Благодать в алхимической реторте: Великое делание с Божьей помощью

Несмотря на неоднозначность с канонической точки зрения того, что излагается на страницах алхимического трактата, сами алхимики демонстрируют завидную набожность. Иоганн Зегер фон Вейденфельд[16] (конец XVII – начало XVIII в.): «Под небесами нет такого искусства, более превозносящего Божественную Славу, более служащего человечеству и более тщательно проникающего в самые глубокие тайны Природы, чем наша истинная и более чем достойная химия» [4, 7]. Джон Сотри (XIV–XV вв.): «Все вещи, состоящие из природных тел – как совершенные, так и несовершенные – в начале Творения были составлены и созданы из четырех естеств, и теми четырьмя естествами являются четыре Элемента, а именно, Огонь, Воздух, Вода и Земля, и их Бог всемогущий сгущал, перемешивал и сочетал воедино в Равновесии <...>» [51, 17]. Николя Фламель (1330–1418): «Итак, сын мой, я обращаюсь к тебе, потому что я уже дожил до глубокой старости, и к тому же ты можешь оказаться истинным Сыном Доктрины, да поможет тебе Бог понять ее и да откроет тебе славу Свою <...>» [10, 67]. Томас Нортон: «Мое желание – научить тебя истине настолько, насколько я осмеливаюсь, следуя Заповедям Божьим. Я расскажу тебе и проведу по пути <...>» [42, 45].

Таких цитат можно было бы привести множество, и большей частью, это не формальные фразы, подавляющее большинство алхимиков было действительно людьми верующими, а многие были клириками, хотя из приведенных авторов к церкви имеет отношение только Джон Сотри – он был монахом, остальные – миряне.

Некие параллели между христианством и алхимией возникают в самых первых трактатах западноевропейской алхимии. С определенной долей уверенности можно считать, что первым в полном смысле этого слова алхимическим трактатом был переведенный в XII в. Робертом из Честера (лат. Robertus Castrensis) с арабского труд «Книга о составе алхимии» (лат. «Liber de compositione alchemiae»). Возможно, были и другие переводы из арабской алхимии, сделанные до знаменитого перевода Роберта из Честера, однако большинство из них соотнести с точной датой не представляется возможным. В случае же с «Liber de compositione alchemiae» известен даже день окончания работы над переводом – 11 февраля 1144 г. Эту дату указывает переводчик в своем предисловии. Правда, есть предположение, что оно было написано значительно позже, может быть, в XV в., но однозначных доказательств этой версии нет.

Это предисловие известно как «Предисловие Кастренсиса» (лат. «Praefatio Castrensis»), в нем Роберт из Честера соответственно и пишет, что желает познакомить читающих по-латыни с тем, что же такое алхимия и чем она занимается. Он пишет так: «Эта книга называется “Книга о составе алхимии”. И потому, что ваш латинский мир еще не познал, что такое алхимия и каков ее состав, я я изложу на современном языке неизвестные и достойные восхищения слова, которые с помощью определений станут понятными» [46, 2][17]. И как подлинный христианский автор, Роберт из Честера не мог не упомянуть Священное Писание. О труде, перевод которого он представляет, Роберт из Честера пишет как о значительном произведении, свидетельствующем о всемогуществе Божьем: «Это боговдохновенная книга, и полна откровений, ибо в ней содержится подлинное подтверждение двух Заветов (а именно Ветхого и Нового). И если кто-то изучит многое в этой книге и поймет в полной мере истину и добродетель обоих Заветов, то эти два образа жизни в их полноте не будут более от него скрыты» [Ibid.].

Часто европейские алхимики не только подтверждают христианскую лояльность, но и распространяют религиозные идеи на своих древних предшественников – мыслителей прошлого, которые жили в эпоху политеизма, объявляя при этом языческих философов великими пророками грядущего христианства. Например, уже упоминавшийся Петр Бонус, повествуя о взглядах философов античности, пишет: «Они пророчествовали не только общими словами, но и свидетельствовали о судном дне, конце света, которому надлежит придти, воскресении мертвых во время, когда каждая душа соединится с телом, чтобы впредь не разлучаться навеки. И будет тогда каждое тело возвышено, приведено к нетленности, просветлению <...>» [16, 29].

Вообще, традицию «обращать» древних пророков в свою веру алхимики позаимствовали у ранних христианских авторов, объявлявших Гермеса Трисмегиста, легендарного основоположника алхимии, пророком пришествия Христа и зарождения новой религии. Например, известный ритор и апологет христианства Луций Цецилий Фирмиан Лактанций (250–325) сообщает, что Гермес жил в глубокой древности, во времена Моисея. То, что христианский автор Лактанций пишет о Гермесе Трисмегисте, уже само по себе говорит о многом, во всяком случае, о популярности и распространенности герметизма во времена Лактанция. Как бы ни различались воззрения герметистов и христиан, его учение привлекало многих авторов раннего христианства. Лактанций, в частности, писал о том, что Гермес жил до Христа, но уже в те времена он писал о Сыне Божием. Аналогичные взгляды мы можем найти и у христианского теолога и церковного деятеля, епископа Кирилла Александрийского (376–441), который утверждал, что Гермес задолго до пришествия Христа сообщал о Логосе и Святой Троице.

Причины того, что христианские авторы писали о Гермесе Трисмегисте, к тому же, отзываясь весьма благосклонно[18], могли быть различными. Может быть, причина в том, что авторы, обращаясь к язычникам, использовали мнения авторитетов, доступных их пониманию. Можно также предположить, что упомянутым авторам было выгодно прибегать к популярным древним источникам для подтверждения истинности собственных идей – для раннехристианских теологов было важным отметить соответствия между герметизмом и христианством.

Следствие герметических реминисценций в ранних христианских сочинениях выразительнейшим образом проявляются в средневековых алхимических трактатах смешением несмешиваемого, переплетением герметического и христианского дискурсов – прекрасный пример так называемой «мимикрии алхимии», великолепно описанной В. Л. Рабиновичем (1935–2013) в его знаменитом труде «Алхимия как феномен средневековой культуры». Он писал: «Между тем алхимия, включенная в культуру христианского средневековья, обладает концентричностью этой культуры; настолько, впрочем, обладает, что становится неотличимой в некоторых вырожденных мимикрических формах от самой культуры; но сохраняет при этом собственную инокультурную гетерогенность» [7, 87–88].

Примеров сосуществования Христа и Гермеса на страницах алхимических трактатов – превеликое множество. На первых страницах труда «Компендиум алхимии», приписываемом Джону Гарланду[19], читаем своеобразную молитву автора: «Хвала, слава и величие Тебе Всемогущий Господь Бог и Твоему любимому Сыну Иисусу Христу и утешителю Святому Духу. Ты Святое Триединство, Ты один лишь единый Бог <...>». И через несколько строк, сразу после слова «аминь» той же самой молитвы: «Слова таинств Гермеса, которые были написаны на Изумрудной Скрижали, найденной в его руках в темной пещере, где он покоился в своем человеческом теле» [5, 105–107].

Во многих трактатах утверждается, что одних знаний и умений алхимика для свершения Великого делания недостаточно. Необходимо соблюдение еще как минимум двух условий – достижение необходимого уровня духовного совершенства самого алхимика и (самое главное) Божья воля, своего рода «санкция сверху» на осуществление трансмутации.

Алхимик Франциск Меркурий ван Гельмонт[20] в своей книге «153 химических афоризма» о претенденте на обладание тайной трансмутации пишет так: «Аф. 10. Ибо эта наука – Дар Божий, которым он награждает того, кто ему угоден.

Аф. 11. Либо откровением от верного друга, либо озарением разума вопрошающего.

Аф. 12. Тому, кто стремится к этому молитвой, усердным чтением, глубоким размышлением и упорным трудом.

Аф. 13. Таким образом, познающему Искусство следует быть чистым сердцем, с непорочными нравами, непреклонно стремиться к цели, а также быть набожным хранителем тайн.

Аф. 14. И более того, он должен обладать острым умом, здоровым телом и великой удачей» [31, 2–3].

Известный английский издатель и алхимик Элиас Эшмол[21] (1617–1692) в предисловии к трактату Артура Ди[22] «Химическая коллекция» (лат. «Fasciculus Chemicus») писал о качествах, которыми должен обладать тот, кто достоин того, чтобы обрести секреты. Правда, требования к будущему адепту представлены Эшмолом в ореоле клятв и испытаний – это, конечно, специфика тайных инициатических организаций. Стоит отметить, что сам Эшмол был масоном (с 1646 г.). Но как бы то ни было, перечень требований весьма внушителен: «Это учение открывается не каждому мастеру, а лишь связанному крепчайшими узами и обязательствами клятвы, а также долгим испытанием и проверкой верности, нравственности, здравомыслия, благоразумия, честности, умения хранить тайну, устремлений, склонностей, общения <...>» (Hasolle J. Prolegomena.).

Прекрасный пример философствования на тему Великого делания, Бога и человека и притязаний познающего тайны трансмутации мы можем найти в известном труде Корнелия Агриппы[23] «О тайной философии» (лат. «De occulta philosophia»). Ссылаясь на авторитет великого Гебера, Агриппа пишет: «Гебер учит в своей книге «Сумма алхимии», что никто не может достигнуть совершенства в этом искусстве, если не познает законы внутри себя, воистину, чем больше человек познает себя, тем более он обладает притягательной силой, тем более значительны и чудесны его труды. Он поднимается до такого совершенства, что становится сыном Божьим и трансмутируется в образ Божий, соединяется с ним способом, не доступным ни ангелам, ни миру, ни какому-либо созданию, а только лишь человеку, словом, он может стать сыном Божьим и соединиться с Богом» [12, CCLXXXVI].

Но, как оказывается, со ссылкой на Гебера, приведенной Агриппой, далеко не все так просто. Гебер – это латинизированное имя арабского алхимика Джабира ибн Хайяна (ок. 721 – ок. 815). Труды, приписываемые Джабиру ибн Хайяну, составляют так называемый «Джабировский корпус».

Ему приписывается множество алхимических трактатов и трудов по самым разным наукам. В действительности же большая часть подписанных его именем книг по алхимии, хорошо известных на латинском языке в Европе, были написаны не им, а другими авторами в более позднее время. Известны трактаты псевдо-Гебера, написанные, вероятно, в XIII–XIV вв. Неудивительно, что таких книг насчитывалось много – авторитет Гебера у западноевропейских алхимиков Средневековья и Возрождения был очень высок.

Агриппа ссылается на книгу «Сумма алхимии» (лат. «Summa Alchymie»). Первая мысль, которая приходит в голову, что речь идет об известном трактате, приписываемом Геберу, «Сумма совершенства магистерия» (лат. «Summa Perfeсtionis Magisterii»), но, во-первых, такой цитаты в трактате нет, а во-вторых, Гебер в этой книге излагает совсем другие взгляды. Авторство «Суммы совершенства» все еще вызывает много вопросов, но большинство исследователей считают, что эта книга была написана псевдо-Гебером [34, 134–135], скорее всего, в XIV в. Латинский Гебер, как его часто называют европейские исследователи в отличие от Джабира ибн Хайяна в своей «Сумме совершенства магистерия» призывал алхимика не мудрствовать и не тешить свою гордыню в ходе трудов на стезе Великого делания. В противном случае, Господь может наказать его, отвратив от искусства и лишив своей благосклонности [28, 521]. Израильский исследователь М. Плесснер, собственно, и привлекший внимание к этой цитате в «Оккультной философии» Корнелия Агриппы, считает, что, возможно, тот излагает слова арабского Джабира, а не латинского Гебера [45]. Если это так, то мы имеем дело с очень интересным случаем – текст исламского автора, возможно, в весьма вольнодумном изложении Агриппы декларирует чуть ли не богоравность алхимика в окружении вполне привычного для христианского мира алхимико-религиозного дискурса. Во всяком случае, в «Сумме совершенства» подобных утверждений мы найти не можем.

Сам же Корнелий Агриппа, как философ универсального знания с достаточно противоречивыми религиозными воззрениями, сочетал в себе веру христианского теолога и уверенность в возможности осуществления трансмутации. Рассматривая четыре элемента, он, подобно Гераклиту, особо выделяет огонь, правда, преподносит это, в начале, чуть ли не дословно цитируя «Изумрудную скрижаль» Гермеса, а далее описывая искомую алхимиками чудесную субстанцию: «Есть один элемент, побеждающий все и пронизывающий все вещи, а именно огонь. Есть одна вещь, созданная Богом, достойная всякого восхищения, которая пребывает и на земле, и на небе, в своих животных, растительных и минеральных проявлениях. Встречается она везде, известна немногим, никем не называется подлинным именем, сокрытая бесчисленными образами и притчами. Без нее ни алхимия, ни естественная магия не могут обрести полное завершение или совершенство. Все люди произошли от одного человека, Адама, от него одного рождены все смертные, а одним Иисусом Христом они возрождены. Как говорит святой Павел, один Господь, одна вера, одно крещение, один Бог и Отец всего, один посредник между Богом и человеком, один всевышний Создатель, который надо всем, через все, во всех нас. И есть один Бог Отец, из Которого все и мы для Него, и один Господь Иисус Христос, Которым все, и мы Им, и один Бог-Дух Святой, в Котором все, и мы в Нем[24]» [12, CIII-CIIII].

Классический пример параллелей между христианским и алхимическим путями трансформации и не менее классический пример смешения дискурсов.

4. Ora et labora! Великое делание в христианском мире

Можно ли говорить о противостоянии европейской алхимии и христианства? Имеет ли алхимическая традиция антирелигиозный характер? Можно ли, исследуя алхимические тексты, найти примеры богохульства? Как воспринимались верующими и неверующими идеи и символы алхимии в те периоды, когда она была широко распространена, и стала даже модным занятием? Наверное, однозначно ответить на эти вопросы вряд ли возможно. Понятно, что на протяжении двадцати столетий – а именно такой период охватывает история алхимии Европы (от поздней античности до наших дней) – отношение к ней не было неизменным.

Христианизация «великого искусства» продолжалась. В XIV столетии на страницах трактатов появляются не только вводные фразы общего характера («Во имя Господа...», «Если Господу будет угодно...»), но и философско-теологические построения. Наибольший интерес вызывают идеи обоснования применения алхимии на благо христиан каталонского алхимика и философа, францисканца Жана де Роктайяда, известного под латинизированным именем Иоанн Рупесцисса (ок. 1310 – 1362). Хотя Иоанн Рупесцисса немало написал об алхимии, основное его внимание было поглощено вопросами теологии и, в частности, эсхатологии. Он был озабочен тем, что ожидает человечество и церковь в грядущем, включая предстоящие бедствия, уготованные христианскому миру. Он публиковал сочинения, содержащие весьма недвусмысленные пророчества. Смелые идеи Рупесциссы, а также его критика духовенства не могли не вызвать отрицательной реакции со стороны церкви. В 1344 г. он был арестован и лишен свободы практически до конца жизни.

Лия ДеВун в своей книге «Пророчество, алхимия и конец света» пишет бедствиях, преследовавших алхимика: «Хотя некоторые члены высшего духовенства поддержали Рупесциссу, его апокалиптический настрой вряд ли приветствовался большинством руководства францисканского ордена и остальной церкви. Во время слушания перед папской курией в 1354 году, допрашивающий его был настроен откровенно скептически, высмеивал Рупесциссу и бросал его книги на землю» [23, 1].

Даже в ответах на вопросы, от которых зависит его дальнейшая судьба, алхимик пользуется метафорами стадий Великого делания, символикой алхимического трактата. В рамках привычного дискурса о трансформации духа он повествует на языке, понятном последователям алхимии. В ответ на вопрос судей о том, как он удостоился способности видеть будущее, если многоученые церковные доктора не располагают такой возможностью, Рупесцисса вызывающе отвечает: «Человек должен быть подвергнут «отбеливанию» и «окрашиванию», чтобы понять божественные тайны» [Ibid.].

Находясь в заключении, Рупесцисса написал большую часть своих трактатов – как алхимических, так и теологических.

Иоанн Рупесцисса верил в возможность трансмутации, не сомневался в силе философского камня – как белого (для трансмутации в серебро), так и красного (для трансмутации в золото). Он не сомневался в существовании первоначал металлов – серы и ртути. Мало того, он считал, что именно из этих начал должен состоять и философский камень, а не только металлы.

Но все же основной целью алхимии он считал применение ее достижений в медицинских целях. Подобные мысли высказывались и до него, в частности, сблизить алхимию и медицину пытался Арнольд из Виллановы, но Рупесцисса пошел еще дальше, он считал, что алхимия будет важным инструментом для облегчения страданий людей во время будущих бедствий.

Пророчества и рассуждения о грядущем царстве Антихриста и неизбежном конце света, заявления о возможном применении алхимии в медицинских и иных целях во благо людей и католической церкви – все это выглядело просто революционно в XIV в. В первой главе трактата «Книга света» (лат. «Liber lucis») Рупесцисса пишет: «Сначала я подумал о будущих временах, предсказанных Христом в Евангелии, а именно, о страданиях во времена Антихриста, при котором католическая церковь будет подвергнута преследованию, и тираны лишат ее всех богатств. Но как бы Божья церковь ни была тогда разорена и приведена в смятение, Христос освободит ее от мучений. Поэтому для освобождения народа, Богом избранного, которому дано познать служение Богу и поучение истине, я хочу без лишних слов поведать о великом делании философского камня, как для белого, так и для красного. И это против обычая философов прошлого, которые из-за своей порочности и зависти это искусство скрывали от собственных сыновей. Мое же намерение состоит в том, чтобы быть полезным доброй святой католической церкви, чистосердечно и кратко поведать всю правду» [49, 84].

Немаловажными вопросом является отношение христианского мира к алхимикам и алхимии. Обратимся к примеру, относящемуся к началу XVII в., который может послужить превосходной иллюстрацией рецепции феномена алхимии – знаменитой пьесе Бена Джонсона (1572–1637) под названием «Алхимик» (1610 г.) [35]. Конечно, это не алхимический текст, скорее, – антиалхимическая сатира, но ее автор прекрасно знаком как с алхимическим дискурсом, так и с идеями алхимиков, а персонажи пьесы прекрасно демонстрируют стереотипы восприятия.

«Язык алхимии полон богохульства» [27, 79], – заявляет исследователь Д. Фарли-Хиллз на страницах своей книги «Комическое в комедии Ренессанса» в разделе, посвященном произведению Б. Джонсона. Наверное, рассматривая едкую сатиру в пьесе «Алхимик», автор которой не видел большой разницы между словами «алхимик» и «шарлатан», к другому выводу придти трудно. Но так ли это на самом деле? Попробуем разобраться. Богохульством в алхимическом дискурсе с точки зрения критиков алхимии вполне можно считать «вокабуляр» алхимического символизма. Сама алхимия именуется «священным искусством» (лат. ars sacra), в алхимических текстах встречаются такие «термины», как «молоко девственницы» (лат. lac virginis), алхимики стремятся овладеть «божественным секретом» (лат. secretum divinum). Как должен подлинный христианин относиться к использованию таких наименований? Именно эти примеры приводит Д. Фарли-Хиллз и к их перечню добавляет: «Во II акте Фейс[25] проходит через алхимический катехизис, пародирующий катехизис христианский (II. v. 21–44), который в конце богохульно определяет “lapis philosphicus”[26] как “дух, душу и тело”» [Ibid.]. Не вызывает сомнений, что Д. Фарли-Хиллз не стремится отождествлять позицию автора пьесы и мнения выписанных им персонажей, но подводя итог рассуждениям о богохульстве языка алхимии, он пишет, что, несмотря на то, что пьеса «Алхимик», конечно же, сатира, своими методами ведущая борьбу с пороком и глупостью, на нее все же можно взглянуть «sub specie aeternitatis»[27].

Это лишь один пример, да и то, как следует отметить, имеющий отношение не столько к алхимии как таковой, сколько к алхимическому дискурсу, к тому же представленному в экстра–алхимическом поле – в размышлениях литературоведа XX столетия по поводу сатиры века XVII. Но ведь и поставленные вопросы касаются во многом не самой алхимии, а ее рецепции в контексте религиозных воззрений.

Иногда стереотипы, касающиеся обвинений в богохульстве, крепко утверждается в умах людей и сохраняется даже не годы или десятилетия, а много веков! Например, недобрая слава об этом выдающемся ученом, астрологе и алхимике Джоне Ди[28] держалась вплоть до XIX в. С. МакКаллох пишет: «Даже знаменитый ”Национальный биографический словарь” уничижительно отмечал, что его общение с ангелами было “таким переплетением богохульства и абсурда, что указывало на безумие”» [40, 118]. Хотя, надо сказать, что слава чернокнижника закрепилась за доктором Ди еще при жизни, и это несмотря на то, что он был серьезным ученым, а кроме того, он занимал должности в приходах англиканской церкви. Джон Ди числился ректором церковного прихода в деревне Лонг Леденхэм (графство Линкольншир) с 1566 по 1608 год. Эта должность была для него лишь источником дохода, реально никаких обязанностей непосредственно в приходе Джон Ди не исполнял, возможно, помогал своим прихожанам в качестве высокопоставленного покровителя. Также Джон Ди имел некоторое время должность священника в Аптоне-на-Северне, небольшом городке в Вустершире, правда, позднее он потерял место. не позаботившись о продлении лицензии. А что же касается его не очень вписывающихся в христианские каноны занятий, то, пользуясь благосклонностью королевы Елизаветы, он фактически получил карт-бланш на занятия алхимией и не только. В своем дневнике (1590 г.) он пишет: «16 декабря. М-р Кэндиш получил от Ее Величества Королевы уверения, высказанные ею лично, что я без колебаний могу делать в философии и алхимии то, что пожелаю, и никто не вправе проверять, контролировать или досаждать мне, она также сказала, что будет посылать мне в дальнейшем на 50 фунтов больше, что составит сто фунтов» [21, 37].

Похоже также, что не только августейшая особа, но и церковные иерархи спокойно относились к занятиям доктора Ди. Это мы видим из еще одной записи того же года в дневнике: «13 июля. Я ходил к Архиепископу Кентерберийскому. Мы без обиняков поговорили о моих правах на пасторство, а также о трактате сэра Эдварда Келли об алхимии» [Ibid, 35].

Но не стоит забывать и тот факт, что Джон Ди, формально будучи англиканским клириком, отличался весьма своеобразным отношением к вере, религии и церкви. Он довольно часто в своем личном дневнике благодарит Бога за помощь, цитирует «Pater noster»[29] на латыни, что не мешает философу призывать духов и иметь смелость общаться с теми, кого он считал ангелами. Правда, следует отметить, что в его дневнике есть и другие записи. Скупыми фразами, не вникая в подробности, в заметках, относящихся к 1581 г. Джон Ди описывает некие наводящие на размышления явления, происходящие в его комнате: «8 марта. Это было 8 числа, в среду, hora noctis 10, 11[30], в моей комнате странный шум, постукивание; и голос, повторивший десять раз что-то вроде крика совы, но протяжнее и мягче, как будто в моей комнате <...> 3 августа. Всю ночь очень странный стук и звук ударов в моей комнате. 4 августа. И в эту ночь то же самое» [21, 12]. Не самые характерные наблюдения для благочестивого христианина любой конфессии.

Некую противоречивость между каноническим христианством и апокрифическим герметико-алхимическим философствованием часто отмечали и сами алхимики, но во многих случаях это становилось не предметом горьких сожалений, а полем приложения своеобразного юмора, может быть, даже самоиронии. Упоминавшийся здесь поэтический трактат «Книга двенадцати врат» каноника из Бридлингтона Джорджа Рипли заканчивается такими словами: «Так на этом завершается трактат об алхимии, / Который был написан каноником Джорджем Рипли. / Трактат был создан, записан и подписан им самим / В году дважды семь семьдесят первом. / Читатель! Помоги ему, пожелай, / Чтобы после жизни огонь ему достался послабее» [47, 193].

Библиография/References

1. Блаженный Августин. О граде Божием. Книги I–XIII // Блаженный Августин. Творения. В 4 тт. Т. 3. Санкт-Петербург: Алетейя; Киев: УЦИММ–Пресс, 1998.
2. Бернулли P. Духовное развитие в алхимии и смежных дисциплинах. Б. м.: Salamandra P.V.V., 2012.
3. Бонавентура. Путеводитель души к Богу. М.: Греко-латинский кабинет Ю. А. Шичалина, 1993.
4. Вейденфилд Й. О тайнах Адептов или об использовании Духа Вина Луллия. Пермь: ОАО ИПК «Звезда», 2013.
5. Гарланд Дж. Компендиум алхимии или объяснение Изумрудной Скрижали Гермеса Трисмегиста // Герметический венок из роз. Киев: Пор-Рояль, 2008. С. 104–163.
6. Ди Дж. Иероглифическая монада // Герметическая космогония. СПб.: Азбука, Петербургское востоковедение, 2001. С. 275–341.
7. Рабинович В. Л. Алхимия как феномен средневековой культуры. М.: Наука, 1979.
8. Родиченков Ю. Алхимическая философия Саймона Формана // Феномен алхимии в истории науки, философии, культуре. Материалы I международной конференции. Вязьма: Филиал ФБГОУ ВПО Московский государственный университет технологий и управления им. К. Г. Разумовского» в г. Вязьме Смоленской обл. Смоленск: ООО «Принт–Экспресс», 2013. С. 153–162.
9. Родиченков Ю. Роберт Бойль о трансмутации и деградации // Феномен алхимии в истории науки, философии, культуре. Вторая международная научная конференция. Вязьма: Филиал ФБГОУ ВПО «Московский государственный университет технологий и управления им. К. Г. Разумовского» в г. Вязьме Смоленской обл.; Смоленск: ООО «Принт-Экспресс», 2014 (с приложением русского перевода трактата Р. Бойля «Исторический отчет о деградации золота») С. 120–150).
10. Фламель Н. Иероглифические фигуры // Фламель Н. Алхимия. СПб.: Азбука; Петербургское востоковедение, 2001. С. 36–120.
11. Ханеграаф В. Западный эзотеризм. Путеводитель для запутавшихся. М.: Центр книги Рудомино, 2016.
12. Agrippa H. De occulta philosophia libri tres. Coloniae, 1533.
13. Audsley W., Audsley G. Handbook of Christian symbolism. London: Day and son Limited, 1865.
14. Battistini M. Astrology, magic and alchemy in art. Los Angeles: The J. Paul Getty Museum, 2007.
15. Boehme J. Concerning the three principles of the divine essence. London: John M. Watkins, 1910.
16. Bonus P. Margarita pretiosa novella // Bibliotheca chemica curiosa. T. I–II. T. II. Geneva: Chouet, De Tournes, Cramer, Perachon, Ritter & De Tournes, 1702. P. 1–80.
17. Boyle R. An Historical Account of a Degradation of Gold, made by an Anti-Elixir: A strange Chemical Narrative. // The works of the honourable Robert Boyle. 6 vols. Vol. 4. London, 1772. P. 371–379.
18. Boyle R. The sceptical chemist or chymico-physical doubts & paradoxes, touching the spagyrist’s principles, commonly call’d hypostatical, as they are wont to be propos’d and defended by the generality of alchymists. London: Printed by J. Cadwell for J. Crooke, 1661.
19. Cook J. Dr. Simon Forman, a most notorious physician. London: Chatto & Windus, 2001.
20. Crombie A. Science, Art and Nature in Medieval and Modern Thought. London: Hambledon Press, 1996.
21. Dee J. The private diary of Dr. John Dee / ed. by W. Halliwell. London: printed for the Camden society by John Bowyer and son, 1842.
22. Deussen P. Introduction // Boehme J. Concerning the three principles of the divine essence. London: John M. Watkins, 1910. P. XXXV–LXIV.
23. DeVun L. Prophecy, alchemy, and the end of time: John of Rupescissa in the late Middle Ages. New York: Columbia University Press, 2014.
24. DeVun L. The Jesus Hermaphrodite: Science and Sex Difference in Premodern Europe // Journal of the History of Ideas. 2008. Vol. 69, № 2. P. 193–218.
25. Duveen D. Le Livre de la Très Sainte Trinité // Ambix. Vol. 3. 1–2. P. 26–32.
26. Edson G. Mysticism and Alchemy through the Ages: The Quest for Transformation. Jefferson: McFarland, 2012.
27. Farley-Hills D. The Comic in Renaissance Comedy. London and Basingstoke: The Macmillan Press Ltd.: The Macmillan Press Ltd, 1981.
28. Gebri Regis Arabum Philosophi Perspicacissimi Summa Perfectionis Magisterii in sua natura. Liber I. // Bibliotheca chemica curiosa. T. I–II. T. I. Geneva: Chouet, De Tournes, Cramer, Perachon, Ritter & De Tournes, 1702. P. 519–529.

29. Gratacolle W. The names of the Philosopher’s Stone // Five treatises of the philosophers stone. Two of Alphonso King of Portugall, as it was written with his own hand, and taken out of his closset: translated out of the Portugez into English. One of John Sawtre a Monke, translated into English. Another written by Florianus Raudorff, a German philosopher, and translated out of the same language, into English. Also a treatise of the names of the philosophers stone, by William Gratacolle, translated into English. To which is added the Smaragdine Table. London: Printed for Thomas Harper, 1652. P. 65–72.

30. Haeffner M. The dictionary of alchemy. From Maria Prophetissa to Isaac Newton. London: The Aquarian press, 1991.

1. Helmont van F. M. One hundred and fifte three chymical aphorisms. London: Printed for the author, sold by W. Cooper, 1688.
2. Hitchcock E. A. Christ the spirit: attempt to state the primitive view of chiristianity. New York: published by James Miller, 1861.
3. Holmes W. Religious emblems and allegories. London: William Tegg and Co., 1854.
4. Holmyard E. Alchemy. New York: Dover publications Inc., 1990.
5. Johnson B. The Alchemist // Johnson B. The Alchemist and other plays. Oxford, New York: Oxford University press, 1998. P. 211–326.
6. Karpenko V. Alchemy as donum dei // Hyle. 1998. Vol.. 4. № 1. P. 63–80.
7. Kassel L. The food of angels // Secrets of Nature: Astrology and Alchemy in Early Modern Europe / Ed. by W. Newman and A. Grafton. Cambridge, London: MIT Press, 2001. P. 345–384.
8. Khunrath H. Symbolum physico-chemicum. Magdeburg, 1599.
9. Lindsay J. The origins of alchemy in Roman Egypt. London: Frederick Muller, 1970.
10. McCulloch S. C. John Dee: Elizabethan doctor of science and magic // Renaissance magic / Ed. by B. P. Levack. New York, London: Garland publishing, 1992. P. 118–132.
11. Nicholl Ch. The chemical theatre. London, Boston: Routledge & Kegan Paul, 1980.
12. Norton Th. The ordinall of alchimy // Theatrum Chemicum Britannicum. Containing Severall Poetical Pieces of our Famous English Philosophers, who have written the Hermetique Mysteries in their owne Ancient Language. Faithfully Collected into one Volume, with Annotations thereon, by Elias Ashmole, Esq. Qui est Mercuriophilus Anglicus. London, 1652. P. 1–106.
13. Norwick S. The history of metaphors of nature: science and literature from Homer to Al Gore. Lampeter: Edwin Mellen Press, 1980.
14. Perrotta C. Consumption As an Investment: The Fear of Goods from Hesiod to Adam Smith. London: Routledge, 2004.
15. Plessner M. Geber and Habir ibn Hayyan: an authentic sixteenth-century quotation from Jabir // Ambix. 1968. № 16. P. 113–118.
16. Praefatio Castrensis // Morieni Romani de re metallica, Metallorum transmutatione. Parisiis: apud Gulielmum Guillard, 1559. P. 1–3.
17. Ripley G. The Compound of Alchymie // Theatrum Chemicum Britannicum. Containing Severall Poetical Pieces of our Famous English Philosophers, who have written the Hermetique Mysteries in their owne Ancient Language. Faithfully Collected into one Volume, with Annotations thereon, by Elias Ashmole, Esq. Qui est Mercuriophilus Anglicus. London, 1652. P. 107–193.
18. Ruland M. Lexicon Alchemiae, sive Dictionarium Alchemisticum. Francofurti: apud Johannem Andream & Wolfgangi, 1612.
19. Rupescissa I. Liber lucis. // Bibliotheca chemica curiosa. T. I–II. T. II. Geneva: Chouet, De Tournes, Cramer, Perachon, Ritter & De Tournes, 1702. P. 84–87.
20. Sendivogius M. Novi luminis chemici tractatus alter De sulphure // Bibliotheca chemica curiosa. T. I–II. T. II. Geneva: Chouet, De Tournes, Cramer, Perachon, Ritter & De Tournes, 1702. P. 479–493.
21. The Booke of John Sawtre a Monke, concerning the Philosophers Stone. // Five treatises of the philosophers stone. Two of Alphonso King of Portugall, as it was written with his own hand, and taken out of his closset: translated out of the Portugez into English. One of John Sawtre a Monke, translated into English. Another written by Florianus Raudorff, a German philosopher, and translated out of the same language, into English. Also a treatise of the names of the philosophers stone, by William Gratacolle, translated into English. To which is added the Smaragdine Table. London: Printed for Thomas Harper, 1652. P. 17–46.
22. Versio Tabulae Smaragdinae Hermetis // Bibliotheca chemica curiosa. T. I–II. T. I. Geneva: Chouet, De Tournes, Cramer, Perachon, Ritter & De Tournes, 1702. P. 381.

Сведения об авторе.

Родиченков Юрий Федорович (Вязьма, Смоленская обл.) – кандидат философских наук, доцент кафедры гуманитарных и социально-экономических дисциплин Вяземского филиала Московского государственного университета технологии и управления, исследователь алхимии. Член Совета Аcсоциации исследователей эзотеризма и мистицизма (АИЭМ). E-mail: ra3lr@yandex.ru.

Yuri F. Rodichenkov (Vyazma, Smolensk Region) – PhD, Associate Professor, Department of Humanities and Social-Economical Sciences, Moscow State University of Technologies and Management, Vyazma Branch, researcher of alchemy. A member of the board of the Association for the Study of Esotericism and Mysticism (ASEM). E-mail: ra3lr@yandex.ru.

[1] Роберт Бойль (1627–1691) – известный английский ученый. Автор множества трактатов, затрагивающих вопорсы химии, физики, теологии и др. отраслей знания. Самое известное его произведение – «Химик-скептик, или химико-физические сомнения и парадоксы, касающиеся принципов спагиристов, называемых сущностными в том виде, как они обыкновенно предлагаются и защищаются большинством алхимиков» (англ. «The sceptical chemist or chymico-physical doubts & paradoxes, touching the spagyrist’s principles, commonly call’d hypostatical, as they are wont to be propos’d and defended by the generality of alchymists») [18].

[2] Подробнее о деградации золота и анти–эликсире см. [9] (с приложением русского перевода трактата Р. Бойля «Исторический отчет о деградации золота») [17].

[3] Суфлерами (от франц. souffler – «дуть, раздувать») в алхимии пренебрежительно называли тех, кто, не будучи знакомым с алхимической философией, пытается обрести тайны трансмутации, лишь раздувая мехами пламя горна и наобум смешивая, выпаривая и проводя прочие манипуляции с бессистемно подобранными веществами. Встречается также слово «паффер» англоязычного происхождения (от англ. puff – «дуть, пыхтеть») с аналогичным значением.

[4] «Золото черни» – золото не как символ совершенства, а как товар с точки зрения меркантильных вожделений.. От распространенного среди алхимиков выражения «Наше золото – не золото черни!» (лат. «Aurum nostrum non est aurum vulgi!»).

[5] Элементат (лат. elementatum) – в средневековых философских трактатах это слово как правило означает нечто сложное, т. е. состоящее из комбинации элементов. Например, вода, что мы видим в природе, – элементат, в отличие от простого элемента воды, который наряду с тремя другими элементами (огонь, воздух, земля) входит в состав всех материальных предметов.

[6] О С. Формане см. подробнее: [19]; [8].

[7] Франциск Ассизский (наст. имя Джованни Франческо ди Пьетро Бернардоне, 1181 или 1182 – 1226) – католический святой, основатель нищенствующего ордена, названного Орденом Францисканцев.

[8] О том, что роса сопутствовала манне небесной, есть четкое указание в Библии: «И когда роса сходила на стан ночью, тогда сходила на него и манна» (Числ. XI, 21).

[9] Гульельмо Гратороло (1516–1568) – итальянский врач и алхимик, по вероисповеданию – кальвинист. Автор и редактор ряда алхимических трактатов. В сборнике «Пять трактатов о философском камне» (англ. «Five treatises on the philosophers stone»), изданном в Лондоне на английском языке, где представлены сочинения нескольких авторов. в том числе и Г. Гратороло, неправильно дана транслитерация его имени – «Уильям Гратаколл» (англ. William Gratacolle).

[10] Тинктура (лат. tinctura окрашивание) – средство изменения свойств металлов через их окрашивания. Традиция трансформации металлов посредством придания им нужного цвета идет от греческой алхимии поздней античности. Впоследствии слово «тинктура» стало означать агент трансмутации, т. е. превращения неблагородных металлов в благородные, и фактически использовалось как одно из названий философского камня. Алхимики считали, что можно получить два вида тинктуры – красную и белую. Красная – для получения золота, а белая – серебра (См. [30, 246–247]). Алхимик-парацельсианец М. Руланд (1569–1611) в своем «Лексиконе алхимии» определяет тинктуру так: «Тинктурой называется то, что своим цветом проникает и пронизывает тела как шафрановая краска – воду» [48, 474]. Концепция всепроникающего средства трансмутации, вероятно, восходит к «Изумрудной скрижали» Гермеса Трисмегиста, в которой есть такие слова: «Это всей силы сила сильная, потому что всякую вещь тонкую она победит, а во всякую твердую проникнет» [52, 381]..

[11] Якоб Бёме (1575–1624) – знаменитый немецкий философ и провидец, автор многих трактатов.

[12] Арнольд из Виллановы (1235/1240–1313), каталонский врач, алхимик и астролог. Ему приписывается множество алхимических трактатов.

[13] «De Secreta Naturae» (лат.) – «О Тайнах Природы».

[14] Джордж Рипли (ок. 1415 – ок. 1490), каноник из Бридлингтона, известный английский алхимик. Одно из самых известных произведений Дж. Рипли – «Состав алхимии, или Двенадцать врат, ведущих к открытию философского камня» (англ. «Compound of Alchymy; or, the Twelve Gates leading to the Discovery of the Philosopher’s Stone»), поэтический трактат, написанный в 1471 г. на английском языке [45].

[15] Генрих Кунрат (1560–1605) – известный немецкий врач и алхимик, последователь Парацельса. Автор ряда трактатов, самый известный из которых «Амфитеатр вечной мудрости» (лат. «Amphitheatrum sapientiae aeternae»).

[16] Известны и другие варианты транслитерации: Вейденфилд, Вайденфельд и т. п.

[17] Praefatio Castrensis // Morieni Romani de re metallica, Metallorum transmutatione. Parisiis: apud Gulielmum Guillard, 1559. P. 2.

[18] Надо сказать, что далеко не все христианские авторы были настроены столь благосклонно. Например, Августин Блаженный отзывался о Гермесе Трисмегисте однозначно критически, именуя его «другом дьявольских глумлений» [1, 358].

[19] Трактат «Компендиум алхимии» (лат. «Compendium alchimiae») часто приписывают специалисту по грамматике и риторике Джону Гарланду (ок. 1202 – ок. 1252), например, так считал Э. Эшмол [41, 25]. Но подтверждений этой версии нет. Вероятно, трактат был написан другим автором в XIV в., скорее всего Мартином Ортоланом [43, 498].

[20] Франциск Меркурий ван Гельмонт (1614–1699) – алхимик и врач, сын известного алхимика Яна Баптисты ван Гельмонта (1577–1644).

[21] Элиас Эшмол (1617–1692) – известный английский антиквар, философ-мистик, издатель, астролог и алхимик. С 1661 г. член Королевского общества (научное общество, аналог Академии наук, полное название – «Лондонское королевское общес