Каждый, кто знал Айвена, удивленно почесал бы затылок, услышав в его скрипучем голосе странный акцент. А, присмотревшись повнимательнее, изумился бы еще больше, поскольку Айвен стоял слишком спокойно: вопреки обыкновению, он не дергал себя за желтую бороду, не переминался с ноги на ногу, не похлопывал себя ладонями по бедрам или груди.
— Я по-прежнему остаюсь внутри тебя, — добавил Яраскрик. — Гефестус, Креншинибон и Яраскрик — это одно целое. Контроль над этим дворфом позволяет мне выражать свои мысли вслух, хотя вряд ли это так уж необходимо.
— Конечно, ты же читаешь каждую мою мысль, — подтвердил дракон без тени сарказма. — Зато часть своего сознания используешь в качестве щита, чтобы скрыть от меня свои мысли.
Дворф поклонился.
— Ты этого даже не отрицаешь? — спросил Гефестус.
— Я весь в твоем сознании, дракон. Ты знаешь то, что знаю я. И любые обращенные ко мне вопросы имеют лишь риторическое значение.
— Но мы теперь не полностью едины, — возразил дракон, вызвав усмешку у дворфа. Дракон явно был растерян. — У тебя же хватит ума распихать свои мысли по разным закоулкам мозга и кое-что припрятать под личиной этого уродливого дворфа, не так ли?
Яраскрик в теле Айвена снова отвесил поклон:
— Ты мне льстишь, великий Гефестус. Поверь, мы связаны неразрывно. Я не могу причинить тебе вред, не навредив себе, поскольку все, что задевает одного, задевает и другого. Ты ведь и сам понимаешь, что это так.
— Тогда зачем ты подобрал этого дворфа, зачем нужен этот заместитель?
— Отчасти он нужен для тебя, поскольку ты никогда не испытывал такой тесной мысленной связи, — ответил иллитид. — И ты можешь испытать неудобство, не понимая, где кончается один голос и начинается второй. Так мы, того и гляди, дойдем до борьбы за контроль над телом, в котором оба живем, и будем до изнеможения спорить о каждом простейшем движении. Лучше я пока побуду здесь.
— Как скажешь.
— Загляни в себя, Гефестус.
Дракон послушно сосредоточился и долгое время не отвечал. Наконец он взглянул на дворфа в упор и признал:
— Это неплохая идея.
Яраскрик опять поклонился. Затем перевел взгляд на другой угол пещеры, где находились ожившие тела бальдурианских жрецов и пара сгорбленных фигур, прятавшихся в самой глубокой тени.
— Вот и Креншинибон собрал свои составные части, — произнес иллитид голосом дворфа.
Прежде чем Гефестус успел что-то ответить, вперед вышел Фетчигрол.
— Мы и есть Креншинибон, — сказал призрак. — Сейчас мы существуем в разных телах, нас разъединила выпавшая из Пряжи нить, но мысленно мы составляем одно целое.
Гефестус качнул огромной головой, но Яраскрик, ощущавший в последние дни странные изменения, не торопился соглашаться.
— Нет, не едины, — возразил иллитид. — Вы стали щупальцами одного спрута, но в ваших движениях ощущается независимость.
— Мы делаем то, что нам приказывают, — не согласился Фетчигрол, но его заявление не убедило Короля Призраков.
Иллитид был прав. Семь привидений снова обрели малую толику независимости, но никто не считал это отклонение угрозой Королю Призраков.
— Вы отличные солдаты Креншинибона, — сказал Яраскрик. — Но даже в рамках вашей собственной философии налицо стремление к независимости, что вы и доказали в горах.
Призрак негромко застонал.
— Мы существуем в двух мирах, — пояснил Яраскрик. — И благодаря Креншинибону, еще и в третьем. Самопожертвование Фетчигрола и шести его собратьев привело к тому, что вы — и мы все — способны без труда спуститься в царство смерти и вызвать бессознательных слуг, что и сделал Фетчигрол.
— Кэррадун охвачен хаосом, — раздался голос призрака, хотя темное лицо гуманоида осталось совершенно неподвижным. — А разбежавшиеся люди, как только будут убиты, пополнят наши ряды.
Яраскрик махнул рукой в сторону четверых чародеев, поднятых им после смерти. Один из них даже избежал палящего жара огненного заряда, от которого у остальных сморщились и почернели лица.
— Как же теперь легко! — воскликнул иллитид, впервые изменив своей обычной невозмутимости. — Мы могущественны даже с одной этой силой.
— Но у нас есть не только эта сила, — заметил Гефестус.
Призрачный компаньон Фетчигрола, повинуясь зову Короля Призраков, подлетел ближе.
— Орды из Царства Теней повинуются нам, стоит только позвать, — сказал Сольме. — Врата не слишком крепкие. Дверь не заперта. Ползуны изголодались по плоти Торила.
— Пока они убивают, наши ряды растут, — добавил Фетчигрол.
Яраскрик кивнул и прикрыл глаза, обдумывая дальнейшие перспективы. Любопытное стечение обстоятельств и случайное сочетание магии, интеллекта и грубой силы — Креншинибона, Яраскрика и Гефестуса — сулили практически неограниченные возможности.
Но имелась ли у них общая цель?
Покорить или разрушить? Созерцать, обдумывать, исследовать? Какие плоды приготовило им древо судьбы? Какой конец?
Рычание Гефестуса нарушило размышления Яраскрика. Открыв глаза, он прочел во взгляде дракона подозрение.
— Стоит ли немедленно решать, к чему мы когда-то придем? — с едва сдерживаемой яростью спросил дракон. — Я хочу отомстить.
Яраскрик отчетливо слышал внутренний диалог дракона, перемежаемый образами Храма Парящего Духа, где жил тот жрец, что помог уничтожить всех троих компаньонов. Именно это место притягивало к себе всю ярость и ненависть Гефестуса.
Прошлой ночью они даже пролетели над этим зданием, и Яраскрику с Креншинибоном пришлось сдерживать неистовый гнев Гефестуса. Если бы не два их голоса, звучавшие в противовес третьему, дракон в порыве злобы немедленно обрушился бы на это место.
Яраскрик не отвергал саму возможность возмездия, даже не допустив и намека на возражение.
— Прямо сейчас! — ревел Гефестус.
— Не стоит, — осторожно возразил иллитид. — Магия неустойчива, по крайней мере, колдовство, и даже магия жрецов слабеет, но это не означает, что она исчезла полностью. Она еще не покинула этот мир, хотя и стала более независимой. А этот Храм Парящего Духа битком набит могущественными жрецами и колдунами. И недооценивать силу этого собрания было бы слишком рискованно. Храм падет, и они все погибнут, но только в тщательно выбранный нами момент. И не раньше.
Гефестус испустил долгий низкий рев, но Яраскрик не опасался неконтролируемой вспышки со стороны этого существа, поскольку знал, что Креншинибон постоянно внедряет в мозг дракона свои доводы. Дракон жаждал действия, опустошительного и разрушительного, жаждал сеять смерть и уничтожать каждого, кто хоть как-то способствовал его гибели. Как и все представители расы драконов, Гефестус обладал импульсивным и взрывным характером.
А природа иллитида требовала терпения и осторожных размышлений, и никто в этом мире не обладал большим терпением, чем Креншинибон, существовавший уже целое тысячелетие.
Они одержали победу над Гефестусом и успокоили хищника. Их обещания оставить на месте Храма Парящего Духа дымящиеся руины звучали благоразумно и искренне, и Гефестус верил им, как верил, что это и его собственные мысли.
Приятное предвкушение убаюкало драколича. Он ведь тоже умел терпеливо ждать.
До поры до времени.
* * *
— Держите фланг! — крикнул Рорик людям, которые сражались среди валунов, загромождавших левую часть пещеры.
Они стояли по щиколотку в воде и с трудом сдерживали натиск скелетов и зомби. Оборона центральной части, охраняемой троими детьми Бонадьюс и Пайкелом, не вызывала опасений. Здесь уровень воды достигал коленей, и это обстоятельство затрудняло продвижение мертвецов не меньше, чем усилия защитников.
С правой стороны профиль и изгибы туннеля тоже играли на руку защитникам. Перед ними проход немного расширялся, и дно его закрывал довольно глубокий бассейн. Скелеты и зомби, стремившиеся вперед, полностью уходили под воду, а тех, кто умудрялся выбраться на поверхность, встречали тяжелые дубинки. Этот бассейн и послужил основной причиной, по которой было выбрано место для привала, когда стало ясно, что преследователи уже отыскали беглецов. Сначала этот вариант ни у кого не вызывал сомнений, но со временем неустанная настойчивость преследователей заставила многих людей, в том числе и Тимберли, и Ханалейсу, пожалеть о том, что они не нашли более узкого места, чем тридцатифутовое пространство.
— Они не справятся, — сказал Рорик брату и сестре в тот момент, когда Ханалейса ударом ноги сбила со скелета голову и отшвырнула ее обратно в туннель.
Ханалейсе не надо было объяснять, что это значит. Ее взгляд моментально метнулся влево, к огромным булыжникам, загромождавшим туннель. Беглецы считали, что обломки скал сослужат им службу: плотный строй преследователей расколется, и мертвецы станут обходить препятствия, но оказалось, что защитники отрезаны друг от друга и с трудом сдерживают натиск.
Ханалейса хлопнула Тимберли по плечу и бросилась в ту сторону. Не успела она сделать и пары шагов, как раздался крик Рорика. Обернувшись, Ханалейса увидела, что младший брат упал, а из раненой ноги опять хлещет кровь. Тимберли нагнулся к нему, но с громким плеском тоже рухнул на пол. Рыбий скелет, выскочив из воды, вцепился ему в лицо.
И остальные защитники средней линии тоже застонали от укусов мертвых рыб, заполонивших бассейн.
— Отступаем! — закричал кто-то. — Бежим!
— Бежать некуда! — ответил ему второй.
— Уходим в туннель! — настаивал первый, и люди зашлепали по воде, отступая вглубь пещеры.
Линия обороны была разбита.
Рорик и Тимберли одновременно поднялись на ноги. Рорик махнул рукой, призывая брата отступить. Тимберли, со сломанным носом и залитым кровью лицом, резко обернулся назад и поднял меч.
Ханалейса взглянула налево и увидела, как один из защитников упал, схваченный десятком гниющих рук. Видя, как человек исчезает в толпе мертвецов, Ханалейса ничего не могла сделать, как только закричать:
— Дядюшка Пайкел!
Совсем как в детстве, когда приходилось сталкиваться с непреодолимыми трудностями.
Если Пайкел и услышал ее, он никак не отреагировал. Зеленобородый дворф, закрыв глаза, неподвижно замер в стороне от линии обороны. В вытянутой руке он держал волшебную дубинку, а обрубком второй руки описывал медленные круги. Ханалейса хотела еще раз его окликнуть, но не решилась, заметив, что дворф уже читает заклинание.
Девушка нерешительно взглянула налево, потом опять в центр. Решив, что надо довериться дворфу, она устремилась к скалам, где сразу несколько скелетов набросилось на упавшего защитника, угрожая разорвать его в клочья. Она прыгнула в самую гущу свалки, со всей решимостью работая одновременно руками и ногами. Удар ноги отбросил назад первого скелета, кулак с размаху пробил грудь отвратительного зомби. Ханалейса на мгновение остановилась, опираясь на носок левой ноги, резко развернулась и отшвырнула еще одного противника.
— Ко мне! — крикнула она товарищам упавшего защитника, которые уже приготовились бежать, как и те, что обороняли центр.
Она невольно поморщилась, когда костлявая рука достала до ее плеча и оставила глубокую кровавую царапину. Но тотчас резко отвела локоть назад, расколов череп нападавшего и отбросив его далеко в сторону.
А потом возобновила выпады руками и ногами в мрачной решимости биться до самого конца.
Люди, отступившие вглубь пещеры, быстро оставили мысли о бегстве и бросились на помощь Ханалейсе. Пример девушки воодушевил их. И пристыдил.
Вскоре Ханалейса с некоторым удовлетворением убедилась, что толпа скелетов отброшена назад и упавший защитник вырван из их костлявых пальцев. Вряд ли это обстоятельство имело решающее значение, но почему-то обрадовало девушку. Они погибнут с честью в бою, и это имело для нее огромное значение.
Она оглянулась на братьев как раз в тот момент, когда Пайкел с четвертой попытки все же закончил свое заклинание. Сверкающий шар, примерно с кулак Ханалейсы, сорвался с его дубинки и поплыл над головами защитников. Таинственный снаряд ударился о голову одного из скелетов и отскочил. Ханалейса от удивления приоткрыла рот; скелет замер и мгновенно обледенел.
— Что?.. — выдохнула она, но шар в этот момент уже упал в воду.
А потом и она, и все остальные в пещере удивленно вскрикнули, увидев, что вся поверхность маленького озерца покрылась льдом.
Стоявшие впереди защитники закричали не только от удивления, но и от боли — замерзающая вода заставила одних отпрыгнуть назад, а других приковала к месту. Неприятные последствия, но, тем не менее, продвижение скелетов и зомби, а также коварных останков рыб было приостановлено.
По воле Пайкела ледяные дорожки протянулись от центра бассейна до самых краев, заморозив всю воду.
— Вперед! — закричала Ханалейса, и люди вслед за ней бросились на левый фланг, где лед не сдерживал натиска противника.
Люди поспешно помогали закованным в лед товарищам выбраться из ловушки. Их усилия стали еще отчаяннее, когда показалась новая толпа мертвецов. Они беспрепятственно ступали на лед и двигались вперед, используя своих замерзших собратьев в качестве опоры на скользкой поверхности.
Но уловка Пайкела обеспечила беглецам необходимое время, и группа уставших и сильно избитых людей смогла углубиться в туннель. Они двигались вперед, пока не добрались до узкого прохода, который, к счастью, через сотню шагов вывел их в небольшую пещеру. Здесь они решили организовать очередную линию обороны. Двое воинов уничтожали прорывавшихся вслед за ними мертвецов.
Как только первая пара уставала или получала опасные раны, на их место заступали следующие защитники.
Тем временем Рорик собрал группу людей, и они принялись стаскивать к выходу крупные обломки скал и валуны. Как только материала, по мнению Рорика, набралось достаточно, он крикнул воинам, чтобы те отошли в сторону. Люди стали торопливо передавать по цепочке камни и бросать их навстречу нападавшим. Остальные продолжали собирать и складывать валуны.
Так продолжалось некоторое время, пока груда камней полностью не завалила устье туннеля, перекрыв доступ в пещеру. Упрямые мертвецы продолжали скрести образовавшуюся стену когтями и даже пытались грызть камни: Тогда вперед выступил Пайкел. Он ласково погладил стены и потолок туннеля и обратился к растениям, призывая их вступиться. Его просьба была услышана, и через несколько минут баррикаду надежно закрепили пробившиеся из земли лианы и корни.
На некоторое время люди избавились от смертельной угрозы. Все они были сплошь покрыты синяками и царапинами, многие получили и более серьезные ранения, а отбитый у скелетов мужчина вряд ли смог бы в ближайшем будущем сражаться, даже если и остался бы в живых после таких повреждений. Кроме того, беглецы оказались в глубоком туннеле, в полной темноте и незнакомой местности. Сколько еще туннелей они сумеют отыскать под отрогами Снежных Хлопьев и сколько еще врагов последуют по их следам?
— Что же мы будем делать дальше? — спросил кто-то из мужчин, осознав трудность их положения.
— Скрываться и сражаться, — решительно ответил Тимберли, шмыгнув разбитым носом.
— И погибнем, — угрюмо добавил седобородый капитан рыбацкого судна.
— Ага, а потом встанем и начнем драться на другой стороне, — вставил третий.
Тимберли, Ханалейса и Рорик переглянулись, но не нашли, что возразить.
— О-о-ох, — произнес Пайкел.
Глава 11
ОЖИВШИЙ КОШМАР
— Придется вам сменить упряжку, — с преувеличенно тяжелым вздохом произнес Джарлакс.
— Мы проехали больше тысячи миль от Мифрил Халла, — напомнил ему Бренор. — И всю дорогу беспощадно погоняли. Даже с этими подковами…
Он грустно покачал головой. В самом деле, прекрасные мулы исчерпали свои возможности, по крайней мере, на некоторое время. Но поработали они великолепно. Каждый день, от рассвета до заката, они неутомимо тащили повозку. Благодаря магическим подковам и прекрасно сконструированной повозке они за один день проделывали путь, на который обычному экипажу потребовалось бы дней десять.
— Все это верно, — признал дроу. — Но они очень устали.
Дзирт и Бренор с любопытством переглянулись, зато Пуэнт не преминул вмешаться.
— Я хочу такого же! — воскликнул он, показывая на плюющегося огнем вепря Атрогейта.
— Ба-ха-ха! — завопил в ответ дворф. — Я чувствую себя здорово, когда скачу в бой на огненном борове! А если орки затевают игру, я бью его пятками и предаю их огню! Ба-ха-ха!
— Ба-ха-ха! — эхом отозвался Тибблдорф Пуэнт.
— Может, мы запряжем в повозку эту парочку? — предложил Бренор, махнув рукой в сторону двоих дворфов. — Я смог бы подковать их магическими подковами.
— Теперь ты понимаешь, что мне приходится выносить последние десять лет, — сказал Джарлакс.
— Но ты все равно держишь его при себе, — заметил Дзирт.
— Потому что он достаточно силен, чтобы разогнать моих врагов, — объяснил Джарлакс. — А если приходится отступать, я всегда могу оставить его позади.
Джарлакс передал поводья мула Дзирту, и тот отвел животное к задку повозки, где только что привязал его напарника. Срок службы этой упряжки подошел к концу. По крайней мере, на время.
Демонический скакун Джарлакса сильно упирался, не желая впрягаться в повозку.
— Ему это не нравится, — заметил Бренор.
— В этом отношении у него нет выбора, — ответил Джарлакс и все-таки затянул упряжь. Потом отряхнул руки и направился к передней скамейке, где уже сидели Бренор и Пуэнт. — Держи поводья крепче, добрый дворф… — Он замолчал, заметив скептические взгляды обоих дворфов. — Я отдал вам своего скакуна, а вы предлагаете мне тащиться пешком? — с притворной обидой спросил он.
Пуэнт оглянулся на Бренора.
— Пропусти его, — приказал Бренор.
— Я буду тебя защищать, мой король, — объявил воин, когда Джарлакс запрыгнул рядом с ним на скамью.
— Он успеет тебя убить раньше, чем ты поймешь, что драка началась, — заметил Дзирт, шагая рядом с повозкой.
— Да, это точно, — подтвердил Джарлакс.
Дворф запыхтел и начал что-то бормотать, но Бренор приказал ему заткнуться, на что Джарлакс отозвался веселым смехом.
Король дворфов щелкнул поводьями, но демонический конь фыркнул пламенем и протестующе повернул голову.
— Прошу тебя, позволь мне, — не без тревоги произнес Джарлакс и перехватил у Бренора поводья.
Дроу не воспользовался ими, а просто мысленно приказал коню двигаться вперед. Демоническое существо без труда сдвинуло повозку. Единственное, что ограничивало его скорость, — это два привязанных сзади мула, измученные долгой работой.
А дорога действительно была длинной. К этому дню они преодолели большую часть пути, и вдалеке уже показались горы Снежные Хлопья, хотя до них предстояло ехать еще целый день.
Джарлакс уверял, что его лошадь способна бежать и после захода солнца, поскольку отлично видит в темноте, но, учитывая состояние мулов, едва передвигавших ноги, в конце дня Бренор объявил привал. Было решено устроиться на ночевку у подножия гор.
Джарлакс отпустил коня на нижний уровень, бывший местом его постоянного пребывания, и Атрогейт освободил своего вепря. Потом Атрогейт и Пуэнт отправились на поиски бревен и валунов, чтобы как-то огородить лагерь. Но едва дворфы успели отойти, а Бренор и Джарлакс — отвязать мулов, как животные начали испуганно фыркать и всхрапывать.
— Что это с ними? — удивился Бренор.
Джарлакс натянул повод мула, но тот продолжал фыркать и пятиться.
— Погодите-ка, — сказал Дзирт.
Он уже стоял в повозке рядом с сидевшей там Кэтти-бри. Когда остальные повернулись к нему, ожидая разъяснений, они увидели, что дроу-разведчик пристально всматривается в заросли деревьев на противоположной стороне дороги.
— Эльф, что ты там увидел? — прошептал Бренор.
Но Дзирт лишь махнул ему рукой, призывая к молчанию.
Джарлакс привязал мула к задку повозки, поглядывая попеременно то на Дзирта, то на деревья. Дзирт снял с плеча Тулмарил и натянул тетиву.
— Эльф? — снова зашептал Бренор.
— Девять Кругов, а это что такое?! — послышался рев Пуэнта за их спинами.
Бренор и Джарлакс, одновременно оглянувшись, увидели черно-серое раздувшееся существо, которое при помощи длинных лап двигалось среди валунов навстречу Атрогейту и Пуэнту. Дзирт не сводил взгляда с деревьев и вскоре заметил, как из подлеска выползло еще несколько таких же созданий.
Дроу замер — он слишком хорошо знал этих тварей, этих плотных, коренастых темных бестий. Он уже попадал в то место, где они обитали.
Там была заперта Кэтти-бри.
И Реджис.
Неужели он снова попал туда? Дзирт поднял лук, прицелился, но помедлил, размышляя, не оказался ли он снова на грани помешательства. А вдруг его выстрел пошлет стрелу прямиком в сердце Бренора?
— Стреляй, Дзирт! — услышал он голос Джарлакса, говорившего на наречии дроу — языке, которого Дзирт не употреблял уже много лет. Можно подумать, что Джарлакс без труда читает его мысли. — Это не воображаемые твари!
Дзирт отпустил тетиву, и магический лук послал луч палящей энергии, ударивший темное существо в грудь и отбросивший его назад, в кустарник.
Но вместо одного появилось еще несколько таких же созданий, а крики дворфов подсказали Дзирту, что и позади него разворачивается такая же сцена.
Руки дроу замелькали, доставая из волшебного колчана одну стрелу за другой, натягивая тетиву и посылая во врагов светящиеся палящие снаряды. Их оказалось так много, что промахнуться было невозможно; каждая стрела прожигала мясистую плоть, а порой проходила насквозь и поражала идущее следом существо. В воздухе появился устойчивый запах горящей плоти, а в промежутках между раскатистыми выстрелами Тулмарила слышались отвратительное бульканье и хлопки разрывающихся тел.
Несмотря на сокрушительный залп магических стрел, ползуны продолжали наступать. Многие уже перебрались через дорогу и вплотную приблизились к повозке. Дзирт выпустил очередной залп, а потом пришлось бросить Тулмарил и обнажить мечи, чтобы встретить врагов в ближнем бою.
Из-за повозки выскочил Бренор, держа в руке старый испытанный щит, украшенный пенящейся кружкой — эмблемой клана Боевого Топора. В другой руке король дворфов сжимал сильно поцарапанный топор, служивший ему уже на протяжении не одного десятка лет. В тот же момент на сиденье повозки вскочил Джарлакс. Он уже вытащил две тонкие волшебные палочки, одну из которых недавно использовал, чтобы усмирить Дзирта.
— Огненный шар, — пояснил дроу Бренору, когда тот вопросительно оглянулся, удивляясь, что эльф еще не взял в руки оружие.
— Тогда спали их!
Но Джарлакс ненадолго задумался и покачал головой, не решаясь прочитать заклинание. Если его подведет первая палочка, он рискует приклеить себя к повозке. Если же откажет вторая, он может сжечь и себя, и Кэтти-бри, и Бренора тоже.
К удивлению дворфа, Джарлакс взял обе палочки в левую руку, щелкнул пальцами правой — и получил нож. Один поворот запястья превратил нож в кинжал, а после второго поворота в руке оказался длинный меч.
Джарлакс собрался, было убрать волшебные палочки, но передумал и заткнул их за пояс. Если ситуация изменится и придется прибегнуть к магии, пусть лучше они будут под рукой.
* * *
Атрогейт мастерски орудовал своими кистенями. Тяжелые, усыпанные шипами шары с гудением носились на концах цепей, пролетая и спереди, и со всех сторон от дворфа, и над его головой.
— Бери свое оружие! — крикнул он Тибблдорфу Пуэнту.
— Я и есть мое оружие, глупец! — закричал ему в ответ воин.
Как только мясистое существо подползло ближе, Атрогейт собрался шагнуть вперед, чтобы обрушить на него удары шаров, но его опередил Пуэнт. Слегка пригнувшись, он нанес удары сразу кулаками и коленом. Шипы на рукавице прокололи темную шкуру, и пойманная тварь с визгом замахала лапами и оскалила зубы, пытаясь добраться до противника. Пуэнт начал бешено кружиться, словно охваченный припадком безумия. Шипы и лезвия на латах дворфа быстро превратили захваченного ползуна в бесформенную груду обрывков плоти.
— Ба-ха-ха! — одобрительно воскликнул Атрогейт.
Усмехнувшись, он отсалютовал Пуэнту и, все еще посмеиваясь, прыгнул вперед и стал наносить удары кистенями по каждому, кто осмеливался подобраться на длину цепей.
Его своеобразное оружие было не слишком приспособлено к борьбе с такими многочисленными и бесформенными врагами, поскольку их мягкие тела словно переливались и часто ускользали от ударов. Обычный боец вскоре мог бы оказаться в трудном положении, но Атрогейт не был обычным бойцом. Он обладал силой и выносливостью великана, приобрел опыт в столетиях непрерывных войн, да и его кистени нельзя было назвать обычными.
Атрогейт ловко раскрутил шары, направив их точно навстречу движущемуся ползуну, а потом метким ударом отбросил его прямо на лежащий впереди камень.
У него не было времени отсалютовать самому себе или крикнуть Пуэнту, чтобы тот его догонял, поскольку навстречу выползли еще три темных существа, а за ними показалась целая толпа.
Черные когтистые лапы постоянно тянулись ему навстречу, но кистени Атрогейта неизменно отбивали их в сторону. Боковым зрением дворф увидел еще одного монстра, забравшегося на стоящее неподалеку дерево. Когда ползун на него прыгнул, Атрогейту было уже нечем защищаться.
Он только успел закрыть глаза.
* * *
Бренор напомнил себе, что у него за спиной в повозке осталась беспомощная Кэтти-бри. Сосредоточившись на этой мысли, дворф со всего размаху опустил топор на ближайшее мерзкое создание и разрубил его надвое. Брызги крови ничуть не обеспокоили Бренора, и он боковым ударом рассек второго противника, а тяжелой рукоятью отбил протянутые к нему лапы.
Уголком глаза он заметил движение с другой стороны и инстинктивно замахнулся, ожидая четвертого противника, как вдруг обнаружил рядом с собой не мясистый мешок, а дроу.
Но проворный Джарлакс легко перепрыгнул летящий топор.
— Осторожнее, дружище, — приземляясь, произнес он, хотя и не слишком разборчиво, поскольку в зубах держал волшебную палочку.
Джарлакс шагнул вперед и одновременным выпадом пробил глубокие дыры в груди ближайшего противника сразу обоими мечами.
— Мог бы и предупредить, — проворчал Бренор, продолжая рубить и колоть ползунов.
Громкий визг, раздавшийся позади и справа, свидетельствовал о том, что противные твари добрались до мулов.
* * *
У Дзирта не было ни одного свободного мгновения, чтобы оглянуться на Бренора и Джарлакса, да он и не ожидал, что они будут сражаться бок о бок. Он вырвался вперед и с каждым шагом разил темных тварей, потом сделал быстрый разворот, и мечи, почти не замедляя движения, рассекли плоть ползунов. Последовал второй разворот, и ловкий разведчик продвинулся немного вперед, потом сделал три быстрых шага и на ходу заколол следующего противника. Остановившись, Дзирт подпрыгнул и на лету дважды вонзил меч в ближайшего ползуна. Он легко приземлился позади своей жертвы, немедленно развернулся, и мечи, со свистом блеснув в воздухе, рассекли уродливые тела.
Затем дроу повернул обратно к повозке и с удовольствием отметил, что конь Джарлакса уничтожает всех ползунов, которые оказываются поблизости. Демонический скакун без устали топтал их копытами и фыркал, разбрасывая миниатюрные огненные шары.
Дзирт прорубил себе дорогу к повозке и едва не вскрикнул, когда увидел, что одно из существ взобралось на борт. Дроу одним прыжком взлетел на переднее сиденье, не снижая скорости, перескочил через перила и бросился к Кэтти-бри, по дороге разрезав дерзкого уродца пополам.
Как он хотел с ней остаться! Но на это не было времени. Привязанные к заднему борту мулы отчаянно ржали и били копытами.
Дзирт спрыгнул на землю между мулами, ловко увернулся от их зубов и копыт и точными ударами освободил животных от нападок ползунов. Позади мулов он остановился и повернул, намереваясь повторить свою вылазку.
Но как только увидел, что Бренор и Джарлакс действуют в паре, словно учились у одного мастера или вместе прошли сотни боев, понял, что в этом уже нет необходимости. В отличие от привычки Дзирта к широким размахам и разворотам, боевой стиль Джарлакса, основанный на выпадах вперед и колющих ударах, вполне соответствовал прямолинейной свирепости Бренора. Дворф и дроу работали в тандеме: один отвлекал противника, а второй спокойно наносил завершающий смертельный удар.
Дзирт удивленно усмехнулся и не стал выскакивать вперед, а вместо этого остался позади, обошел повозку и постарался расчистить пространство вокруг коня Джарлакса и мулов.
* * *
Атрогейт, считая, что обречен, громко крикнул, но в этот момент над ним вперед головой пронеслась еще одна тень. Тибблдорф Пуэнт, нагнувшись, ударил в ползуна шипом своего шлема и вместе с монстром прокатился по земле. В следующее мгновение он уже вскочил и запрыгал вокруг, плотнее насаживая на шип свою жертву.
— Да, это здорово! — закричал Атрогейт. — Просто здорово!
Неистовый воин был слишком разъярен, чтобы его услышать. Он уже врезался в толпу ползунов и принялся бить их кулаками, локтями и коленями и даже попытался укусить, когда темная лапа мелькнула у самого лица.
Атрогейт быстро догнал его, раскрутил свои кистени, и они загудели в воздухе, при каждом обороте разбивая плотные тела темных существ. Дворфы неустанно продвигались вперед, разбрасывая убитых врагов направо и налево, и на шлеме Тибблдорфа Пуэнта все еще красовались останки одного из ползунов.