---------------------------------------------------------------
Воспроизведено с издания:
А. И. Солженицын. ДВЕСТИ ЛЕТ ВМЕСТЕ (1795 - 1995). Часть I.
"Исследования новейшей русской истории - 7". М.: "Русский путь", 2001
г.
OCR: Борис Чимит-Доржиев, bch@writeme.com, https://sila.by.ru/
---------------------------------------------------------------
СОДЕРЖАНИЕ:
ВХОД В ТЕМУ.
КРУГ РАССМОТРЕНИЯ.
ЧАСТЬ I - В ДОРЕВОЛЮЦИОННОЙ РОССИИ:
ГЛАВА 1 - ВКЛЮЧАЯ XVIII ВЕК
ГЛАВА 2 - ПРИ АЛЕКСАНДРЕ I
ГЛАВА 3 - ПРИ НИКОЛАЕ I
ГЛАВА 4 - В ЭПОХУ РЕФОРМ
ГЛАВА 5 - ПОСЛЕ УБИЙСТВА АЛЕКСАНДРА II
ГЛАВА 6 - В РОССИЙСКОМ РЕВОЛЮЦИОННОМ ДВИЖЕНИИ
ГЛАВА 7 - РОЖДЕНИЕ СИОНИЗМА
ГЛАВА 8 - НА РУБЕЖЕ XIX-XX ВЕКОВ
ГЛАВА 9 - В РЕВОЛЮЦИЮ 1905 ГОДА
ГЛАВА 10 - В ДУМСКОЕ ВРЕМЯ
ГЛАВА 11 - ЕВРЕЙСКОЕ И РУССКОЕ ОСОЗНАНИЕ ПЕРЕД МИРОВОЙ ВОЙНОЙ
ГЛАВА 12 - В ВОЙНУ 1914-1916 ГОДОВ
ВХОД В ТЕМУ
Сквозь полвека работы над историей российской революции я множество раз
соприкасался с вопросом русско-еврейских взаимоотношений. Они то и дело
клином входили в события, в людскую психологию и вызывали накаленные
страсти.
Я не терял надежды, что найдется прежде меня автор, кто объемно и
равновесно, обоесторонне осветит нам этот каленый клин. Но чаще встречаем
укоры односторонние: либо о вине русских перед евреями, даже об извечной
испорченности русского народа, -- этого с избытком. Либо, с другой стороны:
кто из русских об этой взаимной проблеме писал -- то большей частью
запальчиво, переклонно, не желая и видеть, что бы зачесть другой стороне в
заслугу.
Не скажешь, что не хватает публицистов, -- особенно у российских евреев
их намного, намного больше, чем у русских. Однако при всем блистательном
наборе умов и перьев -- до сих пор не появился такой показ или освещение
взаимной нашей истории, который встретил бы понимание с обеих сторон.
Но надо научиться не натягивать до звона напряженных нитей
переплетения.
Рад бы я был не пытать своих сил еще на такой остроте. Но я верю, что
эта история -- попытка вникнуть в нее -- не должна оставаться "запрещенной".
История "еврейского вопроса" в России (и только ли в России?) в первую
очередь богата. Писать о ней -- значит услышать самому новые голоса и
донести их до читателя. (В этой книге еврейские голоса прозвучат много
обильнее, нежели русские.)
Но, по порывам общественного воздуха, -- получается чаще: как идти по
лезвию ножа. С двух сторон ощущаешь на себе возможные, невозможные и еще
нарастающие упреки и обвинения.
Чувство же, которое ведет меня сквозь книгу о 200-летней совместной
жизни русского и еврейского народов, -- это поиск всех точек единого
понимания и всех возможных путей в будущее, очищенных от горечи прошлого.
Как и все другие народы, как и все мы, -- еврейский народ и активный
субъект истории и страдательный объект ее, а нередко выполнял, даже и
неосознанно, крупные задачи, навязанные Историей. "Еврейский вопрос"
трактовался с многоположных точек зрения всегда страстно, но часто и
самообманно. А ведь события, происходившие с любым народом в ходе Истории,
-- далеко не всегда определялись им одним, но и народами окружающими.
Слишком повышенная горячность сторон -- унизительна для обеих. Однако
не может существовать земного вопроса, негодного к раздумчивому обсуждению
людьми. Увы, накоплялись в народной памяти взаимные обиды. Однако если
замалчивать происшедшее -- то когда излечим память? Пока народное мнение не
найдет себе ясного пера -- оно бывает гул неразборчивый, и хуже угрозно.
От минувших двух столетий уже не отвернуться наглухо. И -- планета же
стала мала, и в любом разделении -- мы опять соседи.
Я долго откладывал эту книгу и рад бы не брать на себя тяжесть ее
писать, но сроки моей жизни на исчерпе, и приходится взяться.
Никогда я не признавал ни за кем права на сокрытие того, что было. Не
могу звать и к такому согласию, которое основывалось бы на неправедном
освещении прошлого. Я призываю обе стороны -- и русскую, и еврейскую -- к
терпеливому взаимопониманию и признанию своей доли греха, -- а так легко от
него отвернуться: да это же не мы...
Искренно стараюсь понять обе стороны. Для этого -- погружаюсь в
события, а не в полемику. Стремлюсь показать. Вступаю в споры лишь в тех
неотклонимых случаях, где справедливость покрыта наслоениями неправды. Смею
ожидать, что книга не будет встречена гневом крайних и непримиримых, а
наоборот, сослужит взаимному согласию. Я надеюсь найти доброжелательных
собеседников и в евреях, и в русских.
Автор понимает свою конечную задачу так: посильно разглядеть для
будущего взаимодоступные и добрые пути русско-еврейских отношений.
Эту книгу я писал, исходя лишь из велений исторического материала и
поиска доброжелательных решений на будущее. Но надо и не упускать из виду:
за последние годы состояние России столь крушительно изменилось, что
исследуемая проблема сильно отодвинулась и померкла сравнительно с другими
нынешними российскими.
КРУГ РАССМОТРЕНИЯ
Какие могут быть границы у этой книги?
Я отдаю себе отчет во всей сложности и огромности предмета. Понимаю,
что у него есть и метафизическая сторона. Говорят даже, еврейскую проблему
можно понять только и исключительно в религиозном и мистическом плане.
Наличие такого плана я, несомненно, признаю, но, хотя о том написаны уже
многие книги, -- думаю, он скрыт от людей и принципиально недоступен даже
знатокам.
Однако и все основные судьбы человеческой истории, конечно, имеют
мистические связи и влияния -- но это не мешает нам рассматривать их в плане
историко-бытийном. И вряд ли верховое освещение всегда обязательно для
рассмотрения осязаемых, близких к нам явлений. В пределах нашего земного
существования мы можем судить и о русских, и о евреях -- земными мерками. А
небесные оставим Богу.
Я хочу осветить вопрос -- в исторических, политических, бытовых и
культурных отношениях только, -- и почти только в пределах совместной
двухвековой жизни русских и евреев в одном государстве. Я и думать не смею
касаться четырех-трехтысячелетней глубины еврейской истории, уже внушительно
наслоенной в стольких книгах и в бережных энциклопедиях. Не берусь я
рассматривать историю евреев и в самых близких к нам странах -- Польше,
Германии, Австро-Венгрии. Я сосредоточиваюсь на русско-еврейских отношениях,
притом с перевесом на XX век, знаменательный и катастрофичный в жизни обоих
наших народов. На трудном взаимном опыте нашего сосуществования, и с
попыткой рассеять непонимание ошибочное и обвинения ложные, а напомнить и об
обвинениях справедливых. Книги, напечатанные в первые десятилетия этого
века, уже и сильно не поспели в охвате этого опыта.
Конечно, современный автор не может при том упустить из виду уже
полувековое существование государства Израиль и огромное влияние его на
еврейскую, и не только еврейскую, жизнь во всем мире. Не может, хотя бы для
объемности собственного понимания, не попытаться для себя самого сколько-то
вникнуть и во внутреннюю жизнь Израиля и духовные направления в нем, -- а
тогда невольно, боковыми отблесками, это может отразиться и в книге. Было бы
непомерной претензией со стороны автора включать сюда основательное
рассмотрение принципиальных вопросов сионизма и жизни Израиля. Однако я
большое внимание придаю публикациям современных культурных российских
евреев, проживших десятилетия в СССР, затем переехавших в Израиль и, таким
образом, имевших случай переобмыслить на своем опыте многие еврейские
проблемы.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
В ДОРЕВОЛЮЦИОННОЙ РОССИИ.
Глава 1 -- ВКЛЮЧАЯ XVIII ВЕК.
В этой книге не рассматривается пребывание евреев в России прежде 1772
года. Мы ограничимся здесь лишь несколькими страницами напоминания о более
древнем периоде.
Первым русско-еврейским пересечением можно было бы счесть войны
Киевской Руси с хазарами -- но это не вполне точно, ибо хазары имели только
верхушку из иудейского племени, а сами были тюрки, принявшие иудейское
вероисповедание.
Если следовать изложению солидного еврейского автора уже середины
нашего века Ю. Д. Бруцкуса, какая-то часть евреев из Персии через
Дербентский проход переместилась на нижнюю Волгу, где с 724 после Р. Х.
выросла Итиль -- столица хазарского каганата1. Племенные вожди тюрко-хазаров
(еще тогда идолопоклонников2) не желали мусульманства, чтобы не подчиняться
багдадскому халифу, ни христианства -- чтоб избежать опеки и византийского
императора; и оттого около 732 племя перешло в иудейскую религию. -- Само
собой была еврейская колония и в Боспорском царстве (Крым, Таманский
полуостров), куда император Адриан переселил еврейских пленников в 137,
после подавления Бар-Кохбы. Впоследствии еврейское население в Крыму
устойчиво держалось и под готами, и под гуннами, и особенно Кафа (Керчь)
сохранялась еврейской. -- В 933 князь Игорь брал, на время, Керчь, Святослав
же Игоревич отвоевал от хазаров Придонье. В 969 руссы уже владели всем
Поволжьем, с Итилем, и русские корабли появлялись у Семендера (дербентское
побережье). -- Остатки хазаров -- это кумыки на Кавказе, а в Крыму они
вместе с половцами составили крымо-татар. (Караимы и евреи-крымчаки, однако,
не перешли в магометанство.) -- Добил хазаров Тамерлан.
Впрочем, ряд исследователей полагает (точных доказательств нет), что в
каком-то объеме евреи переместились в западном и северо-западном направлении
через южнорусское пространство. Так, востоковед и семитолог Аврахам Гаркави
пишет, что еврейская община в будущей России "была образована евреями,
переселившимися с берегов Черного моря и с Кавказа, где жили их предки после
ассирийского и вавилонского пленений"3. К этому взгляду близок и Ю. Д.
Бруцкус. (Есть мнение и: что это -- остатки тех "пропавших" десяти колен
Израиля.) Такое движение, может быть, доканчивалось еще и после падения
Тмутаракани (1097) от половцев. -- По мнению Гаркави, разговорным языком
этих евреев, по крайней мере с IX века, был славянский, и только в XVII
веке, когда украинские евреи бежали от погромов Хмельницкого в Польшу,
языком их стал идиш, каким говорили евреи в Польше.
Разными путями евреи попадали и в Киев и оседали там. Уже при Игоре
нижняя часть города называлась Козары; сюда Игорь добавил в 933 пленных
евреев из Керчи. Потом прибывали пленные евреи в 965 из Крыма, в 969 --
козары из Итиля и Семендера, в 989 -- из Корсуни (Херсонеса), в 1017 из
Тмутаракани. Появлялись в Киеве и западные евреи: в связи с караванной
торговлей Запад -- Восток, а может быть, с конца XI в., и от преследований в
Европе при первом крестовом походе4.
Также и более поздние исследователи подтверждают хазарское
происхождение "иудейского элемента" в Киеве XI в. Даже ранее: на рубеже IX-Х
вв. в Киеве отмечено наличие "хазарской администрации и хазарского
гарнизона". А уж "в первой половине XI в. еврейский и хазарский элемент в
Киеве... играл значительную роль"5. Киев IX-Х веков был многонационален и
этнически терпим.
Таким образом, в конце X века, к моменту выбора Владимиром новой веры
для руссов -- не было недостатка евреев в Киеве, и нашлись из них ученые
мужи, предлагавшие иудейскую веру. Но выбор произошел иначе, чем в Хазарии
за 250 лет до того. Карамзин перелагает так: "Выслушав иудеев, [Владимир]
спросил: где их отечество? -- "В Иерусалиме", -- ответствовали проповедники,
-- "но Бог во гневе своем расточил нас по землям чуждым". -- "И вы,
наказываемые Богом, дерзаете учить других?" -- сказал Владимир. -- "Мы не
хотим, подобно вам, лишиться своего отечества""6. -- После крещения Руси,
добавляет Бруцкус, приняла христианство и часть козарских евреев в Киеве; и
даже: из них? -- был затем, в Новгороде, один из первых на Руси христианский
епископ и духовный писатель -- Лука Жидята7.
Сосуществование христианской и иудейской религии в Киеве не могло не
привести ученых мужей к напряженному сопоставлению их. В частности, это
родило знаменательное в русской литературе "Слово о Законе и Благодати"
(сред. XI в.): утверждение христианского самосознания у русских на века
вперед. "Полемика здесь так свежа и жива, как она представляется в посланиях
апостольских"8. Ведь это был всего лишь первый век христианства на Руси.
Тогдашних русских неофитов иудеи остро интересовали именно по размышлениям
религиозным -- а в Киеве как раз и были возможности контактов. Этот интерес
был выше, чем при новом потом соседстве с XVIII века.
Затем больше столетия евреи интенсивно участвовали в обширной торговой
деятельности Киева. "В новых городских стенах (закончены в 1037) имелись
Жидовские ворота, к которым примыкал еврейский квартал"9. Евреи Киева не
встречали ограничений или враждебности от князей и даже имели
покровительство их, особенно Святополка Изяславича, так как торговля и
предпринимательство евреев были выгодны для казны.
В 1113, когда, после смерти Святополка, Владимир (будущий Мономах) все
еще, из совести, колебался занять киевский престол ранее Святославичей, --
"мятежники, пользуясь безначалием, ограбили дом Тысячского... и всех Жидов,
бывших в столице под особенным покровительством корыстолюбивого
Святополка... Причиною Киевского мятежа было, кажется, лихоимство Евреев:
вероятно, что они, пользуясь тогдашнею редкостию денег, угнетали должников
неумеренными ростами"10. (Есть указания, например в "Уставе" Мономаха, что
киевские ростовщики брали до 50% годовых.) При том Карамзин ссылается и на
летописи, и на добавление В. Н. Татищева. У Татищева же находим: "Потом
Жидов многих побили и домы их разграбили за то, что сии многий обиды и в
торгах христианом вред чинили. Множество же их, собрався к их Синагоге,
огородись, оборонялись, елико могли, прося времяни до прихода Владимирова".
А после его прихода киевляне "просили его всенародно о управе на Жидов, что
отняли все промыслы Христианом и при Святополке имели великую свободу и
власть... Они же многих прельстили в их закон"11.
По мнению М. Н. Покровского, киевский погром 1113 носил социальный, а
не национальный характер. (Правда, приверженность к социальным толкованиям
этого "классового" историка хорошо известна.)
Владимир, заняв киевский престол, так отвечал жалобщикам: "Понеже их
[Жидов] всюду в разных княжениях вошло и населилось много и мне не пристойно
без совета князей, паче же и противо правости... на убивство и грабление их
позволить, где могут многие невинные погинуть. Для того немедленно созову
князей на совет"12. На совете принят был закон об ограничении ростов,
который Владимир включил в Устав Ярославов. А Карамзин, следуя Татищеву,
сообщает, что по решению совета Владимир "выслал всех Жидов; что с того
времени не было их в нашем отечестве". Но тут же оговаривается: "В летописях
напротив того сказано, что в 1124 году [в большой пожар] погорели Жиды в
Киеве: следственно их не выгнали"13. (Бруцкус поясняет, что это был "в
лучшей части города целый квартал... у Жидовских ворот рядом с Золотыми
Воротами"14.)
По крайней мере один еврей был в доверии у Андрея Боголюбского во
Владимире. "В числе приближенных к Андрею находился также какой-то Ефрем
Моизич, которого отчество -- Моизич, или Моисеевич, указывает на жидовское
происхождение", и он, по словам летописца, был среди зачинщиков заговора,
которым был убит Андрей15. Но есть и такая запись, что при Андрее
Боголюбcком "приходили из Волжских областей много Болгар и Жидов и принимали
крещение", а после убийства Андрея сын его Георгий сбежал в Дагестан к
еврейскому князю16.
Вообще же по периоду Суздальской Руси сведения о евреях скудны, как,
очевидно, и их численность там.
Еврейская энциклопедия отмечает, что в русском былевом эпосе
""Иудейский Царь" является... излюбленным общим термином для выражения врага
христианской веры", как и Богатырь-Жидовин в былинах об Илье и Добрыне17.
Здесь могут быть и остатки воспоминании о борьбе с Хазарией. И тут же
проступает религиозная основа той враждебности и отгораживания, с какою
евреев не допускали в Московскую Русь.
С нашествия татар прекратилась оживленная торговая деятельность в
Киевской Руси, и многие евреи, видимо, ушли в Польшу. (Впрочем, еврейские
поселения на Волыни и в Галиции сохранились, мало пострадав от татарского
нашествия.) Энциклопедия сообщает: "Во время нашествия татар (1239),
разрушивших Киев, пострадали также евреи, но во второй половине 13 в. они
приглашались великими князьями селиться в Киеве, находившемся под верховным
владычеством татар. Пользуясь вольностями, предоставленными евреям и в
других татарских владениях, киевские евреи вызвали этим ненависть к себе со
стороны мещан"18. Подобное происходило не только в Киеве, но и в городах
Северной России, куда при татарском господстве открылся "путь многим купцам
Бесерменским, Харазским или Хивинским, издревле опытным в торговле и
хитростях корыстолюбия: сии люди откупали у Татар дань наших Княжений, брали
неумеренные росты с бедных людей, и в случае неплатежа объявляя должников
своими рабами, отводили их в неволю. Жители Владимира, Суздаля, Ростова
вышли наконец из терпения и единодушно восстали, при звуке Вечевых
колоколов, на сих злых лихоимцев: некоторых убили, а прочих выгнали"19. В
наказание восставшим грозил приход карательной армии от хана,
предотвращенный посредничеством Александра Невского. -- "В документах 15 в.
упоминаются киевские евреи -- сборщики податей, владевшие значительным
имуществом"20.
"Движение евреев из Польши на Восток", в том числе и в Белоруссию,
"замечается и в 15 в.: встречаются откупщики таможенных и других сборов в
Минске, Полоцке", Смоленске, но еще не создается там их оседлая общинная
жизнь. А после короткого изгнания евреев из Литвы (1495) "движение на Восток
возобновилось с особой энергией в начале 16 в."21.
Проникновение же евреев в Московскую Русь было самым незначительным,
хотя приезду извне "влиятельных евреев в Москву не чинили тогда
препятствий"22. Но в конце XV в. у самого центра духовной и административной
власти на Руси происходят как будто и негромкие события, однако могшие
повлечь за собой грозные волнения или глубокие последствия в духовной
области. Это так называемая "ересь жидовствующих". По выражению противоборца
ей Иосифа Волоцкого: "Благочестивая земля Русская не видала подобного
соблазна от века Ольгина и Владимирова"23.
Началось это, по Карамзину, так: приехавший в 1470 в Новгород из Киева
еврей Схариа "умел обольстить там двух Священников, Дионисия и Алексия;
уверил их, что закон Моисеев есть единый Божественный; что История Спасителя
выдумана; что Христос еще не родился; что не должно поклоняться иконам, и
проч. Завелась Жидовская ересь"24. С. Соловьев добавляет, что Схариа достиг
этого "с помощью пятерых сообщников, также Жидов", и что эта ересь была,
"как видно, смесь иудейства с христианским рационализмом, отвергавшая
таинство Св. Троицы, божество Иисуса Христа"25. После этого "поп Алексий
назвал себя Авраамом, жену свою Саррою, и развратил, вместе с Дионисием,
многих Духовных и мирян... Но трудно понять, чтобы Схариа мог столь легко
размножить число своих учеников Новогородских, если бы мудрость его состояла
единственно в отвержении Христианства и в прославлении Жидовства...
вероятно, что Схариа обольщал Россиян Иудейскою Каббалою, наукою
пленительною для невежд любопытных и славною в XV веке, когда многие из
самых ученых людей... искали в ней разрешения всех важнейших загадок для ума
человеческого. Каббалисты хвалились... что они знают все тайны Природы,
могут изъяснять сновидения, угадывать будущее, повелевать Духами..."26.
Напротив, Ю. И. Гессен, еврейский историк XX века, считает, правда не
указывая никаких источников: "вполне установлено, что ни в насаждении
ереси... ни в ее дальнейшем распространении евреи не принимали никакого
участия"27. Энциклопедический словарь Брокгауза и Эфрона утверждает, что
"собственно еврейский элемент не играл, кажется, в этом учении особенно
видной роли и сводился к некоторым обрядам"28. Современная же ему Еврейская
энциклопедия пишет: "спорный вопрос о еврейском влиянии на секту ныне, после
опубликования "Псалтири жидовствующих" и других памятников... следует
считать решенным в утвердительном смысле"29.
"Новогородские еретики соблюдали наружную пристойность, казались
смиренными постниками, ревностными в исполнении всех обязанностей
благочестия"30, и это "обратило на них внимание народа и содействовало
быстрому распространению ереси"31. И когда, после падения Новгорода, Иоанн
III посетил его, то обоих начальных еретиков, Алексия и Дионисия, за все
достоинства их благочестия в 1480 взял с собой в Москву и возвысил в
протоиереев Успенского и Архангельского соборов в Кремле. "С ними перешел
туда и раскол, оставив корень в Новогороде. Алексий снискал особенную
милость Государя, имел к нему свободный доступ, и тайным своим учением
прельстил" не только нескольких крупных духовных и государственных чинов, но
убедил великого князя возвести в митрополиты -- то есть во главу всей
русской Церкви -- из своих обращенных в ересь архимандрита Зосиму. А кроме
того обратил в ересь и Елену, невестку великого князя, вдову Иоанна Младого
и мать возможного наследника престола, "внука благословенного" Дмитрия32.
Поразителен быстрый успех и легкость этого движения. Они объясняются,
очевидно, взаимным интересом. "Когда переводилась на русский язык с
еврейского "Псалтырь жидовствующих" и другие произведения, имеющие целью
обольщение неискушенного русского читателя и иногда отчетливо
антихристианские, можно было бы думать о заинтересованности в них только
евреев и иудаизма". Однако и "русский читатель был заинтересован... в
переводах еврейских религиозных текстов", отсюда и -- "какой успех имела
пропаганда "жидовствующих" в разных слоях общества"33. Острота и живость
этого контакта напоминает ту, что возникла в Киеве в XI веке.
Однако архиепископ новгородский Геннадий около 1487 раскрыл ересь,
прислал в Москву несомненные ее доказательства и продолжал розыск и
обличение ереси до тех пор, пока для ее разбора не был собран в 1490
Церковный Собор (под вождением только что поставленного митрополитом
Зосимы). "С ужасом слушали Геннадиеву обвинительную грамоту... что сии
отступники злословят Христа и Богоматерь, плюют на кресты, называют иконы
болванами, грызут оныя зубами, повергают в места нечистые, не верят ни
Царству Небесному, ни воскресению мертвых и, безмолвствуя при усердных
Христианах, дерзостно развращают слабых"34. "Из [соборного] приговора видно,
что жидовствующие не признавали Иисуса Христа Сыном Божиим... учили, что
Мессия еще не явился... почитали ветхозаветную субботу "паче Воскресения
Христова""35. На Соборе предлагали казнить еретиков -- но волею Иоанна III
их осудили на заточение, а ересь прокляли. "Такое наказание по суровости
века и по важности разврата было весьма человеколюбиво"36. Историки
единодушно объясняют эту сдержанность Иоанна тем, что ересь уже завелась под
его собственной крышей, ее приняли "люд[и] известны[е], могущественны[е] по
своему влиянию", в том числе "славный своею грамотностию и способностями"
Иоаннов всесильный дьяк (как бы иностранных дел министр) Федор Курицын37.
"Странный либерализм Москвы проистекал от временной "диктатуры сердца" Ф.
Курицына. Чарами его секретного салона увлекался сам великий князь и его
невестка... Ересь не только не замирала, но... пышно цвела и
распространялась... При московском дворе... в моде были астрология и магия,
вместе с соблазнами псевдонаучной ревизии всего старого, средневекового
мировоззрения", это было широкое "вольнодумство, соблазны просветительства и
власть моды"38.
Еврейская энциклопедия еще предполагает, что Иоанн III "из политических
соображений не выступал против ереси. С помощью [С]харии он надеялся усилить
свое влияние в Литве", а кроме того хотел сохранить расположение влиятельных
крымских евреев: "князя и владетеля Таманьского полуострова Захарии де
Гвизольфи" и крымского еврея Хози Кокоса, близкого к хану Менгли-Гирею39.
После Собора 1490 Зосима еще несколько лет гнездил тайное общество, но
был раскрыт и он, и в 1494 великий князь повелел ему, без суда и шума, как
бы добровольно удалиться в монастырь. "Ересь, однако, не ослабела: одно
время (1498) последователи ее едва не захватили в Москве всей власти и
ставленник их Димитрий, сын княгини Елены, был венчан на царство"40. Но
вскоре Иван III помирился с женой Софьей Палеолог, и с 1502 трон наследовал
ее сын Василий. (А Курицын к тому времени умер.) И еретики после Собора 1504
одни были сожжены, другие заточены, третьи бежали в Литву, "где формально
приняли иудаизм"41.
Отметим, что преодоление ереси "жидовствующих" дало толчок духовной
жизни Московской Руси конца XV--начала XVI века, осознанию необходимости
духовного просвещения, школ для духовенства, а с именем епископа Геннадия
связано собирание и издание на Руси первой церковно-славянской Библии, еще
не существовавшей как единое собрание на Православном Востоке. С
изобретением книгопечатания, "через 80 лет эта самая Геннадиева Библия...
напечатана была в Остроге (1580-82 г.), как первопечатная
церковно-славянская Библия, и тогда еще опередившая этим своим появлением
весь православный Восток"42. Широко обобщает это явление и акад. С. Ф.
Платонов: "Движение "жидовствующих" несомненно заключало в себе элементы
западноевропейского рационализма... Ересь была осуждена; ее проповедники
пострадали, но созданное ими настроение критики и скепсиса в отношении догмы
и церковного строя не умерло"43.
Современная Еврейская энциклопедия напоминает "предположение, что резко
отрицательное отношение к иудаизму и евреям в Московской Руси, неизвестное
там до начала 16 в.", повелось от этой борьбы с "жидовствующими"44. По
духовным и государственным масштабам события это вполне правдоподобно. Но Ю.
И. Гессен оспаривает такое мнение: "знаменательно, что столь специфическая
окраска ереси, как "жидовская", не помешала успеху секты и вообще не
возбудила в ту пору враждебного отношения к евреям"45.
В эти века, с XIII по XVIII, в соседней Польше создавалась, росла и
укреплялась в своем устойчивом быте крупнейшая еврейская община, которой
предстояло основать массив будущего российского еврейства, к XX веку главной
части еврейства мирового. С XVI века происходило "значительное переселение
польских и чешских евреев" на Украину, в Белоруссию и в Литву46. В XV в.
еврейские купцы из польско-литовского государства еще свободно приезжали и в
Москву. Но это изменилось при Иоанне Грозном: въезд еврейским купцам был
запрещен. А когда в 1550 польский король Сигизмунд-Август потребовал, чтоб
им был дозволен свободный въезд в Россию, Иоанн отказал в таких словах: "в
свои государства Жидом никак ездити не велети, занеже в своих государствах
лиха никакого видети не хотим, а хотим того, чтобы Бог дал в моих
государствах люди мои были в тишине безо всякого смущенья. И ты бы, брат
наш, вперед о Жидех к нам не писал"47, они русских людей "от христианства
отводили, и отравные зелья в наши земли привозили и пакости многие людям
нашим делали"48.
Есть легенда, что при взятии Полоцка в 1563, по жалобам русских жителей
"на лихие дела и притеснения" от евреев, арендаторов и доверенных у польских
магнатов, Иоанн IV приказал всем евреям тут же креститься, а отказавшихся, и
будто ровно 300 человек, тут же, при себе, велел утопить в Двине. Но
историки тщательные, как например Ю. И. Гессен, не только не подтверждают
эту версию, хотя бы в ослабленном виде, но даже не упоминают о ней.
Зато он пишет, что при Лжедмитрии I (1605-06) евреи появились в Москве
"в большом, сравнительно, числе", как и другие иностранцы. А после конца
Смуты было объявлено, что Лжедмитрии II ("Тушинский Вор") -- "родом
Жидовин"49. (О происхождении "Тушинского Вора" источники разноречат. Одни
утверждают, что это -- поповский сын с Украины Матвей Веревкин: "или Жид...
как сказано в современных бумагах государственных", он "разумел, если верить
одному чужеземному историку, и язык Еврейский, читал Талмуд, книги
Раввинов", "Сигизмунд послал Жида, который назвался Димитрием Царевичем"50.)
Из Еврейской энциклопедии: "Евреи входили в свиту самозванца и пострадали
при его низложении. По некоторым сообщениям... Лжедмитрий II был выкрестом
из евреев и служил в свите Лжедмитрия I"51.
После Смуты нахлынувшие за ее время польско-литовские люди были в
России ограничены в правах, и "польско-литовские евреи должны были в этом
отношении разделять судьбу своих сограждан", которым запретили ездить с
товарами в Москву и замоскворецкие города52. (В договоре московитян с
поляками о воцарении, Владислава было оговорено: "Не склонять никого в
Римскую, ни в другие Веры, и Жидам не въезжать для торговли в Московское
Государство"53. А по другим сведениям, евреям -- торговым людям после Смуты
оставался свободен доступ и в Москву54.) "Противоречивые распоряжения
указывают на то, что правительство Михаила Федоровича не преследовало
принципиальной политики по отношению к евреям... относилось более терпимо к
евреям"55.
"В годы правления Алексея Михайловича встречаются многие данные о
пребывании евреев в России -- в Уложении не содержится каких-либо
ограничений относительно евреев... они имели тогда доступ во все русские
города, включая Москву"56. По словам Гессена, среди населения, захваченного
при русском наступлении на Литву в 30-е годы XVII в., было немало евреев, и
"к ним применялись те же правила, какие были установлены для других". После
военных действий 50-60-х "в московском государстве вновь появились пленные
евреи, к ним отнеслись отнюдь не хуже, чем к прочим пленным". А после
Андрусовского мира 1667 евреям "предложили остаться в стране. И многие, как
видно, этим воспользовались". Иные приняли христианство и "некоторые из
пленных явились родоначальниками русских дворянских фамилий"57. (Небольшое
число крестившихся поселилось в XVII веке и на Дону, в станице
Старочеркасской, и около десяти казачьих фамилий произошло от них.) Около
того же 1667 англичанин Коллинз писал, что "евреи с недавнего времени
размножились в Москве и при дворе", по-видимому при покровительстве
придворного врача-еврея58.
При Федоре Алексеевиче была попытка приказать: "Которые Евреяны впредь
приедут с товары утайкою к Москве" -- товаров их на таможне не принимать,
ибо "Евреян с товары и без товаров из Смоленска пропускать не велено"59.
Однако "практика не соответствовала... этому теоретическому правилу"60.
К ранним годам (1702) царствования Петра, в связи с его манифестом,
призывающим в Россию искусных иностранцев, относится его при том оговорка о
евреях: "Я хочу... видеть у себя лучше народов Магометанской и языческой
веры, нежели Жидов. Они плуты и обманщики. Я искореняю зло, а не распложаю;
не будет для них в России ни жилища, ни торговли, сколько о том ни
стараются, и как ближних ко мне ни подкупают"61.
Однако за все царствование Петра I нет никаких сведений о стеснениях
евреев, не издано ни одного закона, ограничивающего их. Напротив, при общей
благожелательности ко всяким иностранцам была широко открыта деятельность и
для евреев, а по их возникающей незаменимости находим евреев и в ближайшем
доверенном окружении императора: вице-канцлер барон Петр Шафиров (крупный и
плодотворный деятель, но и склонный к мошенничеству, в чем его наказывал при
жизни сам Петр, а после смерти Петра вел расследование и Сенат62); его
двоюродные племянники Абрам Веселовский, весьма приближенный к Петру, Исаак
Веселовский; Антон Девьер, первый генерал-полицеймейстер Петербурга; Вивьер,
начальник тайного розыска; шут Акоста и др. В письме к А. Веселовскому Петр
выразил так: "Для меня совершенно безразлично, крещен ли человек или
обрезан, чтобы он только знал свое дело и отличался порядочностью"63.
Еврейские торговые дома из Германии запрашивали, чтобы русское правительство
гарантировало им безопасность торговли с Персией через Россию, но этой
гарантии не получили64.
В начале XVIII в. развили евреи торговую деятельность и в Малороссии,
за год до того, как это право получили великороссийские купцы. Гетман
Скоропадский несколько раз объявлял указы о выселении евреев, но они не
выполнялись, а, напротив, число евреев в Малороссии возрастало65.
Екатерина I в 1727, незадолго до смерти, уступая настоянию Меншикова,
распорядилась выселить евреев из Украины (тут "могло иметь значение участие
евреев в винных промыслах") и из российских городов. Но это распоряжение
если и начало в какой-то мере осуществляться, то не продержалось и года66.
В 1728, при Петре II, было разрешено "допущени[е] евреев в Малороссию,
как людей полезных для торговли края", сперва как "временное посещение", но
"конечно, временное посещение стало превращаться в постоянное пребывание",
нашлись доводы. При Анне это право было распространено в 1731 на Смоленскую
губернию, в 1734 -- и на Слободскую Украину (северо-восточнее Полтавы).
Вместе с тем дозволены были евреи к аренде у помещиков, к виноторговле, а в
1736 допустили и поставку евреями водки из Польши также и в казенные кабаки
Великороссии67.
Следует упомянуть и фигуру финансиста Леви Липмана из Прибалтики. Когда
будущая императрица Анна Иоанновна еще жила в Курляндии, она сильно
нуждалась в деньгах, "и возможно, что уже тогда Липман имел случай быть ей
полезным". Еще при Петре он переехал в Петербург. При Петре II он
"становится финансовым агентом или ювелиром при русском дворе". При
воцарении Анны Иоанновны он получает "крупны[е] связ[и] при дворе" и чин
обергофкомиссара. "Имея непосредственные сношения с императрицей, Липман
находился в осо