На Пандоре как раз рассвело, когда прибыли мы с третьим отрядом. Медосмотр ожидался только через пару часов, так что Таарел сдала меня двум зеленым костюмам, которые изначально за мной приглядывали — Эсему и Хетцу. Два парня, один постарше, другой помоложе, вежливые, но совершенно безразличные. Как жаль, что третий отряд почти сразу улетел на «Литаре». Я так хотела послушать, что скажет Эли по поводу изменений на Пандоре.
Лагерь так разросся, что даже не верилось: помимо множества палаток виднелись десятки домов на разных стадиях строительства. Зеленые отвели меня в комнату в главном здании — лишь кровать и стеллаж, зато с видом на озеро. Я оставила там свои пожитки, проглотила завтрак и спросила, могу ли сходить к озеру, проведать выдр и убедиться, что их заводь не потревожили. Эсем ответил отказом — мне приходится заранее обговаривать все свои перемещения по Пандоре, — зато предложил сводить меня в мою старую башню, пока я дожидаюсь очередного задания.
Было как-то жутковато бродить по городу и смотреть, насколько продвинулись очистительные работы. Археологи сосредоточились на зданиях вокруг главного амфитеатра, выдергивали сорняки, счищали грязь, заносили все находки в каталог, но оставляли все на местах, за исключением разве что самых хрупких предметов. Я безуспешно заглядывала в окна, надеясь увидеть в них прежних обитателей, а не серые и зеленые костюмы.
Археологи даже собирались восстановить сады, потому что город планировали целиком превратить в музей. В том числе и форт Касс — историческое жилище бродяги, которая открыла этот мир. Голова шла кругом, и я не знала, радоваться или огорчаться, что кусочек моей жизни превратят в диковинку для туристов. Мое одеяло, коврики и горшки выглядели невероятно жалко.
Слишком быстро Эсем и Хетц отвели меня к амфитеатру и представили небольшой группе техников, которым вскоре предстояло устроить мне сеанс головной боли. Им не терпелось приступить к делу: похоже, они долго ждали разрешения со мной поработать. Все кошки переселились в нетронутую часть города, но все-таки несколько штук я заметила: пойманных и прирученных котят и одного-двух взрослых особей посмелее, которых голод выгнал из укрытия.
Техники объяснили, что пытаются понять принципы работы платформы и пути проникновения эфира. Раз я могла слышать ддору, они надеялись получить более точные или же вариативные сведения во время моего контакта с платформой.
— Попробуй просто пообщаться с ддорой, как делала раньше, — попросил Джелан Скал, главный техник гиковской наружности. — Знаю, тебе больно ее слышать, поэтому мы постараемся провернуть сессию побыстрее. Нам важно качество, а не количество. Если субъект стоит на платформе, данные получаются точнее, так что мы помониторим ее реакцию на тебя до самого появления ддоры, а потом еще немножко, пока вы пообщаетесь. Готова?
Я кивнула и пошла по лестнице на платформу, хотя готова была поспорить, что это их «немножко» растянется на «множко», но надеялась, что ддора уже привыкла к муинцам и послушается, когда я прикажу ей заткнуться. Я повернулась к довольному Джелану Скалу, он начал что-то говорить… а потом исчез.
На миг мне показалось, что Скал и прочие техники — а заодно и оборудование — правда растворились. Но, разумеется, это просто я перенеслась, что лишь подтверждали сияющие стены и огромная дыра в глубине комнаты. Помещение было иным, разбитым и расколотым. Кусок пола и дальней стены отсутствовал. А обрыв, у которого я оказалась, вел
в большую затопленную комнату. Я прошла к краю платформы, глянула вниз и увидела что-то вроде соединенной тоннелями системы резервуаров с прозрачной водой.
Не особо привлекательно. Я потрясла головой и попыталась придумать, как вернуться. Одного желания оказалось недостаточно. Я прошла обратно к центру платформы, сосредоточилась. Тщетно. Мне стало не по себе. А стоило поднять голову…
Ко мне по потолку полз крузатч.
Я сосредоточилась изо всех сил. Все равно не помогло.
Крузатч двигался быстро и проворно: прямо Человек-паук с улыбкой Чеширского кота. Выбора не осталось. Уж с этой тварью мне точно не тягаться. Телепортироваться обратно на Пандору тоже не получалось. Я развернулась и прыгнула с обрыва.
Полет был долгим, а вода — холодной, но вошла я в нее чисто и поплыла к одному из прямоугольных туннелей. Увы, вход располагался слишком далеко, чтобы я могла проплыть сквозь него, не вынырнув за воздухом хоть раз. Я помедлила, всмотрелась сквозь воду, но никого над собой или впереди не увидела. Никаких ухмыляющихся теней на стенах или потолке. Я ринулась на поверхность, быстро набрала воздуха в грудь и нырнула обратно.
Вдруг кто-то схватил меня за пятку, потом за лодыжку и потянул прочь из воды. Крузатч даже не цеплялся за стены или потолок, он просто парил в воздухе. Хватка твари была одновременно болезненной и обжигающей, даже сверхпрочный нанокостюм от нее не спасал. Вода попала мне в нос. Отплевываясь, я принялась лягаться свободной ногой, дважды попала, но крузатч и не подумал меня отпустить, пока я не вырастила на ботинке шип и не врезала ему по руке. Вспыхнул белый свет, я оказалась на свободе.
Падала долго, и это хорошо: успела сгруппироваться, сориентироваться и набрать воздуха. Уже в воде я изо всех сил ринулась к ближайшему коридору, благо он был недалеко,
и вынырнула уже в круглой комнате диаметром метра три и с высоким потолком. Из нее тоже тянулись подводные туннели, но ни одного надводного.
Все было тихо и мирно, но мысленно я кричала. Когда тварь меня сграбастала, я чуть не умерла от шока. Журнал событий наверняка зафиксировал панические попытки отбиться и всхлипы. Вынырнув в круглой комнате, я отдувалась и крутила головой, пытаясь понять, не увязался ли крузатч следом.
Далеко не сразу я успокоилась, но поняв, что опасность миновала, стала глубоко дышать, выравнивая сердцебиение. По краю помещения шел выступ. Я подплыла и уцепилась за него — нормально сесть не получалось из-за глубины. Голова шла кругом. Да, я месяц провела на Муине, много раз пугалась и неоднократно рисковала жизнью. Но никогда меня не хватали и не вынуждали отбиваться. Я оказалась одна. Никаких сетари. Я даже не знала, на Муине я или нет. Судя по интерфейсу, связь отсутствовала.
Кассандра, ты по уши в дерьме.
У меня даже не было нормального оборудования, с которым сетари ходят в Эну — впрочем, пользоваться я умела только дыхательным устройством. Вода была холодной: не ледяной, но долго сидеть в такой не захочется. Дыхание вырывалось изо рта легкими облачками пара. Успокоившись, я сделала костюм герметичным, но приятнее не стало.
Итак: мне холодно, я промокла, еды нет, зато где-то поблизости ошивается минимум
один крузатч.
Я тут же поняла, что если только техники не совершат чудо, никто не догадается пройти за мной сквозь платформу. Ситуация явно была из разряда «с Девлин вечно все работает не так». Позвать на помощь я тоже не могла. Сейчас над Муиной летало два тарианских спутника: один на орбите, для связи между двумя поселениями, второй сканирующий. Увы, мой интерфейс, питающийся лишь от электричества, вырабатываемого моим телом, так далеко не дотягивался. Да и все равно я находилась вне поля. Или за печатью, как в Аренроне.
Решив, что невозможно просто сидеть здесь и ждать, когда кто-нибудь меня спасет, я подняла правую ногу над водой и скатала с нее штанину костюма. Вокруг лодыжки отпечатались следы от хватки крузатча — сизые, обожженные, в окружении глубоких царапин. Похоже, костюм не смог уберечь кожу от высокой температуры, хотя, когда тварь меня выпустила, восстановился.
Так как к выходу в Эну я не готовилась, то и не захватила с собой аптечку. Впрочем, нога была относительно в порядке, да и холод приглушил боль. Я раскатала штанину обратно, но вместо ботинок сделала подобие ласт. А заодно перепонки между пальцами рук. Люблю свой костюм.
Закончив приготовления, я пересмотрела запись, чтобы выяснить, через какой из четырех одинаковых туннелей сюда попала. У меня работали одновременно журнал миссии
и журнал второго уровня мониторинга, то есть фиксировалось абсолютно все.
Стены поросли зелеными водорослями. Наконец я сопоставила одну из них с той, что первую увидела в записи — значит, вплыла я через туннель в противоположной, — отрастила клинок из наножидкости и обрубила водоросли вокруг входа. Затем открыла в интерфейсе художественное приложение и принялась составлять карту. Через этот туннель возвращаться нельзя, там остался крузатч. Еще одну встречу с ним я не переживу, да и неизвестно, смогу ли забраться через расщелину в полу обратно на платформу. Придется найти другой путь.
Выбрав стену справа, я прорубила в водорослях круг с цифрой два, глубоко подышала, одновременно чтобы успокоиться и набрать побольше кислорода в легкие, а потом нырнула.
Оглядываясь назад, мне даже вспоминать тяжко, на что походили следующие несколько часов. Система резервуаров была огромной: бесконечная череда туннелей и гигантских емкостей. Мне оставалось лишь временами отдыхать у бортика в очередной круглой комнате. Обнаружились два плюса. Во-первых, никаких животных, кроме рыб и мелких черепашек. Во-вторых, стены светились, как в Аренроне. Хотя последнее беспокоило, ведь, похоже, я по-прежнему находилась за глухой печатью.
Костюм не давал мне замерзнуть до смерти, но чем дольше я находилась в воде, тем медленнее и тяжелее двигалась. Казалось, что я всю жизнь вот так плыву по бесконечному лабиринту тускло освещенных комнат и уже не смогу остановиться. Я выбилась из сил, гадала, не ошиблась ли при составлении карты, не кружу ли вокруг какой-то большой комнаты, но благодаря нацарапанным на стенах цифрам продолжала ориентироваться. Туннели были просто кошмарными, их приходилось проплывать как можно быстрее. Раз или два они оказывались длиннее, чем я рассчитывала, и я едва их одолела, особенно когда движения замедлились. Без ласт вообще бы не справилась. Ближе к концу легкие горели, перед глазами мелькали белые точки. Вынырнув на поверхность, я едва могла дышать. Мысль о том, чтобы продолжить, казалась невозможной. Я легла на спину и просто лежала
до тех пор, пока не поняла, что либо двинусь дальше, либо утону.
А потом ощутила поток. Теплый поток.
Очнувшись от неожиданного контраста, я замерла прямо посреди комнаты. Теплое течение. Я поплыла к нему, миновала очередной туннель и оказалась в небольшой квадратной комнате, в которую и лился сверху благословенный поток.
Ошалев от усталости, я поначалу просто стояла под ним, а потом принялась карабкаться по спиральной лестнице из блоков. Вода лилась по ней, было скользко. Я успела одолеть лишь половину пути, когда сорвалась и ударилась головой. Расплата за спешку. Во второй раз я сделала поверхность костюма ребристой и осторожно лезла, пока не достигла круглой металлической решетки. Благо, та поднималась, и я аккуратно под ней пробралась.
Моему взгляду предстала купальня, вроде римской, где-то раза в два больше моей спальни. Вода поступала из резного отверстия в стене и лилась в бассейн в середине помещения. Наружу вели большие двойные двери. Закрытые.
Я на ногах не держалась, однако как можно тише подтащила к дверям зеленую ржавую железяку (кажется, жаровню) и продела ее через ручки. Вряд ли это остановит того, кто решит сюда войти, но шум хотя бы даст мне шанс успеть сигануть обратно в водный лабиринт.
Я немного постояла в бассейне, чтобы согреться, но потом сил осталось лишь отползти
в сухой угол комнаты и закрыть глаза. Я проплавала более пяти часов, ужасно вымоталась и проголодалась. Так устала, что даже поплакать как следует не смогла, просто сидела там и дрожала, пока не отключилась на десять часов. Никто не пришел на помощь, но и крузатчи не появились. Меня мучили кошмары, будто я все плаваю и мерзну. Я проснулась голодная и измученная, но по крайней мере смогла ходить не шатаясь.
Пришла пора решать, что делать дальше. Крузатч не смог последовать за мной, но если решу отправиться на разведку, придется отойти от спасительной воды. А после недавнего заплыва я могу наткнуться в коридоре на группу ионотов — и все, моя песенка спета.
Сидеть тут, пока не умру от голода, тоже не вариант.
Обдумывая все это, я лежала в горячей ванне, частично свернув униформу, которая забавно морщилась там, где вода попала под ткань. Мара показала мне, как в целях приватности блокировать журнал миссии — запись не прекращалась, но просмотреть ее мог только человек с высшим уровнем доступа. Вряд ли бы его остановило мое желание укрыть от посторонних глаз частичку своей жизни. Да и мне велели не отключать запись, пока я технически на миссии. Было ужасно неловко принимать ванну в таких условиях, но костюм хотя бы немного меня скрывал.
Собравшись с духом, я заставила себя пройти через двери.
Галерея снаружи была пуста. Слева зияла трещина, и пол перекашивался вниз на несколько сантиметров. Крузатчей не было, но впереди простиралось открытое пространство. Я осторожно пробралась через него, спряталась за колонной и выглянула наружу.
Горный скат — три ската — и долина между ними. Белые здания, большие, роскошные с какими-то невероятными арками, пересекающимися в воздухе. Небо казалось нереальным, жемчужным. Впрочем, достаточно ясным для дня. По-прежнему прячась за колонной, я медленно повернула голову, чтобы запечатлеть все в журнале и потом подробно рассмотреть
в тихом месте. Купальня располагалась на самом дне долины — пожалуй, это к лучшему. Водный лабиринт целиком находился на одном уровне, и я теперь была примерно на одной
высоте с платформой. Я всмотрелась в здания. Их было множество, ведь долина представляла собой огромное плоское пространство.
Вокруг царил хаос. Трещины, обломки, рухнувшие на строения валуны. Я никак не могла понять, откуда же пришла. Я так долго плыла, приходилось иногда возвращаться обратно, и карта получилась весьма приблизительная. Открытой платформы тут не было, но
в центре долины располагался круг зданий поменьше. Я телепортировалась сюда из Пандоры и знала, что есть другие города с платформами. Похоже, они больше работали как транспортная система, чем как устройство связи (вот тут сетари с талантом видения ошиблись). Тогда круг зданий имеет смысл — прямо как узел Рана на Унаре. Но чтобы убедиться в этом, придется пробраться к ближайшему дому, да так, чтобы меня никто не заметил.
Место выглядело до ужаса уязвимым. И крузатчи могут летать. Словно в подтверждение моих мыслей, одна тварь медленно проплыла вверх по дальнему склону.
Я отползла прочь, пересмотрела запись о зданиях и проложила путь с учетом руин и теней так, чтобы избегать открытых участков земли. Впрочем, все зависело от удачи. Стоит твари посмотреть в нужную сторону, и она тут же меня заметит, даже если я стану ползти на четвереньках. Черная одежда — не лучший камуфляж среди белых камней.
Сейчас, пересматривая журнал, я думаю: как же глупо было заглядывать за каждый угол, прежде чем пошевелиться. Хотя тогда это глупым не казалось. Я дважды видела крузатча и замирала, распластавшись на земле, готовая бежать изо всех сил. Чем ближе я подбиралась к цели, тем больше проникалась верой, что справлюсь. А потом начала переживать, вдруг никакой платформы там нет и все впустую.
Меня ждало препятствие похуже. Не считая обломков и высохших деревьев, центральная площадка была чистой. Вокруг стояло пятнадцать домов, все фасадом внутрь. Двойные двери некоторых распахнуты, иные запечатаны. К каждым вела небольшая лестница, портики поддерживали плохо скрытые колонны в том же смутно-римском стиле. А над ступеньками пятого справа дома кружила группа крузатчей.
С одной стороны это обнадеживало. Крузатч сидел над платформой, через которую я прошла, возможно, эти охраняют подобное устройство. Выглянув на секунду и еще раз пересмотрев запись, я поползла в противоположном направлении, в сторону здания в шести домах от крузатчей. Открытые двери и удачный угол обеспечивали хорошее прикрытие. Я взбежала по ступеням и выглянула, наивно надеясь, что все твари смотрят в другую сторону. Увы. Я закусила губу, немного выждала и двинулась внутрь дома, не слишком быстро, но и не слишком медленно.
А переступив порог, побежала. Если платформа здесь, то не слишком далеко, ведь здание не такое уж большое. Наткнувшись на уклоны вниз и вверх, я выбрала первый — он походил на платформы, которые мне встречались.
Не думаю, что когда-нибудь в жизни бегала быстрее. Крузатчи меня увидели. Стоило свернуть не туда и… думаю, я бы уже ничего и никогда не написала. Но вот она, платформа, я взбежала на нее, мечтая оказаться где угодно, только бы подальше… а потом все скрыла чернота.
Отдуваясь, я тяжело села на пол. Меня перекинуло в какое-то душное замкнутое пространство. Было темно и ничего не видно. Платформу покрывал песок. Несколько раз глотнув воздух, я сползла к краю, волнуясь, не напорюсь ли на крузатча, но потом явилась ддора — новая, незнакомая. Она издала вопросительный шум, а не радостный (все-таки я не
муинка), но с удовольствием стала ждать указаний. Невзирая на пульсирующую голову, я рассмеялась, сползла с платформы, пока еще куда-нибудь нечаянно не перенеслась, а потом села в темноте и разрыдалась.
Постепенно глаза привыкли. Я сумела различить очертания почти засыпанного песком коридора, а придя в себя после бега и плача, прокопала лаз под потолком и выбралась на слишком яркий солнечный свет.
После расставания с ддорой головная боль уменьшилась, но чем больше я оглядывалась, тем сильнее падала духом. После всех мучений в воде я угодила в одну из немногих пустынь на планете. Город почти полностью поглотила зыбучая дюна, лишь несколько золоченых крыш торчали из песка. Тарианцы анализировали многолетние записи спутников и отмечали все руины с «расписанными кровлями». Они наверняка послали дронов проверить, не материализовалась ли я где-нибудь. Но пока в воздухе никто не появился.
И разумеется, связь так и не наладилась.
Воздух был сухим, раскаленным. Пока забиралась на самую высокую башню оглядеться,
я уже взмокла от пота, поэтому преобразовала костюм в достаточно легкую одежду. Можно было отделить части друг от друга, и они все равно сохраняли форму. Я оставила ботинки, укрепила их на случай встречи со змеями и скорпионами, а из остального соорудила легкие шорты и топ, свернув остаток наножидкости в валик на спине.
Город располагался на краю пустыни; то, что не покрывал песок, высушило солнце. Некогда здесь росли длинные тонкие деревья, но теперь не осталось ничего даже относительно живого или вертикального.
Я вошла в комнату на самом верху башни, села в тени и стала ждать. На самом деле, читать книгу — одно из чудесных преимуществ интерфейса. Мне всегда будет, чем развлечься на чужой планете, ведь я закачала себе телепередач и книг на пару десятилетий.
Я перенеслась сюда днем, а когда пару часов спустя жара спала, вышла на крышу осмотреться.
Во время чтения я думала, что же делать. Вокруг ни клочка зелени, ни капли воды. Даже кактусов нет. Тут долго не протянешь. Но отправляться в поход по такой стране — вовсе самоубийство. Да и…
Лодыжка разболелась. Я сняла правый ботинок, осмотреть синяки, ожоги и порезы. Вокруг них все распухло и покраснело. Поход мне явно не светил.
Я прикинула, не рискнуть ли использовать платформу еще раз, но шансы разминуться с крузатчами в нынешней ситуации не превышали шансы на снежную бурю в моем нынешнем аду. Поэтому я перебралась в ближайшее здание, набрала веток и развела костер. Вроде глупость, да и приятного мало, но я помнила, как мучилась без огня на Пандоре, поэтому начала именно с этого. Тут было легче — пожалуй, дело в сухой как порох древесине. Она мгновенно занялась, и я устроила хороший дымный костер, такой, что несколько часов не погаснет. Потом, немного отдохнув, принялась вытаскивать из песка длинные тонкие побеги. Взрослые деревья выглядели ненамного больше, но я решила не рисковать и не тратить силы понапрасну.
До самого заката я мастерила стрелу — самую большую, какую только получилось. Примерно полметра толщиной и очень длинную. Я обливалась потом, обгорела и жутко вымоталась. Лодыжка пылала, у меня началась лихорадка, сосредоточиться на чем-то удавалось с трудом. Я едва держалась на ногах и просто хромала вдоль этой подожженной стрелы, попутно пропитываясь дымом.
По пути назад я едва не потерялась, что прямо-таки подвиг, когда рядом с тобой огромный горящий указатель. Однако меня повело в сторону, и я долгое время стояла в темноте, не понимая, где оказалась. Наконец сумела сориентироваться, прошла к зданию… а дальше в памяти наступил провал. Лишь бесконечный кошмар плавания, беготни и борьбы с тварями. Меня бросало в жар и холод. Крузатч слился с Колонной.
Мне не нужно помнить, как я испугалась.
А потом, улепетывая от тьмы, полной ухмыляющихся монстров, я внезапно столкнулась
с Рууэлом.
— Девлин, — сказал он и прижал тыльную сторону ладони к моей щеке. Я смутно помню, какой холодной показалась мне его кожа. — Ты с нами. Прекрати бежать.
Я моргнула. Я лежала на кровати, и он правда касался моей щеки.
— Спасибо, — произнесла я, если верить интерфейсу, по-английски. Да так изумленно, что самой смешно.
Рууэл тоже развеселился. Тень улыбки появилась на его губах. Потом было так трудно не пересматривать эту запись снова и снова.
Я снова отключилась, на сей раз без сновидений. И лишь два дня спустя пришла в себя в медблоке на Таре.
И да, целые сутки это записывала. Завтра продолжу.
Потеряшка
В глазах всех присутствовавших я поднялась на платформу в Пандоре — и пропала. Мне было искренне жаль двух своих «нянек» в зеленых костюмах и Джелана Скала, которому пришлось рапортовать о моем исчезновении. Благо, на тот момент я не была приписана ни к одному отряду сетари, иначе они получили бы серьезные взыскания.
Поиски развернули на всей планете. Как я и думала, они решили, что меня телепортнуло в другое поселение или в какое-то закрытое место вроде Аренрона. Хорошо, что все так переполошились, хотя когда-то я месяц прожила на Муине в одиночку. Сначала поисковики проверили поселения с узорчатыми крышами, над которыми еще не установили наблюдение, и запустили там дронов. Потом прошлись по всем известным строениям вообще. Они так или иначе собирались просканировать планету, но существенно ускорили процесс. Третий и четвертый отряды послали в Эну, а второй и одиннадцатый на Муину в надежде отследить меня с помощью видения пути.
Большую часть этого времени я находилась в лабиринте или спала в купальне. К тому моменту, как проснулась, поиграла в прятки в центре города и совершила отчаянный рывок
к платформе, с моего исчезновения прошло уже семнадцать часов. А когда зажгла указатель и отрубилась в горячке — все двадцать четыре.
Не знаю, увидели бы поисковики мой знак, не заметь один из техников, что расположение «разрисованных» поселений само по себе образует некий узор. Не совсем четкий, но, похоже, они находились на равном расстоянии друг от друга. На них тарианцы и сосредоточились. Они стали искать огонь, хотя там было предостаточно естественных пожаров. Наконец один дрон решил рассмотреть поближе угасающий костер — мою стрелу, — и все возрадовались. Повезло, что на Таре этот символ означал то же, что и на Земле.
Туда спешно отправили ближайший корабль: он находился всего в часе пути. По моим прикидкам, они добрались до меня уже после заката.
Эли прислала мне очень теплое письмо, где в красках описала драматичные поиски. Она лучше всех владела видением пути и всерьез настроилась лично меня найти. Таарел даже пришлось урезонивать ее и заставлять отдохнуть. Третий отряд едва успел вернуться из второго, очень долгого рейда в Эну, когда ближайший шаттл оказался в пределах досягаемости моего интерфейса и подтвердил мое местонахождение. Общую радость подпортил тот факт, что я валялась без сознания и в очень плохом состоянии — обезвоживание и заражение. Затем они, разумеется, подняли мои записи и увидели, чем я занималась.
Пока я находилась в критическом состоянии, меня отвезли в Пандору, а затем обратно на Тару. Из первых двух дней я запомнила лишь слова Рууэла и то, как однажды открыла глаза и увидела над собой крышку капсулы. На третьи сутки сумела продержаться где-то минут десять, но потом опять уснула. Каждый раз, как я просыпалась, рядом оказывался другой человек. В основном ребята из первого отряда, но еще Зен, Мори, Глейд и даже Нилс из второго. Меня без конца обнимали, но я еще была не в силах поддерживать хоть какой-то разговор, удивительно, что в дневнике что-то записать умудрилась. Врачи усердно трудились над моей ногой, но, едва у меня получалось связать воедино две мысли, приходили и что-то мне вкалывали.
На следующий день стало получше. Разум существенно прояснился. Меня разбудил уже привычный медик, опять заставил последить глазами за фонариком, затем вытащил из меня трубки и дал поесть каши. Проверил, как я сижу, проводил в ванную и обратно. Когда меня почистили, я отключилась, а очнувшись, обнаружила рядом Мейза.
— Первый отряд сидит со мной по расписанию? — спросила я.
Он поднял голову и одарил меня одной из своих сногсшибательных улыбок:
— Официально нет, но вообще-то да, мы договорились об очереди. А сегодня ты лучше соображаешь, чем в наш последний разговор.
Я смутилась:
— Не помню прошлого раза.
Позже я пересмотрела свой журнал и выяснила, что Мейз и правда приходил ко мне раньше. Я тогда несла какую-то чушь по-английски. Даже сама не поняла, что именно.
— Неважно. — Он улыбнулся, явно прикидывая, насколько же я пришла в себя. — Здорово ты придумала с указателем.
— Тоже так думала до того, как его строить. Слишком жарко. Не повезло с платформой.
— Любой способ побега от крузатча по определению хорош, — заверил Мейз, на миг отведя взгляд. Он всей душой ненавидел крузатчей. — Ты как, можешь поотвечать на вопросы? По тому, что неясно из журнала?
Я пожала плечами:
— Ничем не занята.
— Хорошо. Ты специально пыталась использовать первую платформу или, может, ощущала при этом что-то необычное?
— Нет. Просто стояла на ней и надеялась, что на этот раз ддора не будет так орать. А потом все пропасть. Я вообще никаких усилий. — Предвидя следующий вопрос, я добавила:
— Перенос, я посмотрела в воду и попыталась вернуться. Затем крузатч, я старалась сильнее, а потом бежала. Не знаю, почему не получилось. На следующей платформе ничего не почувствую, но пыталась перенестись.
Мейз задал еще несколько вопросов — почему я свернула к купальне, как определила, где искать другие платформы, — а сам внимательно за мной наблюдал. И явно очень за меня переживал.
— Не сломаться, — наконец заверила я его.
Он хмуро на меня уставился:
— Ты хоть понимаешь, что даже смотреть запись твоих приключений — то еще испытание? Представить не могу, как ты через это прошла, да еще и почти без последствий.
— Если ты все видеть, то знать, что я уже ломаться и не раз. — Я вздохнула и отвернулась от него. — Быть больше кошмаров. А тот лантарский город-школа Каласа? Хотеть там очень.
— Когда ты расстраиваешься, то больше ошибаешься.
Он так зачарованно это произнес, что я и правда расстроилась и сердито на него зыркнула.
— Мы больше не подвергнем тебя такой опасности, Касзандра.
Мейз коснулся моей щеки, и я поняла, что плачу, а ведь даже этого не заметила. Разумеется, я разрыдалась еще сильнее. В итоге выдохлась и вымоталась, но почему-то мне стало легче.
Конечно, они вернут меня на платформу, если иных способов найти Каласу не будет.
Сетари за меня горой, но нет гарантий, что я снова не окажусь где-нибудь одна.
Я постаралась прогнать эту мысль, успокоиться и расслабиться. Хотелось бы уже завтра выбраться из лазарета, а меня не выпустят, если я хоть на минуту проявлю страх.
Годоселье
Вся следующая неделя состояла из одних только процедур и умеренных тренировок. Кожа все еще облазила — спасибо недавнему «загару», заражение должно было пройти через пару дней, но, несмотря на общее истощение (опять!) и замотанную в синюю гелевую повязку лодыжку (там остались наиболее сильные ожоги), на этот раз я достаточно легко отделалась. Меня пичкали мерзкими на вкус «восстановительными» напитками, которые, впрочем, действительно помогали. К счастью, сегодня утром Зи разрешили умыкнуть меня из медблока. Так осточертел постоянный мониторинг! А еще Зи принесла мне сменную одежду и сообщила, что у нее для меня сюрприз.
— Какой сюрприз? — спросила я. Как-то в последнее время настороженно к ним отношусь.
— Что ж это за сюрприз, если я все заранее расскажу? Быстрее оденешься — быстрее узнаешь.
Вещи были новыми — пара черных брюк-капри, сандалии и очень симпатичный шелковый топ с изображением птицы с черно-синими крыльями.
— Твое? — спросила я, открывая дверь. — Красивое.
— Твое, — с удовольствием поправила Зи. — Это часть сюрприза.
— Спасибо, — изумленно и с легким сомнением поблагодарила я. — Подарок, что не погибнуть?
— К годовщине, — ответила Зи, слегка щелкнув меня по подбородку за глупость. — Сегодня год, как тебя нашли на Муине. Ну, год и три дня, но мы решили, что ты захочешь отметить, когда выберешься из кровати.
Год на Таре — чуть больше наших четырех месяцев.
— А кажется, дольше. — Я обняла ее. — Спасибо. Постараюсь не запачкать.
— Я тебе скажу, если что-то случится.
Зи проводила меня из медблока в жилые кварталы. Мы зашли в лифт и спустились на этаж, где обосновался первый отряд, но не пошли прямо по коридору, а обогнули шахту лифта.
— На следующей неделе вводят в строй четырнадцатый отряд, — сообщила Зи. — Как раз закончили твои комнаты.
— Другая квартира?
На одном этаже с первым отрядом. Это лучше, чем жить с теми, с кем я даже не знакома.
— Планировка как у нас, просто более защищенная. Мы снесли вниз твои вещи.
— Значит, разом годовщина и новоселье.
— Новоселье?
— Когда переселяются в новый дом, друзья приходят на вечеринку.
— Тогда да, новоселье.
Меня ждал не только первый отряд. Пришла Зен и несколько ребят из четвертого, второго и восьмого. Мы едва вместились в мою новую квартиру. Да и планировка тут все же отличается. Есть большое круглое окно (которое, впрочем, не открывается) с небольшим выступом под ним. А еще ковры и куча ярких подушек, на которых разложили подарки. Зен принесла стопку настоящих книг, выбрав автора, который, по ее мнению, мог мне
понравиться. Здорово! Я по-прежнему предпочитала истории, написанные на бумаге.
А Сонн протянула мне знакомую фигурку.
— Милаха! — изумленно взвизгнула я, и все рассмеялись. — Думала, не разрешается ничего брать с муинских раскопок?
Сонн жутко смутилась, но обрадовалась моей реакции:
— Решили сделать исключение. Но все же воспринимай ее скорее как долгосрочную аренду, а не собственность.
Я была счастлива. Если б знала, что отдадут, давно попросила бы своего милаху. Потом мы ели вредную пищу, пили газированные напитки, все расслабились и болтали. От их доброты мне даже неловко стало. И конечно, в самый разгар веселья я уснула. А проснулась уже поздно днем, в своей новой спальне (наполовину утонув в роскошных подушках) и долго лежала и смотрела на своего милаху. Его примостили на прикроватном столике, и зверек словно за мной приглядывал. Мне так понравилось иметь какие-то личные вещи. А не один лишь интерфейс.
Рууэл на вечеринку не явился. Их с Халлой послали на Унару вести расследование. Остаток четвертого отряда убивал время, тренируя старших калрани в пространствах. Затем им полагался небольшой отпуск, целая неделя. Думаю, большинство поедет навестить родных. Не знаю, пришел бы Рууэл на новоселье, окажись он здесь. Наверняка он специально держался на расстоянии, чтобы аккуратно лишить меня ненужных иллюзий. А еще подозреваю, что именно он почувствовал мою тоску по милахе и устроил его возвращение.
Больше Рууэл мне не снился — зато кошмары одолевали. Просыпаясь, я остро ощущала его отсутствие, мучилась, что он далеко. Глупо, но я перестала с собой бороться. Тоска по Рууэлу стала частью моего нынешнего существования. Ну и что? Не в первый раз мне страдать по тому, кому я не нравлюсь.
Будь у меня хоть капля здравого смысла — выбрала бы Мейза. Самый милый парень из тех, кого я знаю, и определенно один из самых красивых. С ним мне легко, спокойно и весело. Мейз с достоинством выдержал мои рыдания, да и прижиматься к его груди было приятно. Но я даже представить не могу, как с ним целуюсь.
Ладно, могу, но образ не вызывает во мне таких же чувств, как мысли о Рууэле. Даже близко не то.
Когда я думаю, что же мне нравится в Рууэле, первое, что приходит на ум — он никогда не стесняется меня критиковать. Звучит странно, но Рууэл обращается со мной как с достаточно взрослым и умным человеком, способным отвечать за свои поступки. А для Мейза я как младшая сестренка, которую надо оберегать.
Пожалуй, преувеличиваю. Еще Рууэл предоставляет мне достаточную свободу действий,
а Мейз временами любит покомандовать. Не знаю. Все равно вздыхать по Мейзу тоже плохая идея.
Шрам
Сегодня была весьма умеренная тренировка с Марой, очень похожая на то, что мы делали с Зен. Своего рода тай-чи. Потом она проводила меня на процедуры и заговорила об отпечатке руки кузатча, оставшейся у меня на лодыжке. Тарианские технологии позволяли залечить шрам так, что через месяц и следа не останется.
Мне нравилось болтать с Марой. Вероятно, потом ей придется пересказать содержание нашего разговора, но она хотя бы надо мной не тряслась. Наоборот заявила, мол, с этого дня больше щадить меня на тренировках не станет, ибо я определенно могу бороться, когда прижмет. Как по мне — жуткая несправедливость.
В трубопроводе
Я крупно просчиталась, решив посмотреть документалку о воздухоочистительной системе в Унаре. Такой большой город нуждался в весьма серьезном сложном и надежном устройстве. Оно должно было не только снабжать помещения чистым воздухом, но и выводить наружу дым и неприятные запахи. Все это очень интересно, и я опознала один из ветряных туннелей, но потом они объяснили, как поддерживают чистоту в самой системе. Чтобы не допустить скопления пыли, ученые создали каких-то мерзких нано-слизней и запустили в трубы, чтобы они там жили и поедали грязь. Мало того — так чистили не только воздуховод, но и весь тарианский город. Когда в квартирах никого нет, слизни выбираются из системы и сжирают всю пыль и грязь в комнатах. Местные зовут их «соплями». Весьма точно.
Вот не надо было мне этого знать. Как же хорошо, что над кроватью нет вентиляционного люка! В голове возникли бесконечные сценарии ужастиков на тему того, что эти «сопли» могут решить почистить. Тарианские ужастики почти все про ионотов или нанотехнологии.
Когда я переставала параноить насчет пыли, то сворачивалась клубком и читала подаренные Зен книги. Поначалу меня не особо зацепило, но потом я прониклась главными героями. Действие разворачивается в мире под названием Лития, и хоть персонажи выходцы
с Муины и обладают психическими талантами, все же занимаются освоением нового мира, а не борьбой с ионотами. Знатный замес из науки, магии и мистицизма. Не знаю, думала ли Зен о «психологическом аспекте», но мне и правда стало лучше. Даже написанная на иностранном языке, книга в руках успокаивала. Думаю, мне это было нужно, так же, как и выплакаться Мейзу.
Тень вскоре нашла мое новое жилище. Вроде ей тут понравилось, особенно на подоконнике. Она зарывается в подушки и наблюдает за