«... Как излишне, чтобы каждый рассчитывал движение планет, так необходимо, чтобы некоторые из нас предложили высоким представителям официальной профессуры тот материал, о который они могли бы поломать свои головы...», (И. Дицген, «Религия социал-демократии. Шесть проповедей». - Заметки на полях книги - Ленин, ПСС, т 29, с. 377).
Вы, возможно, не в курсе, что философские труды немецкого рабочего Иосифа Дицгена (которые были признаны Марксом и Энгельсом) помогали Ленину разобраться в материалистической диалектике Маркса и Энгельса? Но Вы в курсе, наверное, что В.И. Ленин написал работу «Материализм и эмпириокритицизм. Критические заметки об одной реакционной философии» с использованием трудов Ф. Энгельса и И. Дицгена? Приведу в качестве косвенного доказательства цитату из работы И.В. Сталина, в которой он пишет, что Плеханов потешался над «беззаботностью» Ленина насчёт философии, но Плеханов, прекрасно знавший философию Гегеля, даже не рискнул написать труд, подобный ленинскому труду «Материализм и эмпириокритицизм. Критические заметки об одной реакционной философии»:
«О значении теории. Иные думают, что ленинизм есть примат практики перед теорией в том смысле, что главное в нем – претворение марксистских положений в дело, “исполнение” этих положений, что же касается теории, то на этот счет ленинизм довольно будто бы беззаботен. Известно, что Плеханов не раз потешался над “беззаботностью” Ленина насчет теории и особенно философии. Известно также, что многие нынешние практики‑ленинцы не очень милуют теорию, особенно ввиду той бездны практической работы, которую вынуждены они нести по обстановке. Я должен заявить, что это более чем странное мнение о Ленине и ленинизме совершенно неправильно и ни в какой мере не соответствует действительности, что стремление практиков отмахнуться от теории противоречит всему духу ленинизма и чревато большими опасностями для дела.
|
|
Теория есть опыт рабочего движения всех стран, взятый в его общем виде. Конечно, теория становится беспредметной, если она не связывается с революционной практикой, точно так же, как и практика становится слепой, если она не освещает себе дорогу революционной теорией. Но теория может превратиться в величайшую силу рабочего движения, если она складывается в неразрывной связи с революционной практикой, ибо она, и только она, может дать движению уверенность, силу ориентировки и понимание внутренней связи окружающих событий, ибо она, и только она, может помочь практике понять не только то, как и куда двигаются классы в настоящем, но и то, как и куда должны двинуться они в ближайшем будущем. Не кто иной, как Ленин, говорил и повторял десятки раз известное положение о том, что:
“Без революционной теории не может быть и революционного движения” (см. т. IV, стр. 380; курсив мой. – И. Ст.)
Ленин больше, чем кто‑либо другой, понимал важное значение теории, особенно для такой партии, как наша, ввиду той роли передового борца международного пролетариата, которая выпала на ее долю, и ввиду той сложности внутренней и международной обстановки, которая окружает ее. Предугадывая эту особую роль нашей партии еще в 1902 году, он считал нужным уже тогда напомнить, что:
“Роль передового борца может выполнить только партия, руководимая передовой теорией” (см. т. IV, стр. 380).
|
|
Едва ли нужно доказывать, что теперь, когда предсказание Ленина о роли нашей партии уже претворилось в жизнь, это положение Ленина приобретает особую силу и особое значение.
Может быть, наиболее ярким выражением того высокого значения, которое придавал Ленин теории, следовало бы считать тот факт, что не кто иной, как Ленин, взялся за выполнение серьезнейшей задачи обобщения по материалистической философии наиболее важного из того, что дано наукой за период от Энгельса до Ленина, и всесторонней критики антиматериалистических течений среди марксистов. Энгельс говорил, что “материализму приходится принимать новый вид с каждым новым великим открытием”.[1]Известно, что эту задачу выполнил для своего времени не кто иной, как Ленин, в своей замечательной книге “Материализм и эмпириокритицизм”. Известно, что Плеханов, любивший потешаться над “беззаботностью” Ленина насчет философии, не решился даже серьезно приступить к выполнению такой задачи.
2) Критика “теории” стихийности, или о роли авангарда в движении. “Теория” стихийности есть теория оппортунизма, теория преклонения перед стихийностью рабочего движения, теория фактического отрицания руководящей роли авангарда рабочего класса, партии рабочего класса.
Теория преклонения перед стихийностью выступает решительно против революционного характера рабочего движения, она против того, чтобы движение направлялось по линии борьбы против основ капитализма, – она за то, чтобы движение шло исключительно по линии “выполнимых”, “приемлемых” для капитализма требований, она всецело за “линию наименьшего сопротивления”. Теория стихийности есть идеология тред‑юнионизма.
|
|
Теория преклонения перед стихийностью выступает решительно против того, чтобы придать стихийному движению сознательный, планомерный характер, она против того, чтобы партия шла впереди рабочего класса, чтобы партия подымала массы до уровня сознательности, чтобы партия вела за собой движение, – она за то, чтобы сознательные элементы движения не мешали движению идти своим путем, она за то, чтобы партия лишь прислушивалась к стихийному движению и тащилась в хвосте за ним. Теория стихийности есть теория преуменьшения роли сознательного элемента в движении, идеология “хвостизма”, логическая основа всякого оппортунизма.
Практически эта теория, выступившая на сцену еще до первой революции в России, вела к тому, что ее последователи, так называемые “экономисты”, отрицали необходимость самостоятельной рабочей партии в России, выступали против революционной борьбы рабочего класса за свержение царизма, проповедывали тред‑юнионистскую политику в движении и вообще отдавали рабочее движение под гегемонию либеральной буржуазии.
Борьба старой “Искры” и блестящая критика теории “хвостизма”, данная в брошюре Ленина “Что делать?”, не только разбили так называемый “экономизм”, но создали еще теоретические основы действительно революционного движения русского рабочего класса.
Без этой борьбы нечего было и думать о создании самостоятельной рабочей партии в России и об ее руководящей роли в революции.
Но теория преклонения перед стихийностью не есть только русское явление. Она имеет самое широкое распространение, правда, в несколько другой форме, во всех без исключения партиях II Интернационала. Я имею в виду опошленную лидерами II Интернационала так называемую теорию “производительных сил”, которая все оправдывает и всех примиряет, которая констатирует факты и объясняет их после того, как они уже надоели всем, и, констатируя, успокаивается на этом. Маркс говорил, что материалистическая теория не может ограничиваться объяснением мира, что она должна еще изменить его.[2]Но Каутскому и Кº нет дела до этого, они предпочитают остаться при первой части формулы Маркса.
Вот один из многих примеров применения этой “теории”. Говорят, что перед империалистической войной партии II Интернационала грозились объявить “войну войне”, если империалисты начнут войну. Говорят, что перед самым началом войны эти партии положили под сукно лозунг “война войне” и провели в жизнь противоположный лозунг о “войне за империалистическое отечество”. Говорят, что результатом этой смены лозунгов были миллионы жертв из рабочих. Но было бы ошибочно думать, что здесь имеются виновные, что кто‑то изменил рабочему классу или предал его. Ничуть не бывало! Все произошло так, как оно должно было произойти. Во‑первых, потому, что Интернационал есть, оказывается, “инструмент мира”, а не войны. Во‑вторых, потому, что при том “уровне производительных сил”, который имелся в то время, ничего другого нельзя было предпринять. “Виноваты” “производительные силы”. Это “нам” в точности объясняет “теория производительных сил” господина Каутского. А кто не верит в эту “теорию”, тот не марксист. Роль партий? Их значение в движении? Но что может поделать партия с таким решающим фактором, как “уровень производительных сил”?..
Таких примеров фальсификации марксизма можно было бы привести целую кучу.
Едва ли нужно доказывать, что этот фальсифицированный “марксизм”, призванный прикрыть наготу оппортунизма, является лишь видоизменением на европейский лад той самой теории “хвостизма”, с которой воевал Ленин еще до первой русской революции.
Едва ли нужно доказывать, что разрушение этой теоретической фальсификации является предварительным условием создания действительно революционных партий на Западе», (Сталин, ПСС, т 6 изд. 1947 г., с. 88-98).
Так вот, «рискуя» быть отчисленным из «Красного университета» и специально не отвечая ни на один из вопросов к семинарам (отчасти потому, что мои выводы часто расходятся с выводами преподавателей «Красного университета», отчасти потому, чтобы показать моё пренебрежение к дипломам) я решил написать Вам это открытое письмо, в котором указать на Ваши ошибки и заблуждения и сказать Вам:
- Уважаемые Михаил Васильевич и все преподаватели «Красного университета», будьте добры, докажите на деле, что Вы способны расстаться с приличным налётом хрущёвщины в Ваших знаниях и постарайтесь начать изучать и преподавать настоящий марксизм, настоящую марксистскую политэкономию, настоящую марксистскую материалистическую диалектику и настоящий исторический материализм, подлинную историю СССР.
Теперь, после того как я прослушал значительное количество лекций профессора Попова и др. преподавателей «Красного университета», после того как я попытался поучаствовать в так называемых семинарах на сайте https://volnorez.com/ktv, я пришёл к выводу, что преподаватели «Красного университета», в той или иной степени, продолжают традиции «Института красной профессуры», «Бухаринской школы», каутскианства и т.д., и т.п. Иными словами, на деле преподаватели «Красного университета» продолжают оставаться под сильным влиянием той самой хрущёвщины, которую так хорошо описывал Михаил Васильевич Попов. Мало того, некоторые преподаватели «Красного университета» теперь кинулись в другую крайность, и преподают идеалистическую «Логику» Гегеля ученикам, в большинстве не способным самостоятельно истолковать её материалистически! Уважаемый товарищ Попов, далеко не каждый профессор может понять диалектику «законченного идеалиста» (Энгельс) Гегеля и, тем более, истолковать её материалистически, перевернуть её «с головы на ноги», как когда-то это сделали Маркс и Энгельс, взяв из неё только самое рациональное. – А Вы, «с места в карьер», начинаете вгонять в неподготовленные головы слушателей в неперевёрнутом материалистически виде(!) «Логику» Гегеля, которого Ленин, помимо прочих эпитетов, назвал не иначе как «сволочь идеалистическая»! Да при этом Вы, Михаил Васильевич, и многие другие преподаватели «Красного университета», даёте слушателям примеры применения к истории идеалистической диалектики Гегеля!!! Если по-Вашему получается, что в 1937-1938 гг. в СССР был социализм и даже коммунизм, то это является лучшей дискредитацией коммунистической идеи, чем это удаётся делать самим буржуа. Да, если исходить из Вашей логики, любой дурак теперь сможет кричать, что такой «коммунизм» нам не нужен, как не нужна такая «диктатура «пролетариата». «...Дискредитировать название необходимо для того, чтобы уничтожить само дело...», (И. Дицген, «Религия социал-демократии. Шесть проповедей», см. Ленин, ПСС, т. 29, с. 376). Вы ведь не хотите дискредитировать коммунистическую идею и марксизм, уважаемые преподаватели «Красного университета»? Тогда прекратите играться с коммунистической терминологией, применяя к ней гегелевскую Логику, и ведите преподавание марксизма пользуясь лишь научными определениями терминов, опять же, посвятив в курс дела слушателей. – Особенно нужно помнить о том, что многие слушатели «Красного университета» просто верят преподавателям на слово и повторяют все высказывания преподавателей слово в слово. А что касается того, что коммунистическое общество начинает зарождаться «в недрах» капиталистического общества, то можно доиграться до того, что и капитализм обозвать коммунизмом, в некотором смысле. – Только Ленин пользовался этим приёмом в качестве тактики политической борьбы, лишь для убеждения сторонников и оппонентов, доказывая необходимость отхода к госкапитализму. – А троцкисты и прочая контрреволюционная сволочь, включая иностранную резидентуру, захватив властные полномочия в 1953 году, использовали эти (и не только) ленинские фразы, чтобы извратить марксизм-ленинизм до неузнаваемости, выставляя тактику борьбы за главное, и начав «развивать» главное, что есть в марксизме, заявляя, что марксизм не догма. В итоге, доразвивали марксизм до отмены диктатуры пролетариата в переходном периоде, и до «развитого социализма», чтобы закамуфлировать реставрацию капитализма, начатую ими прямо с 5 марта 1953 года. Троцкисты, и прочие меньшевики, не прямо на XX Съезде КПСС материализовались (по версии тов. Попова), - по всем фактам переворот был совершён в течение 1953 года, а подготовка к перевороту велась ещё со времени Великой Октябрьской революции, если не раньше (об этом отдельно).