— Штутгард с Каменных гор, — повторил Бренор и обернулся к писцу. — Запиши это имя!
— Слушаюсь, мой король!
— Если моя девочка обретет мир в Храме Парящего Духа, я обязательно навещу твой клан, добрый друг, — пообещал Бренор, снова обернувшись к Атрогейту. — А ты знай, что навеки стал другом Мифрил Халла. Можешь оставаться здесь столько, сколько захочешь. Все расходы я беру на себя! А сейчас, прости, мне пора идти.
Он быстро поклонился и выбежал из зала, не дав Атрогейту возможности выразить свою благодарность.
* * *
Энергия, энтузиазм и надежда впервые за последние несколько дней проснулись в сердцах Дзирта и Бренора, и они оба помчались вниз, к комнате Кэтти-бри. Но отблески багрового пламени и треск искр, пробивавшиеся через щели под дверью, заставили их остановиться.
— Нет, неужели опять? — простонал Бренор.
Он оттолкнул Дзирта и распахнул дверь.
Над кроватью в воздухе стояла Кэтти-бри. Глаза ее закатились, руки были прижаты к бокам, и все тело беспрестанно дрожало.
— Моя девочка…
Бренор внезапно умолк, увидев, что Реджис свернулся клубком на полу у противоположной стены и закрыл голову руками.
— Эльф! — закричал Бренор, но Дзирт уже подбежал к Кэтти-бри, осторожно подхватил ее и бережно уложил в постель.
Бренор сердито выругался и бросился к Реджису.
Припадок Кэтти-бри закончился, и ее тело обмякло в объятиях Дзирта. Он усадил ее в постели, нежно обнял и прижал к себе и только тогда заметил необычное состояние Реджиса.
Хафлинг отчаянно замахал руками, несколько раз ударил Бренора и проворно увернулся от его протянутых рук. Он явно был сильно испуган и, казалось, видел не дворфа, а какое-то ужасное чудовище.
— Пузан, что с тобой? — воскликнул Бренор.
|
|
Вместо ответа раздался вопль, и последовал новый взрыв отчаянного страха. Бренор невольно отшатнулся, а хафлинг поспешно отполз в сторону, потом встал на колени и вскочил на ноги. Опустив голову, он метнулся к противоположной стене, сильно ударился и со стоном сполз на пол.
— О боги! — пробормотал Бренор, нагнулся и подобрал что-то с пола. Потом повернулся к Дзирту и показал ему свою находку.
Это был рубин хафлинга — магический кристалл, позволявший Реджису уговаривать самых упрямых противников.
Тем временем Реджис очнулся и вновь вскочил на ноги. С тем же ужасным криком он бросился мимо Бренора, а когда тот попытался его перехватить, стал яростно отбиваться руками и ногами и даже попытался укусить. Несмотря на то, что Бренор все время окликал его, хафлинг явно не слышал ни слова. С таким же успехом на месте Бренора мог быть демон или дьявол, решивший поужинать хафлингом.
— Эльф! — закричал Бренор, отскочил назад и прижал к груди окровавленную руку.
Реджис метнулся к двери. Но Дзирт успел в прыжке перехватить его, и оба кубарем выкатились в коридор. Дзирт ни на мгновение не прекращал попыток удержать беднягу, так что, когда они остановились, эльф оказался позади хафлинга, его ноги охватывали туловище Реджиса, а руки малыша он ловко завел за спину, не давая тому пошевельнуться.
У Реджиса не было ни единого шанса вырваться или ударить эльфа, но он не переставал отчаянно извиваться и пронзительно кричать.
В коридоре собрались любопытные дворфы.
— Эльф, какую занозу ты загнал малышу в задницу? — спросил один из них.
|
|
— Лучше помоги мне с ним справиться, — попросил его Дзирт.
Дворф подошел и наклонился, но поспешно отскочил, когда хафлинг попытался его укусить.
— Девять Кругов Ада, что это с ним?
— Просто заберите его! — крикнул из глубины комнаты Бренор. — Свяжите и унесите отсюда, но не причиняйте вреда!
— Да, мой король!
Дворфам потребовалось немало времени, чтобы выполнить приказ, но, в конце концов, они все же забрали брыкающегося Реджиса у Дзирта.
— Можно было бы его слегка стукнуть и успокоить, — предложил один из дворфов, но сердитый взгляд Дзирта заставил его отказаться от этой идеи.
— Отнесите хафлинга в его комнату и присмотрите за ним, — приказал эльф.
После этого он вернулся в спальню Кэтти-бри и закрыл за собой дверь.
— Она даже ничего не заметила, — сказал Бренор, когда Дзирт сел на край кровати. — Она не видит окружающий мир.
— Мы знали об этом и раньше, — заметил Дзирт.
— Ни на что не реагирует! А теперь и малыш тоже.
Дзирт пожал плечами.
— Кэддерли, — напомнил он королю дворфов.
— Он нужен им обоим, — сказал дворф и посмотрел на дверь. — А Пузан, должно быть, попробовал на ней свой рубин.
— Он пытался добраться до нее, — согласился Дзирт.
— Только она добралась до него первой, — подытожил дворф.
Глава 5
ЗЛОБНЫЙ МЕРТВЕЦ
— Это произойдет в Храме Парящего Духа, — объявил Король Призраков.
Тот призрак, что преследовал Джарлакса, узнал о намерениях дроу еще до того, как сообразительный эльф отправил тень в пространство между уровнями. А все, что стало известно призраку, стало известно и дракону-личу.
|
|
Враги Гефестуса, Яраскрика и в основном самого Креншинибона соберутся именно здесь, в горах Снежные Хлопья, где уже сеют хаос два посланных Королем Призраков духа.
И, кроме них, будет еще один, человек-южанин. Хрустальному Осколку было известно, что его тоже можно отыскать, хотя и не так легко, как Джарлакса. В конце концов, Креншинибон поддерживал мысленную связь с темным эльфом на протяжении многих дней. Сочетание псионических способностей Яраскрика и магического кристалла дало возможность без особого труда вычислить местоположение знакомого им эльфа. Джарлакс был тем средоточием ненависти, которое привело к объединению трех могущественных существ, преследовавших общую цель. Но скоро они сумеют разыскать и человека, с которым еще не сталкивались.
Кроме того, по крайней мере, одному из них — дракону — грядущая катастрофа сулит немалое удовольствие.
Для Яраскрика уничтожение врагов будет информативным и познавательным процессом, прекрасным испытанием не слишком приятного, но выгодного союза.
А Креншинибон, служивший проводником между чересчур эмоциональным драконом и сугубо практичным пожирателем разума, разделит с ними обоими все ощущения, сопутствующие уничтожению Джарлакса и остальных противников.
* * *
— Дядюшка Пайкел! — окликнула Ханалейса зеленобородого дворфа, завидев его на улице Кэррадуна на следующее утро.
Дворф снарядился как для большого похода, что означало большую палку в руке и котелок, водруженный на голову вместо боевого шлема.
Пайкел просиял широкой улыбкой и что-то крикнул в дверь магазина за своей спиной. Пока он крепко обнимал подошедшую Ханалейсу, из лавки показался ее младший брат Рорик.
— Что вы здесь делаете? — с улыбкой спросила девушка поверх плеча дворфа.
— Я же говорил, что хочу пойти с вами.
— А потом все утро спорил со жрецами о природе космоса, — напомнила Ханалейса.
— Ду-ид! — крикнул Пайкел, выпустив из своих объятий девушку. А в ответ на удивленные взгляды Ханалейсы и Рорика добавил: — Хип-хип-хип.
— Он уже все понял, — пояснил Рорик, и Ханалейса кивнула.
— А жрецы и чародеи тоже уже все поняли? — спросила она. — Я имею в виду твои заявления?
Рорик опустил голову.
— Значит, они тебя прогнали, — сделала вывод Ханалейса.
— Только из-за того, что не могли перенести, что их обскакал наш младший братец! — вмешался Тимберли.
Он как раз в этот момент вышел из-за угла. На его мече после вчерашнего столкновения с ключицей мертвого медведя осталась глубокая зазубрина, и пришлось навестить местного кузнеца.
Рорика подбодрили слова брата, но, взглянув на него, а затем на сестру, юноша растерянно заморгал.
— Что произошло? — удивился он, заметив, что Тимберли держит в руке обнаженный меч и внимательно осматривает лезвие.
— Вы вышли из храма вчера ближе к вечеру? — спросил Тимберли.
— Да, уже в конце дня, — ответил Рорик. — Дядюшка Пайкел хотел спуститься с гор при помощи трех древесных корешков, но отец запретил, опасаясь осложнений при пользовании магией, даже друидической.
— Ду-ид! — насмешливо вставил Пайкел.
— Я бы тоже не стала путешествовать при помощи магии, — согласилась Ханалейса. — Сейчас не то время.
Пайкел стукнул себя в грудь, потом посмотрел на Ханалейсу.
— Значит, вы ночевали в лесу? — продолжал расспросы Тимберли.
Рорик молча кивнул, не совсем понимая, к чему клонит брат, а Пайкел, видимо уловив суть, тяжело вздохнул.
— В лесах происходит что-то непонятное, — сказал Тимберли.
— Ага, ага, — согласился Пайкел.
— О чем это вы? — удивился Рорик, переводя взгляд с брата на сестру.
— Брр, — произнес Пайкел и обхватил себя руками.
— Я проспал всю ночь, — заметил Рорик, — и мне не было холодно.
— На нас напал зомби, — рассказала Ханалейса. — Медведь-зомби. И там в лесу был кто-то еще.
— Ага, ага, — подтвердил Пайкел.
Рорик с любопытством взглянул на дворфа:
— А ты мне ничего не сказал.
Пайкел пожал плечами.
— Но ты почувствовал его? — спросил Тимберли.
— Ага, ага, — повторил Пайкел.
— Значит, вы сражались — сражались по-настоящему?! — не скрывая любопытства, воскликнул Рорик.
Трое детей выросли в тиши библиотеки, в окружении могущественных жрецов и престарелых чародеев. Они слышали рассказы о битвах, в особенности о сражениях своих родителей против ужасного Проклятия Хаоса и против их деда, но, за исключением тех случаев, когда отца и мать призывали для борьбы или братья дворфы отлучались в Мифрил Халл ради службы королю Бренору, жизнь молодых людей протекала мирно и спокойно. Они тщательно изучали боевые искусства — рукопашный бой и владение мечом — на занятиях с магами, жрецами и монахами. При таких родителях, как Кэддерли и Даника, эти трое получили всестороннее образование, о каком только могли мечтать дети Фаэруна, но в практическом отношении, особенно в боевом деле, они оставались неопытными новичками и до вчерашней ночи не имели возможности себя испытать.
Ханалейса и Тимберли обменялись тревожными взглядами.
— Рассказывайте! — настаивал Рорик.
— Это было очень страшно, — призналась его сестра. — Я еще ни разу в жизни не была так напугана.
— Но и захватывающе тоже, — добавил Тимберли. — Как только начался бой, стало некогда думать о страхе.
— Вообще ни о чем думать было невозможно, — сказала Ханалейса.
— Хи-хи-хи, — кивая, согласился Пайкел.
— А как же тренировки? — воскликнул Рорик.
— Нам повезло, что наши родители и дядюшки, — сказала Ханалейса, указав на просиявшего от удовольствия Пайкела, — не поддались ощущению мира и спокойствия, а научили нас…
— Драться, — закончил за нее Тимберли.
— И быстро реагировать, — добавила Ханалейса.
Она более философски относилась к сражениям и роли боевых тренировок в окружающем мире. В этом отношении она была похожа на свою мать и потому упражнениям с мечом или палицей предпочитала сосредоточенность и точность рукопашных приемов, культивируемых в ордене Даники.
— При всем опыте владения мечом, вчера ночью мы могли бы погибнуть, если бы не смогли победить свои страхи.
— Значит, ты тоже почувствовал чье-то присутствие? — спросил Тимберли у Пайкела.
— Ага.
— И это существо все еще там.
— Ага.
— Надо предупредить всех тех горожан, кто собирается посетить Храм Парящего Духа, — предложила Ханалейса.
— Ага, ага.
Пайкел поднял перед собой здоровую руку и показал пальцами вперед, а потом стал покачивать кистью, словно изображая рыбу, скользившую по озеру. Все поняли, что дворф настаивает на возвращении при помощи магии корешков, и Пайкел, убедившись, что им все ясно, с усмешкой добавил:
— Ду-ид.
— Нет, этого нельзя делать, — возразила Ханалейса, и Тимберли тоже неодобрительно покачал головой.
— Мы могли бы выйти завтра до рассвета, — сказал Тимберли. — Что бы то ни было, оно ближе к Кэррадуну, чем к храму. А можно попросить лошадей, чтобы быстро проехать первую половину пути. Я уверен, хозяин конюшни не откажется проводить нас до отрогов гор.
— Если поторопимся, можем вернуться домой до захода солнца, — согласилась Ханалейса.
— А сейчас надо позаботиться о том, чтобы горожане были готовы к неприятным неожиданностям, — предложил Тимберли, потом посмотрел на Ханалейсу и пожал плечами. — Хотя мы не знаем, что это было и там ли оно сейчас. Возможно, это был всего лишь когда-то убитый нами медведь. В него вселился злобный дух, а теперь он исчез.
— А может, и не исчез, — вставил Рорик.
По его тону было ясно, что он на это надеется. В своем юношеском задоре, он слегка завидовал старшему брату и сестре, но этому чувству очень скоро суждено было рассеяться.
* * *
— Наверное, болтается здесь уже сотню лет, — пробормотал один из морских псов — так в Кэррадуне называли рыбаков с обветренными лицами, населявших город.
Мужчина равнодушно махнул рукой, словно не желая больше обсуждать эту тему.
— Да, но мир стал спокойнее, — недовольно заметил другой посетитель таверны.
— Нет, не весь мир, — возразил третий. — Только его часть, где живут родители этих троих ребят. Я думаю, мы стали более цивилизованными!
Его слова вызвали смешки других посетителей — отчасти язвительные, отчасти добродушные.
— В остальном мире стало беспокойнее, — продолжал он. — И это беспокойство подбирается к нам, можете в этом не сомневаться.
— Нашему-то поколению знакомы жестокие сражения, — добавил первый. — А вот будут ли готовы драться молодые, выросшие при Кэддерли?
— Ну, его детишки не сплоховали, — ответил ему кто-то, и в подтверждение этих слов по столам застучали донышки кружек.
Потом посетители дружно выпили в честь стоявших у стойки бара близнецов.
— Мы остались в живых, — громко заговорила Ханалейса, привлекая всеобщее внимание. — Но ведь это злобное существо и сейчас может бродить по лесу.
Ее надежда вызвать тревогу не оправдалась. Только кружки застучали еще громче, да кое-где послышался смех. Ханалейса посмотрела на Тимберли, а потом они оба обернулись к дворфу, который выразил свое сожаление протяжным «О-о-ох».
— Жителям Кэррадуна надо поставить часовых у каждых ворот и вдоль стен! — крикнул Тимберли. — Надо, чтобы по улицам ходили вооруженные патрули с факелами. И прошу вас, осветите город!
Его энергичное выступление привлекло некоторое внимание, но в следующий момент все взгляды обратились к входной двери. Кто-то настежь распахнул дверь и крикнул:
— Тревога! Тревога!
Но больше, чем крики, посетителей таверны поразили донесшиеся вслед за этим вопли, полные ужаса и боли.
Рыбаки вскочили со своих мест, опрокидывая столы.
— Ох-ох, — вздохнул Пайкел, схватил Тимберли за руку и придержал Ханалейсу обрубком второй руки, призывая не вмешиваться.
Они пришли в таверну, чтобы предупредить людей и организовать их, но Пайкел был уверен, что дальнейшее вмешательство уже не требуется.
Тимберли еще пытался что-то кричать, но уже собирались группы из экипажей рыбацких судов, раздавались призывы пойти в доки за оружием, распределялись районы города для обороны.
— Но, люди… — попытался протестовать Тимберли и тут же получил увесистый толчок от Пайкела.
— Ш-ш-ш! — предостерег его дворф.
— Будем держаться вместе, — заговорила Ханалейса. — Нас четверо. Посмотрим, чем мы сможем помочь.
Вслед за остальными они вышли на улицу. Но и в таверне осталось несколько человек — в основном капитаны судов, решившие обсудить общую стратегию. Пайкел, прошептав несколько слов, сунул свою черную дубовую палку — волшебную дубинку — под мышку обрубленной руки и провел пальцами по нижнему концу. Из верхнего конца палки брызнул яркий свет, превратив оружие в горящий без огня факел.
В двух кварталах от таверны, по пути к воротам, через которые они входили в город, трое молодых людей и дворф узнали, из-за чего возникла тревога. Улицы заполонили гниющие трупы и скелеты. Мертвые люди и эльфы, дворфы и хафлинги и даже животные свободно разгуливали по городу и нападали на живых.
Увидев семейство, пытающееся спрятаться под насыпью дороги, ребята Бонадьюс и дворф устремились туда, но Рорик резко остановился, вскрикнул, а потом неловко поднял ногу и задрал штанину. Пайкел первым подошел ближе, увидел отчетливо проступившие капли крови и какое-то мелкое существо. Рорик дернул ногой, и напавшая тварь отлетела на обочину дороги.
А потом этот комок костей и перьев снова взлетел и устремился к Рорику.
— Птица, — ахнула Ханалейса.
Пайкел проследил за ее полетом, резко взмахнул палкой и горящим концом сбросил птицу на мостовую. Свет оказался губительным для неживых существ, и мертвая птица осталась тлеть на дороге.
— Ша-ла-ла! — торжествующе воскликнул Пайкел, высоко подняв дубину.
Потом дворф поправил на голове котелок, заменяющий ему шлем, и свернул в ближайшую аллею. Как только свет волшебной дубинки проник в темноту, стала видна толпа скелетов, и все они тотчас бросились на дворфа.
Тимберли обнял брата за спину и подтолкнул в ту сторону, откуда они пришли, а затем крикнул притаившемуся семейству, чтобы и они не отставали.
— Дядя Пайкел! — закричала Ханалейса и бросилась на помощь дворфу.
За углом ее встретил отвратительный треск костей, навстречу полетели осколки ребер и целые черепа, сорванные со скелетов. Свет дубинки Пайкела метался, словно язычок пламени в разгар урагана, и сам дворф двигался с той же быстротой. Такого яростного сражения Ханалейсе еще ни разу не приходилось видеть, и уж тем более она не ожидала воинственного пыла от всегда спокойного дядюшки-садовника.
Тогда она переключила внимание на улицу, где еще оставались двое жителей Кэррадуна с тремя маленькими детьми. Пайкел и сам мог справиться с мертвецами, несмотря на огромное численное превосходство противников, и Ханалейса бросилась на помощь беззащитным горожанам. Два скелета уже догоняли несчастных беглецов. Она на всей скорости врезалась в мертвецов, заставив их отступить на несколько шагов, а сама на мгновение замерла, стоя на носке одной ноги, резко развернулась и второй ногой со всего размаху врезала по грудной клетке ближайшего скелета. Костяные осколки брызнули во все стороны, а Ханалейса, отдернув ногу, но, не опуская ее и не теряя равновесия, отклонилась назад, мгновенно изменив направление следующего удара, который пришелся точно в лицо второму скелету.
Умение держать равновесие не подвело Ханалейсу, и она, разворачиваясь на одной ноге снова и снова, трижды ударила врага в грудь.
Затем последовал высокий прыжок, и опорная нога описала высокую дугу перед лицом скелета, но это был лишь отвлекающий маневр. Приземлившись на обе ноги, Ханалейса без промедления ринулась вперед и провела серию прямых сокрушительных ударов кулаками.
Оба скелета превратились в груды обломков, и Ханалейса стала отступать вслед за бегущими горожанами. К ее немалому облегчению, из аллеи выскочил Пайкел. Они приветствовали друг друга улыбками и стали вместе отражать нападки оживших мертвецов, действуя ногами, руками и светящейся дубинкой дворфа.
Вскоре к ним стали присоединяться горожане, а потом подбежал и Тимберли, энергично разбивая своим длинным мечом попадавших под удары скелетов и зомби.
Но их было слишком много!
Мертвецы поднимались со старого кладбища, где нашли упокоение многие поколения жителей Кэррадуна; они поднимались и из леса, где цикл жизни неустанно повторялся, чтобы утолить голод заклинания колоссальной мощности. Даже по берегам озера Импреск, под его темными водами, тысячи скелетов рыб, выброшенных после очистки доков и лодок, поднимались на поверхность, выскакивали из воды на берег или причал и отчаянно пытались уничтожить хоть что-нибудь живое.
А над темной гладью озера стоял и наблюдал за происходящим Фетчигрол. Его мертвые глаза вспыхивали, отражая оранжевые языки пламени разгоравшихся сразу в нескольких местах пожаров. И каждый мучительный вопль, каждый испуганный крик, доносившиеся из темноты, вызывал в мертвенном взгляде отблески удовлетворения.
Призрак чувствовал, что неподалеку произошло не одно кораблекрушение и в озере покоится немало давно погибших рыбаков.
* * *
— Я в порядке! — настаивал Рорик, пытаясь выдернуть ногу из пальцев дядюшки Пайкела.
Но дворф крепко держал его одной рукой — а он мог удержать и норовистую лошадь, не то что подростка, — и обрубком второй руки легонько ткнул Рорика, чтобы тот не слишком сильно вертелся.
Они снова были в таверне, но спокойствия снаружи не прибавилось. Скорее, наоборот.
Пайкел оторвал от лоскута полоску ткани и окунул ее в свой перевернутый котелок-шлем, куда перед этим вылил какой-то крепкий напиток и настой трав, всегда имевшийся у него под рукой.
— Мы не можем здесь оставаться! — воскликнул, войдя с улицы, Тимберли. — Они все ближе.
Пайкел проворно обмотал окровавленную голень Рорика, при помощи культи завязал узел и затянул его, ухватившись за один конец повязки зубами.
— Слишком туго, — пожаловался Рорик.
— Ш-ш-ш, — успокоил его дворф.
Затем Пайкел взял котелок и водрузил на голову, то ли забыв, то ли даже не собираясь вылить его содержимое. Жидкость потекла по зеленым волосам и бороде друида, но он, словно ничего не заметив, только слизнул пару капель, попавших на губы. Прихлопнув котелок, дворф сунул под мышку свою дубинку и подтолкнул Рорика вперед.
Юноша торопливо шагнул, но едва не упал, наступив на раненую ногу. Похоже, рана была гораздо глубже, чем он надеялся. Однако Пайкел был настороже, он успел поддержать парня, и они вдвоем вышли вслед за Тимберли. Снаружи их поджидала Ханалейса.
— Их слишком много, — мрачно сказала она, качая головой. — Нет ни единого шанса прогнать мертвецов, остается только отступать.
— К докам? — спросил Тимберли. Он видел, как именно туда стекаются толпы горожан, но, казалось, его не слишком обрадовал их выбор. — Там у нас за спиной останется только озеро.
Выражение лица Ханалейсы говорило о том, что ей эта идея нравится ничуть не больше, чем брату, но выбирать было не из чего. Они присоединились к потокам горожан и побежали в сторону озера.
На полпути к докам была организована оборона, и Ханалейса с Тимберли с радостью заняли место в рядах защитников. Пайкел, одобрительно кивнув близнецам, провел Рорика дальше, к строениям у самой верфи. Это был комплекс старого форта, и именно его капитаны выбрали для своего штаба.
— Постараемся ради отца и мамы, — сказала Ханалейса Тимберли. — Не опозорим их имени.
Тимберли, уже чувствуя себя ветераном, улыбнулся сестре.
Шанс проявить себя не заставил долго ждать. Очень скоро им пришлось выбежать вперед, чтобы оказать помощь последним группам горожан, которых по пятам преследовали монстры. Ханалейса и Тимберли бесстрашно врезались в толпу мертвецов и принялись энергично крушить врагов.
Их отпор стал еще более эффективным, когда вернулся дядюшка Пайкел. Его горящая дубинка уничтожала каждого зомби, который оказывался в пределах досягаемости.
Но, несмотря на отчаянные усилия близнецов, дворфа и остальных горожан, отряд был вынужден постепенно отступать под натиском скелетов. На место каждого уничтоженного зомби тотчас вставало трое таких же мертвецов. А ряды защитников таяли, по мере того, как то одного, то другого бойца костлявые руки и когти утаскивали в ужасную толпу.
И эти несчастные жертвы очень скоро поднимались снова, чтобы сражаться на стороне противника.
Ужас и отвращение при виде мертвецов, ополчившихся на своих близких, сильно подрывали моральный дух защитников, и горожане постепенно, шаг за шагом, стали отступать.
Под стенами старого форта они немного приободрились, поскольку дальше отступать было некуда, оставалось только драться. Но вскоре и этот рубеж обороны стал рассыпаться.
Ханалейса оглянулась на брата, и во взгляде ее карих глаз сквозили отчаяние и грусть. Они не имели возможности отступить в воду, а стены ненадолго удержат толпы врагов. И брат, и сестра не могли скрыть страха.
— Надо найти Рорика, — сказал Тимберли дворфу.
— Э?.. — откликнулся Пайкел.
Он не понял, что дети Бонадьюс хотели перед смертью собраться все вместе.
Глава 6
ПОЛИТИКА ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ
В этот момент Бренор Боевой Топор не желал слышать ничего подобного.
— Но Обальд злится, — объяснял ему гном Нанфудл. — Он считает, что это мы виноваты в странном безумии всякой магии и в молчании его бога.
— Ладно, эта дубина вечно считает нас виноватыми, — отмахнулся Бренор.
Он посмотрел на дверь, ведущую к коридору в ущелье Гарумна, надеясь увидеть Дзирта. Утро не принесло облегчения ни для Кэтти-бри, ни для Реджиса. Накануне хафлинг довел себя до полного изнеможения и с тех пор погрузился в тоскливое забытье.
— Но эмиссар Обальда… — не отступал Нанфудл.
— Некогда мне с ним разговаривать! — крикнул Бренор.
С другого конца зала несколько дворфов наблюдали за неожиданным для короля взрывом эмоций. Среди них в своем кресле на колесах был и генерал Банак Браунанвил, тяжело раненный много лет назад в первом сражении с орками Обальда, после чего у него отнялась нижняя половина тела.
— Мне некогда! — снова воскликнул Бренор, хотя и с некоторым намеком на извинения. — Моя дочь должна ехать! И Пузан тоже!
— Я могу отправиться с Дзиртом, — предложил Нанфудл.
— Девять Кругов и десятый в придачу, если я тебе это позволю! — заорал Бренор. — Я не оставлю свою девочку!
— Но ты же король! — крикнул один из дворфов.
— И весь мир сходит с ума, — добавил Нанфудл.
Бренор заскрипел зубами, едва сдерживая нетерпение.
— Нет, — ответил он, наконец. — Затем кивнул гному, который давно стал одним из самых ценных и доверенных советников, и пересек комнату, остановившись у кресла Банака. — Нет, — повторил Бренор. — Сейчас я больше не король.
Несколько дворфов изумленно ахнули, но Банак Браунанвил невозмутимо кивнул, принимая ответственность, которая, как он знал, будет на него возложена.
— Ты уже правил этим местом, — произнес Бренор. — И я знаю, что ты справишься и на этот раз. Я слишком давно не видел перед собой дороги.
— Ты спасешь свою девочку, — сказал старый генерал.
— На этот раз я не могу оставить тебе в помощь Пузана, — продолжал Бренор. — Но гном тоже неглуп.
Он оглянулся на гнома, и тот не мог удержаться от улыбки, вызванной комплиментом и доверием, оказанным королем.
— У нас немало светлых голов, — согласился Банак.
— Только не затевай очередную войну с Обальдом, — наказал ему Бренор. — По крайней мере, до тех пор, пока я не вернусь, чтобы лично уничтожить десяток этих псов.
— Ни за что.
Бренор хлопнул друга по плечу, повернулся и пошел к выходу. Одна часть его сознания твердила, что ответственность перед кланом Боевого Топора лежит на его плечах, особенно в это смутное время. Но другая, большая часть отвергала эту ответственность. Да, он был королем Мифрил Халла, но он был еще и отцом Кэтти-бри и другом Реджиса.
И все остальное в этот печальный момент не имело для него никакого значения.
Дзирта он отыскал в ущелье Гарумна, в компании самого грязного и дурнопахнущего дворфа, которого только можно было себе представить.
— Я готов отправиться в путь, мой король! — с энтузиазмом приветствовал его Тибблдорф Пуэнт. Устрашающего вида дворф вытянулся в струнку, и его латы, сплошь покрытые шипами и лезвиями, громко звякнули и заскрипели.
Бренор посмотрел на дроу, но тот только прикрыл глаза, давно предпочитая не спорить с этим воином.
— Ты готов отправиться в путь? — переспросил Бренор. — Когда здесь назревает новая война?
В глазах Пуэнта на мгновение зажглась радостная надежда, но он решительно тряхнул головой:
— Мое место рядом с моим королем!
— Пока я отсутствую, правителем Мифрил Халла будет Браунанвил.
Возникшее на секунду сомнение в глазах дворфа так же быстро растаяло.
— С моим королем Бренором! — возразил он. — Если ты отправляешься в путь, Пуэнт и его ребята идут следом!
После такого заявления несколько соседних дверей распахнулось, и в широкий коридор выскочили прославленные «веселые мясники».
— О нет-нет! — заворчал Бренор. — Только не это!
— За моего короля! — раздался одновременный рев из двадцати глоток.
— Я не могу лишить правителя Браунанвила лучшего отряда, который только знал Фаэрун, да еще в такое неспокойное время, — сказал Бренор. — Нет, это невозможно. — Он посмотрел в лицо Пуэнту. — И тебя тоже. Да и в повозке для тебя мало места.
— Ба! Мы побежим следом! — не унимался Пуэнт.
— Мы помчимся на волшебных подковах, но волшебных сапог, чтобы не отставать от повозки, у нас нет, — объяснил ему Бренор. — Я уверен, что вы будете бежать, пока не свалитесь замертво, но на этом все и закончится. Нет, друг мой, твое место здесь, на тот случай, если Обальд решит, что это подходящее для междоусобиц время. — Он тяжело вздохнул, обернулся в поисках поддержки к Дзирту и тихонько добавил: — И мое место тоже здесь.
— Ты недолго будешь отсутствовать, — заверил его Дзирт. — А твое место сейчас рядом со мной, Кэтти-бри и Реджисом. Я предупреждаю, что на забавы времени не останется. И повозка уже ждет.