С рассветом к пролому ползет черепаха,
Пролом защищает лишь горстка людей,
Сковал Карфаген дух смертельного страха,
Захватчики рвутся на стены быстрей.
Стихийно и вяло врага отражают,
Оставили стены, страшатся войны,
В панической бойне их всех вырезают,
Младенцев и женщин совсем без вины.
Юрий Галкин
«Падение Карфагена 146 г. до н. э.»
Пятилетний Ричард обожал дождливую погоду. Он наблюдал, как капли дождя стекают по стеклу, и улыбался. Дождь означал, что ему не надо идти к учительнице по Высокому Слогу — Мерил, или как ее называли дети «пучеглазая жаба». Это прозвище прикрепилось к ней из-за сильно выпирающих глаз, которые казались огромными на ее небольшом лице. Дети всегда сумеют найти за что «зацепиться», ведь они — самые обозленные люди в мире.
Ричард вышел из своей комнаты, в которой царил бардак, и побежал на кухню, где его отец — капитан грузового корабля, сидя в своем кресле, читал книжку.
— Пап, можно мне поиграть на улице с кораблем?
Хьюго — отец мальчика, отложил книгу, посмотрев на сына, сквозь толстые линзы в очках.
— В такую погоду? Может, тебе лучше подняться наверх и выучить следующую главу в учебнике, чтобы обрадовать свою учительницу?
Лицо Ричарда скривилось, как будто он съел дольку лимона.
— Ну, папа! — мальчик затоптал ногами по полу в протесте. — Сейчас же замечательная погода для путешествия «Сокрушителя волн»!
Хьюго всегда удивлялся, как его сын называет свой небольшой кораблик, который он построил ему год назад в его день рождения.
— Хорошо, — сдался отец. — Но только во дворе, и ни шагу на дорогу. Ты меня понял?
Мальчик закивал, радостно хлопая в ладоши. Он развернулся в сторону лестницы, но передумав, подбежал к отцу и поцеловал его в щетинистую щеку.
— Спасибо, папочка.
Отец потрепал мальчика по волосам и вновь посмотрел в окно.
— Будь осторожен, ладно?
— Хорошо.
Ричард со скоростью пули поднялся к себе в комнату. Его отец даже ожидал, что он оступится и заработает себе очередной синяк или чего хуже. Мальчик снял с подставки подарок отца.
Корпус небольшого судна был окрашен в синий цвет, а на корме желтой краской было написано название корабля, придуманное мальчиком. Хьюго покрасил корабль специальной краской, которая не облупится от морской соли и солнца. Отец знал, что мальчик не будет играться со своим кораблем в море, но мальчик настоял на детальном сходстве с его кораблем, с которым он выходит в море. Хьюго сделал даже маленькие копии себя и сына, стоящих возле штурвала. Паруса были сделаны из его детских простыней. Ричард этого не знал. Он хотел, чтобы отец оторвал кусок ткани от своих парусов. Тогда Хьюго пообещал Ричарду, что так и сделает, но, конечно же, он не собирался этого делать. Мальчик обрадовался, а молодой отец недоумевал, как мало нужно детям для счастья. Оказывается, подходит даже ложь — до определенного момента.
Мальчик, осторожно держа в руках кораблик, спустился по ступенькам. Он надел кожаный плащ желтого цвета, а также большое для его головы сомбреро. Ричард выбежал на улицу.
— БУДЬ ОСТ…
Входная дверь захлопнулась, так и не дав договорить отцу.
«Наверно, что-то про безопасность», — подумал мальчик.
Он вытянул вперед руку, ощущая, как прохладная влага сталкивается с его ладонью, и опустил свой кораблик в лужу.
Больше Хьюго, которого заколют вилами через час, не видел своего сына.
Ричарду надоело смотреть, как его «Сокрушитель волн» плещется в грязной луже. Не может корабль с таким именем дрейфовать в какой-то дождевой воде. Пришло время для дальнего заплыва! Мальчик наклонился, чтобы взять кораблик, и его залило водой, которая накопилась в его сомбреро.
Мальчик выбежал со двора и увидел специальные водные каналы, которые были сделаны, чтобы не затопило дорогу. Отец рассказывал ему, что вся вода направляется в канализацию. Туда отправляются и их «биологические отходы». Мальчик вопросительно посмотрел на отца, а Хьюго, обернувшись через плечо, взглянул на свою жену. Приблизившись к мальчику, шепотом он сказал ему тогда: «Наше дерьмо». Мальчик покраснел и, расхохотавшись, убежал в свою комнату.
Кэролайн спросила:
— Что это он?
— Да… — Хьюго лихорадочно искал ответ у себя в голове, который бы устроил его жену, — … рассказал ему анекдот.
«Какой к черту анекдот? Что ты несешь?»
Теперь его жена вопросительно смотрела не него. Хьюго обреченно выдохнул, но все-таки решился рассказать первый вспомнившийся ему анекдот.
— В доказательство того, что морковь улучшает зрение, можно привести тот факт, что кролики не носят очки.
Кэролайн посмотрела на него как на дурака.
— И это, по-твоему, смешно?
Хьюго наигранно понурил голову.
— Мальчику понравилось.
— Ему сейчас все нравится. Даже как ты рыгаешь после грэфа.
Кэролайн негодующе покачала головой. Она взяла корзину и пошла в сад собирать яблоки, а Хьюго так и остался стоять, чувствуя себя нашкодившим ребенком после обмана жены.
Ричард опустил кораблик в грязную воду. Его сразу же понесло течение. Мальчик захохотал и вприпрыжку шел за корабликом.
— Свистать всех наверх! — отдавал Ричард приказы невидимым членам экипажа. — Поднять паруса!
Как по команде, паруса корабля расправились, поймав ветер. Корабль быстрее удалялся от мальчика, и он, все еще хохоча и представляя себя адмиралом всех морей Срединного мира, прибавил шаг.
Кораблик столкнулся с камнем на своем пути и упал на левый борт. Течение усилилось. Мальчик запаниковал, пытаясь догнать свой подарок, но у него ничего не выходило. Он не замечал, что взрослые бегают вокруг него с оружием. А взрослые не видели мальчика, который бежал за своим кораблем. Взрослые часто не замечают детей, ведь у них есть дела поважнее каких-то игр. Так они, по крайней мере, думают.
Мальчик остановился, когда увидел, куда затягивает его кораблик. Он видел большой туннель, куда стекала вся дождевая вода с улицы. Кораблик утонул во тьме туннеля.
Ричард переминался с ноги на ногу. Он очень боялся темноты, как и все дети, но расстроить папу он боялся больше.
«Что же он скажет, если я вернусь без его подарка?»
Ричард с неохотой двинулся в туннель.
Мальчика трясло от ужаса. Он не видел ничего дальше своего носа, но все равно продолжал идти за своей любимой игрушкой. Ведь ни один капитан не бросает свой корабль во время шторма. В канале воняло не «биологическими отходами», а самым что ни на есть дерьмом.
«Да, папа был прав, выбрав именно это слово», — мысленно согласился мальчик со своим отцом.
Он шел по деревянным доскам, которые установили по бокам туннеля, чтобы рабочие, когда возникали ремонтные работы, не испачкались раньше времени. Ричард смотрел в это зловонное болото и не видел ничего кроме веток да листьев.
Мальчик услышал шорох позади него. Звук нарастал, и Ричард побежал в глубину канала.
ПЛЮХ.
Что-то упало в воду. Звук прекратился, но паника подступала к горлу, грозя вырваться диким криком. Шорох вновь двинулся в сторону мальчика. Ричард побежал, но он наступил на гнилую доску, которая, не выдержав вес ребенка, сломалась. Нога Ричарда застряла, а звук разносился по всему туннелю, приближаясь к нему. Ричард застонал и с криком отчаяния выдернул ногу, оставив в грязи свой сапог.
Мальчик поддался панике и своему бессилию. Он сел, согнув ноги в коленях, не зная, что ему делать дальше. Тут Ричард вспомнил, что ему говорила мама, если он что-то видел или слышал в темноте:
— Закрой свои глаза и говори: «бабака, уйди, бабака, уйди». А когда откроешь, то увидишь, что ничего там нет, — мама встала с кровати. — А если не сработает — зови меня.
Мальчик решил прислушаться к совету матери. Да и выбора у него особо не было.
— Бабака, уйди, бабака… — звук приближался — …уйди, бабака, уйди, — еще ближе. — МАМА!
Все звуки стихли.
Ричард слышал только безумное биение своего сердца, готовое вырваться из его груди. Мальчик немного успокоился. Видимо, мама была права и в этот раз. Ричард еще не знал, как сильно он ошибается.
Что-то волосатое коснулось его ноги.
Мальчик закричал.
ПЛЮХ.
Он закрыл руками рот, хотя это тоже было уже бесполезно. Что бы в этом канале ни скрывалось, оно знало о его присутствии.
ПЛЮХ.
Мальчика сводил с ума этот звук, как будто кто-то небольшого размера ныряет в воду. Ричард отмел эту мысль, сославшись на разыгравшееся воображение.
«Да уж, теперь я сегодня не усну».
Глаза мальчика привыкли к темноте. Он увидел, что в метре от него копошились крысы. Их было много. Достаточно, чтобы съесть маленького человека, который зашел на их территорию. Они были огромными. Размеры некоторых достигали габаритов упитанных кошек. Мальчик не верил своим глазам. Это единственное что он мог делать в данный момент. На него смотрели обсидиановые глаза дикого животного. Казалось, что им было все равно, что с ними рядом кто-то находится, хотя им нравилось, что за ними наблюдали. Дикость, правда?
Одна из крыс прыгнула в воду.
ПЛЮХ.
Крыса всплыла и успешно продвигалась на «берег» с другой стороны, а на досках ее встречали такие же счастливчики. Крыса выпрыгнула из воды, отряхнувшись как собака. Мальчик истерически засмеялся. Ведь они всего лишь хотели, чтобы кто-то посмотрел, как они «развлекаются». Мальчик уже хлопал в ладоши, подбадривая тем самым своих новых друзей.
Крысы остановились и все обернулись на Ричарда. Казалось, они смотрят не на него, а сквозь него. Ричарда начало трясти. А может, они…
Кто-то сжал плечо мальчика своей рукой. Мочевой пузырь мальчика решил, что сейчас самое время помочиться.
Ричард закричал.
— Привет, чемпион.
Перед мальчиком стоял клоун ростом семь футов. Поверх его красно-белой водолазки был надет желтый комбинезон, а на ногах красные ботинки, которые на несколько размеров больше ноги владельца. Так считал Ричард. Это было бы странно, если тело было нормальным, а ноги нет. На комбинезоне в красном кружке красовалась желтая буква «М». Волосы незнакомца были красного цвета, лицо украшено белым гримом. Все, кроме носа и рта, которые были тоже красного цвета, но почему то красный грим был неравномерно нанесен, как будто он съел целую тарелку варенья, а когда слизывал остатки, испачкал нос и рот.
«А может, это не варенье? Похоже на…»
Ричард не хотел заканчивать эту мысль, но детское воображение сделало всю грязную работу за него. Да, мальчик знал, на что это похоже.
На кровь.
Клоун указал своей длинной рукой в сторону.
— Забавно, правда?
Мальчик наблюдал за крысами, которые теперь стояли на задних лапах и дрожали, смотря на клоуна. Ричард их понимал. Он тоже дрожал. Мальчик вновь посмотрел на клоуна и не нашел что ему сказать. Он заплакал.
— Ну что случилось, чемпион? — жалостливо обратился к мальчику клоун.
Он снял желтую перчатку со своей руки, показав гнилые пальцы. Вся его ладонь была в трупных пятнах. Мальчик понял, что сейчас произойдет. Он закрыл глаза в ожидании. Клоун вытирал слезы с его щек своими гнилыми и холодными пальцами. Холодными, как у трупа.
«Он и есть труп», — подумал мальчик.
В свои пять лет он уже знал о смерти. Ему пришлось быть на похоронах своего деда. Когда он взял человека, которого толком и не знал за руку, чтобы попрощаться, она была такой же холодной.
Ричард отпрянул, но клоун продолжал его держать за плечо.
— Ты что-то потерял?
Ричард вспомнил про кораблик, но ему было ужасно страшно, и он хотел как можно скорее выбраться из туннеля.
— Что же ты молчишь? Крыса в горле застряла? — захохотал клоун.
— Мои родители не разрешают говорить мне с незнакомыми людьми.
— Отличное воспитание! — клоун наклонился над мальчиком, так что их глаза оказались на одном уровне. Ричард смотрел в бездонные желтые глаза, за которыми открывалась дверь во тьму безумия. Клоун протянул ему руку. — Называй меня — Дядя Клоун. Как тебе?
Ричард не протянул ему руку. Это был отчаянный поступок, учитывая обстоятельства, но внутри себя он ликовал от протеста.
— Это же не ваше имя?
Клоун зашелся кашляющим смехом. Он был отвратителен.
— А какие манеры! Эх... потрясающая пора — детство. Можешь грубить кому угодно, и ничего тебе не будет.
Клоун оскалился, показав мальчику гнилые зубы. Ричард попытался сделать шаг в сторону, но ноги оказались скованы страхом. Все, что он мог делать, так это смотреть на этого чудовищного клоуна и ждать — либо смерти, либо шанса выжить. Клоун залез правой рукой в карман и достал от туда надувной шарик синего цвета с желтыми пятнашками. Ричард не знал, что это, потому что шариков не было в его мире.
Клоун надул шарик и сделал из него фигурку. Ричард увидел, что фигура похожа на собаку. Это была такса синего цвета, у которой глаза были желтого цвета. Клоун, все также улыбаясь, протянул мальчику собачку, но в последний момент бросил ее в воду. Крыса прыгнула за ней, сначала крыса держала свою морду над водой, но потом, Ричард до сих пор не мог в это поверить, она сделала вдох и нырнула под воду.
Глаза Ричарда заливал пот. Он не мог нечего с собой поделать. Ему нужно было бежать, но ему стало интересно — по-настоящему интересно — что же будет дальше с крысой? Детей иногда подводит их чрезмерное любопытство. Часто это идет на пользу, но бывают ситуации, в которые свой нос лучше не совать ребенку.
БУМ.
Ричард упал на деревянные доски от страха. Он схватился своей рукой за грудь и чувствовал, как его сердце стучит в бешеном ритме, грозя разорваться как… как шарик. Мальчик понял, что произошло. Крыса вынырнула возле надувной собачки и укусила ее. Звук усилился благодаря туннелю и Ричарду в какой-то момент показалось, что клоун достал револьвер и выстрелил в него. Но, ощупывая себя, мальчик не нашел на теле лишних дырок.
Крыса выскочила из воды, оказавшись перед ними. Ее морду закрывал синий кусочек латекса. Клоун встал на одно колено перед крысой и нежно — как мать, ухаживающая за своим ребенком, когда он приболел, — снял кусочек шарика с морды крысы, погладив ее.
Клоун посмотрел на Ричарда.
— Может, это тебя развеселит?
Клоун достал из-за спины его кораблик.
Он был весь в тине и экскрементах, но мальчик невольно сделал шаг вперед. Ему хотелось взять свой кораблик и убежать, не оглядываясь, но это означало, что ему придется подойти очень близко к клоуну, а к нему он приближаться не хотел. Ричард присмотрелся к подарку отца и увидел, что надпись на корме изменилась на: «Расчленитель детей».
Ричард развернулся и собрался бежать, но сильная рука схватила его за горло и развернула к себе.
— Раз тебе нравится свой подарок, может он понравится им? — клоун указал в сторону крыс. — Будет весело!
С этими словами клоун бросил корабль в воду. Крысы как будто по команде нырнули вслед за ним. Многие забирались к своим «собратьям» на спину, отталкиваясь что есть мочи, и прыгали на палубу. У кого-то это получалось, у кого-то нет. Крысы сталкивались друг с другом в воздухе, ломая мачту. Одна из крыс, у которой на морде был синий латекс, встала за штурвал и попыталась управлять кораблем. Очередная крыса попала на палубу, и корабль накренился на правый борт. Кораблик перевернулся, и крысы, раздосадованные произошедшим запищали.
С Ричарда было достаточно. Он набрал в грудь столько воздуха, сколько смог, и закричал, надеясь, что взрослые его услышат и спасут от безумного клоуна.
— ПОМОГИТЕ!
Ричард бил по руке чудовище, стараясь вырваться из его хватки.
— ОТПУСТИ МЕНЯ!
Клоун удивился.
— Как хочешь.
Ричард рванул на себя, и в этот момент клоун отпустил его. Мальчик по инерции упал в воду. Ричард тонул — он не умел плавать. Вынырнув в первый раз, мальчик потянулся к клоуну руками, чтобы он помог ему выбраться. Ему не верилось в происходящее. Казалось, он сейчас закричит и проснется в своей кроватке, а мама принесет ему стакан теплого молока и прочитает сказку. Но нет, этого никогда больше не произойдет.
Мальчик тонул и сквозь воду видел, как клоун изменяется. Он увеличился в размерах. Мальчик вынырнул снова и увидел, что у клоуна теперь было четыре пары глаз, а из тела вылезла еще одна пара рук. Глаза загорелись алым пламенем. Ричард решил уйти под воду. Лучше утонуть, чем попасться такой твари на завтрак.
Сквозь воду мальчик увидел, что бывший клоун смотрит не в его сторону. Мальчика что-то вытянуло из воды.
Ричард упал возле человека в черных одеяниях с очень бледным лицом. Уолтер сел перед ним на корточки. Мальчика вырвало на его обувь.
— Какая прелесть.
Ричард вытер рукой рот.
— Извините.
Уолтер захохотал от абсурдности ситуации, в которой они оказались. Вместо того, чтобы бежать со всех ног, малец извиняется за облеванные сапоги, а перед ними стоит последняя из своего рода тварь.
Оно двинулось на них. Уолтер поднял мальчика и толкнул в сторону выхода из туннеля.
— Беги! Живо!
Ричард побежал.
Оно издало жалобный вой и полезло на стену, окончательно утратив человеческий облик. Паучиха направилась за мальчиком.
— А я ведь знал твою мамашу, — начал Уолтер. — Та еще шлюха.
Оно остановилось, взирая четырьмя парами глаз на Уолтера.
— О, какая прелесть. Девочка не может забыть свою мамочку. Сейчас сблюю от умиления, — Уолтер повысил голос. — Жаль, что Бен Хэнском не наступил на твое яйцо. Получилось бы отличная яичница — вкрутую!
Оно уже спешило вниз по занавесу из паутины, кошмарный Паук, прибывший сюда из-за пределов времени и пространства. Паук, не укладывающийся в лихорадочные представления об обителях самых мрачных глубин Ада.
Рост Оно составлял футов пятнадцать, цветом Оно не отличалось от безлунной ночи. Каждая из лап толщиной не уступала бедру культуриста. Глаза сверкали злобными рубинами, вылезая из глазниц, заполненных сочащейся из них серебристой жидкостью. Зазубренные жвала открывались и закрывались, открывались и закрывались, роняя клочья пены.
Оно издало звук, похожий на смех, и вновь забралось на потолок, оказавшись над ним. Рядом с ним падали клочья ее отравленной слюны, но Уолтер не обращал на это внимание. Он был поглощен стуком каблуков об дерево, со стороны входа в туннель.
Перед ним появился Человек в черном, державший мальчика за шкирку.
— Рад снова нашей встрече, дешевка, — начал он.
Уолтер открыл было рот, чтобы в очередной раз съязвить, но слюна паука, капавшая ему на плечо, прервала его. Уолтер снял дымящуюся от яда сутану, выкинув ее в воду. Он смотрел на себя со стороны, и ненависть к себе за свою живучесть просыпалась в нем, но была также и гордость, что он, хоть и из прошлого, смог себя провести. Эгоизм и нарциссизм были всегда самыми любимыми чертами его характера, как и многих людей, которых он повстречал за всю свою долгую жизнь.
Оно скрылось в тени, но Уолтер чувствовал, что паук близко. Чертовски близко. Оно ждет команды.
— И как же ты выжил? — спросил Уолтер.
— Использовал тот же трюк с некромантией, как и ты. Только моя нежить хотя бы двигалась, а не имела визуальные сходства, — съязвил Человек в черном. — Ты даже не… — мальчик начал вырываться из его хватки, Человек в черном ударил его тыльной стороной ладони по щеке. Мальчик обмяк. — Прошу простить… ох уж эти детки, да? Вечно вмешиваются в дела взрослых.
Уолтер небрежно махнул рукой, показывая ему, что он может продолжать свою унижающую речь.
— На чем это я остановился? — начал Человек в черном. — Ах да, ты даже не можешь убить себя, потому что считаешь себя сильнее всех. Ты решил, что на самом верху Башни должен сидеть ты, а не Он. Зависть и недальновидность тебя и убили. Он мне так сказал.
Человек в черном был прав во всем. Кто, как ни он мог, хорошо знать его. Но разве он не изменился? Точнее, разве он не начал делать первые шаги к искуплению? Уолтер разозлился. Ему надоело, что его тыкают в дерьмо, как какую-то кошку, объясняя, что это делать здесь нельзя. Сначала Роланд, потом он и… Габриэль. С него хватит нравоучений. Преимущество Уолтера было в том, что он знал больше чем, его молодая версия.
Уолтер улыбнулся, чувствуя свое превосходство.
— А Красный рассказал тебе, как ты погиб? Вернее, нет, не так. Он сказал тебе, КТО тебя убил?
На лице Человека в черном отразилось замешательство. Уолтер указал в темноту.
— А знаешь, почему Он прислал ее сюда? — Человек в черном сверлил свою старшую версию взглядом. — Потому что Он не доверяет тебе. Потому что ты даже не способен убить себя, чего уж там стрелка, а если ты вновь будешь сопротивляться Его воле, то паучиха разберется с тобой.
Человек в черном откинул мальчишку, как этого и добивался Уолтер. Ричард ударился головой об бетонную стену. Из рассеченной брови хлынула кровь, которая заливала лицо мальчику. Человек в черном начал колдовать темный сгусток в своих руках. Уолтер знал, что это за заклинание. Совершенно простое в применении для колдуна и чудовищно опасное для его оппонента. Если черный сгусток попадал на кого-то или что-то, то, что бы это ни было, сгорало в темном огне, оставляя лишь пепел. А самое прекрасное это то, что огонь нельзя потушить ничем. Только тот, кто применяет данное заклинание, может его потушить.
Уолтер начал колдовать такое же заклинание, чтобы отвлечь свое гнилое Я. Человек в черном расхохотался.
— В тебе нет даже оригинальности! Ты всего лишь моя неудавшаяся копия!
Человек в черном метнул темный сгусток энергии. Уолтер отменил заклинание, переместившись Человеку в черном за спину. Он ударил его кулаком в ухо. Человек в черном не ожидал атаки исподтишка. Он упал на деревянные доски рядом с мальчиком.
— Как тебе такая оригинальность, урод?
Уолтер осыпал градом ударов своего двойника, а когда он попытался встать, то накинул на его голову полы сутаны, всячески выворачивая ее, чтобы обмотать ему голову. Человек в черном разорвал свою сутану и выкинул ее в отходы. Этого Уолтер и добивался. Остался последний штрих. Уолтер притянул мальчика к себе и схватил его за шею, так же как его держал Человек в черном.
— Чего же ты ждешь?! Сожри его во имя Алого Короля! — обратился Уолтер в темноту.
Оно с невероятной скоростью оказалось над ними. Ее слюна разбрызгивалась от того, что она интенсивно двигала жвалами, выбирая, кого же сожрать. Человек в черном все понял. Он стоит без сутаны, как и его двойник, но его двойник держит в руках мальчика, а его руки пусты. Человек в черном вспотел от страха. Его охватила дрожь.
— Он лжет! Это я привел сюда тебя, — пролепетал он.
Уолтер потряс мальчиком.
— Вспомни, что Он обещал тебе. Кучу таких детишек. Тебе же нужно продолжать свой род, не так ли? А сладкие детки наполненные до краев страхом, самое нужно топливо для тебя. Или…
Уолтер проткнул ногтем филейную часть ноги мальчика. Безопасную часть. Ему не нравилось это делать, но парню надо было пустить кровь для пущей убедительности. Что там, какая дырка в ноге, когда на кону стоит твоя жизнь? Ричард закричал. Оно направилось в его сторону.
— Ты уверена? — Уолтер надавил еще сильнее, запихивая половину указательного пальца в тело мальчика.
Паучиха заверещала, оглядывая их. Ее восемь глаз остановились на Человеке в черном. Уолтер знал почему. Он испытывал жуткий страх, который сковал его горло. От мальчика и его копии так и воняло страхом. Уолтер не боялся. Он знал хорошо и себя, и ту тварь, которую послал за ним Алый Король.
Оно оттолкнулось от потолка, оказавшись перед Человеком в черном.
— НЕТ!
То были последние его слова. Паучиха откусила верхнюю половину тела. Уолтер подумал, как это иронично наблюдать, как тебя пожирает паук.
Снова.
Ноги Человека в черном еще не успели упасть на деревянный пол, как оказались в пасти паукообразного чудовища. Оно развернулось к Уолтеру. Паучиха поняла, что ее обманули. Теперь в сердце Уолтера пробрался страх. Оно спешило к ним на шести лапах и замахнулось одной, на которой были два острых как бритва ногтя, но в последний момент Уолтер прочитал заклинание, переместившись прочь из туннеля.
Уолтер оказался на улице. Шел дождь. Люди, которые держали оружие в руках, бежали в сторону ворот, остальные как можно дальше от них. Он почувствовал, как что-то плюхнулось в лужу, в которой он стоял.
Это были кишки мальчика.
— Вот черт!
Уолтер взял его внутренности и вышел из лужи. Он положил мальчика на землю, впихивая в него обратно все внутренности, но делал это небрежно. Он все-таки плохо знал анатомию. Его этому не учили. Уолтер обтирал руки об джинсы. Не то чтобы он боялся крови, но кровь мальчика как будто обжигала его ладони. Он не должен был умереть. Все прошло отлично. Лучше некуда. План сработал. Но иногда жизнь вносит свои корректировки в планы людей.
Уолтер засунул все, что вывалилось из живота мальчика, обратно. Он хотел прижечь рану, но смысла не было. Органы расположены не в том порядке. Тут нужна была помощь хирурга, а не темного колдуна. Ричард захлебывался собственной кровью. Его глаза были широко раскрыты от невыносимой боли, а зрачки бегали из стороны в сторону, ожидая увидеть маму или папу, которые всегда приходили на помощь.
Вот только Ричард не знал, что через пару минут бандиты Джонаса ворвутся в город. Его отца заколют вилами, а мать изнасилуют трое Охотников за Гробами, а потом отрежут ей голову всего лишь смеха ради.
Уолтер больше не мог смотреть на агонию мальчика. Он мягко обхватил его голову своими руками.
— Сейчас… боль уйдет.
Уолтер посмотрел на небо. Ему не нужно было смотреть на мальчика, в смерти которого он виноват. Надо было раньше уходить, а не стоять и смотреть, как пожирают его двойника. Тучи, казалось, находятся совсем близко к земле. Протяни руку, и ты дотянешься до нее, ощутив холод и влажность. Его лицо омывали капли дождя, смывая пот и кровь. Уолтер закрыл глаза и резко дернул руками. Казалось, хруст шеи оглушил улицу, но никто не слышал его кроме него. Пробегающие мимо люди даже не обращали на них внимание.
Уолтер посмотрел в лицо мальчика. Его заворожили его зеленые глаза. Он с минуту смотрел в них пытаясь разглядеть… что? Боль? Ненависть? Благодарность? Ничего этого не было. В них стояла только пустота. Бездонная пустота, означающая, что мальчик ступил в Пустошь.
Уолтер услышал первые выстрелы. Он закрыл глаза мальчику, прижег его рану на теле, чтобы кишки его не вывалились снова. Да, в этом не было нужды, но когда людей хоронят, обычно их приводят в «порядок». Уолтер не знал зачем. То ли чтобы самим не сблевать при виде своего члена семьи или друга в таком виде как он умер, то ли чтобы оказать последние почести любимому человеку. Наверное, обе эти причины имели место быть.
Он сложил его руки в замок, прикрывая тем самым смертельную рану.
Уолтер встал и пытался взять под контроль дрожь в руках. Получилось. Выдохнув, он направился в сторону ворот, а мальчик так и остался лежать на сырой земле посреди улицы. Уолтер решил позже разобраться с паучихой. Если бандиты ворвутся в город, улицы заполнятся сотнями телами мертвых детей.
— Стрелки, к пулеметам!
Стивен Дискейн кричал на всех, кого видел вблизи. Он не понимал, почему его разведка или стрелки из других городов не сообщили о приближении такой многочисленной армии. Хотя потом он понял, почему ему не сообщили. Их либо убили, либо подкупили. По скромным подсчетам армия врага состояла из десяти тысяч. Стивен Дискейн удивился, увидев недоумков-мутантов, но потом мысленно похвалил Джона Фарсона. Мутанты — пушечное мясо и магнит для пуль, не больше. Они являлись расходным материалом, благодаря которому важные фигуры, как в игре в «Замки», будут целы.
Глава феода пытался сосчитать, сколько в его распоряжении стрелков. В данный момент в городе находилось около тысячи стрелков. Простых людей, которые умеют держать оружие и стрелять, такое же количество. Стивен Дискейн любил честную битву или перестрелку, но в предстоящей бойне не будет чести. Он понимал, что город не выдержит и тридцати минут под обстрелом врага, но он сделает все, что сможет. Бежать не куда, да и от битвы он никогда не бегал. Так его учил отец. Все-таки он — глава феода. Однажды, когда он переплывал море и на них напали пираты, он услышал фразу, которая четко врезалась ему в память: «Капитан последним покидает корабль»*. Тот капитан отвлек внимание пиратов, а его моряки смогли спастись на шлюпках и доплыть до ближайшей гавани. Выжившие смогли перегруппироваться и отомстить за своего капитана, который погиб от попадания в него пушечного ядра.
К Стивену подошел Кортленд Эндрюс, известный всем как Корт.
— Какие будут приказы?
— Найди поваров, передай им, чтобы вскипятили масло и притащили его к воротам. Также собери на стену всех, кто умеет стрелять и у кого не дрожат руки. Мне все равно, кто это: женщины, старики или дети. Всех учеников тоже позови.
Корт откашлялся и вплотную подошел к нему, тихо спрашивая:
— Даже вашего сына?
Стивен Дискейн не повел и бровью.
— Особенно моего сына. Он будет командовать учениками. Роланд может себя показать. Он должен.
Роланд, который стоял рядом и слышал, что сказал его отец, вначале был приятно удивлен своеобразной и сухой похвале, присущей его отцу. Однако Роланд был и одновременно огорчен, как легко его отец готов отправить на смерть своего собственного сына. Если во время прошлой битвы за Гилеад у них был хоть какой-то шанс выжить, которым они воспользовались и попытались дать отпор войску Доброго Человека на Иерихонском холме, то теперь шансов на спасение не было.
Стрелок хорошо знал своего отца. Он не будет сдаваться. Стрелки должны умирать с револьверами в руках, а не глубокими старцами в теплой постели в окружении детей и жены. Ему вспомнились слова Эдди Дина в одну из холодных ночей. Только хорошая история может заставить не дрожать от холода ночью. Он рассказывал о древнем народе, чей девиз был: «Со щитом или на щите»*. Данная фраза отлично характеризовала отца.
— Что-то еще, Стивен?
— Накиньте на ворота как можно больше ставней. Установите четыре подпорки, по две с каждой стороны. После выройте яму — один метр в глубину, три в длину — и вставьте в землю колья. В самом конце ямы установите растяжку, и пусть останутся двадцать стрелков внизу, чтобы отстреливать тех, кто прорвется.
— Двадцать?! — изумился Корт. — Это же чертовски мало!
— Знаю, но стрелки мне нужны здесь. Мы должны убить гораздо больше этих Добрых Людей, когда они ворвутся в город.
Роланд заметил, что он не сказал «если они ворвутся». Корт это тоже заметил. Настрой отца был понятен всем, кто стоял на стене.
— Что делать с женщинами, детьми и стариками, которые не владеют оружием? — спросил Корт.
Стивен Дискейн шумно выдохнул.
— Пусть бегут через задние ворота.
— Но там же может быть отряд, который будет отстреливать беженцев.
— Знаю, но если они останутся в городе, их участь будет гораздо страшнее, а так у них есть хотя бы небольшой шанс на спасение.
— Это все?
— Да.
Корт встал на колени перед Стивеном.
— Приятно было служить под твоим командованием, стрелок.
Стивен поднял Корта.
— Хватит этих неуместных почестей, — Стивен улыбался, а в его глазах была только благодарность. — Как совсем закончишь — возвращайся.
Корт и Стивен знали, что если они еще увидятся, то только в Пустоши.
Противостояние началось.
Прошел дождь, а две армии стояли смирно, убивая своего врага в думах уже в тысячный раз. Прошло около получаса, как все что сказал Стивен, было выполнено. Корт также позаботился, чтобы стрелкам на крышу принесли мачете, чтобы стрелки не тратили лишние патроны в ближнем бою. Он не поднялся на стену, а предпочел остаться внизу, оберегая ворота. Все-таки двадцать один лучше, чем двадцать, да и число вроде приносит удачу, а Гилеад нуждался в ней как никогда.
Многие жители решили остаться в городе, потому что это их дом и они были готовы умереть за него. Нездоровый патриотизм всегда поражал Роланда, но как же эти люди вдохновляли своим мужеством, граничащим с безумием.
Стивен Дискейн не давал команды: «прицелиться». Он не хотел, чтобы его стрелки — рыцари древнего ордена — оказались утомленными перед началом боя. Тем более скорость и реакция стрелков были просто поразительными. Да, стрелков в Гилеаде было мало, зато все среди них были лучшими.
Роланд осматривал армию врага. Кто-то был в легкой броне, кто-то, в частности мутанты, были голые. Некоторые люди были увешаны с ног до головы оружием и патронами. Такие недоумки даже не понимали, что представляют большую опасность для своих, нежели врагов. В толпе стрелок увидел знакомое лицо. Эти седые усы он не забудет никогда.
Элдред Джонас.
Эти седые усы на мертвецки бледном лице он запомнил на всю жизнь. Рука потянулась к револьверам, которых не было. Роланд вновь проклял Уолтера за проявленную осторожность, которая в данный момент была неуместной. Стрелок без револьверов — не стрелок вовсе, а стрелок с голыми руками на поле битвы — мишень.
Хоть отец и дал ему винтовку и мачете, он все равно себя чувствовал голым без своего оружия, к которому привык. Он хотел ослушаться приказа своего отца: «наблюдать и быть в полной готовности», чтобы пустить пулю в этот морщинистый лоб, покрывшийся потом.
Роланд, как и в детстве, ждал, что скажет его отец.
Джонаса радовали испуганные лица юнцов, которые он видел через зрительную трубу. Эти жалкие сопляки, у которых только проступал пушок на лице, даже не представляли, что их ждет. Ему нравилось ожидание перед боем. Именно в нем проявлялся характер. В эти мгновения видно, какой ты человек: трус или храбрец, сдержанный или вспыльчивый. Перед боем человек оголен как нерв, который видно при надрезе той или иной части тела. В бою всегда происходит полная неразбериха. Не в том, который описывают напыщенные писаки, пачкая бумагу чернилами, а в настоящем бою. Да, у тебя есть стратегия и план, но в пылу битвы ты всего лишь придерживаешься ее, она для тебя не является первостепенной. Первые минуты все происходит как ты и рассчитывал, но потом пелена насилия и жажда убийства застилают твой разум, и ты стреляешь куда попадешь, лишь бы выстрелить.
Этот надутый фазан — Стивен Дискейн — еще не понял, что бой уже начался.
Стивен увидел, как человек в темной широкополой шляпе достает рог. Он напрягся, но седой мужчина протрубил в рог три коротких раза, что означало — переговоры. Человек отдал рог мутанту и вышел вперед.
— Дискейн! Не хочешь поговорить?!
Стивен оглядел своих людей. Он отлично слышал этого человека, потому что вокруг стояла гробовая тишина.
— Мы с бандитами переговоров не ведем.
— Даже когда на кону жизни детей? — Джонас усмехнулся. — Сколько лет твоему сынишке, Дискейн?
— Что ты хочешь?
Стивен намеренно проигнорировал провокационный вопрос незнакомца. Ему нужно было вывести его из себя, чтобы в начале битвы он не смог контролировать свои эмоции, тем самым совершив множество ошибок, которые будут стоить многих жизней. Но как же было сложно себя держать в узде. Что бы ни задумал этот человек, у него это получается.
— Чего я хочу? — Джонас начал ходить из стороны в сторону. — Ха. Интересный вопрос, — он остановился. — Я хочу, чтобы все твои люди сложили оружие, а ты — глава мать-его-феода, — вышел ко мне и, стоя на коленях, признался в верности Доброму Человеку. Сделаешь это — тогда твои люди будут жить, а если нет… ты же взрослый мальчик и так уже, наверно, понял.
Руки Роланда сжались в кулаки. Костяшки просвечивались сквозь кожу от напряжения. Ему надоел этот разговор, который ни к чему не приведет, но он не мог ослушаться приказа отца.
— Гилеад не сдастся.
Джонас мерно хлопал в ладоши.
— Браво! — он посмотрел себе за спину. — Ну же, поддержите наглеца!
Бандиты начали хлопать, воспевая хвалебные оды главе феода. Мутанты, с уголков лиц которых капала слюна, решили не выбиться из большинства, хлопая сильнее в ладоши.
— О твоем упрям<