ДЕТСКИЙ” ХАРМС ДЛЯ ВЗРОСЛЫХ




Чаще, говоря об общности “детских” и “взрослых” текстов Хармса, имеют в виду его стихи, особенно ранние, которые действительно отчасти напоминают поэтические опыты ребенка - простотой внешней формы, летучестью мгновенно возникающих смыслов, высокой степенью случайности, к которой проявляется беспечное, детски-“безответственное” отношение. Вдобавок то и дело появляются такие характерные фигуры, как “мама”, “папа”, “няня”, “дети” и т. п.: “он не слышит музыки/и нянин плач”, “Едет мама серафимом/на ослице прямо в тыл” (“Ваньки Встаньки”, 1926); “и слышит бабушка/под фонарями свист”, “Как он суров и детям страшен” (“В репень закутанная лошадь...”, 1-2 мая 1926); “Как-то бабушка махнула/и сейчас же паровоз/детям подал и сказал/пейте кашу и сундук/утром дети шли назад/сели дети на забор” и т. д. (“Случай на железной дороге”, 1926). Отмеченные качества приглянулись С.Я. Маршаку, который разглядел в “детоненавистнике”[26] Хармсе потенциального любимца детей; но, работая уже специально для детей, Хармс иногда использовал ранее найденные инфантильные формы. Всем известно отличное детское стихотворение “Иван Иваныч Самовар” (1928). Но не все знают, что у него имеется интонационный двойник - более раннее (ноябрь 1925) и совсем “не детское” по содержанию, но вполне детское по озорству стихотворение “О том как Иван Иванович попросил и что из этого вышло”. Приведем здесь его фрагмент:

 

Иван Иваныч говорит

очень умно говорит

п о ц е л у й [27] говорит.

а жена ему: нахал!

ты муж и нахал!

убирайся нахал!

я с тобою не хочу

делать это не хочу

потому что не хочу.

Детского стихотворение Хармса - “Врун” (1930), обнаружи­вает многообразные связи с его “взрослым” творчеством. Ниже текст приводится подряд по частям:

- Вы знаете?

Вы знаете?

Вы знаете?

Вы знаете?

Ну, конечно, знаете!

Ясно, что вы знаете!

Несомненно,

Несомненно,

Несомненно знаете!

- Нет! Нет! Нет! Нет!

Мы не знаем ничего,

Не слыхали ничего,

Не слыхали, не видали

И не знаем

Ничего!

 

Этот бурлескный зачин прямо соотносится с зачином не­оконченной сценки, не имеющей названия и датируемой середи­ной 30-х годов:

НИНА - Вы знаете! А? Вы знаете! Нет вы слышали? А?

ВАР. МИХ. - Что такое? А? Что такое?

НИНА - Нет вы только подумайте! Варвара Михайловна! Вы только поду­майте!

ВАР. МИХ. - Что такое? А? Что такое?”

 

- и далее еще несколько реплик в том же духе, прежде чем мы услышим более или менее членораздельные сведения о том, что “наш-то старый хрен влюбился”. В обоих случаях использу­ется один и тот же комический театральный прием: возбужден­ное, навязчиво повторяющееся предисловие делает заявку на сообщение чрезвычайной важности, которое для зрителя (чита­теля) оказывается смехотворно незначительным. В этом нагне­тании несуществующей важности есть и инфантильный момент, когда, начиная речь, ребенок или подобный ребенку субъект старается привлечь к себе внимание, еще не совсем представ­ляя себе, что он, собственно, собирается сказать. И вот его первое сообщение:

- А вы знаете, что У?

А вы знаете, что ПА?

А вы знаете, что ПЫ?..

 

Остранение слова при помощи деления его на слоги - при­ем, на котором строится другая неоконченная сценка, которую можно датировать 1933 годом (судя по соседству ее в чернови­ке с известным стихотворением “Летят по небу шарики...”). В этой сценке Кока Брянский пытается сообщить своей матери, что он сегодня женится, а она недослышит:

"... МАТЬ: Что ты говоришь?

КОКА: Се-го-во-дня - же-нюсь!

МАТЬ: Ж е? Что такое ж е?

КОКА: Же-нить-ба!

МАТЬ: Ба? Как это ба?

КОКА: Не ба, а же-нить-ба!

МАТЬ: Как это не ба?

КОКА: Ну так не ба и все тут!

МАТЬ: Что?

КОКА: Ну не ба. Понимаешь! Не ба!

МАТЬ: Опять ты мне это ба. Я не знаю, зачем ба.

КОКА: Тьфу ты! ж е да б а! Ну что такое же! Сама-то ты не понимаешь, что сказать просто ж е - бессмысленно.

МАТЬ: Что ты говоришь?

КОКА: Ж е, говорю, б е с с м ы с л е н н о!

МАТЬ: Сле?.."

 

Водевильная ситуация с легкостью перерастает в театр аб­сурда. Обессмысливание слова, распад языка при попытке ком­муникации ведет к типично хармсовскому брутальному исходу: “Кока Брянский душит мать”.

...Что у папы моего

Было сорок сыновей?

Было сорок здоровенных -

И не двадцать,

И не тридцать, -

Ровно сорок сыновей!

- Ну! Ну! Ну! Ну!

Врешь! Врешь! Врешь! Врешь!

Еще двадцать,

Еще тридцать,

Ну еще туда-сюда,

А уж сорок,

Ровно сорок, -

Это просто ерунда!

 

Мотив плодовитости некоего папы присутствует и в других текстах Хармса, в частности, в неоконченном прозаическом фрагменте “Воспитание”, который приблизительно датируется серединой 30-х гг. и начинается так: “Один матрос купил себе дом с крышей. Вот поселился матрос в этом доме и расплодил детей. Столько расплодил детей, что деваться от них стало некуда...”. Папа автора-персонажа с гипертрофированной “ро­дительской” функцией фигурирует в тексте “Теперь я расскажу как я родился...” (25 сентября 1935). Здесь же следует упо­мянуть, что у реального отца Хармса, И.П. Ювачева, детей было трое, но один из них умер в раннем возрасте. Возможно, с этим фактом подспудно связано возникновение образа “несу­ществующего брата” Хармса, Ивана Ивановича (тезки известного самовара), приват-доцента Санкт-Петербургского университета; ср. также фигуру “брата”, возникающую, похоже, просто из разговорного обращения “брат”, в рассказе “Воспоминания од­ного мудрого старика”. Сам Хармс был, как известно, бездетен и к чужим детям относился без особой симпатии. Закономер­но “родительские” чувства и представление о “производитель­ности” и “плодливости” переносятся им в духовную сферу в но­сящей декларативный характер записи от 20 октября 1933 года:

"Мои творения, сыновья и дочери мои.

Лучше родить трех сыновей сильных, чем сорок, да слабых.

Не путай производительности и плодливость.

Производительность - это способность оставлять сильное и долговечное потомство, а плодливость это только способность оставить многочисленное по­томство, которое может долго жить, но однако может и быстро вымереть...".

 

Обратим внимание, что число “слабых сыновей” - то же фольклорное “сорок”, что и в стихотворении “Врун”. Напраши­вается еще одна аллюзия - к сказке А.С. Пушкина “Царь Никита и 40 его дочерей”[28]

- А вы знаете, что СО?

А вы знаете, что БА?

А вы знаете, что КИ?

Что собаки-пустолайки

Научилися летать?

Научились точно птицы, -

Не как звери,

Не как рыбы, -

Точно ястребы летать!

- Ну! Ну! Ну! Ну!

Врешь! Врешь! Врешь! Врешь!

Ну, как звери,

Ну, как рыбы,

Ну еще туда-сюда,

А как ястребы,

Как птицы, -

Это просто ерунда!

 

Летание существ и предметов, изначально для этого не предназначенных и не приспособленных - архетипическая ситуа­ция “чуда”. “Отчего люди не летают? Я говорю, отчего люди не летают так, как птицы? Знаешь, мне иногда кажется, что я птица...”. Собака - наиболее приближенное к человеку живот­ное. Полет собаки - пародия на полет человека, о котором мечтает Катерина в “Грозе” А.Н. Островского: абсурдные про­тивоположения (“не как звери, не как рыбы”) и конкретизация (“точно ястребы”) подчеркивают пародийность, уподобление со­баки ястребу - сниженный вариант уподобления человека птице. В других текстах Хармса встречаются случаи летания не только людей (“Полет в небеса”, “Лапа”, “Молодой человек, удививший сторожа” и др.), но и собак. Вот, например, начало “Зво­нитьлететь” (весна 1930), где последовательно перечисляются различные летящие предметы и существа:

Вот и дом полетел.

Вот и собака полетела.

Вот и сон полетел.

Вот и мать полетела.

Вот и сад полетел...

В рассказе без названия, начинающемся словами “Андрей Иванович плюнул в чашку с водой...” (21 августа 1934), пле­вок в чашку с водой вызывает, в частности, такие по­следствия:

“Вдруг что-то большое и темное пронеслось мимо лица Андрея Ивановича и вылетело в окно. Это вылетела собака Андрея Ивановича и понеслась как ворона на крышу противоположного дома. Андрей Иванович сел на корточки и завыл”.

 

Здесь, как видим, собака уподобляется вороне, а человек - собаке. Возможно, не без влияния этого хармсовского текста тема летающей собаки развивалась в романтическом направлении уже в новейшие времена. Вспоминается монолог Кузи из фильма “Автомобиль, скрипка и собака Клякса”: “Собака, собака, давай с тобой дружить. Я приделаю тебе крылья, и мы полетим с тобой в жаркие страны. А люди посмотрят и скажут: собаки летят... Вот и осень...”).

- А вы знаете, что НА?

А вы знаете, что НЕ?

А вы знаете, что БЕ?

Что на небе

Вместо солнца

Скоро будет колесо?

Скоро будет золотое -

Не тарелка,

Не лепешка,

А большое колесо!

- Ну! Ну! Ну! Ну!

Врешь! Врешь! Врешь! Врешь!

Ну, тарелка,

Ну, лепешка,

Ну еще туда-сюда,

А уж если колесо -

Это просто ерунда!

 

Исследователи уже отмечали здесь перекличку с рассказом “О явлениях и существованиях. N1” (18 сентября 1934), где “на небе вырисовывается огромная ложка”. В данном случае светило замещается не тарелкой, не лепешкой, а именно коле­сом - древнейшим солярным символом[29]. Колесо было также одним из ключевых хармсовских “иероглифов” “реального искусства”. При желании можно заключить, что, замещая солнце колесом, Хармс играючи ставит в центр мира принцип реального искусства.

- А вы знаете, что ПОД?

А вы знаете, что МО?

А вы знаете, что РЕМ?

Что под морем-океаном

Часовой стоит с ружьем?

- Ну! Ну! Ну! Ну!

Врешь! Врешь! Врешь! Врешь!

Ну, с дубиной,

Ну, с метелкой,

Ну еще туда-сюда,

А с заряженным ружьем -

Это просто ерунда!

 

Видимо, следует предположить, что “под морем” - есть вы­вернутое “на небе”. Если здесь действительно произошла под­мена, причиной ее следует считать, быть может, стремление автора (или редактора) разнообразить “небесную” тематику и избежать нежелательных религиозных ассоциаций. В неподцен­зурных текстах Хармса не раз возникает образ “небесного сто­рожа” (“Лапа”, “Молодой человек, удививший сторожа”) или “небесного часового”, как назван ангел-стражник в стихотво­рении “Человек берет косу” (2 августа 1937), очевидно, вос­ходящий к образу Св. Петра - ключника:

...Вот и ангел стерегущий

Заградил мне путь плечом.

Стой! - гремит его приказ

Ты в дверях стоишь как раз.

Дальше рай - сады блаженства

Чтобы в рай тебе войти,

Ты достигни совершенства,

Иль назад повороти. (...)

Тут я поднял страшный вой:

О небесный часовой...

 

Разнообразные толкования вызывало последнее сообщение Вруна, вплоть до вряд ли обоснованных подозрений в полити­ческом намеке - для этого предлог превращается в приставку, и возникает криминальное слово “донос”:

- А вы знаете, что ДО?

А вы знаете, что НО?

А вы знаете, что СА?

Что до носа

Ни руками,

Ни ногами

Не достать,

Что до носа

Ни руками,

Ни ногами

Не доехать,

Не допрыгать,

Что до носа

Не достать!

- Ну! Ну! Ну! Ну!

Врешь! Врешь! Врешь! Врешь!

Ну, доехать,

Ну, допрыгать,

Ну еще туда-сюда,

А достать его руками -

Это

Просто

Ерунда!

 

Остранение какого-либо органа тела - характерный мотив фольклора, излюбленный в искусстве сюрреализма, абсурда и черного юмора. Отдельный нос, до которого “не достать”, вос­ходит прежде всего к гоголевскому “Носу”. В текстах Хармса отделение различных органов тела происходит нередко не толь­ко насильственным путем (отрывание ноги в “Охотниках”, голо­вы - в “Суде Линча” и т.п.), но и как эмансипация и побег:

Где я потерял руку?

Она была, но отлетела

я в рукаве наблюдаю скуку

моего тела... (20 февраля 1930)

 

Высшая точка игры в отделение органов - рассказ об “од­ном рыжем человеке”, у которого, как известно, не было ни глаз, ни ушей, ни носа, ни ног, ни рук и вообще ничего, так что говорить о нем не приходится. Очевидно, следует связать эту игру с принципом членения слова, о котором шла речь вы­ше; распадаясь на составляющие, слово теряет смысл и пе­рестает существовать.

Все рассмотренные здесь темы оказываются характерными хармсовскими темами, а стихотворение в целом предстает как набор архетипов “карнавальной” культуры - игрового, выворо­ченного мира, близкого детскому сознанию, к которому оно так удачно апеллирует.

Хармс, вероятно, знал секрет реального искусства. Тако­го, от которого все поют, летят и скачут. Или пускают на ра­достях воздушные шары. Или: Чем подтвердить? Сегодня, как и 60 лет назад, Хармс - любимый поэт детей. Этих великих цени­телей реального.

 

 

“1931 года декабря мес. 11 дня я, уполномоченный СПО Бузников А.В. допра­шивал в качестве обвиняем, гражданина Хармса, Даниил Иванович и на, первоначаль­но предложенные вопросы он показал <...>:

Я работаю в области литературы. Я человек политически не мыслящий, но по во­просу, близкому мне: вопросу о литературе. Заявляю, что я не согласен с политикой Со­ветской власти в области литературы и желаю, в противовес существующим на сей счет правительственным мероприятиям, свободы печати как для своего творчества, так и для литературного творчества близ­ких мне по духу литераторов, составляю­щих вместе со мной единую литературную группу”.

 

Протокол допроса

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 

Рассматривая творчество Даниила Хармса невольно прихо­дишь к выводу, что это писатель/поэт нового зрения. Великий экспериментатор, личность загадочная во всем.

Вся его жизнь это сплошные перестановки, комбинации – своего имени, окружающих вещей, предметов. Энергетика Хармса оказалась настолько сильна, что до сих пор огромное количе­ство подражателей пишут свои произведения в надежде уловить ту нить, ту струну, на которой играл Хармс.

Личность неоднозначная в литературе, он был таким же не­однозначным в жизни. По воспоминаниям современников, Хармс часто позволял себе носить яркую, необычную одежду, любил подшучивать над всеми.

Поразительней всего, что забавы получались на славу: Да­ниил Хармс - бесспорно, один из талантливейших наших детских стихотворцев; в своем роде - пожалуй, самый талантливый. А ведь в ту пору, когда быстро крепнувший цензурный барьер преградил дорогу “идеологически чуждой” литературе, восполь­зоваться малышовой лазейкой пытались многие художники - Ни­колай Заболоцкий, например, чей поэтический дар вообще-то неизмеримо выше Хармсова, но вот, в частности, в стихах для детей... У Заболоцкого они натужные, вынужденные: поэт явно не понимает, что на самом деле нужно адресату, и, стараясь пригнуться до абстрактного “детского уровня“, насилует свою творческую природу. Тогда как его собрат по “Обэриу” пишет легко, непринужденно, вот именно что играючи - и все выходит точно по росту читателя...

Впрочем, и для взрослого “широкого читателя” Хармс - это именно “чепуха”: бытовой синоним абсурда. Его макабрские “Случаи” вроде бы совершенно не стремятся к той надрывно-глубокомысленной серьезности, какой отличаются произведения западных абсурдистов. Напротив, падающий со стула Пушкин или выпадающие из окон старухи имеют вид нарочито идиотический, они выставлены на посмеяние - а соответственно, очень умест­ны на эстраде. Для артистов-чтецов это беспроигрышный номер; привлеку в свидетели Сергея Юрского, рассказывавшего, как он строит взаимоотношения с концертными зрителями: "Мы должны пойти на компромисс: они выдержат Бродского, чтобы потом вволю насмеяться на Хармсе".

Один персонаж Даниила Хармса придумал выражение как за­клинание, как пароль: “Ка ве о!” - Камни внутрь опасно”. Мо­жет быть, ему казалось, что повторяя эту фразу, можно все-таки удержаться, когда теряешь равновесие, и летишь в тарта­рары. Персонажи Хармса все как один теряли равновесие душа то и дело разлучалась с телом, и плоские люди-тени исчезали в ничто и в никуда - только их и видели! Блестящий поэт и выдумщик, алогист и эксцентрик, не удержавший личного равно­весия и трагически рано покинувший жизнь, Даниил Хармс в своих знаменитых “случаях”, оставил нам потрясающее свиде­тельство о тридцатых годах: кошмарно-балаганном, дисгармо­ничном мире, где, как в дурном сне, все стремится к гибели и исчезновению.

Политика, экономика нравственность, человек в конце 90-х годов так же перестает удерживать равновесие, как это проис­ходило в 30-х - при всем различии эпох и скидках на истори­ческий прогресс. Разумеется, мы живем в эпоху демократии, и ужасы кровавого террора тридцатых – нам не грозят, и все-та­ки... Словно в “случаях” Хармса, в его фантастических “не­складухах”, жизнь то и дело летит в тартарары, часы теряют стрелки, цифры меняются местами, доллар зашкаливает, рубли теряют голову - поди удержи душевное (да и любое другое) равновесие в перевернутом мире!

Вот и получает так, что причудливо-иронический, насквозь гротескный Хармс, перешагнув более чем через полвека, выхо­дит в первые драматурги эпохи.

 

 

ЛИТЕРАТУРА

 

1.Аксенова О. Языковая игра как лингвистический эксперимент поэта.

2.Битов А. Митьки на границе времени и пространства. Интер­вью о природе постмодернизма, органической свободе и хоро­шем вкусе//Огонек. - 1997. - №16, 21.

3.Борисова И. “Памяти разорвав струю...”//Первое сентября. - 1999. - №83.

4.Ванна Архимеда. Сборник. - Л.: Художественная литература. - 1991. - 496 с.

5.Герасимова А. Как сделан “Врун” Хармса. - М., 1993.

6.Глоцер В. Марина Дурнаво. Мой Муж Даниил Хармс//Новый мир. - 1999. - №10.

7.Глоцер В. Я думал о том, как прекрасно все первое! - М., 1989.

8.Жаккар Ж.-Ф. Даниил Хармс и конец русского авангарда. - СПб.: Академический проект, 1995.

9.Злобина А. Случай Хармса, или Оптический обман//Новый мир. - №2. - 1999.

10.Камни внутрь опасно//Невское время. - 1999. - №170(2052).

11.Катречко С.Л. Знание как сознательный феномен. - https://www.philosophy.ru/library/kn_book/04.html.

12.Кобринский А. Без грамматической ошибки..?: Орфографиче­ский “сдвиг” в текстах Даниила Хармса//Новое литературное обозрение. - 1998. - №33.

13.Кобринский А.А. “Я участвую в сумрачной жизни”. - https://www.geocities.com/Athens/8926/Kharms/Kh_Intro_1.htm.

14.Курицын В. Русский литературный постмодернизм//Современ­ная русская литература с Вячеславом Курицыным (www.guelman.ru/slava/).

15.Липавский Л. Разговоры. Записи бесед, происходивших в 1933-1934 гг. в узком кругу “чинарей” и их друзей//Воспоми­нания о Заболоцком: сб. - М., 1984.

16.Маршак С.Я. Собрание сочинений - М.: Художественная лите­ратура, т. 8, 1973.

17.Почепцов Г. История русской семиотики до и после 1917 г. - М.: Лабиринт, 1998. - 336 с.

18.Предметы и фигуры, открытые Даниилом Ивановичем Харм­сом//Электронная газета (www.anthropology.ru). - 24 августа 2000.

19.Скрябина Т. О поэтике “детского” Хармса//Первое сентября. - 1999. - №43.

20.Сухотин М. Два “Дон Жуана”//Русский журнал (WWW.RUSS.RU). - 3 августа 1999.

21.Фрай М. Даниил Хармс: “Скоты не должны смеять­ся”//WWW.GAZETA.RU (Еженедельная интернет-газета). - 1999. - №053.

22.Хармс Д. Горло бредит бритвою. (Дневники Хармса и некото­рые из его прозаических текстов, публикация А. Кобринского и А. Устинова)//Глагол. - 1991. - №4.

23.Хармс Д. Дней катыбр. Избранные стихотворения, поэмы, драматические произведения//Сост., вступит. статья и приме­чания М. Мейлаха. - М.: Гилея, 1999.

24.Хармс Д. Полет в небеса. - Л.: Советский писатель. - 1991. - 560 с.

25.Хармс Д. Сочинения в 2-х томах. - М.: АО “Виктори”, 1994.

26.Хармсиздат представляет: Советский эрос 20-30-х гг. СПб. - 1997//Новое литературное обозрение. - 1998. - №32.

27.Ямпольский М. Беспамятство как исток (Читая Хармса). - М.: Новое литературное обозрение, 1998. - 384 с.

28.Янгиров Р.М. Даниил Хармс: “лицом к национальностям” (О неосуществленном издании стихотворения “Миллион”)//Новое литературное обозрение. - 1997. - №27.


[1]Цитата по: Кобринский А.А. “Я чувствую в сумрачной жизни”. (Источник: https://www.geocities.com/Athens/8926/Kharms/Kh_Intro_1.html).

[2]Маршак С.Я. Собрание сочинений. - М.: Художественная литература, 1973. - Том 8, письмо №409.

[3]Бахтерев Н. Когда мы были молодыми (Навыдуманный рассказ)//Воспоминания о Н. Заболоцком. - М., 1984. - С.66.

[4]Подробнее о “чинарях” см. Друскина Л. Было такое содружество//Аврора. - 1989. - №6. - С.100-131.

[5]Цитата по: Глоцер В. “Я думал о том, как прекрасно все первое!”//Даниил Хармс. Рассказы и повести. - М., 1989. - С.10.

[6]Цитата по: Глоцер В. “Я думал о том, как прекрасно все первое!”//Даниил Хармс. Рассказы и повести. - М., 1989. - С.13.

[7]Цитата по: Кобринский А.А. “Я чувствую в сумрачной жизни”. (Источник: https://www.geocities.com/Athens/8926/Kharms/Kh_Intro_1.html).

[8]“Камни внутрь опасно...”//Невское время. - 1999. - №170(2052).

[9]Добрицын А.А. Сонет в прозе: случай Хармса. - https://www.rema.ru.

[10]Липавский Л. Разговоры. Записи бесед, проходивших в 1933-1934 гг. в узком кругу “чинарей” и их дру­зей//Воспоминания о Заболоцком: сб. - М., 1984.

[11]Меня называют капуцином. Некоторые произведения Даниила Ивановича Хармса/Сост. А. Герасимовой, б.м.: МП “Каравенто” совместно с фирмой “Пикмент”, 1993.

[12]Толстой А.К. Собрание сочинений. - С-Пб. - 1997.

[13]Сухотин М. Два “Дон Жуана”//Русский журнал. - 3 августа 1999.

[14]Письмо Даниила Хармса к Поляковой Р. - 2.11.3.

[15]Сухотин М. Два “Дон Жуана”//Русский журнал. - 3 августа 1999.

[16]По свидетельству вдовы Толстого, он не один раз брался за перевод “Фауста” (см. ее письма к А.Фету, 1881).

[17]Липавский Л. Разговоры. Записи бесед, проходивших в 1933-1934 гг. в узком кругу “чинарей” и их дру­зей//Воспоминания о Заболоцком: сб. - М., 1984.

[18]Шпет Г. Г. Эстетические фрагменты//Шпет Г. Г. Сочинения. М.: Правда, 1989. - С. 390.

[19]Меня называют капуцином. Некоторые произведения Даниила Ивановича Хармса/Сост. А. Герасимовой, б.м.: МП “Каравенто” совместно с фирмой “Пикмент”, 1993. - С.27.

[20]Там же. - С.147.

[21]Меня называют капуцином. Некоторые произведения Даниила Ивановича Хармса/Сост. А. Герасимовой, б.м.: МП “Каравенто” совместно с фирмой “Пикмент”, 1993. - С.147.

[22]Хармс Даниил. Полет в небеса/Сост. А.А. Александрова. Л.: Сов. Писатель, 1988. - С.528.

[23]Хармс Даниил. Полет в небеса/Сост. А.А. Александрова. Л.: Сов. Писатель, 1988. - С.353.

[24]Хармс Даниил. Полет в небеса/Сост. А.А. Александрова. Л.: Сов. Писатель, 1988. - С.354.

[25]Хармс Даниил. Полет в небеса/Сост. А.А. Александрова. Л.: Сов. Писатель, 1988. - С.356.

[26]Хармс неоднократно писал о своей нелюбви к детям в своем дневнике и письмах.

[27]Авторское примечание к выделенному слову: "В оригинале стоит неприличное слово".

[28]О фольклорных источниках числа 40 см.: Левинтон Г.А., Охотин Н.Г. Что за дело им – хочу..."//Литера­турное обозрение. - 1991. - N 11. - С. 31.

[29]См., напр: Иванов В.В.. Колесо. - Мифы народов мира. - М., 1980. - С. 664



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2020-03-31 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: