Следующий день прошел в обычных повседневных хлопотах. Телёнок окреп за сутки и не отходил далеко от мамки. Почти все время он спал или сосал молоко, как и любой новорожденный ребенок. На улице уже пахло весной, с крыши свисали сосульки и во дворе протаивали дорожки. Я старалась выполнять всю домашнюю работу в бабушкиной обители: топить печку, носить из колодца воду, кормить животных.
С грехом пополам освоила кулинарные секреты русской печки. Оказывается, в ней можно приготовить любое блюдо, от супа до хлеба. Нужно только знать, сколько углей и какой температуры должно быть для того или иного кушанья. Первый раз я приготовила щи, получилось очень вкусно и наваристо. А на будущее бабушка пообещала показать, как испечь домашний хлеб.
Вспомнив свою вчерашнюю досаду по поводу того, что не умею рукодельничать, я попросила бабу Катю научить меня прясть. Уж очень мне понравилось, как она ловко справлялась с веретеном и прялкой.
Бабушка с радостью взялась меня учить. Достала с чердака еще одну прялку, новенькую с геометрической резьбой. Прялка была похожа на согнутую лопату: на нижнюю сторону нужно садиться, а на верхнюю прицеплять шерстяную кудель.
- Ты по-первости не спеши! Почувствуй свою силу, и веретёнце тебя слушаться будет. Сначала из кудельки вытяни шерстинки и пальчиками скрути, так можно ниточку длиной полметра без веретена скрутить. Потом полученную нить на веретено приладить нужно. Правой рукой веретёнце крути, а левой шерсть из кудельки тяни.
На словах казалось всё просто, и смотреть на работу бабушки тоже было просто. Но как только за прялку садилась я сама, вся простота улетучивалась. Веретено выпрыгивало из руки, нитка все время рвалась, шерсть не хотела скручиваться в пряжу. Спустя час мучений у меня стало получаться что-то наподобие неровной бечевки. Местами она была толщиной в палец, а местами тонкая как волосок. Но бабушка похвалила меня и сказала, что для первого раза получилось замечательно. Даже из такой неровной нитки можно сотворить полезную вещь: коврик или вязаный плед.
Вдохновленная первыми успехами, я продолжила терзать веретено, и не заметила, как мне стало нравиться новое занятие. Я будто всегда занималась подобной работой, и руки всё делали автоматически. Рядом пристроилась на лавке Муська и мурлыкала в унисон тихому жужжанию веретена. Мерцали свечи, потрескивали поленья в печи, и бабушка продолжила рассказывать свою историю.
- Плохо мне жилось в городе, и совсем бы я зачахла, да приснилась мне однажды матушка. Сказала она, что город все мои силы вытянул, и не будет мне ни здоровья, ни любви среди домов каменных. Показала она во сне место одно в горах, где ко мне сила вернется, и где я счастье обрету и душу успокою. Отметила она ниточкой дерево на том месте, а другой конец нити мне в руки вложила.
Проснулась я в то утро снова одна в холодной постели, и, недолго думая, ушла из дома. До места своего заветного добиралась я долго, но с каждым шагом сила ко мне возвращалась. Незримой ниткой была я связана с местом своей силы, не могла я никак заблудиться. Ушла из дома в мае, а попала сюда в конце июня, как раз в самое тепло. Вышла на эту опушку, и сердце моё возрадовалось! Всё лучшее, что Создатель для людей приготовил, в одном месте собралось: богатый лес, цветочные поляны, кристальное озеро и древние горы.
Стала я жить в том месте, благо избушка старая стояла – от охотников, наверное, осталась. Жила я просто, но ни в чем не нуждалась. Лес кормил грибами, ягодами, орехами и кореньями разными. Иногда я в соседнюю деревню ходила, выменивала травы целебные на одежду да утварь домашнюю.
Однажды помогла женщине после тяжелых родов, травками её отпоила, в бане живот вправила – она как девочка опять стала. Узнали про меня люди в этой деревне и сами стали ко мне на лечение приходить. Денег я, как и мать моя, не брала. Зачем они мне в лесу? А вот подаркам, которые от всей души делали, рада была. Один мужик – ему я болезнь кожную вылечила, помог мне домик подправить. Семья многодетная - им девочку от бронхита исцелила, подарили подрощенную телушку.
Тут я вовсе зажила, как барыня! Только грусть меня точила, о Матвеюшке своём я не переставала думать. Оказалось, что собираясь быстро, я волшебную рубаху в городском доме оставила, единственная память о муже это была. Дитёнка за три года я ему так и не родила, и это меня больше печалило. Вот так и жила отшельницей: дни проходили за днями, уже два года пролетело.
Однажды по весне заметила я в лесу следы незнакомые. Большие мужские. Кого мне ждать - друга или врага? Год шел тридцать пятый, говорили, что из уральских лагерей иногда бегут заключенные. Не испугалась я, вспомнила, как мать защитные обереги вокруг дома ставила. Сделала все как положено – теперь ни человек, ни зверь к дому не подойдет.
Спать легла, а на душе неспокойно. Видится мне Матвей кровью истекающий. Тянет он руки ко мне и кричит «Катенька!» А тут уже и наяву слышу его голос! «Катяаааа! Катенькаааа!» Выбежала я на двор и увидела на краю леса мужа своего любимого. И вправду весь в крови и в грязи. Лежал он под тем деревом, что мне мать во сне нитью обвязала.
Когда я его отмыла да накормила, он рассказал, что скучал сильно по мне, как я ушла. Нашел рубаху мою заветную и носил её, не снимая. Все силы положил на мои поиски, и уже вроде нашел меня, адрес узнал, как пришел приказ на арест и расстрел одной семьи. Были это люди старинного рода, долго удавалось им от властей скрываться.
К тому времени Матвей уже разочаровался в советской идеологии и отказался участвовать в кровавом реступлении. Его тут же скрутили и поместили в камеру. На суде припомнили все его слабости, когда он людей прикрывал от суда, жену-кулачку вспомнили. Так он и оказался в трудовом лагере для политзаключенных.
Самое горькое для него было осознавать, что до меня всего-то километров пятьдесят. Почти два года он продумывал план побега. И вот, наконец, ему это удалось. Как? Да он и сам объяснить не мог. Словно вёл его кто-то и подсказывал куда идти и что делать. Говорит, любовь и защита моя его вела.
А рубаху заветную он чудом в лагере сохранил. Нельзя было иметь личные вещи, но друг, который работал в КГБ, помог ему. Как только Матвей из лагеря ушел, так рубаху эту надел и уже точно знал, в какую сторону идти. Один раз чуть не погиб, поскользнулся на талом снеге, и сорвался с оврага. Пропорол сучком ногу, но жив остался. Шел он ко мне три дня, последние километры почти полз, так как нога не слушалась.
Я глядела на него обросшего, уставшего, а видела только своего ангела. И он смотрел на меня так, как не смотрел раньше никогда. Быстро я его вылечила, на ноги поставила. Он всё шутил, что прошел ради меня огонь, воду и медные трубы, и что больше ничего нас не сможет разлучить. В тот год у нас родился сыночек наш первенец - Коленька. Не было никого в мире нас счастливей! Матвей дом большой для нас построил, баню да стайку. В лесу небольшую кузню устроил. У меня к тому времени уже было три колоды пчёл, так Матвей еще девять для ровного счёту сделал. У людей после свадьбы медовый месяц бывает, а у нас началась медовая жизнь.
В глазах у бабушки блеснули слёзы, и она отложила веретено.
-А что потом было?
-Давай я тебе завтра доскажу, милая. Сегодня у меня уж и сил нет.