Учитывая несущественное число публикаций, посвящённых Е. А. Малову в современных научных изданиях, можно сделать вывод, что интерес к нему невелик. Но это мнение будет не вполне корректным. Необходимо сказать, что это скорее следствие некоторой осторожности исследователей и редакционных коллегий.
Как известно, Е. А. Малов был преподавателем противомусульманского отделения Казанской духовной академии. Стоит сказать, что это отделение – альма-матер многих выдающихся исследователей-востоковедов той эпохи. Кроме Е. А. Малова там работали Н. И. Ильминский, Н. П. Остроумов, Г. С. Саблуков и А. А. Архангельский.
Сегодня сложно представить себе существование подобного образовательного направления (во всяком случае, в нашей стране). Разумеется, противомусульманское отделение имело глубоко идеологические корни, берущие начало в государственной политике Николая I, во время царствования которого была разработана концепция «официальной народности», одной из составляющих которой являлось православие.
Чтобы понять саму сущность деятельности Е. А. Малова, следует учитывать данный исторический контекст. Сейчас Россия – многонациональное светское государство, в конституции которого закреплена свобода вероисповедания; но так было не всегда. Тем не менее, рассматривать религиозную политику дореволюционной эпохи сквозь призму современных представлений о религиозных чувствах – значит совершать грубую ошибку.
«Борьба» с исламом, развернувшаяся в Казанской духовной академии во второй половине XIX века, отнюдь не преследовала цели угнетения по религиозному признаку. Вплоть до шестидесятых годов XIX столетия официальная политика Российской империи базировалась на интеграции мусульман.
Указ «О терпимости всех вероисповеданий», давший зелёный свет строительству мечетей, был издан ещё в 1773 г. Помимо прочего, Казань, в которой Е. А. Малов в течение всей своей жизни осуществлял научную и миссионерскую деятельность, изначально была центром издания мусульманской религиозной литературы (что стало возможно после снятия запрета на издание литературы подобного рода в 1800 году).
Изначально Е. А. Малов, как и другие казанские исследователи той эпохи, рассматривали ислам в контексте интересов христианского миссионерства. Е. В. Колесова пишет: «Казанское миссионерское востоковедение формировалось как прикладное востоковедение, призванное способствовать христианизации национальных окраин Российской империи»[4].
Выраженную антиисламскую направленность деятельность Е. А. Малова приобрела в 1870-х годах. В этом смысле наиболее примечательна статья «Очерк религиозного состояния крещеных татар, подвергшихся влиянию магометанства (Миссионерский дневник)», написанная Е. А. Маловым в 1872 году.
Как можно понять из названия, автор рассматривает возвращение крещёных татар в свою историческую религию как глубоко негативный процесс, угрожающий православной вере. Можно сказать, что изменение позиции, точки зрения Е. А. Малова – одно из проявлений поворота государственной политики в отношении мусульман Российской Империи, произошедшего в указанный период.
Негативное отношение мусульман Поволжья к Крымской войне 1853–1856 гг., а также усиленное обращение крещёных татар в ислам стали важной угрозой самодержавию, одной из возможных причин дестабилизации российского государства конца XIX века. Именно в этом контексте и следует рассматривать публицистическую и миссионерскую деятельность Е. А. Малова, в определённый момент принявшую ярко выраженный антиисламский характер.
В свою очередь, обращение крещёных татар в ислам, а также связанный с этим поворот в сторону большей религиозной радикальности в позиции Е. А. Малова имеет непосредственное отношение к деятельности мусульманских мулл.
Именно их работа, с точки зрения Е. А. Малова, являлась одной из главнейших причин «отступничества» старо- и новокрещёных татар. В своей статье «Отпадение крещёных татар от православия» он пишет буквально следующее: «Отступничество крещёных татар в мусульманство в казанской епархии все более и более принимает широкие размеры. Из семи приходов одного Казанского уезда с крещённым татарским населением в количестве 2,560 душ обоих полов в православии остаются пока крещеные татары одного только Апазовского прихода. Но на долго ли останутся в православии и эти последние, неизвестно… Пределы настоящей статьи не дозволяют нам объяснять подробно причины отступничества вообще крещеных татар казанской и других епархий в мусульманство. Кратко же их можно выразить так... муллы никогда не переставали подстрекать крещеных татар к отступничеству».
Нам известно, что положение муллы соприкасалось с определёнными социальными привилегиями и выгодами. Как правило, муллы были гораздо богаче собственных прихожан, имея целый ряд доходный статей: от пожертвований и собственного хозяйства до ремесленничества и торговли.[5]
В свою очередь, это социальное положение муллы стремились всячески сохранить и даже приумножить, в частности, в некоторых случаях муллы имели возможности передачи собственного положения своим детям. Передавая слова татарина Габита из деревни Турнаяз, ставшего попутчиком Е. А. Малову в одном из путешествий по татарским деревням Казанской губернии, Е. А. Малов писал: «Жаль только, продолжат Габит, что сын сулабашского муллы не в отца пошел. Читать почти не умеет, а указ на должность муллы уже получилъ… Да, говорят, отец просил общество одобренье дать. Общество думало, что сын будет такой же, каков отец, и дало одобренье. Слышно, что отцу дорого стоило выхлопотать это одобренье: денег много поиздержал; да без денег не обошлось и тогда, когда выправлял указ сыну. Теперь и отец и сын – оба указные муллы».
В статье «Увещания отступникам из крещёных татар» Е. А. Малов повествует о крещёном татарине Терентии Васильеве, выдающем себя муллою, знакомя читателей журнала «Миссионер» с «религиозным состоянием отступников». Крещённые татары, обращённые в мусульманство, характеризуются в этой статье как зачастую плохо знающие русский язык, но ещё чаще – как оправдывающие этим обстоятельством собственное обращение к исламу: «мы совершаем молитвы по-своему (т.е. по-мусульмански), молимся за Государя и за чиновников, а по-русски не знаем».
Глава 4. Образование
Проблемы языкового барьера, а также связанные с этим вопросы начального образования народов, населяющих национальные окраины Российской Империи, в тот период стояли особенно остро. Е. А. Малов уделял этой стороне дела достаточно много внимания. В этой главе мы рассмотрим позицию и эволюцию взглядов Е. А. Малова касательно этих тем.
Современные исследователи рассматривают отношение Е. А. Малова к образованию в контексте образовательной системы Н. И. Ильминского, другого видного миссионера, учёного-тюрколога. Педагогические наработки Н. И. Ильминского лежали прежде всего в области распространения грамотности среди нерусских народов Российской империи.
Известно, что после смерти Н. И. Ильминского Е. А. Малов стал неофициальным оппонентом системы инородческого образования. И правда, в своих миссионерских дневниках Е. А. Малов подвергает данную систему существенной критике. Несмотря на это, более ранние записи свидетельствуют о том, что изначально Е. А. Малов был сторонником этих образовательных и педагогических концепций. Тем не менее, наследие Н. И. Ильминского вызывало обширные дискуссии как в дореволюционные времена, – и в чиновничьей, и в церковной среде, – так и в советскую эпоху.
Следует напомнить, что основными пунктами просветительской системы Н. И. Ильминского являлись следующие:
· начальное (школьное) обучение для детей нерусских народов на родном языке, двуязычное преподавание;
· осуществление перевода и издания учебных пособий на родных для инородцев языках;
· национальное учительство.
Как известно, религиозная политика Поволжья прежде всего основывалась на распространении данных педагогических принципов, что также принято связывать с отпадениями новокрещёных от православной веры во второй половине XIX века.
Рост националистических воззрений в России конца XIX – начала XX века отразился на возникновении противоречивых интерпретаций образовательных концепций Н. И. Ильминского. Кто-то видел в них прежде всего проект русификации инородческого населения, кто-то – в первую очередь способ формирования национального самосознания у крещёного, но не русского населения. Всё больше и больше уделялось внимания именно фактору унификации, который невольно преследовала система Н. И. Ильминского. Это нашло своё отражение в дневниках Е. А. Малова, о чём и пойдёт речь далее.
Дневниковые записи Е. А. Малова 60-70-х годов говорят о его абсолютной поддержке существующих тогда методов инородческого образования. Так, он отмечает серьёзную потребность в переводе книг на родные для инородцев языки с целью преподавания в том числе на этих языках. Е. А. Малов был убеждён, что образование должно базироваться на религиозных началах и служить основой формирования православного самосознания у новокрещёных. Е. А. Малов писал: «Школа для детей крещёных инородцев есть первый, надежный и верный путь к утверждению инородцев в христианстве»[6]. В эти же годы он публикует статью, посвящённую новокрещенским школам XVIII века, критикуя в ней обучение инородцев исключительно на русском. Согласно Е. А. Малову, эти принципы не только не способствовали усвоению православия среди крещёных инородцев, но и создавали дополнительные образовательные трудности. Эти взгляды были выражены в его дневнике. В 1871 году он напишет, что «преподавание на русском языке сделает христианские догматы недоступными “для глубины их души”».[7]
После издания закона о веротерпимости в 1905 году Е. А. Малов критически отозвался о статье А. С. Будиловича, посвящённой школам, созданным не на базе образовательных концепций Н. И. Ильминского. А. С. Будилович полагал, что преподавание только на русском языке негативно отражается овладении инородцами собственно русским языком. Е. А. Малов не соглашался с этим тезисом. Обучение на инородческих языках представлялось ему фактором формирования множества национальностей, что, на его взгляд, становилось угрозой «единству России».[8]
Заключение
В данной работе были подробно изучены исследовательские интересы и комплекс научных воззрений известного тюрколога, публициста и миссионера Евфимия Александровича Малова. В частности, были подробным образом рассмотрены: позиция Е. А. Малова на Коран как источник мусульманского права; история пророков и мусульманское вероучение в контексте трудов Е. А. Малова; деятельность мусульманских мулл и связанные с этим образовательные проблемы в рамках его миссионерской работы.
Свою публицистическую критику Е. А. Малов обрушивал не только на текстовый фундамент религии мусульман, но и на многие более приземлённые аспекты – к примеру, критиковал ислам как религиозный институт. Часто свои полемические выпады на страницах журналов Е. А. Малов направлял в сторону мусульманских мулл.
При этом изначально Евфимий Александрович, как и другие казанские исследователи той эпохи, рассматривали ислам в контексте интересов христианского миссионерства. Е. В. Колесова пишет: «Казанское миссионерское востоковедение формировалось как прикладное востоковедение, призванное способствовать христианизации национальных окраин Российской империи»[9].
Как уже было сказано, выраженную антиисламскую направленность деятельность Е. А. Малова приобрела в 1870-х годах. В этом смысле наиболее примечательна статья «Очерк религиозного состояния крещеных татар, подвергшихся влиянию магометанства (Миссионерский дневник)», написанная Е. А. Маловым в 1872 году.
Рассматривая в курсовой работе разнообразные таланты и сферы деятельности Е. А. Малова, был сделан вывод, что он являлся блестящим полемистом и был «полевым», настоящим миссионером. Но его профессионализм не ограничивался этой деятельностью, не замыкался на ней. Разумеется, не менее развита в известном тюркологе была и исследовательская сторона, Е. А. Малов был видным учёным, за всю свою рабочую карьеру сделав фундаментальный вклад в исследование мусульманских текстов – от Корана до религиозно-популярной, образовательной литературы в религиозном ключе.
Список литературы
1. Татарская энциклопедия: В 6 т. /Гл. ред. М.Х. Хасанов, ответ. ред. Г.С. Сабирзянов. – Казань, 2008. – Т.4. – С. 47.
2. Знаменский П.В. На память о Николае Ивановиче Ильминском. К двадцатипятилетию Братства Святителя Гурия. – Казань, 1892. – С. 156.
3. Малов Е.А. Мухаммеданское учение о кончине мира. – Казань, 1897. – С. 94-95.
4. Колесова Е.В. Востоковедение в синодальных учебных заведениях Казани (середина XIX – начало XX вв.): дис. … канд. истор. наук / Е.В. Колесова. Казань, 2000. 206 с.
5. Маликов Рашид Ильязович Материальное положение татарских мулл Казанской губернии конца XIX начала XX вв. // Вестник ТГГПУ. 2011. №26. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/materialnoe-polozhenie-tatarskih-mull-kazanskoy-gubernii-kontsa-xix-nachala-xx-vv (дата обращения: 14.09.2018).
6. Миссионерские заметки священника г. Казани церкви Богоявления Господня Евфимия Малова. –Ч.2. 1869–1871 // ОРРК НБЛ (Отдел рукописей и редких книг Научной библиотеки имени Н.И.Лобачевского Казанского университета). Ф.7. Ед. хр. 14.
7. Миссионерские заметки священника г. Казани церкви Богоявления Господня Евфимия Малова. –Ч.2. 1869–1871 // ОРРК НБЛ (Отдел рукописей и редких книг Научной библиотеки имени Н.И.Лобачевского Казанского университета). Ф.7. Ед. хр. 14.
8. Миссионерские беседы с Мухаммеда нами протоиерея Е.А. Малова. 1905 и 1909 // ОРРК НБЛ. Ф. 7. Ед. хр. 9.
9. Колесова Е.В. Востоковедение в синодальных учебных заведениях Казани (середина XIX – начало XX вв.): дис. … канд. истор. наук / Е.В. Колесова. Казань, 2000. 206 с.
[1] Татарская энциклопедия: В 6 т. /Гл. ред. М.Х. Хасанов, ответ. ред. Г.С. Сабирзянов. – Казань, 2008. – Т.4. – С. 47.
[2] Знаменский П.В. На память о Николае Ивановиче Ильминском. К двадцатипятилетию Братства Святителя Гурия. – Казань, 1892. – С. 156.
[3] Малов Е.А. Мухаммеданское учение о кончине мира. – Казань, 1897. – С. 94-95.
[4] Колесова Е.В. Востоковедение в синодальных учебных заведениях Казани (середина XIX – начало XX вв.): дис. … канд. истор. наук / Е.В. Колесова. Казань, 2000. 206 с.
[5] Маликов Рашид Ильязович Материальное положение татарских мулл Казанской губернии конца XIX начала XX вв // Вестник ТГГПУ. 2011. №26. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/materialnoe-polozhenie-tatarskih-mull-kazanskoy-gubernii-kontsa-xix-nachala-xx-vv (дата обращения: 14.09.2018).
[6] Миссионерские заметки священника г.Казани церкви Богоявления Господня Ев-фимия Малова. –Ч.2. 1869–1871 // ОРРК НБЛ (Отдел рукописей и редких книг Научной библиотеки имени Н.И.Лобачевского Казанского университета). Ф.7. Ед.хр.14.
[7] Миссионерские заметки священника г.Казани церкви Богоявления Господня Ев-фимия Малова. –Ч.2. 1869–1871 // ОРРК НБЛ(Отдел рукописей и редких книг Научной библиотеки имени Н.И.Лобачевского Казанского университета). Ф.7. Ед.хр.14.
[8] Миссионерские беседы с мухаммеданами протоиерея Е.А. Малова. 1905 и 1909 // ОРРК НБЛ. Ф.7. Ед. хр.9.
[9] Колесова Е.В. Востоковедение в синодальных учебных заведениях Казани (середина XIX – начало XX вв.): дис. … канд. истор. наук / Е.В. Колесова. Казань, 2000. 206 с.