Неизбежный крах капитализма
С момента развала СССР предприниматели всего мира, пользуясь услугами цепных либералов из подконтрольных СМИ, не оставляют попыток привить общественному сознанию мысль о том, будто бы это событие подтвердило несостоятельность трудов Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина, мол, крушение СССР опровергло марксизм, подтвердив, тем самым, «силу» капиталистических общественных отношений, подтвердив их «естественность». Это происходит на фоне не прекращающегося с 2008 года мирового экономического кризиса, усугубляющегося сегодня с каждой «декадой» и «кварталом» падением промышленного производства. За последние два года во всех капиталистических странах прошли массовые увольнения рабочих, ласково обзываемых буржуазией «сокращениями» или «оптимизацией бизнеса», при этом, уменьшается оплата труда и увеличивается стоимость товаров и услуг. Несмотря на всё это, лакействующая либеральная биомасса продолжает уверять общество, будто бы для развития, ни много ни мало, человечества ничего лучше капиталистических отношений найти невозможно. Если учесть, что капитализм всегда противопоставляет общественную взаимосвязь и человеческий индивидуализм, по их мнению выходит, что, отгораживаясь от общества при помощи капиталистического индивидуализма, человек способствует развитию... всего общества. Тем не менее, суть капиталистических отношений, как и всяких отношений, основанных на частной собственности на средства производства, осталась прежней - нажива за счёт эксплуатации себе подобных уже состоявшимися предпринимателями, и только.
Конец ХХ и начало ХХI века ознаменовались технологическим рывком в распространении и доступности информации, созданы огромные электронные библиотеки, энтузиасты выкладывают в сеть большое количество литературы, в том числе научной - марксистской, поэтому есть возможность отыскать необходимую информацию и произвести научный анализ капиталистических отношений за последние сто лет, что ниже мы и попытаемся сделать.
Капиталистические страны и СССР после Первой мировой войны
Конец ХIХ века, начало ХХ-го ознаменовалось переходом капитализма к своей высшей стадии развития - монополистическому капитализму. Сращиваясь с банками, промышленные монополии организовывали тресты, которые завоёвывая рынки сбыта в иностранных государствах становились транс-национальными корпорациями, то есть в результате конкурентной борьбы между предпринимателями, производительные силы и капитал сосредотачивались, со временем, у всё меньшего количества лиц. Вступая в конкурентную борьбу с иностранными трестами, национальные монополии, имея в своих руках марионеточную власть, стремились защитить свои капиталы и рынки сбыта. Организовывая всевозможные «тройственные» и прочие таможенные союзы, монополии отгораживали свои рынки сбыта и сырья протекционистскими мерами, что и было выражено во внешней и внутренней политике всех государств того периода. Тем не менее, разрешение противоречий между капиталистами «на бумаге», рано или поздно, должно было закончиться, потому, задумываясь лишь о величине возможной прибыли, владельцы мировых капиталистических монополий позволили себе разрешить их при помощи уничтожения более десяти миллионов наёмных рабов в горниле первой мировой войны.
По её итогам, монополисты Великобритании стали стремительно терять свои позиции в мировой торговле в пользу монополий США, чья экономика не только не пострадала, но даже выиграла на военных кредитах, и поставках техники и продовольствия. Используя план Дауэса, кредитуя монополистов Германии, монополисты США активно участвовали в её восстановлении после 1924 года, что только усилило их монополию в мире. Интересно, что плана Дауэса могло и не случиться, если бы не цепь событий, произошедших в послевоенной Германии. Задушив в 1918 году пролетарскую революцию, монополисты Германии приступили к очередному перераспределению внутреннего рынка, вызванного проигрышем в войне, разрушением экономики и выплате больших репараций странам Антанты, что ярче всего выразилось в судьбе одиозного германского промышленника Гуго Стиннеса, к 1924 году владевшего более 4500 предприятиями с 600 000 наёмных рабов, производящими более 3000 наименований товаров.
Проиграв в войне, германские монополии были вынуждены подписать с монополиями Франции, Великобритании и США, так называемые, Версальские мирные соглашения, по которым Германия потеряла 13,5% своей территории, на которых добывалось 20% угля, 75% железной руды и цинка, производилось 20% чугуна. Помимо потери национальных сырьевых территорий и расположенных на них производств, германские монополисты потеряли все свои колонии, и лишились возможности иметь армию и флот. Были назначены репарации, в сумме 132 млрд немецких марок, выплаты по которым монополисты Германии переложили на плечи наёмных рабов, взвинтив в стране цены, что выразилось в непрекращающемся росте инфляции и ухудшении положения германского народа. Ссылаясь на бедственную экономическую ситуацию, германские монополисты попросили снизить у «коллег» из Антанты бремя репарационных выплат, но зная истинную природу инфляции, монополисты США, Франции и Великобритании потребовали от монополистов Германии выплачивать репарации в натуральном виде - сырьём, что, само собой, должно было сказаться снижением прибыли у последних, потому и начались в 1922 году задержки выплат по репарациям, но уже в виде недопоставки требуемого сырья. В итоге, Французские войска 11 января 1923 года оккупировали Рурский район Германии, в котором находилось большое количество предприятий, принадлежащих Гуго Стиннесу. А когда новое германское правительство Вильгельма Куно отказалось от поддержки национальной валюты, что по-мнению некоторых «аналитиков» явилось своеобразным актом протеста против французской оккупации, началась гиперинфляция.
По мнению современных буржуазных аналитиков гиперинфляция возникла в результате некого «феномена»:
К концу войны денежная масса [в Германии] превышала довоенные цифры в 5 раз. Цены выросли меньше - в среднем примерно в 2 раза. Обесценение марки скрывалось отчасти карточной системой распределения продуктов с искусственно низкими ценами. Инфляция была для немцев еще в новинку, и это способствовало феномену, который позже получил название денежной иллюзии. Люди склонны некоторое время «принимать марку за марку», сознательно или интуитивно считая повышение цен случайным, временным явлением.
Такая иллюзия не может быть долговечной. Уже в 1919 году рост цен стал обгонять эмиссию денег. Но весь сложный период 1919-1922 годов, наполненный бурными событиями, то вдохновлявшими Коминтерн, то выносившими на гребень реваншистов и националистов, еще характеризовался умеренной по меркам таких эпох инфляцией. К июлю 1922 года банкнотная масса возросла по сравнению с моментом перемирия более чем в 7 раз, однако уровень цен повысился в 40 раз, а курс доллара даже в 75 раз. Этот разрыв можно объяснить увеличением скорости обращения денег, повышенным спросом на твердую валюту и рядом других факторов. Следующий год дал резкое усиление инфляции. К июню 1923 года денежная масса увеличилась примерно в 90 раз, цены - в 180 раз, курс доллара - в 230 раз 1.
Иными словами, по мнению этих аналитиков, инфляция возникла ещё во время Первой мировой войны, но правительство Германии тщательно маскировала её, используя «карточную систему распределения продуктов». Ну, а так как «инфляция была для немцев ещё в новинку» (!), после окончания войны и отмены карточной системы, у немцев возник «феномен» «денежной иллюзии», который не позволил им осознать, что инфляция в Германию пришла всерьёз и надолго. Всё это, плюс «Коминтерн» и «национализм», в итоге, привели Германию в 1923 году к гиперинфляции.
Однако, с точки зрения официальной теории, если бы цены выросли в 180 раз, то оборот товаров было бы сложно обслужить денежной массой возросшей всего в 90 раз, а любое печатание денег, ввиду которого по-мнению «аналитиков» должна была увеличиться «скорость обращения денег», непременно должно было вызвать значительное увеличение денежной массы, чего, как показала практика, не было. Более того, именно буржуазные аналитики всегда утверждают, будто бы при значительном уменьшении денежной массы возникает риск появления... дефляции, то есть процесса, как раз-таки обратного инфляции. Даже если говорить о том, что дефляция и инфляция возникают в различных условиях, утверждая, что появлению последней в Германии поспособствовали революционные волнения, как некие риски для предпринимателей, очевидно, придётся признать, что сами эти «риски» являются всего-навсего ширмой, потому как итоговую цену для потребителя в капиталистическом обществе всегда устанавливает предприниматель. Так же, существует известный факт, что промышленник Гуго Стиннес в 1919 году инициировал создание «Антибольшевистского фонда», заявленный капитал которого составил 500 миллионов рейхсмарок, финансировал убийство Карла Либкнехта и Розы Люксембург, впоследствии оказывая существенную финансовую поддержку НСДАП, устроившей однажды на его деньги «Пивной путч». Иными словами, владея огромными капиталами, капиталист владеет необходимыми ресурсами, включая возможность выносить на гребень политической арены «реваншистов и националистов», используя их как один из инструментов для разгона цен и инфляции. Или как писал т. Подгузов В. А. в статье «Можно ли победить инфляцию в рыночных условиях»:
Предположим, что в результате «случайных» ошибочных расчетов величины «денежных агрегатов» (что абсолютно типично для современных экспертов в области финансов в условиях коммерческой тайны) общий номинал денежной массы в руках покупателей в два раза превосходит сумму цен товаров, произведенных в течение этого года. Тогда, с точки зрения официальной теории, возникнет ситуация, когда все товары будут раскуплены, а у населения останется сумма, которой хватило бы на покупку еще одного такого же набора товаров. Но магазины будут уже пусты и покупать будет нечего.
Однако особенностью большинства современных людей, которую отмечали многие экономисты-теоретики, в том числе и Кейнс, является их склонность к сбережению. Поэтому, если ежедневно дарить западному обывателю сумму, равную его традиционному ежесуточному потреблению, большинство будут пытаться аккумулировать эти «излишки», а не пробуждать в себе растущие потребности.
...Нетрудно представить душевные муки продавца, который знает, что сумма денег, хранящихся у населения, в два раза превышает сумму цен произведенных товаров. Сможет ли он спокойно спать?
...В этих условиях только наивный предприниматель постарается удвоить количество предлагаемых товаров и услуг. Любой продавец знает, что надо делать, если у него возникает ощущение, что у покупателя завелись «лишние» деньги.» 2
Но в послевоенной Германии цены росли при денежной массе в два раза меньшей суммы цен произведённого товара...
Именно поэтому, в тот момент, экономическая политика Гуго Стиннеса, по выражению либералов, определялась, как политика «инфляционный игры на опережение», суть которой сводилась к получению в банках одной суммы кредита, а погашению уже меньшей, ввиду обесценения денег из-за колоссальной инфляции. Учитывая тот факт, что Вильгельм Куно с 1918 года возглавлял корпорацию НАРАG, занимающуюся трансатлантическими судоходными перевозками и принадлежащую Гуго Стиннесу, очевидно, что его приход к власти был необходим промышленным капиталистам Германии, чтобы прикрываясь оккупацией, усугубить экономический кризис, взвинчивая цены, разорить конкурентов, скупая их по дешёвке, заодно, избавиться от влияния банков, чей капитал тогда принадлежал финансистам Германии, зависимым от кредитов капиталистов США и Великобритании. Скупая активы разорившихся в гиперинфляцию конкурентов, Гуго Стиннес в 1923 году создал нефтяную компанию Нugо Stinnеs Рiеbесk und Оеlwеrkе АG. Не случайно, так же, что после своей отставки с поста рейхсканцлера Германии, Вильгельм Куно перешёл на работу в наблюдательный совет корпорации НАРАG.
Понятное дело, что такое положение не устраивало капиталистов стран Антанты, потому в июле месяце германские банкиры поспособствовали приходу к власти нового, удобного для себя рейхсканцлера, Густава Штреземана. Спустя четыре месяца, Штреземан ввёл т.н. «рентную марку», обмениваемую на обычную марку в соотношении 1:1 000 000 000 000, что позволило либеральным «историкам» охарактеризовать это событие, как «чудо рентной марки» и победой над гиперинфляцией.
Сказать по правде, либералы очень странный и нелогичный народ: отстаивая всегда и везде цинизм и научный подход в области технических знаний, они, тем не менее, продолжают верить в «невидимую руку рынка», либо же, в «чудо рентной марки», поскольку оба эти фактора, по их мнению, способны волшебным образом воздействовать на характер и величины инфляционных колебаний. Между тем, сама история нам показывает, что Густав Штреземан, занимаясь внешними отношениями Германии до вступления в должность рейхсканцлера, очевидно, отстаивал интересы определённых групп германских банкиров-монополистов, которые получив американскую помощь, смогли протолкнуть его на пост главы правительства Германии, и выиграть конкурентную войну с промышленным капиталом Германии. Не случайно поэтому, что восстановление экономики Германии после 1924 года и её «золотые двадцатые» были связаны с увеличением кредитов от капиталистов США и Великобритании, к тому же, теперь ставших более сговорчивыми на предмет уменьшения выплат по репарациям. Не случайно, так же, что после ухода с поста рейхсканцлера Германии, в ноябре 1923 года, он до самой смерти занимал пост министра иностранных дел. Необходимо отметить ещё один важный момент, поспособствовавший сговорчивости капиталистов США и Великобритании, под нажимом которых, кстати, их должники, французские капиталисты, в 1925 году были вынуждены снять оккупацию рурского района.
В результате гиперинфляции и ухудшения положения рабочих, в обществе усилилось влияние коммунистической партии Германии, что увеличило число сторонников КПГ в 1923 году с 225 000 до 400 000. Коммунисты Германии готовили революцию и насильственный захват власти, но предательское соглашательство многих партийных лидеров привело к поражению революции в Германии. Тем не менее, это заставило капиталистов США и Великобритании осознать серьёзность сложившейся ситуации, что и вылилось в обильной кредитной политике и плане Дауэса, разработанного ими для восстановления экономики Германии. Кстати, «пивной путч», организованный Гитлером на деньги монополистов Г. Стиннеса, Г. Форда и Ф. Тиссена, так же, явился попыткой свержения власти Штреземана, только это была провальная попытка со стороны германского промышленного капитала отобрать власть у банковского капитала, закончившаяся, в итоге, разорением компании Гуго Стиннеса и дележом её между банковскими монополиями Германии, а так же, 180-ти миллионный долг Стиннеса, но уже в новых, рентных марках.
Таким образом, финансовые монополисты Германии, в 1923 году, при помощи кредитов американских и британских финансовых монополий, выиграли конкурентную войну с промышленными капиталистами Германии, попутно избавившись от влияния коммунистической партии, задушив революцию и репрессировав, впоследствии, около 150000 сторонников КПГ, расстреляв десятки (!!!) тысяч из них. Но это определило, как зависимость капиталистов Германии от прихоти иностранных кредиторов, так и неизбежность вступления экономики Германии в фазу очередного капиталистического перепроизводства, прокатившегося в 1929 году по всему миру мощнейшим экономическим кризисом.
В очередной раз капиталисты всего мира опустили уровень жизни наёмных рабов до скотского, что, естественно, вызывало их недовольство и, вновь, усиление влияния коммунистических партий во многих странах. Добавив сюда экономические и политические успехи СССР, очевидно, что в 1930-х годах возникла серьёзнейшая опасность для капиталистов всего мира потерять своё положение эксплуататоров. Поэтому, к примеру, капиталисты США убивали и прятали в тюрьмы коммунистов, поэтому, и германским капиталистам, чтобы и дальше получать американские кредиты, необходима была диктатура в лице национал-социализма, способная, как им казалось, избавить Германию от коммунистической идеологии, расстреляв и сгноив в концлагерях многих видных деятелей и сторонников КПГ.
Мировой экономический кризис 1930-х годов, кроме необходимости конкурентной борьбы с себе подобными, прежде всего, дал понять мировым капиталистам необходимость беспощадной войны с СССР до полной победы, именно этим объясняется, например, значительное увеличение не только Германией, но США и Великобританией трат на военные расходы задолго до начала Второй мировой войны. Более того, сами либеральные «историки» частенько проговариваются о том, что, именно, американские кредиты и торговля технологиями помогли становлению германской военной машины, что, к примеру, увеличило валовый национальный продукт США в 1939-1944 гг. с 99,7 млрд долларов до 210,1 млрд долларов, то есть, более чем в два раза.
Таким образом, капиталисты США, вспомнив опыт Гуго Стиннеса, Г. Форда, Ф. Тиссена и других промышленников в деле борьбы с коммунистами в 1920-х годах, привели к власти в Германии нацистскую партию, во главе с Гитлером, который, уничтожив у себя на родине коммунистическую партию, развязав войну в Европе, впоследствии, исполнил свою главную роль - подчинив всю европейскую промышленность военным нуждам Германии, организовал кровавую бойню молодёжи германской нации в СССР.
Экономическое превосходство СССР над капиталистическими странами, со временем, становилось бы очевидным, а это неминуемо сказалось бы и на политическом весе Советского Союза, что в моменты, к примеру, очередного кризиса перепроизводства, обязательно могло вылиться в революционные изменения в какой-либо из капиталистических колоний или даже метрополий, следом, снижением прибылей у капиталистов. Само собой, такая перспектива не могла устроить прагматичных буржуев, потому они с лёгкостью пошли на развязывание второй мировой войны, на уничтожение десятков миллионов человек, попутно перераспределяя колонии и рынки сбыта, надеясь, навсегда избавиться от коммунистической угрозы. Именно этим объясняется неторопливость, проявленная капиталистами США и Великобритании в период «странной войны», в их нежелании открытия второго фронта.
Поэтому, попытки либеральной «философии» и «истории» притянуть за уши фашизм и нацизм к коммунизму, являются откровенной ложью, хотя бы потому, что германский нацизм, без финансового участия американских корпораций, состояться никак не мог.
Но капиталисты просчитались, производственная мощь по-настоящему, по-научному организованных производственных отношений СССР оказалась сильнее жажды наживы капиталистических прагматиков, потому, перестроив производительные силы СССР на военный лад, советский народ под руководством коммунистической партии смог одолеть в неравной борьбе количественно превосходящие силы объединённой нацистами капиталистической Европы, кредитовавших их, монополистов США, Англии и Франции.
Нацизм проиграл, разорив множество стран Европы, однако, в отличие от всех остальных экономик мира, экономика США, в очередной раз, не только не пострадала от Второй мировой войны, но активное довоенное и военное кредитование Европы и СССР позволило капиталистам США, по итогам войны, оказаться в наиболее выгодном положении, навсегда потеснив в этом вопросе капиталистов Великобритании, к тому же, при помощи кредитов, сделав их зависимыми от своей воли. Навязав европейским странам, включая Великобританию, Бреттон-Вудские соглашения и план Маршалла по послевоенному восстановлению Европы, беспрепятственно продавая свою продукцию за золото, но по выгодному для себя курсу, американские капиталисты к середине 1960-х стали обладателями 70% мировых запасов золота, что без сомнения, сделало их экономически, а значит и политически, самыми сильными и влиятельными в мире. Чего стоит тот факт, что именно под влиянием американских политиков из правительства всех европейских стран, получавших кредиты по плану Маршалла, были выведены коммунисты.
Именно поэтому, И. В. Сталин, в совершенстве владея марксистской диалектикой, на ХVIII съезде ВКП(б) в 1939 году определил, что победить капиталистические страны, значит, победить их экономически, потому как только социалистическая страна, превосходящая экономически все капиталистические страны, будет иметь и политическое превосходство. Экономическое превосходство должно было выражаться, к примеру, большим количеством выплавленного чугуна или добычи угля - теми показателями, над которыми нередко иронизирует либеральная «литература».
Однако, следует понимать, что увеличение этих экономических показателей говорит о том, что в экономике страны увеличилась потребность в других продуктах, например, новых станках и оборудовании, это, в свою очередь, означает увеличение спроса на готовую продукцию, изготовляемую этими станками, например, в лёгкой или пищевой промышленности. Добавив к этому планируемую И. В. Сталиным культурную и промышленную революцию в следующие три пятилетки, очевидно, что к 1952 году, основываясь на научно-техническом прогрессе, СССР, однозначно, экономически опередил бы даже самые развитые капиталистические страны. Всё это, несомненно, привело бы и к возрастанию военной мощи СССР, основанной на самых передовых технологиях, доступных к тому времени, потому, если бы капиталисты чуть-чуть промедлили, Советский Союз оказался бы для них неприступной, хорошо вооружённой крепостью, постепенно распространяющий свою коммунистическую идеологию по всему миру.
СССР смог начать реализацию этого лишь после окончания Второй мировой войны, когда помог установлению власти коммунистических партий в Китае и Северной Корее. Вот так и планировалось, помогать - строительством заводов, как в КНР, или поставками военной техникой и советниками, как Северной Корее в войне. Надо отметить, что победа коммунистов в гражданской войне в Китае в 1949 году означала серьёзный удар по капиталистическим монополиям, старающимися поделить Китай с 18 века - этот огромный рынок сбыта и дешёвых рабочих рук,- как подсказала им практика использования китайцев на строительстве железных дорог в США. Точно таким же ударом для них явилось и образование в странах Восточной Европы коммунистических правительств.
Таким образом, используя научное планирование, отстраивая в этих странах социализм, можно было многократно усилить его по всему миру, потому неизбежен был крах, со временем, одной за другой, капиталистических экономик, до полной победы социализма, а затем и коммунизма во всём мире. Не случайно, поэтому, что настоящий расцвет экономики США многие аналитики связывают с последними тридцатью годами её истории, то есть с тем периодом, в котором произошёл развал СССР. К счастью, крушение СССР не было связано, как лгут обществу либералы, с несостоятельностью коммунистической идеологии. Крушение СССР произошло в результате сознательной вредительской и безграмотной деятельности определённой группы руководящих лиц. К 1961 году экономика СССР исчерпала тот ресурс, что был заложен в неё при Сталине, поэтому хрущёвской клике понадобились реформы, но так как научно планировать аппарат Хрущёва не умел, то исходили из того, чем Советский Союз обладал.
После войны и до смерти Сталина, СССР практически не продавал нефть и нефтепродукты за границу, разве что, в целях политической целесообразности. Но уже к 1960 году, в результате «хрущёвины», СССР экспортировал 33,2 млн тонн нефти и нефтепродуктов, к 1970 году, то есть, за 10 лет, нарастив его объёмы до 95,8 млн тонн, или на 288,5%, только увеличивая его в последующие годы. При этом, если с 1960-1970 годы экспорт нефти был увеличен на 62 млн тонн, то всего за 5 лет, в период с 1980-1985 годы, когда цена на нефть росла, экспорт нефти и нефтепродуктов из СССР увеличился на 41 млн тонн, а с 1985-1986, то есть за год, ещё на 27 млн тонн, дойдя в итоге до цифры в 187 млн тон.
На одном из сайтов, на мой взгляд, выложен интересный анализ «реформ» того периода. 3
При Сталине 1 доллар США был приравнен к 4 советским рублям, что приблизительно отражало отставание СССР от США по экономическим показателям. При Хрущёве 1 января 1961 года была произведена деноминация рубля в соотношении 10:1, то есть, теперь 1000 рублей приравнивалась к 100 рублям, только, стоимость доллара стала равняться не 40 копейкам, как того требовала логика, а 90 копейкам.
«Однако - как пишет автор анализа,- нефть в те времена стоила довольно дёшево - 2,88 доллара за баррель (См.: Цены на нефть с 1859 года по наши дни). По курсу 1:4, установленному в 1950 году, это составляло 11 рублей 52 копейки. Себестоимость же добычи одного барреля и его транспортировки до пункта назначения составляла в среднем 9 рублей 61 копейку. При таком положении дел экспорт был практически нерентабельным. Рентабельным он мог бы стать в случае, если за доллар будут давать больше рублей. После же проведения реформы, за баррель нефтяники (это мнение автора - прим.) получали в долларах почти столько же - $2.89, но в рублях эта сумма уже составляла 2 рубля 60 копеек при всё той же 96-копеечной себестоимости барреля.»
Таким образом, только в результате хрущёвской «деноминации», прибыль на разнице курсов составила 225%, а на «снижении» себестоимости нефти - 119,8%, добавить сюда следует и повышение более чем в два раза стоимости золота, что неизбежно сказалось снижением уровня жизни советского народа, именно поэтому, в 1962 году в Новочеркасске произошли протесты рабочих, силой подавленные дорвавшейся до власти антисталинской хрущёвской кликой. Не имея сколько-нибудь значительных познаний в марксизме, не умея управлять социалистической экономикой, движущейся в своём развитии к коммунизму, Хрущёв и его команда не нашли ничего лучшего, как пойти по пути ограбления советского народа.
Мышлению современного обывателя СССР предстаёт как некое «тоталитарное» государство, управляемое коммунистами, использующими советский народ в своих меркантильных интересах. Окружающие забывают, что Советский Союз был государством, созданным рабочими и крестьянами под руководством коммунистической партии. Именно поэтому при Ленине и Сталине в СССР была развёрнута масштабная и неслыханная по своим размерам индустриализация и культурная революция. Как писал Макаренко в статье «О коммунистической этике»:
Для того, чтобы увидеть это [результаты первых трёх пятилеток], не нужно обращаться к цифрам и количествам, не нужно ничего вспоминать, достаточно открыть глаза: нас окружают новые ландшафты, новые предметы, новые представления. На нашей земле выросли большие новые города. Для того, чтобы перечислить их имена, нужно не так мало времени; наша земля покрылась прекрасными дорогами, по ним бегают новые изящные автомобили, и на «газик» мы посматриваем уже с некоторым дружеским пренебрежением, хотя и «газик» не старше нашего первого пятилетнего плана. Мы живем на новых улицах, в новых домах, нас обслуживают новые электростанции, по соседству с нами работают новые школы, и отдыхаем мы либо в новом клубе, либо в новом санатории, либо плывем на новом пароходе, по новой реке, которая хотя и протекает через город Москву, но имеет серьезное право называться Волгой.
Иными словами, начиная с октября 1917 года и до смерти Сталина, партия большевиков реализовывала интересы исключительно трудового народа, что очень ярко выразилось, например, в так называемой «сталинской архитектуре». Отвечая на собственный вопрос: «Почему нам нравятся сталинские дома?», авторы одного из сайтов по продаже недвижимости написали следующее:
К сегодняшнему дню когда-то нарядные, почти белые фасады почернели от городской копоти. Но, несмотря на это, типовые «сталинские» кварталы с гастрономами, кафе и салонами красоты в шаговой доступности и по сей день являют собой образец комфортной городской среды.
...Получилось, что все объекты, где жители отдельных квартир и малонаселенных коммуналок могли встречаться, - гастрономы и булочные, парикмахерские и библиотеки - в застройке 1950-х годов появлялись в первую очередь там, где этого требовала архитектура, то есть, за огромными витринными окнами вдоль линий парадных фасадов, и часто - в интерьерах с «дворцовой» кубатурой. Такие места встреч располагали к неспешным прогулкам вдоль проспектов и как бы «приучали» горожанина и к архитектуре, и к взаимодействию со средой.
Москва, Министерство иностранных дел.
Архитектор В. Гельфрейх
Минские ворота.
Ансамбль двух симметричных домов
напротив железнодорожного вокзала,
построенных в 1947-1956 годах
по проекту ленинградского
архитектора Б. Рубаненко
Дом на Моховой
по проекту архитектора И. Жолтовского
Остаётся добавить, что во времена Сталина горожанина не просто «приучали к архитектуре», а сама архитектура строилась вокруг горожанина и для него, именно этим объясняется, к примеру, богатое внутреннее убранство станций метро «Проспект Стачек» и «Кировский Завод», или архитектура Московского проспекта в Санкт-Петербурге, гостиница «Ленинградская» в Москве, то есть, прежде всего, создавалась комфортная среда для горожанина, именно, в общественных местах. Тем не менее, при Сталине, вовсе не забывали, как это хотят представить либералы, о нуждах конкретного человека или конкретной семьи, что и выражалось, к примеру, в огромных окнах квартир, в высоких потолках и просторных кухнях «сталинских» домов. И с нехваткой жилья, со временем, обязательно бы справились, только не в ущерб советским гражданам, как это сделал Хрущёв, протолкнув постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 4 ноября 1955 года №1871 «Об устранении излишеств в проектировании и строительстве», в котором говорилось о необходимости снижения стоимости жилья, избавляясь от «излишеств» и «показного украшательства», отказываясь от применения «многочисленных колонн, портиков, сложных карнизов и других дорогостоящих деталей, придающих домам архаический вид». В итоге, граждане Советского Союза получили так называемые «хрущёвки» - с однообразно серым внешним видом, однотипные, чаще, панельные дома с маленькими, не комфортными, с небольшим сроком службы квартирами. Владея марксистской диалектикой на уровне цитат, не имея научных знаний о планомерном строительстве коммунистических отношений, хрущёвская клика, ради снижения затрат на строительство жилья для граждан Советского Союза, пошла по пути экономии на самих этих гражданах, при этом, не забывая на словах подчёркивать озабоченность партии нуждами советского народа.
Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 4 ноября 1955 года за №1871 есть акт экономической и политической импотенции, осуществивших переворот в СССР, Хрущёва и его команды. Не зная марксистской диалектики, аппарат Хрущёва не мог знать стратегии дальнейшего развития социализма в СССР, следом, не мог осуществлять соответствующее экономическое планирование, что, в итоге, потребовало экономии средств, в том числе, на возводимом жилье. Ну, а чтобы советский народ воспринимал происходящее, как необходимость, постановлением ЦК КПСС, с высокой трибуны, была объявлена борьба с «архитектурными излишествами», с одновременным проталкиванием «строительства по типовым проектам», что позволило аппарату Хрущёва упразднить Академию архитектуры СССР и избавиться от архитекторов - лауреатов Сталинской премии, возглавлявших тогда проектные мастерские, по индивидуальным проектам которых строились, к примеру, вокзалы в гг. Краснодаре, Армавире, Брянске, Витебске, Смоленске, Бахмаче, жилые и общественные здания в гг. Ленинграде, Тбилиси, Киеве, Харькове, Минске, Воронеже, Баку, Ростове-на-Дону и в других городах. Наращивая объёмы «строительства по типовым проектам», хрущёвская клика, кроме экономии на строительстве жилья для строителей коммунизма, решала и ещё одну немаловажную для себя задачу - увеличение количества возводимого однотипного жилья позволило им ускорить расселение людей из бараков и коммуналок в отдельные квартиры сомнительного качества и комфорта, что, по идее, должно было повысить авторитет хрущёвских «реформаторов». На практике, это привело к тому, что, например, сейчас, даже всякий либерал, оказываясь перед выбором при покупке жилья между «хрущёвским» и «сталинским» вариантом, не колеблясь выбирает последний, не забывая, при этом, напомнить окружающим о тех ужасах, что приходилось испытывать «индивидуальности» при сталинской тирании. Сталин, в совершенстве владея марксистской диалектикой, без сомнения был умнее всех своих современников, потому очень хорошо понимал влияние качества окружающей обстановки на сознание каждого советского человека. Поэтому он осознавал ту силу архитектуры общественных мест и индивидуальных квартир, что способна положительно влиять на воспитание каждого советского гражданина, потому и отдавал Сталин предпочтение индивидуальным проектам даже в жилищном строительстве. Конечно, нашлось бы место и типовым проектам, но это точно не должно было стать, как при Хрущёве, определяющим, чтобы не быть препятствием в развитии индивидуальной творческой инициативы, в том числе, среди архитекторов.
Либералы частенько посмеиваются над тем, что строительство низшей фазы коммунизма не может происходить иначе, кроме как под управлением авангарда рабочего класса - его партии большевистского толка, они говорят, что это неизбежно приводит к появлению вождей и тирании вождизма. Тем не менее, даже ими обожаемый Стив Джобс, ныне покойный, без одобрения которого в Аррlе не могло пройти ни одно решение, даже относительно дизайна гаджетов, устанавливая для рабочих тот или иной распорядок их жизни, самым непосредственным образом переходит в ранг вождей и тиранов. То же самое можно сказать и о Илоне Маске, и о Марке Цукерберге, задачи которых состоят в выработке и чётком следовании стратегии компании, подборе необходимого персонала, и управление им, то есть, быть вождями и тиранами в своих компаниях. Разница между Стивом Джобсом и Иосифом Сталиным безусловно присутствует, и она огромна настолько, насколько велика разница между меркантильностью и служением на благо всего человечества. Если Джобс, Маск, Цукерберг и им подобные используют вождизм с целью получения прибыли на эксплуатации себе подобных, то такие личности, как Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин и многие другие всю свою сознательную жизнь посветили служению всему человеческому обществу, чтобы, однажды, оно навсегда смогло избавиться от эксплуатации людей такими дельцами, как озвученные предприниматели. И если дельцам для управления своими компаниями достаточно знать «науку» по отъёму денег у населения, то для управления строительством коммунистического общества необходимо обладать познаниями в марксистской диалектике, не оставляя без внимания и многие другие науки. СССР под руководством Сталина потому добивался таких впечатляющих экономических успехов, что руководство в то время осуществлялось человеком, в совершенстве овладевшим марксистской диалектикой, и всё ради того, чтобы однажды построить коммунистическое общество, где каждая «кухарка» будет иметь такой уровень знаний, который позволит ей самой, если понадобится, быть вождём. Но именно потому, что для воспитания человека с научно-философским мировоззрением необходимо время и соответствующая обстановка, именно поэтому строительство коммунизма в Советском Союзе могло осуществляться исключительно под руководством коммунистической партии, взявшей на себя всю полноту ответственности по подготовке необходим