Глава 1. Образ человека в художественном осмыслении М. Горького

Образ человека в художественном осмыслении писателей «серебряного века»

Допущено к защите Дипломная работа

студентки ФЛ-51 з/о

Г-------ой О.В.

Научный руководитель:

старший преподаватель

К--------тов И.В.

Калуга 2006

Оглавление

Оглавление.......................................................................................................... 2

1. Введение.......................................................................................................... 3

2. Глава 1. Образ человека в художественном осмыслении М. Горького....... 5

3. Глава 2. Концепция человеческой судьбы в пьесе Л. Андреева «Жизнь человека»......................................................................................................................... 12

4. Глава 3. Эволюция человеческого сознания в повести И. Шмелева «Человек из ресторана»................................................................................. 24

5. Глава 4. Личность в поэме В. Маяковского «Человек».............................. 48

6. Заключение.................................................................................................... 61

Список литературы........................................................................................... 64

Литература конца XIX – началаXX – один из самых сложных, интересных и противоречивых периодов истории отечественного словесного искусства, привлекающий внимание исследователей.

Совокупность проблем, черт, фактов литературной жизни, драматизм писательских судеб, обусловленный неприятием многими из них Октябрьской революции, перипетий литературной борьбы и создают то неповторимое идейно-художественное своеобразие, которое продемонстрировала русская литература в это ответственное и бурное время. История литературы не знает другого периода, когда за столь небольшой отрезок времени появилось такое количество течений, школ, имен, оставивших заметный след в мировой литературе.

Существенно усложнилась в литературе этого времени изображение фигуры человека. Концепция этого образа всегда выражает в искусстве сущность идейно-художественных исканий эпохи. Она предполагает целостное представление писателя о жизни, выявляет его общественно эстетические позиции, тот угол зрения, с которого «представляется автору мир» (Белинский). Являясь содержательной стороной художественного творчества концепция человека во многом формирует поэтику, стиль и жанровое своеобразие произведения.

Литературу этого периода характеризует обостренный интерес к каждой человеческой личности, её жизни, мотивам поведения, своеобразию внутреннего мира. Писатели стремятся показать человека не только в его социальной, что было характерно для литературы XIX столетия, но прежде всего в антропологической, природной, национальной, физиологической, исторической обусловленности, глубже раскрыть его связи с миром. Идея утверждения высоких духовных и нравственных качеств личности становится в литературе центральной этической и эстетической концепцией времени.

Тема нашего исследования определяется интересом к проблеме изображения человека в творчестве М.Горького, Л. Андреева, И.Шмелева, В. Маяковского, живших в одну эпоху. Исследованию этой проблемы посвящены работы таких ученых как А. Волков, Б.Михайловский, Е.Тагер, П.Басинский, В.Барахов (по творчеству М.Горького); Л.Афонин, Ф.Левин, Л.Колобаева (по творчеству Л.Андреева); А.Черников (по творчеству Шмелева); И.Машбиц-Веров, В.Перцов, В.Сарычев (по творчеству В.Маяковского).

На примере четырех произведений: двух поэм В.Маяковского и М.Горького, объединенных общим названием «Человек», пьесы Л.Андреева «Жизнь человека» и повести И.Шмелева «Человек из ресторана» мы попытаемся выявить идейно-эстетические концепции изображения фигуры Человека, обнаруживая при этом своеобразную перекличку писателей с часто диаметрально противоположными способами освоения мира.

Глава 1. Образ человека в художественном осмыслении М. Горького

Создавая цикл пьес, Горький одновременно начал страстный, взволнованный разговор о человеке – мыслителе и творце.

В те же годы, когда Горький работал над пьесами, у него кристаллизовалась идея философской поэмы «Чело­век», явившейся поэтической параллелью не только к пьесе «На дне», с которой у нее есть прямые связи, но и ко всему горьковскому драматургическому циклу начала XX века.

Лучшую художественную характеристику поэме «Че­ловек» дал В. В. Стасов. «Человек», — писал он,— одно из капитальнейших и глубочайших творений Горького. Какая ширина и объем мысли, какая красота и сила, какая поэзия картин, какая сжатость и скульптурность выражений! Эта вещь — одно из наиважнейших и оригинальнейших созданий всей русской литературы»

Возвышенный, пафосный слог поэмы, к тому же рит­мически организованный, мог бы показаться высокопар­ным и неестественным в передаче иного содержания. Но чудесное слияние мысли и формы в глубоко искреннем вы­ражении положительного идеала придает поэме величавую простоту эпических творений. На эту особенность «Чело­века» обратил внимание Горького такой крупный худож­ник, как Леонид Андреев. Л. Андреева поражало, как он писал Горькому, то, что поэма «при всей своей возвышен­ности передает только обычное состояние твоей души. Обычное — это страшно сказать. То, что в других устах было бы громким словом, пожеланием, надеждою,— у те­бя лишь точное и прямое выражение обычного существую­щего. И это делает тебя таким особенным, таким единст­венным и загадочным...».

Л. Андрееву, мятущемуся в поисках правды и постоянно заходящему в тупик «непознаваемого», казалось «зага­дочным» нерушимое единство убеждений человека и тво­рений художника.

Для того чтобы сбросить цепкую власть многовекового рабства и утвердить новое отношение к жизни, новый че­ловек должен был глубоко познать себя, выдержать слож­ную борьбу и в себе самом, чтобы выйти из нее победи­телем.

Философская поэма Горького утверждала, что в самой человеческой природе, в разуме человека заложено гря­дущее торжество над чувствами, исказившими его.

Первоначально, как и в Песнях о Соколе и Буревест­нике, как и в ряде других аллегорических и философских произведений, Горький предполагал противопоставить два начала — героико-революционное и мещанское. За пер­выми двумя главами должна была следовать глава о Ме­щанине, и писатель сделал набросок к ней. Но вскоре он решительно отказался от третьей главы, и, видимо, по весьма существенным причинам.

Глава о Мещанине резко снизила бы патетическое зву­чание вещи. «Низкие истины» о жизни мещанства, как бы о них ни писать, плохо гармонировали бы с «высокой прав­дой» о силе человеческого разума и духа в произведении, где писатель отказывался от традиционной формы спора аллегорических персонажей и для философско-психологического содержания нашел новые художественные возмож­ности. Достаточно привести некоторые противопоставления из наброска к неосуществленной главе, чтобы понять, по­чему Горький оставил свой замысел: «Если человек по­хитит огонь с небес — Мещанин освещает этим огнем свою спальню или пользуется им как средством передвижения... Человек, в поисках души вещей, воздух превращает в жидкость. Мещанин лечит этой жидкостью свой катар. Человек исследует жизнь звука — Мещанин делает для своего развлечения граммофон».

Окончательное оформление поэмы не пошло по этому руслу, но предыстория её показательна для творческих тяготений Горького, размаха его замыслов.

В поэме нет прямых обращений, столкновений, диало­гов. Она насыщена мыслями, и значительное место в ней занимает монолог, в котором мятежный и гордый Чело­век утверждает победу над чувствами, сковывавшими силу его разума и духа. И тем не менее поэма «Человек» полна драматического горения, противоборствующих сил, тра­гедийности, которую может и должен преодолеть человек, чтобы стать прекрасным.

В общепринятом значении в поэме нет действующих лиц, и все же она населена ими как творениями души и разума человека. Это прежде всего рассказчик, потому что, раскрывая мир разума и души человека, он раскрывает самого себя, черпает из глубин собственного духа. Это — Мысль, верная подруга Человека, это и чувства, не очи­щенные от скверны жизни, а поэтому стремящиеся пора­ботить его. Чувства эти: Любовь, Надежда, Вера и поро­жденные ими Слабость, Уныние, Отчаяние, Тоска, Скука, Лень, Ложь. С ними и со смертью борется дерзкая и гордая Мысль Человека.

Именно между этими началами — Мыслью Человека и извращенными чувствами снова и снова происходит борь­ба, в которой в конце концов побеждает и должен побе­дить Человек.

На своём пути Человеку и его разуму приходится вступать в борьбу с враждебными идеями — с неверием в разум, в человека, с пессимизмом, с различными видами идеализма, утешающей лжи, наконец, с религией.

«И Слабостью рождённые три птицы — Уныние, Отчаянье, Тоска, — три чёрные уродливые птицы — зловеще реют над его душою и всё поют ему угрюмо песню о том, что он — ничтожная букашка, что ограничено его сознанье, бессильна Мысль, смешна святая Гордость и — что бы он ни делал, — он умрёт!» Человек должен преодолеть и соблазны утешительной лжи, баюкающих иллюзий, надежд на примирение, разоружающих борца: «В союзе с Ложью, робкая Надежда поёт ему о радостях покоя, поёт о тихом счастье примиренья и мягкими, красивыми словами баюкает дремотствующий дух...» Человек должен мужественно отвергнуть «нарядную, раскрашенную Ложь, готовую всегда и всех утешить и — обмануть своим красивым словом». Среди других утешающих обманов Человек отвергает и мнимый, примиряющий гуманизм: «Ему противна мудрость кротких».

Мысль освещает в Человеке и подвергает суровому ана­лизу все то, что, созданное в нем природой и обогащенное разумом, было призвано служить единению и счастью людей, но исказилось общественными условиями жизни, жадным собственничеством и тупым эгоцентризмом. В поэме Горький говорит не о любви, свободной от тяже­лых, сковывающих человека чувств, не о любви самоотвер­женной, все приносящей другому и поэтому дарующей высшее счастье. Такова любовь Девушки в поэме «Де­вушка и Смерть», любовь Нила и Поли, скрепленная общ­ностью понимания жизни и жизненного пути. Нет, это любовь тяжелая, искаженная жизнью, тянущая человека назад, как у Татьяны Бессеменовой, любовь инстинктив­ная, слепая, эгоистичная, ибо дать она ничего не может и готова овладеть человеком, чтобы взять у него все, на­деть на него цепи своего неверия, пессимизма, слабости. Или это любовь жестокая, как у Василисы к Пеплу (пьеса «На дне»), в которой главное — животная чувственность, стремление обладать и унижать.

Из всех чувств, искаженных в мире собственничества, для нас особенно важно чувство надежды и ложь — «сестра ее родная». Трактовка Горьким лжи в поэме «Человек» помогает нам разобраться в сложных образах утешителей, созданных Горьким, и особенно в наиболее крупном из них — образе странника Луки (пьеса «На дне»). Мысль беспощадно освещает «пугливое бессилие Надежды и Ложь за ней,— сестру ее родную,— нарядную, раскрашен­ную Ложь, готовую всегда и всех утешить и обмануть сво­им красивым словом».

Начинается поэма с короткого вступления, идущего от повествующего. В нем писатель заявляет, как образ мятежного Человека, подверженного сомнениям, внутренней борьбе с самим собой, тяжелым испытаниям, вселяет в рассказчика веру в торжество человеческого духа, гонит прочь душевную усталость, осаждающие его тени прошло­го. Он восхваляет гений Человека, а дальнейшее излагает­ся как уже самостоятельная картина шествия Человека. «Я» рассказчика исчезает из поэмы, и лишь по едва уло­вимым приметам можно определить, что шествие это раз­вертывается в фантазии рассказчика, который, впрочем, не только передает эти картины, но и следит с тревожным беспокойством за борьбой в Человеке мысли и чувств 1. Начало второй главы перекликается с началом первой, это сближает рассказчика и Человека: мысль Человека также устала, он отдается своим чувствам, отравляется ядом лжи, попадает под власть отчаяния, заражается пошлостью. Но Человек сильнее своего падения. Мысль сильнее сомне­ний, она отбрасывает сомнения.

Тут в идейном и художественном строе поэмы насту­пает перемена. Драматический конфликт «внутри» Чело­века разрешается в пафосный монолог о победе его Мысли, его сознания, о величии разума, предсказывающего гар­моническое слияние Мысли и чувств.

В завершающей части поэмы ритм ускоряется и часто нарушается, выражая предельную взволнованность писа­теля. Возможно, что именно на это обстоятельство обра­щал внимание К. П. Пятницкого Горький, когда писал, ему: «На неровности ритма — не обращайте внимания, если они не очень уж резко режут слух.

У меня не было намерения писать ритмической про­зой, вышло это неожиданно, будучи, видимо, вызвано са­мим сюжетом.

Гладких и слащавых стихов — я не хочу и языка пра­вить не стану».

В этих словах содержится, кстати, ответ на стремление некоторых исследователей перевести художественный строй ряда произведений Горького в стихотворные разме­ры. Правда, неудача первого произведения («Песня старо­го дуба»), советы и пожелания В. Г. Короленко действи тельно вызвали неодобрительные замечания Горького о ритмической прозе. А вместе с тем его художественная практика не раз расходилась с этими замечаниями. Горь­кий вдруг «обнаруживал», что ритмическая проза «вкра­лась» в рассказ «Макар Чудра», а затем написал немало вещей, в той или иной степени художественно организо­ванных ритмической прозой. Это вещи того мажорного зву­чания, той повышенной тональности, которые так хорошо передаются стихотворной формой или же организованной прозой, близкой белому стиху. Сложение рифм нельзя от­нести к сильной стороне поэтического таланта Горького. Иное дело ритмическая проза: тут Горький показал себя великолепным мастером.

Горьковское прославление Человека и его разума соприка­сается с некоторыми идеями Фейербаха, который называл свою философию антропологической, в теории познания поставил в центре человека как духовно-чувственное существо. Гегелевскому «абсолютному духу» Фейербах противополагал человеческий ра­зум и его созидательную деятельность. Одна из основных мыслей Фейербаха: не бог сотворил человека, а человеческая мысль со­здаёт богов. Подобный мотив есть в поэме Горького. Но вывод Фейербаха — утверждение религиозного творчества, провозгла­шение религии человека. В поэме Горького, направленной против религии и идеализма, человеческая мысль лишь в моменты утом­ления, падения творит богов, а в периоды подъёма, бодрости, просветления — низвергает их. Философия Фейербаха имела пассивно-созерцательный характер. Гуманизм Горького требует активности человека во всех областях, преобразования жизни, а для того — социального раскрепощения.

Критик В. В. Стасов, высоко ценивший Горького, хваля поэму «Человек» (в статье «Неизлечимый», 1904), выдвигал мысль о связи её с романтической традицией драматичских поэм Байрона («Каин», «Манфред»).

На самом деле Горький совершенно свободен от романтиче­ского индивидуализма (этого не понял и Короленко в своём отзыве о «Человеке»); в поэме звучит романтика коллективизма. Здесь речь идёт не о мысли одинокого человека, возвысившегося над людьми, а о передовой мысли всего человечества. Байроновы дра­матические поэмы были окрашены пессимизмом. Драматические конфликты горьковского Человека и его мысли получают опти­мистическое разрешение. Горький полон несокрушимой веры в безграничные возможности Человека и его разума, в их конечное торжество. А необходимой предпосылкой этого мыслится социальное раскрепощение, низвержение эксплуататорского строя. По существу, в поэме «Человек» уже находят выражение идеи социалистического гуманизма, созвучные мысли Маркса о порабощённости, искажении подлинной человеческой сущности в условиях капитализма и об её высвобождении, возрождении и небывалом расцвете в условиях революционной борьбы и будущего социалистического общества.

Поэма Горького была заострена против скептической и песси­мистической философии декадентов, которые преклонялись перед слепыми инстинктами и сеяли неверие в разум, в его великие воз­можности. В своей поэме, отвергая эти принижающие человека реакционные представления, Горький создал торжественный гимн человечеству, разуму, безграничному, освобождающему и созидающему. Мысль горьковского героя — материалистически на­правленная, а не идеалистически отрешённая от жизни. Носите­лем этой мысли является пролетариат, который борется за то, что­бы перестроить жизнь человеческого общества на основе разума.

Декадентствующие философы и поэты отрицали прогресс, говорили, повторяя Шопенгауера и Ницше, о роковом круговороте бытия человечества, о бессмысленности истории. Поэму «Человек», направлявшуюся автором против упадочной идеологии разла­гающегося буржуазного общества, наполняет вера в поступатель­ное движение человеческой истории. Но это движение у Горького— не мирная эволюция, как у буржуазных «прогрессистов», не по­степенное улучшение в рамках капиталистического порядка, а драматическая борьба, схватка с тёмными силами социального и духовного порабощения, тянущими человечество назад. Поэма выражает оптимизм автора, его уверенность в конечной победе светлых сил созидания, разума и справедливости, революционных сил, движущих вперёд — к социалистическому обществу.

Таким образом, выступая против модных антигуманистических теорий, против реакционной упадочной философии и литературы, в своей поэме «Человек» Горький развернул круг идей активного, воинствующего пролетарского гуманизма.