· Основные особенности классического журнала «обычного русского типа».
· Толстый журнал на рубеже веков.
«Наша русская литература (вся в целом) имеет в числе многих своеобразных черт одну, чрезвычайно отличающую ее от западноевропейской. Эта черта – значительное распространение так называемых толстых журналов», – отмечал в 1912 г. библиограф Н.А. Ульянов в предисловии к составленному им «Указателю журнальной литературы». То, что толстый журнал – тип периодики, вызванный к жизни своеобразными условиями России, играет особую роль именно в русской журналистике, отмечали все, кто писал о развитии системы прессы в стране.
Самыми общими характеристиками толстого журнала являются: во-первых, объем (до 300–500 страниц); во-вторых, совокупность тем, находящихся в сфере его внимания; в-третьих, особый состав номера, где совмещены литературно-художественный сборник, политическая газета и своеобразная научная энциклопедия. Эти три объекта внимания толстого журнала, три области его интересов находятся в журнальном номере в соотношении, определяемом своеобразием исторического периода и состоянием читательской аудитории. В разное время на первый план может выйти одна из них, оттеснив остальные на второй план, но не вытеснив совсем. Это хорошо видно при исследовании истории толстого журнала в России.
В XIX – начале XX в. в европейской прессе журналы в основном распределялись по специальностям, по отраслям наук. Они рассчитывали на своего специфического читателя, а не па широкий круг интеллигентных людей. Тип подобных изданий – обозрение – revus, состоящее из коротких статей, каждый номер представляет законченное целое, без продолжающихся публикаций. Легко доступные па Западе книги оставляли журналу «лишь небольшое место на литературном рынке».
В России с ее огромными территориями, редкими оазисами культуры, при отсутствии хороших путей сообщения и ограниченном количестве книг именно журнал становился единственным поставщиком и художественной литературы, и разнообразных сведений о злободневных событиях, и сообщений о достижениях науки. «За 7–10 рублей, – пишет Н.А. Ульянов, – получает подписчик 12 толстых книжек, в которых опытная редакция преподносит читателю самый разнообразный материал для удовлетворения его любознательности. Журнал до некоторой степени удовлетворяет острую, особенно для провинции острую, потребность – следить за умственной жизнью всего человечества. Внес подписную плату и на целый год обеспечен в этом отношении статьями своего журнала»[1]. Большую роль в таком типе журнального издания играли печатавшиеся с продолжением романы, обширные статьи, что создавало у читателя «эффект ожидания» следующего номера, заставляло подписываться на годичный срок.
Полная характеристика толстого журнала как типа издания содержится в статье Д.Е. Максимова, опубликованной в 1930 г. в сборнике «Из прошлого русской журналистики». Автор статьи не только показал причины появления толстого журнала в системе русской журналистики, но и выделил основные типообразующие черты подобного издания. Противоречие между потребностями интеллигенции и отсутствием в провинции необходимых книг «было разрешено созданием формы толстого журнала, позволяющей совместить в одной книге своего рода научную энциклопедию, литературно-художественный сборник и политическую газету», – точно заметил Д.Е. Максимов[2].
Толстый журнал почти целый век был господствующим в системе русской журналистики типом периодического издания. Созданный Н.М. Карамзиным и М.Т. Каченовским журнал «Вестник Европы» стал первым классическим толстым изданием в России. Имея цель знакомить читателя с жизнью Европы, перепечатывая выписки из 12 европейских газет, «Вестник Европы» очень быстро приобрел характерные для последующих толстых журналов отделы: беллетристика и критика, политический и научный. Профессиональные интересы многолетнего издателя М.Т. Каченовского – профессора Московского университета, историка – вывели на первый план научные отделы. Так появился не только «журнал обычного русского типа», как его называли современники, но и его разновидность – «энциклопедический толстый журнал». Наиболее полное выражение он получил в издании О. Сенковского «Библиотека для чтения». При его создании издатель ориентировался на парижскую «Bibliotheque Universelle» (универсальную библиотеку), но, как почти всегда случалось в России, европейский образец претерпел значительную трансформацию, превратившись в журнал «обычного русского типа». «Московский телеграф», «Телескоп», «Библиотека для чтения» являлись энциклопедическими журналами. Они делали акцент на просвещении своих читателей, знакомили их с достижениями научной мысли. «Энциклопедический журнал до известной степени разрывал сословные рамки журналистики. Это был журнал обо всем и для всех, не только для узкого круга образованного дворянства, столичного по преимуществу»[3].
Классическими толстыми изданиями были и знаменитые оппозиционные журналы «Современник» и «Отечественные записки» Н.А. Некрасова и М.Е. Салтыкова-Щедрина. Они выходили в острейшие моменты истории страны, когда накал политических страстей заставлял редакции свести до минимума «научную энциклопедию», сосредоточив все внимание на освещении политических событий, которые отодвигали на второй план даже такую традиционную для русского журнала область, как художественная литература. Тип журнала, созданный «Современником» и «Отечественными записками», Д.Е. Максимов и Б.И. Есин назвали публицистическим. В таком журнале на первый план выходит политическая газета, материалы которой печатаются в публицистических отделах, существовавших во всех толстых журналах: «Внутреннее обозрение», «Иностранное обозрение», «Провинциальное обозрение», «Из общественной жизни» и др. Своеобразный жанр обозрения давал возможность рассказать о событиях, произошедших за месяц, прокомментировать их и выразить свое отношение к происходящему. Обозрение обычно представляло ряд небольших статей, посвященных основным событиям месяца. Темы этих статей выносились в подзаголовок. Так, например, в 8-м номере «Вестника Европы» за 1909 г. «Внутреннее обозрение» состояло из следующих статей: «Несбывшиеся ожидания», «“Оппозиция его Величества” и официозная печать», «Умеренно-реакционная программа», «Приостановка газеты “Слово”». Даже литературная критика очень часто принимала вид обозрения, достаточно вспомнить знаменитые статьи В.Г. Белинского.
В аналитических обзорах и хроникальных отделах толстого журнала выражалась его идеологическая программа, направление. «Журналистика, преследуя, главным образом, общественно-воспитательные цели, – пишет Д.Е. Максимов, – естественно, выдвигала на первый план обозрения и статьи, а к беллетристике относилась как к неизбежной уступке несерьезному читателю. Поэтому небеллетристическим отделам (особенно политическому обозрению) отводилось много места». Для русского толстого журнала, особенно для его публицистической разновидности, характерно особое отношение к беллетристике, которая являлась не только «уступкой несерьезному читателю». Важнее было то, что в журнале «помещенные в нем художественные произведения воспринимаются читателем в первую очередь как взгляды самого журнала и только во вторую как индивидуальные мнения авторов, обладающих тем или иным мировоззрением. Литературная личность писателя, участвующего в идеологически определившемся органе, помогает осмыслить и подпирает собой не столько отдельные части журнала (статью, стихотворение и проч.), сколько весь журнал в целом»[4].
Тип толстого журнала активно диктовал свои требования к литературному материалу, помещенному в номере. Не каждое литературное произведение могло быть опубликовано на его страницах, а только созвучное его программе. Кроме того, журнальный контекст придавал повести или рассказу новые оттенки, может быть и не предусмотренные писателем. «Известно, что в традиционной русской журналистике публицистического типа, – продолжает свою мысль Д.Е. Максимов, – каждый крепко сколоченный в идеологическом отношении орган до некоторой степени обезличивает помещенный в нем материал, приобретающий в нем особую функцию сравнительно с той, которая была бы свойственна этому материалу вне журнала. Материал, включенный в журнал, теряет индивидуальные оттенки и повертывается к читателю своей суммарной, типологической стороной как в идеологическом, так отчасти и в эстетическом отношении»[5].
Таким образом, соотношение отделов, роль беллетристики, политических известий и энциклопедических публикаций в составе номера помогают определить характер рассматриваемого журнала, отнести его к энциклопедическому, публицистическому или литературному подтипу.
«Обычный русский тип» журнала, лучше всего приспособленный к своеобразным условиям России, привычный для читателя, хорошо знавшего, что он хочет и может найти в полученной им журнальной книжке, часто диктовал свои условия редакциям журналов. Так, например, возрожденный в 1866 г. «Вестник Европы» был задуман по типу английских трехмесячников, но уже к концу второго года издания он вынужден был стать ежемесячником «обычного русского типа», так как читателя выход журнала один раз в три месяца не устраивал. Для этого «ему нужно было только обратить в постоянные отделы то, что до сих пор имело в нем более или менее случайный характер, беллетристику и хронику», – рассказывал редактор «Вестника Европы» К.К. Арсеньев впоследствии[6].
В 1892 г. вышел журнал «Мир божий», сыгравший затем заметную роль в системе русских журналов. Но задуман он был как издание «для юношества и самообразования». Во второй половине 90-х годов журнал превратился в общественно-политическое и литературное издание того же «обычного русского типа».
Журнал «Жизнь», созданный как журнал для семейного чтения, «Образование», первоначально называвшееся «Женское образование», и некоторые другие, возникшие в 90-х годах XIX в., неизбежно трансформировались в традиционные толстые издания.
Это было вызвано, во-первых, требованиями аудитории, которая хотела видеть новый журнал таким, какой она привыкла читать за почти 100-летнюю историю развития журналистики. Во-вторых, усложнившаяся в предреволюционный период общественная жизнь требовала от редакций широкого обобщающего освещения, развернутых комментариев, именно того, к чему был так хорошо приспособлен толстый журнал.
Но на рубеже XIX и XX вв. развитие газет отодвинуло журнал с первого места в системе прессы. Повсеместно слышались разговоры о смерти подобного типа изданий. Журнал «Современная жизнь» в 1906 г. писал, что толстые журналы «слишком медлительны и слишком громоздки, чтобы в острые периоды общественной жизни быть главными руслами идейных течений. Правда, их солидность, основательность в разработке задач времени куда выше приемов легкомысленной прессы. Но когда центр тяжести интересов не в теоретическом, а в практическом творчестве, пока нет вольного или невольного затишья, реакции – эта солидность мало помогает им»[7].
Основной упрек толстому журналу – медлительность и громоздкость. Но были и другие причины падения престижа изданий такого типа. Убыстрившийся ритм исторического развития, усложнение общественной жизни, рост грамотности населения привели к значительному увеличению читательской аудитории, которую интересовал более широкий круг не только общественных, но и научных и культурных проблем. Толстый журнал при всей его универсальности уже не удовлетворял всем требованиям читателей. Так, например, значительно повысился интерес к научным проблемам, тем более что научно-технический прогресс начала XX в. этому способствовал. Толстые журналы это заметили, на рубеже веков повысилась роль энциклопедического материала, много внимания уделялось проблемам образования и просвещения. На достаточно короткое время журналы вновь стали энциклопедическими. Но значительная дифференциация наук, интерес к естественнонаучным дисциплинам – математике, химии, медицине и т.п. – вызвали к жизни большое количество специализированных изданий для подготовленных читателей и научно-популярных для интересующихся. «Вестник знания», «Вестник и библиотека для самообразования», «Знание для всех», «Вокруг света», «Природа и люди» в XX в. в полной мере решали энциклопедические задачи.
Перед первой русской революцией, а также в 1905–1907 гг. развитие событий заставило толстые журналы вновь сконцентрировать внимание на осмыслении происходящего. В это время практически вся пресса была политической, а журналы приобрели публицистический характер. Но развитие политических газет, особенно партийных органов, составляло журналу серьезную конкуренцию.
Еще одно новое явление жизни отразилось на судьбе толстого журнала – возникновение новых литературных течений и школ, вызвавших большой общественный резонанс и обострение литературной борьбы. Для решения сложных эстетических вопросов больше подошли появившиеся в самом конце XIX в. «журналы-манифесты», «Мир искусства», «Новый путь», «Весы» и др. Художественные произведения начали печататься не в журналах, а в различных альманахах, выпускавшихся многочисленными издательствами, вокруг которых группировались писатели разных направлений. Сборники издательств «Знание», «Шиповник», «Северные цветы», «Скорпион» и многих других давали возможность показать свое творчество без идеологической «добавки», привнесенной направлением журнала. Художественная литература, самые лучшие ее образцы, тоже постепенно уходила из-под обложки традиционного издания, так как там ей становилось тесно. Это не значит, что толстые журналы совсем остались без хорошей беллетристики, после революции 1905–1907 гг. многие русские писатели снова вернулись в солидные, читаемые интеллигенцией издания, даже попытались придать им преимущественно литературный характер, но в годы, предшествовавшие революционным потрясениям 1917-го этот процесс «не пошел». В период классовых боев, Первой мировой войны, революций публицистические статьи выходили на первый план. Уходят из толстого журнала театральные и художественные рецензии: развитие театра и изобразительного искусства, усложнение эстетических споров и в этих областях способствуют формированию специальных изданий – театральных, художественных, музыкальных и т.д.
В конце XIX – начале XX в. толстый журнал вновь быстро прошел все этапы развития этого типа издания в XIX в.: от энциклопедического к публицистическому. Но в прошедшем веке каждый этап занимал 30–40 лет, в начале нового – подтип журнала изменялся за 5–10 лет.
И несмотря на все разговоры о смерти толстого журнала, он не умер, не исчез, а еще раз доказал жизнеспособность «обычного русского» издания в качественно изменившейся системе журналистики. «Современная жизнь» оказалась права: отошедший в тень в период общественных потрясений толстый журнал вновь занял свое место в период затишья реакции, когда настало время углубленного анализа пережитых революционных бурь: журнал этого типа еще раз доказал, что именно он наилучшим образом приспособлен для такой работы.
Классическому типу толстого журнала в XX в. остались верны «Вестник Европы», «Русское богатство», «Русская мысль», «Мир божий», «Современный мир» и другие издания, но под влиянием общественных потребностей они вынуждены были изменяться.
26.
В 1901 г. вышла его статья «Борьба за идеализм», закрепившая переход от позитивизма к метафизическому идеализму. Наряду с С. Н. Булгаковым, П. Б. Струве, С. Л. Франком Бердяев стал одной из ведущих фигур движения (веховство), которое впервые заявило о себе сборником статей «Проблемы идеализма» (1902), затем сборниками «Вехи» (1909) и «Из глубины» (1918), в которых резко отрицательно характеризовались революции 1905 и 1917 годов.
27.
«ЖУРНАЛ ДЛЯ ВСЕХ» Развитие массового журнала.
· Журнал «для большой провинциальной публики».
· Программа журнала.
· «Журнал для всех» в 1904 г.
· Попытки воскресить тип «Журнала для всех».
Необходимость расширения читательской аудитории толстого журнала все острее ощущалась на рубеже веков. Одной из самых удачных попыток па этом пути стал «ЖУРНАЛ ДЛЯ ВСЕХ». Свой тип он обрел не сразу. Сначала вышедшее в Петербурге издание под таким названием представляло собой иллюстрированный журнал для народного чтения с религиозно-нравственным уклоном. Успеха он не имел, пока не перешел в руки B.C. Миролюбова.
В.С. Миролюбов
В.С. Миролюбов
B.C. Миролюбов, в свое время известный певец – бас Мариинской оперы (он пел под псевдонимом Миров) из-за болезни потерял голос и вынужден был искать новое поприще. Между семьей профессора консерватории К.Ю. Давыдова и певцом Миролюбовым существовали дружеские отношения. А.А. Давыдова посоветовала певцу заняться издательской деятельностью и, по свидетельству М.К. Куприной-Иорданской, помогла достать деньги на покупку журнала. Сначала речь шла о журнале «Детское чтение», но потом решили приобрести у издателя Д.А. Геника «Журнал для всех». Если «Миру божьему» помог в начале пути журнал «Русское богатство», то сам «Мир божий» поддержал «Журнал для всех», окончательно перешедший в руки Миролюбова в феврале 1899 г., но работать там будущий издатель начал раньше – в 1897 г.
В молодости B.C. Миролюбов увлекался народническими идеями, и это отразилось на его издательских планах. В сентябре 1898 г. он писал А.П. Чехову: «...Я теперь вожусь над изданием дешевого и содержательного журнальчика для большой провинциальной публики... Цена в год рубль. Всем сотрудникам платим, как в толстых журналах... Подписчиков у нас около 15 тысяч, когда мы его купили, было около 5.000. Следующий год буду печатать 25.000 экземпляров»[35]. К 1903 г. тираж достиг 80 тыс., что для России было абсолютно невиданным делом. Точный расчет издателя на провинциального читателя, городскую и сельскую интеллигенцию, грамотных крестьян, дешевизна журнала – 1 рубль в год – и правильный подбор материалов для публикации создали огромный успех «Журналу для всех».
Сначала Миролюбов пытался привлечь к своему изданию писателей-народников, но они активного участия не приняли, и тогда в «Журнал для всех» пришли участники кружка демократически настроенных писателей, который собирался по средам в доме писателя Н.Д. Телешова. Это объединение, получившее название «Среда», стало ядром издательства «Знание», где публиковались произведения последователей реалистического направления в литературе. Активную роль в привлечении «знаньевцев» к журналу Миролюбова сыграл A.M. Горький, он давно хотел найти центр, вокруг которого могли бы объединиться писатели-демократы, чтобы противостоять лагерю русских модернистов, группировавшихся вокруг создаваемых ими издательств. Сначала Горький использовал для этих целей журнал «легальных марксистов» «Жизнь», создав там прекрасный литературный отдел, но «Жизнь» быстро закрыли, и тогда Горький решил обратиться к «Журналу для всех», который по своим целям и читательской аудитории лучше всего подходил для выполнения его плана. Вокруг миролюбовского журнала можно было не только собрать лучшие силы реалистического лагеря русской литературы, но и познакомить с их творчеством очень широкую демократическую аудиторию.
«Журнал для всех» выполнял сложную двойную задачу: «с одной стороны, “усложнял” содержание популярной литературы для народа; с другой стороны, демократизировал “интеллигентскую” литературу, добиваясь простоты, ясности, доступности изложения применительно к широкому читателю»[36].
A.M. Горький пригласил в журнал А.П. Чехова, Л.Н. Андреева, А.И. Куприна, В.В. Вересаева и др. Высокохудожественная беллетристика вышла на первый план на рубеже веков, оттеснив политические и энциклопедические материалы.
В программу журнала входили не только «лучшие рассказы русских и иностранных писателей, но и очерки «из мира наук», рассказы о путешествиях и жизни разных пародов и стран, краткие жизнеописания замечательных людей прошлого и современности. Поэтому «Журнал для всех» печатал довольно много научно-популярных статей и по гуманитарным, и по естественным наукам.
Утверждая программу журнала для народа, Главное управление по делам печати не предполагало наличия в журнале публицистики, но «Журнал для всех» имел все традиционные публицистические отделы: «Политическое обозрение» помещало зарубежную информацию, «Внутренняя хроника» составлялась в обычном для толстого издания стиле, хроникальные материалы помещались в отделе «Из жизни народов в России и заграницей».
Миролюбов стремился так скомпоновать номер, чтобы разные его материалы идейно и тематически объединялись. Редакция журнала, как и другие толстые издания со строго выдержанным направлением, следила за тем, чтобы и отдельная книжка, и годовой комплект проводили единую линию через все разнохарактерные публикации.
Сохранив традиционные для толстого журнала отделы, строго выдерживая единое направление, B.C. Миролюбов внес изменения в форму издания: журнал стал тоньше, всего 800 страниц в годовом комплекте (нумерация в течение года была сплошная), т.е. чуть более 70 страниц в номере против 300–500 традиционных. Но формат журнала был значительно увеличен, текст, особенно в научных и хроникальных отделах, печатался мелким шрифтом, поэтому потери текста в количественном отношении были относительно невелики.
А.П. Чехов мечтал о создании «народной газеты». «Что такое народная? – спрашивал писатель. – Мы все народ. Не народная, а доступная для кого угодно. Вот образец: “Журнал для всех”. Прекрасно ведется. Все его читают. Вот это в самом деле народный журнал. А специфически народного журнала не должно быть. Я тоже из народа, если хотите, мой дед ведь – простой крестьянин. А между тем специфического “народного” журнала читать не стану»[37]. Таким образом А.П. Чехов очень точно определил новые черты толстого издания, которые воплотил в своем журнале B.C. Миролюбов.
Личная драма – потеря прекрасного оперного голоса – и близость к группе русской интеллигенции, увлеченной религиозными поисками, привели B.C. Миролюбова к утверждению связи гражданского служения с религиозно-нравственной идеей. Внимание к христианству, попытка деятелей русского религиозного ренессанса найти в нем ответы па трудные вопросы эпохи оказались созвучными мироощущению издателя «Журнала для всех». Миролюбов был в числе инициаторов создания религиозно-философских собраний в Петербурге, с интересом занимался религиозными проблемами, которые там обсуждались. Естественно, это не могло не отразиться на издаваемом им журнале, тем более что религиозно-философский отдел был предусмотрен программой издания.
Изменения начались после того, как в журнал пришел в конце 1903 г. критик Волжский (А.С. Глинка) – сторонник религиозного идеализма. В регулярно появлявшихся в каждом номере за 1904 г. статьях критик писал о творчестве Чехова, Горького, Андреева – постоянных авторов журнала, – и его оценки не могли удовлетворить этих писателей, так как шли вразрез с их основными идейными принципами. Вот, например, начало статьи о A.M. Горьком в февральском номере: «Художественная философия Горького... есть прежде всего философия самодовольного, любующегося собой аморалиста, и своеобразного, радостно упоенного, самодовольно улыбающегося атеиста»[38].
Разрыв с писателями горьковского лагеря был неизбежен. В начале 1904 г. Миролюбов получил коллективный протест, подписанный несколькими писателями, среди которых были Л.Н. Андреев, В.В. Вересаев, А.С. Серафимович. Они требовали удаления Волжского. Переговоры ничего не дали, и писатели горьковского круга из журнала ушли. На их место пришли символисты. Активно включились в работу журнала Д.С. Мережковский, З.Н. Гиппиус, С.К. Маковский. Выходивший в это время журнал-манифест петербургских символистов «Новый путь» имел 2500 подписчиков, поэтому возможность пропагандировать свое творчество и свои идеи в 80-тысячном журнале была очень важна для религиозных философов и писателей-модернистов.
В 1904 г. изменилось и оформление журнала, и соотношение материалов в номере. Почти половину журнальной книжки занимали поэзия и проза. Для современного читателя созвездие имен поэтов, публиковавших свои стихи на страницах журнала, – А.А. Блок, К.Д. Бальмонт, В.Я. Брюсов, А. Белый, К.М. Фофанов, И.А. Бунин – кажется ослепительным, но в 1904 г. они не были так известны, многие только начинали свой творческий путь, их стихи были трудны для понимания даже интеллигентному читателю, не говоря о тех, на кого «Журнал для всех» был рассчитан. Очень пестрый состав был и в отделе прозы. Здесь еще можно было встретить реалистов А.С. Серафимовича, Е.Н. Чирикова, И.Д. Юшкевича, Д.Н. Мамина-Сибиряка, но рядом появлялись имена модернистов – М. Метерлинка, Аллегро и т.д. Практически исчезли научно-популярные материалы, но почти в каждом номере появлялись статьи С.К. Маковского, посвященные различным выставкам и творчеству художников и скульпторов, которые сопровождались иллюстрациями. Среди них работы, посвященные братьям Васнецовым, Н. Рериху (до его отъезда в Гималаи).
Даже по оформлению журнал превратился в некое подобие «Мира искусства»: украшенная орнаментом обложка, вынесенные на нее репродукции (в февральском номере картина В. Васнецова «Три царевны подземного царства»), игра сложных шрифтов в заголовках статей, которые с трудом читались. А рядом, в хроникальных отделах, поднимались очень важные вопросы: проблема земства и его роль в России, крестьянская жизнь в стране; в течение всего года, из номера в помер, публиковался труд А. Кизеветтера «Очерки по истории местного управления в России». В освещении событий русско-японской войны сказались старые традиции журнала. Очень подробно с демократических позиций оценивался ход военных действий, для своего не слишком подготовленного читателя журнал публиковал карты Дальнего Востока и Японии, различные диаграммы, давал характеристику экономики воюющих стран, анализировал состояние армии и флота. Помещались даже рисунки русских и японских кораблей, участвовавших в морских сражениях.
В 1904 г. в «Журнале для всех» разошлись по характеру и направлению литературная и хроникальная части издания, что для классического толстого журнала было совершенно невозможно. Тот факт, что в толстых журналах конца XIX – начала XX в. нарушалась идеологическая целостность издания, заметили многие исследователи. Но речь шла в основном об «ослаблении связей между общей идеологической платформой издания и литературно-критическим отделом». Когда такое «несовпадение» происходит внутри издания публицистического типа, оно не нарушает общей цельности издания, так как литературный материал занимает подчиненное место, а главные для журнала идеи содержатся в публицистических статьях.
«Журнал для всех» начал свою деятельность, может быть, не по воле издателя, как издание в первую очередь литературное. Литературный отдел завоевал внимание и любовь читателей за первые шесть лет издания. И переориентация этого отдела, несомненно, была воспринята и писателями, и собратьями журналистами, и читателями очень болезненно.
В июле 1904 г. Л.Н. Андреев писал B.C. Миролюбову: «В настоящее время “Журнал для всех” занимает среднее положение между “Новым путем” и ортодоксально-прогрессивными органами печати, и невыгоды такого положения сказываются вдвойне: с одной стороны, его справедливо упрекают в уступках декадентству и теологическому идеализму, с другой – так же справедливо – в позитивизме и реализме... И это естественно: в такие боевые времена, как наше, только крайние мнения имеют шансы на успех, и все среднее, колеблющееся, примирительное осуждено на полное невнимание и бессилие»[39]. Андреев очень точно определил главную особенность предреволюционного времени, когда накануне революционного взрыва складывались противоборствующие лагери, по-своему видевшие пути развития России. B.C. Миролюбов имел право на собственные размышления о смысле человеческой жизни, нравственности и красоте, но его предназначенный «для всех» журнал должен был отражать интересы своей аудитории, чаще всего настроенной оппозиционно к самодержавию, чтобы сохранить ее внимание и соответственно тираж. B.C. Миролюбов это понял. В начале 1905 г. его подстегнули начавшиеся революционные события. В первый революционный год «Журнал для всех» стал одним из самых оппозиционных органов периодики.
В январе 1906 г. Миролюбов получил письмо из села Лукино: «Не нарадуемся и не надивимся бодрости и смелости вашей борьбы с отжившим порядком. Работайте по созданию нового, мы на вашей стороне. Подписчик и читатели»[40].
Осенью 1906 г. журнал был закрыт. В 1908 г. Миролюбов уехал за границу, где принимал участие в издании эсеровского журнала «Заветы». В 1913 г., вернувшись в Россию, организовал «Ежемесячный журнал», в котором продолжал традиции своего первого издания.
Тип «Журнала для всех» в последующие годы пытались воскресить другие издатели. В архиве Главного управления по делам печати сохранились заявки на издание новых журналов и газет, в названиях которых повторялись слова «для всех»: «Иллюстрированный новый журнал для всех», «Старый журнал для всех», «Прежний журнал для всех», «Ежемесячный журнал для всех» и др.[41]
В 1908 г. в Петербурге начал выходить «Новый журнал для всех» с подзаголовком «Самый дешевый, ежемесячный, доступный широкой массе читателей». Он стоил 2 р. 20 коп. В объявлении была обещана льготная подписка сельским учителям, сельским священникам, рабочим и крестьянам. Состав участников, судя по объявлению, включал в себя почти всех известных писателей-реалистов и критиков марксистского толка. «Новый журнал для всех» выходил книжками большого формата по 60–70 страниц и издавался «по общему типу ежемесячников». Этот журнал совсем не исследован, и судить о нем можно только по объявлениям, которые публиковались в других толстых изданиях.
Главное, что B.C. Миролюбову удалось создать новый подтип толстого журнала в системе русских журналов, и его издание оставило по себе добрую память и полезный опыт.
36.
Для обоснования необходимости проекта нового Устава о печати министру были нужны сведения от томского губернатора о том, "в каких именно пунктах губернии было необходимо усилить надзор за произведениями печати и за упомянутыми выше заведениями и по каким основаниям". В Омске в рассматриваемый период наибольшей популярностью пользовались две местные газеты - "Омский телеграф" и "Омский вестник", которые, по словам начальника Омского жандармского управления полковника Козлова, "путем тенденциозного освещения правительственных мероприятий и деятельности правительственных учреждений и должностных лиц вселяли в читающие массы чувства недовольства существующим строем". Обе эти омские газеты, в числе других наиболее популярных либеральных сибирских газет и журналов, таких, например, как "Сибирь" (Иркутск), "Сибирская жизнь" (Томск), "Вестник Западной Сибири" (Тюмень) и др., а также санкт-петербургского журнала "Сибирские вопросы" находились под постоянным контролем Главного управления по делам печати. По распоряжению и.д. начальника Управления графа Татищева "Омский вестник" и "Омский телеграф" подлежали задержанию на почте и передаче местному губернскому начальству, если они "пересылались бесплатно и без подписки волостным станичным и сельским правлениям и должностным лицам сельского самоуправления". Кроме того, департамент полиции запрашивал у местных полицейских властей сведения о составе редакций и "с указанием псевдонимов и адресов сотрудников "Омского вестника" и "Омского телеграфа"". При этом сбор данных конспирировался "как сведения по квартирному налогу или чем-либо другим, чтобы назначения их для редакций оставались совершенно неизвестным". Среди газет других городов Западной Сибири прежде всего отметим тобольскую газету "Сибирский листок" (1890 - 1917 гг.) и тюменские газеты "Сибирская торговая газета" (1896 - 1917 гг.) и "Вестник Западной Сибири" (1910 - 1915 гг.). Газета "Сибирский листок" пользовалась популярностью не только в городе, но и во всей Сибири, во многом благодаря рубрике "письма депутата". Наиболее активным корреспондентом здесь был депутат III Государственной думы Н.Л. Скалозубов. В отличие от западносибирской периодики, перепечатки из которой, например, из "Сибирской жизни", "Омского вестника", "Вестника Западной Сибири" встречались даже в столичных изданиях, восточносибирская пресса, пожалуй, за исключением иркутской "Сибири", была интересна не столько содержанием собственных статей, сколько перепечатками из крупнейших газет Европейской России - прежде всего таких, как "Речь", "Утро России", "Биржевые ведомости" и местных изданий, а также "Сибирская жизнь" и "Сибирь". Наибольшей популярностью в Восточной Сибири пользовалась ежедневная газета "Сибирь", выходившая тиражом около шести тысяч экземпляров. Она издавалась в Иркутске с 1906 по 1917 гг. Первоначально ее издателем был М.Ф. Черниховский, а с 4 сентября 1907 г. издание газеты "Сибирь" перешло к М.Ф. Сильвинской. Характеризуя политическое лицо газеты, которое особенно проявилось с приходом на пост редактора А.К. Бингера, иркутский вице-губернатор Римский-Корсаков в отчете в Главное управление по делам печати сообщал, что "по своему направлению газета принадлежит к прогрессивным органам печати, отстаивающим принципы конституционно-демократического устройства государства".
38.
Издательство «Знание». Принципиально ориентировалось на реалистическую литературу. Существует «общ-во грамотных». Они занимаются распространением грамотности. Там работает Пятницкий. В 1898 из этого общества выделяется изд-во «Знание» по его инициативе. Сначала издают научные произведения. Общеобразовательную литературу. На рубеже века приглашают Горького и демократически настроенных писателей. Они собирают вокруг себя Бунина, Куприна, Вересаева, Чирикова, Андреев, Гарин-Михайловский и др. Стали выпускать не журнал, а сборники. В 1904 – первый коллективный сборник «знаньевцев». Вышло 40 сборников за 13 лет. Вышли собрания сочинений Горького, Бунина. Гррький ведал художественной лит-рой, а Пятницкий научной. И отвечал за переводы. У сборников чуть меньше цензура, чем у журналов и не связано со сроками.
«Шиповник». 26 сборников. Петербургское издательство. Тут много «знаньевцев» - Куприн, Бунин, Андреев, Серафимович. По альманахам узнали А. Толстого («Чудаки», «Заволжье»), Б. Зайцева. Альманахи, по которым можно посмотреть литературный процесс.
В Москве 8 сборников «Слова», 20 «Земли». В них не было характерного для «Знания» интереса к социальной проблематике. В 1915 г. Горький выпускал журнал «Летопись» на базе издательства «Парус». Цель издания – привлечь внимание к общечеловеческим ценностям, противостоять шовинизму.
ВОПРОС 10 и 29.
Русское телеграфное агентство (РТА) было создано в 1866 г. Извещение об этом было дано в газете “Биржевые ведомости”, при которой уже 4 года действовало свое телеграфное бюро. Агентство получило разрешение иметь свои бюро в разных городах, издавать свои бюллетени телеграмм и продавать их. Первоначально оно распространяло иностранную политическую информацию и коммерческие новости на территории страны организациям, редакциям газет и частным лицам. Но вскоре стало собирать и распространять за границей через немецкое агентство Вольфа внутрироссийскую информацию. Это о