Автор:
Kaitrin
Бета:
rain_dog
Фандом:
Гарри Поттер
Пейринг:
Северус Снейп/Гарри Поттер 
Рейтинг:
R
Жанр:
First time/Humor/Romance
Размер:
Миди
Статус:
Закончен
События:
Азкабан, ПостХогвартс
Предупреждение:
легкий ООС Снейпа
ООСище дементоров
Саммари:
Дементоры могут творить добро, особенно если их смутить. В этом Северус Снейп убедится на собственном опыте.
Предупреждение:
легкий ООС Снейпа
ООСище дементоров
*
А что бы вы почувствовали, узнав, что некто, долго и успешно отравлявший вам жизнь, теперь находится полностью в вашей власти на законных основаниях? Надо учесть, что этот человек не просто разбил вашу любимую чашку, попал в аварию на подаренном вам днем раньше автомобиле или увел невесту в день свадьбы.
«Это все мелочи, пустяки, дело житейское»,– философски заметили бы вы, если бы были знакомы с Северусом Снейпом в годы его преподавания в Хогвартсе. Этот профессор мог одним взглядом заставить кого угодно почувствовать себя полнейшим и совершеннейшим ничтожеством и давал понять почти без слов, что существование большей части окружающих его тупиц бессмысленно. При этом он внушал всем такой страх, что, скажи он своим ученикам, что их следует утопить в котле, добрая половина из них по собственной инициативе отправилась бы на поиски этой емкости и покорно выстроилась бы перед нею в очередь. Остальные либо побежали бы жаловаться Директору, либо затаились, бормоча неразборчивые ругательства про недобитого Упивающегося, сальноволосого ублюдка и страшную носатую летучую мышь, перемежая это пожеланиями скорейшей и мучительной смерти (например, в объятиях гигантского кальмара, ослепленного желанием плотских утех), но постоянно оглядывались бы через плечо, не слышит ли их адресат столь пламенных речей.
Охрана Азкабана, как назло, состояла из тех, кто слишком хорошо помнил Снейпа. Не вспоминал добрым словом, разумеется, а ненавидел и до дрожи боялся. Надо было быть святым, чтобы на их месте не почувствовать злорадства. Еще бы! Сейчас его приведут из зала суда во внутренний двор тюрьмы, и можно будет... нет, издеваться нельзя, вздохнул Симус Финниган, переглянувшись с напарником, занятым, похоже, теми же мыслями.
– Физическое воздействие запрещено, – с унынием протянул тот, – а неплохо было бы...
Что было бы неплохо, Симус так и не узнал, потому что в этот момент дверь, скрытая в толще стены, отворилась, и во дворе появился новый заключенный. Он не сильно изменился, да и с чего бы ему вдруг становиться еще страшнее? Месяц в Мунго, закрытый процесс в Визенгамоте – ничего, этот бледный ублюдок и не такое заслужил. И кто-то еще говорит, что это герой войны? Только сумасшедшему могла прийти в голову такая идея. Или Поттеру, но он с детства не в себе, в газетах напраслину возводить не будут.
Снейп обвел собравшихся ничего не выражающим взглядом, и едва не улыбнулся, но вовремя сдержался. Все оказалось даже проще, чем он ожидал: не будет ни дурашливых приветствий, ни попыток проучить его иными способами. Они едва не дрожат, вот, даже начальник тюрьмы, подошедший, чтобы снять натершие кисти кандалы, с трудом управляется с пляшущим в толстых пальцах ключом. Он-то отчего испуган? Мерлин, это же Бенджамин Мастерс, окончил Хогвартс пятнадцать лет назад. Положительно, в работе профессором есть свои плюсы, но намного выгоднее быть штатным зельеваром Школы Чародейства и волшебства. К кому обращалась Поппи при особо трудных случаях? Ответ очевиден.
Пока комендант зачитывал обычный свод правил, Северус разглядывал своих надзирателей, мысленно перечисляя компрометирующие их недуги: «Бранд, тупица и боится личинок шелкопряда, Истманн, идиот, расчесал комариный укус, пока готовил сыворотку правды, теперь не может врать каждый третий понедельник месяца, Степплтон-Барнс, древний род, наследственный сифилис мозга, но это не доказано, а вот прогулка по Запретному лесу, едва не окончившаяся лишением гулявшего невинности, это уже интереснее. Кем? Неважно, вспомню, если надо будет».
– Вам все понятно? – прервал размышления Северуса начальник тюрьмы и испуганно вздохнул, тряся тремя подбородками: «Точно, наверняка же вспомнил про недержание, сейчас спросит, все ли в порядке. Какой конфуз, и перед подчиненными...»
А Снейп и не думал о постыдной тайне коменданта, просто дернул уголком рта и кивнул:
– Понятно, – кормят три раза в день, применяют Очищающие заклинания дважды в сутки (зря, лишают себя возможности найти беглецов по запаху), не тюрьма, а курорт. И можно выспаться. О чем еще мечтать?
– Ну ничего, дементоры ему покажут... – подбодрил себя Мастерс, с завистью глядя, как легко Снейп идет за своими конвоирами. И ведь не мальчик уже, мог бы растолстеть, облысеть, на худой конец охрометь! А лучше все вместе...
Подобные же мысли наполняли головы с трудом поспевающих за Северусом охранников, дополняясь еще одной: «Ничего, в камере не побегаешь, сразу в стену уткнешься, если так скакать будешь».
Там действительно было негде бегать и прыгать, если заключенный не хотел получить сотрясение мозга. Потолок настолько низкий, что хочется наклонить голову, входя в этот каменный гроб, в котором теперь придется жить.
А еще охранники ежатся от наполняющего всю камеру отчаяния, почти материального, похожего на густой черный туман. Это дементоры приветствуют свою новую жертву. Они всегда подлетают к окну новичка, чтобы... неизвестно, что именно они делают, но после столь торжественной встречи все без исключения больше напоминают умственно отсталых инфери, а не опасных преступников.
Решетка за спиной узника захлопнулась с лязгом, словно зубы какого-то страшного хищника схватили наконец свою добычу, конвоиры почти бегом удалились по темному коридору, забыв про мучившую их одышку, а Северус, разумеется, остался в камере. Вот только вряд ли он чувствовал себя несчастным зверьком, угодившим в пасть каменного монстра. Уныние и жажда смерти наполняли сознание Снейпа почти двадцать лет, поэтому атмосфера нового места обитания казалась вполне уютной, дружелюбной и почти родной.
Дементоры зависли в паре метров от окна, недоуменно покачиваясь. Они были слепыми в нашем понимании, но сразу узнали этого человека, одно присутствие которого наполняло их совершенно неизвестным чувством. Еще когда они охраняли Хогвартс, было крайне неприятно ощущать директора рядом. Его желание умереть было во сто крат сильнее тьмы, таящейся в складках их плащей. Как такого напугать и погрузить в пучину отчаяния? Зловещие тени почувствовали себя просто ненужными рваными тряпочками, по непонятной причине разбалтывающими своими лохмотьями. И смутились, да у них даже черные плащи покраснели и стали сливово-синими.
Северус слегка нахмурился, а потом улыбнулся (три раза за день – личный рекорд). Раз уж умереть не удалось, то не стоит этого делать сейчас, когда ты стал наконец хозяином своей жизни. Три года в Азкабане – и никаких долгов, обязательств и неисполненных обетов. А чтобы выжить, осталось всего лишь разобраться с этими клочьями... смущения? Тем лучше. Необходимо вступить с ними в контакт или понять принцип взаимодействия дементоров с жертвой. Легиллименту не сложно защититься от проникновения в сознание.
У смятенных до глубины души дементоров даже полы плащей окрасились оранжевым и зачесались. Если бы они знали словосочетание «когнитивный диссонанс», то поняли бы, что так реагируют именно на него, а не волновались из-за того, что могли подцепить чесотку или блох от гонявшей их вчера утром по двору кошки коменданта (вредное кусачее создание и царапается больно, до сих пор у некоторых струпья на руках не восстановились, и вместо них проглядывает противно-розовая кожа, стыдно порядочным дементорам в таком виде на улицу выходить).
А на самом деле у них просто перегрелся мозг от невозможности понять, как кому-то может быть интересно поддаться их лишающему всякой радости воздействию. Так удивился бы киношный садист-маньяк, если бы жертва не убегала, не рыдала и не кричала, а бежала ему навстречу, раскрыв объятия и скаля в улыбке все тридцать два отбеленными зуба, с криком "Ну наконец-то!", была в восторге от перспективы долгих и болезненных мучений или капризно выбирала: «Не хочу топором, вот бензопила – это да, вещь. И зачем эта заброшенная фабрика? Тут пыльно, я испачкаюсь». Маньяк бы поспешил скрыться от психованной добычи, а вот дементорам отступать было некуда.
Северус почувствовал, как его сознания словно коснулись холодные скользкие пальцы и начали перебирать воспоминания. Неприятно, когда в голове резвится клубок червей, но можно потерпеть, все лучше, чем изучать и оценивать эссе, заставляющие усомниться в том, что ты умеешь читать, потому что все предложения кажутся бессмысленным набором букв, чем и являются на самом деле.
Когда один из дементоров почти радостно вскрикнул, вытягивая из памяти заключенного ощущение тепла солнечных лучей на лице, Северуса осенило. Они забирают все хорошее, что осталось в сознании узников? Скорее всего, догадка была верна, но удостовериться не помешало бы.
Снейп никогда не мог похвастаться богатой фантазией, но с удивлением обнаружил ее присутствие, когда листал «Пророк» в перерывах судебного заседания. Одна из статей развеселила его настолько, что он едва не рассмеялся, представляя себе описанное в лицах... и в остальных частях тела.
Нельзя было прочитать весьма смелые предположения Скиттер про досуг Упивающихся и не сдержать улыбки. Нет, нормальному человеку было бы не смешно, узнай он из статьи про таинственную магию секса и разнузданные оргии последователей Волдеморта. Но представьте себе свою реакцию, если бы вы узнали, что злой колдун, пьющий кровь жертв, насилующий целые деревни и совершающий прочие непотребства, любит ковырять в носу, спит в шерстяных носках и обнимает плюшевого медвежонка. Северусу это именно так и представилось, потому что секс всегда был для магов чем-то стыдным и неприличным, хотя и приятным.
Во всяком случае, самым радостным воспоминанием осужденного сейчас являлись сцены воображаемого соития всех Упивающихся друг с другом, с Лордом, предметами быта и ритуальными объектами. И этими образами Снейп щедро поделился с дементорами.
Когда он представил себе, что Волдеморт взаимодействует одновременно с Нагини и Люциусом Малфоем, дементоры почти заскулили, и Северус открыл глаза.
А посмотреть было на что. Кто еще увидит по-настоящему смущенных дементоров, обращенных в бегство, наступающих друг другу на несуществующие пятки и почти расталкивающих друг друга локтями? Их плащи сияли всеми цветами радуги, они хватались за головы и побились бы лбом о стену Азкабана, если бы не страх оказаться еще ближе к источнику этих непонятных образов.
«И никаких Патронусов... Знать бы это раньше... Кто бы мог подумать, что эти создания настолько целомудренны и пугливы? Неужели они впервые узрели столь ужасающие картины? Наверное, у всех заключенных была очень скудная половая жизнь, вспоминать о которой для поднятия духа они бы не стали, иначе реакция дементоров необъяснима. Пожалуй, я перегнул палку, нарядив Лорда в кружевные чулки. Вроде и Нагини тоже..." – в полусне думал Северус, устроившись на узкой жесткой кровати.
Знакомство с дементорами определенно началось удачно, спать ему никто не помешает, а завтра можно будет продолжить. Ему начинала нравиться перспектива долгого пребывания в Азкабане.
Глава опубликована: 24.12.2013
**
Первые месяцы заключения не обманули ожидания Северуса, подарив ему столько приятных минут и часов, сколько судьба не отмерила за всю жизнь до этого.
Каждый день казался праздником, нет, сказочным торжеством, достойным воспевания в сладкозвучных балладах.
Над узником больше не висело, подобно ножу гильотины, никаких невыполнимых обетов и неписанных правил. Свобода, та самая, неизведанная, но пьянящая и толкающая на безумства. Они, конечно, в стенах Азкабана выродились в мелкое хулиганство, но поначалу Снейпу и этого было достаточно.
Началось все утром первого дня заключения, когда к камере по одному подходили охранники, бросали любопытный взгляд вовнутрь, краснели или бледнели, едва не ойкали и почти убегали. Даже комендант явился, чтобы удостовериться, все ли в порядке у его нового подопечного, как Мастерс объявил Снейпу, но отчего-то испуганно и робко. «Красота – страшная сила, несомненно. Но это не твой случай, Северус. Твой, конечно, если речь идет о вызывающей страх внешности, но ты все же не настолько ужасно выглядишь. Да, чистые волосы, это неприятно, неожиданно, неудобно, но не настолько внушительно. Вот если бы я их собрал не в хвост, а заплел две косички с бантиками, то все было бы ясно», – размышлял заключенный, пытаясь понять причины благоговейного трепета, с которым был выслушан его ответ:
– Никаких жалоб, условия вполне приемлемы.
– Вот и славно, – закивал головою начальник тюрьмы, напоминая китайского болванчика, и удалился так же быстро, как и все его подчиненные. Такой скорости передвижения от него не мог добиться никто, ни учитель физкультуры в начальных классах маггловской школы, ни саблезубый овцебык, пущенный ему вслед любящими родственниками. Бабушка тогда очень переживала, что внучок не успеет на поезд, не доберется до места, где можно аппарировать, опоздает в Министерство и не сдаст экзамен, и решила подстегнуть ретивость любимого карапуза с помощью злобной твари. Тварь она ободрила, овцебык любил кусать всех, кого ему удавалось догнать, а Мастерс экзамен сдал через год, когда выписался из Мунго. Бегать он так и не научился. Вот окажись у него тогда за спиной Снейп, результат был бы иным.
На самом деле, весь персонал Азкабана был в недоумении, не заметив во внешности узника никаких перемен, обычных для первого и всех последующих дней заключения.
– Он даже как будто похорошел, – сказал Симус, чем вызвал насмешки своих товарищей, а потом озарение:
– Так он, наверное, вампир.
Северус догадался о причинах поведения охраны только за обедом, когда ему принесли щедро приправленную чесноком похлебку, и не смог устоять перед искушением: сморщился и отшвырнул посудину к решетке, забрызгав весьма неароматной жижей своих попечителей.
«Идиоты, будь я вампиром, я бы вас всех еще ночью загрыз. Или нет? Мог бы побояться заразиться. Но все равно – кровососы не переносят дневной свет, разве тупицам этого не рассказывали? Тем лучше...» – подумал он.
Несколько ночей у него получалось изводить охранников, водя украденной за обедом вилкой по решетке и стенам или страшно вздыхая, а стражи, дежурившие под его дверью, дрожали и долго препирались, кто пойдет смотреть, все ли в камере в порядке, не испарился ли узник и не притащил ли в свое логово невинную жертву. Тут Снейп начинал представлять себе, кого бы мог выбрать вампир на эту роль из обитателей тюрьмы, и зловеще шипел, сдерживая смех.
В этот момент можно было затаиться чуть левее от входа, из коридора этот угол не просматривался, а, когда недалекие охранники прильнут к ржавым прутьям, резко шагнуть им навстречу. Пару раз Северус напугал так кого-то до обморока.
Да, забавно, но надоедает. Когда тебе хорошо (что же у тебя была за жизнь, что ты себя великолепно чувствуешь в Азкабане?), то не хочется больше никого изводить. Сначала делаешь это по инерции, потому что у тебя скверный характер, а имбецилов не напугать – грех, а потом становится неинтересно. Нет той ненависти ко всему и к себе, которая питает самые худшие поступки, желание отыграться на окружающих и крайнюю нетерпимость к идиотам. Даже начинаешь их жалеть. Или надоедает постоянно отказываться от обеда.
Да и дементоры не доставляли такого удовольствия, как в первый раз. Конечно, докучать им Северус не перестал, но скорее по привычке. Он не вникал в их устройство, отношения и быт, да и подозревал, что ничего подобного у этих созданий не было. Общаться с ними было трудно, так как говорить они не умеют, если не считать междометий, всхлипов и похожих проявлений. Да, они чихают, кашляют, сморкаются, икают и хрюкают.
Снейп не размышлял о физиологии, подозревая, что лиц у них нет. А выясни он это наверняка... пришлось бы мучиться вопросом, чем и для чего они издают подобные звуки. Мысль была сочтена вздорной и отброшена вместе с идеей научить создания азбуке Морзе. Было бы интересно посмотреть на хором чихающих дементоров, зависших перед его окном, но это было бы слишком абсурдно и вызвало бы подозрения не только у персонала тюрьмы.
Тем более что азбуку Морзе Северус не знал, а радужно светящиеся при виде его существа не умели разговаривать. Они общались мыслеобразами и были крайне несообразительны.
«Это судьба. Меня везде и всюду окружают идиоты», – смирился узник, когда, после миллиона попыток дементоров объяснить ему что-то, показывая радугу, капли росы на мясистых зеленых листьях, мириады блохастых собачек и скребки для кожи, он понял, что они не хотят завести домашнее животное, которое будут пытать на рассвете после дождя, а всего-навсего чешутся, если смущаются. Стало даже жалко бедняг, и им были посланы жуткие видения пыток, утешившие несчастных и вернувшие их одеяниям прежний цвет. Ненадолго, чтобы не забывались. И надо же было как-то развлекаться.
А развлечений было крайне мало. Сначала к нему раз в неделю приходили адвокаты, нанятые неизвестно кем. Они предлагали свои услуги, но осужденный преступник не торопился покидать стены тюрьмы. Во-первых, ему здесь пока еще нравилось, во-вторых, любую помощь пришлось бы отработать. И если было кристально ясно, что Малфою потребовалось бы всего лишь содействие в мелких аферах (по крайней мере, Северусу так хотелось думать), то в некоторых случаях мотивы доверителей ставили Снейпа в тупик, а у дементоров вызывали новый приступ чесотки, потому что адвокаты ясно давали понять, что их поручители ждут от Северуса... благосклонности в личном плане.
Изумлял ли его этот факт? Разумеется. Он и не мог себе представить, что кому-то когда-нибудь придут в голову эротические фантазии с ним в одной из главных ролей. Спасибо Поттеру, ореол романтического мученика во имя несуществующей любви завоевал сердца стольких волшебниц и волшебников, что Снейпу было чем порадовать дементоров.
Однажды он, правда, испугался почти до дрожи в коленках, увидев в комнате для посетителей Минерву Макгонагалл, потому что отказать женщине было бы совсем непристойно, тем более в присутствии свидетелей. Да, его репутацию злобного ублюдка это бы упрочило, но что бы стали говорить про директрису Хогвартса? Она не заслужила подобного обращения.
Поэтому Северус вздохнул почти с облегчением, услышав недоуменную скороговорку:
– Нет, это невероятно, просто поверить невозможно, – Минерва поправила сползшие на кончик острого носа очки, – как ты так мог? Мы с ног сбились, чтобы тебе приговор заменили, а ты...
Макгонагалл едва не закончила "счастлив и доволен жизнью", но вовремя поняла, что говорить такое было бы крайне неуместно. Ей нужен преподаватель Зельеварения, надо постараться его убедить вернуться в Хогвартс, а не возмущаться из-за того, что ему хорошо.
– Я не вернусь в школу, Минерва, – Северус решил помочь бывшей коллеге и перешел к сути дела.
– Ты сам не понимаешь, что говоришь!
«Напротив, прекрасно понимаю. Один год, проведенный с милыми крошками в бесплодных попытках вбить в их головы бледное подобие знаний. Он легко превратится в два или три, стоит вам лишь надавить на Кингсли и поменять условия взятия меня на поруки. Это легко, судя по тому авторитету, которым пользуется Поттер, ему можно внушить, что для всеобщего блага меня необходимо послать на юг выращивать тюльпаны, чесать пятки великанам или... да что угодно. У вас может случиться очередной потоп, в подвалах снова оживет древняя тварь, кентавры потребуют их лучше кормить, а решить все проблемы отчего-то могу только я. Нет, спасибо», – этот ответ Снейп решил не озвучивать, тем более, что Макгонагалл пока и не подозревала о таких возможностях. Как все добрые волшебники, она вряд ли планировала подлости, а шла на них только по крайней необходимости.
Идея, как избавиться от настойчивых уговоров, возникла сама собой, когда Минерва тряхнула головой, и ее пучок выстрелил шпильками, едва не травмировав охранников, и запнулась на фразе:
– Если не ради нас, я понимаю, то хотя бы ради Гарри, в память о твоей...
– Любви? Ты тоже в это поверила? – спросил Северус, разглядывая ползающих по полу конвоиров, услужливо собирающих шпильки, которые так и норовили вырваться из их неуклюжих пальцев. – Уж ты-то меня знаешь хорошо. Неужели для тебя выглядит правдоподобно история о сопливой подростковой влюбленности, пронесенной сквозь года? Мною. Глупость несусветная.
Он совершил сразу два преступления в глазах своей собеседницы – она-то всю жизнь хранила воспоминания о первой и единственной любви, как сокровище, а слова Северуса выставили директрису Хогвартса полной дурой. Это бы она ему простила, но вот второе...
«Все закономерно. Если ты приносишь в жертву свою жизнь просто потому, что у тебя есть совесть, но не во имя светлого безответного чувства, то доверять тебе нельзя. Вот и Альбус бы не поверил», – усмехнулся Снейп. Минерва ожесточенно втыкала в пучок шпильки, будь он живым, уже молил бы о пощаде или истекал бы кровью. Она пыталась испепелить этого... обманщика взглядом. Еще бы, он только что рухнул вниз с постамента романтического страдальца и оказался обычным человеком. Может быть, и неплохим, но вряд ли солгавший всему миру о своих самых священных чувствах мог руководствоваться чем-то, кроме расчета. Трусливый тип, вздохнула Макгонагалл, не герой, и ничего общего с ним иметь не следует. Она и сама разберется со школой, не нужны им подлецы. Слишком большая психологическая травма для детей, если пустить к ним этого аморального... Снейпа. Ничего святого.
Северус и не подумал оправдываться и объясняться, проводил взглядом свою бывшую коллегу и отправился в камеру. Там его ждали постепенно приедающиеся развлечения.
Глава опубликована: 28.12.2013
***
Северусу Снейпу уже неизвестно который день подряд было скучно до зубовного скрежета, но даже скрежетать зубами он не решался, ведь это вызвало бы у охраны новый приступ священного трепета, от которого и так было некуда деться. Сначала подобное поклонение льстило самолюбию, разумеется, сбылась едва ли не мечта всей жизни, а потом надоело.
Дементоры тоже утомительны, общаясь с умственно отсталыми сам рано или поздно уподобляешься им, но это полбеды, против этой заразы за время работы в Хогвартсе иммунитет выработался, Снейпа намного больше пугало, что мрачные создания все время пытались пробиться в его сознание и обнаружить там невыносимые для узника картины, чтобы отомстить за свои ежедневные унижения. Да, работали они топорно, но рано или поздно их усилия должны были увенчаться успехом. А Северус и сам не знал, каким именно должен быть результат, потому что вспомнить ничего столь ужасного для себя и тем более придумать не мог. Значит, сюрприз будет, крайне неприятный, но неизбежный.
Заключенный проснулся, окинул безразличным взглядом свою камеру, потянулся, одернул задравшуюся тюремную куртку, в очередной раз критически осмотрел черно-белые полосы на одежде и нашел их неизящными, прошел к окну и засмотрелся на медленно и торжественно падающие с неба белые снежинки. Случайно оказавшийся рядом дементор по привычке икнул и поспешил незаметно удалиться, сползая по стене, но Северусу было не до него.
Можно было бы сказать, что он замер, пораженный величием или глупостью природы, вновь набрасывающей белый покров на землю, чтобы через пару дней смыть его мелким дождем. Даже можно было бы поверить, что Снейп любил дождь, снег, град и прочие виды осадков: с таким восторгом он разглядывал медленно исчезающие в его ладонях белые кристаллы.
Разумеется, дожди бывают разные, они отгораживают тебя от мира непроницаемой завесой, стирая его ластиками серых струй, гладят тебя по лицу, смывая слезы, или хлещут холодной плетью по горящей после пыток коже, заставляют прийти в себя и очнуться. Снежные хлопья нашептывают тебе свои секреты, шурша в ветках деревьев или скрипя под ногами, а гроза как будто грохочет в бессильной ярости в унисон с биением твоего сердца. Но правда была слишком далека от этого. Северус не был настолько романтичен и не считал, что холодные капли на лице, в волосах и на одежде означают солидарность мира с его чувствами. «Небеса плачут вместе с тобой? А снегом сморкаются? Или нет, хлюпают носом у тебя в ботинках? Чушь, иначе их сочувствие вряд ли повлекло бы за собой промокшую обувь и страшный насморк, да и руки бы так не мерзли», – всегда усмехался он, вспомнив детские сказки.
Сейчас, после примерно полугода заключения (точно Снейп затруднялся сказать, ощущение времени оставило его первым, помахав на прощанье рукой), Северус радовался любому разнообразию, сегодня его создал редкий снег за окном. Конечно, град размером с голубиное яйцо, тропический ливень, дождь из слоноподобных лягушек, огненный смерч, песчаная буря, цунами или извержение вулкана были бы намного зрелищнее, их бы узник тоже полюбил всем сердцем, но приходилось довольствоваться малым.
«Хоть бы землетрясение какое завалящее случилось, можно маленькое и незаметное, ну хотя бы крыша в Азкабане протекла», – мечтал Северус, еще не зная, что его персональная катастрофа уже близко.
О ее прибытии ему сообщил Симус, нервно перебирая огромную связку ключей:
– К вам пришел посетитель.
– Я не хочу никого видеть, – покривил душой заключенный, но роли замкнутого ублюдка придерживаться стоило ради личной безопасности. Узнай охрана, что человеческое общение Снейпу приятно, могли либо ограничить посещения, либо заболтать его до смерти, рассказывая о своих проблемах. Вот и приходилось иногда капризничать, словно актеру, утомленному вниманием фанатов.
– Это... я понимаю, но... пожалуйста, сходите. Мне же начальник голову снимет за такое.
– Полноте, вы даже разницу не заметите, голова вам ни к чему, – фыркнул Северус, но милостиво вышел из камеры в темный коридор. Было любопытно, кого настолько могущественного принесло в тюрьму и чье разочарование могло повлечь гнев Мастерса, довольно милого и пугливого человека.
«Ну, разумеется, как я сразу не догадался. Герой всея магической Британии. Ради него можно и убрать охрану из комнаты для свиданий. А мальчишка, похоже, вырос или просто забронзовел», – Северус с любопытством разглядывал совершенно спокойного Поттера. Как величаво он кивнул Симусу, отпуская его! Нет, определенно, сидевший напротив молодой человек мог даже быть опасен, ничем не напоминал того испуганно-виноватого идиота, копию отца, нахального подростка и неуспевающего студента, по ошибке оказавшихся в одном теле.
Разве что внешне не сильно изменился... взъерошенный, худой, но губы сжаты в одну тонкую линию, а глаза за стеклами очков напоминают изумруды. Любой камень, если честно, этот просто по цвету подходит, настолько тяжелый у него взгляд. И абсолютно нечитаемый. Даже зрачки не меняют размер, словно замерзли от звуков голоса героя.
«Северус, ты влип», – с радостью констатировал Снейп, еще не понимая, откуда дует ветер, но предчувствуя проблемы. Появление Поттера где-то поблизости могло гарантировать только их.
– Я попрошу вас ознакомиться с этим документом, – Гарри положил на стол слегка помятый пергамент, аккуратно расправив его.
«А ногти у него, как и были, поломанные, не как у непреклонного героя. Как будто не грызет их, а именно отдирает, когда нервничает, вот и сейчас руки спрятал под столом», – дальнейшие размышления прервались едва не выпаленным вслух «Да что же вам всем одно и то же надо!», но Северус сдержался, перечитав сухую справку из Мунго. Смысл был предельно ясен – Герой страдает редкой формой одержимости, исцелить которую может только сексуальный контакт с объектом желаний.
– Я не вижу, зачем я мог бы понадобиться вам в этой ситуации, мистер Поттер.
– Так вы и есть тот самый «объект желаний», – спокойно произнес Гарри, пытаясь держать себя в руках. Хотелось сказать правду, но это было нельзя, недопустимо.
– То есть... – Северус был удивлен, но виду не подал.
– Вы мне снитесь, я постоянно про вас думаю, даже когда не хочу, – Гарри взъерошил себе волосы, – а это...
Его собеседник закончил за него:
– Кошмар, – Снейп не врал, себя в таких количествах он бы не вынес. Утопился бы. Он здраво оценивал свои недостатки.
– Ну да, – вздрогнул Поттер, – а ведь еще мне надо будет жениться. Представляете, если ночью я начну звать вас? Это сенсация будет. И...
– Неуместно, я понял.
– Вы мне поможете?
– Нет, не вижу никакой возможности.
Среди магов подобные виды отношений не были редкостью, женщин-волшебниц всегда было меньше (достаточно вспомнить семейство Уизли, чтобы представить себе примерное соотношение во всем магмире), но дело в том, что именно эта сфера промчалась на всех парах мимо Северуса. Сначала Лили, а потом... не до экспериментов было. И сейчас не до них. Или... можно попробовать?
– Я вас хорошо изучил.
Поттер улыбнулся слегка зловеще, скривив рот, скрестил руки и откинулся на спинку стула. Она заскрипела, но выдержала. Жаль, было бы интересно посмотреть, как он поведет себя в нелепом положении. Его самообладание уже раздражало до крайней степени, а его замечания попадали точно в цель.
– На случай, если вы... станете упорствовать, я могу кратко обрисовать вам перспективы.
Он выдержал паузу, но эта игра Снейпу наскучила слишком быстро, он вздернул бровь и спросил:
– В перспективе смерть от голода в ожидании вашего ответа?
Гарри скопировал его усмешку:
– Отнюдь, это не приблизит меня к цели. Я думаю, вам здесь скучно. Так вот, если вы откажете, вам будет скучно всю оставшуюся жизнь. Я сделаю все возможное, чтобы из Азкабана вы не вышли.
– Вот как?
– Ну да. У меня есть много козырей, а основным станет ваша ложь о любви к моей матери. Из этого можно много чего вывести, даже поддельность воспоминаний. А еще общественность... они будут разочарованы и разорвут вас. Вы же видели реакцию Макгонагалл.
«В общем, мальчишка прав. Это вполне возможно», – кивнул Северус и ответил, поднимаясь:
– Хорошо, пойдемте.
На удивление, Поттер не произнес ни слова, пока они возвращались в камеру, шел за Снейпом по коридору, даже не топал, как всегда. А Северусу было о чем подумать, ведь он никогда в жизни не занимался любовью с мужчинами, а уж с мальчишками и подавно, если теоретически все было ясно, то практически... практического опыта был ноль. Его никогда не пугали трудности, но в мужской физиологии все же есть пара моментов, точнее, один такой, но весьма существенный...
Просто дать Поттеру такую власть над собой, чтобы позволить ему овладеть его телом... на такое Снейп бы не пошел. Но об этом и речи не было, судя по тому, что мальчишка, сбросив мантию еще в коридоре, покорно прошел в камеру, остановился лицом к стене, снял одним движением легкие спортивные брюки и застыл, уткнувшись лбом в согнутые в локтях руки, как будто заснул за партой или за столом, утомив свой мозг очередным эссе.
«Обычное поведение для героев. Страдать, стиснув зубы, или тупо ждать неизвестно чего, а остальные будут бегать вокруг, придумывая, как бы сиятельная задница не пострадала. Тьфу, вот именно она сейчас и пострадает, если...» Нет, никаких «если», ему придется заставить себя, не такая уж это и проблема, почувствовать возбуждение. Подумать о чем-то соответствующем...
Вот только ни о чем не думалось, в голову лезли глупости. Не в первый раз, пожалуй. Ну, скажите, как можно почувствовать некий хотя бы эмоциональный подъем, увидев голого Руквуда на метле, призывно размахивающего накладной грудью, как флагом? И это после того, как Северус в красках пытался восстановить последнее посещение публичного дома. Давно это было, вот и стерлось из памяти, отцвело и завяло, вытесненное наштампованными для дементоров образами. «Нет, метла, пожалуй, была в тему. Поттер худющий, очень похож», – отметил Северус, подойдя поближе.
Гарри замер, закрыв глаза, и просил только об одном, чтобы его не развернули, не трогали, не надо, он же сейчас разрыдается, не выдержит. Рукав толстовки уже промок от слез, очки сбились и царапали висок, а он испытывал такое отчаяние, что мог бы утопить в нем весь Азкабан. «Это была ошибка, Поттер, ты все уже понял, спьяну хорошие идеи не приходят, а что делать? Терпи. Переживешь», – приказал он сам себе и сжал челюсти. Ничего страшного, что ты готов растаять от восторга, когда твою толстовку закатывают наверх, оголяя спину, слегка прикасаясь к твоей коже пальцами.
– Только давайте обойдемся без лишних... сюсюканий, – вынудил себя сказать Гарри, ежась от холода и удивляясь, что у него до сих пор получается заставить слова не падать редкими камушками, а звучать насмешливо и уверенно.
– Разумеется. Я не заинтересован в том, чтобы затягивать процесс.
У юноши душа ушла в пятки, даже ниже, просочилась сквозь камни пола и осталась там навеки, ведь он втайне надеялся на совсем другой ответ. Не такой равнодушный и холодный, как руки, гладящие сейчас его спину. Гарри ненавидел себя так сильно, что мог бы успокоить орды смущенных дементоров.
Кстати, о дементорах. Они не спускали с посмевшего их оскорбить того, что им заменяло глаза, и сейчас их существо переполняла радость.
Было очевидно, что этот, тот, который моложе, любит их мучителя, и скоро свершится то, что эти волшебники именуют Чудом Первого Раза, после которого оба участника воспылают любовью друг к другу и отдельным частям тела партнера, возможно, не до гроба, но хотя бы на пару месяцев. И злого непредсказуемого мага наверняка уведут на волю и изолируют от ни в чем не повинных созданий, чья цель – сеять вокруг себя страх и смертельную тоску, а никак не чесаться каждый раз, когда узнику захочется позабавиться. А для этого придется обеспечить эти магам приемлемые условия.
Северус как раз понял, что долгое заключение все же влияет не только на умственные способности (иначе с чего он так легко согласился?), память (забыл про смазку), а также на физиологию. Потому что его возбуждала сама мысль о том, что вот этот молодой и сильный мужчина сейчас будет принадлежать ему, удовлетворив его похоть и любопытство.
Он недовольно обернулся на доносившееся от окна робкое покашливание, и возблагодарил небеса, что Поттер ни на что не реагирует, а стоит недвижно и тяжело дыша. Вид радужного дементора и так довольно непривычен, но шокировать не может, а вот покрытая струпьями рука, почти деликатно ставящая на каменный подоконник круглую баночку – может. Баночку со смазкой.
Северус хмыкнул, но все же поблагодарил создание, показав ему сто способов снятия кожи заживо. В кратком изложении, конечно, иначе Гарри поселился бы в камере лет на десять.
Существо окрыленно воспарило ввысь, хлопая черным плащом, а Снейп использовал его дар по назначению.
Как это было? Для Гарри – необъяснимым наслаждением, которое хотелось продлить, замерзнуть тут навеки в чужих ледяных ладонях, придерживающих его за бедра. Для Северуса – ничего нового, да, ощущения приятные, но ради их достижения он бы не стал лезть из кожи вон.
– Теперь вам лучше, надеюсь, и больше вы не станете докучать мне? – спросил он, встретив спокойный взгляд Гарри. Тот уже натянул брюки, слегка поморщившись, и шел к двери.
– Нет, конечно, – ответил Поттер на непонятно какой из вопросов и, не обернувшись, скрылся в тени коридора, прошел в дежурку, где попрощался со стражей, пошутил о таинственных поручениях министра, из-за которых потерял полдня с этим носатым типом, вышел из ворот Азкабана и замер, подняв лицо к небу.
Снежинки были такие же колючие и холодные, как воздух в камере. Если бы Снейп увидел его глаза сейчас, то не думал бы о том, как сильно мальчишка изменился. В них были та