Богатым не стал я,
Ученым не стал я,
Заслуги святой не обрел я,
И время мое истекло.
Неизвестный поэт
(Индия, примерно VII в. н. э.)
На конец второго тысячелетия от Рождества Христова была наложена страшная печать духовной эпидемии. Никогда до этого идеологии не имели такого влияния на жизнь каждого человека. Философия вышла из кабинета и вместо ожидаемых всеми гармонии и процветания принесла хаос и смерть. Из всего моря идей большинство выбрало две наиболее опасные и разрушительные: фашизм и коммунизм. Когда они были опробованы на деле, оказалось, что в «светлом мире разума» невозможно жить человеку.
Лишь малая часть мира не поддалась всеобщему поветрию иррациональности, которое люди принимали за самое разумное поведение, и сохранила некоторое душевное здоровье. Тем не менее даже эта часть после разгрома фашизма также включилась в гонку вооружений, которая привела к весьма интересному результату. За несколько десятков лет было изготовлено ядерных зарядов в количестве, способном несколько раз уничтожить планету со всем ее населением. Лучшие умы — ученые, политики и экономисты — затратили огромные интеллектуальные и материальные средства, чтобы получить абсурдный результат! Согласитесь, что оружие должно служить для защиты или нападения, но если в результате исполнения этих целей будешь уничтожен ты и погибнет мир, в котором ты живешь, то в чем смысл защиты и на кого ты нападаешь?
Так что же движет нами, и кто тот враг, который мешает нам жить?
Добро и зло, которые уживаются в наших душах, уживаются там не мирно. Отношения их сложны и запутаны, что имеет прямое и главное влияние на наши судьбы. Последствия первородного греха трагичны и сказываются на всех сторонах жизни, поэтому мера риска, которому мы себя подвергаем в связи с техническим могуществом, растет по мере укрепления этого могущества.
Чем крепче делаются наши «мускулы» в любых областях деятельности, тем выше требования должны мы предъявлять к своему психическому здоровью. Но сейчас этот разумный принцип жизни почти полностью пренебрегается большинством наших сограждан. Те же, кто чувствует опасность, ищут спасения вдалеке от того места, где его действительно можно найти.
Инстинктивно мы знаем, что силы, способные нам помочь, лежат близко, но вовне нас, и наша традиционная уже ошибка в том, что мы надеемся найти ее в физическом мире или в своих логических построениях. Мы обращаемся к медикам и лекарствам, шаманам и амулетам, загоняя себя в тупики, из которых потом не находим выхода. Так жизнь превращается в сплошную череду конфликтов с собой и миром. Результатом этих конфликтов является удивительное по сути положение, когда ни один человек не хочет быть тем, кто он есть, и не может стать тем, кем он хочет быть в глубине души, где взлелеян идеальный, далекий от правды и совершенно нежизнеспособный образ.
К счастью, Бог оградил нас от возможности неограниченного насилия над собой. Только совершенно больным душой людям в определенных несчастных условиях, при совпадении многих негативных факторов удается так развить свою силу воли, что всякое ощущение реальности теряется ими. Воля, которой мы так гордимся, при чрезмерном развитии делается демоном. Всякое проявление воли подразумевает насилие над нашими чувствами, для чего необходимо ставить наши воззрения выше объективной реальности, которую мы познаем в основном при помощи чувств. Самое страшное, что происходит при положении, когда воля ставится на первый план, это пренебрежение потребностями тела, что, в свою очередь, приводит к полному пренебрежению человеком вообще.
Действительно, раз тело презренно, то и мысли, и чувства, и чаяния этого презренного, слабого, ни на что великое не способного существа не стоят внимания. Важнее всего — моя воля, мои цели, мои великие замыслы. При этом не только сам такой несчастный перестает испытывать истинные радости жизни, запираясь в искусственном, на удивление плоском и ограниченном мире, но страдает и его окружение, так как он отравляет жизнь всем, с кем общается, а особенно тем, кто от него зависит.
Все предрассудки истребя,
Мы почитаем всех нулями,
А единицами — себя.
Мы все глядим в наполеоны,
Двуногих тварей миллионы
Для нас орудие одно,
Нам чувство дико и смешно.
А. С. Пушкин. «Евгений Онегин»
Так мы теряем связь и с миром, и со своим собственным телом, приходя постепенно к слепой уверенности в том, что все нам подчинено, как тот король, который велел высечь море, замочившее его сапоги. Всякий подобный опыт над собой, последовательно и до конца исполненный, приводит если и не к невменяемости, то уж наверняка лишает жизнь радости. Пусть это пример болезни, но даже самые невинные опыты в этом направлении по меньшей мере можно назвать уродливыми. Когда молодые люди выбирают себе героев для подражания, как правило, на поверхность действительности всплывают привычные и совершенно нежизнеспособные образы наполеонов, белокурых бестий или ангелов. И тогда из ни на чем не основанной гордыни рождаются на свет безрадостные и бесплодные мысли:
Если б мне всемогущество было дано,
Я бы небо такое низринул давно
И воздвиг бы другое, разумное небо,
Чтобы только достойных любило оно!
Омар Хайам
Так силы, которые Бог дает человеку для созидания, становятся разрушительными. Раны, которые получает душа человеческая, вступая в такие конфликты с Богом и миром, никогда не заживают. К счастью, за редким исключением мы удерживаемся в рамках «нормального» человека, который кажется нам скучным и заурядным, но в котором одном и может только без больших потерь развиваться наша душа.
Мир с каждым днем делается опасней, и главная опасность грозит нам не извне, как думают фантасты, она в нас, в глубинах наших душ. К. Г. Юнг в своей работе «О становлении личности. Психология бессознательного» писал: «Гигантские катастрофы, которые угрожают нам, — это не стихийные события физической или биологической природы, а события психические. Нам в ужасающей мере грозят войны и революции, которые суть не что иное, как психические эпидемии. Во всякое время какая-нибудь химера может овладеть миллионами людей, и тогда вновь разразится либо мировая война, либо опустошительная революция. Вместо того чтобы ждать опасности от диких зверей, обвалов и наводнений, человеку сегодня приходится опасаться стихийных сил своей психики. Психическое — это огромная сила, которая многократно превосходит все силы на свете. Просвещение, обезбожившее природу и человеческие установления, обошло своим вниманием только бога ужаса, который обитает в душе. Страх Божий уместен более всего именно тут, перед лицом сверхмогущества психической стихии. Но все же это лишь абстракции. Всем известно, что шельмец-интеллект способен высказаться об одном и том же и так, и совсем по-другому. Иное дело, если объективное, твердое как гранит и тяжелое словно свинец психическое встает на пути человека как его внутренний опыт и внятно говорит ему: «Так будет, и так быть должно». Тогда он чувствует свое предназначение — как и социальные группы, когда речь идет о войне, революции или прочем безумии. Не случайно именно наше время взывает к спасительной личности, т. е. к тому, кто ускользает от неизбежной власти коллективности и тем самым по крайней мере психически освобождает себя, зажигая для других обнадеживающий свет маяка, который возвещает о том, что по меньшей мере одному удалось избежать рокового отождествления с групповой душой. Ведь группа, именно из-за своей бессознательности, не обладает никаким свободным выбором, благодаря чему психическое действует в ней как ничем не ограниченный природный закон. Возникает каузально обусловленный процесс, останавливающийся только с катастрофой».
Все попытки прогнозировать будущее, анализируя борьбу партий и фракций, взаимоотношения между отдельными политиками или коалициями, бесполезны. Все это — пена на поверхности, история взлета и падения, обогащения и гибели очень маленькой группы людей, которую меньше всего заботит судьба страны и которая имеет минимальное влияние на эту судьбу, целиком озабоченная своими интересами. Судьбы народов не зависят от судеб политиков. Мотивы наших поступков более серьезны, чем неизбежно меняющиеся с годами политические взгляды, хотя самообман и тешит нашу гордость. К. Г. Юнг писал: «Психология отдельного человека, однако, соответствует психологии нации. То, что делают нации, то делает и каждый отдельный человек, и пока он это делает, это делает нация. Лишь изменение установки отдельного человека становится началом изменения психологии нации. Великие проблемы человечества еще никогда не решались посредством всеобщих законов, но всегда решались лишь посредством обновления установки отдельного человека».
Наученные в школе «партийными» педагогами, мы привыкли думать, что развитие общества идет по четким этапам, которые революционно сменяют друг друга. Родовой строй, феодализм, королевства, капитализм, социализм, среди которых встречаются как исключения греческие республики или такие интересные образования, как Спарта. Мы привыкли думать, что чем выше ступень в этой лестнице, тем более развито государство и тем большими правами и свободами пользуются его граждане. Но вот на сегодняшний день мы видим, что такие «архаичные» общественные структуры, как королевства Швеция, Норвегия, Дания, Нидерланды, обеспечили своим подданным все мыслимые свободы и блага социальной зашиты.
Королевство Нидерланды так далеко зашло в этом направлении, что позволило своим гражданам все, даже наркотики и однополые браки, в свете чего выдача целевых сумм бедным инвалидам на наем проституток уже никого не может удивить. В это же время страна, находящаяся на гораздо более «высокой ступени» в соответствии с придуманной марксистами примитивной шкалой, я имею в виду Китайскую Народную Республику, по сути, держит свой народ на уровне средневековья.
Нигде больше, кроме Китая, не было убито столько людей в тщетных попытках установить Царство Божье на земле. Настало время понять, что не наши взгляды определяют выбор пути. И то, и другое определяется степенью болезни нашей души. До сего дня это страна нищих, где миллионы людей живут на сто долларов в год. До сего дня там совершаются публичные казни на площадях.
Летом 1999 года юг Китая охватили крестьянские волнения, которые были подавлены войсками. Разумеется, не обошлось без жертв. Волнения вызвала засуха, в результате которой крестьяне не смогли заплатить положенный натуральный налог рисом, за что и были наказаны — коммунистические администраторы избивали их палками.
Китайский поэт Ду Фу, живший в эпоху Тан (712 — 770 гг. после Р. Х.), писал:
Потом мужчин кнутами избивали —
И подати доставили сюда.
Тогда и сейчас — как будто не было тысячи лет, что разделяют два общества с, казалось бы, совершенно разным устройством. Таким образом, история и современность полностью подтверждают правоту Юнга. Неважно, какие политические взгляды мы декларируем, эти взгляды имеют значение главным образом для психолога, который может по ним составить ясную картину состояния нашей души.
Как бы счастливо внешне не складывалась наша жизнь, она проходит в видимой или невидимой борьбе, которая неизбежно оставляет рубцы на наших душах, и в некоторых случаях может привести к роковым последствиям. Все это отголоски того душевного надлома, который произошел при грехопадении. Существует огромное число видов его проявления, но теперь мы будет говорить главным образом только об одной стороне страшного феномена познания добра и зла — о нашем отношении ко злу, так как именно это отношение больше всего влияет на наши поступки и определяет пути, которые мы выбираем в жизни.
Все мы — жертвы великой и бесконечной борьбы со злом. Борьбы безнадежной и бессмысленной, так как зло, с которым мы боремся, в нас самих. Мы боремся сами с собой и можем погибнуть, но не победить. Эпос народов, который, как правило, выражает бессознательную сторону народной души, имеет повторяющийся, очень похожий один на другого персонаж, несмотря на огромный промежуток во времени и пространстве, который разделяет его создателей. Я имею в виду героя, гибнущего от рук своего сына.
Родовое сознание не отделяло отца от сына, считая их одной плотью. И то, что непобедимый герой мог погибнуть только от рук своего сына, доказывает, что уже в древности люди знали: самый опасный противник человека — он сам. Несмотря на самые различные видимые обстоятельства гибели людей, в большинстве случаев погибают они по одной причине — в борьбе с самими собой. Яркое подтверждение тому находим в образце иранского эпоса — сказании о Рустаме, которое повторяет всеобщий опыт бессознательного всех народов и по сути является другой интерпретацией легенды об Эдипе.
Не понимая, что происходит, мы выдумываем логические теории, которые еще дальше уводят нас от истины, потому что жизнь не только логична, но и иррациональна, и мы становимся беспомощными жертвами заблуждений, которые сами и создали, хотя в глубине души, как видите, понимаем истинную опасность, которая просто не укладывается в нашем сознании.
Одна из самых больших ошибок — думать, что есть люди, которые любят зло или сознательно ему следуют. На самом деле есть только очень небольшая группа маньяков и одержимых бесами, которых зло радует, но в этой книге о них не будет сказано. Их число незначительно и не оказывает большого влияния на события, происходящие в мире. Это особая тема, и ее разбору посвящены многие специальные исследования как в миру, так и в церкви.
Всякий нормальный человек ненавидит зло, вот только искаженное грехом сознание совершенно неверно его трактует. Причина большинства конфликтов, которые происходят в мире, заключается в том, что два человека видят зло по-разному. Никто не способен примириться со злом — это заложено в нас Богом, и то, какие формы принимает наша борьба со злом, во многом определяет наш нравственный и духовный облик.
Есть характеры, которые видят зло только вовне. Они никогда и ни в чем не обвиняют себя. Вся их агрессия направлена на мир и ближних. (Кстати, сам термин «агрессия», который теперь применяется только в негативном смысле как злонамеренное нападение, изначально был конструктивен, то есть говорил о творческой воле, направленной в мир.) Что бы ни случилось с этими людьми, они видят причину всех злоключений в других, но не в себе. Такой тип личности, названный обсессивным, обвиняет окружающих во всех своих проблемах, будь то болезнь, бедность или неуспех в чем-либо. И он нападает, искренне уверенный, что борется со злом мира, мешающим жить не только ему лично, но и другим.
С молитвы день начни, Фарид, Господь молитву любит,
А тем, кто Господа не чтит, пусть головы отрубят.
Ту голову, что пред Творцом склониться не желает,
Швырнем, как топливо, в очаг, — пускай в огне пылает.
Шейх Фарид
(Индия, Пенджаб, XII–XV в.)
Что такое на практике обсессивная личность, четко сказано у Ф. Римана: «Отстаивание всего известного и привычного неизбежно приводит к готовности все новое встречать с предубеждением, к стремлению обезопасить себя от всего удивительного, непривычного и неизведанного. Это не только исключает возможность риска и попытки исследовать неизведанное с точки зрения наивной веры в прогресс, но и вызывает тенденцию затормозить, сдержать или даже предотвратить стремление других людей к риску, к открытию нового, к развитию. (…)
Мы всегда испытываем страх и подвергаем сомнению все то, что может поколебать или изменить наши привычки, знания, верования, нашу безопасность, и не исключаем того, что новые взгляды и открытия являются ошибкой или обманом. Чем уже наш собственный кругозор и чем более ограничены горизонты нашего познания, тем больше мы стремимся сохранить все в неизменном виде, тем больше боимся утратить свою безопасность вследствие новых изменений и открытий. (…)
Таким образом, за каждой привычкой, каждой догмой и каждым проявлением фанатизма стоит страх — страх перед переменами, перед преходящим и, в конечном счете, страх смерти. (…)
Человек со склонностью к навязчивостям с трудом осознает, что область его жизнедеятельности не может быть абсолютизирована, что она не подчиняется неизменным принципам и не может быть заранее просчитана и определена. Он верит, что может привести все к единой системе, которую он в состоянии полностью обозреть и которой может овладеть, т. е. хочет совершить насилие над природой. (…)
Навязчивое поведение сказывается на межчеловеческих отношениях. Вольно или невольно, сознательно или подсознательно мы предписываем другим то, что нравится нам самим. Это особенно четко выявляется в партнерских связях, при уходе за детьми и лицами, зависимыми от нас.
Таким образом, консерватизм этих людей является источником таких экстремальных действий, которые равнозначны «выплескиванию ребенка из ванны».
Агрессивность, направленная на всех и вся, — непременная черта этого типа личности. Самое разрушительное и бесовское (термин применяют Юнг, Тиллих, Риман), что есть в этом типе личности, — это их убеждение в своем праве запрещать другим то, что считают запретным для себя самих. Если такой человек отказывает себе в праве на личное счастье, то никто рядом не должен быть счастлив! Когда такой человек решает умереть, все окружающие должны умереть вместе с ним. Камикадзе — законченная форма этого типа личности.
В нормальных условиях два чувства — агрессия и страсть к насилию — прячутся за разные «доводы», «идеи», «необходимость», делающие честь изобретательности человеческого ума. Фриц Риман пишет: «Одной из возможностей придать «легитимность» своей агрессивности, не выражая ее вовне, и даже рассматривать ее как достоинство для лиц с навязчивым развитием является адекватный выбор профессии. В этом случае они приобретают право бороться со всем тем, что считают запретным для самих себя. Так появляются фанатики — неумолимые, бескомпромиссные и беспощадные в своей борьбе в любых областях, будь то гигиенические требования, подавление инстинктов, соблюдение морали или религиозность. В отличие от лиц с депрессивным складом личности, они направляют свою агрессию не на самих себя, но на внешние проявления и делают это с чистой совестью, будучи убеждены в том, что это необходимо. Можно себе представить, какую опасность может представить такая склонность искать и всегда находить клапан для выхода своей агрессии, ссылаясь при этом на собственные «убеждения». О том, какие легитимные формы может принимать выраженная агрессивность, прикрываясь при этом святыми целями, мы уже упоминали, говоря о христианской идеологии. (Псевдохристианской. — Прим. автора.)
Граница между психическим здоровьем и болезнью здесь очень тонка, так как агрессия в данном случае опирается на то, что считается нормой. Какие катастрофические формы это может принять в случае, если коллектив ставит свою агрессивность на службу идеологии, мы видим на примере преследования евреев во времена Третьего рейха, всех войн, когда уничтожение врагов возводится в ранг морали и даже санкционируется церковью. (…) Возможности придать своей агрессивности корректность, доходящую до степени садизма, чрезвычайно разнообразны — это чиновник, который пунктуально, минута в минуту, закрывает окошко своей конторы, хотя легко мог бы еще кого-нибудь обслужить; учитель, подчеркивающий малейшее отклонение в пунктуации или ошибки, связанные с невнимательностью; экзаменатор, который считает правильным лишь ответ, ни на йоту не отличающийся от ожидаемого; судья, строго придерживающийся буквы закона при оценке того или иного проступка и не принимающий во внимание мотивацию, и т. д. (…)
Некоторые личности выражают агрессивность в форме сверхкорректности, злоупотребляя своей властью и скрывая мотивы своего поведения даже от самих себя, ссылаясь на нерушимость правил и значимость выполняемого ими долга. Особенно опасной становится такая агрессивность личностей с обсессивным развитием тогда, когда трудно решить, обоснованы ли предъявляемые ими требования, или они являются лишь проявлением их собственной воли. Естественно, что должен соблюдаться порядок, однако он должен быть живым, а не мертвенно-педантичным; нравственность имеет громадное значение, но она не должна быть человеконенавистнической и враждебной. (…)
Для агрессивной личности с навязчивым развитием вообще характерно приобщение ко всему, что касается нормирования, регуляции и принципиальной соподчиненности; для них важно, чтобы все имело свое название и место. При этом их узкая исполнительность соответствует их потребности властвовать.
Их агрессивность труднопредсказуема, так как она носит надперсональный, анонимный характер, за которым скрывается страсть к насилию.
Агрессия навязчивых личностей служит власти, и власть, которой они обладают, служит агрессии. В связи с этим личности с навязчивым развитием предпочитают профессии, которые предоставляют им власть и одновременно дают возможность легализовать свою агрессивность во имя порядка, целесообразности, закона, авторитета и пр.
Неудивительно, что к данной личностной структуре в той или иной степени относятся многие политические деятели, военные, полицейские, чиновники, судьи, священнослужители, педагоги и государственные защитники».
Действительно, если задуматься, все великие революционеры принадлежали к такому типу личности, все террористы, будь то «красные бригады» или мусульманские моджахеды, «Аум Сенрике» или ваххабиты. Выбор пути обуславливается случайно, под воздействием внешних причин, и совершенно не важно для такого человека, под каким знаменем он борется, главное для него — борьба. Трагедия заключается в том, что из самых лучших побуждений (борьбы со злом) мужественный, талантливый и умный человек подкладывает бомбы под больницы и школы, тем самым капля за каплей наполняя мир злом, против которого, как он уверен, и борется.
Во все времена и во всех формах общественного устройства при нормальном течении событий у власти оказываются люди с агрессивным типом личности, непременно направленным вовне. Этому наиболее полно отвечают личности «с навязчивостями», то есть обсессивные личности. Процесс их прихода к власти закономерен и неизбежен, как и неизбежны иногда тяжелейшие последствия их правления, которые, впрочем, могут стать менее разрушительными, если здоровые силы общества окажут им сопротивление. Такое сопротивление демонстрируют пока только в традиционно протестантских странах с их величайшим уважением к личности.
Другой крайний тип личности обвиняет во всех бедах мира себя самого. Это депрессивный тип. Такой человек уверен, что портит все, к чему прикасается, и он может смириться с самыми чудовищными проявлениями сатанизма, стерпеть их в полной уверенности, что «так надо», что «лучшего он не заслуживает» и что «этого еще мало», чтобы воздать ему по заслугам.
Самая большая и благородная часть человечества, обвиняющая себя во всех грехах, принадлежит к депрессивному типу. Именно этот тип личности, наиболее чуткий к чувствам других людей и, по сути, являющийся опорой государств и церкви, более других подвержен мазохизму. Вся агрессивность, которая досталась нам как следствие первородного греха, направлена ими на самих себя, что на практике оборачивается полной бесхребетностью и готовностью идти на поводу у всякого напористого человека, даже при явной его неправоте, лишь бы избавиться от непереносимого для такого типа личности состояния конфронтации.
Этот путь, который со стороны выглядит мирным и конструктивным в силу своей смиренности, ведет к страшным последствиям на практике. Риман пишет: «Мы должны сказать, что подавленная агрессивность депрессивных личностей может сублимироваться и идеологизироваться в форме повышенной заботливости, скромности, доброжелательности и покорности и переходить в жалобные причитания и жертвенность с дальнейшей склонностью к самообвинению, самонаказанию и саморазрушению. Как мы уже упоминали, агрессивность имеет склонность к соматизации: некоторые тяжелые и неизлечимые заболевания могут развиваться из психологических корней и являются как бы подсознательным самонаказанием и местью в форме саморазрушения!»
Подобный человек, имея все таланты и знания, совершенно не способен управлять кем-либо прежде всего потому, что не имеет к этому ни малейшей склонности. Ему просто неинтересно это. У него другие интересы, нередко лежащие в области науки, искусства или техники, которыми он и живет, мало обращая внимание на то, что происходит в обществе, пока это общество не слишком мешает ему предаваться любимым занятиям. Если же судьбе было угодно, чтобы он не получил образования, тогда такой человек живет тем, что теперь называется «хобби», и меру помех его деятельности воспринимает как некую неразумную игру внешних сил, на которую он нисколько не в обиде, наоборот, даже испытывает некоторую гордость от преодоления препятствий.
Из таких людей получаются великие святые, но на них же держатся самые изуверские формы правления. Страшные деспотии воздвигаются на таком фундаменте. Ну а если внешние обстоятельства не помогают такому человеку стать мучеником, то он обязательно найдет свое наказание в психосоматическом заболевании, несчастном браке или неудачной карьере, или в выборе профессии, к которой он не имеет никакой склонности. То есть он найдет способ стать несчастным так или иначе. И под всем этим лежит незыблемый и благородный фундамент неприятия зла.
Здесь необходимо сделать очень важное пояснение. В советские времена, в самые безнадежные для развития психологии годы, было принято отрицать все западные достижения этой науки. Именно тогда и приводился довод, который должен был показать всю неправоту западных ученых, а именно — высмеивался сам термин «мазохизм». Совершенно верно говорилось, что не может быть человека, который бы получал удовольствие от страдания. Но дело в том, что те советские психологи, которые критиковали все западное, даже не поняли значения этого термина. Мазохист — это не тот, кто любит страдание. Мазохист — это тот несчастный, который, получая в раннем детстве суровое наказание за всякое удовольствие, испытанное им, приобрел внутреннюю уверенность, что он не имеет права на удовольствие и за каждый миг радости должен расплачиваться страданием. Мазохизм — «подарок», полученный от родителей, которые сами были больны душой и передали своему ребенку то наследство, каким обладали. Это именно тот случай, о котором сказано в Евангелии, что нарушающие волю Божью несут проклятие до третьего и четвертого рода.
Крайние формы одностороннего развития личности достаточно редки, но так как в каждом из нас присутствуют все типы личности, которые иногда превалируют, то мы в течение жизни приобретаем опыт всех форм поведения, и сила их проявлений зависит главным образом от нашего темперамента и внешних обстоятельств. В разной степени все мы — жертвы деструктивного (разрушительного) поведения, и трагедия состоит в том, что редкий человек задумывается о причинах, глубинных причинах своих поступков и убеждений, находя им объяснение в лежащих на поверхности стандартах и штампах общественного сознания, весьма далеких от истины. Но, обманывая себя, нельзя побороть своих проблем. Не понимая опасности, нельзя ее избегнуть.
Как есть типы личности с противоположными векторами агрессии (на себя или на других), так есть и носители двух глубинных убеждений, которые являются составной частью единства, также обуславливающего нашу судьбу. О первых я уже сказал: это те, кто убежден, что человек в силах уничтожить зло на земле, в себе или в других. Это мнение кажется таким благородным и притягательным, что до сего дня большинство людей разделяют его, несмотря на все беды, которые оно принесло. Я утверждаю, что все, намеренно убитые на земле, были жертвами этого всеобщего заблуждения (самоубийцы входят в их число).
Это пагубное заблуждение было так распространено в мире, что даже пришествие Господне смогло лишь немного поколебать его. До сего дня богословы прямо или косвенно учат свою паству возможности самостоятельной борьбы со злом и грехом. Это беда не только ортодоксальных богословий. Протестанты, говоря о недопустимости употребления вина и табака, о неприемлемости созерцания чьей-то нагой натуры и т. д. и т. п., также борются со злом, часто воображаемым, и тем самым обманывают себя, думая, что верят в спасение свыше. На самом деле, отказываясь от одного вида поведения и строго придерживаясь какого-то другого, они делают дела, которыми и надеются спастись.
Ну а по мере того, как становится очевидным, что все наши дела не приносят нам совершенства и ожидаемого покоя душе, приходится увеличивать их количество и ужесточать качество. Идя по этой дороге от этапа к этапу, сначала окажешься в жестоком и неуютном мире среди доносов, дознавателей и костров, а потом в земном подобии ада, который одним только менее страшен настоящего — тем, что он конечен.
Так уже много раз было в истории и так еще много раз будет, ведь, к сожалению, нельзя учиться на чужих ошибках. Каждое поколение и каждый человек прикладывают все силы, чтобы реализовать свои законные права на совершение всех мыслимых и немыслимых ошибок, и, чтобы уберечься от этого, нужны уже не человеческие силы, но помощь Божья. (К сожалению, это не фраза, а реалии современной психологии, и большинство настаивает на своем праве совершать ошибки, отметая все советы и наставления людей опытных.)
Когда желание переделать мир к лучшему овладевает большими массами людей, случаются революции, войны и перестройки, которые политики, плавающие во всякой смуте как рыба в воде, объявляют разумными и необходимыми преобразованиями. Юнг называл такие события психическими эпидемиями и никак не связывал их с проявлениями сознательной воли. Действительно трудно назвать разумными действия, которые приводят к гибели людей и разрушению веками создаваемой материальной базы, к отравлению природы продуктами распада боеприпасов и неизлечимым душевным травмам оставшихся в живых.
Нет ничего страшнее душевных эпидемий, которые до сего дня остаются не узнанными и объясняются политическими или экономическими причинами. Современные борцы за права человека, совершенно не ведая того, что творят, подготавливают своим внукам страшное будущее. Подавляющему большинству сегодняшних идеологов и тем более правительствам неведомо, что многое из того, что они считают мировоззрением групп, за чьи права на существование они борются, на самом деле есть симптом болезни. Симптом, который грозит и им самим, и всем тем, кому не посчастливится жить во время, когда он, этот симптом, неизбежно разовьется в болезнь и завладеет ситуацией.
Наши религиозные и политические убеждения прямо говорят о здоровье или болезни нашей души, в зависимости от формы, в которой эти убеждения выражаются. И чем более экстремальны эти формы, тем глубже и страшнее наши болезни. «Плоды», которые приносят те или иные убеждения, рано или поздно становятся очевидными. Если внимательно отнестись к истории, то мы найдем там множество подтверждений этому. И если сегодня мы допускаем мысль, что, получив независимость от России, в Чечне перестанут убивать, то мы просто тешим себя успокоительным заблуждением. То же говорили и об Афганистане, но с тех пор, как оттуда ушла советская армия, ничего не изменилось. То, что ищут эти люди, лежит далеко за гранью реальности. Их победа будет поражением всех, и в первую очередь для них самих.
Великими освободителями, равно как и безжалостными террористами, движет утопическая идея о возможности искоренения зла мира, которое они видят только в тех, кто не следует за ними в их бессмысленной жажде войны и крови. Но, воюя со всем миром, на самом деле эти люди борются сами с собой, со злом внутри себя, чего они никогда и ни за что не признают, так как не способны проанализировать свои чувства и побуждения. Ими движет болезнь, неосознанная и потому еще более разрушительная. Идея о возможности самоочищения рано или поздно приводит к войне всех против всех, так как невозможно человеку сделать то, что под силу только Богу.
Те «гуманисты и правозащитники», которые из недомыслия борются за право «наций на самореализацию», по сути, поддерживают потенциальных убийц и подписывают смертный приговор, если не себе, то своим детям. Мечта фундаменталистов не может быть осуществлена. Если сегодня, борясь за власть, они вырезают деревни, захватывают автобусы с туристами и детьми, то завтра, получив эту власть, они будут вырезать города и страны. Вспомните марксистское положения о нарастании классовой борьбы по мере приближения к коммунизму.
Человек не в силах сам очистить свое сердце, и, следовательно, чем дальше он идет по этому пути и видит безуспешность своих усилий, тем все больше и больше он будет вынужден наращивать их. Если бы Бог допустил последовательную реализацию подобной программы, то в конце ее на земле остался бы один-единственный человек, который вынужден был бы покончить и с собой, прямо следуя своим убеждениям. Мы должны вечно благодарить Творца за то, что Он не дает нам такой воли.
Все сказанное касается не только исламских фундаменталистов или коммунистов. Большинство христианских конфессий, не понимая того, находятся на тех же позициях. Стоит только на один шаг отойти от истин Христовых, то есть решить, что для своего спасения мы можем сами что-то сделать, и последствия этого заблуждения не замедлят сказаться. Пример России — лучшее тому подтверждение, о чем мы будем говорить позже.
И вот еще на чем стоит остановить наше внимание. В послевоенные годы в мире начался процесс либерализации и гуманизации. Это было реакцией на ужасы многолетней, самой страшной войны в истории Европы. Люди устали от жестокости и конфронтации, и те, кто выжил, были полны радости и умиротворения. В Западной Европе произошло то смягчение нравов, которое некоторые очень точно, по-моему, назвали «послевоенным карнавалом». Все были исполнены такой радости и воли к жизни, что простили всё и всем. После голода, холода и жестокости мирная жизнь казалась настолько счастливой, что склонность прощать своим ближним их мелкие и даже крупные грешки и закрывать глаза на многое, что до войны никому бы не было прощено, — эта склонность стала доминирующей и первостепенной.
Произошла нормальная реакция релаксации. Реки зла едва не поглотили мир, и когда они иссякли, тогда все пришли к выводу, что жизнь человеческая дороже «великих» идей. Ну а так как мы вечно кидаемся из одной крайности в другую, то было решено, что жизнь человеческая дороже ВСЕХ убеждений. И тогда, само собой, было объявлено положение о равенстве религий в ряду других равенств. Даже уроки «холодной войны», которая в очередной раз едва не переросла в «горячую», ничему никого не научили. Мир любой ценой — благородная, но нереальная политика. Не все проблемы можно обойти, или однажды ты окажешься там, где никак не ожидал оказаться.
Сказали мне, что эта дорога
Меня приведет к океану смерти,
И я с полпути повернула вспять.
С тех пор все тянутся предо мною
Кривые, глухие, окольные тропы...
Есано Акико
(Япония, XX в.)
На современной волне гуманизации расцвело экуменическое движение, и его адепты гордятся широтой и гуманностью своих взглядов, наивно полагая, что строят прочный будущий мир. На самом деле это типичный пример бессознательного деструктивного поведения. Мир, в котором будут с большим уважением относиться к моджахедам, «красным бригадам», тугам и мафии, неизбежно окажется не таким, о каком поначалу мечталось. А именно об этом и идет речь, когда дело доходит до равенства религий.
Может показаться, что сегодня нет нужды объяснять, кто такие моджахеды, «красные бригады» и мафия. Но несмотря на то, что все знают, кто они такие, сегодня мало кто помнит, с чего они начинались. «Мафия» в переводе с сицилийского диалекта означает «убежище». Еще в средние века, когда гнет феодалов стал почти непереносимым, на