В течение многих столетий театр кукол был оплотом древней веры в чудо оживления куклы, но, в конце - концов, он догнал всю европейскую культуру и цивилизацию. Так что же определяет специфику этого уникального вида театрального искусства, и какую роль выполняет кукла в развитии мирового театра? Чтобы ответить на поставленные вопросы, давайте заглянем чуть - чуть вглубь веков …
По мнению учёных, первую куклу следует искать в наскальных изображениях животных, в древних обрядах сибирских шаманов. В пещерах пяти континентов археологи нашли отпечатки ладоней их ранних обитателей. Было замечено, что гораздо чаще к каменной стене прикладывалась левая ладонь и это очень важный фактор. По законам, сохранившимся в глубинах нашего сознания, по отношению к деятельности двух полушарий головного мозга, правое – это своё, правильное, а левое – чужое, нечистое. Не случайно, вся нечисть в сказках совершает действия обратного порядка, а Лешего можно узнать по манере носить правый лапоть на левой ноге.
Также, в сказках скандинавских народов, можно прочитать описание сложных церемоний вокруг ритуального башмака. Он сшит из шкурки зверя с правой задней лапы. Юный наследник, обретая права наследства, должен ступить в него правой ногой. Помните в сказке Шарля Перро, Золушка обронила туфельку с правой ноги, вступи она в неё с левой, её история не имела бы благополучного конца. Память о ритуале оказывается поразительно живучей и в этой сказке сохраняется торжественность акта примерки туфельки.
Интересно, что среди наскальных отпечатков встречается множество четырёхпалых. Четырёхпалы божества Тибета, чувашей, якутов. В этот же ряд попадает и традиционная театральная кукла с её рукой о четырёх пальцах. Всё сказанное свидетельствует о том, что кукла, повторяя человека, связана с его физическим существом и концепция её заложена в глубинах нашего сознания.
Кукла также появляется рядом с зачаточными мифологическими понятиями. Например, театральное действо сибирских праздников вокруг «медвежьей» куклы, выступления среднеазиатских мастеров с куклой, свёрнутой из халата. Шкура медведя, халат – всё это наглядно выражает тему куклы как вместилища духа.
Играя с куклой, человек передал ей свои пропорции: туловище куклы соразмерно предплечью, а её голова – нашей ладони. Даже посмертно человек завещает себя кукольному действу. Так, японская марионетка - скелет пляшет, рассыпаясь на части, и каждая косточка танцует отдельно, как крошечная кукла.
А в сказках народов Сибири и Дальнего Востока череп катится по дороге, беседуя со встречными. Впоследствии, трансформируясь, он станет Колобком, съедобной куклой из теста.
Изучая взаимоотношения куклы и человека, учёные отмечают важное явление: кукла возникает на каждом повороте истории, имитируя, передразнивая людей, или служит им примером, ориентиром. Она повторяет человека, как бы расширяет и углубляет его, раздвигает пределы вокруг и помогает возникнуть в образе первопредка или отлетающей души.
Таким образом, кукла выносит человеческое «Я» за границы существующего мира и как бы продолжает человека в пространстве.
Со временем, в ритуальных представлениях разных народов появляются куклы и ширмы. Так, в Древнем мире возникает развёрнутый театр кукол. Куклы и их механизация, олицетворение животных и людей, актёры, играющие рядом с куклой общий спектакль и образующие «живой план» – это уже сложившиеся элементы театра кукол, с которыми мы имеем дело сегодня.
Так в чём же собственная сила театра кукол, его своеобразие и специфика?
Во – первых, это искусство сугубо театральное с ярко выраженным господством художественной условности. Здесь всё откровенно, условно и неправдоподобно, но, при этом, содержит художественную правду, которая достигает особой спресованности, остроты и убедительности.
Также, одним из важнейших свойств художественного языка театра кукол – обобщение. В этом тон задают художники, они передают персонажу общие признаки и получается обобщающий образ, наделённый в облике и поведении человеческими особенностями и ценностями. Отказ от внешних подробностей помогает художнику подойти к самой сути персонажей, их взаимоотношений.
Кроме того, непременным условием творческого процесса актёра с куклой является своеобразная ироничность. Предположим, куклы берутся нам рассказать о сильной любви. Безусловно, во внешнем несоответствии заключён парадокс, но в том и состоит особая сила искусства сценических кукол, что этот парадокс, ироничное расстояние между куклой и задачей, которую она выполняет, способны только усилить, обогатить и обострить впечатление зрителей, и они вместе с куклой страдают, смеются и плачут.
Своеобразие искусства театра кукол также заключается в метафоричности его языка. Метафора позволяет передать более широкий смысл персонажа, в который художник может вложить общие ощущения времени, радости или грусти, своё понимание национального характера, мужественности, женственности.
Далее, в отношении других видов искусства, театр кукол самый иносказательный. Ему присуща открытая, откровенная «небуквальность» сценического повествования. Здесь всё необычно: Африка – не Африка, хотя и напоминает её, а Заяц – не Заяц.
В итоге – кукольный спектакль по - своему перестраивает и видоизменяет самые основы сценического искусства, в том числе – пространство и время.
Здесь оно специально организовано и освоено всем, что в нём находится. При этом особенно важна жизнь «вещной» среды. В этой среде могут быть действующими персонажами и дерево, и облако, и печь – да всё, что угодно, а действия их представлены неким фокусом или отдельной шуткой.
Сама природа театра кукол предусматривает особую склонность к игре пространствами, к совмещению различных пространственных сфер. Это может быть земля и небо, а также разные сочетания кукол и живых актёров. Совмещение пространств – это одно из важнейших явлений живой специфики театра кукол.
А ритм кукольного спектакля? Его можно сравнить с каплями дождя, следующими друг за другом, разных цветов и оттенков звучания.
В театре кукол художник, режиссёр и актёр не имеют право на прохладное восприятие действительности. Здесь всё в условиях неизбежной сжатости, в тесных и кратких рамках. Это театр сути в самих методах мышления: только прямота, сила и определённость, только разумные крайности во всём.
Итак, художественная условность и обобщение, своеобразная ирония и метафоричность художественного языка, иносказательность, особый ритм и явление совмещения пространств – всё это раскрывает неповторимость искусства театра кукол, его глубинную специфику и создаёт атмосферу особой насыщенности и прозрачности чувств: сценической радости или печали, веселья или тревоги.
Поэтому совершенно естественно, что искусство играющих кукол представляют люди своеобразного человеческого типа. Кукольники столько должны знать и уметь, что это чуть ли не самая трудная и содержательная профессия в мире!
Безусловно, что с течением времени изменилось представление о театре кукол и сегодня он переживает крайности поисков. Наверное, в этом естественность и закономерность его роста. Новый этап развития – это появление спектаклей сложнейших форм, сложнейших взаимоотношений актёров и кукол, что позволяет кукольникам отражать глубокие проблемы современности.
Новая плеяда режиссёров, художников, актёров способны почувствовать огромные возможности этого уникального вида искусства, широкую палитру его выразительных средств. В их работах кукла даёт возможность поверить тому, чему иначе верить невозможно.
Сегодня для кукольников интересны и доступны Гоголь, Щедрин, Булгаков, Свифт, то есть то, что называют «нравственной классикой». Многие коллективы продолжают работать в рамках традиций народного театра.
Режиссёры обращаются к мировой литературе, чтобы показать, что театр един в разном: драма, оперетта, кукла, чтобы доказать зрителю, что кукла – это театр, чтобы воспитать зрителя с новым образом мышления.
На международных фестивалях впечатляют не только большие спектакли, но и ошеломительные выступления кукольников – солистов, например, знаменитых Альбрехта Розера из Германии, Филиппа Жанти из Франции. Их номера философичны, отличаются изяществом и необычной изысканной техникой движения. По словам очевидцев, «… это не просто чудо оживления, а нечто, что делает кукол живыми, чувствительными и самостоятельными существами».
Конечно, перемены коснулись и зрительного зала. Сегодня кукольники воспитывают своего всевозрастного зрителя. К сожалению, медленно и трудно меняется привычка считать, что театр кукол только для малышей.
Взрослый зритель в театре кукол воспринимает истину человеческую через детскую открытость. Ведь от куклы нельзя «закрыться», как это часто бывает в театре драматическом. Кукла обращается к «тому заветному детскому», что есть в душе каждого человека. Кукле невозможно врать, как невозможно врать своему детству.
В этом направлении интересна мысль режиссёра из Перми Игоря Игнатьева, высказанная им на одном из международных фестивалей, о создании Театра сказки для взрослых. Он считает, что именно театр кукол, где всё дышит, играет, живёт, может быть противовесом ритму и обыденности современной жизни.
Впрочем, вот мнение из начала XX века великого мыслителя Гилберта Китса Честертона: «К великому огорчению театральных критиков, я и сейчас считаю, что драма должна ещё подняться до высот театра кукол». Эту цитату могут дополнить высказывания Эдварда Гордона Крэга, Всеволода Мейерхольда, Ирины Уваровой и многих других выдающихся исследователей театрального искусства. По - этому поводу идут бурные дискуссии, но совершенно ясно, что в вечном поиске очередного обновления театра, кукле уготована особая роль.