Всё не то, чем кажется, и не наоборот
Потерявшийся.
В зал зашёл рослый жук в чёрном костюме, сопровождаемый судьёй в белом кудрявом парике, и хрипло рявкнул: “Всем встать! Суд идёт!”
- Мы слушаем дело об убийстве нашего дорогого господина Сколопендренко, всем хорошо известного, – сипло пролепетал судья откуда-то из-под кудрей и рукавом утёр слезу с длинных клешневидных зубов.
За столом в наручниках, окружённый всевозможными букашками, козявками размером с хороший гардероб, стоял человек, чем-то похожий на змею, только очень испуганную, с бородой и выпучившую глаза змею (если вы видели таких). Так обычно и выглядят все доктора.
Он искренне не понимал, что происходит, пока очередной таракан, закинув свои усища за спину, не спросил громко и уверенно: “Что вы скажете в своё оправдание, доктор Томас, если можно теперь вас так называть?
- Я просто … я… – доктор благополучно прослушал обвинение.
Конечно же, любой едва ли нашёл бы слова, пережив те же события, что произошли с обвиняемым ранее, не говоря уже о том, что с тобой вдобавок беседует противнейший таракан в, между прочим, безвкусном костюме.
_______
Это была ещё одна операция, тот редкий случай, который даже доктор Том не назвал бы пустяком. Писк - самое нежеланное, что могли услышать присутствовавшие,- вот-вот раздался бы по операционной. Склонившись вокруг стола, врачи всеми способами пытались удержать уходящую жизнь. Скальпель Тома почти подобрался к тому опухшему кровавому сгустку. Но злополучная рука, решив сыграть ужаснейшую шутку, дёрнулась. Лезвие подпрыгнуло вверх, но доктор поймал его, сжав так сильно, как только мог. Никто не заметил этой ужасной оплошности. Такого ещё ни разу не происходило. Это молниеносное движение могло стоить ему слишком многого. Операция кончилась успешно, без неприятных дёрганий. Но что это было?
_______
Шёл мелкий противный дождик, и столь же противными казались Тому, погружённому в свои раздумья, и серые дома, и улица, и лица прохожих. Не успев опомниться, он оказался в знакомом месте, полном таких же игроков, как и он сам, которое скрыто от любых глаз. Он зашёл в душный зал, даже не сняв пальто и красный шарф, и пронёсся мимо неких господ, раскидывающих не самые лучшие слова направо и налево.
Всё не то, чем кажется, и не наоборот
- Ваша ставка, сэр Томас, - будто спел мужчина во фраке перед зелёным столом, держа в морщинистых руках фишки.
Томас, уже приготовившись к своему первому кону, сгрёб кучку фишек левой рукой, хотя был правшой, и щедро подвинул их на середину стола. Лишь новички удивились такому жесту, когда старички прекрасно знали, что он обязательно приумножит это количество в несколько раз.
- Не останетесь ли вы и без гроша таким путём? – ехидно спросил рыжеволосый желторот, смотря в пол.
- Ни в коем случае! - ответил тот, и все дружно захохотали, дивясь незнанию рыжего.
Спустя пару конов лишние новички отсеялись и остались лишь самые знающие, большеголовые, очкастые и старейшие старейшины, исключением же был довольно молодой змеевидный доктор Томас, вызвавшийся сам раздать карты. Он, умело прошелестев ими, отправлял их к новоиспечённым хозяевам. Но вот последние карты страннейшим образом разлетелись во все стороны, обнажив свои масти. Всеобщий взгляд устремился на Тома, уставившегося на свою руку, которая будто клешнёй зажала туза червей намертво. Шуршание и шёпот прокатилось волной по этим горбам.
- Всё хорошо? - спросил старик, подняв седую бровь настолько, что все смогли впервые лицезреть его черные глаза.
Том потряс головой, спрятал руку под зелёный стол и, криво улыбнувшись, глупо отшутился, стараясь избегать посторонних маленьких глаз. Но заметил небольшой пистолет, лежащий на тумбочке, они здесь не были редкостью, и ему всегда было интересно, стреляли ли они когда-то. Нависла неловкая пауза, пока в зал не зашёл некий господин. Все, даже кому это давалось с трудом, сразу привстали и стали приветствовать его за тончайшую коротенькую руку. Тому он сразу показался похожим на мухоловку или ещё каких-нибудь таких же паразитов, вызывающих у него лишь отвращение, из-за чего при взгляде на его длинную фигуру он вжался в стул.
Его звали Скарсбрик. Когда он взялся с ними играть, доктор лишний раз убедился, посмотрев на его тонкие, длиннющие, почти гусарские усики, что произошёл он от насекомых. Коны ползли хуже местных троллейбусов, игра была настолько напряжённая, что некоторые, не выдерживая, уходили посередине. И вот выбыли все, лишь двое продолжали. На руках у Тома были неплохие карты, только один неверный шаг его жучиного соперника - и тот выбывает. Скарсбрик долго размышлял, пока перед Томом на зелёном полотне не выросли те карты, которых он никак не ожидал. Наблюдающие затаили дыхание, внимательно следя за действиями доктора.
- Фолд, – наконец сквозь зубы процедил он, оставив карты.
Потерявшийся.
Все ахнули, охнули, или даже крякнули, и громко стали поздравлять победителя, пожимая его крючковатые ручки. Том долго глядел в паркет, считая царапины на нём. Потом резко встал, схватил шарф и, поблагодарив за игру, поспешно удалился. Он проиграл не так много, но проиграл же. У него появился соперник.
________
Ночью дома он никак не мог об этом забыть, из-за чего чуть не вытоптал на ковре лысую дорожку, глубоко уйдя в свои рассуждения. Утром же снова назначили операцию. Случай был нетяжёлый, просто воспалившийся аппендикс, требующий толковых пару минут и аккуратности. Полдела было уже сделано, оставалось лишь вырезать его, а за такое брался, конечно, доктор Том. Надевая перчатки, он сжал руку со всей силы, как бы прося её не дрожать.
Под холодной струёй света поблёскивала набухшая головка того отростка. “Всего один взмах”, – думал доктор, направляя скальпель к нему. Он прикоснулся к тонкому красному тельцу, но резко отпрянул. Рука дернулась. Лезвие попало по головке, и аппендицит разорвался. Двое врачей срочно ринулись к инструментам, что-то крича и приказывая друг другу. Том, попятившись к стенке, прижался к ней, не замечая вокруг мечущихся коллег. Его рука не переставала дрожать, как последняя лапка раздавленного паучка.
Его выставили за двери, и только через полчаса он узнал, что пациент был не в лучшем состоянии, но остался жив. Для Тома это означало лишь одно. На пороге его кабинета стоял главврач с самым мрачным выражением лица.
- Томас, мы очень вами дорожим, но с таким недугом мы не можем вас здесь держать. Надеюсь, вы поймёте. Прощайте, - бубнил он, еле выговаривая слова, будто его рот слипся.
Тот молча протянул ему лист, который Том сразу же выронил дрожащей рукой, не смея поднять глаз.
_______
Он вышел на улицу, бессмысленно бродя по дорожкам, тротуарам, мимо ярких вывесок и мимо вроде весёлых прохожих. Темнело. И вот он снова там, в том душном и знакомом месте. Не стягивая шарфа, он уселся за один из столов и сразу закурил. Перед ним восседал с бокалом вина Скарсбрик и двое господ. Что-то с ним было не так. Игра началась. Первый, второй... шестой кон - и все проигрышные для доктора, фишек становилось всё меньше и надежды тоже. Том вечно отвлекался на своего соперника, он ему что-то напоминал.
Потерявшийся.
“Как же он похож на жука. Нет… На сколопендру… Да, да, на тех самых сколопендр, которых я давил в детстве. Да он никакой не Скарсбрик, а Сколопендренко!”- неожиданно догадался он.
Они продолжали играть. Сколопендренко всё больше напоминал ему сколопендру, такую противную, усатую, со многими лапками … Да и вроде у того уже не две руки. И усы длиннее прежнего. Новый кон, и ставки велики. Том глядел на свои карты, такие же белые, как и стены в той злосчастной операционной, и, подняв глаза, он увидел ту же белизну и стерильность, даже ощутил запах хлорки.
Спустя пару конов доктор перестал понимать, как какая-то сколопендра может обыграть его пять раз подряд. Они остались вдвоём. Вдруг его осенило: “ Что этот жук делает в таком стерильном месте? Это же совершенно антисанитарно! На рабочем месте не должно быть никаких посторонних насекомых!” Сколопендра ничего не подозревала, когда её с хлопком размазали по столу. Том и не успел подумать, насколько это было громко, когда на пол рухнула высокая фигура Сколопендренко. Меж глаз его зияла дыра, а доктор выронил из дрожащей руки тот самый пистолет. Глянув вниз, он чуть не увидел вместо неё клешню, но успел сбежать от этого видения через чёрный ход.
_______
Том сидел за письменным столом, якобы склонившись над бессмысленными на тот момент бумагами. Он уставился на жука, ползущего по столу, размышляя, имел ли он цель или нет. Может, он чья-то реинкарнация, и он, возможно, также после смерти будет жуком или бабочкой, например, а может, и сколопендрой. Хлопок! И жук взмыл в воздух от удара по столу и стукнулся об пол. Том промахнулся.
- Эй! Прояви уважение!- донеслось откуда-то до доктора.
Он обернулся, но не увидел никого, кто мог бы это сказать. Вокруг лишь стены. Или нет? Ещё шорох... и ещё. Треск, шёпот и, наконец, речь. Кто-то отчётливо что-то проронил. Томас встал, чтобы осмотреть квартиру, и, как только он поднялся, послышался тяжёлый стук в дверь. С каждой секундой барабанили всё настойчивее и сильнее, будто уже не в неё, а по бедным уставшим мозгам Тома, превращая их в пюре. Он пошёл в коридор, стараясь не шуметь, но туда ворвалась огромная туша в панцире и с усиками.
- Стоять! Лапы, клешни, крылья вверх!- приказал огромнейший короед в полицейской форме, направив на него пистолет.
Он не смог проронить и слова, лишь широко открыл рот и поднял дрожащие руки. Закатились ещё двое мокриц, одна из них завизжала. Вторая же, глянув на опешившего Тома, крикнула: “Мать жучиная! Это же человек!” Они, скрутив его и ударив носом об стену, увезли в неизвестном направлении. Он и не знал, что мокрицы так хорошо водят машину и кричат, но второе у них выходит лучше.
Потерявшийся.
_______
И вот суд. Жук-судья в кудрявом белом парике, важный таракан с приговором, господа жучесяжные и доктор, чем-то похожий на змею.
- Позвольте задать вам один вопрос, господин Томас. Зачем вы убили жукжданинаСколопендренко?- спросил таракан, поправляя галстук.
- Он был всё-таки жуком? Я просто не люблю их, - выдал Том, нагнув голову.
Мошкара ахнула, бабочки с гусеницами попадали на пол, а их ловили носами жуки-носороги. Кузнечики подпрыгнули аж к потолку, сверчки застрекотали, даже кто-то залаял. И все загудели и забили по столам, стенам, друг дружке по панцирям. Стучали, стучали, стучали так громко, будто в самых недрах поплывшей куда-то головы.
Том сидел у себя в комнате, схватившись за макушку и сжимая её так, что трещали зубы. За открытым настежь окном лаяли собаки и пели сверчки, а в дверь барабанили сотрудники полиции и господа в белых халатах.