Военная разведка приступила к работам
В тюрконаселенных северных провинциях Ирана.
Всесторонне исследовалась
Гидрографическая сеть местности,
Производилась топографическая съемка,
Был издан секретный документ «Географическое
И физическое описание иранского Азербайджана».
Тогда же была составлена картотека всех предприятий,
Где работали десять и более человек,
А также утвержден список четырех тысяч
Советских граждан (азербайджанцев),
Которых готовили для политической работы
В Южном Азербайджане.
С формированием на советской территориально-административной и этнографической карте принципиально нового понятия «азербайджанец» стремление союзного руководства присоединить тюрконаселенные персидские
земли к Азербайджанской Республике вписалось в контекст «необходимости воссоединения расколотой нации в рамках единого государства». Подобная аргументация представлялась (особенно в тот период) в качестве важнейшего механизма в деле решения территориальных вопросов. В частности, при принятии в ноябре 1939г. специальных законов о присоединении Западной Украины и Западной Белоруссии к СССР особое место уделялось «желанию расколотых народов к объединению».
Несколько позже, 12 ноября 1939г., внеочередная сессия Верховного Совета БССР официально постановила: «Принять Западную Белоруссию в состав Белорусской Советской Социалистической Республики и воссоединить тем самым белорусский народ в едином Белорусском государстве». В те же дни идентичное постановление приняла третья внеочередная сессия Верховного Совета УССР: «Принять Западную Украину в состав Украинской Советской Социалистической Республики и воссоединить тем самым великий украинский народ в едином Украинском государстве».
|
|
Едва ли в отдельном «азербайджанском случае» уместно проводить прямые аналогии со сценарием присоединения Западной Украины и Западной Белоруссии к СССР. Однако определенные механизмы работы обнаруживали несомненное и принципиальное сходство. С позиций советского руководства автоматическое переложение названия новой социалистической нации на все тюркское население исторического (персидского) Азербайджана создавало иллюзию расчлененности единой нации (собственно, эта версия и тиражируется нынешними властями республики).
В рассматриваемый период Ираном правил Реза шах Пехлеви – монарх индо-иранского (арийского) происхождения, свергнувший в начале двадцатых годов почти стотридцатилетнее господство тюркской Каджарской династии и принявший титул шаха в 1925г. Начался период индустриализации страны, сопровождавшийся преследованием мусульманского духовенства (для подрыва влияния шиитского духовенства шах использовал в качестве союзника зороастрийское религиозное меньшинство), а также заявлениями о необходимости возрождения былой мощи древнеиранского царства. Позже страна была официально провозглашена «государством ариев», в связи с чем вернула себе более древнее название «Иран» (об этом ниже).
Наряду с иранцами лишь армяне и евреи обладали правом делегировать представителей в меджлис. Начались волнения тюркского населения – отчасти поддержанные, отчасти спровоцированные Советским Союзом. Как отмечалось выше, под лозунгом «свержения шаха» вспыхнули мятежи «тюркских рабочих и крестьян» в Дильмене, Гиляне, Хорасане. Создавшаяся ситуация, особенно на фоне фигурирования (уже!) в Советском Союзе «азербайджанской нации», способствовала представлению факта возникшей напряженности в ракурсе «ущемленного положения азербайджанского населения» Ирана и его тяготения к объединению с советскими собратьями. В северные районы страны было командировано несколько тысяч советских тюрков – агентов влияния.
|
|
Таким образом, в атмосфере ожиданий скорого вторжения советской армии в северные иранские провинции изначально директивный антитюркский азербайджанизм объективно приобретал новые качества и обрекался на трансформацию в антииранский паназербайджанизм. Последовательным поборником этой идеологии и стал руководитель республики Мирджафар Багиров. Он лично готовил, инструктировал и направлял кадры в Иран для поддержания очагов межэтнической напряженности, организации «народных волнений», саботажа и диверсий. Это называлось «поддержкой тяготевших к советской стране трудящихся собратьев».
Важность поддержания напряженности в примыкающих к Советскому Союзу тюрконаселенных землях Ирана проявлялась в самых разных аспектах – идеологическом, политическом, военном, стратегическом. Подписанный еще в 1921г. Договор между Советской Россией и Персией допускал военное вмешательство большевиков в северные персидские провинции в случае возникновения там напряженности. В частности, статья VI подписанного Договора предоставляла Красной Армии возможность военного наступления, если, например, напряженность на обозначенных тюрконаселенных землях создавала угрозу советским интересам.
|
|
На иранском направлении комплектовались две армии: Сорок седьмая (дислоцировавшаяся в Нахичеваньской АССР, «с районом развертывания в пунктах Тазакенд, Шахтахты, Чапаевка, Нахичевань, со штабом армии в Нахичевани») и Сорок четвертая (дислоцировавшаяся на юго-востоке Аз. ССР, «с районом развертывания в пунктах Перембель, Нижний Гядук, Астара, Ленкорань, со штабом армии в Ленкорани»). За счет Закавказского военного округа было принято решение развернуть и Закавказский фронт со штабом фронта в Степанакерте.
Помимо командирования агентуры в Иран интенсивная работа велась и непосредственно на советском участке государственной границы. Багиров лично посылал в зону приграничья проверенных людей, способных (за счет своих организационных навыков) продемонстрировать «соотечественникам» идиллию социалистического строя. Этому вопросу уделялось пристальное внимание; например, специально на границу доставлялся первый советский трактор на гусеничном ходу «Коммунар», выпускавшийся Харьковским паровозостроительным заводом.
Тюркское население приграничных районов Ирана при виде мирного, созидательного и механизированного труда «своих советских соплеменников», обживающих, например, юг Мильской равнины, Ленкоранский, Ордубадский районы, «должно было в полной мере» осознать всю убогость собственного положения. Естественно, иначе обстояло дело в остальных сельских районах Азербайджанской ССР (и не только). Впрочем, вопрос именно в том, что гусеничный ход «Коммунара» вспахивал не столько агрономическое, сколько идеологическое поле (показательно, что в тот период возросла и численность «армии перебежчиков»).
Необходимо отметить, что направляемые в приграничные районы кадры специально готовились для работы в «Южном Азербайджане» уже после советского вторжения. Иными словами, в стратегически важном приграничье они проходили «первичную апробацию». Одним из таких кадров был, например, первый секретарь комсомола Азербайджана Гумбат оглы Гусейн Наджафов, направленный в 1940г. первым секретарем в Нахиджеван. Как десятилетиями позже вспоминал его сын Джахангир, «перед поездкой в ходе беседы Багиров отметил, что следующей работой Наджафова станет обком партии Тебризского района Демократической Республики Южного Азербайджана»[276].
Характерной чертой всех этих процессов являлось их «пульсирование» в атмосфере беспрецедентного эмоционального всплеска. Всего пару лет назад сталинским решением была официально учреждена новая социалистическая нация, которая, конечно, испытывала острую необходимость в представлении своей национальной истории и разработке шкалы национальных ценностей. Именно тогда в Москве периодически и стали созываться «дни азербайджанской культуры» с указанием на азербайджанскую принадлежность «отторгнутого от трудового народа» Низами Гянджеви.
Параллельно издавались труды об азербайджанской принадлежности других деятелей прошлого. Подобные мероприятия также имели антииранскую направленность и вписывались в контекст времени. В подавляющем большинстве случаев великими азербайджанцами назывались великие персы. Таким образом, речь шла не только о перспективной военной агрессии в отношении Ирана, но и о «ретроспективной интеллектуальной». Вся эта политика поддерживалась лозунгом «Да здравствует Мирджафар Багиров – отец единого Азербайджана!».
Ведение параллельных войн на Халхин-Голе и в Финляндии минимизировало вероятность советского наступления на Иран в 1939-1940гг. Не благоприятствовали такому развитию событий и пошатнувшиеся позиции советского государства на международной арене. В частности, Советско-финская война привела (помимо прочего) к исключению СССР из Лиги Наций именно как военного агрессора. В пользу такого решения проголосовали семь из пятнадцати членов Совета Лиги Наций – Англия, Франция, Бельгия, Боливия, Египет, Южно-Африканский Союз, Доминиканская Республика.
16 декабря 1939г. ТАСС выступил со специальным заявлением: «Совет Лиги Наций принял 14 декабря резолюцию об “исключении” СССР из Лиги Наций с осуждением “действий СССР, направленных против Финляндского государства”. По мнению советских кругов, это нелепое решение Лиги Наций вызывает ироническую улыбку и оно способно лишь оскандалить его незадачливых авторов. Следует, прежде всего, подчеркнуть, что правящие круги Англии и Франции, под диктовку которых принята резолюция Совета Лиги Наций, не имеют ни морального, ни формального права говорить об “агрессии” СССР и об осуждении этой “агрессии”. Англия и Франция держат в своем подчинении давно уже захваченные ими громадные территории в Азии, в Африке <...> Господа империалисты, вознамерившиеся превратить Лигу Наций в орудие своих военных интересов, решили придраться к первому попавшемуся поводу, чтобы избавиться от СССР, как единственной силы, способной противостоять их империалистическим махинациям и разоблачить их агрессивную политику <…> В конечном счете СССР может здесь остаться в выигрыше. Во-первых, он избавлен теперь от обязанности нести моральную ответственность за бесславные дела Лиги Наций, причем ответственность за «оставление СССР вне Лиги Наций» целиком ложится на Лигу Наций и на ее англо-французских режиссеров. Во-вторых, СССР теперь уже не связан с пактом Лиги Наций и будет иметь отныне свободные руки»[277].
Тем не менее «советские руки» в тот период были скорее связанными. В числе серьезных сдерживающих факторов следует отдельно отметить и позицию Великобритании. Весной 1939г. иранское правительство предоставило нефтяную и рудную концессию одной из дочерних компаний знаменитого англо-голландского концерна «Роял Датч Шелл». Концерн давно имел виды на апшеронскую нефть, причем его первый президент (1907-1936гг.) Генри Детердинг еще в 1911г. выкупил у семьи Ротшильдов нефтяные месторождения в Баку. Позже он станет одним из вдохновителей антисоветской пропаганды (и деятельности в целом) на Западе, отметится и неоднократными заявлениями о том, что «Советы продают мою нефть».
Показательно, что территория предоставленной концессии на севере непосредственно подступала к Советскому Азербайджану (а в каспийской акватории - к Баку). Более того, дочернее предприятие «Роял Датч Шелл» - голландская фирма «Альгемеене эксплорацие мачапай», получило право сооружать в границах концессии аэродромы, железные дороги, радиостанции, телеграфные и телефонные линии, содержать базы для горючего. О том, как все это воспринималось советским руководством, можно судить по следующему резюме изданной в период правления Сталина книги «Очерк истории Ирана»: «Таким образом, предоставляя эту концессию, иранские правящие круги способствовали созданию плацдарма против СССР, в частности против Бакинского нефтяного района»[278].
Итак, учитывая сложившуюся тогда международную обстановку, наступление советских войск в исторический Азербайджан было почти равносильно объявлению войны Англии, тем более что Иран «привязался» к Лондону и Английской экспортной кредитной системой, через которую шли выплаты за поставки топлива на внешний рынок. Впрочем, и Франция занимала весьма жесткую позицию в отношении Москвы.
***