– Гнус подвальный и лживая пся твой лазутчик! Старикашка пещерный, тупой и неграмотный – и тот умней твоей гуляй‑рванины. Не сам взялся ловить, а поступил как следует – Окуркам своевременно донёс и низко поклонился. Вот бы и тебе так сделать! Но нет, ты всех умней, ты операцию тайком от нас спланировал – и всё прогадил! Ишь, какой стратег великий! Потолок корягами подпёрт, под кроватью лужа с викусами, по углам трупоядки квакают – а он, мудрейший, взялся Духа изловить!.. Троглодиты возгордились: «Мы‑де горожане!» Одно название, что городской отсёлок, – как жил ты в яме, таким и остался. Ты меня злонамеренно обманул, Дука! Всех вас в Кабельной Ветви пороть надо, хвосты отчекрыжить нам на штандарт, – Мусултын кивнул на бубен с бородой, – и стель отрезать – поживёте без воды и света, вам в самый раз! не привыкать пещерным‑то червям!
«Значит, не икона, а хоругвь, – смекнул Форт. – Прямо‑таки орифламма. Они с бубном в бой ходят – двуносым божеством врагов пугают».
– Твои, Папа, слова для нас очень обидны! – Голос Дуки стал визглив; гордыню он ещё не растратил и решил предъявить её остатки. – Мы, Звезда с нами, таких облыжных слов не заслужили! Мой недоросль провинился, но не я! и не бойцы мои!
– Нечего отпираться! Продал мне вместо важного человека насекомое без имени – и ещё хорохоришься! Подавай деньги обратно!
– Как же это? Я для тебя искренне старался, двух бойцов потерял, лично по ходам бегал – и за это мне никакого возмещения?!
Чем громче они говорили, тем больше Форт чувствовал себя громадным человеком среди маёвки злобных котов. А кто к котам относится серьёзно? Так и подмывало шикнуть на них: «Брысь!», чтоб поглядеть, как они молниями метнутся наутёк, словно облитые ведром воды.
– Папа, здесь дело сложное! Малый‑то мой видел этого мелкоглазого в Эрке, в жилете Унгела!.. а кто из корноухих имеет право его носить? один Pax! Допроси этого верзилу – как так вышло?!
– В жилете Унгела? – поразился Маджух. – Да чтобы старейшина нао позволил чужому напялить клановый жилет?.. Дука, понимай, что говоришь!
– Кто это сказал – в моих руках, он головой отвечает.
Маджух обратился к Форту:
– Эксперт, ты надевал жилет с узорами?
«Встречу Раха – не знаю, что с ним сделаю! Вот кто змий подкаменный! Ах, поганец, – ведь он из меня своего двойника слепил! Стрижку, наряд – всё предусмотрел!..»
– Было такое.
– И зачем ты эту глупость совершил?
– Pax дал поносить. Я считал – это подарок...
– Это смертный приговор, а не подарок! – Теперь за Форта взялся прозревший Папа. – О чём ты думал, олень безрогий?! Остолоп ты, дурь непокрытая, бревно в перьях, идиот трёхъярусный!
«И это всё – обо мне. Так оно и есть. Рахом наряжали, а я только улыбался, будто повредившийся в уме».
– Игрун, мать твою за хвост! Если не вникаешь, до чего ты доигрался, хоть сейчас врубись – Pax тебя подставил, как полено под колун! Ещё ночка – и вместо Раха в раму!
– Ну, я так полагал, что быть вашим сыном безопасней.
– Как видишь, не всегда!
– Если Pax дал ему жилет, – рассудил Маджух, – то исключительно по сговору со старшими из нао. Похоже, тут и Золотой Луч замешан, начальник Раха. Ониго и старейшина Унгела в дружбе; они‑то вместе и состряпали затею с ряженым. Да, не иначе! а купился на неё Дукин агент.
– Должно быть, так! Колдун‑полковник – мастак двойников создавать, – согласился Зурек.
– Что ж, эксперт, ты почти реабилитирован; можно предлагать тебя на выкуп. – Улыбка Маджуха показалась Форту фальшивой.
«Ох, ушастики, а ведь у вас множатся проблемы. На душе скверно, не правда ли? Что же творится наверху?.. Ракеты и орудия установлены на северо‑западе. Похоже, что Ониго получил сведения от Раха. Выходит, Pax уцелел?.. В чём состоит моя задача? выжить при обстреле. Парни, почему бы не вернуть меня в зиндан? это превосходное бомбоубежище».
– Я ведь, Папа, часть премии уже вложил в дела... – заюлил Дука, подъезжая издалека. – При мне двадцать семь мириадов, остальные разошлись. Отсрочить бы выплату...
– Можно, – величаво снизошёл Мусултын. – Неделю обожду без процентов, далее по счётчику, как полагается.
– Продавать експерта будете – дай вам Звезда жирной прибыли. Однако ж в этом и моя заслуга есть. Не простишь ли мне за корноухого мириадов шесть... пять?
– Два прощу, не больше.
– А за то, что я Раха утопил? – хитренько сощурился Дука.
– Где?! когда?! – Дёрнуло всех, даже Форт невольно оглянулся.
– Там же, где взял этого, – в Низкой пещере. – Дука расплылся в улыбке. – Он в колодец ушёл, а там – завал! Так и не всплыл. Мои парни выждали, сколько патронов хватало, плюс час для страховки. Шмак ему!
– Маджух, готовь дайверов, – тотчас скомандовал Мусултын. – Пусть достают тело. Выложим на леднике, затем в клановом склепе схороним. Дука, что бы тебе раньше не сказать об этом?.. Мы б его живьём схватили! Ладно, хоть труп народу предъявим. Ох, глядишь, хоть сколько‑нибудь от позора уйдём!
Однако Маджух не спешил браться за мобик. Он смотрел на Форта.
– А ты почему в воде не скрылся?
– Что я, умалишённый – в неразведанный сифон бросаться, где глубина за две сотки саженей? Может, я авантюрист, но не настолько.
– Папа, посылать аквалангистов незачем, – обернулся Маджух к Мусултыну. – Pax ушёл живым, сифон пуст.
– Как ты это отсюда разглядел?
– Головой. Снаряжение было на двоих, Pax взял двойной запас воздуха. И всё‑таки вы – троглодиты, – покосился он на Дуку. – Такой простой вещи не понять!..
Дука готов был в бездну провалиться от досады.
– Зато я знаю, что експерт в городе проделывал!
– Профукал ты Раха. Сдай деньги и уматывай. Больше поблажек не будет.
– Он чего‑то вынюхивал! Ходил везде и всюду!
– Без тебя допросим. Выйди вон, там казначей ждёт. Когда Дука покинул зал бубна, обещая себе выпороть Удюка Лишая так, чтоб кожа клочьями свисала, Окурки обменялись вопросительным взглядами.
– Задачка‑то не решена, – разомкнул уста Зурек. – Надо замазать, что у нас нет Раха. Этого, – опустил он глаза на Мантыха, – убить, что ли?.. Ведь проболтается. Слишком много он тут слышал.
Мантых со слезами стал целовать его обувь, бормоча что‑то о многолетней службе, помиловании и строжайшем неразглашении.
– Или язык ему вырвать? – немного смягчился Зурек.
– Засунь на недельку в зиндан, – посоветовал Папа. – Посидит, прочувствует... Грешно верных пристебаев гробить! Вдобавок от меня ему обещана награда. Увести! Венец, забирай эксперта и иди в другую нору; здесь летучий совет будет.
– Эксперт, а поведай‑ка мне, что ты высматривал в городе, – завёл Маджух долгий разговор, когда они с Фортом уединились в боковушке, – и чем вместе с Рахом занимался...
Капитан «Леди Гилфорд», широкоплечий боцман и двое крепких матросов вошли в номер Борина Хау так запросто, будто ввалились в один из баров, которыми славилась Исса.
«Мог бы и по связи доложить, что погрузка окончена и пора домой», – с неудовольствием подумал Борин, кое‑как подлечившийся инъекциями и пилюлями после излишеств аламбукского гостеприимства. Таких яств, наркотиков и девочек дома не сыщешь; как тут не отвязаться, не позабыть о надоевшей морали?..
Ночи, проведённые в гостях у доброго Папы, вспоминались ему как сплошной кутёж. Эротические танцы перемежались с певчим хором недорослей, зеркальным залом и бурлящим ароматическим бассейном, где в свечении подводных ламп плескались русалки. Да, ещё забава с гравитором. Борин угорал от хохота, поворачивая туда‑сюда регулятор и глядя, как девки с обалделым видом воспаряли над полом, по‑лягушачьи нелепо размахивая конечностями, а их волосы развевались облаками. От потолка – к полу, влево – вправо, с визгом, сцепляясь в клубок! И прочие увеселения, коих не счесть.
Разумеется, «Леди Гилфорд» не могла возвращаться порожняком. Для космического транспорта пустые трюмы – разорение. С капитаном поджидал фрахта и Борин, остывая в гостинице на Иссе после бурных ночек на планете.
– Грузы приняты? – спросил он.
– Смотрите, сияет – как с иголочки, – неуместно заметил боцман.
– Как с иглы, – отрубил капитан. – Борин, вы телевизор смотрите?
– Нет; а что?
– Ньягонская дама была права. – Капитан выглядел строго и напряжённо, видимое спокойствие давалось ему с трудом. – По TV выступила Дорис Гурден, навигатор со «Звёздного Флага». Она была в рабстве – в Аламбуке, у ваших дружков. А вы... – Капитан зубами сжал готовую вырваться фразу, но заменил её более гладкой. – Выдали её и ещё восемьдесят землян рабовладельцам, когда люди хотели передать через вас весть о себе. Это правда?
– Ка... кая Дорис? Капитан, это провокация ньягонских спецслужб. – Сознавая, что стряслось нечто катастрофическое, Борин тем не менее искал нужный тон для беседы. – Они хотят опорочить «Всеобщее Помилование» и ради этого пойдут на подлог, на фабрикацию фальшивок... на что угодно! Вас обманывают.
– Чёрта с два, Хау. – Капитан почти рычал. – Я лично знаю Дорис! Это она. Вы на моём судне возили оружие пиратам. Как я после этого войду в капитанский клуб?! Чтобы про меня говорили, что я снабжаю тех, кто захватывает наших женщин, косменов с гражданских судов?..
– Господин капитан, стоит ли вам объясняться с гадиной? – почтительно спросил боцман. – Разрешите, мы потолкуем с ним по‑своему. Он людских слов не понимает, от всего отбрешется – тут надо вручную.
– Да, боцман. Приступайте.
Борин отлично знал, как космены относятся к пиратам и к их пособникам, поэтому закричал раньше, чем люди с «Леди Гилфорд» занялись тем, ради чего пришли.
Трое в небесно‑синей форме, идущие по коридору гостиницы, услышали вдалеке истошные крики и звуки, напоминающие удары по плотной кожаной подушке.
– Кажется, это линчуют мистера Хау, – с воодушевлением отметил Малах Киричек. – Поспешим, а то нам не достанется.
В номере они застали безупречного капитана – на мундире ни складочки лишней – и матросов с боцманом, стоящих вокруг скорчившейся на полу, стонущей и всхлипывающей фигуры.
– Он собирался сбежать, – ответил капитан на обращённые к нему взгляды сотрудников Гэлп. – Мы как раз проходили мимо, решили исполнить свой гражданский долг и пресекли попытку к бегству.
– Благодарю вас, кэптен, – козырнул Малах. – Я обязательно отмечу в рапорте вашу активную помощь международным органам правопорядка. Вы – Борин Хау? – обратился он к лежащему.
Тот подобрал кровавые слюни и ответил более протяжным стоном.
– Вы арестованы Галактической Полицией на нейтральной территории как подозреваемый в сотрудничестве с пиратами. Следуйте за нами.
– Погоди, эксперт!.. – Маджух осёкся. Его вниманием овладела «пуговка» в ухе; он слушал её, как тихо помешанный слушает голоса в своей голове. – Говори, Ахлай, и побыстрей.
Форт обрадовался перерыву в затянувшейся беседе, потому что устал от собственного путаного вранья и не знал, как привести всю ложь к единому знаменателю. Чтобы окончательно не завраться, он прописал главные пункты той галиматьи, что скармливал Венцу, в отдельных окнах и теперь сравнивал их, отыскивая противоречия.
Маджух почти не прерывал Ахлая, лишь изредка спрашивая: «Когда?», «Кто именно?», «А что делает Бармак?» Закончил он словами: «И не надо, я сам доложу», – после чего тяжко, недоверчиво уставился на Форта:
– Твоя покупка нашлась. Но лучше бы она сгинула. Что Pax говорил о ней? для чего она предназначалась?
– Я же сказал – ничего не знаю, – искренне повторил Форт. – Я здесь впервые, с порядками не знаком. Чтобы понять чужую жизнь до тонкостей, мало выучить иностранный язык. Раху взбрело в голову купить женщину. Значит, решил я, он давно её присмотрел, и вот выпал случай тайком от начальства обзавестись подружкой. И какая разница, где её содержать – на Иссе или тут?
– Да, ты воистину олень. Pax не признаёт женщин эйджи.
– Я не вникал в его пристрастия.
– Он беседовал при тебе с этой Коел?.. Впрочем, неважно. Пошли; кое‑что ты должен повторить при Папе.
Мусултын как раз распустил боевых капитанов после краткого совещания, проходившего в обстановке строгой секретности. Одетые в кожу вооружённые удальцы выходили из приёмной залы, переговариваясь жарко и сердито. Братец Кумбаси, шедший среди них, как свой, ощерился на Форта и плюнул в него:
– Тьфу, свинячий подделок!
– Я отдал парням приказ грузить боеприпасы под завязку, сколько влезет в оружейные камеры, – сказал Папа с помоста. – Зайран сообщил – градские устанавливают капониры и по южному рубежу, а их платформы показались на западе от города. Это не дуговой охват, Маджух, это окружение. Придётся подтянуть тех, кто сейчас на Иссе, а идущих на подлёте – поторопить с посадкой.
– Поздно, Папа. Я только что говорил с Ахлаем – Исса закрыта, все наши корабли на ней арестованы. Кое‑кто пытался отбиваться, но их задавили силовым полем, током или плазменным огнём. Атака была неожиданной, сразу на всех терминалах и причалах...
– Как?! – У Мусултына уши прижались.
– Та псица, которую купил Pax, объявилась на луне под защитой Гэлп и вывалила в эфир то, что знала о нас и «Всеобщем Помиловании». У Гэлп всё было готово – они мигом схватили Хау и одновременно ворвались на частные суда, следующие через луну к нам или от нас. А портовая служба Иссы объявила отказ принимать любой транспорт с нейтральных территорий Ньяго.
Папа не один, а оба кулака упёр костяшками в помост, что, должно быть, означало решимость пойти на крайние меры.
– Вот оно как... Выходит, Борина завалили... Худо! А груз, который мы ему сдали, ушёл?
– Плесень, грибы и лишайник отправлены попутным люгером.
– Жаль, сам Борин с тем же люгером не смылся!
– Не гарантия, что люгер долетит по назначению. Гэлп имеет свои перехватчики.
– Ох, какие потери, какие потери!.. Говорил же я: всех рабов, помянутых в петиции, – под нож! А ты меня разубедил!
– Папа, перерезать их – значит, рассориться со многими кланами. За своевольную расправу над чужим имуществом нас никто бы не одобрил. Это рабы квалифицированные, умелые, вместе на сотку восьмириадов тянут. Начни я резню, у тебя под дверью толпа бы ревела, требуя возмещения по рыночной цене, – и не простые мужики ломились бы, а замы вожаков.
– А мне твердят, что у нас тирания! на самом деле тираны – это вожачки, вся мелюзга, у которой по пять‑шесть кораблей, зато гонора – выше гор. И все тычут в нос древней правдой, викусы поганые! Нет в Аламбуке единоначалия, один разброд и вольница безудержная. По старине живём, а надо – по‑новому, по‑демократически, как федералы. Сходки, правилки, правда удальцов, совет воров – обрыдло! Пора с этим кончать. Сказано: «В походе за хабаром слушать только вожака», – вот и в жизни так же надо, чтоб все ходили под президентом и не рыпались. Моё слово – оно и будет Основной Закон, то есть Проституция.
– Конституция.
– Я так и сказал! а как я говорю, так и должно быть! Дай Звезда, я их подровняю – кого по кисточкам ушей, кого по шею, чтоб знали своё место. Я помост из голов сложу, когда пойду на иную грацию.
– Инаугурацию.
Изложив вкратце программу будущего президентского правления, Папа устремил налитые кровью глаза на Маджуха.
– Всё заранее спланировано. Это – единый замысел. Жрецов убили, рабыню вывезли, закрыли Иссу; потом военные приготовления... Нас хотят раздавить, Венец! Надо что‑то противопоставить. Сделать им адекватный ответ, чтоб мозги из ушей потекли. – Слово «адекватный» Папа выговорил правильно; стало быть, оно давно ему понравилось и соответствовало его мыслям.
– А этого ты зачем притащил? – Наконец‑то Мусултын заметил Форта.
– Интересные вещи он рассказывает. Pax неспроста его сюда приволок. Эксперт, объясни ещё раз про свинок – да смотри, слово в слово, без утайки. Я твои слова все до единого помню.
– Задолбал ты меня этими свинками. Сначала троглодит, за ним эксперт, теперь и ты на этом свихнулся! Убери его с глаз моих. Не в зиндан; он ценный пленник, вели держать его поближе к стартовым шахтам... но не в псятнике, а где поприличней...
«Да‑да, отведите меня к пусковым станкам! Я хочу туда! Я разберусь, как мне проникнуть на один из ваших кораблей и угнать его. Будет очень мило, если вы меня доставите прямо к трапу; там‑то мы и распрощаемся».
–...и ещё тряхани орудийных инженеров, чтоб сейчас же начали зарядку диска, – закончил Папа.
«Орудийных», «диска», – эти слова немедля включили цепи памяти и перекрёстных ассоциаций. Как говорил Pax? «Дисковые пушки изменяли растворимость газов в магме»; «никто не уцелел в зонах, которые обстреливали Диски». А командир бронедрезины? «Без дисковой пушки не выстоять. Отвечать нечем!» Нет, удирать отсюда рановато! Разве можно слинять, не разобравшись в ситуации до конца?..
– Я говорил Маджуху, – начал Форт, как бы не обратив внимания на команду «С глаз долой!», – что изучал по поручению градских властей состояние свинок и прочих животных в Эрке, у периметра и в Аламбуке...
Папа выпучился на него с выражением лица, достойным целой фразы: «Что ещё за разговоры, когда я приказал молчать?..»
– Речь шла о сопоставлении процессов окислительного фосфорилирования в митохондриальных мембранах и взаимоотношении работы ферментных групп рескриптаз и редуктаз относительно выраженности фракции свободных радикалов и ионов жирных кислот...
«Это же ахинея, сущая белиберда!..» – ужаснулся Форт, но не переставал забалтывать Папу колдовским языком науки, как попало склеивая термины и стараясь лишь выстраивать их в линии падежной зависимости, не слишком заботясь о содержании. Папа дурел на глазах. Он, несмотря на лидерские данные, сделал большую ошибку, пытаясь уловить в монологе эксперта какой‑то смысл.
–...и степень напряжённости ядерного парамагнитного резонанса в зоне действия поражающего луча, – блестяще закруглил Форт своё безразмерное предложение.
– Какого луча? – вырвалось у Папы. Маджух с тревогой воззрился на Форта: «Что за новости? Таких слов в твоём предыдущем рассказе не было!..»
– Вам лучше знать – какого. – Форт гримасой показал, что, мол, все мы тут люди умные и понимаем друг друга.
Мусултын и Маджух быстро переглянулись. Чтобы разрядить их многозначительное молчание, Форт прибавил:
– Градские полагают, что в вашем арсенале есть что‑то особенное.
– Эге! – пошевелил бровями Папа. – Да ты, корноухий, осведомлён не по рангу. Видно, свинками ты занимался для отвода глаз!
– Почему же «для отвода»? – Форт сел более раскованно, ощущая, как растёт в глазах Окурков. – Свинки – это индикаторы магнитно‑лучевого воздействия. По районам их мора я вычислил, где стоит орудие. В шахте на севере, за холмами.
– И‑ти‑ти‑ти... – Глаза Папы недобро сузились. – Ты доложил об этом в град?
– Доложил, но мне не поверили. Они отрицают возможность наличия у вас сквозного оружия. Моё донесение им не понравилось, мне велели искать дальше... а потом бросили меня здесь.
– Они не того доклада ждали, – промолвил Маджух. – Эксперт им ни в формат, ни в концепцию не вписался. Или более того – в граде боятся знать правду, с порога её отвергают... Что тебе приказали найти?
– Какой‑то алтарь Чёрной Звезды. По‑моему, они сами не определились, что это – техническое устройство или нечто, выходящее за рамки привычных представлений. Я предупреждал их: «Вы наняли эксперта не по профилю. Есть психонетики, вот с ними и толкуйте. Они антеннами отслеживают дьяволов и ловят пылесосом привидения; разъяснят вам любое аномальное явление. Мои выводы будут касаться технологии, а не магии». Но меня не слушали.
– Ты из ведомства или из частного агентства? – Маджух вернулся в привычную колею дознания.
– Из ведомства.
– Чьё оно и какое?
– Федеральное. Баканар, научный центр Министерства обороны.
«Ничего! – ободрил себя Форт, назвав породившее его учреждение. – Если им суждено погибнуть, они унесут тайну в могилу. Если победят, а я останусь в их руках, они накличут на себя вояк. Если же я ускользну от чёрных, адрес моей конторы будет им нужен как прошлогодний снег».
– Ой‑е, демократия! – усмехнулся Папа, хотя по логике вещей ему сейчас следовало пыжиться, выдумывая, как избежать разгрома. – Вот у кого надо учиться делать ставки; никогда в проигрыше не окажешься. Министерство внешних изысканий, значит, валит нам корм и оружие, а Министерство обороны помогает градским! Кто бы верх ни взял, Федерация всё равно с прибылью!..
От Папиных откровений на Форта накатил мучительный стыд. Впору оглохнуть, чтобы не слышать, как хвалят твою родину! Конечно – политика, дальние умыслы, перспективные выгоды... но снабжать пиратов, которые тебя же и грабят, убивают твоих граждан, – до этого может додуматься лишь самая развитая демократия Галактики! Государственный блюд во всей красе.
– Как проверить, что ты не врёшь? – наседал Маджух. – Твоё имя, фамилия есть в открытой базе данных?
– Я не из того отдела, что вывешивает кадровые списки.
– Плевать мне на фамилию, – остановил Маджуха Папа. – Ты смыслишь в сквозном оружии?
– Естественно.
– Сколько град обещал тебе за экспертизу?
– В имперских отах – один и семь шестнадцатых мириада.
– Ты что, от бедности к ним нанялся?!.
– Начальство послало.
– Сёган – скупердяй. Эксперт, что скажешь о сумме впятеро больше?
– Она мне нравится.
– Знаю я вас, федералов, – умные и продажные. Это хорошо! Незачем тебе работать на Эрке. Они твоё ноу‑хау не уважили, выводы твои презрели, одним словом – оскорбили как профессионала. Переходи к нам! Плачу семь и три шестнадцатых мириада в отах – ты согласен? Хочешь – налом в любой валюте, хочешь – положим в какой скажешь банк.
– Что я должен делать?
– Сообразительный!.. К работе приступишь чуть позже. Маджух, – обернулся Папа к разведчику, – у меня возник славный план. Пусть инженеры заряжают диск без перерывов, только чтоб кабели не сожгли. Завтра всё должно быть готово к выстрелу. От градских выступила эта шмойла, а от нас выступит – эксперт! Он публично подтвердит, что мы обладаем сквозной пушкой. Пусть после этого Триумвират попробует напасть! А для наглядности пальнём по ближнему скоплению их войск. И приурочим это к погребению Шуламанги и Лу Дархана, так будет красивей в смысле пияра. Похороны – и сразу удар!
– Так ведь, Папа... – Маджух несколько растерялся. – Нет кворума жрецов для проклятия.
– И не надо хворума! Хватит притворяться, что это одна жреческая магия. Это – наша суеверная...
– Суверенная...
–...государственная мощь! Хотя для впечатления проклятие тоже не помешает. Настропалим преосвященных – пусть втроём напрягаются!
– Но Джалык Дахура не вернулся! Должен был прибыть сегодня, но передал, что задержится из‑за срочных дел.
– Чует тухлятину, вот и прячется. Запиши текстовочку, запостишь ему с моей подписью. Скажем, так:
Преосвященный Джалык Дахура!
До каких пор ты будешь отсиживаться в Столбовых пещерах? Можно подумать, нам страх неведом и мы тут блаженствуем в покое! Что за «срочные дела» тебя задерживают? Нет ничего срочнее, чем поместить в склеп тела Шуламанги и Лу Дархана! Сколько можно их на леднике держать?! Раз ты взялся быть Гласом Бездны, то будь им. Не приедешь к началу днёвки двадцать третьей ночи – Бо Арангак и Ерагон Халвар отлучат тебя от храма, и ты станешь пся вонючая и позорная, и каждый удалец должен будет поступить с тобой по совести и в соответствии с твоим новым званием.
– Затем – подпись... Нет, надо поважней как‑нибудь обозначить. Эксперт, припомни‑ка подходящий демократический титул. Только не «Президент». Президент – лицо, единогласно избранное народом.
– Лорд‑протектор, – брякнул Форт.
– Какая ещё шина с покрышкой? так людей не называют!
– Нет, это значит – «господин‑покровитель».
– Вот и говори по‑человечьи, не по‑псиному, а то премии лишу. Значит, «Господин‑покровитель Аламбука и нейтральных территорий Папа Мусултын». Пусть привыкают.
– Надо бы мне пушку осмотреть, – намекнул Форт. – Если придётся выступать, я должен знать предмет доклада.
Подземная узкоколейная электричка ехала кривым S‑образным путём. Форт, трясшийся со всеми в вагончике, похожем на сундук с поднятой на стойках крышкой, запоминал направление и расстояние.
Поначалу железная дорога пролегала по узкому тоннелю, где вдоль стен тянулись десятки кабелей, а по обеим сторонам пути виднелись проходы для путевой обслуги. Но тоннель‑кишка внезапно кончился, и поезд побежал по высокому сводчатому проезду, слабо освещённому редкими лампами на стенах – свод темнел в вышине, на нём были заметны остатки каких‑то металлических конструкций. Арочные дуги, продольные фермы потолочного усиления, проблёскивающие в стороне странные на вид двугранные рельсы – все элементы оборудования тоннеля носили отпечаток гигантизма и древности. Тонкие рельсики узкоколейки казались чужеродными новинками в этом царстве тяжеловесной старины, отлитой и собранной с таким запасом прочности, что ей были нипочём и проходящие века, и подтачивающие твердь воды подземелья, и давящая масса камня.
Ехали недолго. Единственная станция оказалась конечной – дальше тоннель обрывался стеной, сохранившей следы опалубки. На платформе поезд встречала охрана, у тяжёлых дверей в стене – следующий сторожевой рубеж. Форту приказали отвернуться – Папа набирал код на замке. В общем, сканер различал его движения вполне чётко, даже когда Форт стоял затылком к двери.
По ту сторону толстенных створок их ждала небольшая группа бледных ньягонцев в одинаковых комбинезонах. Все приветствовали Папу поклоном, а старший из бледнолицых доложил:
– Заполнение энергетических ёмкостей идёт нормально. Мы установили оптимальный уровень закачки, близкий к предельно допустимому.
– А ускорить? – зыркнул на своих учёных карликов Мусултын.
– В случае необходимости можем прибавить темп на две восьмых, но это уже рискованно. Могут не выдержать токопроводы.
– Покажите этому типу мой агрегат. Он спец, ему докладывать для TV.
Глаза бледнолицых уставились на Форта. Затворники секретного подземелья выглядели сытыми, но были блёклыми, как выросшие в темноте растения. Рассматривая их, Форт примечал всё новые болезненные знаки – затёртые гигиенической помадой трещинки на губах, какую‑то бело‑жёлтую накипь в углах глаз, бурые корки по краям ушей... ломкие ногти, припухшие дёсны в бескровно улыбающихся ртах, скованная походка – похоже, у них что‑то происходит и с суставами. Интерьеры цвета угля и пепла не украшали здешних жителей – сероватые, с ободками теней на веках, служители сквозного орудия сливались со стенами и трубой, неуклюжей мебелью. Отнюдь не эльфы – скорее кобольды, гномы бездонных шахт и забытых штреков.
– Прошу пройти, – пригласил Форта главный задохлик. За ним побрели и остальные. В их компании Папа и Маджух выглядели лучащимися свежестью бодряками, только что вернувшимися с курорта. Форт напоминал себе какого‑то небесного учителя или посланца свыше, ненароком заглянувшего в сумеречную зону, где вечно блуждают тени бесполезных, изнывающих от своей пустоты и напрасности людей. Своим тщедушным видом они никак не гармонировали со слоновой толщиной стен, банковской солидностью дверей и литой стеклянной скорлупой плафонов. Коридорами, выдолбленными в сплошной скале, брели они, из полумрака выходя в стерильный белый свет и вновь окунаясь во мглу.
– Здесь внешний пост управления, – шершавым голосом сообщил главный призрак преисподней. – Есть резервный, дублирующий; он обычно закрыт. Если Папа позволит вам...
– Эксперт, отвернись, – скомандовал Мусултын. Форт сканером запомнил движения его руки, а радаром – кодовую вспышку электронного сигнала, посланного в дверной пульт пластинчатым ключом. – Готово, входи.
На самом деле дублирующим, очевидно, был жалкий внешний пульт, потому что открывшийся полукруглый зал куда больше походил на рабочее место операторов орудия, чем комната с проложенными по потолку проводами и похожими на самодельные шкафы приборными блоками. Здесь и пульт был гораздо просторней и удобнее, и все двери, расположенные по вогнутой стене, как патроны в обойме, имели свои таблички... Вот только язык оказался незнакомым Форту, хотя буквы вроде были те же самые, что в азбуке Трёх Градов. Ниже табличек наклеены бумажные ленты с надписями от руки: «Душевая, туалет», «Спальня», «Контрольно‑измерительный пункт», «Инструменты», «Вход на кольцо». Пара лент сорвана, одна из оставшихся без указателя дверей заперта стальной щеколдой поперёк филенки и висячим цифровым замком.
Зато на приборной панели заботливые лапки кобольдов снабдили ленточками все индикаторы, все средства включения и настройки. «Вводы подзарядки», «Заполнение ёмкостей»... Часть приборов явно врезана в пульт взамен старых, вынутых из него. Кое‑где разметка на датчиках нанесена от руки линером. Хлипкая кустарщина пополам с древней прочностью, рассчитанной на столетия.
– Сейчас я подниму щит, – объявил главарь хай‑тэковых троглодитов.
– И включи освещение, – добавил Папа.
Часть прямой стены перед пультом пошла вверх, а за ней, за разделённым на равные секции широким окном зеленоватого стекла...