Тоббоган произвел на гостей неизгладимое впечатление, которое выразилось в очень краткой и емкой характеристике «Helveteskitstovel» (адский сапог с говном). Скалди совершенно не обиделся за свою любимую машину, поскольку интонация, с которой произносилась эта характеристика, была явно восхищенной. Аэродром Нарсуак тоже удостоился ряда восклицаний, аналогичных как по лексике, так и по интонации, а что касается самолета «авиа-пони» кооперативной транспортной сети «Snovogel», то он не вызвал ни малейшего удивления.
- Нормально, - прокомментировал Олаф, - летучая коробка для congo-food, как у нас.
- Биология, - ответил Скалди, - Сходные экосистемы - сходные результаты эволюции.
- Строгий минимализм заполярья, - добавила Фрис, и первой полезла в салон-ящик.
- Я не могу понять, почему оно летает, - призналась Хелги, двигаясь за шведкой.
- По обычным законам аэродинамики, - ответил Склди, слегка подтолкнув ее в попу.
- Советской аэродинамики, - уточнил Олаф, - Дешевое пассажирское летающее крыло-мотопланер придумали в СССР, еще до Второй мировой войны.
- Ты работаешь в авиа-индустрии? - поинтересовался гренландец, когда все четверо устроились в хвосте салона (восемь мест впереди уже были заняты).
- В конверсионной инженерии флота, - ответил швед.
- Фирма «Interdyn», может слышал, - добавила Фрис, - Мы там вместе работаем.
Олаф кивнул и добавил.
- Там и познакомились.
- … И там же влетели в эту историю, - продолжила она.
- … Из-за которой перебрались из Готеборга в Астрид, - договорил он.
- … И я так и осталась вечным бакалавром, - вздохнула Фрис, - …хотя, у меня в Университете Чалмерса была перспектива года за два-три выйти в магистры.
…Продвинутый римейк советского мото-планера столетней давности, с деловитым жужжанием прокатился по снежно-грунтовой полосе и лениво поднялся в воздух.
|
|
- Что за история? – спросила Хелги.
- Мы попали в жернова политического аспекта религиозно-мистического конфликта между негритянским гитлеризмом и скандинавским исламизмом, - сообщил Олаф.
- Вы были на стороне Гитлера или Магомета? - осведомился Скалди.
- В жопу их обоих! - фыркнула Фрис, - нам тупо приклеили гитлеризм за эсэсовскую униформу, и за геноцид мусульман в Транс-Экваториальной Африке.
Хелги приоткрыла рот от удивления и рефлекторно схватилась за свой подбородок.
- В Транс-Экваториальной Африке? Это как-то связано с делом Штаубе?
- Чисто визуально, - ответила шведка, - Когда пилот Штаубе выполнил исторический лэндинг под горой Нгве, с батальоном свежезамороженных тушек солдат из эмирата Сарджа, мы с друзьями стояли лагерем там, на Нгве, и собирали красивые камешки.
- Собирали камешки в эсэсовской униформе? – удивился Скалди.
- Нет, в эсэсовской униформе мы были на неделю раньше, в Меганезии. Мы играли в рекламной вставке TV-квеста «13 следов молнии». Там по сценарию были эсэсовцы с submachine-guns нашего совместного с меганезийцами предприятия «Interdyn-Taveri».
Скалди недоуменно покрутил ладонями в воздухе.
- Что-то я не понял… Тогда в чем проблема? Какие к вам могут быть претензии?
- Имеется еще один скользкий момент, - признался Олаф, - Ндунти, президент Шонао, обожает старые шведские учебно-боевые авиетки класса «Safari», а у нас с ним есть общие друзья в Меганезии. Правление «Interdyn» поручило нам провести кое-какие переговоры. Все получилось, современные клоны «Safari» с вооружением «Interdyn» отлично продаются в Африке. Мы с Фрис заработали на этом хороший бонус.
|
|
- … И медали Титановой Ласточки, - добавила Фрис, - Их дают в Шонао за военно-техническое сотрудничество. Мы носим этих «ласточек», а 23 февраля прошлого года ВВС Шонао расстреляли авиа-кортеж эмира Сарджа над Индийским океаном…
- Я ездила на процесс по этому делу в Меганезию, на Арораэ, - перебила Хелги, - Там Верховный суд выяснил, что это не расстрел, а эпизод длящихся военных действий, и объявил о необъективности претензий Гаагского трибунала к правительству Шонао.
- Так то в Меганезии. А дома нам припомнили и эсэсовскую униформу, и все прочее.
- Вам угрожали? – спросил Скалди.
- И это тоже, - ответил Олаф, - Но главное, у Фрис из-за этого начались проблемы в университете. Там хватает тряпкоголовых svartskallar, они есть даже в кураториуме.
- От меня требовали не носить «ласточку», - сказала шведка, - Но какого черта? У нас свободная страна, а это моя медаль, я получила ее за свою работу!
Олаф обнял ее за плечи и чмокнул в ухо.
- Фрис устроила им хороший скандал, но это не решило проблему. Кроме того, нам не хотелось подставлять нашу фирму. У нас отличные отношения с дирекцией, там нам всегда шли навстречу. Это не просто работодатели, это еще и товарищи… Когда нам предложили вариант с переездом в Астрид на ледовитом океанском плато Нобиля…
- … С хорошим повышением в должности и в деньгах, - добавила Фрис.
- … И с новой интересной тематикой, - продолжил Олаф, - … То мы согласились. Там неплохо. Городской комфорт. Правда, на улице холодно, но когда будет лабысло…
|
|
- Не тесно там, на платформе? – спросила Хелги.
- Не теснее чем в городе, - ответила Фрис, - А хочешь посмотреть фотоальбом? Давай сюда ноутбук, сейчас мы тебе скачаем.
…
… Лабысло в небе они увидели еще за полсотни миль до Упернавика. В начале оно выглядело, как светлое пятнышко на темнеющем вечернем небе, потом – как тускло светящийся фонарь, а перед посадкой уже сверкало, как фантастическое вытянутое солнце, намного более яркое, чем настоящее солнце, уже наполовину скрывшееся за горизонтом. «Авиа-пони» прокатился по полосе, затормозил, свернул на аэродромную парковку, и остановился рядом с тремя такими же машинами.
«Приехали, - объявил пилот, вручную открывая дверь, - Счастливо повеселиться».
Здесь был яркий, сияющий тропический полдень. Около маленького стеклянного павильона аэропорта стояли четыре пальмы в пластиковых кадках. С насыпи, где располагался аэропорт, был прекрасно виден городок и бухта, и переливающееся радужное марево над ними. С другой стороны от ВПП просматривался аквапарк: три маленьких озера, окруженные стадами шезлонгов и огромными зонтиками открытых кафе. В воде бултыхалось несколько сотен человек, а на скалистых берегах стайки молодежи пытались адаптировать пляжный волейбол к условиям местного грунта. У многих кожа была почти красная – признак перебора с солнечными ваннами, однако преобладал установившийся бронзовый загар. Местные жители за две недели уже частично освоились со своим новым экваториальным солнцем.
Самым поразительным тут был искусственный водопад. Зеленое цилиндрическое сооружение размером с десятиэтажный дом, извергало мощный поток воды, с гулом рушившийся в каменное русло у берега южного озера, разбрасывая сверкающую и играющую маленькими радугами на солнце... Точнее на лабысле… Водяную пыль.
- Когда все это успели построить? – спросил Олаф.
- За первые три дня, - сказала Хелги, - Тут почти все было заранее завезено.
- А где будет фестиваль? – поинтересовалась Фрис.
- В основном, здесь и будет, - авторитетно ответил Скалди, - Город построен на 80 процентов из дерева. При известном увлечении местных школьников пиротехникой, пляжи у озер это единственное место, где праздник будет более-менее безопасен.
- Тогда, - предложила шведка, - Лучше приземлиться в кафе поближе к воде. Я бы нырнула, а кто-нибудь бы заказал что-нибудь вроде легкого ужина.
- Ныряйте оба, - сказал Скалди, - Мы с Хелги избалованы доступным купанием.
- Это где? – удивился Олаф.
- У нас рядом, в Уунартоке, в геотермальных прудах.
- Здорово устроились! – воскликнула Фрис, - Кстати, заказываете вы, но платим мы.
- Это почему? – поинтересовался гренландец.
- Потому. Давай, мы не будем говорить, какие ставки для инженеров в Астрид.
- Но у вас там, наверное, и жизнь не дешевая.
- В Астрид нулевая стоимость жизни для работников, - ответила она, - За все платит консорциум «Astriland». Ну, как, я убедила?
- Ладно, - Скалди махнул рукой, - Платите, так и быть. Мы с Хелги сегодня добрые.
…
Ядовито-зеленый зонтик с желтой надписью «Комета Мумми-Тролля» и рисунком лазурного тролленка (похожего на детеныша гиппопотама-гуманоида) был выбран, практически, случайно. Понравился Хелги этот тролленок – и все тут. Для разминки, Скалди заказал темный эль и цыплят в остром соусе – самые скоростные из местных блюд. Все это оказалось на столике к моменту появления Олафа и Фрис - мокрых и довольных жизнью, одетых в нечто, похожее на древнеримские туники простейшего покроя (мешок с дырками для головы и для рук), с раскраской «зимний камуфляж».
- Мы тут приоделись для фестиваля, - сообщила Фрис, - как, ничего смотрится?
- Снова какая-то униформа? – подозрительно спросила Хелги.
- Нет, это киношные. Из постапокалипсиса.
- Жанр такой, - добавил Олаф.
- Может, я слабо разбираюсь в христианской мифологии… - Заметил Скалди, сделав глоток эля, - … Но мне казалось, что апокалипсис в библии это «game over», после которого никакого «пост…» быть не может по определению.
- В библии не может, - беспечно согласилась Фрис, отгрызая разом почти четверть цыпленка, - А в современном киносценарии, как нехрен делать, потому что…
Финал фразы оборвал оглушительный визг, и в небо по крутой дуге взлетело нечто, волочащее за собой густой шлейф фиолетового дыма.
- Началось! – объявил хозяин «Кометы Мумми-Тролля» и, видимо уже имея некий ценный фестивальный опыт, вытащил из ящика и положил на стойку новенький, с иголочки, блестящий углекислотный огнетушитель…
… И тут, действительно, началось.
…
6. Город Табак и океанийский католицизм.
Дата/Время: 17.04.24 года Хартии.
Место: Киритимати, северный берег.
=======================================
Город Табак, который в конце позапрошлого века был поселком для полутора тысяч работников кокосовой плантации, сейчас представлял собой трехтысячный город, в котором ультрасовременные таунхаусы из бетопласта проросли сквозь раритетную неоколониальную полутораэтажную архитектуру, как гигантские грибы-дождевики. Неоколониальные домики сохранялись жителями, как историческое наследие. Эти сооружения (объективно похожие на бараки, только ярко раскрашенные) в основном использовались под ангары, склады, магазинчики и полуоткрытые кафе - «retro». По нескольким улочкам очень-очень медленно катались микроавтобусы-трициклы без водителей – роботизированный общественный транспорт, побочное дитя развития программы малобюджетной астронавтики. Над морскими терминалами порта Табак ритмично поворачивались ажурные стрелы грузовых кранов.
«Католическая пагода», новое небольшое четырехугольное двухъярусное сооружение с кельтским крестом на верхушке, разместилась по другую сторону Табака. Она стояла на берегу лагуны, в окружении нескольких старых кокосовых пальм, неподалеку от бывшей рыбацкой пристани, которая теперь служила парковкой для катеров, проа и гидропланов жителей бетопластового таунхауса, выросшего на месте рыбацкой деревушки.
Оюю и Снэп показав Зирке этот религиозно-культовый объект, и пожелав «хорошего общения с богами», отправились в деловой центр, выбирать «правильную флайку». Теперь полька стояла в двадцати шагах от пагоды, не ощущая ни капли внутренней уверенности. Она была действительно верующей католичкой (что и понятно: она с рождения воспитывалась в церковном приюте). Невозможность посетить церковь в течение двух последних лет была для нее субъективно почти так же болезненна, как принуждение к сексу и жизнь за запертой дверью или на цепи. Затем, оказавшись на Санта-Фе, на Эквадорских Галапагосах, брошенная среди местного криминалитета и вынужденная «оплачивать прямые витальные потребности сексуальными услугами произвольным лицам» (как впоследствии записала в протоколе милейшая лейтенант полиции Хендерсон-Питкерн), Зирка попыталась попасть в церковь. Она попросила одного «клиента» отвезти ее на юго-восточный берег соседнего острова Санта-Круз, всего-то 10 миль. Стоящая там часовня была видна с Санта-Фе в ясную погоду. Но «клиент» ответил на эту просьбу… Скажем так, грубым отказом. Таким грубым, что повторных попыток Зирка там не предпринимала.
Отправляясь на Киритимати, в городок Польша, Зирка была уверена, что найдет там костел. Как же иначе? Ведь это Польша! И она его нашла: в виде руин, оставшихся от постройки XIX века и теперь игравших роль декоративной горки в маленьком парке. Разговаривать об этом с соседками по комнате в кампусе не имело смысла. Они были иммигрантками: две - из Новой Гвинеи, и одна - из Центральной Африки. С местными жителями она несколько раз заговаривала на улице. Они знали около сотни слов по-польски, искренне радовались этому языку своих прабабушек, тут же тащили Зирку в таверну, кормили по принципу «как можно вкуснее, и сколько влезет», но на вопрос о костеле пожимали плечами и отвечали: «No se senorita. Nie weim pani». Такие дела…
И вот теперь, она стоит перед этим странным католическим храмом в городке Табак, просто наблюдая. Вскоре, со стороны центра подъехал молодой китаец на бицикле-внедорожнике с необычными колесами в форме дынь. Китаец был одет в оранжевую униформу с табличкой «M-r. Van Min. Technical service of Cassidy airport. Sector-4». Вероятно, он приехал сюда сразу же после первой утренней вахты (с 4 до 8 часов). Остановив свой внедорожник на парковочной площадке рядом с пирсом, он быстро, уверено прошагал до пагоды и исчез в маленьких открытых воротах.
Минут десять ничего не происходило, а потом из ворот пагоды вышли двое. Тот же китаец и креол лет сорока, одетый в легкие брюки и рубашку серо-зеленого цвета. На груди у креола поблескивал металлический кельтский крестик. Еще пару минут они негромко о чем-то беседовали, а потом пожали друг другу руки и китаец, таким же уверенным шагом вернулся к своей машине. Зажужжал мотор, внедорожник сполз в лагуну и, набирая скорость, двинулся под углом к берегу на запад, к Лондону.
Креол с крестиком, сложив ладони на животе жестом, означающим у дзен-буддистов безмятежность, с доброжелательной улыбкой, смотрел ему вслед. Подчиняясь некому внезапному импульсу, Зирка подошла к нему и неуверенно спросила.
- Извините, вы – священник?
- Да, гло. Меня зовут Джонис, я здешний аббат. А ты очень растеряна. У тебя что-то случилось? Может быть, я могу тебе помочь?
- Наверное, да патер. Я даже не знаю с чего начать…
- Может быть, зайдем в храм? - спросил он, - Я налью тебе чашку чая, и мы с тобой спокойно поговорим о том, что у тебя случилось, и о том, как тебе помочь.
Внутри пагода больше всего напоминала гостиную. 8-угольный стол в центре. 50-дюймовый TV-экран на одной стене, книжные полки на второй, а на третьей - яркая, натуралистичная картина: молодая женщина, кормящая грудью младенца. Только блестящий крест чуть выше указывал, что картина имеет отношение к религии, и изображает, видимо, Мадонну с младенцем-Христом.
Джонис отодвинул занавеску-циновку в углу. Там оказалось что-то вроде маленькой кухни. Микроволновая печка, электрический бойлер, мойка и шкафчик с посудой.
- Я заварю чай, а ты можешь начинать рассказывать, - сообщил он.
- Меня зовут Зирка, - нерешительно произнесла она, - Патер, а это будет исповедь?
- Это решать вам с ним, - ответил аббат и показал глазами вверх.
Зирка тоже подняла глаза, и обнаружила: центр четырехугольного купола пагоды стеклянный, и сквозь него прекрасно видно небо, но на его поверхности намечен полупрозрачный контур человеческого лица, без каких-либо индивидуальных черт.
- Все началось с того, - сказала она, - …что мы с девочками, с которыми жили в католическом интернате, в Кракове, в Польше. В той Польше, которая в Европе. Я родилась там… Мы скачали из интернет эротический фильм. Нам было по 13 лет. Примерно через год, мы с одной девочкой попробовали… Как это назвать?
- Обычно это называют «lesbian», - помог ей Джонис, и поставил на стол изящный китайский чайник, две чашки и блюдце с печеньем.
- Да, наверное, - Зирка кивнула, - А потом я сбежала с парнем, водителем фургона, который привозил в интернат продукты. И он меня продал… Как это назвать?
- Такие люди называются «negrero», - сказал аббат, - Это слово пришло с тех времен, когда процветала торговля чернокожими рабами из Африки.
- Negrero… - задумчиво повторила она, - Мне рассказывать дальше, патер?
- Это ты должна решить сама, - мягко ответил он, разливая чай в чашки.
- Тогда можно, я не буду рассказывать? Наверное, и так понятно, что со мной было. Лучше, я расскажу, что получилось потом. Negrero меня потеряли, а меганезийские военные – нашли. Так я попала сюда. Меня убедили заявить в полицию и некоторых negrero захватили. Но это уже не моя история. А я нашла работу у одного человека, который недавно обосновался здесь, на Киритимати, недалеко от Польши. Его зовут Кватро Чинкл, ему около 30 лет, он специализируется на математике и экономике, сотрудничает с ассоциацией малобюджетной астронавтики и еще с несколькими университетами. Он совсем не привык жить в доме, всю жизнь кочевал по разным университетским кампусам, поэтому он нанял меня. Я поддерживаю порядок в его домохозяйстве, а живу в мансарде его дома. Мне так комфортнее, чем в социальном кампусе. Понимаете, в кампусе хорошие ребята, но они ведут себя очень… Очень…
- Непринужденно в смысле одежды и в смысле секса, - снова помог ей Джонис.
- Да, патер, именно так. И еще: суд присудил мне компенсацию 200 тысяч, но вся моя история, вся эта грязь, теперь вывешена на сайте суда. Я не знаю, что делать дальше.
Аббат придвинул поближе к ней чашку чая и дождался, пока она сделает глоток.
- Ты не знаешь, что делать дальше. А к какой деятельности у тебя лежит душа?
- Когда-то я хотела путешествовать. Заниматься какой-нибудь наукой, связанной с путешествиями. Этнография, зоология, экология.... Я просто зачитывалась книгами Шклярского… Знаете, эта серия про парня, который путешествует по всей планете. Гималаи. Африка. Южная Америка. Австралия. Новая Гвинея… Вот я и побывала в Африке и в Южной Америке… И даже, почти побывала в Новой Гвинее.
- Меганезия это, все же, не Новая Гвинея, - слегка улыбнувшись, заметил Джонис.
Зирка сделала еще глоток чая и кивнула.
- Я знаю, патер. Но меня подобрали военные моряки из Ново-гвинейского корпуса. Кажется, они отличались от меганезийцев только эмблемой, но какое мне дело…?
- Наверное, никакого, - согласился он, - А что мешает тебе реализовать твою мечту о путешествиях?
- Я не уверена, что хочу этого, - ответила она. - Наоборот, мне хочется, как улитке, забраться в раковину и… Не знаю. Просто забраться в раковину. Отгородиться.
- Ты чего-то боишься? – спросил аббат.
- Я чего-то боюсь, - подтвердила Зирка.
- Так. А чего именно ты боишься?
- Мне трудно сказать, патер. В мире оказалось столько лжи, грязи и жестокости… Кажется, или мир сошел с ума, или я. Скажите: что мне делать?
Джонис медленно покачал головой.
- Лучше я скажу, чего тебе НЕ делать. Не жить прошлым. Его нет, оно уже прошло.
- Боюсь, патер, что оно не совсем прошло, - возразила она, - Я говорила: на сайте…
- Здесь это не имеет значения, - строго перебил он, - Для тебя здесь есть и плюсы, и минусы. Плюс я уже назвал: некоторые события, которые в Европе повлияли бы на отношение людей к тебе, здесь, в Меганезии, не имеют значения.
- Да, патер. Я и сама заметила. Люди здесь даже не понимают, что в этом такого.
- Вот-вот, - он кивнул, - В этом плюс, но в этом и минус. Тебя здесь не поймут и во многом другом. В частности, в том, в чем ты хотела бы найти понимание. Те люди, которые тебя здесь окружают, могут показаться приземленными, меркантильными, некультурными и распущенными в сексе. На самом деле, это неправда. Они просто выросли в среде с другими обычаями. Но тебе лучше иметь это в виду. Отношения женщины с мужчиной по здешним обычаям не совсем такие, как ты…
Юная полька порывисто перебила священника.
- У меня с ним ничего не было!
- С ним? – переспросил он.
- С доктором Чинклом. Он сразу сказал, что я не интересую его, как женщина.
- Он так сказал? – удивился аббат.
- Ну, не совсем так. Просто, когда мы договаривались, я уточнила, что не хочу быть наемной наложницей. Он сказал, что если бы хотел нанять меня, как наложницу, то предложил бы это прямо. Что здесь так принято.
- Гм… Согласись, Зирка, это сильно отличается от предыдущей формулировки.
- Да, патер, наверное, отличается. А это важно?
- Тебе лучше знать, важно это, или нет.
В разговоре возникла пауза. Зирка задумчиво прожевала кусочек печенья и сделала несколько глотков чая. Аббат смотрел на нее с доброй, чуть ироничной улыбкой.
- …Кроме того, он, кажется, язычник, - неуверенно добавила она, - иногда, хотя и не слишком часто, он призывает океанийских богов: Мауи и Пеле, держащих мир.
- Эти божества очень популярны в Меганезии, - сказал аббат, - Тут языческие мифы Океании значат гораздо больше, чем в Европе - эпос Эллады и Олимпийские игры. Я думаю, будет лучше, если ты научишься спокойно относиться к этому. Знаешь, ведь социальный департамент не зря выдает книжки с описанием обычаев Меганезии. Ты прочла?... Нет? Обязательно прочти. Так ты лучше поймешь окружающих людей.
- Я сегодня же прочту, - пообещала Зирка, - Это ведь небольшая книжка. И все-таки, патер, прошу вас, дайте мне совет: что делать?
- Раз ты настаиваешь, то вот тебе совет: соверши подвиг.
- Подвиг? – озадаченно переспросила она.
- Да. Подвиг, и вот какой: покинь свою раковину. Не прячься, даже если тебе будет больно. Пусть это станет твоим личным свидетельством веры. По какому образу бог создал человека? По образу существа, сидящего в раковине, или по своему образу?
- По своему образу и подобию, - уверенно ответила полька.
- Каждого человека, - твердо добавил Джонис, - Тебя тоже. Не забывай об этом.
- Спасибо патер! Я не забуду!... А можно еще вопрос? Уже не про меня.
Аббат сделал глоток чая и поощрительно кивнул.
- Спрашивай. Я здесь для того, чтобы отвечать на вопросы.
- Я слышала… - нерешительно произнесла она, - …Что у католиков Океании есть расхождения с Римом. Настолько серьезные, что… Не знаю, как это сказать?
- Настолько серьезные, что Рим даже не считает нас христианами, - подсказал аббат.
- Да, патер. В чем дело? В отсутствии у вас многих обрядов, или в чем-то еще?
- Как и при большинстве церковных расколов, дело в политике, - ответил он, - Наши религиозные расхождения - а они есть, и очень существенные - не вызвали бы такой острой реакции, если бы не ориентация Рима на неоконсервативные партии Европы.
- Даже в церковь проникли политические дрязги, - уныло констатировала Зирка.
- Это не впервые, - сказал Джонис, - Во время II мировой войны, кардинал Сапега из твоего родного Кракова выступил против Римского папы Пия XII, который пошел на конкордат с Гитлером. Потом война закончилась, и все как-то успокоилось.
- Там причина была в Гитлере, - сказала полька, - А в чем причина здесь?
- Энциклика Папы «О порочности модификации генов», - ответил аббат - Она имела политэкономический, а не религиозный смысл. Ее главной целью являлась агитация против новых GM-агрокультур, без которых невозможно эффективное фермерства в Меганезии. В нашем случае, дело не ограничилось критикой только этого документа Рима. Я был делегатом от Киритимати на Первом Конгрессе Католиков Океании на Самоа. Мы решили, что, собравшись вместе, мы должны сформулировать те общие представления о Творце и Послании, которые лежат в основе нашей веры. Конгресс утвердил текст Океанийского катехизиса, который сильно отличается от римского.
Зирка сосредоточенно потерла ладонями виски.
- Неужели какие-то философские вещи так важны, что ради них надо раскалывать католическую церковь? Ведь все равно, каждый верит по-своему. Простите, патер, наверное, я не должна была этого говорить…
- Почему нет? Ты правильно сказала. Каждый верит по-своему. Но, тем не менее, существует и нечто общее. Вот это общее мы и сформулировали на Конгрессе.
- Наверное, вы правы, патер, - со вздохом, ответила она, - Но мне неспокойно. Этот двадцатилетний раскол теперь коснулся и меня.
- Похоже, Зирка, там, наверху, некие силы позаботились, чтобы это беспокойство не терзало тебя слишком долго, - с улыбкой произнес он, прошелся до одной из полок и, вернувшись, положил на стол лист бумаги, украшенный гербом из двух скрещенных ключей и короны с крестом, - Это послание папы Адриана VII пришло вчера.
------------------------------------------------------------------
Епископ Римский, Адриан, братски приветствует епископов и аббатов Народной Католической церкви Океании, и шлет апостольское благословение. Как видно из множества ваших дел, вы искренне трудитесь над тем, чтобы общие христианские принципы, лежащие в основе католической веры, распространялись на островах необъятного Тихого океана. К великой нашей печали, общение между нами было прервано на долгие годы, но мы не прекращали усилий по поиску утраченного взаимопонимания, как требует дух и буква Декрета об экуменизме II Ватиканского Собора, призвавшего к единству всех учеников Христовых, несмотря на отдельные разномыслия, дозволенные I Посланием св. апостола Павла к Коринфянам. Следуя Декрету, мы утверждаем, что даже весьма глубокие различия в понимании истины Откровения, возникшие из культурной самобытности и усиленные переломными событиями истории, не должны разрушить родственной близости между нашими церквями и общинами. Сейчас мы делаем первый шаг в преодолении раскола. Мы объявляем интернациональный фестиваль «Католические студенты за прогресс и взаимопонимание». Мы призываем вас, братья, поддержать этот шаг, чтобы могли прорасти молодые побеги, которые в будущем закроют пропасть между нашими христианскими общинами - и да поможет нам Бог в этом святом деле. Сознавая всю глубину расхождения между нами в вопросах Предания и по тексту Писания, мы не должны забывать о главном, о нашей вере в Творца и в Христа, который сошел на землю ради нас, людей. Это послание дано в Риме, у св. Петра, 14 апреля…
------------------------------------------------------------------
…
…Когда Зирка, в сопровождении аббата Джониса, вышла из пагоды, первым, что бросилось ей в глаза, была стоящая в полусотне шагов мото-тележка, груженая стандартным одноразовым 10-футовым картонным контейнером, покрашенным в жизнерадостные цвета оперения попугая. Снэп и Оюю устроились рядом – они перекуривали, сидя на площадках своих микроллеров.
- Это твои друзья? – поинтересовался Джонис.
- Да, патер. В смысле, мы познакомились только вчера, но…
- Aloha oe, sen pope, - прервал ее подошедший Снэп, - Вы определили, что у Зирки с аурой? Все ОК, или не очень? Если это секрет, то, конечно, не говорите. Aita pe-a.
- Aloha, - ответил аббат, пожимая ему руку, - Я не считаю, что душевное состояние человека надо выражать в эзотерических терминах, таких как аура. Лучше уж взять аналогии из бытовой медицины. Я бы сравнил ситуацию с ангиной. Больно и очень неприятно, но если организм не переохлаждать, не перегревать и не переутомлять, а также, спать побольше, и хорошо питаться, то все пройдет благополучно. А более подробная информация не раскрывается. Sigillum confessionis. Тайна исповеди.
- По ходу, ясно, - вмешалась Оюю, - Надо не напрягаться, не нервничать и получать побольше мягких позитивных эмоций. Ага?
Аббат улыбнулся и утвердительно кивнул.
- Примерно так. В вопросе о позитивных эмоциях, ключевое слово «мягких».
- Ну! Я так и сказала. Мы тут как раз привезли мягкую позитивную эмоцию. Вот, в контейнере. Флайка «Simplane». Классная хреновина, ровно то, что надо.
- Короче… - Снэп похлопал Зирку по плечу, - Мы тебе эту фдайку купили.
- Купили? – переспросила полька, - А как же деньги?
- Деньги мы пока бросили свои, - ответил он, - Не парься, через две недели отдашь. Прикинь: новейшая модель, только вчера с фабрики «SLAC-production»! Селедка не кусала! Это вообще недорогая штука, минус скидка, потому что сигнальная партия, и минус наша с Оюю скидка в «SLAC», как сотрудникам. В Табак-сити выставили всего несколько штук «Simplane», и если бы мы тебя ждали, то остались бы без..
- Правда, флайка не совсем собранная, - уточнила Оюю, - Но это - не ситуация. Мы поедем к нам на Аляску, и за час соберем… Ну, за три… Ну, максимум, за шесть.
…
7. Подводные атоллы, марсианская каравелла, кардинальская шляпа.
Дата/Время: 17.04.24 года Хартии.
Терра-Илои (Северный Чагос). Атолл Эгмонт и вокруг.
=======================================
Эта летающая лодка действительно была похожа на лодку. Точнее, на маленький спортивный катер, снабженный парой довольной коротких и широких крыльев с вертикальными рулями, и движком на стойке над кабиной типа «фонарь».