Как показать собаку на испытаниях.

Записки спаниелиста

Оглавление

С чего все началось.

Я свистнул в манок, рябчик откликнулся сразу, два раза ответил и замолчал. По свисту показалось, что он метрах в 80 на одной из высоких елей, чьи контуры угадывались через ближние не-высокие деревья. Жестом показал Андрею поставить корзинку с грибами, осторожно зайти с другой стороны и столкнуть рябчика. Такой прием иногда срабатывал, вспугнутый рябчик подлетал на манок. Андрей беззвучно растворился среди ближайший елочек, а я, изредка посвистывая в манок, стал ждать. Вдруг с громким треском с высокой елки сорвался глухарь, судя по звуку, матерый петух. Бывает же такое! Я приготовился, и вот он уже мелькает в 25 метрах в просвете между верхушками. Торопливый выстрел, как на круглом стенде, на восьмом номере. Результата не видно, глухарь скрывается за ветками, но через секунду слышится тяжелый удар об землю от его падения. Бегом туда. На чистом месте лежат несколько глухариных перьев и капли крови на опавших листьях. Мы обшарили, наверно, больше двух гектаров леса, нашли еще два глухариных пера, но от петуха и след простыл. Очень обидно потерять редкий трофей. А еще обиднее загубить такую птицу. Уж лучше бы промазал. Была бы собака, она бы мигом его нашла. Этот случай стал последней каплей. Я решил обязательно завести собаку.

Проблемы с выбором породы у меня не было. Охота по зверю меня не особенно увлекала, хотя я с большим уважением относился к лаечникам. Мне приходилось видеть работу хороших лаек по белке, еноту и кабану. Охотился с отличными гончими. Эти собаки очаровали меня. Но я понимал, держать гончую в московской квартире – это подвиг, на который не способны ни я, ни мои близкие. Мне нравилась охота по птице, особенно ходовая, по тетеревам, по бекасам, по перепелам. Мне нужна была подружейная собака. Я видел работу на болоте великолепного английского сеттера, стрелял бекасов из-под хорошего курцхара, помогал натаскивать пойнтера одному ста-ричку, он водил собаку на корде, а я стрелял. Легавые, особенно английские сеттера – моя несостоявшаяся любовь. Несостоявшаяся, потому, что легавые требуют от охотника железной само-дисциплины. Нельзя стрелять по птице, если собака не сделала по ней твердую стойку. На первых порах нельзя стрелять по налетевшей или случайно поднявшейся, шумовой птице. Из-за этого собака может начать срывать стойку. Охотничьего азарта у меня тогда было с избытком. Я знал, что удержаться от таких выстрелов, особенно в наших, небогатых дичью угодьях, будет выше моих сил. Поэтому выбор был сделан в пользу русского спаниеля. Взять я решил не взрослую собаку, а щенка, чтобы самому воспитать и натаскать верного помощника.

До этого у меня были два спаниеля, Чайка и Шустик. С ними мне не очень повезло. Чайка первую осень начала интересоваться птицей, пыталась работать, уже не плохо подавала. Весной, после выводки молодняка, у нее началась чумка, которую она не пережила. Тогда еще не было хороших лекарств. Мой приятель Юра отдал мне своего полуторагодовалого кобелька, Шустика, однопометника Чайки. Шустик был злобный и своенравный пес. Его держали на привязи в коммунальной квартире. Естественно, что такой характер не нравился соседям, и Юре пришлось с ним расстаться. Трудно сказать, с чем был связан его характер, то ли с недостатками воспитания, то ли с врожденными качествами, но в быту с ним было не просто. Шустик прожил у меня три года, он был отличным утятником и неисправимым гонялой. По уткам Шустик работал феноменально. Он после выстрела замечал в стае подраненную утку, которая садилась метров через триста, бежал за ней и минут через двадцать, а то и через сорок приносил ее. Иногда, когда мы с ним охотились с лодки, понюхав воздух, Шустик прыгал за борт и уплывал в камыши. Он мог подолгу возиться там, пыхтеть, шлепать по воде, но такие заплывы обычно оканчивались или подъемом, или Шустик приплывал с пойманной уткой. По боровой и болотной дичи он тоже работал, но за ним надо было бегать, иначе он поднимал птицу вне выстрела. После подъема Шустик самозабвенно гнал птицу с лаем “за горизонт”. Все попытки исправить этот порок ни к чему не приводили. Шустик пропал весной, однажды на прогулке он зачуял течку и убежал. Все попытки найти его окончились безрезультатно. Помня упрямство Шустика, я решил взять суку. Тогда мне казалось, что сучка должна быть мягче и покладистее, что сделать из нее хорошую собаку будет проще.

Щенок

Щенка я выбирал долго и тщательно. Породу я не знал, знакомых опытных спаниелистов у меня тогда не было. Я рассуждал примерно так: родители должны иметь отличный экстерьер и высокие полевые дипломы. Их возраст должен быть 5 - 6 лет, чтобы их рабочие качества полностью раскрылись. Щенок от более старших собак по моему представлению мог получиться не достаточно здоровым, как ребенок у пожилых родителей. Теперь я знаю, что это было явное заблуждение. В конце февраля, когда щенков бывает больше всего, я поехал в отдел собаководства МООиР, и из папки спаниелей выписал десяток объявлений о продаже щенков. Обзвонив всех заводчиков, я узнал, что моим требованиям удовлетворяет только одна собака, Прима А.И. Агуреева. От председателя племенного сектора секции русских спаниелей я узнал, что эта Прима в поле работает вполне прилично, а на выставке, на ринге, обычно ходит третьей, четвертой. Такой вариант меня вполне устраивал.

На улице был холодный мартовский вечер. Я приготовил большую сумку, положил в нее меховую безрукавку и поехал за щенком. Дверь мне открыл очень толстый, но невероятно подвижный человек. Представился Александром Ивановичем, и быстро повел в комнату, где на полу были расстелены старые газеты. Ко мне подошла очень симпатичная собачка, мамаша щенков, Прима, и стала обнюхивать. Я тихонько протянул ей руку. Собака понюхала ее, как бы успокоилась, и легла возле кровати. Александр Иванович встал на четвереньки, быстро, быстро подбежал к кровати и извлек из-под нее одного за другим четырех щенков. Щенки видимо спали, они позевывали, потягивались, потом стали разбредаться по комнате, присаживаться, и под ними на газетах стали расплываться маленькие лужицы. Здесь были два кобелька и две сучки, все чернопегие. Еще двух щенков уже отдали. Я внимательно осмотрел обеих сучек, ощупал суставчики, осмотрел глаза, прикус, проверил, нет ли пупочной грыжи, все оказалось в порядке. Это познания я почерпнул в своей охотничьей библиотечке, где было более десятка книг о собаках. Собачки различались только пятнами окраса, и одна была немного крупнее. Александр Иванович сбегал на кухню, принес две тарелочки с кашей и поставил перед щенками. Те дружно начали лакать. Так получилось, что моя собачка сама меня выбрала. Пока Александр Иванович сообщал мне, сколько чемпионов в родословной у этих щенков, как надо кормить, прививать и дрессировать мою будущую питомицу, сучка, которая покрупнее, явно заинтересовалась мной. Поев, она немного поиграла с другими щенками, потом начала принюхиваться, подбежала ко мне и ухватила за край штанины и стала дергать его из стороны в сторону. Я взял ее на руки, поднес к лицу, она своим маленьким теплым язычком стала облизывать мой нос и губы. После этого я устоять уже не мог и взял, конечно, ее.

Мои домашние были в восторге от щенка. Дочь очень любила животных, мы старались всячески поощрять это пристрастие. У нас в доме всегда были какие-нибудь зверюшки, мыши, хомяки, черепахи, чижи и щеглы, которые свободно летали по квартире, и которых мы весной торжественно отпускали на волю. Однажды целую зиму у нас жил голубь с подбитым крылом, который разгуливал везде и порядочно пачкал. За зиму его крыло зажило и он тоже был отпущен на волю. Так, что появление симпатичной маленькой спаниельки, вызвало бурный восторг. Тут же на семейном совете придумали кличку, Лада. Я объяснил домашним, в первую очередь, дочери, которой тогда было 10 лет, как надо обращаться со щенком. Стараться, как можно меньше брать на руки, а если это придется делать, то надо брать не за передние лапки, их можно вывихнуть, а обязательно двумя руками за туловище. Нельзя брать ее в постель, там собаке не место, нельзя отнимать всякие игрушки или тряпочки, можно испортить прикус. Объяснил, как надо на первых порах кормить ее.

С месяца до двух щенка кормят шесть раз в день, а с двух до четырех - четыре раза. Давать надо теплую пищу. Это может быть разведенное в два раза гуще сухое молоко, жидкая, хорошо разваренная, геркулесовая каша, творожок, молоко с желтком от куриного яйца. Два три раза в день туда надо добавлять отварные овощи. Два раза в день в еду добавлять по две капельки витамина A и D в масле, по половине таблетки фитина, по таблетке глюканата кальция и глицерофосфата кальция и по одному драже ундевита. Два раза в день давать немного рубленного сырого мяса, ни в коем случае не фарша. Не стоит давать вареные кости, из них все полезное ушло в бульон, а что осталось, только засоряет желудок. В собачью еду ни в коем случае не должны попадать пряности, горчица, уксус, нельзя давать горячую пищу. Это может навсегда испортить чутье, а оно у охотничьей собаки главный орган чувства. Мы по часам расписали кормление. Утром и два раза вечером кормим мы с женой, а два раза днем дочь, после прихода из школы, а после двух месяцев вечером будет только одно кормление. Жену я предупредил, что теперь в пределах досягаемости Лады не должно быть никаких предметов, которые можно погрызть и испортить. Особенно, это касается ее обуви, зонтиков и прочих предметов женского туалета. Я сказал, что если Лада что-либо изгрызет, то будет виновата не она, потому, как щенки, когда у них растут зубы, не могут не грызть, будет виноват тот, кто не убрал эту вещь. Правда первый, кто оказался виноват, был я, Лада изгрызла мою любимую трубку, которую я обронил около кресла. Вообще, потерь было не много, еще пора книг и домашние тапочки. У других потери были более ощутимые. Щенки грызли модельные туфли или дорогие, тогда очень дефицитные, женские сапоги. Чтобы щенок меньше грыз полезные вещи, ему нужны игрушки, которые бы он таскал по комнате и грыз. Дочка, из своих закромов, выделила Ладе резинового петушка и плюшевого зайца. Но самая любимая игрушка у Лады была старая офицерская фуражка без козырька. Лада таскала ее по квартире и с упоением трепала.

Первым делом мы оборудовали место для Лады. В уголке комнаты, подальше от проходов и сквозняков, мы положили на пол коробку из-под женских сапог и постелили мягкую подстилочку. В другом углу настелили газеты. Щенки, после того, как проснуться, начинают справлять свои большие и малые дела. Этот момент надо не прозевать. Когда щенок начинает крутиться на одном месте и присаживаться, его надо взять на руки и посадить на газеты. Постепенно он привыкнет, и будет справлять свои дела в этом месте. И действительно через две, три недели Лада приучилась ходить на газеты, так что с уборкой больших проблем не было.

Первые две ночи были сплошным кошмаром. Лада часто просыпалась, бродила по комнате и скулила. Стоило ее взять на руки, как она успокаивалась. Мы понимали, здесь надо выдержать характер. Можно очень просто приучить щенка к рукам или к постели. Я тогда не знал, что щенок скулит не оттого, что расстался с матерью или боится темноты, ему не удобно спать. Щенки привыкают спать в куче, прижавшись друг к другу. Так им теплей. Можно обернуть старым шарфом или свитером грелку с теплой водой и положить его на место. Прижавшись к такой грелке, щенок будет чувствовать себя более комфортно. Еще лучше, если этот шарф или свитер некоторое время подержать в том месте, где спали щенки, тогда эта вещь пропитается знакомыми запахами.

Обучение.

В одной "умной" книге собаках был приведен специальный график, с какого возраста какой команде надо обучать щенка. Я этому не поверил. Мне казалось, что щенки, как и дети, все разные. Одни развиваются быстрее, другие медленнее. Одни более одаренные, другие менее. Я решил ориентироваться на собаку, и учить ее понемногу всему сразу. На первых порах, ни в коем случае, не настаивая на результатах. Если будет получаться - хорошо, не будет - вернемся к этому позже. Важно было не пропустить тот возраст, когда щенок легко подается обучению. Известно, что в более старшем возрасте собаку некоторым вещам обучить очень трудно, а иногда и вовсе не возможно. Это связано с тем, что в раннем возрасте происходит формирование нервной системы и основных условных рефлексов, психика собаки в это время очень пластичная и она легко обучается. Очень важно сразу взять правильное направление в воспитании, завоевать доверие щенка, под-ружиться с ним. Стать для него не только товарищем по играм и охоте, но и настоящим хозяином, вожаком стаи, ведь собаки животные стайные, которого бы, уже взрослая собака уважала и подчинялась беспрекословно.

Ладу надо было обучить очень многому. Во-первых, отработать необходимые навыки, облегчающие содержание и уход за ней, во-вторых, обучить командам, необходимым для натаски и охоты, в-третьих, приучить к беспрекословному послушанию. Кроме этого, необходимо дать ей хорошее физическое развитие, подготовить к будущим большим нагрузкам на охоте. Если для правильного физического развития достаточно хорошего питания и длительных прогулок, то про-цесс обучения кропотлив и иногда требует нестандартного творческого подхода.

Обучение охотничьей собаки я бы разбил на несколько взаимосвязанных процессов. Воспитание - выработка послушания, необходимого для содержания собаки. Это основа для всей дальнейшей работы с ней. Воспитание начинается с первых дней и продолжается в течение всей жизни. Известно, что собаку можно сделать непослушней, разбаловать, и в старшем возрасте. Дрессировка - отработка четкого и безусловного выполнения команд. Дрессировку можно подразделить на домашнюю, уличную и полевую. Домашняя дрессировка, отработка команд, необходимых для содержания собаки в доме и предварительная отработка команд для уличной дрессировки. Уличная дрессировка - отработка команд, необходимых для прогулки с собакой и предварительная отработка команд для полевой дрессировки. Полевая дрессировка, отработка команд, необходимых для натаски и охоты. И, наконец, натаска - обучение собаки работе по дичи.

Домашняя дрессировка.

В первую очередь, Ладу надо было приучить к себе, к кличке, к месту, к ошейнику, к командам "Нельзя!", "Ко мне!", "Сидеть!" и не трогать корм без команды. Ко мне и к домашним она привыкла очень быстро, уже через три дня, когда кто-нибудь из нас приходил домой, она бежала нас встречать, радостно виляя хвостиком, прыгала на ноги. Ну, полный щенячий восторг. Я старался не упустить ни одного случая позаниматься с Ладой. Для занятий надо было выбрать лакомство. Кусочки сыра или колбасы не подходили, в них были пряности, которые могли испортить чутье. Сухарики поначалу Лада ела не охотно. На первых порах в качестве лакомства я использовал комочки рубленого мяса. Весь дневной рацион сырого мяса Лада получала в виде лакомства. Потом стал натирать этим мясом сухарики, чем дальше, тем меньше, через некоторое время Лада ела простые сухарики так же охотно, как сырое мясо. Занятия, обычно, начинались так. Я незаметно брал лакомство и выбирал момент, когда она была чем-то отвлечена. Громко произносил кличку, когда собачка оглядывалась на громкий звук, показывал лакомство. Лада, виляя хвостиком, подбегала ко мне и получала желанный кусочек. Через неделю, стоило только мне или кому-нибудь из домашних произнести кличку, как она была тут как тут. Ладе очень нравились наши занятия, она любила, когда ее гладят, особенно чешут животик, любила, когда с ней разговаривают. Она садилась, смешно склоняла голову на бок и внимательно слушала. Когда собачка уставала, когда было явно видно, что ей пора отдохнуть, я произносил - "На место", и относил ее туда. Некоторое время поглаживал и приговаривал – "Место, Место", пока Лада не успокаивалась и не засыпала. Я стал незаметно подкладывать туда лакомство. Лада поняла это сразу, и после команды уже неслась к своей коробке во весь дух. Правда, долго на месте она не сидела. Съев лакомство, или обнаружив, что его там нет, она опять прибегала ко мне. Настала пора приучать ее к команде "Сидеть!" и к запрещающим командам. Для этого нужен был ошейник. К старому ремешку от часов я приделал колечко для поводка, и ошейник был готов. Поводком служил капроновый шнур длинной полтора метра, к одному концу которого я привязал маленький карабинчик, а на другом сделал петлю для руки. К ошейнику Лада привыкла сразу. Я надел его перед кормлением. Лада не обратила на это никакого внимания, поела и стала со мной играть. Я несколько раз снимал, опять одевал его, собака не обращала на это никакого внимания. После того, как она привыкла к ошейнику, во время очередного занятия, я попробовал научить ее сидеть. Взяв одной рукой за ошейник, произнеся команду "Сидеть!", другой надавил на круп, так чтобы Лада оказалась в сидячем положении. После этого некоторое время удерживал ее, приговаривая – "Сидеть! Сидеть!". Когда она успокаивалась, я давал небольшую выдержку, и после этого Лада получала лакомство. Через некоторое время Лада уже садилась по команде. Потом мы начали учить команду "Нельзя!". Я ставил перед Ладой миску с едой, придерживая за ошейник, сажал ее перед миской, при попытке двинуться к миске, дергал за ошейник и давал команду "Нельзя!". После трех, четырех команд собака оставалась сидеть неподвижно у миски. Я давал выдержку в 10 секунд, командовал, "Возьми!" и подталкивал ее к миске. Через неделю Лада уже не пыталась брать корм без команды. Я стал усложнять урок, выдержку стал доводить до минуты. После этого стал оставлять на кухне разные вкусные вещи, кусочек мяса, колбасы и другое, что Ладе нравилось. Когда собака находила это, я давал команду "Нельзя!", Лада садилась и ждала, когда ей разрешат взять. Я отзывал ее в другую комнату и давал лакомство. Через некоторое время Лада перестала реагировать на оставленное лакомство. Однажды я положил перед ней кусочек мяса, сам ушел в другую комнату, там чем-то отвлекся и вспомнил про нее только через полчаса. Вспомнил, подошел к ней и увидел такую картину. Лежит мясо, перед ним собачка, а возле ее мордочки лужица слюны. Я, конечно, тут же да ей не только это мясо, но и еще несколько кусков. Надо сказать, что Лада легко обучилась не трогать корм без команды, она никогда не таскала продукты со стола, из сумок, никогда не подбирала куски на улице. Редкий случай, когда для закрепления этого не потребовалось применять ни принуждение, ни наказание. Это, наверно, связано с тем, что она никогда не была жадная до еды. Однажды, когда Ладе было три года, мы с ней поздно вечером подъехали на машине к дому. Я вышел из машины, взял какие-то сумки, свертки, выпустил Ладу и пошел к подъезду. Подойдя к двери, я обратил внимание, что она что-то разглядывает на асфальте. Я подошел поближе и увидел целый круг краковской колбасы. Собака не пыталась его взять, она стояла перед ним и смотрела то на меня, то на колбасу. Я был очень рад этому. Придя домой, надавал ей всяких вкуностей. Когда Ладе было полтора месяца, я попробовал научить ее подаче. В качестве поноски у меня были приготовлены утиное крыло и заячья лапка. Следует заметить, что поноска не игрушка, которую можно таскать по комнате и трепать. Это предмет для особой, очень интересной игры с хозяином. Я брал поноску, помахивал ей перед мордой, чтобы привлечь внимание, бросал на небольшое расстояние и командовал, "Подай!". Лада бросалась за поноской, хватала ее и начинала бегать по комнате, пытаясь ее трепать. Я командовал, "Ко мне!", показывал лакомство, и, после того, как она побегала, отбирал поноску и давал лакомство. Когда Лада стала приносить поноску сама, без команды "Ко мне!", я усложнил урок. Стал усаживать и давать некоторую выдержку после того, как брошу поноску, и посылал за ней по команде "Подай!". Лада усвоила и этот урок. Некоторые затруднения были при обучении отдавать корм. Я сначала приучил ее прекращать еду по команде "Нельзя!". Это было просто. Я давал команду и оттаскивал Ладу за поводок от миски на небольшое расстояние, давал выдержку и снова командовал, "Возьми!". Этот урок мы освоили довольно быстро. Но когда я попытался взять у нее косточку, Лада начала рычать и пытаться схватить меня за руку. Пришлось надавать ей шлепков по морде и отобрать кость. Я сделал вид, что рассматриваю косточку, и через некоторое время отдал ее. Для отработки этого урока надо убедить собаку в том, что косточку не отберут совсем, хозяин ее не съест, посмотрит и отдаст. Через некоторое время Лада поняла это и, хотя и с неохотой, но отдавала любое лакомство. Домашняя дрессировка продвигалась успешно, выполнение команд было любимой игрой для Лады. Командам она обучалась легко. Правда, не всегда их выполняла, но я не настаивал. При малейших признаках того, что ей надоели занятия, я их прекращал, начинал ласкать Ладу и разговаривать с ней. На мой взгляд, главная задача на этом этапе, ознакомление с командами, отработка послушания должна быть потом.

Уличная дрессировка.

В два месяца Ладе была сделана прививка от чумки и через три недели мы вышли на первую прогулку. К этому времени она знала команды "Ко мне!", "Сидеть!", "Нельзя!", "Подай!". Надо было приучить Ладу к прогулкам и продолжить обучение. Была вторая половина апреля. Я приехал с весенней охоты, где был неделю, и повел Ладу на первую прогулку. Был солнечный апрельский день. На пустыре, около нашего дома, снег уже растаял, и местами появилась первая весенняя травка. Первые три прогулки, ни о каких занятиях не могло быть и речи, Лада осваивалась на улице. Она сначала жалась к ногам, потом стала понемногу интересоваться окружающим большим миром, его обитателями и запахами. Познакомилась с соседским пуделем, голубями, воробьями, котом и первой апрельской бабочкой. До пустыря и обратно я водил Ладу на поводке. Через некоторое время пристегивание поводка означало, что сейчас идем гулять. Лада начинала вилять хвостиком, и сама подбегала к двери. Прогулки ей явно нравились. Первое время на улице она почти не реагировала на команды. Было много отвлекающих факторов. Пришлось начинать сначала отработку команд "Ко мне!", "Сидеть!", "Подай!". В начале прогулки я давал ей некоторое время выбегаться, "сбросить пар", а когда видел, что она начинает реагировать на меня, начинал занятия. Я сразу поставил себе задачу, не оставлять ни одной не выполненной команды без внимания. Здесь в ход шли и поводок и лакомство. При плохом выполнении команды "Ко мне!", я пристегивал длинный поводок, повторял команду и резко подтягивал Ладу к себе, после чего давал лакомство. Повторял это по два-три раза. Команда "Сидеть!" закреплялась аналогично. Я давал команду, брал собаку одной рукой за ошейник, другой надавливал на круп и приводил ее в сидячее положение. С подачей было сложней. При закреплении подачи нельзя использовать сильные воздействия или наказания. Можно отбить у собаки охоту подавать. Здесь приходилось действовать только лакомством. С Ладой гуляли три раза в день. Утром и вечером я а в середине дня дочь. Основное обучение проходило во время вечерней прогулки. Ежедневно мы повторяли команды "Ко мне!" и "Сидеть!" по 10-12 раз, команда "Подай!" раз по пять. Первая команда давалась нормальным тоном, если она не выполнялась, то угрожающим тоном, если не выполнялась и она, то следовало принудительное закрепление. После каждой выполненной команды давалось лакомство. Через некоторое время команды стали выполняться довольно четко. Я усаживал Ладу и давал выдержку, отходил от нее. Она сначала пыталась подбегать ко мне, но я брал ее за ошейник, отводил на место и повторял команду. Так мы довели выдержку до пяти минут, а отходы до 50 метров. Эти упражнения Ладе не очень нравились, но приходилось слушаться. Зато, потом, по команде "Ко мне!", она неслась со всех ног и получала лакомство.

Для подачи на улице крылышко и заячья лапка не годились. Я взял небольшой моток тряпок и обшил его со всех сторон вальдшнепиными крыльями. По размеру и форме получился вальдшнеп, только без головы и без ног. Собака должна была сразу привыкнуть брать в рот птичье перо, ведь ей придется подавать птиц. На этой поноске мы отрабатывали подачу. Я усаживал Ладу, бросал поноску и командовал "Подай!". Сначала Лада бежала за поноской без команды. Пришлось придерживать ее за ошейник в сидячем положении, давать небольшую выдержку, потом посылать. За каждую правильную подачу она получала лакомство. При отработке подачи нельзя много раз подряд повторять ее. Собаке может надоесть, и она будет подавать неохотно. После одной- двух правильно выполненных подач, упражнение следует прекратить.

На прогулках мы отрабатывали хождение рядом сначала на поводке, а потом, когда его хорошо освоили, и без поводка. Я пристегивал поводок, и шел с Ладой не быстрым шагом. Когда она забегала вперед или отставала, я давал команду "Рядом!" и резко подтягивал поводок. Когда Лада поняла, что от нее требуется, я вместо такого подтягивания стал использовать шлепок прутиком по крупу. Прутик нужен для обучения хождения рядом без поводка. Потом упражнения усложнились. Я вел Ладу рядом без поводка, давал команду "Сидеть!", она усаживалась, я отходил шагов на 15, левой рукой хлопал себя по бедру и давал команду "Рядом!", Лада догоняла меня и шла рядом. Постепенно команда "Рядом!" голосом была заменена командой жестом. Команда "Сидеть!" и "Ко мне!" тоже были заменены жестами. "Сидеть!" – рука поднятая вверх. "Ко мне!" – похлопывание по колену. Для привлечения внимания, вместо клички я стал давать тихий свисток.

Во время утренних прогулок мы гуляли на пустыре около дома, где все соседи выгуливали собак. Лада была очень общительна. Ее лучший приятель, соседский пудель Фиджи, издалека видел нас и мчался навстречу. Они носились друг за другом, играли и боролись. Конечно, в это время о занятиях не было и речи. Зато собака получала хорошую двигательную нагрузку, которая необходима для физического развития. Для вечерних прогулок мы выбирали место, где нельзя встретить других собак. Во время занятий ничего не должно отвлекать. Несколько раз во время занятий Лада срывалась и убегала к чужим собакам. Приходилось ее догонять, шлепать прутиком и повторять команду "Нельзя!"

Лада с большим интересом реагировала все живое. Она любила ловить бабочек, дома устраивала охоту на мух. Один раз, во время прогулки в лесу, попыталась раскопать гнездо земляных ос. Они вылетели из гнезда роем и накинулись на нее. Ладе пришлось спасаться бегством. Через некоторое время у нее распухли морда и язык. Вид был довольно комичный. Она подходила ко мне, терла лапой морду и поскуливала, жалуясь на свою тяжелую судьбу. После этого осы стали ей не интересны. На одной из прогулок Лада решила поближе познакомиться с котом. Огромный бродячий кот сидел на самой середине пустыря и грелся на солнышке. Лада, виляя хвостом, подбежала к нему и полезла нюхаться. Кот ощерился, зашипел и молниеносно ударил лапой. Лада завизжала и отскочила. Я бросился к ней, подумал, что кот попал по глазу. К счастью, глаза были в порядке, но на мочке носа из глубокой царапины сочилась кровь. С тех пор Лада возненавидела всех кошек. Завидев кошку, она принимала свирепый вид, с громким лаем бросалась за ней. Если кошка убегала, то она преследовала ее, пока та не находила спасение на дереве или в какой-нибудь щели. После этого с гордым победным видом бежала ко мне. Если кошка занимала оборонительную позицию, то Лада тут же делала безразличный вид, не торопясь бежала мимо, стараясь показать, что я здесь просто так гуляю, до вас мне нет никакого дела. На это можно было смотреть, как на маленький спектакль. Конечно, преследование кошек, это большой порок. И как ни забавно выглядело, "просто так гуляю, до вас мне нет никакого дела", пришлось ее от этого отучать. Я специально стал водить ее около подъездов, где чаще всего можно было встретить прогуливающихся кошек. Сначала на поводке, и при попытках броситься за кошкой, я резко одергивал ее и давал команду "Нельзя!". Потом без поводка. Лада перестала гонять кошек, но каждый раз, когда их видела, с тоской посматривала на меня.

Для того чтобы Лада приучилась справлять свои большие и малые дела на улице, на прогулку мы ее водили сразу после кормления. Обычно через несколько минут после этого у нее возникали соответствующие желания. Кроме того, когда Лада отправлялась в свой уголок на газеты, мы старались тут же вывести ее на улицу. Постепенно она стала привыкать справлять свои дела там. К четырем месяцам мы перестали настилать газеты. Если в доме появлялись лужицы и кучки, я подзывал Ладу к ним, усаживал и начинал ругать. Через некоторое время Лада стала в нужное время сама подбегать к двери и поскуливать, просясь на улицу. После шести месяцев лужиц и кучек больше не появлялось. Надо сказать, что в старшем возрасте Лада отличалась выдающимся терпением. Однажды, когда жена с дочерью были в деревне, я из-за поломки машины смог приехать домой только к утру. Когда я открыл дверь, Лада пулей выскочила из квартиры и понеслась по лестнице вниз. Когда я спустился на лифте и вышел из подъезда, она уже справляла дела на ближайшем газоне. К моему удивлению дома было чисто. Собака терпела целые сутки.

Наши занятия потихоньку продвигались, Лада слушалась лучше и лучше. Конечно, бывали и срывы, бывали дни, когда она упрямилась, казалось, что вся предыдущая работа ничего не дала, но потом как-то все становилось на свои места. Главное в этот период, терпение и настойчивость.

Полевая дрессировка.

Основная задача при полевой дрессировке, закрепить все навыки выполнения команд в условиях приближенных к охоте, обучить собаку плавать, искать челноком, приучить к выстрелу.

С плаваньем у нас сразу получилась небольшая неприятность. В начале мая, когда вода была еще холодная, мы пошли гулять на большой пустырь. Там был маленький прудик. Один его берег был довольно высокий, покрытый прошлогодней пожухшей травой. Мы шли по этому берегу. С высоты роста собаки вода была не видна. На другой стороне, вдалеке, Лада увидела своего знакомого пуделя Фиджи, который прогуливался с хозяйкой. Лада со всех ног бросилась к нему, перескочила траву и кубарем полетела в пруд. Она нырнула туда с головой, вынырнула страшно испуганная и, колотя передними лапами по воде, поплыла к берегу. После этого Лада старательно обходила любую воду, даже небольшие лужи. Первое купание произвело на нее очень сильное не-приятное впечатление, которое осталось надолго. Даже в старшем возрасте, когда она хорошо плавала и подавала уток из ледяной воды, Лада не любила купаться. В самую жаркую погоду она заходила в воду, отплывала от берега метра два и возвращалась. Она никогда не устраивала большие заплывы, которые так любят некоторые спаниели. Вот почему приучение к воде очень ответственная процедура. Малейшие неприятные впечатления, связанные с купанием, могут навсегда оставить след в собачьей психике.

С середины мая на выходные мы часто ездили в деревню в Ярославскую область, там у нас был дом, куда на лето уезжали моя мать с дочерью. Ладу, конечно, брали с собой. Недалеко от дома протекала небольшая речка, Сабля. Я выбрал жаркий день и повел Ладу к броду. Там речка в ширину была метров семь, а в глубину мне по щиколотку. Я перешел речку и пошел дальше, Лада осталась на другом берегу. Она подбегала к воде, отбегала назад, поскуливала, но в воду идти боялась. Отойдя метров двадцать от речки, я становился, позвал ее, повернулся и пошел не оборачиваясь дальше. Через некоторое время Лада догнала меня. Я приласкал ее, дал лакомство и пошел обратно к броду. Второй раз Лада задержалась совсем немного. Когда я вышел на другой берег и собрался идти дальше, она сама прыгнула в воду. В этот день мы переходили речку шесть раз. Каждый раз Лада получала обильное лакомство. Последний раз я усадил ее около речки, сам перешел и скомандовал "Ко мне!". Лада перешла без задержки. На следующий день мы отрабатывали подачу через речку. Мелкая вода уже не была для нее препятствием. В следующие выходные мы учились преодолевать глубокую воду. Мы шли вдоль речки, я выбирал места поглубже и переходил ее. Лада сначала неохотно, а потом без больших проблем стала переплывать ее. Поначалу она плавала "плюхом", колотя передними лапами по воде, потом стала нормально плавать. В следующие выходные было жарко и мы с семейством пошли на большой пруд. Когда я вошел в воду и поплыл, Лада немного побегала по берегу, поскулила и поплыла за мной. Так мы освоили плаванье в большом водоеме. С воды Лада сначала подавала не очень охотно. Для этой подачи я использовал одну из ее игрушек, теннисный мячик. Поначалу надо было как следует разыграть ее и только потом бросить мячик в воду. Иначе она могла за ним не пойти. Я нашел недалеко от дома пустырь, на котором был оставленный строителями котлован, заполненный довольно чистой водой. Там мы ежедневно отрабатывали подачу с воды. Сначала мячик, потом палочка, потом поноска из вальдшнепиных крыльев. Лада не всегда охотно по первой команде шла в воду, но мне всегда удавалось заставить ее подать. Иногда помогало бросание камушков в поноску. Иногда я сажал ее на берегу, и не отпускал до тех пор, пока не подаст.

Ежедневно, во время прогулок мы закрепляли и все остальные команды. Когда Лада плохо выполняла команду "Сидеть!", я, по совету знакомого собачника, усаживал ее, прикалывал поводок проволочной спицей с крючком, уходил и давал выдержку до пяти минут. Такой прием действовал. Вообще, Лада слушалась все лучше и лучше. Для проверки, выдержку в сидячем положении я доводил до двадцати минут. Правда Лада через некоторое время ложилась, но своего места не покидала. Постепенно она стала выполнять команды и в присутствии других собак. Отозвать от игры с ее любимым Фиджи уже не представляло труда.

Проблемы были и с обучением поиску. Оптимальный поиск у спаниеля это челнок с равномерными отходами в сторону на тридцать метров. При более широком поиске часть птиц будет подниматься за пределами выстрела, при узком поиске будут оставаться не обысканные участки в пре<