Зи пришла в себя. Я провалилась в сон — один из тех, уже привычных, следовавших за слишком активным усилением, — а когда открыла глаза, она лежала на боку и смотрела на меня.
— Всего на секунду завозилась, — чуть невнятно пробормотала Зи. — Крепко мне прилетело. Теперь нам с Алей еще долго валяться в реабилитации.
— Алей уже лучше. — Я сжала ее руку. — В следующий раз шевелись быстрее. Напугала до смерти.
Зи улыбнулась и промямлила что-то неразборчивое. Она явно была измотана и, несмотря на все усилия, вскоре снова отключилась. На миг я подумала: вот бы по-прежнему жить с Лентсами и никогда не видеть сетари в таком состоянии. У них такая опасная жизнь,
и шансы, что все они дойдут до конца, крайне малы. Вот, наверное, почему между отрядами такая конкуренция и отстраненность — чем больше у тебя друзей, тем больше дорогих тебе людей находятся в постоянной опасности.
Время уже перевалило за полдень, а шаттлы по-прежнему здесь. Серые костюмы хотели как можно больше записать о гиганте, прежде чем он исчезнет — что и произошло пару часов назад. Вот это вот исчезновение на самом деле сильно меня волновало: из-за него случившееся начинало казаться незначительным, как в компьютерной игре, а объяснение увиденному выглядело бредом сумасшедшего. Монстры, которые бесконечно возрождаются, а тела их исчезают после смерти. И я — таинственный Пробный камень, над которым трясется куча невероятно крутых людей. Ну прямо мечты наяву.
Отстой, если я и правда свихнулась. Хотя, если это психоз, то он накрыл меня внезапно
и не отпускает, не давая воспользоваться остатками разума. Временные приступы были бы гораздо хуже.
Но если это все мои личные фантазии, то странно, почему я не нравлюсь всем. Например, капитану девятого отряда по имени Деза Келин. У нее потрясающие ресницы и необычно светлая кожа для тарианки. А еще она крайне вежлива, учитывая, что считает меня всего лишь головной болью, но в жизни в этом не признается. Еще одна девушка из их отряда, Кахл Анья, вообще зыркнула на меня как змея. Надо завязывать пересматривать записи: я бы вообще этот взгляд не заметила, если бы не отмотала назад полюбоваться на подкрепление, что отбыло перед самым закатом.
Они забрали с собой первый отряд и оставили девятый. Ну что за паршивый денек.
Проблемная команда
Рууэл поднял нас ни свет ни заря, чтобы провести тесты и тренировки на усиление, так как девятый отряд никогда прежде со мной не работал. Похоже, неофициальная иерархия сетари основывается на старшинстве по званию. Когда отряды работают вместе, главным считается тот капитан, чей отряд меньше. Девятый подобное положение дел устраивает, но за время тренировки я заметила, что Рууэл гораздо больше гонял их по установлению порядка усиления и сложностям с моим перемещением, чем своих же ребят. Может, решил, что эти медленнее учатся, или же не был уверен, что другой на его месте озаботится отработкой. Но явно никто не желает ударить лицом в грязь перед другим отрядом.
Девятый — это еще одна команда универсалов. Они чуть сильнее первого, так как в большинстве старшие сетари не столь могущественны, как молодежь. Как оказалось, с Дезой Келин достаточно легко работать — может, у нее вчера и правда голова болела. Остальные в отряде делятся на две группы: Кахл Анья и двое ее приятелей и пара, которым Анья активно не нравится. Я теперь догадываюсь, откуда у Келин склонность к мигреням.
Не то чтобы они скандалили или зыркали друг на друга. Только не на глазах у четвертого отряда. Просто держались особняком. Анья и двое ее фанатов обменивались ухмылками, а оставшаяся пара выглядела угрюмо. Благо, обязанность таскать меня поручили одному из последних — долговязому парню по имени Ребар Долас. Пусть он был немного не
в духе, но показался мне вполне приятным. Спросил, как меня лучше подхватывать, ободряюще улыбнулся и следил за моей реакцией, когда мы резко меняли направление.
Я порядком вымоталась. Из-за того, что вчера утром продремала, потом засиделась допоздна, делая домашнюю работу. Болтать не хотелось. К счастью, настала очередь четвертого отряда со мной нянчиться, так что не пришлось бродить полдня. Ислен Даффен до сих пор сокрушается по поводу нанесенного зданиям ущерба, но сетари вроде как не винит.
За обедом и ужином я сидела с Глейдом и Мори. Последняя мне все больше нравится. Она саркастичная, но позволяет себе шутить, только когда Рууэла нет рядом. Мори и Глейд фанаты «Скрытой войны», разве что любят придираться ко всяким мелочам. Они сказали, что некоторые персонажи, которые появятся позже, основаны на просочившихся данных о настоящих сетари. А я все только второй сезон смотрю: сериал хороший, но под настроение. «Шестерка с супервидением» лучше. «Скрытая война» часто довольно мрачная, а прямо сейчас мне не хочется вспоминать о том, как первый отряд едва не потерял двоих за последние несколько недель.
Мне нравится общаться с четвертым, я могу болтать с ними и смеяться. С одним только девятым, без первого, мне было бы одиноко. Конечно, никто из ребят не обсуждает со мной новоприбывших, а я теперь и не пытаюсь спрашивать. Не знаю, чего на меня эта Анья взъелась. Лучше не обращать внимания на мнение тех, кто с тобой и не заговорил ни разу.
Также никто не хочет обсуждать, правда ли то, что гиганта на нас натравили крузатчи. Разумеется, между собой сетари перешептываются, но от самой мысли об этом им не по себе, и они мгновенно затыкаются, когда рядом появляюсь я со своим неизменным вторым уровнем мониторинга.
А я все вижу, как Зи падает с небес на землю.
Китайские горы
Где-то между полуночью и рассветом я проснулась от неприятного ощущения. Сперва списала все на кошмары и долгое время лежала без сна, а потом решила сходить в туалет. У капсул очень плотные крышки, вроде стен моей комнаты на Таре, и только открыв свою, я наконец поняла, что же меня разбудило.
Это был звук «мммннннннннннннннннннн», с которым ддора обычно нападала или охотилась, но доносился он откуда-то очень издалека. Я его едва улавливала, поэтому сперва сходила в ванную и попить, пытаясь определить, не показалось ли. Ранее мне велели немедленно сообщать, если услышу ддору, но не будет ли перебором поднимать всех посреди ночи из-за непонятного звука? Особенно учитывая, что сейчас смена примадонны девятого отряда.
Я приписана к четвертому, и единственное, что сделала бы Анья — кроме того, чтобы дать мне понять, мол, я только отвлекаю ее почем зря, — это доложила бы капитанам. Поэтому со смешанными чувствами я отправила Рууэлу срочное сообщение: «Слышу ддору».
Он не стал ругать меня за побудку и буквально десять секунд спустя спросил: «Она далеко?»
«Очень», —ответила я,наблюдая,как его капсула открывается,и он садится.Ксчастью, спиной ко мне, так что мне посчастливилось полюбоваться на него в униформе, укороченной до размеров футболки и шортов. Рууэл провел рукой по коротким волосам, а его нанокостюм стал возвращаться к стандартным параметрам. Я отвела взгляд, чувствуя себя до странного смущенной.
— Просто слышу, — уточнила я уже вслух, а не через интерфейс. — Шумит, как при нападении.
— Выходим, — только и ответил Рууэл, и я потрусила за ним к шлюзу.
Пост сетари и зеленого костюма располагается у самой двери; там есть стулья, и в принципе дежурные не должны стоять, но делают это по умолчанию. Девушка в зеленом костюме, которой выпало сторожить вместе с Аньей, выглядела так, словно мучается от головной боли. Ну надо же.
— Никакой активности не замечено? — спросил Рууэл.
Обе ответили отрицательно, но напряглись, понимая, что просто так мы бы сюда не заявились.
Рууэл открыл внешний шлюз и слевитировал нас обоих на крышу корабля. Это намного приятнее, чем перенос вручную, но сетари могут поднимать меня напрямую, только если не усилены.
— Попытайся определить направление звука, пока я получаю разрешение, — сказал Рууэл и, как понимаю, послал срочное сообщение капитану «Диодела».
Крайне сложно определить, откуда доносится настолько слабый шум. В сопровождении Рууэла я обошла крышу корабля, пытаясь не обращать внимания на пронизывающий ветер, и наконец решила, что лучше всего слышу ддору у того конца, где расположен шлюз. К тому моменту пара зеленых костюмов вовсю готовила транспорт корабля к ночной экскурсии, а четвертый и девятый отряды уже встали.
Существует куча разных типов «лодок». Название тех двух, что расположены на «Диоделе», можно грубо перевести как «глиссеры». В них помещается до восьми человек, ну
и внешне они выглядят посложнее, чем те плоские парящие сани, на которых мы пересекали озеро в Пандоре. Здесь вдоль бортов расположены низкие сиденья, а в центре — пустая плоская площадка. Что-то вроде летающего парома. Никаких видимых панелей управления или консолей. Такие глиссеры могут подниматься вверх только метров на двенадцать, но передвигаются очень быстро.
На каждом уселось по два зеленых костюма и пять сетари. Двое из девятого отряда, включая одну недовольную королеву, остались на «Диоделе». Я устроилась впереди, напротив зеленого костюма, и чувствовала себя очень глупо, пока мы летели в указанном мною направлении. Вот был бы позор, если б я их не туда завела. По мере приближения я говорила зеленому, откуда звук громче, и всю дорогу корректировала курс.
Нуриот раскинулся между двумя реками, которые впадают в еще одно озеро — самое западное из цепи больших озер, включая то, что в Пандоре. По мере того, как ддора становилась громче, я перестала дергаться из-за своей роли доморощенного гида и любовалась отражением звезд на водной глади и пугающим очарованием города. Когда мы пролетели озеро, я ожидала увидеть очередное небольшое поселение с кругами на крышах, но нет, внизу виднелся только лес и небольшие горы, будто сошедшие со старых китайских картинок.
— Тут очень близко, — сообщила я и смущенно обернулась назад. — Кажется, пролетели.
Никаких следов поселения не было, только слабое мерцание старой дороги.
— Снижаемся, — скомандовал Рууэл зеленому костюму, затем коснулся моей руки и кивнул Аурону и Мори: — Попытайтесь найти устройство связи.
В сиянии растущей луны мы опустились почти до уровня земли и замерли среди крутых гор. Все три поисковика медленно повернулись в одном и том же направлении, переглянулись и кивнули. Мы двинулись в ту сторону, откуда прилетели, пока не оказались в середине треугольника, образованного коническими горами. Озеро осталось слева, сквозь грязь и траву местами виднелся белый камень. Было что-то неестественное в почти вертикальных откосах гор вокруг нас. Лунный свет очерчивал слишком ровные контуры, а тени казались на редкость четкими.
— Нам нужно больше света, — сказал Ормерал, единственный поехавший с нами серый костюм.
Рууэл окликнул Халлу, и та послушно послала вверх столб огня, напугав стаю птиц (или летучих мышей) и озарив большие каменные двери — окруженные искусной резьбой, надежно закрытые и весьма впечатляющие. Прежде чем пламя погасло, я увидела, что подобные входы есть во всех трех горах.
— Высаживаемся у озера, — велел Рууэл.
Мы вылетели далеко за пределы стандартной зоны покрытия интерфейса, но, видимо, на глиссерах стояли коммуникаторы, так как на лице Рууэла появилось выражение, будто он
с кем-то разговаривает, а когда мы приземлились, он объявил:
— «Диодел» передислоцируется, а мы подождем рассвета. Как там ддора?
— Все еще охотится.
Я слышала ее отчетливо, но не так громко, как над Пандорой, не говоря уже о коммуникационной платформе.
Рууэл кивнул:
— Пока ждем, разведаем расположение врат вокруг.
Он разделил нас на две группы, оставив меня с теми, кому сказал сидеть в глиссерах и не двигаться, потом оставшиеся разбились на пары и исчезли в ночи. Раз на пары, значит, Рууэл не чувствовал серьезной опасности — что неудивительно, ведь ддора охотилась здесь уже добрых полчаса. Восторженный Ормерал принялся делать записи с помощью привезенного здоровенного аппарата. Я наблюдала за озером.
Какой красивый мир. На несколько минут я представила, будто вместе с семьей приехала сюда на пикник. С мамой, тетями и кузенами, может, даже с папой. Мы бы рыбачили, но только Ник умудрился бы что-то поймать. Мама бы пошла погулять и вернулась с большим букетом из интересных листьев и цветов. Джулс бы везде лазил и половину времени проныл из-за отсутствия искбокса, а потом упал бы с дерева, исцарапался бы с ног до головы и в итоге уселся бы, довольный собой. А я бы, наверное, отправилась покататься на каноэ — никогда не пробовала, но похоже, это весело. Мы бы развели костер, пожарили рыбу, запекли в углях картошку и стали бы рассказывать друг другу страшилки. Немножко бы поругались, от души похохотали и чувствовали бы себя превосходно — и неважно, что на другой планете, с семьей всегда так.
Разумеется, от этих мыслей я не на шутку загрустила. И удивилась, когда Аурон похлопал меня по плечу с застенчивой ободряющей улыбкой. Я улыбнулась в ответ и оценила жест: Аурон еще более замкнут, чем Рууэл, хотя и в другом смысле. Ранее Рууэл поставил его на смену моей первоначальной няньки, Глейда, наверное, потому, что Аурон такой высокий, и ему легче меня подхватывать. Да и мне удобнее за него цепляться. Небось, Глейда, при всей его тактичности, так и подмывает пошутить надо мной по этому поводу.
Халла и Сонн по-прежнему держатся довольно формально, но, думаю, приняли меня как временного члена четвертого отряда. Они определенно не желают мне зла. Мори и Глейд со мной подружились, а Аурон (Пар) вроде как идет довеском к Глейду. Их доброжелательность и растущая непринужденность облегчают мне жизнь рядом с Рууэлом. Мне очень не нравятся те чувства, что я к нему испытываю. Становлюсь слишком уязвимой.
Появление «Диодела» прервало мои размышления, я вернулась на корабль и вместе со всеми принялась ждать рассвета. Одна из главных целей исследования — найти информацию о Колоннах. Похоже, Рууэл решил, что здесь можно что-то обнаружить. А значит, место обыщут очень осторожно, чтобы ни в коем случае ненароком не повредить свидетельства. Пожалуй, они в основном внутри гор, поэтому забавно, что серые костюмы ждут рассвета, лишь бы просто покопаться в мусоре у дверей.
Наверное, вздремну, раз напряжение отпустило.
Видеть слишком много
Где-то поздним утром меня разбудила Мори.
— Мы наконец готовы открыть двери. По крайней мере, попытаться — похоже, задача не из легких.
Перво-наперво я приняла горячий душ и позавтракала. Оказывается, четвертый отряд в полном составе тоже отправился на боковую, хотя логично: зачем целой куче сетари сидеть, ожидая рассвета, а потом смотреть, как серые костюмы делают снимки, снимают замеры и обыскивают огромную мощеную область на предмет наличия артефактов.
Я как раз заканчивала завтрак, когда корабль содрогнулся, и появилась Мори с влажными волосами.
— Это «Литара». Первоначальное сканирование показало, что здесь большой подземный комплекс. Учитывая это, наличие коммуникационной платформы и заполненных эфиром дверей, тут устроят главный раскоп, может, даже нашу вторую базу поставят. Пойдем полюбуемся, пока подкрепление не прилетело.
— Почему экспедиция в Нуриот так мало людей? — спросила я. — Большой город, мы едва его охватываем.
— Ну, изначально мы и планировали искать что-то вроде этого места. На археологические исследования и анализ города — всех городов — уйдут десятилетия. Разумеется, то, что мы сделали в Нуриоте, пойдет на пользу, но в целом задача экспедиции
— обнаружить активные технологии лантаров, особенно города с платформами. Не только ради анализа самих технологий. Еще мы надеемся, что в городах строители оставили записи о создании Колонн.
Мы дошли до шлюза, где в санях уже сидел весь четвертый отряд. Не знаю, зачем они набиваются в транспорт, если могут просто полететь. Вероятно, протокол какой-то. Или берегут силы, пока на посту. Я стала замечать склонность сетари к переутомлению.
— Даже предполагать не возьмусь, сколько мы будем тут все обыскивать, — продолжила Мори, когда мы отчалили. — Ни видения, ни осмотр с воздуха тут не помогут.
— Кажется, еще и другие традиции украшения здесь, — заметила я, глядя на едва различимую резную поверхность одной из гор.
Все притихли и напряглись, когда сани миновали озеро и плавно заскользили меж оснований гор.
Те смутно напомнили мне о — как же оно там называется? — здании, вырезанном в ущелье. И дело не только во впечатляющем размере, но и в том, как потертый природный камень — в данном случае не чисто желтый, а серый и черный — щедро украшает лишайник, папоротник, кустарники и небольшие деревья, тянущиеся вниз и в стороны. Существенный контраст с чистыми линиями заостренных вершин метров двенадцать-пятнадцать высотой. Здешние украшения слегка похожи на узоры майя и даже кельтские узлы. Дверь прямоугольной формы, а пространство между перемычкой и верхней точкой арки заполняет замысловатая резьба.
Три горы стоят близко, словно держащиеся за руки люди. Кривобокая площадка в центре в диаметре не больше пары сотен метров. Сейчас на ней копошились серые костюмы, вбивая колышки прямо как на земных раскопках, вот только растягивали электронную решетку, а не веревочную сетку. Несколько областей расчистили, обнажив изгибающиеся
дорожки и кучу обломков белого камня в центре, которая выглядела так, словно на нее что-то упало. Археологи неплохо продвинулись за последние несколько часов и явно хотели удостовериться, что ничто не попадется под ноги, когда они попытаются изучить и вскрыть двери.
Келин из девятого отряда встретила нас у небольшой палатки рядом с центральной областью, и сетари еще долго обсуждали записи, замеры и куда нам можно ходить. Я стояла
и рассматривала резные треугольники над дверями. В центре каждого виднелась фигура — только голова и плечи. Идеальные андрогинные лица, разведенные в сторону руки, с ладоней которых что-то стекает на маленьких человечков внизу. Боги-цари. Такие были у египтян, и бьюсь об заклад, построившие все это лантары мнили себя ими же.
С прибытием подкрепления с «Литары» стало людно. Неожиданно среди толпы оказался цур Селки, хотя он скорее наблюдал, чем командовал. С его появлением все сетари резко онемели и вытянулись по струнке. Ислен Даффен приказала своим подчиненным прервать работу, и мы все собрались у палатки, чтобы обсудить дальнейшие действия.
Главной оказалась женщина по имени цен Хелада (столько там этих ценов и цуров собралось…): худая как щепка дама с прищуренными глазами, серебряными нитями во вьющихся черных волосах и едва сдерживаемой энергией. Она на одном дыхании выпалила инструкции. Зеленым костюмам поручили исследовать окрестности и определиться с местом базы. Ислен Даффен должна продолжить координировать археологические раскопки, а мужчина по имени ислен Тезарт — провести поиск «психических технологий». По умолчанию место сочли опасным, и не только из-за ионотов и эфира, но и потому, что мы понятия не имеем о потенциальной угрозе, которую могут нести активные лантарские технологии. Главное — ничего нельзя упустить.
Ислен Тезарт совершенно иначе относится к талантам видения, чем ислен Даффен. Он захотел, чтобы сетари с видением места помогали при исследовании дверей, у которых, похоже, нет подвижных частей. Ислен Тезарт надеялся, что с помощью талантов удастся найти способ их открыть, не повредив, или обнаружить что-то, чем можно управлять через Эну, вроде коммуникационных платформ.
Последовал новый период бездействия. Все переговаривались, пока разные аппараты снимали показания. Девятый отряд немного расслабился, а цур Селки молча стоял вместе с четвертым. Я все продолжала пялиться на изображение над дверями и думала о сонете Шелли «Озимандия». [1]
— Тебе знакомы такие изображения? — спросил меня цур Селки, пока машины завершали сканирование. — В твоем мире есть что-то подобное?
Я покачала головой:
— Ничего сильно похожего. Если бы не устройство связи внутри, решила бы, что гробница.
— Гробница?
Мне пришлось использовать английское слово. Тарианцы кремируют мертвых и выбрасывают пепел в океан. Это просто необходимость, учитывая их проблемы с жилыми площадями, и все равно лучше варианта с зеленым сойлентом. [2] У них есть слово, означающее «могила», но не «здание с трупами». Видимо, муинцы тоже гробниц не строили.
— Среднее между памятником мертвому и могилой, — пояснила я. — На земле люди, называемые египтянами, строили огромные пирамиды и запечатали внутри тела своих
богов-царей.
— Богов-царей. — Цур Селки уставился вверх на резное незрячее лицо, что глядело на нас из прошлого. Но даже он не мог выдержать соперничества со статуей и вскоре отвел глаза.
Закончив сканирование аппаратами, они попытались использовать видение места. Пока что это не особо помогало в раскопках, ибо интересующие тарианцев события произошли давным-давно и «память» о них стерлась. Однако видение места очень широкий и адаптирующийся талант, и существовала возможность, что оно поможет понять механизм дверей.
Рууэл, Халла и цур Селки усилились. Не уверена, что последний обладает видением места, однако в данном случае видение видения ничем не хуже. Первой на исследование отправили Халлу, и, памятуя о том, что случилось с первой платформой, когда ее кто-то попытался коснуться, я слегка нервничала. Однако ничего не произошло. Ни ддоры, ни какой-то иной реакции. Халла закрыла глаза, прижала ладонь к гладкому камню и, кажется, затаила дыхание.
— Они только выглядят как двери, — сообщила она после долгой паузы. — Как и показало сканирование, камень представляет собой цельную панель. Эфир… Похоже, он поддерживает структуру. Если мы ее повредим, она, скорее всего, восстановится.
Она опустила руку и отступила, сохраняя строго профессиональный вид, но когда Рууэл кивнул, немного расслабилась и вроде как осталась довольна собой. Занятно, как отряды реагируют на своих капитанов. Все они росли вместе, знают друг друга всю жизнь и, вероятно, соперничали за пост. Но четвертый отряд — даже Глейд, которому это вроде несвойственно — ведет себя так, словно одобрение Рууэла для них крайне важно. Третий отряд так же относится к Таарел. А первый к Мейзу. Думаю, это смесь уважения и доверия.
Когда Халла отошла прочь, Рууэл двинулся вперед, на ходу убирая перчатки. Я невольно вспомнила, как он выглядел сегодня утром — словно целую вечность назад, — и пришлось встряхнуться, чтобы не слишком мечтать о его обнаженных плечах и шее. Я редко вижу сетари в чем-то кроме наглухо закрытых костюмов, поэтому, наверное, так и разволновалась на пустом месте. Это ведь не то же самое, как когда я на Лона наткнулась. Как и Халла, Рууэл закрыл глаза и осторожно коснулся двери кончиками пальцев. Я как раз разглядывала его длинные ресницы и гадала, не выщипывает ли он брови, как вдруг заметила, что Рууэл медленно бледнеет.
Я глянула на его отряд: на их лицах отразилось то же тревожное выражение. Даже цур Селки, несмотря на сдержанность, наблюдал за Рууэлом с легким напряжением, словно был готов шагнуть вперед и поймать его, если он отключится. Однако Рууэл просто открыл глаза. Впрочем, у него на лбу все же выступил пот, и он выглядел так, словно получил удар в живот, но не желал в этом сознаваться.
— Они пытались спастись, — с трудом выдавил Рууэл. — Дверь закрылась, и они не смогли ее открыть.
Затем отступил и достаточно пришел в себя, чтобы нацепить профессиональную маску. Цур Селки без комментариев двинулся вперед, но смог лишь подтвердить информацию Халлы, разве что дополнил, мол, «затвор» распространяется как минимум на коридор за дверью, а возможно, и на весь комплекс.
Первый отряд негласно оберегает Мейза. А четвертый так же печется о Рууэле. Они до конца дня краем глаза за ним присматривали. Он же ходил сам не свой, все еще переживая
то, что увидел или почувствовал о последних моментах жизни запертых внутри людей. Выглядел он не настолько плохо, чтобы Селки отстранил его от работы, но существенно хуже обычного задумчивого и отстраненного Рууэла.
Из-за всего этого я много думала о Зен. В двенадцатом отряде есть хоть кто-то, кто ее уважает? Хочет защитить? Это подвигло меня написать ей длинное письмо и рассказать, что мы тут делаем. Спутник расположен не так, чтобы можно было напрямую связаться с Пандорой, но если Зен там, то уже получила послание. Или получит со следующим кораблем, если вернулась на Тару. Надеюсь, она в порядке.
Остаток дня прошел в еще большем количестве пауз. Сетари безуспешно пытались открыть дверь с помощью управления Эной, а в конце даже меня привлекли. Потом Глейд мне шепнул, мол, с моей стороны было весьма бестактно так откровенно радоваться собственному провалу. А теперь они притащили какое-то оборудование и установили на поле, чтобы нарушить поток эфира или откачать его. Ни в коем случае не хотят ничего ломать или пробиваться силой.
Пока же толпа археологов тщательно расчищает центральную область.
[1]
Я встретил путника, он шел из стран далеких И мне сказал: вдали, где вечность сторожит Пустыни тишину, среди песков глубоких Обломок статуи распавшейся лежит.
Из полустертых черт сквозит надменный пламень - Желанье заставлять весь мир себе служить; Ваятель опытный вложил в бездушный камень Те страсти, что смогли столетья пережить.
И сохранил слова обломок изваянья:
'Я — Озимандия, я — мощный царь царей! Взгляните на мои великие деянья, Владыки всех времен, всех стран и всех морей!' Кругом нет ничего… Глубокое молчанье… Пустыня мертвая… И небеса над ней…
пер. Константина Бальмонта Другой перевод Оригинал
[2] «Зеленый сойлент» — американский фильм-антиутопия режиссера Ричарда Флейшера, снятый в 1973 году по роману Гарри Гаррисона «Подвиньтесь! Подвиньтесь!».
Нью-Йорк, 2022 год. Город (как и все прочие) перенаселен, пространство вне его превратилось в пустыню или находится в собственности могущественной корпорации-монополиста «Сойлент», производящей искусственным образом все продукты питания. Один из самых популярных — зеленый сойлент. Однако даже в этом человеческом муравейнике есть люди, которые процветают. Однажды убивают одного из таких богатеев по фамилии Саймонсон. За расследование берется детектив Торн, который сразу подозревает, что это заказное убийство. Шаг за шагом распутывая клубок тайн, он узнает страшную правду — из чего же делают зеленый сойлент…
Коларцы и крипты
Я все удивляюсь, откуда тарианцы берут палатки. На их собственной планете подобные сооружения совершенно бесполезны — слишком ветрено. Может, используют их в тех немногих пещерах, которые не успели забить белым камнем? Так или иначе, палаток у них определенно много. Вчера к закату зеленые костюмы успели соорудить целый палаточный городок вокруг внешнего склона самой северной горы. В данный момент горы по-тариански называются Северная, Южная и Восточная, хотя, наверное, им уже дали более официальные имена. Северная — это та, что ближе к Нуриоту, а Восточная дальше всех отстоит от озера.
У Южной расположили оборудование и палатки для «находок», хотя пока все находки сводятся к двум отчасти сохранившимся скелетам, обнаруженным под обломками в центре площадки.
Пока ждали возвращения «Литары» с приборами, которыми планируют попробовать вскрыть дверь, центральный круг подвергся самому тщательному изучению и теперь все больше обнажается — видны крупные участки земли и свежерасчищенные дорожки. Они представляют собой не просто круги, как на мишени, а более сложный комплекс из полукругов и прямых линий. Красивый бы сад получился. Серые костюмы хотят попытаться воссоздать центральную структуру.
Так как сразу после завтрака четвертый отряд отправили отмечать на карте близлежащие врата, я все утро провозилась с домашним заданием. Они также обнаружили несколько зданий среди деревьев в южном направлении. Серые костюмы надеются, что эти постройки как-то относятся к нашим раскопкам. Девятому отряду поручили более скучную обязанность караулить, чем они и занялись, разбившись попарно, раз уж ддора вроде как приглядывала за порядком в данной области. Я же решила не путаться у людей под ногами и нашла себе удобный каменный выступ, нависавший над скоплением палаток. День выдался необычно солнечный и теплый в сравнении с недавней температурой.
Я понемногу привыкала к неспешности серых костюмов, поэтому на прибытие «Литары» с новым оборудованием почти не отреагировала, только порадовалась доступу к сводкам последних новостей: каждый раз, как один из кораблей возвращался на Тару, для него собирали небольшие информационные блоки. Разумеется, куча новостей касалась Муины, но все они были поверхностными, а меня больше интересовало, вернулся ли уровень частоты вторжений ионотов на Тару к нормальному. Сетари восстановили большинство маршрутов, и единственное, что я нашла — долгосрочный прогноз ситуации.
Когда я впервые получила права доступа, то обычно закрывала глаза, пользуясь интерфейсом. Теперь же приноровилась смотреть новости и одновременно видеть мир вокруг, но едва ли сознавая, что происходит рядом. Поэтому ошалела, когда справа что-то мелькнуло и послышался глухой звук удара. Остановив просмотр новостей, я увидела стоящую надо мной пару людей в темно-зеленой и черной униформе. До мозга постепенно дошло то, что заметили глаза: один из них пытался меня пнуть, а второй не позволил, поймав за ногу.
— Не начинай, Кетзен, — сказал мой спаситель скорее устало, чем раздраженно. — Мы здесь не за этим.
Я с трудом его поняла и только пару мгновений спустя осознала, что парень говорит на другом диалекте.
— Занимайся они своим делом, нас бы вообще тут не было. — Второй оказалась невысокая женщина со сверкающими зелеными глазами и термоядерным темпераментом. — Разве ты сам не сказал, мол, очень в духе нашего альянса проверить их уровень боеготовности? — Она бросила на меня уничижительный взгляд. — Если ты из тех, кого нам вечно ставят в пример, то у тарианских сетари нет ничего, кроме громкой репутации. Можешь доказать обратное?
Вот так я познакомилась с коларскими сетари. Их язык имеет то же происхождение, что
и у тарианцев, но развился в достаточно отдаленный диалект. Они довольно странно произносили слова, и мои попытки перевода не слишком помогали. Так или иначе я просто тупо смотрела на зеленоглазую, пока наконец не поняла, что она вызывает меня на бой, и ответила:
— Битва будет короткой.
Задира разозлилась еще больше, а другие коларцы, которые к нам как раз шли, замерли как вкопанные. Похоже, решили, будто я хвастаюсь, что могу уложить эту самую Кетзен одной левой.
Но прежде, чем я успела получить кулаком по физиономии, пришла подмога в лице цура Селки, продемонстрировавшего одно из тех внезапных появлений, в которых так хороши люди с талантами к скорости. Представитель девятого отряда — парень по имени Томасал — присоединился к нам мгновением позже. Впрочем, мое место было прекрасно видно из половины лагеря, а Томасал как раз стоял на страже. Его я ожидала, а вот цура Селки — нет.
Коларцы отреагировали на него так же, как и тарианские сетари — мгновенно вытянулись по струнке. Селки никак не стал комментировать ситуацию, просто оглядел их и сказал:
— Это Касзандра Девлин. Ваши инструкции включают в себя требования по обращению
с ней. Запомните две вещи. Первое: система Девлин не в состоянии выдержать контакт с несколькими пользователями, обладающими многочисленными талантами. Последствия могут стать фатальными без своевременного медицинского вмешательства. Второе: ваш главный приоритет в нынешнем задании — сохранить ей жизнь. — Он посмотрел на меня и добавил: — Тебе дали возможность поднять тревогу не просто так. — Затем взмахом велел Томасалу следовать за ним и ушел.
Коларцы стали интересных оттенков красного. Они куда более смуглые, чем тарианцы, и среди них чаще встречаются блондины и шатены, чем брюнеты, хотя внешне можно принять их за потомков азиатов и кавказцев. Всем новоприбывшим где-то около двадцати лет. Парень, что не дал Кетзен меня пнуть, сильно смахивает на киношную версию Лоуренса Аравийского, только моложе и без развевающихся одежд и головного убора. Я включила интерфейс и увидела, что его зовут Арад Налаз.
— Я не смочь побороть даже мокрый бумажный пакет, — сочувственно сообщила я Кетзен, которая позабыла о браваде и смущенно порозовела. — Битва была бы короткой, потому что я сразу же проиграть. Может, начнем сначала?
Один из коларцев — среднего роста с золотистой кожей — рассмеялся:
— Да уж, мы точно смогли произвести впечатление. — Затем подошел ближе и чуть поклонился: — Я Рейтен Шаф, и как по мне, не стоило тебе одеваться в форму сетари, раз ты не из них.
— Приписана к сетари, — объяснила я. — Иногда хожу с ними в Эну, поэтому мне
нужна защита униформы.
А вот коларские сетари не носили нанокостюмов и потому были вынуждены таскать с собой оружие для ближнего боя, а не выращивать его.
— Ты человек, э-э, переместившийся из мира под названием Земля? — спросила ослепительная девушка по имени Ларам Диав.
— Да. А коларские сетари здесь тоже для того, чтобы приглядывать за толпой археологов?
— Ну… это не совсем верное описание. — Шаф ухмыльнулся. — Значит, если люди тебя касаются, у тебя может случиться припадок? Похоже на аллергическую реакцию.
— Только если слишком много разом, — пояснила я и покраснела. — Сделаем вид, что это не звучит странно. Думаете, тарианские сетари не хотят вас здесь видеть?
Шаф сердито глянул на Кетзен:
— Нет. Но нам целую вечность рассказывали, что технические детали нашего вклада еще надо согласовать.
— Постоянно находился очередной повод не пускать никого из нас на Муину, — добавила Кетзен. — Добейся они своего, мы бы вообще не узнали о раскопе.
— Скорее всего, никто на Таре тоже. Но не сетари приняли это решение. — Я пожала плечами. — И все равно добро пожаловать. Здесь красиво.
На их лицах мгновенно появилось классическая тоска изгнанников, и в итоге коларские сетари остаток утра провели на моем камне, болтая о Земле и Муине и о том, как я очутилась сперва в Пандоре, а потом на Таре. Они показались мне милыми ребятами, не такими формальными, как тарианские сетари, скорее, как старшие отряды. Было невозможно не заметить глубокую обиду, которую они испытывают к тарианцам. Практически Тара ворвалась в существование Колара пятьдесят лет назад и начала вмешиваться в их мир. Колар пребывал в чем-то вроде промышленной эры, в то время как Тара уже десятилетия использовала интерфейс и семьдесят лет продвинутые нанотехнологии. С Коларом не поделились ничем, кроме «белого камня» и программы сетари — причем только им разрешили использовать интерфейс. Похоже, тарианский подход отдавал покровительством и строгим контролем. Практически гарантированное оскорбление.
Хотела бы я знать, чем руководствовался цур Селки, предоставив мне знакомить коларских сетари с раскопом. Впрочем, долго это не продлилось: прибытие «Литары» послужило сигналом четвертому отряду вернуться, и Рууэл послал мне одно из своих типично коротких сообщений: «Тесты перед обедом». Видимо, он связался и с Шафом (капитаном отряда коларцев), потому что тот отреагировал одновременно со мной. Хотелось верить, что Шаф получил чуть более развернутое послание, но все равно он выглядел недоуменно, когда заявил:
— Похоже, нам пора выдвигаться.
Мы