И я начинаю листать страницы. Да ладно, тут не на один Пентагон хватит, а минимум на двадцать… Внезапно мои глаза натыкаются на следующее имя —TkshMk. Открываю самый конец папки, причем так поспешно, что чуть не роняю ту на пол. А там фрагменты кода от Mz. И мне уже не надо листать остальное, чтобы знать, что и Pany тоже найдется.
Начинаю вчитываться в коды и все больше уверяюсь, что это взломы, но разные. И разных людей. Это просто суперколлекция какого-то фанатика…
— Ну как тебе? — раздается прямо над моей головой голос Шона. Я даже пропустила момент его возвращения. — Держи. — И протягивает мне плеер для DVD-дисков. Это типа он так эксцентрично за ним ушел? Хочется наорать, но сердце слишком часто и радостно бьется, потому что мои подозрения не подтвердились.
— Это что, подстава такая? — спрашиваю я. — Алиби нет, но полный список черных делишек имеется…
— Помнишь, я говорил, что кое-кто знает, как именно взламываю я? — У меня перехватывает дыхание, а Шон плюхается в кресло, соседнее с моим.
— Ты не слишком много говоришь? Это может быть опасно…
Шон будто бы невзначай засовывает руку в карман и достает оттуда какую-то антенну. Ясно. Глушитель сигналов. Я обращаю внимание на то, что какой-то человек неподалеку от нас поднимает телефон все выше и выше, затем стучит им по ладони. Игрушка Картера явно работает. Поворачиваюсь к Шону снова.
— Откуда у него подобные сведения?! — Понимаю, что если бы речь шла о проектах, все было бы логично, но тут… И вдруг вспоминаю, что Шон теперь открытыми кодами не промышляет в принципе. Он поставляет только библиотеки. А я еще удивлялась…
— Не слышала о теориях заговоров, повсеместной слежке и прочей фигне, Джо? Так вот это доказательство, что все взаправду. Он следил за нами годами. Мы все это время жили буквально за стеклом, под постоянным наблюдением. Бабочки в витрине.
|
|
— Не может быть, вы все из разных стран, а он…
— А вот и не он! — раздраженно отмахивается Картер. — Есть человек куда как более влиятельный, но неизвестный. Некий Кристофер. Сначала они работали в паре с Монацелли, полагаю, он — один из основных наших заказчиков… но потом то ли пути их разошлись в разные стороны, то ли на почве небезызвестной истории разругались, но он нашел меня и передал все эти материалы вкупе с, фактически, признанием Манфреда.
— Стоп, так Пен… Вавилон — все-таки дело его рук?!
— Ну а чье ж еще? — раздраженно спрашивает Шон.
— Он же не программист…
— С этим талмудом, — ударяет Шон согнутым пальцем по папке. — Кто угодно программист.
— Нет, это не так! Он бы ничего не понял.
— Когда мы с тобой познакомились, ты тоже, с позволения сказать, программистом не являлась. Только претендовала на эту роль. И ничего не понимала, но научилась же.
— Но его-то ты не учил! — рявкаю я, не потому что он не прав, а потому что признать, что Манфред всех так уел, я просто не в состоянии! Признать, что он людей не подставил, а подставлял. Годами!
— Но у него есть куда как более талантливый сын!
— Но зачем? Картер, я не понимаю, зачем.
— Затем. Манфред Монацелли зовет себя сеньором Хакером. И тем не менее никакого отношения к этой должности не имеет. Он всего лишь знает, с кем нужно выпить на вечере и кому по завершению оного позвонить. Никакой он не сеньор Хакер. Пиар-агент, не больше. Как ты думаешь, устраивает ли подобная роль человека вроде Манфреда Монацелли? Нет. Ему хочется запомниться. А что может быть знаменательнее, чем взятие… как его ты назвала? Вавилона? Он хороший стратег, он умеет управлять людьми, он умеет просчитывать варианты. Он сделал то, на что не решился бы больше никто из нас.
|
|
— Но письма! Он слал вам имейлы? Если он готовился к взлому и только, то зачем такие сложности?
— Это был Марко, — отмахивается Шон.
— Марко?! А он тут при чем?
— Марко все знал. Или, ты думаешь, он наивно полагал, что папашка самообразованием на старости лет решил заняться? Разумеется, он помогал. А когда настигли последствия — не выдержал и попал в психушку.
Повесить карты Пентагона в фамильный особняк. Шикарное завершение коллекции для истинного ценителя искусства. Как я и предполагала. Это был Монацелли. Сумасшедший псих.
— Но, погоди-ка, в твоем рассказе есть брешь… Если все так, как ты говоришь, то все равно никто об участии Монацелли не узнал бы. И отсутствие ваших алиби, и его вранье спецслужбам… Шон, тут явно что-то не так.
— Нет, ты не права. Это просто случай. Манфреду плевать, что будет с ним. Он бы все равно признался. Но есть еще Марко. Манфред пытался скрыть его участие в этом проекте, хотел передать Бабочек сыну и во всем сознаться, чтобы весь мир узнал о его величии. Но наследник прессинга не выдержал, и план покатился к черту. Решив, что Манфред в свете душевной болезни сына со своими глупостями не остановится, Кристофер нашел меня и передал все имеющиеся сведения. Он не желал оставлять эту организацию за Монацелли и выбрал, кому она в итоге достанется. Не стану врать, я действительно выставил нашему сеньору ультиматум, в результате которого он отошел от дел. Конелл, ныне наш Манфред — королева Британии. Реальной власти за ним не стоит. В последние годы именно я занимаюсь делами Бабочек. Настал момент, когда об этом должен узнать весь мир.
|
|
— Ты дал ему возможность бежать… — смотрю я на Шона огромными глазами. Это просто невероятно…
— Он не побежит, к тому же Марко-фактор никто не отменял… Ты заботишься об отце, он — о сыне. Это так иронично.
Он подставил всех. Своих ребят. Своих Бабочек. Людей, которыми мы восхищались. Разрушил отношения, на которые мы равнялись. Он испоганил все, ради чего жили тысячи тысяч программистов во всем мире. Представить только, ты добиваешься мечты годами, а потом… такое.
— Мне надо выпить, — хрипло говорю я и встаю со стула.
После первой же стопки текилы на меня вдруг накатывает осознание, что я соучастница, и агентам то, что рассказал мне Шон, говорить нельзя ни в коем случае.
На диске обнаруживается не видео, а диктофонная запись разговора Кристофера и Манфреда, где тот, фактически, признается в содеянном. Ну вот и все. Осталось придумать, откуда у меня эти сведения…
— Джоанна, я очень надеюсь, что ты не нашепчешь Леклеру, что я годами скрывал правду, — говорит мне Картер.
— Сволочь! Ты еще и врать меня заставляешь! Как бы ты выкрутился без меня?! Да ты… ты… — продолжение фразы никак не находится, а потому я беру стопку водки Шона и выпиваю и ее тоже. — Без меня ты бы от Монацелли никак не избавился!
— Не преувеличивай собственное значение. Анонимку бы в ФБР послал в крайнем случае. Просто это было бы не так результативно. Ты всего лишь выигрываешь нам всем время.
— Я тебя ненавижу, — бурчу я. — Ты мне еще текилы когда-нибудь нальешь?!
— Ты правда собралась текилу с водкой мешать? — уточняет Шон, но берется за бутылку.
— У меня стресс, Картер! Наливай! Не будь еще большим козлом.
— Я спас твоего отца. Тебе не на что жаловаться.
— Это не отменяет того, что ты козел! К тому же корыстный, — отмахиваюсь я. Шон закатывает глаза, списав мои слова на опьянение. Может, так и есть. Ну и ладно выпиваю еще стопку. — А где теперь этот Кристофер и кто он вообще?
— Не знаю, Джо. Понятия не имею.
— Не пудри мне мозги, Картер! Это на тебя не похоже.
— Я бы с радостью его нашел, но он хитрая скотина.
— Ты тоже, так в чем проблема? Разве вы не спелись? — Шон благоразумно не отвечает на мои выпады. Видимо, слишком трезвый. Терпит. — Какими неприятностями этот тип грозит нам с тобой?
— Крупными, но тут уж ничего не поделать. Играем тем, что сдали. От него ни весточки уже несколько лет.
— То есть?!
— Кристофер — не твоя забота! С ним я буду разбираться в случае чего сам. Делай что говорю и не лезь! Все будет!
— Он правду знает! Что мы преступники… ик… соучастники. Что мы врем… — И снова икаю. Надо выпить еще!
— Договориться можно с кем угодно! — отмахивается Шон.
— Я понятия не имею, что со всем этим делать!
— Придумать правдоподобную историю.
— Я никогда не умела врать! — Кажется, я плачу. Да, черт их всех подери, стоит только вспомнить, чем закончился мой маленький обман с Киану… Нет, я ужасно вру, вообще не умею. А мне нужно придумать историю, заставить саму себя в нее поверить, и вообще…
Я выпиваю еще стопочку текилы, роняю голову на столик и… дальше я вообще ничего не помню.
Наутро я просыпаюсь в незнакомой кровати. Сначала даже не понимаю, что происходит, а потом понимаю, что, видимо, либо я на кровать упала сама, либо меня не очень заботливо на нее сгрузили, так как обзор закрыт волосами. А вообще, я в каком-то номере отеля. И одна. Картера нет. Подпрыгиваю на кровати, сон забыт, адская головная боль — тоже. Не могу поверить, что я такая доверчивая дура! Да, верно, ни папки, ни диска! Вскакиваю, мир качается в разные стороны, падаю на колени, схватившись на виски. Мда, давно я не напивалась до такого состояния… Ползаю по номеру и ищу бумаги, вертикальное положение тело принимать отказывается. Но в помещении пусто. Только мой рюкзачок сиротливо стоит в углу. Пытаюсь вспомнить хоть что-нибудь, но в голове последние часов шесть-восемь отсутствуют напрочь. Смотрю на кровать, на подушке осталась примятость от головы Шона, но он ушел. Я должна вернуться на Сицилию, а то Леклер должным образом отрапортует полковнику, и все… Но билеты на самолет у Шона. Я даже не знаю во сколько рейс. Вечно я слишком полагаюсь на этого ублюдка! Если бы еще так не болела голова и можно было подумать… Так, тихо! Без паники! Деньги есть? Мобильник? Паспорт? Все ок. Едем в аэропорт!
Подхожу к зеркалу. Вид такой, словно у меня адское похмелье. Ну что ж, так и есть. Ладно, ничего не поделать. Причесываюсь, подкрашиваю губы и нетвердой походкой устремляюсь к двери. На рецепшне попрошу какую-нибудь таблетку. Берусь уже за ручку двери, но тут она открывается. И входит Шон. В руках у него кофе и портфель. Уверена, что папка и диск в нем.
— Куда ты собралась?!
— Куда ты это носил?!
— Не хотел оставлять ценные материалы под присмотром полутрупа.
— Куда ты это носил?!
Он с силой сжимает зубы, даже желваки на скулах появляются. Я не могу ему верить, не должна! Но какого же черта он выглядит так, словно я его в лучших чувствах оскорбила?!
— Тебе надо научиться доверять.
— Тебе? С чего бы мне тебе верить?
— С того, что я тебе помогаю.
— Ты помогаешь не только мне, но и себе. Так что давай не будем устраивать шоу на тему «ты теперь мне по гроб жизни обязана»!
Но после этих моих слов его лицо искажается от ярости.
— Послушай-ка вот что, Конелл, я жил этим годами. Я мечтал об этом дольше, чем ты можешь себе представить. Я любил Бабочек. И хотел их как ничто в этой жизни. А теперь я доверил их судьбу тебе. Если ты чего-то там не поняла, поясню. Нет, ты мне ничего не должна, но стоит тебе хоть шаг в неправильную сторону сделать, я не просто тебя закопаю, я уничтожу все, что тебе дорого.
Мы покидаем отель. И молчим. Такси. Молчим. Аэропорт. Молчим. Самолет. Молчим. Другой аэропорт. Молчим. И всю дорогу до отеля. За мной он не идет, но из такси выходит и ударяет чертовым портфелем в грудь. Чтобы не потерять равновесие мне приходится отступить на шаг. После этого Картер садится обратно и уезжает, а я прижимаю к себе вожделенные улики. Мне больно. Но, большей частью, не физически.
Глава 14. Киану. Часть 2
Шесть с половиной лет назад
Как я уже говорила, то лето было волшебным. И присутствие в нем моего солнечного мальчика, моего Киану, сделало его еще лучше. Я влюбилась. К началу нового семестра просто разрывалась на части от противоречий собственной жизни. Я не знала, как поступить с Шоном. А он продолжал делать вид, что ничего не происходит, что ничего не замечает. Хотя Картер просто не мог не обратить внимания на то, что я делала все возможное, чтобы избегать с ним близости… И уставала, и устраивала истерики, после которых уходила, хлопнув дверью, и пропадала вечерами, но Шон молчал, и я себя уверяла, что ему наплевать. Обманывалась ради собственного удобства.
А с Киану мы были как две половинки. Юные, глупые, уверовавшие в сказку. Нам не бывало скучно, грустно или неловко. Мы могли разговаривать часами, и часами же молчать. Мы быть счастливы просто глядя друг на друга. Я не знаю, что именно нас погубило: стальная хватка Шона или моя трусость космического масштаба.
После первого учебного дня (на который Джек не явился), мы с Аароном обменялись всеми летними впечатлениями. Показали друг другу фотографии. Как выяснилось, лето было хорошим не только у меня. Мой бывший воздыхатель нашел себе девушку. Это обстоятельство позволило мне забыть об остатках собственной вины, и я с удвоенным энтузиазмом принялась рассказывать ему о летнем домике Джека, и всех друзьях… однако вдруг он спросил у меня нечто такое, что заставило смутиться:
— Ты рассталась с ректором?
— Эм… нет… а почему ты спрашиваешь? — Уверена, я покраснела до самых корней волос.
— Прости, просто его нет ни на одном фото, и я подумал, что это значит…
Да. Это было правдой. У меня не было фотографий Шона. У меня не было фотографий с Шоном. У нас не было общего ничего, кроме крыши и кровати. Ну, врать не стану, чуть позже мы прекрасно сработались (что и видно, не зря же он меня в Бабочки заманивал). Но все это в будущем, а тогда еще я была слишком юна, глупа и зла на него. Как бы то ни было, как бы смешно ни звучало, именно Киану подарил нам с Шоном хрупкий мир. Это не наладило наших личных отношений, но заставило пойти на определенный компромисс.
Когда мы с Аароном уже покидали университет, мне позвонил Киану. Он предложил прогуляться. Разумеется, я согласилась. Погода была великолепная, и я уговорила Аарона подождать Киану вместе со мной. В конце концов, своего «друга» я ни от кого скрывать не собиралась. Это было бы как минимум унизительно.
— Как Керри? — спросил он, занимая нас обоих болтовней.
— Все лето искала себе бойфренда и, не поверишь, нашла. Причем в соседнем доме. Его зовут Лайонел Прескотт, — насмешливо добавила я, копируя интонации Керри.
— Что-то на фото не видно и его тоже, — хмыкнул Аарон. — У вас это общее что ли?
— Будто ты Керри не знаешь! Она каждого ухажера под микроскопом рассматривает.
— Видимо, она очень щепетильна, так как меняются они с завидной частотой, — противненько хмыкнул Аарон.
— Вот не надо! Она замечательная девушка. Или, может, по-твоему, лучше сидеть на поводке, как у нас с Картером? Гав-гав.
— Ты этого типа выбрала сама! — раздраженно напомнил мне Аарон. — Нечего теперь жаловаться.
И ровно в тот момент, когда мы с Аароном начали тявкаться и вспоминать прошлые обиды, объявился Киану. И все исчезло. Весь мир застыл. Остались только я и он. И его улыбка. Я должна была представить парней друг другу, ведь они были знакомы лишь заочно, я должна была отмереть, начать двигаться, не вызывать подозрений, но я не могла. Слишком часто счастью плевать на последствия, слишком часто оно нас слепит настолько, что кажется, будто сломать его уже никому не удастся. Но однажды наркоман всегда перебирает с дозой. И в тот момент перебрала я, потому что следующие вполне себе безобидные слова Аарона стали началом конца:
— Джоанна, — негромко позвал он. — Тебе не кажется, что место встречи с твоим будущим бойфрендом лучше не устраивать прямо подле машины нынешнего?
И мы все, как по команде, уставились на мазду RX-7 Шона. А та, в свою очередь, была роскошна как никогда. Красотка буквально купалась в солнечных лучах, заманчиво поблескивая безупречными линиями корпуса, кричавшими о том, что она новая, холеная, ни вмятинки, ни царапинки не видавшая. И была она прекрасна настолько, что Киану не смог пройти мимо:
— Это его машина? — задохнулся он.
И каким-то десятым чувством я поняла, что настал тот самый поворотный момент, с которого начинаются проблемы.
Несколько дней спустя мы с Киану договорились встретиться в боулинге после пар. Работа на кафедре, разумеется, была отодвинута в сторону. Я спешила в домик на окраине Сиднея, чтобы сбежать оттуда раньше, чем вернется Шон. Оказавшись в прихожей, я буквально выпрыгнула из босоножек, даже не потрудилась их поставить как положено и бросилась переодеваться. Натянула шорты и светлый топик с одним открытым плечом, волосы уложила. Уже собиралась выходить, как вдруг зазвонил телефон. Я взглянула на часы и решила, что время еще есть, Картер задержится, а Киану ехать дольше, чем мне... Сняла, в общем, трубку. Оказалось, звонил Алекс.
— Привет, Джо, — радостно объявил он, едва услышав мой голос. Мы с ним иногда перекидывались парочкой фраз, так что друг друга узнавали без труда. — Где тиран и деспот? — Ой-ой, прямо в точку!
— Через часик, думаю, появится, — пожала я плечами, рассматривая маникюр. И ожидала уже, что он положит трубку, но нет…
— Знаешь, я в английском не силен, но давай попробуем поболтать. — Боже! Более неподходящее время он выбрать не мог! Но я вдруг некстати вспомнила, что он — тот самый возлюбленный Пани и решилась. — Вот в гости к нам решил слетать.
— Эм, здорово... - неуверенно начала я и, не зная, что еще сказать, поинтересовалась: — ты из России, верно?
— Санкт-Петербург. — И вдруг добавил: — я тебе понравлюсь.
От неожиданности я даже рассмеялась.
— А ты забавный. И скромный.
— Нет, просто я всем девушкам нравлюсь, — засмеялся он в трубку.
— О, так ты красавчик.
— Естественно! Картеру и не снилось.
Я рассмеялась, представляя, чем же должен таким обладать Алекс Елисеев, чтобы напрочь затмить Шона. Обаяние и человечность не в счет, разумеется. В этом ему фору даст даже табуретка.
— А ты?
— Я блондинка.
— Высокая?
— Да.
— Тоненькая?
— Конечно.
— Ты мне уже нравишься.
Черт, он а ведь он был по-настоящему классным. Боже, я оказалась солидарна с Пани! Но обдумать весь ужас этой мысли не успела, так как раздался хлопок двери, и на пороге гостиной возник Шон. Вот дьявол. Надо было спихнуть ему трубку и сматываться, пока болтают. Поэтому я прикрыла ладошкой микрофон и сообщила:
— Это Алекс.
В ответ на мои слова Шон кивнул, подошел ближе, взял у меня из рук трубку и… сбросил вызов. Я с трудом удержалась от крика. Он что-то задумал? Зачем он так сделал? Я сглотнула ком в горле. Сердце сошло с ума, оно стучало, как бешеное… Когда Шон повернулся и посмотрел на меня, я чуть не бросилась к выходу из комнаты, а он в пару шагов оказался рядом и наклонился для поцелуя. Не зная, как еще избежать близости, я отвернулась, и начала развязывать его галстук. Руки дрожали, в глазах темнело. Я не хотела этого. Как я могла заняться сексом с Шоном, а затем преспокойненько явиться на свидание с Киану?
Но мои мольбы о прекращении кошмара услышаны не были, и руки Шона заскользили по моей талии, вытаскивая рубашку из-под пояса шорт. Мне даже плакать захотелось. Нужно было просто уйти, но я боялась сказать Картеру свое «нет», я не могла заявиться с чемоданами к родителям и объявить, что меня выставили из университета за то, что я не просто рассталась с ректором, — я ему изменила. Боже! Когда я успела вырыть себе яму такой глубины? Я ведь даже не знала, на что ради меня готов был Киану! Я не из тех, кто всегда имеет на руках план Б.
А Шон, тем временем, потянулся к моей шее, и убийственная смесь удовольствия и жгучего стыда заставила меня… его оттолкнуть. И только сделав это, я поняла, что натворила. Этот изучающий и настороженный взгляд навечно запечатлелся в моей памяти. Черт! Черт-черт-черт! Нужно было что-то сделать, сказать, придумать, но в голове было пусто, щеки горели, язык словно прилип к небу. И тогда я сделала шаг навстречу Шону. Еще один. И так, пока не оказалась совсем рядом. Положила руку ему на грудь и заставила сесть на диван. Он не сопротивлялся, но я знала, что не поверил. Мне оставалось уповать только на брошенные им когда-то слова о том, что ему плевать, чем я занимаюсь, пока и с ним тоже сплю. И пойдя на отвратительный компромисс с собственной совестью, решив, что если я ему не позволю себя коснуться, то это будет не для меня и состава преступления нет, я расстегнула ремень его брюк…
А затем стояла в ванной, обливалась слезами и делала нечто такое, чем раньше после орального секса никогда не промышляла — я чистила зубы, да с таким количеством ментоловой пасты, что до желудка все промерзло. Я успокоилась только когда поняла, что десны начали кровоточить. Решив, что это достаточное наказание за содеянное, я скрыла следы стресса за слоем консилера, наложила макияж заново и двинулась к двери.
Но Шон стоял именно там и рассматривал мои брошенные как попало босоножки. Я знала, что его это бесит. А еще знала, что он чувствовал от меня запах ментола, его бы только труп не почуял.
— Я думаю, ты идешь к Керри, верно? — насмешливо поинтересовался он. О да, именно так я и объясняла свое отсутствие.
— Да, — вздернула я голову.
— Прекрасно, — пожал он плечами.
Когда я перешагнула порог, колени подогнулись. Естественно, Шон знал, и дал мне это понять. Думаю, это значило, что мне стоит быть осторожнее. Как только дверь за моей спиной закрылась, зазвонил телефон. Киану забеспокоился и решил поинтересоваться, не случилось ли чего. Чтобы устоять на ногах, мне пришлось уцепиться за перила. Ведь не произошло ничего. Ничего неожиданного.
Я была сама не своя. Киану кидал шары и бился за очки, а я даже не старалась. Две игры спустя, мой мальчик понял, что я не в настроении, и предложил просто посидеть и попить пива. Я согласилась. Это было куда предпочтительнее, нежели ломать ногти из-за неуклюжей игры.
Но вдруг Киану, словно прочитал на моем лице все сомнения и произнес:
— Джо, я не прошу тебя сказать, что случилось, но это из-за него?
— Не надо. — Я сокрушенно опустила голову, и волосы скрыли лицо.
— Нет, надо! Я же люблю тебя.
Я задохнулась и вынуждена была несколько секунд просто ловить ртом воздух. Да, разумеется, я была счастлива это слышать и, разумеется, надеялась на признание, но оно безумно усложнило и без того непростую ситуацию. И я не сдержалась, всхлипнула, порывисто обхватила ладонями его лицо и поцеловала. А он:
— Я уверен, что и ты меня любишь, я просто знаю, но тогда почему ты не уходишь от него. Почему?
Звук сорвавшейся граммофонной иголки… Дьявол!
— Киану… — и это все, на что меня хватило.
— Я не могу понять тебя. Ты его боишься или… объясни! Хотя, погоди, я не так выразился. Джоанна, уходи не просто от него, уходи ко мне. Я хочу жить с тобой, я не желаю больше расставаться и гадать, что происходит там у вас после того, как мы расходимся в разные стороны вечерами…
— Подожди, Киану, — оборвала его я. — Я бы с удовольствием, но на что мы будем жить? У меня есть скромная сумма на общежитие, но и только…
— Послушай… — начал он несколько смущенно. — Ты никогда не спрашивала у меня об этом, но я не беден. Мой отец — известный адвокат.
Почему-то от этой новости у меня почернело в глазах. Что может быть хуже, чем выкуп своей подружки у другого мужчины за папочкины деньги?! Это попросту унизительно. Я итак, вроде бы, продалась Шону, но одно дело он, и совсем другое — даже не Киану, а его отец. С какой стати он должен фактически содержать подружку собственного сына? Будто у меня собственных родителей нет!
— Джо? — настороженно позвал меня Киану.
— Нужно искать иной выход, — ответила я. — Я не знаю какой, но я не могу согласиться на такое предложение. Либо мы съезжаемся и ищем способы обеспечить себя сами, либо…
— Джоанна, — прервал он меня. — Иногда по ночам я лежу в кровати и не могу избавиться от мысли, что в это самое время ты делишь постель с ним… Я знаю, ситуация нетривиальная, и ты своих… отношений не скрывала, но не можешь же ты отрицать, что все изменилось. Появились мы. Надо двигаться дальше. Или, может, ты хочешь остаться с ним?
— Нет, конечно! — порывисто воскликнула я. — Но он мой ректор. Он меня закопает.
— Он же не любит тебя. За что ему тебе мстить?
— Да хотя бы за то, что весь университет будет знать, что я променяла великого и ужасного Шона Картера на сына «известного адвоката»! — почти выкрикнула я и тут же зажала рот рукой. — Прости.
— Нет, ты права. В сравнении с ним я ничего из себя не представляю. Ты права.
Я отвратительный человек. Я совсем не думаю, что говорю. Некоторые вещи нельзя озвучивать. Вот просто нельзя и все. Хотя все понимают их правомерность.
— Киану… Я уверена, что ты ничем не хуже, это просто возраст. — Киану было двадцать два. А Шону, когда тот стал Бабочкой Монацелли, — двадцать ровно. Оставалось надеяться, что он об этом ничего не знает… — Давай подумаем, посчитаем сколько у нас есть и сколько нам нужно, я…
— Что для тебя главное?
— В смысле?
— В смысле когда мы встретились, я полагал, что ты невинная жертва обстоятельств, что ты не могла вернуться домой ни с чем, родители бы не поняли, и потому ты согласилась на мерзкое предложение этого монстра. Но сейчас начинаю думать, что причина не в этом. Чего ты хочешь? Может быть ты жаждешь не жить с ректором, а быть ректором? Иметь его жизнь? — Вот так мой солнечный мальчик подобрался слишком близко к правде. — Ты собираешься защитить диплом? Или, может, ты хочешь заполучить заветную ученую степень? Да, для этой цели постель ректора подходит идеально. И я не заметил за тобой попыток оттуда выбраться. Может, там не так уж и ужасно? Может, эти чудовищные отношения того стоят? Может, они только меня напрягают?
— СТОП! Киану, честно, я не собиралась здесь задерживаться после окончания университета… пока не встретилась с тобой. Ни о какой ученой степени я никогда и не думала. — Думала, но не всерьез же! И не с Шоном точно! — Так, я сейчас достаю блокнот, и мы посчитаем наши сбережения. У меня есть часть денег, которые присылают родители…
— И это ничем не отличается от того, что дают мне мои. И от которых ты упорно отказываешься, — вполне обоснованно возмутился Киану.
— Ты можешь вложить не больше моего. На это я согласна, и…
— Джо, я хочу его увидеть. — Я даже без подсказок поняла, о ком речь.
— Зачем?
— Ты всегда держала меня от него подальше. И я не уверен, что ты со мной на сто процентов честна.
Масштаб моих проблем начал разрастаться.
— О чем ты?
— О том, что когда произносят слово ректор, мне представляется седовласый старец, но таковые, как правило, не ездят на мазде RX-7.
Я зажмурилась. Да, проблемы серьезные.
— Киану, он вовсе не стар. Ему двадцать девять, — вынуждена была признаться я.
И внезапно вокруг нас появилось такое напряжение, что одно неосторожное движение — рванет.
— Я хочу его увидеть, Джоанна! — в голосе Киану появился металл. Таким интонациям я не посмела воспротивиться.
— У нас по четвергам проходят семинары. Так что, если хочешь, мы можем пойти вместе. Людей будет много, тебя не вычислят…
Я уже тогда чувствовала, что затея выйдет мне боком, но в то же время понимала, что если не соглашусь, то непременно потеряю Киану. А я не могла! Я же влюбилась. Пришлось идти на компромисс. Иными словами, я собиралась показать солнечному мальчику своего опасно сексуального ректора. Плохая, плохая затея. Оставалось надеяться только на то, что мне удастся убедить Киану в том, что он намного, в десятки раз лучше вырвавшегося из ада демона.
Однако, ха-ха, этого не понадобилось. В цепочке последовавших безобразных событий объяснениям даже места не нашлось!
Киану вошел в аудиторию после меня. И к тому моменту, когда он появился на пороге, я дрожала так, что пришлось сжать пальцы в кулаки. Я была белой, как полотно. Клегг даже спросил, не заболела ли я. Но, кстати, начиналось не так плохо. Киану окинул взглядом аудиторию, посмотрел на меня, а затем прошел в самый конец, где и расположился. Я сделала себе мысленную пометку ни в коем случае не оборачиваться, до ужаса боялась, что Шон нас вычислит. Но пока Картера не было, оставалась надежда, что он вообще не придет. Такое бывало редко, но случалось. Только мне не повезло. Как всегда.
Шон вошел в аудиторию к самому началу. Настроение у него, судя по всему, было неплохим, но только он заметил меня — нахмурился и направился к своему месту в центре аудитории. И, черт возьми, в тот день он выглядел так великолепно, что просто в петлю от досады. Костюм с иголочки, черный в тончайшую полоску, темно-синий полосатый галстук, идеально сочетающийся с рубашкой… Наконец, Картер вальяжно откинулся на спинку стула, и я поняла, что пора прекращать на него пялиться. Если Киану за мной наблюдал, он сразу понял, кто здесь ректор.
А затем к доске докладываться вышел Роберт Клегг, и я чуточку успокоилась.
— Рад всех приветствовать, — сказал Роб. — Как многие знают, я только что вернулся с конференции по параллельному программированию. И счастлив сообщить, что мой доклад встретили с огромным энтузиазмом. Отмечу, что у меня ничего бы не получилось без моего новоприобретения — очаровательной мисс Джоанны Конелл. — Но посмотрел не на меня — на Шона. Это что-то вроде съел, козел? Картер лишь ухмыльнулся. Они меня словно канат перетягивали. И в такой, вроде, торжественный момент. Гады! Клегг — мерзавец, мало того, что на конференцию не взял, так еще и должного внимания не оказал. Ну все, я официально обиделась. — Итак, приступим, — вернулся к теме Роб.