— Расскажешь? — поинтересовался он.
— Нечего рассказывать. Я тону в жалости к себе, — глядя на белые барашки волн, ответила я.
— Это я уже понял. — И он сел рядом. Очень близко. Я хотела было отодвинуться, но это бы означало, что мне рядом с ним некомфортно, а я собиралась делать вид, что он меня ничуть не волнует. — Так, вот значит ты кто, — вдруг сказал он. Я не поняла, что он имеет в виду и повернулась в его сторону. — Самая красивая девушка университета.
— С чего ты взял? — смутилась я.
— Ты девушка ректора. А у них всегда все самое лучшее.
Ох… ничего себе! Я залилась краской и опустила голову, будто он даже в кромешной тьме мог разглядеть мое лицо. Мне его слова очень понравились, больше, чем я готова была себе признаться. Это было тем самым бальзамом, в котором я так отчаянно нуждалась. Только я не могла позволить себе думать подобным образом, не могла позволить ему так говорить. И я начала отнекиваться:
— Нет, Киану, ты не понимаешь, это не романтическая история, она глупая и унизительная.
— Я догадался, ведь ты ходишь по барам, притворяясь не той, кто есть на самом деле, встречаешься с незнакомыми мужчинами, веселишься с ними и уходишь, не оставив шансов на продолжение знакомства. Ты хоть знаешь, что не вранье тебя защищает, а слушок, что ты скучающая подружка кого-то влиятельного?
— Послушай, Киану. Ты хочешь правду? Я могу тебе ее сказать, потому что надеюсь, что после этого мы больше никогда не увидимся. Все банальнее не придумаешь. Однажды я при Картере пошутила. Просто пошутила, даже не над ним, а он взбесился и вздумал меня отчислить. А потом все как в дешевом романчике: он предложил переспать, я согласилась, он меня оставил в университете, тут же поползли слухи, и в конечном итоге я, как это ни смешно, спасла свою репутацию тем, что продолжила с ним спать. Вот и все! Ну, может, не все, попутно он меня учит тому, что знает. Опять же за то, что я с ним сплю. А вот теперь точно все. Больше нас ничего связывает. У него есть чувства к мисс Каблучки, и я тоже его не люблю. А еще он полагает, что я для него недостаточно хороша. Потому я просто пытаюсь не утонуть в этих мрачных мыслях, как умею!
|
|
— Бармен неплохо на тебе зарабатывает. Советую сменить место или потребовать процент.
Я засмеялась, а Киану добавил:
— Уходи от него. Почему ты остаешься?
— Я пыталась, но он не отпустил. И он мой ректор, я от него зависима. Тут нечего обсуждать. Все, я достаточно тебе рассказала, пойду спать и молиться, чтобы Керри после всего, что она выпила, не тошнило.
— Ты можешь спать со мной. Мне, как новичку, выделили отдельную спальню, — полушутливо предложил Киану.
Я покраснела и толкнула его в плечо.
— Это не смешно!
— Джо, Керри уже тошнит. — Я опасливо посмотрела в сторону второго этажа, где разместили нас с подругой. — Ты не слышишь?
— Тогда я как порядочная подруга обязана ей помочь. Подержать волосы. Спокойной ночи, Киану.
— Если что моя спальня там, — указал он на внешнюю лестницу дома. — И мое предложение включает в себя просто много дружеских объятий… с твоими ножками.
После этого, уверена, даже в темноте стало видно, как я покраснела. А Киану просто подмигнул мне. После такого я не покинула спальню ни на мгновение, хотя из-за Керри до самого утра глаз не сомкнула.
В воскресенье вечером я тихонько переступила порог домика Шона и прикрыла за собой дверь. Словно преступница, прокралась вперед и заглянула в гостиную. Никого. Ноутбука нет. Но это еще ничего не значило. В этот момент заскрипели колеса машины, и я спешно начала разуваться, не дай Бог Картер бы увидел, что я растащила пляжный песок по коридору. В результате, когда он вошел в дом, я ужасно разнервничалась и начала молоть чушь:
|
|
— Привет, — поздоровалась я, глупо улыбаясь. Мне было отчего-то очень неловко, словно я уже его обманула. — Как уикэнд?
Он, конечно, не ответил, просто прошел мимо. За ним волочился тяжелый шлейф женских духов. Не мисс Каблучки, других. У меня задрожали руки, и чтобы успокоиться, я засунула их в карманы сарафана. Внезапно мои пальцы наткнулись там какую-то бумагу. Салфетка? Я ее туда не клала, зачем она мне? Нахмурившись, я вытащила ее к свету и развернула. На ней был написан номер мобильного и имя «Киану».
Как и советовал парень, бар я сменила. Надо сказать, прошлый бармен мне нравился больше. Но, тем не менее, оказался грязным торгашом. Значит, здесь тоже задерживаться было нельзя. Этот тип за стойкой — только представьте! — попытался флиртовать со мной, притом весьма грубо, разумеется, я оскорбилась, как бы смешно это ни звучало. И по этой причине, когда ко мне двинулся некий бритый мужчина, я не попыталась избежать разговора.
— Привет, — сказал мне он.
— Привет, — ответила я мужчине, сдерживая дрожь. Он меня откровенно пугал. Я совсем не такого общества искала!
— Я Рудольф.
— Дженевьева.
— Красивое имя. Хочешь выпить?
— Я… я…
|
|
Но вдруг меня схватили за плечо и весьма грубо развернули. Я сначала перепугалась, что за мной пришел Шон. Но вместо этого встретилась лицом к лицу с Киану. И почему-то мне стало так стыдно, вот просто безумно.
— Дж…женевьева, ты что, опять? Зачем ты это делаешь, зачем? — В его голосе послышались злость и обида.
А я не поняла наездов!
— А что такое? Что изменилось? Дай-ка подумать, ах да, мы с тобой один разок поговорили по душам, и ты решил, что вечер откровений перевернул всю мою жизнь. Расставил, так сказать, по местам. Да черта с два!
— Послушай, вспомни, о чем мы говорили. Ты сказала, что ищешь гармонии с собой! Но, черт возьми, ты вообще понимаешь, каким образом это делаешь? Как можно наладить собственную жизнь, разыгрывая проститутку?
— Она не проститутка? — ошарашенно спросил Рудольф.
— Нет! — возмущенным хором ответили мы с Киану.
Незадачливый искатель дамского общества тут же ретировался. Бармен выглядел до крайности умиленным. А я, хоть и понимала правомерность претензий, оскорбилась в лучших чувствах и накинулась на Киану.
— А сам-то ты чего искал в баре той ночью, Киану? Ножки?
Он покраснел не хуже, чем я в свои блистательные разы. И тут я задумалась, а что, если Шон точно так же ходит по барам и ищет себе развлечение типа меня? Что если однажды он зайдет в одно из подобных заведений и увидит мою искусно прибранную копну золотых кудряшек? Да он же до конца жизни надо мной издеваться будет… ЧЕРТ! КАКОГО КОНЦА ЖИЗНИ?! Уж с Шоном-то, мать его, Картером я конца жизни точно не хочу. Разве что он меня где-нибудь прикопает на радостях…
Но дальше я вообще ничего не успела сказать, потому что вдруг в толпе заметила человека, которому тоже ну совершенно не хотела попадаться на глаза. Джастин Картер. В этом баре все знакомые собрались? Сидней же огромный город, что происходит? Я испуганно пискнула, схватилась за талию Киану, и заставила нас обоих вальсировать к закуткам уборных. Не хватало еще, чтобы Джастин, который уже однажды приписал меня к рядам представительниц древнейшей профессии, получил как бы подтверждение (чулки со стрелками никто не отменял).
— Смотри на меня, не оборачивайся, иди со мной, — я уткнулась лицом в шею Киану и немножко обалдела от того, насколько нежной оказалась его кожа. Как у ребенка, удивительно! Мне вдруг безумно захотелось коснуться ее губами, я даже вздрогнула от этого ощущения. И, кажется, он понял, потому что его руки на моей талии сжались сильнее.
А дальше мы двинулись к пункту назначения, покачиваясь и по очереди наступая друг другу на ноги. И вот, наконец, я выглянула из-за угла нашего укрытия и обнаружила, что Джастин сидит у барной стойки, рассматривая толпу Вот ведь повезло! Теперь осталось минимум: пробраться к выходу.
— Только не говори, что это и есть твой ректор! — прошептал Киану, тоже высунувшись в проем и проследив за направлением моего взгляда.
— Нет. Это знакомый. — Не знаю, почему я не сказала ему, что Джастин моему ректору родственник. — Из-за Шона я бы париться не стала.
— Шон… — пробормотал Киану.
— Шон, — с вызовом повторила я.
— Даже имя у него высокомерное, совсем как он сам. — Вот даже куда приехали!
— Серьезно? — фыркнула я.
— Что серьезно? — недоумевающе переспросил он.
— Человек, названный Киану, будет рассуждать о чужих именах?
Мы не выдержали и рассмеялись.
— А ты вообще называешь себя Дженевьевой, на редкость дурацкое имя!
— Уж не хуже, чем Киану!
Он по-мальчишечьи весело улыбнулся и покачал головой. А я выглянула снова и нахмурилась. Джастин все еще кого-то высматривал. Я уже было открыла рот, чтобы поделиться с Киану своими наблюдениями, как вдруг дверь женского туалета отворилась, и я любопытство стало неуместным, потому что оттуда вышла Аня. И двигалась она ровно на нас. Не зная, что еще сделать, я толкнула Киану к стенке и, не зная, как еще спрятаться, прильнула к губам парня страстным поцелуем, который из наигранного очень быстро перерос в настоящий. Все было забыто буквально в мгновение ока. Он так сладко целовал меня, задыхаясь, обнимая, точно хрустальную. Боже мой, это было все, чего мне не хватало в отношениях с Шоном. Аня уже давно ушла, а мы все не могли оторваться друг от друга. Я чувствовала его возбуждение, знала, что он хотел от меня намного большего, и уже не была уверена, что не отвечаю взаимностью, ведь, в конце концов, стоило Киану появиться на горизонте, и все как-то изменилось, это ли не показатель? Но я заставила себя разорвать объятия. И это было особенно больно, потому что Киану показался мне вдруг таким красивым и чудесным…
— Нужно уходить. Проведи меня к двери так, чтобы не увидели.
Кивнув, парень обхватил рукой мои плечи и потянул к выходу, а я уткнулась лицом в его шею снова. И ни Джастин, ни Аня нас не заметили. Когда мы оказались на улице, Киану шагнул ко мне ближе и произнес:
— Позвони мне, Джо, я очень хочу тебя увидеть.
— Нет, Киану, я…
— Не говори мне, что я один это чувствую, я тебе не поверю.
И напоследок он ласково коснулся моих губ своими.
Когда дверь дома хлопнула сильнее ожидаемого, я вздрогнула и поморщилась. Так надеялась, что Шон меня сегодня не встретит и не заметит. Но теперь он не мог не услышать. И, что самое ужасное, мои волосы растрепались, помада смазалась, а в глазах явный оттенок паники… отстой.
Как я и предполагала, Картер вынырнул из гостиной и окинул меня оценивающим взглядом.
— Молчи, — попросила я его, даже не пытаясь сделать вид, что все в порядке. Но, разумеется, он был в состоянии держать рот закрытым, только если это было невыгодно мне.
— Успокойся, Конелл. Мне плевать с кем ты спишь, пока и мне не отказываешь.
— Ни с кем, кроме тебя, я не сплю, — огрызнулась я. — Я не собираюсь тебе уподобляться.
— Жаль. Было бы интересно посмотреть на твои терзания.
Страх уступил место ледяной ярости.
— Ты встретил меня, чтобы сказать какую-нибудь гадость? Спасибо, я…
Но он не дал мне договорить, шагнул ближе и толкнул к стене, прижался к моему телу, вцепился в волосы… черт! Это было столь же заманчиво, сколь и неправильно. Я попыталась его оттолкнуть.
— Я встретил тебя не за этим.
— Убирайся к черту! — Начала отталкивать я его, вспоминая запах воскресных духов, даже не так, нет, цепляясь за это воспоминание. — Я не хочу… — прошептала я слабо. Мы оба знали, что белый флаг капитуляции уже сто лет как выброшен в воздух.
Однако, правда в моих словах тоже была. Я действительно его не хотела, какой-то частичкой, которая рвалась на волю, на свободу… на свободу быть собой. Какое же это было бы счастье – не злиться, не обижаться, не обдумывать каждый свой шаг. Я хотела еще раз увидеться с Киану, поговорить с ним, посмеяться, побыть вдали от ловушки, в которую раз за разом загонял меня Шон. Вдали от места, где вынуждена была следовать его правилам и соглашаться на грязную, низменную, грубую и фальшивую близость. Да, это отвратительно звучит, но разве можно говорить иначе про отношения между людьми, которые друг друга не скрывая презирают?
От этих мыслей я зарычала на Шона:
— Ты спишь черти с кем, что я могу от тебя подцепить? — Эта была просто какая-то необходимость — жалить его сильнее, чем он меня.
— Какая разница? Тебе придется это пережить. Или не пережить. Представляешь, Конелл, если у меня СПИД, то и у тебя тоже будет. Шагнем в вечность вместе, как Ромео и Джульетта, — хмыкнул он. — Ну не об этом ли ты мечтаешь?
— Не с тобой, — сквозь зубы выдавила я.
Он словно впервые меня увидел, вгляделся в лицо, а затем взялся за полы блузки и резко рванул в стороны, грубо задрал юбку и прошелся пальцами по кружевному краю чулков.
— Да, мне определенно нравится этот твой идиотизм.
Сидя на полу и собирая пуговицы блузки, я ругала себя последними словами. Ну как так можно? Да что вообще я творю? Сначала докатилась до торговли собственным телом, теперь — чуть ли не до измены. Я оскорбляла людей, я пребывала в состоянии вечного гнева, почти ничему не радовалась, шла на поводу у банального влечения. Я ненавидела свою жизнь и понятия не имела, как ее изменить. Шон как демон ада, рядом с ним даже вроде бы хорошие люди сходят с ума и начинают предаваться самым страшным порокам. Уныние, гордыня, алчность, похоть… боже мой, а ведь когда-то я каждое воскресенье ходила в церковь в нежно-розовом платьице, расшитым кружевом по подолу. Где родной Миссисипи? Зачем я позволила маме меня оттуда увезти?
Да черт возьми! Еще три пуговицы, где же они? Зачем их нашивают так много?! Застегивать долго, потерять просто, перешивать — замучаешься, к чему такие сложности?
— Что ты делаешь? — фыркнул Шон. Он все еще не ушел, все еще сидел рядом, будто понимал, что мне рядом с ним тошно и старался сделать еще хуже.
— Собираю пуговицы, — зачем-то озвучила я очевидное.
— У тебя что, нет денег на новую блузку? Так скажи, я тебе их дам…
И тут я вскочила на ноги, нависая над ним, и заорала во всю мощь легких:
— Я тебе не шлюха!
Но я так себя накрутила, что ноги не держали, и я медленно и осторожно опустилась снова на пол, а он издевательски ласково погладил меня по щеке пальцами.
— Шлюха, Джоанна, шлюха. Женщины секс продают за любовь, за деньги, за власть, за возможности, за обручальные кольца… и даже за потенциальную возможность пробиться наверх, а? Так что уж тут считать монетки? Одной больше, одной меньше. Я готов платить за секс с тобой потому что ты права. Остальные женщины, в том числе и Карина, что-то в постели из себя корчат. То прическу не тронь, то в такой позе ни-ни. А ты другая. И это лучшее из твоих качеств. Кстати, давай уж начистоту, если бы я тебе не платил, ты бы все равно мне отдавалась с не меньшим энтузиазмом. Сколько себе не ври, это так, и в глубине души ты это знаешь. То, что я предпочитаю тебе платить — мой личный выбор, потому что иначе это можно было бы назвать отношениями.
Той ночью я плакала. Тихонько и горько. Я не нашла последнюю пуговицу. И все равно не взяла бы денег у Шона, пусть он и виноват. Нет. Никогда. А еще я касалась пальцами губ, вспоминая о поцелуе Киану. Он не считал меня ни грязной, ни жалкой. Да, мы встретились в баре, куда он пришел по сомнительным причинам, но он никогда не выказывал мне неуважения. А Шон, напротив, ни в грош меня не ставил. Я всхлипнула снова, зажала рот ладошкой, откинула одеяло и встала с кровати.
Ступая на цыпочках, я выскользнула из комнаты и, оборачиваясь на каждый шорох, подошла к входной двери, где оставила свой рюкзачок. Я знала, что если нужно что-то спрятать от Шона, то лучше всего это сделать среди личных вещей, он точно не полезет в мою сумку — побрезгует. Из бокового кармашка я вытащила скомканную салфетку и, сжимая ее в кулаке, дрожа от напряжения, вернулась в спальню. А там взяла телефон, вбила в справочник номер Киану и набрала сообщение:
«Я хочу с тобой встретиться завтра. Джоанна»
Я смотрелась в зеркало и думала, что же ты делаешь, Джо? Что? Я собиралась на чуть ли не свидание при наличии чуть ли не бойфренда. Я шла встречаться с парнем, о котором мечтала слишком часто. Я шла встречаться с парнем, на которого в мыслях уже променяла своего ректора. Какой ужас! Я даже взялась за телефон, собиралась все отменить, но не посмела. Я вспомнила потерянные пуговицы и слова Шона. НЕТ! Решено. Я встречаюсь с Киану и… и будь, что будет.
Стоило нам с парнишкой из бара встретиться, как я подошла к Киану и заявила:
— Идем!
— Ого, как решительно, — усмехнулся Киану. — Ну идем, а куда?
— Мы идем искать пуговицу. Вот такую же, — показала я ему одну из комплекта.
— Эм, где?
— В магазинах, конечно. Я потеряла пуговицу! И я знаю мало магазинов с подобными товарами, а ты из Сиднея.
— Постой-ка, Джо. Я живу в Сиднее, но это не значит, что я знаю все места обитания пуговиц. Я за всю свою жизнь не купил ни одной.
— Тогда самое время начать! — набросилась я на него. — Киану, мне жизненно необходима эта пуговица!
— Зачем?
— Не знаю! Но она мне определенно нужна! — А еще лучше заплатку на испоганенную жизнь! — Да какая разница? Мы идем пуговицу искать, это все, что тебе нужно знать!
После этого Киану серьезно кивнул и полез в интернет в поисках адресов. Разумеется, пуговицу мы искали целый день. Объехали все магазины рукоделия. И, разумеется, не нашли идентичной. В конечном счете я решила снять обе с манжет, а их заменить похожими купленными. Но это и близко не удовлетворило мое стремление вернуть свою жизнь в привычное русло. И я расстроилась.
— Мне жаль твою пуговицу.
— Ну, Киану, это же не домашнее животное. — Я понимала, что это что-то типа психологического проецирования. Я понимала, что пуговица ничем мне не поможет, но без нее жить было вот вообще невозможно!
— Но искали-то мы ее с не меньшим энтузиазмом! — парировал он.
— Да, спасибо, что терпел меня сегодня.
И тогда он меня поцеловал. Сладко. А затем оторвался и шепнул:
— Мы разберемся, Джо, я обещаю.
Теперь мне все это кажется таким смешным. Даже тогда мы оба понимали, что ступили на запретную территорию, решились играть по правилам, которые нам обоим были не до конца понятны. Как дети, которым вздумалось притвориться взрослыми. Выступить против Шона Картера. Ха. Ха. Ха. Да мы с ума сошли.
А тогда было так тепло и спокойно, совершенно не хотелось расставаться. Ради меня никто так давно ничего не делал, а Киану был внимателен. Это меня и подкупило. Смешно, но квартира, в которой мы впервые были вместе, принадлежала другу Киану. Потому что иным вариантом был только номер-люкс Шона, а с ним у меня ассоциировались совершенно не радостные воспоминания. Да и вообще… это как накрасить свежий лак поверх потрескавшегося и ждать, что выйдет нечто путное! Я не знаю, куда Киану дел друга или куда тот делся самостоятельно, но мы были, к счастью, одни. И вспомнить-то стыдно. Хотя… мне же было девятнадцать, все казалось более простым.
Он не позволил себе в отношении меня ни малейшей грубости. Долго целовал, распалял, мне даже было почти стыдно за собственную несдержанность. А еще я до дрожи в коленках боялась, что поймет, какие именно отношения связывают нас с Шоном. В конце концов, положительные аспекты я ему не озвучивала. Наверное, он полагал, что я ненормальная, раз встречаюсь со своим ректором.
— Что он может с тобой за это сделать? — спросил Киану, пока мы ловили такси поздним вечером.
— Ничего? — удивилась я. Мысль о физическом насилии мне и в голову не приходила. Понятия не имею, в каком месте Шона должно было замкнуть, чтобы он сделал мне больно намеренно. — Киану, я же говорила, у него есть связи на стороне. Ему на меня плевать.
— Вот и хорошо. Потому что мне — нет.
И я заулыбалась, уверенная, что все теперь будет хорошо. Я не говорила об этом Киану, но я не собиралась уходить от Шона. Мне нужен был романчик со всеми восторженными вздохами по поводу моей персоны, не больше. Но, как всегда, по-моему не получилось. Я недооценила все и со всех сторон. И в первую очередь, конечно, Шона. Его отношение ко мне я просто безумно упростила. Сама тогда еще не понимала, как конкретно вляпалась!
А пока… я вернулась в домик и закрылась в своей спальне, уверенная, что Шон туда не придет. И улыбалась как идиотка целый вечер напролет. Впервые за долгое время я чувствовала себя счастливой и о Пани не вспоминала. А значит, не знаю каким образом, но я была права.
Мы с Киану отношения не афишировали, но взаимную симпатию скрыть не могли, и знакомые хором повторяли, что из нас выйдет славная парочка. А мы просто отшучивались и принимали подобные насмешки как данность. Но для меня это значило даже больше — даже посторонние люди понимали, что с Картером у нас будущего нет.
И все было бы прекрасно, и все бы жили спокойно, если бы не несколько «но». Во-первых, мы с Киану очень-очень редко оставались наедине. Не было возможностей. Он был студентом юрфака, жил с родителями. А я… я продолжала жить с Шоном. И именно это во-вторых. Я продолжала жить с Шоном, а значит, я продолжала спать с Шоном. Хотя и пыталась свести близость к минимуму, полностью ее избежать не получалось. И, конечно, за каждый свершившийся раз я отдувалась сполна перед собственной совестью. Я безумно боялась, что Киану узнает правду о том, что творилось в домике на окраине Сиднея. И еще больше боялась, что Шон узнает, с кем я тайно встречаюсь. В смысле, я полагаю, он догадывался, что что-то там есть, в конце концов я не гений притворства, но он не знал Киану лично, и нас всех это устраивало. Пока.
Сам Киану о Картере не заговаривал. Может быть, тоже понимал, что ощущение горячки в крови, соблазнительной неясности и новизны… этот нечаянно пойманный тяжелый вздох и вожделенный взгляд, долгожданное касание губ — именно это дарил нам Шон. Отсутствие рутины. Отсутствие привычки. Благодарность за каждую встречу. А как иначе, ведь мы каждый раз не были уверены, что следующая состоится. Шон же как паровой каток — безжалостный и беспощадный. Пока не видит, его не бесит, но стоит встретиться в узком переулке…
Тем не менее, вынуждена заметить, что хотя с Киану я стала определенно счастливее, нервы из-за всего происходящего начали изрядно пошаливать. Приведу пример.
Тем вечером я лежала на диване, поставив ноутбук на колени, и читала статьи по программированию. Каждый, кто занимался тем же, в курсе, что у некоторых людей мира хайтек просто исключительное чувство юмора. Иногда у меня создается впечатление, что за сарказм программистам приплачивают. В общем, мне было совсем не скучно.
Внезапно дверь в гостиную приоткрылась, и в щелочку протиснулась Франсин. Собака, глядя на меня влюбленными глазами, подошла ближе и попыталась положить голову мне на ноги.
— Уходи! — шикнула я на нее и продолжила читать. Ну да, я очень злопамятная, что делать. Будь на месте Франсин кошка, она бы уже сделала мне ответную гадость и не раз, но оказалось, что Шону в наследство достался просто образец верности и преданности. Собака будто понимала, что чем-то меня обидела, и пыталась вымолить прощение. В иной день ни на шаг не отходила. Мне стыдно за свое отношение. Правда стыдно.
В общем она пришла ко мне в комнату и стала смотреть с таким обожанием, что я не выдержала:
— Чего тебе? Есть хочешь? Ну пойдем, накормлю.
Да, вот так я от нее избавлялась. Покормишь — она спать ляжет. Наверное, именно это и заставляло собаку верить в то, что для нее не все потеряно. Кормит, значит любит. Ладно, вынуждена признать, мне было вовсе не плевать на Франсин. Настолько не плевать, что я бесилась от одной лишь мысли о том, как радостно она встретила мисс Каблучки…
В общем, Франсин ела, а я сидела и смотрела на нее, ощущая собственную вину. До меня была другая. Может быть много других. Собака в этом нисколечки не виновата. Она просто привязывается к тому, кто ее кормит. Уверена, что в противном случае Картера она бы ненавидела так же, как и все остальные.
— Ладно, подруга, пойдем погуляем, — еще раз уступила я питомице.
Посадив Франсин на поводок, я вывела ее на улицу. И только когда там оказалась, осознала насколько поздно. Было очень темно, тихо и ни души вокруг. В почти полной гармонии с собой, я шла и размышляла. У летней темноты есть какой-то совершенно особенный запах. Он завораживает и очаровывает… и тут, словно, чтоб меня, как по заказу отрубили электричество. И темнота, которой я недавно восхищалась, стала абсолютной. Прошла всего пара секунд угнетающей дезориентирующей тишины, а затем улицу огласил громкий собачий лай. Франсин рванулась прямо на проезжую часть, потащив меня за собой точно тряпичную куклу. И ничего, ничегошеньки не видно!
— Фу, Франсин! — вскрикнула я. Сейчас приведет меня к какому-нибудь монстровидному дружку-волкодаву, я ж на месте от ужаса и умру. А ей, как выяснится, поиграться захотелось!
Но чем дальше Франсин уводила меня вперед, тем больше я уверялась в мысли, что там не собака, а человек. Высокий мужчина. С ненавистью к волкодавам я погорячилась! Даже при всей своей любви, Франсин меня защитить бы не смогла, она была уже немолода, да и на зависть добродушна.
— Фу, пойдем! — позвала я. Это было совсем не умно — подавать голос. Если даже мужчина и не разглядел меня раньше — мог думать, что собака одна, — то теперь — точно нет.
И вдруг он двинулся прямо на меня. А я, позабыв обо всем на свете, бросив поводок, понеслась со всех ног в сторону домика Шона. Там спасение. Шон защитит. Не то, чтобы он обо мне беспокоился, но может до контузии напугать любого маньяка! Решено, сначала он напугает маньяка, а потом примется жарить меня в кипящем масле за то, что я оставила черт знает где его собаку! Не суть, с ним можно будет попробовать договориться, а с маньяком — точно нет.
В общем, я неслась, не разбирая дороги, пару раз споткнулась о корни деревьев, ни зги не видела. Но этот тип меня догнал, и, уворачиваясь от него, я рухнула на асфальт. В моем распоряжении были только острые каблуки, длинные ногти и несколько децибел на пороге ультразвука. Так что я была уже готова пинаться, царапаться и визжать. Но тут…
— Конелл, ты спятила?! — рявкнул из темноты маньяк, как выяснилось, по совместительству являвшийся Шоном.
Не, ну нормальный вообще? Молча бежал за мной в темноте! Но возмущалась я чуть позже, а в тот момент, когда поняла, что передо мной Картер, я от облегчения потеряла сознание.
По всем законам Шона Картера я должна была проснуться там же, на асфальте, но проснулась в доме. А он заботливо сидел рядом и стучал по клавиатуре. Пока он не заметил, что несостоявшаяся жертва и собакоупускательница проснулась, я снова прикрыла глаза и попыталась понять, что вообще произошло. Шон же был в доме, как он оказался на улице? И почему у меня сдали нервы? Из-за Киану? Неужели этот романчик настолько меня изматывает? Или я все еще страдаю из-за Карины и предательства Шона? В конце концов эта парочка меня сподвигла на поведение шлюхи. Я даже всерьез связалась с парнем из бара и завела полноценную интрижку. Неважно, что Киану мне нравится, чем я и оправдываюсь, все равно на душе гадко!
А вообще вышло забавно. Я собиралась бежать к Шону от Шона затем, чтобы Шон Шона напугал. Ха-ха, да не смешно! Какая-то часть меня все еще слишком полагалась на Картера. А у меня такого права уже не было! Однажды он мое доверие не оправдал, и я не собиралась предоставлять ему шанс сделать мне больно еще раз.
— Когда ты ушел? — задала я мучавший меня вопрос.
— Когда ты хохотала тут как ненормальная.
Я не хохотала как ненормальная! Ну, может, хихикала… ну смеялась, ладно, но мог бы и не грубить!
— Франсин вернулась? — прохрипела я опасливо. Боялась, что меня и впрямь четвертуют.
— Франсин собака, она найдется, — невозмутимо отозвался Шон. — Конелл, разберись с собственными нервами, тебе определенно надо успокоиться.
— Ты бросился на меня ночью! Псих!
— Я не бросался, я пытался подойти.
— Я тебя не узнала!
— И как я должен был это понять?
— А так! Я же от тебя побежала.
— Ну, если разобраться, такое поведение для тебя весьма типично.
— Что?!
— Что слышала. Сбегать сильно любишь. И, заметь, до добра тебя эта привычка не доводит.
— О чем ты?
— Об этой дуре.
— Какой дуре? — может, он о Пани.
— Элен, Хеллер…
— Хелен.
Точно. В прошлый раз было то же самое. Уел, зараза.
— И что ты тут сидишь?
— Уверяюсь, что у тебя нет сотрясения мозга.
— Уверился?
— Ну раз Хелен, в отличие от меня, ты помнишь, все в порядке.
А затем встал и ушел. Самодовольный индюк! Но в одном он был прав — с нервами проблемы имелись.
Глава 13. Рим
Настоящее время
Я исходила всю свою комнату. Потом весь вестибюль. У меня безумно болит спина. Я не то что сидеть за ноутбуком, я даже думать не могу. Старые травмы иногда странно реагируют на психоз обладателя, и у меня сегодня именно такой день. Администратор посматривает на меня слишком уж часто, я ему не нравлюсь. Или ему не нравится, что я мельтешу перед глазами. С одной стороны, логично, с другой… ну ты, козел, сам напросился. Решительно направляюсь к нему.
— У вас есть кроссворд? — спрашиваю я.
— Откуда бы? — интересуется он с видом чопорного английского дворецкого. Хочется дать ему щелбан, чтобы, наконец, растормошить!
— Не врите, вы администратор, у вас его не может не быть, вы ведь все одинаковые, давайте сюда кроссворд. — Даже кулачком для большей верности ударяю. — Не бойтесь, мы с вами его отгадаем в два счета. У меня болит спина, и мне нужно отвлечься. А вы обязаны удовлетворять желания клиентов!