Мы специально акцентируем внимание на событиях первой половины двадцатых годов не только потому, что именно тогда и был включен опасный «интернациональный детонатор» грядущих «национальных взрывов». Скорее наоборот: полная скоординированность действий турецкой и азербайджанской (тюркской) политических элит, их сплоченность вокруг той же пантюркистской идеологии со всей настойчивостью, последовательностью и агрессивностью проявлялись задолго до того, как появилась сама карабахская проблема – она и появилась-то «благодаря» этой сплоченности. И если сегодня международное сообщество рассматривает карабахскую проблему в качестве причины армяно-азербайджанского конфликта, то оно очень глубоко заблуждается.
Вне зависимости от государственной формы правления (монархия, республика) или даже партийной принадлежности (младотурки, мусаватисты, коммунисты, кемалисты, исламисты…) все основные и наиболее влиятельные представители турецкой и азербайджанской общественно-политических элит были и остаются пантюркистами, поборниками создания Великого Туранского государства, апологетами ликвидации «армянского барьера» как первого шага на пути к реализации обозначенной цели.
Под понятием «первый шаг» подразумевается синтез пространственных и временных факторов: так как в авангарде «собирания тюркских земель» находилась (находится) Османская империя (Турция), то «процесс интеграции» географически ориентирован в субширотном направлении с запада на восток. Именно ввиду своего западного расположения (в обозначенных идеологами пантюркизма «туранских границах») Армения и испытала первой все ужасы расистской идеологии.
Этим (также) и объясняется чудовищная резня коренного населения на подвластных Османской империи армянских землях, учиненная младотурками в годы Первой мировой войны. Особенность геноцида армян – это не только планомерное убийство сотен тысяч представителей отдельной нации, не только ее обезглавливание посредством единовременного умерщвления общественно-политической, научной и творческой элиты, но и категорическое исключение всякой возможности «рядовых представителей» нации жить на исторической родине. В годы войны была реализована программа по «очищению» пути с запада на восток. В этот контекст вписывается и депортация сотен тысяч армян уже в меридианальном направлении, на юг.
Несмотря на то что политика по истреблению армян была апробирована пантюркистами еще до Первой мировой (Баку, Адана…), однако именно в котле глобального противостояния она и достигла беспрецедентных масштабов и форм: вследствие геноцида большая часть исторической Армении практически лишилась автохтонного населения – путь до границ с Российской империей (где располагались уже восточно-армянские земли) был «полностью очищен».
Крушение Российской империи «открыло» пантюркистам «дорогу на восток». Это была уникальная возможность всеобъемлющего поглощения политически «бесхозных земель» вплоть до Каспийской акватории. Осознавая неизбежность собственного поражения в войне, учитывая ориентированные на послевоенный мир свежие тенденции в системе международного права (в частности, «14 пунктов Вильсона», предусматривавших и право находящихся под властью Османской империи наций и народов на «прочный и обеспеченный суверенитет» или «нерушимые условия автономного развития»), младотурецкие власти инсценировали в 1918г. становление ряда уже упоминавшихся нами тюркских образований на подконтрольных (в той или иной степени) землях с перспективой их последующего международного признания.
Ни одна из учрежденных пантюркистами «форм государственности» не имела «титульной нации»: тюркское население этих республик представляло собой конгломерат разрозненных племенных союзов, лишенных общей шкалы идейных и культурных ценностей. Ими умело манипулировала, их направляла, взращивала и ориентировала тюрко-татарская элита в лице воспитанных в пантюркизме образованных отпрысков нескольких «татарских домов». Одной из таких тюркских республик (и единственной уцелевшей) и был политический проект «Азербайджан».
Существование на восточно-армянских землях Республики Армения воспринималось пантюркистами в качестве «последнего барьера» на пути прокладки единой и неразрывной тюркской полосы до Каспийского моря. В противоречивых условиях 1918-1920гг. стартовал очередной этап истребления армянского населения уже на восточных землях. Провозглашение в мае 1918г. армянской независимости диктовалось даже не столько высокими идеалами восстановления собственной государственности, сколько необходимостью каким-то образом спасти армянство от неизбежного истребления. Вся недолгая история Первой Армянской Республики – хроника бесконечных сражений за выживание в тюркском окружении.
Появление в Турции (в связи с поражением и разложением Османской империи) новой политической силы не расшатало фундамент пантюркистской идеологии. Несмотря на то что Кемаль, исходя из политических соображений, демонстративно дистанцировался от расового тюркизма («тюркчюлюк») и при
представлении своего понимания «национализма» предпочитал использовать термин «миллетчик» (нация), он все равно оставался носителем пантюркистской идеологии, потому-то к нему и примкнула едва ли не вся младотурецкая элита,
включая офицерский состав. Таким образом, на армянском векторе разница между «Константинопольским правительством» и «правительством Ангоры», между Османской империей и Турецкой Республикой проявлялась в форме отличия «расизма» от «нацизма».
Стратегическое сотрудничество между кемалистами и большевиками не поколебало позиций пантюркистской идеологии. Этим как раз и объясняется ультимативный тон выступлений новых политических сил. Несмотря на то что в Османской империи на смену младотуркам приходили уже кемалисты (члены «Народной партии»), а в Советском Азербайджане мусаватисты сменились коммунистами, их совместные усилия по ликвидации «армянского барьера» лишь умножились. Посредством откровенного шантажа, о котором мы уже писали, они принудили российских большевиков отказаться от декларированной ранее передачи Советской Армении стратегически очень значимых (в аспекте прокладки непосредственного моста между Турцией и Азербайджаном) земель – Нахиджевана, Зангезура, Карабаха. Расположенные одна за другой по направлению с запад на восток, именно эти исторические области (к тому же вплотную примыкающие к персидским тюрконаселенным провинциям) и являлись, с точки зрения пантюркистов, несущими конструкциями, балками и фермами пролетного моста.
Провозглашенный большевиками «восточный маршрут экспорта пролетарской революции» являл собой палку о двух концах. При определенном стечении обстоятельств вся исламистская волна могла направиться и против самой России, о чем так навязчиво и напоминали «своим идеологическим партнерам» турки. Таким образом, урезывание армянских территорий в пользу мусульманских тюркских объединений объясняется не столько отношением большевиков к армянам или тюркам, сколько политической целесообразностью, произошедшим в конкретный исторический момент синтезом панисламистских и большевистских целей.
О готовности большевиков к уступкам однозначно свидетельствуют упомянутые нами события декабря 1920г. и января 1921г., спровоцировавшие февральское восстание в Армении. Само восстание в свою очередь изначально обрекалось на спекулятивное использование со стороны тюркских государств именно в качестве «наглядного контраргумента». Так или иначе, но достаточно тяжелый процесс русско-турецких переговоров и сопутствующих им развитий ознаменовался подписанием 16 марта 1921г. в Москве договора «О дружбе и братстве…».
Большевистская Россия нуждалась в том, чтобы сторона, с которой она подписала Московский договор, превратилась в полноценного хозяина Турции, поэтому и оказывала всемерную поддержку «анатолийским трудящимся». Так,
с восточных границ она переправила в помощь туркам военное оборудование, оставленное еще русской царской армией. Советское правительство помогло со строительством двух пороховых фабрик в Ангоре, одновременно поставив в Анатолию оборудование для патронного завода и все необходимое сырье для производства патронов. Миссия во главе с Яном Упмал-Ангарским передала парламентариям Великого Национального Собрания 200 кг золота в слитках. В 1921г. были переданы и два военных корабля – «Живой» и «Жуткий», бывшие турецкие (османские) канонерские лодки (артиллерийские корабли береговой обороны среднего водоизмещения) «Луч Востока» (бывший «Айдын-Реис»), «Восставший» (бывший «Перевеза») и транспорта «Шамиль» (бывший «Шахин»), уведенные турками в сентябре-октябре 1920г. в Новороссийск во избежание их захвата Антантой и включенные в состав Морских сил Черного моря. Особенно примечательными выглядят дары в контексте того факта, что большевики сами крайне нуждались в морских боевых единицах на Черном море (ведь основной состав Императорского Черноморского флота либо лежал на дне Цемесской бухты, либо был уведен Врангелем в ноябре 1920г.).
В январе 1922г. российским полпредом в Турции был назначен Семен Аралов. Позже он признавался в мемуарах, что перед его отъездом в Анкару Ленин вновь подчеркнул: «Турки дерутся за свое национальное освобождение. Поэтому ЦК посылает вас туда, как знающего военное дело». Полномочный представитель действительно имел военную биографию (был штабс-капитаном царской армии, позже – членом Реввоенсовета Республики, комиссаром штаба под руководством Троцкого).
В апреле 1922г. российский полпред передал в дар кемалистской армии несколько партий оружия, 20 тысяч лир и 3,5 миллиона рублей золотом. Той же весной С.Аралов, военный атташе К.Звонарев и первый посол Азербайджана в Турции И.Абилов посещали части действующей кемалистской армии, бывали в пехотных, кавалерийских дивизиях, в штабах двух армий, двух корпусов, осматривали в Конье тыловые армейские учреждения и даже присутствовали на празднике годовщины национальной армии. После праздника они вручили солдатам подарки с надписью на тюркском языке: «Аскеру от Красной Армии Советской России».
Вообще начало двадцатых – период, когда все советские республики «обязаны были» помогать турецким трудящимся. Например, в августе 1921г. правительство Советской Украины назначило чрезвычайным послом в Турции Михаила Фрунзе, чей полководческий талант мог оказаться весьма кстати в период войны против сил Антанты и «Константинопольского правительства» – потому-то он и был командирован в Турцию. В числе прочего украинские большевики оказывали кемалистам и материальную поддержку: в частности, Фрунзе передал турецким властям в Трапезунде 100 тысяч рублей золотом.
В такой «бескорыстной атмосфере» всемерной поддержки, оказываемой советскими республиками «турецким трудящимся массам», и протекал процесс перекраивания границ региона. Московский договор уже урезывал значительные армянские территории в пользу Турции и Азербайджана (к последнему отходил Нахиджеван). В июле того же года, «исходя из необходимости национального мира между мусульманами и армянами» (именно такой была аргументация Кавказского бюро большевиков), за Советским Азербайджаном уже в качестве «широкой автономии» был закреплен и Нагорный Карабах.
8 июля 1921г., на третий день после этого решения, нарком Чичерин напишет: «Общая политика турецкого государства <...> она далеко не отказалась от своих пантюркистских поползновений и стремлений»[258].
Определение границ Нахиджевана и Нагорного Карабаха растянулось на три года. Сам процесс сопровождался не только передачей мусульманским объединениям армянских областей, но и позднейшей перекройкой границ самих областей (территория Автономной области Нагорного Карабаха была урезана на фоне учреждения новых «мусульманских администраций», в частности, известен проект «Красного Курдистана»). Урезывание земель происходило и в отношении Республики Армения, более 4 000 кв. км которой в разные годы были переданы Азербайджану. В итоге Армения превратилась в единственную союзную республику с площадью менее 30 000 кв. км[259].
При этом процесс определения границ автономий также подчинялся пантюркистским интересам. Причем речь не только о расширении территорий Турции и Азербайджана за счет сужения площади Советской Армении, но и об обеспечении (в перспективе) непосредственного сухопутного коридора между тюркскими государствами. На состоявшейся 13 октября 1921г. конференции в Карсе (оговоренной Московским договором) уже от Советской Армении к Нахиджеванскому краю отошла часть бывшего Шаруро-Даралагезского уезда, примыкавшая к персидско-турецкому приграничному узловому отрезку (в тот период некоторые земли Араратского вулканического массива, в том числе Малый Арарат, еще находились в составе Персии).
Единственным исключением стал Зангезур – горный край на крайнем юге Восточной Армении, народ которого под руководством Гарегина Нжде проявлял чудеса стойкости, воюя сразу против турецких и тюрко-татарских формирований и поддерживающих их частей XI Красной Армии. Благодаря этой самоотверженной борьбе, а также появившимся в большевистской среде
опасениям относительно последствий пантюркистского выхода к Каспию и был сохранен этот «узкий армянский перешеек», отделяющий внутренний Азербайджан от Нахиджевана – обстоятельство, которое и в настоящее время не дает покоя пантюркистам.
3 октября 2009г. азербайджанский президент Ильхам Алиев в рамках проходящего именно в Нахиджеване саммита глав государств тюркоязычных стран подчеркнул: «Отделение в свое время от Азербайджана его исторической, исконной земли – Зангезурского региона и его присоединение к Армении географически расчленило наш великий тюркский мир. Деятельность великого тюркского мира как единой семьи и единой силы была приостановлена на десятилетия»[260].
***