— Но, Найнив, ведь ты не хочешь… — обеспокоенно начал Гавин, но Галад дал ему знак замолчать и подошел к Найнив поближе.
Лицо ее оставалось по-прежнему серьезным, но молодая женщина непроизвольно оправила свое платье, когда он ей улыбнулся. Заметив жест Найнив, Эгвейн не удивилась. Она чувствовала: лишь среди Красных Айя ей удалось бы найти женщину, которая встретит улыбку Галада без волнения.
— Прошу прощения, Найнив, мы явились незваные и навязали свое общество, — проговорил молодой человек спокойно. — Разумеется, мы уйдем. Но помните: когда вам потребуется, мы будем здесь! И что бы ни вынудило вас тогда убежать, мы и в этом деле сумеем помочь.
И тут Найнив ответила на его улыбку. И громко сказала:
— Один!
От неожиданности Галад сморгнул. Улыбчивость его испарилась. Не теряя хладнокровия, он обернулся к Эгвейн. Гавин поднялся и направился к двери.
— Эгвейн! — молвил Галад. — Знай: тебе будет проще, чем кому-либо, в любой день и час призвать меня и поручить любое дело. Надеюсь, ты об этом уже догадалась.
— Два! — произнесла Найнив.
Галад взглянул на нее раздраженно.
— Мы с тобой еще поговорим, — пообещал он Эгвейн, склоняясь над ее протянутой рукой. Подарив ей последнюю улыбку, он неспешно двинулся к выходу.
— Тр-р-р-р-р… — И Гавин стремглав вылетел за дверь, и грациозный шаг Галада заметно убыстрился. — …ри! — закончила слово Найнив, как только дверь захлопнулась за двоими выпровоженными гостями.
Илэйн от удовольствия захлопала в ладоши.
— О, как прекрасно все получилось! — воскликнула она. — Прелестная работа! А я и не знала, что мужчинам запрещено входить в помещения, где располагаются Принятые.
— Вовсе и не запрещено! — сказала Найнив с безразличием в голосе. — Но сии неотесанные медведи об этом и не ведали.
И вновь Илэйн захлопала в ладоши и засмеялась.
— Нужно было, чтобы они ушли, и я бы их попросту выставила, — добавила Найнив, — а Галад все время чуть не представления устраивает. Но, к собственному счастью, у этого молодого человека весьма премилая мордашка.
Услышав такие речи, Эгвейн едва сдержала смех. Раз уж речь зашла об этом, то Галад был моложе Найнив на год, не меньше, а та, говоря о нем, вновь оправляла свое платье.
— Подумаешь, Галад! — Илэйн фыркнула. — Он снова явится беспокоить нас, но я не знаю, сработает ли твой трюк вторично! Он поступает так, как считает нужным и правильным, и ему неважно, кто пострадает при этом, пускай даже он сам!
— Тогда придумаю что-нибудь другое, — пообещала Найнив. — Мы не можем допустить, чтобы их взгляды постоянно сверлили нам спины! Илэйн, если нужно, я приготовлю специально для тебя мазь. Она утишит боль.
В ответ ей Илэйн покачала головой. Потом она легла на кровать, поперек нее, положив подбородок на ладони.
— Чует мое сердце: если узнает Шириам, нам обеим предстоят новые визиты к ней в кабинет. А почему ты ни слова не проронила, Эгвейн? Может быть, твой язычок кот утянул? — Лицо Илэйн стало мрачным. — Или не кот, а Галад?
— Я просто-напросто не нашла нужным пререкаться с ними! — отвечала Эгвейн, покраснев, но стараясь сохранять достоинство хотя бы настолько, насколько оно у нее сохранялось и в самом деле.
— Разумеется! — промолвила Илэйн ворчливо. — Я тоже готова признать, что Галад привлекателен, и весьма! Но как он при этом на самом деле ужасен! И всегда, всегда поступает правильно, причем так, как он правильным считает! Знаю, ужасным это не звучит, но так оно и есть! Насколько мне известно, не было еще случая, чтобы он не подчинился матери, пусть даже дело идет о мелочах. И никогда, никогда он не скажет ни слова лжи, даже самой мелкой неправды, и никогда не ослушается приказа. Но если Галаду покажется, будто вы нарушили одно какое-то из правил, то он не проявит в отношении вас никакой неприязни, хотя будет весьма опечален тем, что вам не по силам существовать согласно его привычным стандартам, — но отсутствие враждебности ничуть не изменит того, что выдаст тебя.
— Как-то от этих слов… неуютно, — проговорила Эгвейн, — но ничего ужасного я не заметила. — Она с осторожностью осмотрела лица подруг. — Не могу даже представить себе Галада, вдруг творящего некое ужасное зло!
Однако Илэйн лишь пожала плечами, очевидно не веря словам Эгвейн, будто бы нашедшей чересчур трудным простое дельце: представить себе то, что сама Илэйн понимала так ясно.
— Если тебе угодно кого-то выделить всерьез — обрати взор свой на Гавина, — произнесла она. — Он весьма мил — зачастую, и к тому же без ума от тебя.
— Гавин! Да он на меня и не взглянул ни разочка! — Эгвейн вспыхнула.
— Разумеется, ни разочка! А ты, как дурочка, все глазела на Галада, пока твои очи не приготовились спорхнуть с твоего личика прямо ему на шею!
Щеки Эгвейн запылали жаром пуще прежнего, ибо она испугалась: а вдруг и впрямь все было так, как обрисовала теперь Илэйн?
— Гавин был еще совсем ребенком, когда Галад спас его от погибели, — продолжала свою речь Илэйн. — Поэтому Гавин никогда не проявит своего интереса к женщине, если ею уже заинтересовался Галад, но я слышала, как он о тебе отзывался, поэтому уж я-то знаю. Никогда ему не удавалось от меня что-либо скрыть!
— Очень приятно слышать! — проговорила Эгвейн, но тут же рассмеялась, заметив одобрительную усмешку Илэйн. — Думаю, надо дать ему возможность сказать пару слов об этом, вместо того чтобы слушать твои россказни!
— Знаешь, а ты могла бы выбрать Зеленую Айя. Иногда Зеленые сестры выходят замуж. Гавин от тебя и в самом деле без ума, так что тебе с ним будет ой как неплохо! Ко всему прочему, я не против, конечно, иметь такую сестренку, как ты!
— Ну, закончили, надеюсь, свою девичью болтовню? — прервала их Найнив. — Надо обсудить дела и посерьезнее!
— Да-да, например, то, что говорила вам Престол Амерлин, когда я ушла! — в тон подруге проговорила Илэйн.
— Не хотелось бы мне распространяться об этом, — проговорила Эгвейн, ощущая неловкость. Не хотелось ей обманывать Илэйн. — Она не сказала нам ничего приятного.
Илэйн недоверчиво фыркнула:
— Многие думают, будто мне легче избежать наказания, чем другим, потому что я — Дочь-Наследница Андора. А правда в другом: случись что-нибудь, мне тогда достается больше, чем прочим, именно потому, что я — Дочь-Наследница. Никто из вас не сотворил ничего такого, чего не делала я тоже, и если у Амерлин нашлись для вас очень строгие слова, то со мной она бы беседовала вдвое строже, чем с вами. А теперь давайте выкладывайте, что она говорила.
— Об этом должны знать только мы трое, — предупредила подругу Найнив. — Черные Айя…
— Найнив! — воскликнула Эгвейн. — Амерлин ведь сказала: Илэйн должна остаться в стороне от всего этого!
— Черные Айя! — Илэйн уже не говорила, а выкрикивала эти два слова, вскочив на колени посредине кровати. — После того как я узнала самое главное, вы не можете не сказать мне всего остального! В стороне я не останусь!
— Но я вовсе не это имела в виду, — успокоила ее Найнив. Эгвейн хватило лишь на то, чтобы смотреть на нее с изумлением. — Эгвейн, именно нас с тобой Лиандрин считала для себя угрозой. Тебя и меня недавно чуть не убили…
— Чуть не убили? — прошептала Илэйн.
— Вероятно, потому, — продолжала Найнив, — что мы по-прежнему представляем для нее угрозу, и потому-то, вероятно, что они уже знают, как долго Амерлин говорила с нами наедине, а может быть, слышали ее слова. Нам нужен еще кто-то, кого они ни в чем не подозревают, и если эта девушка будет неизвестна Амерлин, тем лучше для нас. Не уверена я в том, можем ли мы доверять Амерлин больше, чем Черным Айя. В конце концов, она намерена использовать нас в исполнении своих собственных целей. Я могла бы добавить: она не собирается пускать в дело все наши с тобой способности. Ты меня понимаешь, Эгвейн?
Кивнула подруге Эгвейн довольно неохотно. Тем не менее она произнесла:
— Для тебя это будет опасно, Илэйн, так же опасно, как все, с чем мы столкнулись в Фалме. А может, еще опасней. Не нужно бы тебе в этот раз влезать в наши дела.
— Об опасности мне известно, — отвечала Илэйн без тени страха. Она немного помедлила, затем продолжала: — Когда Андор вступает в войну, Первый Принц Меча командует нашей армией, но вместе с армией в поход отправляется и королева. Семь сотен лет тому назад в битве при Куаллин Ден андорские войска бились из последних сил на грани разгрома, но королева Модреллейн, одна и безо всякого оружия, помчалась верхом на коне, сжимая в руке знамя Льва, в самую гущу тайренской армии. Андорцы сдвинули свои ряды и снова бросились в атаку, дабы спасти свою королеву, и они выиграли битву! Вот какой отваги ждут от королевы Андора! Если я еще не научилась командовать собственным страхом, то должна успеть овладеть сим искусством прежде, чем займу место своей матери на Львином Троне. — Внезапно рассудительность Илэйн уступила место неудержимому хихиканью: — А может быть, вы хотите, чтобы я упустила великолепные приключения, а вместо них скоблила в это время котлы на кухне?
— Так или иначе, а управляться с котлами тебе придется, — сказала ей Найнив, — и надейся, чтобы все вокруг думали, будто, кроме уборки и чистки, забот у тебя нет. А теперь выслушай меня со вниманием.
Илэйн стала слушать подругу, и рот ее против воли открывался, распахиваясь от удивления все шире, ибо Найнив разматывала перед ней вереницу новостей, полученных девушками по воле Престола Амерлин, а также описывала суть задания, возложенного ею на Найнив и Эгвейн, и подробности совершенного на девушек покушения. Она еле сдержала дрожь ужаса, услышав рассказ подруг о Сером Человеке, и с изумлением на лице прочитала документ, который Амерлин вручила Найнив. Возвратив лист исписанной бумаги подругам, она проговорила:
— При следующей встрече с матушкой я бы хотела показать ей что-то похожее.
К этому времени, хотя Найнив и закончила свое повествование, лицо Илэйн вновь выражало крайнее негодование.
— Ну-ну, — молвила она, — вот примерно такие слова и говорят, перед тем как отправиться в горы на львов охотиться, только вот неизвестно, есть ли там львы, а если они там водятся, то они могут ведь и на тебя охоту начать, а могут и кустиками прикинуться. О, молю вас, ежели вдруг вы все же со львами там встретитесь, то постарайтесь не быть ими проглоченными, прежде чем вы узнаете, что они и впрямь в горах водятся!
— Если тебе страшно, — заметила Найнив, — то можешь отойти в сторонку. Но коли отважишься вместе с нами начать новое дело, то отступать будет уже поздно!
С гордостью вскинув голову, Илэйн взметнула кудрями:
— Не стану скрывать, мне страшновато. Я ведь не дурочка! Но я не настолько испугана, чтобы удирать, даже еще не начав!
— Мы тебе кое о чем еще не сказали, — промолвила Найнив. — Я опасаюсь, Амерлин может позволить Мэту умереть.
— Но все уверены, будто Айз Седай всегда Исцеляют любого, кто их просит о помощи! — Дочь-Наследница была словно зажата между негодованием своим и недоверием. — И почему это она даст Мэту умереть? Не могу я в такое поверить! И не верю!
— И я не верю! — воскликнула Эгвейн, от волнения теряя дыхание. Ей бы и в голову не пришло сотворить подобное! Амерлин ни за что не допустит, чтобы Мэт погиб! — Всю дорогу сюда Верин каждый день нам обещала: Амерлин проследит за тем, чтобы Мэт был Исцелен…
Найнив только головой покачала:
— Верин сказала лишь вот что: «Амерлин позаботится о нем». Не совсем одно и то же, верно? И когда я задавала ей прямые вопросы, Амерлин старалась не говорить мне ни «да», ни «нет». Думаю, она еще не приняла окончательного решения.
— Но почему? — спросила Илэйн.
— Потому что Белая Башня все делает для исполнения собственных целей, — сказала Найнив таким голосом, что Эгвейн вздрогнула. — А почему так, я не знаю. Помогут они Мэту выжить или дадут умереть, зависит от того, которое из этих решений способствует исполнению их собственных задач. Ни одна из Трех Клятв не содержит слов, обязующих Исцелить Мэта. В глазах Амерлин Мэт — всего лишь инструмент, а не человек в полном смысле слова. Такой же инструмент, как каждая из нас. Нас, например, она сейчас использует для охоты за Черными Айя, но когда я, например, ломаю какой-либо инструмент и его уже не исправишь, я не проливаю над ним слез. Тогда я просто беру другой инструмент. Вам обеим, девушки, следует хорошенько над этим подумать.
— Но чем мы-то можем ему помочь? — спросила Эгвейн. — Что мы должны для него сделать?
Найнив подошла к своему шкафу, открыла его и стала в нем рыться. Но вот у нее в руках появилась полосатая матерчатая сумка с лечебными травами.
— С моими собственными снадобьями, если мне повезет, я сама сумею его Исцелить! — сказала Найнив.
— Верин не смогла, — проговорила Илэйн. — Морейн и Верин вдвоем ничего не могли поделать. А ведь у Морейн есть ангриал! Не забудь, Найнив, если ты зачерпнешь слишком много Единой Силы, то сожжешь себя дотла. Или же, если повезет, умудришься усмирить себя. Хотя навряд ли можно назвать это везением!
Найнив пожала плечами:
— Они постоянно твердят, будто у меня такой потенциал, какого достаточно, чтобы быть самой могущественной Айз Седай из всех, прошедших по земле за тысячу лет. Может быть, теперь как раз самое времечко выяснить, насколько правы наши наставницы! — И она дернула себя за косу.
Однако сколь храбрые слова ни произносила Найнив, она явно страшилась. Но даже в том случае, если спасение Мэта грозит ей гибелью, она не даст ему умереть!
— Они к тому же утверждают, — сказала Эгвейн, — будто мы, все трое, так же сильны — или же будем, — что и подумать страшно! Может быть, если взяться за дело вместе, мы сможем и поток разделить среди нас троих?
— Мы никогда не пробовали работать вместе, — задумчиво проговорила Найнив. — Не уверена, знаю ли я, как сочетать наши способности. Наша попытка может быть столь же опасной, как и слишком жадное вычерпывание Силы.
— Ну уж если мы собрались поступить так, — проговорила Илэйн, скатываясь с кровати, — значит, к делу? Чем дольше мы обо всем предстоящем болтаем, тем страшней мне становится. Мэт находится в комнатах для гостей. Не знаю, в которой его разместили, но Шириам большего мне не говорила.
Как будто лишь для того, чтобы поставить точку в речи Илэйн, дверь шумно распахнулась, и Айз Седай так свободно вошла в комнату, точно она была ее собственной, а ученицы вторглись в жилье наставницы без спросу.
Чтобы скрыть растерянность, появившуюся у нее на лице, Эгвейн присела перед Айз Седай в глубоком реверансе.
Глава 17
КРАСНАЯ СЕСТРА
Скорее мужской, чем женской красотой отличалась Элайда, и жесткие черты прибавляли зрелости ее лицу, лицу без возраста, лицу Айз Седай. Старой она не выглядела, тем не менее Эгвейн никогда не могла представить себе Элайду в юности. За исключением редких случаев, когда того требовал этикет, свою положенную по званию шаль носили на плечах не многие Айз Седай, — великолепную шаль, с вышитыми на ней виноградными лозами, с огромным изображением Пламени Тар Валона, светящимся, точно слеза алмазного света, однако Элайда носила ее постоянно, и красная бахрома безошибочно указывала, к какой Айя принадлежит ее хозяйка. Она ворвалась в комнату Найнив, точно горячий ветер, и красный цвет полыхал в прорезях ее платья, сшитого из кремового шелка, а из-под края ее юбки виднелись багряные туфли. Темные глаза Айз Седай разглядывали девушек примерно так, как птица рассматривает червячков.
— Ну вот, все вы собрались вместе, — промолвила она. — Должна сказать, меня этот факт не удивляет. — Голос Элайды был не менее претенциозен, чем то, что она носила шаль. Весь ее облик излучал властность, и власть свою Элайда готова была употребить в любой момент, когда, по ее мнению, это становилось необходимо, к тому же Элайда знала о многом гораздо больше, чем те, с кем она разговаривала. Причем ей было безразлично, с кем она говорит, — послушница перед нею или королева.
— Прошу извинения, Элайда Седай, — сказала Найнив, приседая перед властительной дамой в реверансе, — но я как раз собиралась покинуть сие жилище. Мне нужно приналечь на занятия. Простите, если возможно…
— Твои занятия никуда не убегут, — проговорила Элайда. — Они в последние месяцы и так слишком долго тебя дожидались. — Она выхватила из рук Найнив матерчатую сумку и развязала тесемки на ней, но, лишь разок заглянув в сумку, бросила ее на пол. — Целебные травы. Но ты давно не Мудрая из деревеньки, дитя мое! Ты цепляешься за свое прошлое, и это только отбрасывает тебя далеко назад!
— Элайда Седай! — обратилась к ней Илэйн. — Я хочу…
— Помолчи, послушница! — Голос Элайды был холоден и мягок, как нежный шелк, обвивающий отточенную сталь. — Из-за тебя могла оборваться добрая связь между Тар Валоном и Кэймлином, хотя она длится уже три тысячи лет. Ты будешь говорить лишь тогда, когда к тебе обратятся!
Илэйн уставила взгляд в пол, перед носками своих туфель. На щеках ее выступили пунцовые пятна. Следы ее растерянности или гнева? Ответить на сей вопрос Эгвейн не смогла бы.
Не обращая внимания ни на одну из девушек, Элайда с величайшей тщательностью расправила свои юбки, уселась на один из стульев. Дать знак садиться всем остальным она забыла. Лицо Найнив заострилось, и она стала резко и коротко дергать себя за косу. Эгвейн надеялась, что ее самолюбивая подруга сдержит себя и не сядет без разрешения властной Айз Седай на второй стул.
Усевшись поудобней, Элайда долго изучала девушек в полном молчании, лицо ее не выражало ровно ничего. Наконец она спросила всех присутствующих:
— А известно ли вам, что среди нас объявились Черные Айя?
Эгвейн обменялась испуганными взглядами с Найнив и Илэйн.
— Нам об этом говорили, — сказала Найнив предельно осторожным тоном. — Элайда Седай, — добавила она после паузы.
Элайда подняла бровь и молвила:
— Да, так я и полагала, что вам сие известно.
От тона Элайды, в котором словно таилось куда большее, чем прозвучало в словах, Эгвейн вздрогнула, а Найнив, осердясь, уже открыла было свой рот, но острый взор Айз Седай поукоротил всем девушкам язычки.
— Вы двое, — небрежным тоном продолжала Элайда, — вдруг исчезаете, прихватив с собой Дочь-Наследницу Андора, девушку, которая может когда-нибудь стать Королевой Андора, если я не сдеру с нее кожу и не продам ее мастеру, выкраивающему перчатки, — итак, исчезаете без разрешения, без предупреждения и не оставляя никаких следов.
— Силой меня не уводили! — полувозразила Элайде наследница Андора, уткнувшись взором в пол. — Я ушла по своему собственному желанию!
— Будешь ты меня слушать или нет, дитя мое? — Сияние окружило Элайду. Взгляд Айз Седай охватывал Илэйн целиком. — Или я должна преподать тебе урок, прямо здесь и немедленно?!
Илэйн подняла голову, и ни для кого не осталось тайной все, что было написано у нее на лице. Гнев. Долгое время она и Элайда не сводили друг с друга глаз, соединясь взглядами.
Эгвейн сжала пальцы в кулаки, и ногти вонзились в ладони. Происходившее в комнате просто-таки бесило ее. Ведь сама Эгвейн, либо Илэйн, либо Найнив вполне могли бы уничтожить Элайду прямо там, где она находилась. По крайней мере, если застанут Элайду врасплох: она вообще-то не послушница-недоучка, а прошла великолепную тренировку. И если мы что-нибудь предпримем, а не примем покорно то, чем она желает нас попотчевать, тогда разом откажемся от всего. Илэйн, прошу тебя, не делай глупостей!
Илэйн опустила голову.
— Простите меня, Элайда Седай, — с величайшим трудом пробормотала Илэйн. — Я на время забылась…
Свечение вокруг Элайды исчезло, и она громко фыркнула.
— С того дня, как эти две своевольницы прибрали тебя к рукам, ты переняла от них самые скверные привычки! — продолжала свой урок Айз Седай. — А иметь дурные привычки, дитя мое, ты не вправе! В твоем лице Королевой Андора впервые станет Айз Седай. Впервые за тысячу лет Королева взойдет на трон, будучи Айз Седай! Ты станешь одной из самых сильных среди всех нас, из всех Айз Седай со времени Разлома Мира, и обретешь, возможно, такое могущество, чтобы стать первой правительницей, которая со времен Разлома в открытую заявит миру, что она — Айз Седай! Не рискуй же своим будущим, дитя мое, ибо ты еще можешь все потерять. А я вложила в тебя столько сил, отдала тебе слишком много времени и не желаю такого исхода! Ты понимаешь меня?
— Думаю, я вас понимаю, Элайда Седай, — отвечала Илэйн. Но голос ее звучал так, будто она не понимала ничего. Не больше, чем Эгвейн.
Элайда, однако, сменила тему беседы.
— Ты, Илэйн, можешь подвергнуться вдруг смертельной опасности. Все вы, втроем, рискуете угодить в беду. Вы пропали из Башни неизвестно куда, потом вернулись, а во время вашего отсутствия Лиандрин и ее… сообщницы неожиданно исчезли ни с того ни с сего. И сами собой неминуемо напрашиваются разные сравнения. Мы уверены в одном: Лиандрин и те, кто бежал с нею вместе, — Пособники Тьмы, Черные Айя. Я не желаю, чтобы подобное обвинение было брошено и Илэйн, а чтобы защитить ее, я должна, вероятно, защищать вас всех. Расскажите мне: почему вы покинули Башню и чем занимались последние месяцы, а уж я для вас совершу все, на что я способна, не сомневайтесь! — Взор ее впился в Эгвейн, точно крючья багров.
Эгвейн вынуждена была выискивать ответ, который устроил бы Айз Седай. Говорили, будто иногда Элайда обладала способностью различать ложь и правду в речи любого человека.
— Причиной… Причиной всего был Мэт, — выговорила Эгвейн. — Он очень болен. — Она старалась поосторожней выбирать каждое свое слово, чтобы в ответе ее не проскользнула ложь, но чтобы от речи ее сложилось представление, весьма далекое от истинной картины. Айз Седай все время так поступают! — Ну вот мы и отправились в дорогу… Ну вот мы привезли его, чтобы Исцелить. Если бы мы не сделали этого, Мэт мог умереть. Исцелить его собирается Амерлин.
Я надеюсь. Эгвейн заставила себя не опускать взора под взглядом Красной Айз Седай, изо всех сил стараясь не переминаться перед нею с виноватым видом. Но по выражению лица Элайды невозможно было понять, верит ли она хоть единому слову девушки.
— Довольно об этом, Эгвейн! — прервала подругу Найнив. Свой проницательный взор Элайда перевела на нее, но Найнив не подала виду, что он произвел на нее впечатление. Просто встретила взор Айз Седай не моргнув глазом. — Простите меня за вмешательство в ваш разговор, Элайда Седай, — проговорила она бестрепетно, — но Престол Амерлин предупреждала нас: проступки наши должны быть оставлены на нашей совести и позабыты. Мы как будто начали заново, эта часть — в прошлом, даже упоминать о них не должно. Амерлин посоветовала нам: все должно быть так, будто ничего и не происходило!
— Именно так она и сказала? — По-прежнему ни одна тень в голосе или на лице Элайды не давала возможности понять, верила она разглагольствованиям девушек или нет. — Интересно. Вряд ли вы забудете совершенно, раз всей Башне объявлено о вашем наказании. Кстати, прецедента не имеющем. Неслыханном! Куда менее возможном, чем усмирение. Я могу понять, почему вы сами изо всех сил стараетесь напрочь позабыть о своих проступках. Ведь насколько я понимаю, тебя, Илэйн, возведут на ступень Принятой. Тебя и Эгвейн. Трудно считать подобное наказанием!
Илэйн послала Айз Седай такой взгляд, будто просила дать ей слово.
— По словам Престола Амерлин, мы уже к этому готовы! — заявила она отважно. В голосе ее просквозила тень вызова. — Я уже многому выучилась, Элайда Седай, и достаточно подросла! Она бы не избрала именно меня, чтобы поднять послушницу до звания Принятой, если бы я не была его достойна!
— Выучилась? — проговорила Элайда задумчиво. — И выросла? Что ж, быть может, ты и права…
По тону ее невозможно было осознать, насколько она одобряет решение, принятое Амерлин. Ищущий взгляд Элайды вновь переключился на Эгвейн и Найнив. — Вы возвратились сюда вместе с Мэтом, юношей из вашей деревни. Был еще один ваш земляк, тоже молодой. Ранд ал'Тор.
Эгвейн почуяла, будто ледяная рука вдруг вонзилась ей в живот.
— Надеюсь, он здоров, — спокойным голосом проговорила Найнив, но рука ее, схватившая кончик косы, сжалась в кулак. — Но мы его давненько не видели…
— Интересный молодой мужчина, — проговорила Элайда, не сводя с лиц учениц своего изучающего взгляда. — Всего однажды встречала я его, но у меня он сразу вызвал… крайний интерес. Полагаю, он, по всей видимости, та'верен. Да, именно так! Вероятно, он — ответы на многие вопросы. Должно быть, этот Эмондов Луг — необыкновенное место, раз дал миру вас двоих. И Ранда ал'Тора.
— Деревня как деревня, — заметила Найнив. — Простая деревня, точно такая, как сотни других.
— Да. Разумеется! — Элайда улыбнулась, и губы ее изогнулись так холодно, что желудок Эгвейн сжался. — Расскажите же мне о Ранд ал'Торе! Амерлин же не приказывала вам умалчивать и о нем тоже? Верно я говорю?
Найнив дернула себя за косу. Илэйн так воззрилась на ковер, будто под ним было упрятано бесценное. А Эгвейн терзала свое сознание, отыскивая слова для ответа. Говорят, Элайда умеет распознавать, в чем человек, солгал. Но если она и в самом деле может расслышать в моей речи ложь, о Свет!.. Молчание тянулось сквозь время, пока Найнив не открыла было свой рот вновь.
Но не успела она и слова молвить, как вновь распахнулась дверь. С некоторым удивлением осматривала собравшихся в комнате стоящая на пороге Шириам.
— Как хорошо, я нашла тебя наконец, Илэйн! — воскликнула она. — Мне нужна ты и обе твои подруги! А тебя, Элайда, я не ожидала здесь встретить…
— Всех нас разбирает любопытство. Всем нам хочется узнать об этих девушках, — проговорила Элайда, поднимаясь со стула и оправляя свою шаль. — Почему они все-таки убежали? Какие приключения испытали во время своего отсутствия? Они уверяют меня, будто мать приказала им не распространяться об этом.
— Именно так! — одобрила сдержанность учениц Шириам. — Они понесут достойное наказание, оно и положит конец всему. Я всегда придерживалась такого мнения: когда наказание уже осуществлено, вина, его вызвавшая, должна быть стерта из памяти!
Длительное время две Айз Седай стояли друг против друга, взирая друг другу в глаза, и гладкие лица их обеих не имели никакого определенного выражения. Затем Элайда произнесла:
— Разумеется! Придется мне, вероятно, побеседовать с ними в какое-то другое время. И на другие темы. — И показалось Эгвейн, будто ее взгляд, обращенный сразу всем трем женщинам в белых нарядах, выражал серьезное предостережение, но Элайда уже проскользнула мимо Шириам прямо к двери.
Придержав дверь открытой, Наставница послушниц проводила взглядом Айз Седай, спускавшуюся с галереи. Лицо Шириам по-прежнему оставалось непроницаемым.
С облегчением вздохнув, Эгвейн тут же услышала подобные вздохи Илэйн и Найнив. — Она мне угрожала, а? — произнесла Илэйн с некоторым недоверием, будто убеждая себя.
— Она угрожала мне усмирением — в том случае, если я не перестану быть… своевольной!
— Ты поняла ее неправильно! — возразила Шириам. — Если бы за своеволие наказывали усмирением, то в списке усмиренных было бы столько имен, что тебе и не выучить! Среди женщин, добившихся получения шали и кольца, кротких было не так много. Разумеется, последнее ни в коей мере не означает, что вам не нужно научиться действовать кротостью и смирением — когда такой способ поведения необходим.
— Да, Шириам Седай! — ответствовали все три девушки в один голос, и Шириам не смогла сдержать улыбку.
— Ну, видите? По крайней мере внешнее смирение вы проявить уже можете. И прежде чем вы заработаете себе путь к возвращению доброго отношения к вам со стороны Амерлин, вам представится достаточно возможностей в этом напрактиковаться. А там и я стану к вам милостивей. Но моего расположения вам добиться будет трудней!
— Да, Шириам Седай! — отвечала Эгвейн, но на сей раз ее поддержала одновременно одна лишь Илэйн. А Найнив спросила:
— Что с… телом, Шириам Седай? С этим… с Бездушным? Вы разузнали, кто убил его? Или хотя бы зачем он пробрался в Башню?
Шириам строго поджала губы.
— Ты делаешь всего один только шаг вперед, Найнив, и сразу же отступаешь на шаг, — сухо заметила наставница. — Поскольку Илэйн твоим словам не удивляется, то для меня очевидно: ты рассказала обо всем ей — и это после того, как я предупредила: никому ни слова о случившемся! Значит, в Башне уже семь человек знают, что на половине послушниц сегодня был убит мужчина. И из этих семи двое — слуги, которым более ничего не известно. Кроме того, что им велено держать язык за зубами. Что ж, ежели для тебя не имеет никакого веса приказание Наставницы послушниц — а коли это и на самом деле так, я постараюсь тебя вразумить! — может быть, ты соизволишь исполнять приказ Престола Амерлин? Ты не должна говорить об известном тебе случае ни с кем, кроме матери и меня. Амерлин не потерпит больше слухов! Хватит и тех, с которыми приходится бороться сейчас. Ты уразумела, о чем я говорю?
Вопрос ее, высказанный голосом весьма суровым, вызвал целый хор ответов: «О да, Шириам Седай!» Но Найнив продолжила:
— Вы сказали, Шириам Седай, о случившемся знают семеро. Прибавьте еще тех, кто убил покушавшегося на нас. И может, злодеям помогли проникнуть в Башню?
— Это вас не касается! — Спокойным взглядом Шириам обняла всех трех девушек. — Об этом человеке я буду задавать вопросы всем, кому только возможно. А вы забудете все, что знаете о мертвом мужчине. Если я обнаружу какое-то иное поведение с вашей стороны… Знайте: есть кое-что и похуже, чем выскабливание котлов! И никаких оправданий я не приму. Еще кто-нибудь хочет о чем-то спросить?