Нечаевой Анны 19ИПД2
Жанр жития в конце 14-го-16-ом веках
1. Традиция и новаторство в "Житии Стефана Пермского" Епифания Премудрого
Принцип и приемы композиции, составить подробный план произведения
Цель жития - прославить миссионерскую деятельность русского монаха, ставшего епископом в далекой коми-пермяцкой земле, показать торжество христианства над язычеством. Тщательно собрав фактический материал о Стефане, Епифаний оформляет его в изящный и торжественный панегирик.
«Житие Стефана Пермского» («Слово о житии и учении святого отца нашего Стефана») состоит из традиционного агиографического вступления, основной повествовательной части и риторического заключения. В свою очередь, основная часть распадается на 17 небольших глав, а риторическое завершение состоит из «Плача пермьских людей», «Плача церкви Пермьския», «Молитвы за церковь» и «Плача с похвалою инока списающа».
"Житие Стефана Пермского" открывается риторическим вступлением, далее следует биографическая часть и три плача (пермских людей, пермской церкви и «Плач и похвала инока списающа»).
Во вступлении Епифаний пространно говорит о мотивах, которые побуждают его взяться за перо: «...аще ли не написана будут памяти ради, то изыдеть из памяти, и в преходящая лета и преминующим родом удобь сиа забвена будут»... Сообщает об источниках, которыми он располагал, приступая к работе, и о встретившихся трудностях.
В биографической части дан ряд конкретных сведений о жизни и деятельности Стефана. Он родился в Устюге, в семье соборного клирика. Научившись грамоте, прочитал много книг Ветхого и Нового завета, внимательно слушал «чистые повести» и «учительные словеса», и сам «святыя книгы писаше хытре и гораздо и борзо». Он заранее готовит себя к будущей миссионерской деятельности: он «...изучися сам языку пермьскому, и грамоту нову пермьскую сложи, и азбукы незнаемы счини... и книгы русскыа на пермьский язык преведе и преложи и преписа». Более того, «желая же болшаго разума», Стефан изучил греческий язык «и книгы греческий извыче...».
С особой силой и выразительностью проявилось мастерство Епифания-агиографа. В первую очередь — в блестящем владении композиционными приемами организации произведения. Рассказу об испытании веры предшествует риторический диалог, словесное соревнование крещеных пермян и волхва, упрекающего новообращенных христиан за то, что они отступили от заветов предков. Христиане-пермяки укоряют Пама, высмеивают его самонадеянность, отрицая веру в идолов, бесчувственных кумиров, которые не в состоянии сопротивляться силе спасительной проповеди. Своеобразная драматизация жития, динамичный обмен репликами — безусловное новаторство Епифания Премудрого.
Епифаний Премудрый о подвижнике Стефане сообщает, что родился он от благочестивых родителей, рано овладел грамотой, был великим книжником, изучил греческий язык. О манере чтения, которая была характерна для Стефана, агиограф говорит особо. Подвижник внимательно читал непонятные места, и до тех пор, пока ему не открывался смысл каждого стиха, не завершал прилежного занятия. Так ему удалось усвоить содержание всех заповедей и притч Священного Писания. Святой был не только великим аскетом, но и тружеником. Искусно, красиво и быстро он переписывал книги, выучил даже пермский язык и сочинил для не имевшего письменности пермского народа азбуку, перевел на этот язык русские книги. Свое жизненное предназначение ростовский инок видел в том, чтобы просветить язычников-пермяков (коми-зырян). С этой целью Стефан Пермский получил благословение в Москве у епископа Коломенского Герасима и отправился проповедовать. Стефан стал основателем Пермской церкви, но прежде ему пришлось столкнуться с враждебным отношением «некрещеных пермян. Центральной становится глава о «прении» Стефана с язычником-волхвом Памом.
Рассказом о кончине «исповедника» завершается основная повествовательная часть «Жития».
Лирическое и эпическое в произведении
Своеобразие «Жития Стефана Пермского» заключено в том, что собственно событиям здесь уделялось не так много внимания. Главной была лирическая стихия. Соответственно, в агиографии Епифания Премудрого соединялись сюжетные и внесюжетные элементы. Само развитие действия замедлялось из-за многочисленных авторских вставок, так называемых внеэпических элементов сюжетной ретардации. Агиограф использует любую возможность, для того чтобы уклониться от однообразной передачи событий. Раскрытию духовного смысла происходящего посвящены, например, небольшие лирические фрагменты, представляющие собой учительные трактаты и одновременно панегирические речи.
Так, в «Житии» Стефана можно обнаружить пространное рассуждение агиографа «О призваньи и о веровании многых язык», «О азбуке пермстей». Само повествование постоянно прерывается лирическими монологами (призываниями и поучениями).
Кроме того, отдельные повести помещены в своеобразное лирическое обрамление: молитвами и рассуждениями автора начинается и завершается произведение.
Новый стиль в изображении человека проявился в "Житии Стефана Пермского" и на жанрово-композиционном уровне. Лирическое начало в памятнике усилено за счет введения молитв и поучений святого, а также троекратно звучащего плача: сначала пермских людей и Пермской церкви, затем самого автора. Плачи служат выражением не только скорби, но и восторга, удивления перед величием подвига святого. Они призваны оправдать смелость миссионерской инициативы Стефана – основания Пермской церкви с богослужением и письменностью на национальном языке.
В жанровом отношении созданный Епифанием памятник находится на стыке традиций агиографии и ораторской прозы, причем эпическое, повествовательное начало в нем ослаблено, поскольку автора больше интересует не событийная, внешняя канва биографии героя, а оценка духовной сути его деяний.
Проявление эпоса заключается в рассказе об испытании веры, а ей предшествует риторический диалог, словесное соревнование крещеных пермян и волхва, упрекающего новообращенных христиан за то, что они отступили от заветов предков.
Своеобразная драматизация жития, динамичный обмен репликами — безусловное новаторство Епифания Премудрого. Здесь он, бесспорно, проявил себя и как мастер художественной детали. Так, пермяки замечают, что слуга Стефана, бывший язычник Матфейка, без всяких опасений забрал пелены, употребив их на портки, онучи и ногавицы, и износил их без всякого для себя вреда: идолы не могут мстить христианам.
Наконец, сам святой испытывает неверного. Пам действует силой обмана, ложных речей и даже прямого подкупа. После долгих прений, когда иссякли слова, волхв и православный проповедник вступают в открытое соревнование, испытание. Они намереваются вместе войти в пламя: тот, кто останется жив, засвидетельствует прилюдно свой дар чудотворения и истинность собственной веры. Решили также спуститься под лед реки Вычегды, а дело было зимой, пройти на глубине и вынырнуть в другом месте, где должна быть заранее пробита прорубь. Народ одобрил это решение. Однако в час испытания Пам проявил полное малодушие. Трижды призывал его народ войти в огонь, и трижды отказывался кудесник. То же произошло и у проруби на реке Вычегде.
Пам вынужден был признать свое поражение. Победу Стефана Пермского он объясняет тем, что святой получил от колдунов особые знания, умение заговаривать ворожбой огонь и воду. Однако христиане опровергают слова неверного: способность творить чудеса и не бояться земных стихий Стефан Пермский получил от Бога. Зыряне требуют казнить Пама. Однако святой исповедник не хочет пролития крови. Стефан только берет у Пама обещание больше не вредить Церкви Христовой и не совращать православных. Кудесник подчиняется строгому требованию. Отныне ему запрещено появляться в христианских пределах и проповедовать язычество. Люди отпустили волхва, и тот «искочи от них, яко елень».
Епифаний Премудрый в житии Стефана Пермского неоднократно подчеркивает, что исповедник утверждал христианство силою убеждения, личного примера. Однако просветитель проявлял и великую настойчивость, разрушая языческие капища и сокрушая кумиров, зырянских идолов. Проповедь Стефана возымела действие: из некрещеного народа зыряне стали верными христианами, а святого почитали как своего отца и благодетеля.
Другим подвигом Стефана становится его епископское служение в пермских пределах. Проповедник отправляется в Москву для того, чтобы получить высшую санкцию на поставление пермского владыки. Митрополит Пимен и собор архиереев, старцев, книжников и клириков выбирают епископом самого Стефана. Епифаний Премудрый по этому поводу пространно говорит о нравственных добродетелях подвижника, ведь тот не добивался высокого сана подкупами и посулами, не хитрил.