https://ficbook.net/readfic/7084607
Направленность: Слэш
Автор: Heika Mitich (https://ficbook.net/authors/174410)
Беты (редакторы): Sheila Luckner (https://ficbook.net/authors/914635)
Фэндом: EXO - K/M
Пейринг или персонажи: Крис/Сухо, Чанёль/Бэкхён, Крис, Сухо, Бэкхён, Чанёль
Рейтинг: NC-17
Жанры: Ангст, Юмор, Драма, Фэнтези, Психология, AU, Мифические существа, Любовь/Ненависть
Предупреждения: OOC, Нецензурная лексика
Размер: Миди, 52 страницы
Кол-во частей: 1
Статус: закончен
Описание:
— Впрочем, я, кажется, разгадал секрет твоей богатой личной жизни. Ты, наверное, покупаешь себе очень много пакетиков? Бумажных, целлофановых, не знаю, какие ещё там бывают?
— Ты считаешь, что я дарю девушкам пакеты, чтобы раскрутить их на секс? Не приписывай другим свои дешёвые уловки, или у вас в Химерусе вы флиртуете через пакетики?
— Нет, я просто думаю, что ты настолько страшный и противный, что, чтобы потрахаться с тобой, нужно надеть тебе на рожу пакетик и не видеть твоё унылое личико.
Посвящение:
Всем моим дорогим читателям.:33
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Примечания автора:
У меня долго и активно просили спэшлы к вот этой замечательной работе https://ficbook.net/readfic/5237357, и я с успехом вам их презентую. Этот посвящён сайдовому пэйрингу Тулидов, которые очень метко и ярко проявили себя в основной истории по данной Вселенной.
У меня сегодня День Рождения, поэтому хочется в этот знаменательный день порадовать моих дорогих читателей.:33
Можно читать как отдельную историю, но уже с кратким саммари: действие происходит в современном магическом мире, где есть государства, населённые различными мифическими созданиями. Но это не нечто в духе Средневековья, а, скорее, реальность, подобная нашей, но со всякими волшебными плюшками.
WARNING! Пока не бечено (потому как я торопилась выложить именно к этому дню), но вычитано, если найдёте опечатки, то смело прошу в публичную бету.)
Магия, взаимное притяжение и, конечно же, дурацкие пижамки.
Все любят дурацкие пижамки, даже, если не признаются.
******
«Я выхожу замуж».
Спокойный, какой-то индифферентный голос Бэкхёна звучит в голове Чунмёна в тот момент, когда одна из горничных короля Бёна, хорошенькая Суён, протягивает ему чашку с кофе. От неожиданности пальцы Кима разжимаются, и дорогая фарфоровая кружка будто в замедленной съёмке валится на пол. На лице Суён, представившей себе ругань главного привратника и то, что стоимость дорогущей безделушки могут запросто вычесть из её зарплаты, возникает испуганное выражение, и Ким успевает затормозить чашку в воздухе прежде, чем та обвалится на не менее дорогущий ковёр, вытканный нимегульскими нимфами, а затем – быстро перехватить рукой, будто всё произошедшее является лишь результатом его врождённой ловкости и удачного стечения обстоятельств. Девушка часто моргает и облегчённо выдыхает, а Ким старательно улыбается и извиняющимся тоном говорит:
— Прости, я сегодня немного рассеянный. Не переживай по поводу пятен, я всё объясню господину Ли, и тебя никто не заругает. Можешь идти.
В глазах Суён мелькает нескрываемое ликование, и она, сделав книксен, быстрым шагом выходит прочь из приёмной комнаты короля.
Чунмён ставит чашку на стол и, сделав глубокий вдох, мысленно спрашивает:
«Ты ебанулся? Он что, заставил тебя нюхать какую-нибудь токсичную дрянь, привезённую со встречи с огненными демонами? Говорят, эти ублюдки легально курят самую забойную шмаль!»
«Я не ебанулся», — с всё тем же пугающим спокойствием отвечает Бён. – «Как ты думаешь, зачем меня сюда позвал папенька?»
«Он что-то говорил о том, что собирается обсудить с тобой итоги нынешней дипломатической встречи», — напрягая память, отвечает Ким. Его Высочество вернулся из поездки в чрезвычайно приподнятом настроении, и Чунмён мысленно надеялся, что это позволит ему хотя бы на некоторое время оставить своего сына и любимого двоюродного племянника в покое. Нутро заполняется нарастающим беспокойством, которое усиливается, когда он снова слышит голос Бёна.
Когда Бэкхён говорит вот так, тщательно выдержанным «королевским» тоном, это верный признак того, что он находится в состоянии, близком к истерике. Чунмён представляет себе его, сидящего перед королём с наклеенной улыбкой на лице и старательно держащего невозмутимое лицо, и желание ворваться в кабинет Его Высочества под каким-нибудь благовидным предлогом становится невыносимым.
«Верно», — соглашается Бэкхён. – «И я ожидал, как и ты, что это будет очередное дипломатическое задание, например, что меня пошлют в их страну на какой-нибудь саммит, где мне будет нужно фотографироваться в обнимку с местными звёздами и вещать о своей мечте объединить наши народы. Но, как оказалось, папенька действительно решил породнить наши славные государства. Путём династического брака между наследниками престола»
Чунмён жмурится и косится на дверь. Должность персонального сопровождающего наследного принца предполагает постоянный мониторинг основных новостей, и Ким вспоминает, как некоторое время назад просматривал статью о свадьбе принцессы Юры и её давнего возлюбленного. Он недоумённо вскидывает брови и спрашивает Бёна:
«Династический брак? Но местная принцесса же замужем!»
«Замужем», — отвечает Бён. Король за дверью повышает голос, и Чунмён ежится от накатившей на него нервозности. – «Но она – не единственный ребёнок королевской четы. У них есть сын, известный плэйбой, светский лев и просто систематический трахаль местных красоток. Вот он как раз свободен и целиком и полностью готов к браку»
«Но твоя сестра тоже замужем», — оторопело говорит Чунмён. Бэкхён в его голове сдавленно хмыкает и одобрительно угукает:
«Ну, вот мы и подошли к сути. У королей обе дочери замужем, но зато есть два неженатых сына. А нынешние законы и достижения магической генетики позволяют двум мужчинам жениться и заводить детей. Ну, знаешь, с помощью кокона и так далее. Представляешь, как было бы ужасно, если мне пришлось ещё и самому от него рожать? И через какое отверстие, что интереснее всего, через задницу, что ли?»
— Блядь! – выпаливает Ким и вздрагивает, нервно оглядываясь. Репутация представителя эльфийской аристократии предполагает отсутствие подобных высказываний в лексиконе, и Чунмён выдыхает, скрещивая руки на груди. За дверью слышится спокойный голос Бёна, а в голове звучит его нервный шёпот:
«Отец сейчас заливается соловьём и пытается обрисовать мне преимущества этого брака. Мол, у меня будет возможность стать представителем королевской семьи одного из старейших и сильнейших демонических государств. Что мы получим нехилые дивиденды за счёт заключения соглашений о сотрудничестве и так далее… Но, блядь, я чувствую себя шлюхой. Как будто…», — голос Бёна за дверью звучит мягко и меланхолично, в то время, как в сознании Кима он, кажется, вот- вот сорвётся и забьётся в истерике. – «Как будто я не его сын, Чунмён. Как будто я какая- то вещь, которую он хочет задорого продать. Кто такой вообще этот Пак Чанёль? Как я могу жениться на человеке, о котором я даже ничего не знаю?!»
Пак Чанёль… Его имя кажется Чунмёну до боли знакомым, и он напрягает память, силясь восстановить его смутный образ. Кажется, он встречал его на каких- то крупных политических мероприятиях, вроде как он мелькал вместе со своим родственником в списке самых горячих молодых холостяков… Киму нет дела до подобных самодовольных напыщенных хлыщей, и он кривится, когда понимает, что в будущие мужья Бёну прочат очередного пустоголового бабника, готового на всё, чтобы вскружить голову очередной хорошенькой девице.
«Я разузнаю о нём всю подноготную, и тогда мы подумаем, что будем делать дальше», — клятвенно обещает он Бёну, но в ответ не доносится ни слова. Чунмён напрягает слух и слышит за дверью звук отодвигаемого кресла, а затем – громкие шаги. Сердце пропускает удар, и он машинально хватается за практически пустую чашку, напуская на себя расслабленный вид.
Вычурная, массивная дверь открывается долго, и наконец глазам Кима предстаёт раскрасневшийся, но довольный до отвращения король Бён и бледный как молоко Бэкхён, который бросает на него быстрый взгляд и моментально отворачивается.
— О, Чунмён-а, — радостно говорит Бён- старший и белозубо улыбается, так, что Ким едва сдерживается, чтобы не заехать ему в челюсть. – Вижу, что ты уже ждёшь Бэкхён-а, и это очень хорошо! Потому что у нас есть просто потрясающие новости, и нам, безусловно, в будущем потребуется твоя помощь и непосредственное участие в делах государственной важности.
«Да, я в курсе, что ты продал своего сына рогатым уёбкам за выгодные контракты и возможность приобщиться к демоническому золоту и прочим полезным ресурсам, прекрасная новость, я в восхищении», — думает Чунмён, и на губах Бэкхёна, услышавшего его мысли, возникает некое подобие улыбки.
Ким старательно скалится Его Величеству и, отвесив ему учтивый поклон, подобострастно отвечает:
— Да, Ваше Превосходительство, я буду просто счастлив послужить на благо нашему королевству и помочь вам и Бэкхён-а в ваших дальнейших планах. С чем же это связано? Неужели с вашими недавними переговорами с огненными демонами? Что, Вы наконец- то смогли что- то продать по хорошей цене?
Бён-старший слегка прищуривается, затем в его взгляде мелькает нечто, похожее на замешательство, и он уже не так ажиотированно отвечает:
— Ну… Можно и так сказать.
Вот же мудила, говорит себе Чунмён и встаёт с дивана, делая шаг навстречу мужчине. Он демонстративно ахает и взмахивает руками, выпуская из пальцев чашку. Король таращит глаза, становясь похожим на испуганного суслика, а Ким делает пару мимолётных пасов, так, что кружка моментально изменяет свою траекторию и влетает прямо в грудь Бёна-старшего. Белая ткань мундира покрывается некрасивыми коричневыми каплями, чашка больно ударяет монарха под дых и затем плавно падает вниз, прямо на его тщательно вычищенные ботинки. Его Величество совсем не по-королевски открывает рот, а Чунмён округляет глаза и, ахнув, принимается причитать:
— Ах, какой же я неуклюжий! Как я мог так опростоволоситься, простите меня, пожалуйста! Это всё мой восторг от грядущих новостей, прямо не могу сдержать эмоции!
Он принимается кланяться, ощущая, как нутро заполняется нарастающей злобой. Чашка взлетает вверх и вновь бьёт короля по ботинку, он подпрыгивает и издаёт совсем не величественный визг, а Бён тихо хихикает, прикрывая рот рукой. При виде его улыбки чувства слегка притупляются, и Ким думает, что ужаснее всего то, что фокус с фарфором – это большее, что он может сделать.
Бён всегда мечтал о крепких отношениях и большой, настоящей любви. О доброй, смешливой жене и о том, что отец оставит его в покое со своими династическими играми после того, как старшая сестра родит ему потенциальных наследников. Сам Чунмён никогда не понимал подобных наивных грёз, потому как трезво смотрел на ситуацию и прекрасно понимал, что в их мирке истинные чувства – это огромная редкость. В мире знати и аристократии есть место лишь взаимной выгоде и слиянию капиталов, налаживанию ценных контактов и прочим прагматическим вещам, но для Бэкхёна ему хотелось иного. Чтобы он встретил свою вторую половинку и был по-настоящему счастлив, найдя ту, на кого он сможет опереться и кто будет видеть в нём не просто принца и потенциальный источник дохода, а нечто большее.
А теперь его лучшего друга выдают замуж за какого- то козла. За рогатого засранца из народа огненных демонов, известных своим мерзким характером и славной привычкой трахать всё, что движется.
Чунмён старательно улыбается Бёну-старшему, хотя больше всего на свете ему хочется запулить ему в голову большой напольной вазой.
Пак Чанёль, значит? Надо нарыть о нём и его окружении как можно больше данных, подключить Лухана и его гениальных ищеек, так, чтобы не осталось никаких тщательно скрываемых секретов и слабостей.
И не с такими справлялись, пусть даже и без рогов и остроконечного хвоста.
Интересно, куда он и ему подобные его девают, когда надевают брюки? А, впрочем, неважно.
******
— Так вот ты какой, Пак Чанёль, — медленно говорит Бэкхён и смотрит на фотографию на экране. Чунмён заглядывает ему через плечо и невольно вздыхает: даже одного взгляда на фото этого Пака ему хватает, чтобы понять, что они с Бёном вряд ли поладят. Ухоженный, лощёный, высокий и фигуристый, с большими глазами и правильными чертами лица, он выглядит так, как будто прямо перед съёмкой с кем- то славно потрахался. И Киму кажется, что в своих суждениях он не так уж и далёк от истины.
Пак Чанёль – настоящий, как выражается не слишком стесняющийся в выражениях Лухан, «ебарь-перехватчик». Точно так же думает и Ким, когда начальник пиар-службы суёт ему в руки толстую папку, где один только список бывших подружек занимает добрую половину.
«Надеюсь, что нам предоставят его медицинскую карту, а то лично мне совсем не хочется потом лечить тебя от различных венерических заболеваний», — мысленно тянет он, и Бён громко хмыкает. Чунмён трогает пальцем экран, и большая фотография масляно улыбающегося наследного принца сменяется второй, где он стоит на фоне здания Мировой Магической Ассамблеи и позирует для прессы с серьёзным выражением лица. Рядом с ним стоит ещё один молодой мужчина, и Чунмён опускает взгляд в папку, полученную от Лухана, скользя взглядом по тщательно отпечатанным строчкам.
Ву Ифань или Крис Ву, представитель древнего аристократического рода Химеруса. Отец – двоюродный брат Его Величества, мать – из царства ледяных демонов, наследница семьи местных баронов. Богатый, хорошо образованный и широко известный в узких кругах как верный соратник принца Пака и его напарник во всех делах и начинаниях.
— Он как ты, только из Химеруса,— говорит ему Лухан, и Чунмён, не сдержавшись, фыркает, потому что, чёрт его дери, ничего и близко похожего нет.
Этот Ифань – настоящий раздолбай и придурок, которому попросту повезло родиться в нужное время в нужный час. Самозабвенный бабник, так называемый «дипломат», на деле катающийся по всяким местам с легкомысленным бонвиваном Чанёлем и дурящий головы глупеньким девчонкам вроде дочерей и сестёр чиновитых особ. Ким, раздражённо стучит кончиками пальцев по подлокотнику кресла и прикусывает нижнюю губу.
Но при всём этом что-то в его облике есть такое, что Чунмён понимает, что этот приятель Пака не так прост, каким кажется на первый взгляд. Тёмные глаза смотрят цепко и тяжело, так, будто Ифань старательно держит на лице маску обходительного простофили, хотя на самом деле в глубине души таит намного больше грязных секретов и помыслов.
— Этот его дружок – тот ещё интриган, и мы должны его опасаться, — вслух говорит Чунмён, и Бэкхён переводит на него взгляд.
— Он красивый, — помедлив, говорит он. – Только лицо какое-то надменное и наглое. Выглядит так, будто кто- то вывалил перед его лицом кучу лошадиного дерьма, и он нюхает его не переставая.
Ким невольно прыскает со смеху, а Бэкхён кривится и со стоном вытягивается на кровати.
— Вполне возможно, что с этим Паком можно будет договориться, — нараспев тянет он и щёлкает кончиками пальцев. Дорогая золотая статуэтка, изображающая неправдоподобно худую эльфийку с развевающимися длинными локонами, поднимается в воздух и принимается покачиваться в такт его движениям, а Бэкхён морщится и продолжает. – Может быть, мы с ним сможем подружиться. Хотя, о чём это я говорю? Какие у нас будут общие темы для разговоров?
— Ты можешь рассказать ему о классическом искусстве Эльдуса, а он тебе о том, сколько красоток он довёл до оргазма своим огромным членом, — отзывается Чунмён и, положив телефон на покрывало, падает рядом с Бэкхёном, пытаясь перехватить телепатический контроль над статуэткой. Бён толкает его локтем в бок, и они принимаются шутливо бороться. Чунмён пользуется тем, что Бэкхён явно больше увлечён попыткой защекотать его, чем управлением помпезной вещицей, и осторожно ставит её на стол, возле мерцающего компьютера.
— Может, с Паком и можно договориться, но если нет, будь уверен, мы устроим ему самые незабываемые смотрины в его жизни, — говорит он и скашивает взгляд на экран. Самодовольно ухмыляющийся Ифань смотрит прямо на него, и Ким по-детски кривится, показывая ему язык. – Кстати, насколько я понял из отчёта Лухана, в столицу, помимо сотрудников службы безопасности и пиар-службы, приезжают сразу трое. Его королевское Величество, твой будущий сиятельный супруг и его вышеназванный приятель, которого я беру на себя.
— Только не говори, что попытаешься его соблазнить, — с притворным ужасом в голосе восклицает Бён и ойкает, когда Чунмён поднимает с пола подушку и направляет её в его сторону.
— Я, конечно, тебя очень люблю и ценю, но на такие жертвы я не готов даже ради тебя, Бэкхённи, — отвечает он и давится воздухом, когда Бэкхён ловко попадает ему в лоб симпатичной бархатной думочкой, собственноручно вышитой самой старшей сестрой принца.
— Ну, держись! – говорит он и хватается за подушку с боевым кличем. Бён, громко смеясь, тут же принимается обороняться, и Ким с теплотой думает, что, кажется, их шутливая возня и разговор по душам явно помогли ему повеселеть и настроиться на позитивный лад.
Кем бы ни были этот Пак и его смазливый дружок, в Эльдусе они будут играть по эльфийским правилам, и никак иначе. Он уворачивается от ловкого броска Бёна и вновь косится на холодное лицо Ву, взирающего на него с экрана монитора.
Чунмён никогда не чурался однополых отношений, и в голове мелькает идиотская мысль о том, что, не будь Ифань его потенциальным противником и ярко выраженным ветреным ублюдком, вполне возможно, что он мог обратить на него внимание.
Другое дело, что такие мужчины, как Ву Ифань, ни за что не обратили бы внимание на такого, как ты, вышколенного зануду, постоянно держащего лицо, дабы скрыть свои истинные мотивы и навыки, до сих пор вызывающие трепет и осуждение даже в самом прогрессивном магическом обществе, шепчет где- то в глубинах подсознания мерзкий шепоток, и Ким встряхивает головой, силясь справиться с мимолётным уколом досады.
Да, и какая ему к чёрту разница до того, кто потенциально может проявить к нему интерес? Намного важнее то, что завтра Бэкхёну предстоит лицом к лицу встретиться со своим будущим спутником жизни, и главной задачей Чунмёна будет сделать всё для того, чтобы всё прошло мирно и хорошо.
Ради этого он даже готов улыбаться этим похотливым варварам и старательно изображать то, что ему не хочется с помощью своих способностей отправить их обратно в Химерус, одним прицельным броском, точнее, тремя, по одному на каждого.
Чувства и привязанности к потенциальному партнёру – это такая фикция, особенно, когда на твоих плечах всегда лежит тяжкий груз ответственности за титул и фамилию, а окружающие требуют от тебя держать лицо и красиво кланяться при каждом удобном случае.
Чунмён ненавидит официоз, но, кажется, сросся с ним окончательно и бесповоротно.
*******
То, что ни с Ифанем, ни с Чанёлем явно не получится построить продуктивных отношений, Чунмён понимает уже тогда, когда встречает их в аэропорту в сопровождении группы до зубов вооружённых охранников. Пак скользит по нему равнодушным взглядом, и Ким слышит, как он мысленно удивляется тому, что эльфийский аристократ выглядит настолько обычно и неприметно. В голове химерусского недоросля тут же возникает образ высокой эльфийской девушки с огромной грудью, которая томно облизывает губы и нарочито громко стонет, и Чунмён едва сдерживается, чтобы не скривиться. Паковское представление об эльфийской расе явно формируется исключительно на просмотре дешёвого ролевого порно, и Ким старательно улыбается ему, произнося типичные слова приветствия, хотя больше всего на свете ему хочется подставить ему телепатическую подножку и насладиться видом его перекошенной смазливой физиономии. Он учтиво кланяется его Величеству, который, к счастью, думает исключительно о добавлении новых пунктов в контракт о совместной добыче полезных ископаемых в горах Эльдуса, и невольно вздрагивает, когда слышит в голове насмешливый низкий голос:
«Задница неплохая, а рожа такая, как будто его только что ёбнули оглушающим заклятием».
Он оборачивается и видит позади себя Ифаня, который окидывает его скучающим взглядом и посылает ему учтивую улыбку.
— Приятно познакомиться, Чанвун, надеюсь, вы хорошенько позаботитесь о нас в Эльдусе, — говорит он, и Чунмён слышит, как он мерзко хмыкает и злорадно тянет:
«А глазки-то как сразу сощурились. Что, замухрышка, обидно, когда дворцовый этикет заставляет проглотить любое говнецо, прилетающее в твою сторону?»
— Счастлив с Вами познакомиться, господин Ву, я немало наслышан о Вас, поскольку Ваша репутация бежит далеко впереди своего обладателя, — мягко журчит Чунмён в ответ и кланяется, чувствуя, как внутри загорается огонёк нарастающего гнева. Ифань намного выше и шире в плечах, он стоит напротив Кима и насмешливо смотрит на него сверху вниз, и Ким поджимает губы, когда Ву мысленно сравнивает его с садовым гномом. Он опускает взгляд на тщательно вычищенные ботинки гостя и, незаметно пошевелив кончиками пальцев, развязывает тонкие шнурки. Он поднимает голову, посылая Ифаню очередную учтивую улыбку, и, кивнув в сторону выхода, мягко добавляет:
— Прошу, пожалуйста, следуйте за мной. Ваш автомобиль и сопровождающие машины уже готовы к тому, чтобы доставить наших почётных гостей в королевскую резиденцию.
Ву делает шаг вперёд, и Ким ловко дёргает его развязанные шнурки. Химеруссец немедленно спотыкается, и Чунмён с нескрываемым удовольствием наблюдает за тем, как на его холодном надменном лице возникает озадаченное и испуганное выражение.
— Ох, осторожно! – озабоченно восклицает он и ловко отскакивает в сторону. Ву в последний момент успевает ухватиться за колонну и уцепиться за неё, как морская обезьяна за жемчужный коралл, и Чунмён, цокнув языком, тихо говорит:
— У Вас, кажется, шнурки развязаны, господин Ву. Будьте осторожны, а то у нас здесь очень дорогой паркет, если Вы заляпаете его кровью, будет очень неловко!
Уши Ифаня краснеют, и Ким с наслаждением слушает его мысленную грязную ругань. Его Величество издаёт тихий смешок и отворачивается, а Чанёль, пребывающий в состоянии редкого раздражения, бросает на него внимательный взгляд и вздыхает, хлопая Ву по плечу.
Один-ноль, химерусский придурок, думает Чунмён и, скосившись на ширинку Ву, делает лёгкий незаметный жест. Молния моментально скользит вниз, и Ким мягко улыбается, осторожно следуя за дорогими гостями.
Ну, держись, самодовольный мудак. Гном-замухрышка покажет тебе ещё много фокусов, от которых твоя рожа перестанет быть такой самодовольной и надменной.
А о Паке отлично позаботится Бэкхён. У него всегда была богатая фантазия, и он явно придумает что- то получше шаблонного фокуса с ширинкой.
*******
— Он обо всём знает, — с порога выпаливает Бэкхён, с треском захлопывая за собой дверь. Чунмён от неожиданности едва не роняет ноутбук на пол, а Бён плюхается в помпезное бархатное кресло, подаренное Киму бабушкой Бэкхёна, страдающей полным отсутствием утончённого вкуса. Чунмён медленно переспрашивает:
— О чём знает?
— Обо всём, — Бэкхён выглядит взбудораженным и каким- то перевозбуждённым, таким, будто только что пробежал кросс по пересечённой местности. – Он знает о том, что у меня есть способности к телепатии и что я владею телекинезом.
— Блядь! – вырывается у Сухо прежде, чем он успевает до конца осознать полученную информацию. Мысли в голове роятся с безумной скоростью, он осторожно ставит ноутбук на тумбочку и пытается оценить возможные последствия.
Если Пак знает о том, что у Бэкхёна есть подобные тайные навыки, это может обернуться самой настоящей катастрофой. Судя по сегодняшнему поведению Чанёля во время торжественного ужина и тому, как они прожигали друг друга взглядами во время чайной церемонии, между ними явно не возникло взаимного притяжения. Прочитать мысли Бэкхёна у Чунмёна почему- то не получилось, но он явственно ощущал исходящую от него негативную ауру и резкий всплеск магической энергии. Да ещё все эти фокусы с поджогом скатерти и поливанием друг друга соком, после которых Бёна-старшего и короля Химеруса практически трясло от переполняющего их родительского негодования. Ким моргает и издаёт тяжёлый вздох, и тут Бён наносит новый удар:
— Он знает и о твоих способностях тоже. И, судя по всему, рассказал об этом Ифаню.
— Сука, откуда?! – вновь не сдерживается Чунмён. Он вспоминает, как Бэкхён телепатически велел ему сидеть смирно и не пытаться свалить на Ифаня блюдо с пахучей эльдусской рубиновой рыбой, пристальные, буквально прожигающие насквозь взгляды, которыми его вознаграждали Ву и Пак, и отчётливо понимает, что они с Бёном явно попали.
Если Чанёль может оказаться недостаточно сообразительным и наглым, чтобы использовать полученную ценную информацию в своих целях, да и вряд ли он имеет понятие о том, насколько отрицательно относятся в Эльдусе к телепатам, то Ву, этот сучий ублюдок, явно своего не упустит и воспользуется прекрасной возможностью отыграться за расстёгнутую ширинку и своё позорное падение в аэропорту. Ким страдальчески хмурится и прикладывает пальцы к вискам, силясь справиться с накатывающей мигренью, а Бён раздражённо выдыхает и выплёвывает:
— Этот мудак сразу стал вести себя как полный ублюдок! Когда я изображал из себя паиньку и водил по заданию папеньки его по дворцу, он внезапно разразился словесным поносом и стал твердить о том, что я никто и звать меня никак. Что ему я нахрен не сдался и что он будет трахать того, кого захочет и когда захочет, а я могу молчать в тряпочку и не вылезать! Естественно, я не сдержался и сказал ему всё, что я о нём думаю! И, знаешь, после этого он сразу стал совсем другим! А когда я швырнул в него подсвечником, так у него сразу был такой вид, будто он обосрался на месте!
— Погоди, — Ким искренне надеется, что он только что благополучно словил слуховую галлюцинацию на нервной почве. – Что значит, швырнул в него подсвечником? – Бэкхён поджимает губы и виновато опускает взгляд, а Чунмён вскакивает с кровати и шокированно восклицает. – Блядь, ты что, сам нас и сдал?! Ты растрепал самодовольному ебарю-перехватчику наш самый сокровенный и важный секрет, чтобы он взял и попросту сдал тебя и меня твоему папаше?! Бэкхён, ты что, ебанулся? Ты не мог делать это незаметно и аккуратно, как это делал я с мерзким паковским закадычным дружком?!
— Он не расскажет, — твёрдо говорит Бён и скрещивает руки на груди. – Я тебе гарантирую. Он, хоть и редкостный придурок и легкомысленный мудак, но вовсе не сволочь.
— Он вылил на тебя персиковый сок и поджёг скатерть из элитных кружев, которая стоит дороже, чем весь их месячный бюджет! – Чунмёна буквально выбешивает наивность Бёна, но он делает глубокий вдох и пытается совладать с эмоциями. – И после этого ты говоришь мне, что он не сволочь?
— Он идиот, но он не будет вести настолько нечестную игру, — говорит Бэкхён и кривится. – А за сок, будь уверен, я отыграюсь на завтрашней обзорной экскурсии. Папенька велел мне оказать нашим химерусским гостям самый, что ни на есть, достойный приём, и я с радостью покажу этой рогатой сволочи всю суть эльдусского гостеприимства.
Чунмён вспоминает беседу с его Величеством после праздничного обеда и невольно передёргивается. Взбудораженный мужчина вызвал его к себе в кабинет и, залпом выпив рюмку крепчайшей гоблинской настойки, заявил, что в рекламную кампанию королевской свадьбы заложены огромные деньги и что во многом от Чунмёна зависит то, насколько успешно пройдут все запланированные мероприятия.
— Мы уже отдали распоряжения касательно всего, что связано с дальнейшим промоушеном их отношений, — заявляет ему Бён-старший, и Чунмён еле сдержался, чтобы не ответить ему, что это сложно назвать «отношениями». Вынужденный брак между двумя абсолютно чужими друг для друга людей, идиотская постановка для фанатов королевских семей, а для родителей Пака и Бёна – ещё и отличный способ подзаработать. Ким растягивает губы в фальшивой улыбке, а Его Величество наливает себе ещё одну рюмку настойки и, скривившись, добавляет:
— Завтра, как и было оговорено заранее, будет обзорная экскурсия, во время которой Чанёра и Бэкхён должны показать, насколько сильно они друг другом заинтересованы. Твоя главная задача – сделать так, чтобы им никто не мешался. В частности, чересчур активный дружок Пака-младшего, который наверняка увяжется следом за ними.
— Вы предлагаете мне как- то отвлечь его внимание? – спрашивает Чунмён из чистой вежливости, отчаянно надеясь, что король сейчас же рассмеётся в голос и скажет, что вместо этого посылает Кима на какой- нибудь важный саммит по разрешению экономических конфликтов с королевством водных демонов, но мужчина кивает и, вновь опрокинув рюмку, отвечает:
— Нужно сделать так, чтобы этот парень держался как можно дальше от нашей сладкой парочки, иначе не получится никаких романтических моментов. Когда вы пойдёте осматривать центр, ты должен как можно скорее взять этого Ифаня в оборот и увести куда- нибудь подальше. Ты же прекрасный собеседник и знаешь, как расположить к себе даже самого несговорчивого упрямца. Покажи ему нашу библиотеку, отведи его в какую- нибудь кондитерскую, ты же прекрасно ориентируешься в городе! Я до сих пор помню, как ты ухитрился договориться с послом воздушных химер, хотя он начисто отказывался подписывать тот важный контракт по добыче эфирных ископаемых!
Посол химер и впрямь был нелюдимым засранцем, но все вопросы удалось решить не сколько за счёт уникальных ораторских навыков Кима, сколько благодаря прочитанным мыслям строптивца. Пробравшись в чужой разум, Чунмён с удивлением узнал, что мужчину интересуют не предложенные ему богатые яства и самые экзотические развлечения, а заповедник радужных единорогов, расположенный в двадцати километрах от столицы Эльдуса. Напыщенный и серьёзный мужчина оказался настоящим фанатом этих забавных и умных животных, и, как он позже с восторгом поведал Чунмёну, собрал у себя дома огромную коллекцию вещей с изображениями рогатых созданий.
Дальше всё было делом техники: ненавязчиво завести разговор о единорогах, вдохновлённо сообщить, что он также является их огромным фанатом, отвезти его в заповедник на скоростном магомобиле, а позже посол, счастливый и довольный до безумия, был готов подписать всё, что угодно, лишь бы оказать услугу своему новому другу.
Но Ву вряд ли можно подкупить единорогами или, на худой конец, летающими медвежатами. Чунмён прикусывает нижнюю губу и ощущает себя малолетней девственницей, отданной на утехи похотливому старику, а его Величество, ничего не подозревающий о его не самых радужных мыслях, с сомнением косится на рюмку и, видимо, приняв решение больше не прикладываться к алкоголю, требовательно смотрит на него в упор.
— Ты всё понял, Сухо? – спрашивает он, и Чунмёну хочется запустить ему в голову дорогущей мраморной статуэткой. – Учти, на карту положена не только наша репутация, но и будущее всей эльфийской нации! Если свадьба в итоге расстроится, то это может привести к ухудшению наших отношений, и, что ещё хуже, к военному столкновению! Ты представляешь себе, что будет, если демоны решат на нас напасть?!
Не переживайте, Ваше Величество, король демонов – такой же трусливый мудак, как и Вы, так что, он также будет пихать своего сыночка в объятия Бэкхёна и трястись над каждом его шагом, думает Ким, но в ответ лишь в очередной раз улыбается и почтительно кланяется.
— Не переживайте, Ваше Величество, — говорит он и скрещивает руки на груди. – Я сделаю всё, чтобы завтрашний день прошёл для господина Ву незабываемо. Можете даже не сомневаться.
— Блядь! – врывается в его сознание негодующий вопль Бэкхёна. Чунмён вздрагивает и поднимает голову, медленно возвращаясь обратно в реальность. Его взгляд цепляется за экран телевизора, где уже вещает хорошенькая ведущая, которая просто не скрывает своей радости, озвучивая эксклюзивные новости. Чунмён видит себя, затем выходящего из машины Бэкхёна, далее на экране появляется Пак, и они с Бёном не сговариваясь переглядываются и принимаются громко смеяться.
Чанёль выглядит так, будто его только что хорошенько попарили в сауне, а после – макнули головой в свежий сугроб. Блестящие волосы стоят дыбом, на лице застыло ошарашенное выражение ничего не понимающего страдальца, а на губах красуется широкая, совершенно идиотская улыбка. Меньше всего на свете Пак похож на свой привычный лощёный образ, и Чунмён слышит в голове Бэкхёна ликующие вопли.
— Надо ему написать сообщение и поздравить с тем, что мы, похоже, стали самой горячей парой Магонета, — хмыкает Бён и берётся за телефон. – О, что тут у нас есть? Представляешь, нашей паре уже придумали имя! Кто- то даже рисует какие- то идиотские картинки, блядь, на этой что, я сосу его член? Почему член извергает огонь? Они не думают, что я таким образом смогу обжечься?!
Он, громко ругаясь, принимается дальше копаться в телефоне, периодически разражаясь негодующими возгласами. Чунмён смотрит на экран и с нескрываемым злорадством наблюдает за тем, как оператор крупным планом демонстрирует расстёгнутую им ширинку Ифаня, за которой скрываются совсем не соблазнительные трусы с огненными вишенками.
— Сука, почему Чанбэки? – спрашивает Бён и тыкает телефоном ему в лицо. – Почему не Бэкёли? Или они считают, что я ему подставляюсь только потому, что он выше и внушительнее? И он ебёт меня потому, что он типа демон, а они считаются сексуальными гигантами?
— Завтра выебешь его морально, так что, не переживай, — говорит Чунмён и заглядывает ему через плечо. Он видит, что Бён смотрит список популярных поисковых запросов за последние часы, и прыскает со смеху, когда замечает в числе трендов «Вишенки Ву». – А я выебу его приятеля. По самые его огненные ягодки, так, что он больше не будет смотреть на меня, как на говно орка.
— Ты так часто говоришь об этом Ифане, что мне порой кажется, что ты хочешь добраться до его вишенок в совсем ином смысле, — доверительным тоном сообщает Бён и ойкает, когда Чунмён взмахом пальца посылает в его сторону тяжёлую бархатную подушку.
— Я не любитель ягодок, у меня на них аллергия, — парирует Чунмён, и почему- то в голове всплывает идиотская мысль о том, что в их паре, если бы какому- то ненормальному глупцу пришло бы в голову фантазировать об их с Ву отношениях, его имя явно был стояло на первом месте.
МёнФань звучит намного красивее, чем ВуКим или ФаньЧун. По крайней мере, Сухо в этом уверен безоговорочно и безапелляционно.
******
Чунмён просыпается посреди ночи и некоторое время молча таращится на украшенный идиотской лепниной потолок. Обустройством главной королевской резиденции Эльдуса занималась бабушка Бэкхёна, известная своей похвальной умеренностью и сдержанностью при выборе одежды и обуви, но явно не обладающая талантом дизайнера и декоратора. Посему всю обстановку дворца можно было охарактеризовать как «дорого и богато», и Ким передёргивается, когда его взгляд цепляется за мозаику, изображающую тучную эльфийскую королеву, сидящую верхом на драконе и с пафосной решимостью смотрящая куда- то вдаль. Он трёт переносицу и вздыхает: сон не идёт, но очень хочется съесть что-нибудь жирное и вредное. Например, пару бутербродов с ветчиной и запить это всё калорийной газировкой.
— Иногда можно, ты же согласна со мной, подруга? – говорит Чунмён мозаичной прелестнице и, поведя затёкшими плечами, встаёт с кровати. Конечно, можно вызвать кого- нибудь из слуг, но тогда надо будет срочно приводить себя в порядок и ждать, пока ему принесут тщательно приготовленную и чересчур идеально выглядящую еду. Сухо хочется чего- то простого и вкусного, и он, громко выдохнув, натягивает на ноги тапки и идёт к двери. Тоже, естественно, помпезной и нарочито- роскошной, украшенной натуральными драгоценными камнями и мраморными вставками.
Сонная стража окидывает Кима скучающими взглядами, и Чунмён невольно смущается, потому как в их глазах мелькает нечто, смахивающее на осуждение. Мол, тебе надо думать о государственных делах и крепко спать, чтобы завтра с успехом выполнит