Для Мэри все это было совершенно неизведанным, бросающим в краску, но в то же время настолько правильным, что она даже не думала возражать. И не хотела. Она хотела Вульфа. Для этого мужчины она была горячей и сексуальной, готовой многое предложить любимому мужчине. Мэри спешила освободиться от одежды. Она помогла Вульфу стянуть рукава и приспустить платье до талии. Мэри чувствовала себя немного испорченной, когда покупала лифчик с застежкой спереди, но ощущая его жадный взгляд на груди, слегка прикрытой тонким, телесного цвета кружевом, порадовалась своему выбору. Вульф ловко, одной рукой, расстегнул застежку – такого фокуса она еще не видела – и стал внимательно наблюдать за расходящимися чашечками, которые обнажили округлые формы, но остановились на самом интересном – на прикрытых сосках.
Повторив горловой звук, похожий на рычание, Вульф нагнулся и отодвинул носом край лифчика. Его рот, теплый и влажный, скользнул по груди и сжал напрягшийся сосок. Мэри вздрогнула. От его настойчивых ласк по ее телу пробегали волны непереносимого удовольствия, граничащего с болью. Она застонала и закрыла глаза. Разве возможно вынести такое удовольствие? О, Боже! Горячая река сладко-болезненных импульсов спустилась от груди до лона. Ощущение пустоты внизу живота заставило ее сжать ноги и выгнуться под ним, безмолвно умоляя об освобождении, которого ее тело никогда не знало, но о котором подсказывала древняя женская мудрость.
Вульф снова почувствовал ее движение под собой, и это стало последней каплей – от самоконтроля ни осталось и следа. Грубо поддернув юбку до талии и разделив бедра коленом, он устроился между ее ног. Мэри открыла глаза, потрясенная ощущением уязвимости, но с нетерпением ждала, что будет дальше.
– Сними одежду, – прошептала она, отчаянно сражаясь с пуговицами на его рубашке.
Вульф сел на колени, рывком расстегнул все пуговицы и отбросил рубашку прочь. Его обнаженная кожа была покрыта патиной пота. В тусклом свете, заполненном плавающими частичками пыли, гладкое бронзовое тело с мощными мускулами казалась живым произведением искусства, созданным рукой великого мастера. Пристальный взгляд Мэри жадно, лихорадочно двигался по плечам, груди, животу. Прекрасный, сильный мужчина, с притягательным мускусным запахом горячего тела. Она протянула руки и провела ими по его широкой грудной клетке, по прямоугольнику волос, протянувшемуся от соска до соска, и прикоснулась к напряженным шишечкам. По его мышцам прокатилась дрожь удовольствия.
Он громко застонал и опустил руки к поясу. Вульф расстегнул широкий кожаный ремень, затем пуговицу и дернул молнию джинсов вниз. Шипение металлических зубцов смешалось с их учащенным дыханием. Последним отчаянным усилием воли Вульф удержался от того, чтобы стянуть джинсы. Мэри была девственницей, и он не должен забывать об этом. Черт побери, он должен восстановить над собой контроль, иначе испугает ее и причинит боль. Вульф скорее бы умер, чем позволил себе превратить ее первый любовный опыт в кошмар.
Тонкие пальцы Мэри скользнули по волосам на его груди и слегка их потянули.
– Вульф, – позвала она.
Только имя… Только одно слово… Теплый, хриплый голос, словно она находилась под действием наркотика, манил гораздо сильнее, чем что-либо раньше.
– Да, – сказал он в ответ. – Прямо сейчас.
Он наклонился вперед, чтобы снова ее обнять, но внезапно застыл, прислушиваясь к отдаленному звуку.
Тихо ругнувшись, Вульф поднялся и сел на пятки, отчаянно пытаясь взять под контроль собственное тело и справиться с разочарованием.
– Вульф?
Теперь ее голос дрожал от зарождающего испуга и чувства неловкости. Он чувствовал себя последним негодяем, потому что до этого она не была застенчивой. Она была теплой и любящей, отдающей себя без остатка.
– Джо будет здесь через несколько минут, – уверенно сказал Вульф. – Я слышу звук грузовика, поднимающегося на гору.
Она до сих пор не пришла в себя и ничего не понимала.
– Джо?
– Да, Джо. Помнишь его? Мой сын и причина того, что ты здесь.
Краска затопила щеки Мэри, она попыталась принять вертикальное положение. Сесть никак не получалось, потому что ее ноги все еще обвивали его бедра.
– О Боже! – запричитала она. – О Боже! Я голая! Ты голый! О Боже!
– Мы не голые, – пробормотал Вульф, вытирая потное лицо. – Черт!
– Почти!
– Недостаточно.
От замешательства даже груди Мэри порозовели. Он смотрел на них с сожалением, вспоминая сладкий вкус и то, как небольшой бархатный сосок расцветал под его губами. Звук пикапа слышался все громче. Нелестно комментируя несвоевременное появление сына, Вульф поднялся на ноги сам и легко понял Мэри.
Слезы туманили ее глаза, пока она неумело возилась с этой окаянной застежкой лифчика космической эры. Что подвигло ее купить такую хитроумную штуку? Тетя Ардит бы оскорбилась. Да она бы билась в истерике, если бы только представила, что ее племянница голышом валяется в сене с мужчиной. Самое обидное, что это валяние ничем не закончилось!
– Подожди, я сам, – сказал Вульф более нежным тоном, чем она когда-либо слышала от него раньше. Он повернул ее и ловко щелкнул дьявольским приспособлением. Мэри наклонила голову, стыдясь поднять глаза, но контраст бронзовых от солнца рук и бледной кожи груди заставил ее загореться снова. Мэри сглотнула и опустила глаза ниже, на пряжку ремня. Вульф застегнул молнию на джинсах и затянул ремень, но видимая выпуклость подсказывала, что он не остался равнодушным. Мэри почувствовала себя лучше и смахнула слезы с глаз, пока он помогал ей надеть платье и поворачивал спиной, чтобы застегнуть молнию.
– У тебя сено в волосах, – поддразнивал Вульф, выбирая травинки из запутанных прядей, а затем отряхивая их с платья.
Мэри подняла обе руки, чтобы проверить прическу. Волосы оказались полностью распущенными.
– Оставь так, – попросил Вульф. – Мне нравятся распущенные волосы. Они похожи на шелк.
Нервно расчесывая пальцами волосы, она наблюдала за наклонившимся за рубашкой Вульфом.
– Что подумает Джо? – она вырвалось у нее, когда пикап остановился у сарая.
– Что он счастливчик. Не будь он моим сыном – прибил бы на месте, – мрачно пробормотал Вульф.
Мэри не была уверена, что он пошутил. Вульф накинул рубашку, но не потрудился застегнуться перед тем, как выйти из сарая. Глубоко вздохнув, Мэри собралась с силами, чтобы пережить неловкую ситуацию, и последовала за ним.
Джо только что вылез из пикапа и остановился у двери, перебегая глазами холодного голубого цвета с отца на Мэри, с каменного лица Вульфа и его расстегнутой рубашки на взъерошенные волосы Мэри.
– Черт! – в сердцах хлопнул он дверцей машины. – Минут бы на пятнадцать позже...
– Точно мои мысли, – согласился Вульф.
– Давай я уеду…
Вульф вздохнул.
– Не стоит. Она приехала повидать тебя.
– Именно это ты сказал в первый раз, – широко улыбнулся Джо.
– И только что повторил снова. – Вульф повернулся к Мэри, и удовольствие от принесенных ею ошеломляющих новостей вернулось в его глаза. – Скажи ему!
Она плохо соображала.
– Сказать ему?
– Да. Скажи ему.
Медленно-медленно до нее дошло, что Вульф имел в виду. Мэри в замешательстве посмотрела на свои пустые руки. Что случилось с письмами? Потерялись в сене? Она умрет от стыда, если придется перерывать сено! Не зная, что еще предпринять, она развела руки и сказала:
– Дело сделано. Я сегодня получила письмо.
Кровь отлила от лица Джо. Он уставился на нее и вслепую оперся рукой о пикап, словно ноги отказались его держать.
– Я поступил? В академию? Я поступил в академию? – хрипло спросил он.
– Ты получил рекомендацию. Сдашь экзамены или нет – зависит от тебя.
Джо откинул голову и издал жуткий ликующий крик, похожий на рев охотящейся пумы, а затем запрыгнул на Вульфа. Они хлопали друг друга по спине, смеясь и вопя, а потом отец и сын крепко обнялись. Более слабые мужчины, возможно, не перенесли бы таких дружеских объятий. Мэри стиснула перед собой руки и с улыбкой смотрела на них. От счастья сердце не умещалось в груди и часто билось. Внезапно сильная рука поймала ее, и Мэри оказывалась зажатой между двумя Маккензи, как и они опьяненная радостью.
– Вы меня задушите! – запротестовала она прерывающимся голосом и попыталась раздвинуть в стороны две широкие грудные клетки. Одна из них была обнажена под расстегнутой рубашкой, и контакт с теплой кожей заставил Мэри почувствовать слабость в коленях. Мужчины рассмеялись над ее возмущением, но немедленно расступились.
Мэри пригладила волосы и одернула платье.
– Письма где-то здесь. Я, должно быть, их уронила.
Вульф послал ей хулиганский взгляд.
– Должно быть.
От его поддразнивания она почувствовала себя счастливой. Мэри улыбнулась той интимной улыбкой, которой женщина одаряет любимого мужчину после жарких объятий. Улыбка воспламенила Вульфа. Чтобы скрыть реакцию, он отвернулся и стал искать потерянные письма. Одно нашлось у машины, второе упало около двери в сарай. Вульф поднял оба, и передал Джо то, которое было предназначено ему лично.
Пока юноша читал письмо, его руки дрожали, хотя о содержании он знал. Джо не мог поверить своим глазам. Все случилось так быстро! Разве может мечта осуществиться так легко? Он должен был работать до кровавого пота! Пусть он не был одним из стоящих двадцать миллионов долларов мальчишек, но летать он научится. Потому что без крыльев он жив только наполовину.
Мэри наблюдала за Джо с гордостью и пониманием, но внезапно почувствовала, как рядом напрягся Вульф. Она вопросительно посмотрела. Его голова была поднята, как будто он учуял опасность, и выражение лица вдруг стало безразличным, словно вырезанным из камня. Она тоже услышала звук двигателя и повернулась в ту сторону, откуда появилась машина помощника шерифа и остановилась за пикапом Джо.
Джо тоже обернулся, и на его лице появился тот же самый каменный взгляд как у отца. Клей Армстронг вышел из служебной машины.
– Мэм, – Клей заговорил сначала с ней, дотрагиваясь пальцами до полей фуражки.
– Помощник шерифа Армстронг.
В ее голосе прозвучали холод и надменность двухсот лет аристократического воспитания. Тетя Ардит могла бы ею гордиться. Мэри чувствовала угрозу со стороны Клея, но больше ничего не могла сделать, чтобы не встрять между Вульфом и представителем закона. Только уверенность в том, что Вульф не одобрил бы вмешательства в свои дела, удерживала ее в стороне.
Доброжелательные синие глаза Клея теперь не были дружественными.
– Что вы здесь делаете, мисс Поттер?
– Почему вы спрашиваете? – ответила она, уперев руки в бедра.
– Ближе к делу, Армстронг, – резко сказал Вульф.
– Прекрасно, – так же резко ответил Клей. – Вас вызывают на допрос. Или вы идете со мной сейчас, или я приеду позже с ордером.
Джо застыл в неподвижности, в его глазах сверкала ярость. Однажды такое уже было, и он потерял отца на два кошмарных года. Сейчас все казалось еще ужаснее, потому что мгновение назад они радовались, и он чувствовал себя на вершине мира.
Вульф начал застегивать рубашку. Голосом, как будто перекатывал во рту камни, он спросил:
– Что случилось на сей раз?
– Поговорим об этом в офисе шерифа.
– Мы будем говорить здесь и сейчас.
Черные глаза встретились с синими, и Клей внезапно понял, что этот человек не сдвинется с места, пока не получит ответы на свои вопросы.
– Утром была изнасилована девушка.
Черный гнев горел в черных глазах.
– Как всегда вы подумали об индейце.
Слова вылетали пулями из-за стиснутых зубов. Боже, это не должно случаться снова! Не второй раз за одну жизнь! Первый раз почти убил его. Вульф знал, что не сможет вернуться в ту адскую бездну, и сделает для этого все что угодно.
– Мы опрашиваем людей. Если у вас есть алиби, нет проблем. Вы свободно уйдете.
– Полагаю, вы уже опросили остальных владельцев ранчо в округе? Эли Боха тоже допрашивали в офисе шерифа?
Лицо Клея потемнело от гнева.
– Нет.
– Только индейцев, да?
Клей выглядел смущенным.
– Вы были осуждены.
– У меня нет … ни одной … судимости, – прорычал Вульф. – Я был оправдан.
– Черт побери, да знаю я! – Внезапно заорал Клей. – Мне приказали привезти вас, и я собираюсь выполнить свою работу.
– Так бы прямо и сказали. Не имею никакого желания мешать официальному лицу заниматься его работой. – После этого язвительного удара Вульф зашагал к своему пикапу. – Я поеду следом за вами.
– Можем поехать в моей машине. Я привезу вас обратно.
– Нет, спасибо. Предпочитаю иметь собственные колеса, на всякий случай, вдруг шериф решит, что прогулка сделала меня хорошим мальчиком.
Ругаясь под нос, Клей подошел и сел в машину. Пыль и гравий полетели из-под колес его автомобиля, когда он начал спускаться с горы. Вульф последовал за ним, оставляя за собой еще больше пыли.
Мэри начало трясти. Сначала она слегка подрагивала, но дрожь стремительно усиливалась, сотрясая все ее тело. Джо застыл как каменный со стиснутыми кулаками. Внезапно он повернулся и ударил по капоту своего пикапа.
– Ради Бога, они не могут сделать это с ним опять, – прорычал он. – Второй раз!
– Нет, конечно, нет. – Мэри все еще трясло, но она расправила плечи. – Если нужно будет встретиться с каждым судьей и посетить каждый суд в этой стране, я это сделаю. Я привлеку газеты, телевидение! Они даже не представляют с кем связались!
Влияние и связи “старой семьи” остались в Саванне, но и они могут принести много пользы. Больше, чем может представить себе помощник шерифа небольшого округа. Он еще покрутится!
– Почему бы вам не поехать домой? – предложил Джо безжизненным голосом.
– Я остаюсь!
Он ожидал, что Мэри молча пойдет к своей машине, но после ее слов поднял на женщину глаза. Глубоко запрятанная часть его души надеялась, что Мэри не уедет, что они с Вульфом не останутся снова одни. Как всегда. Маккензи привыкли вдвоем противостоять всему миру. Но Мэри стояла с таким видом, как будто и не собиралась спускаться с горы. Ее синие глаза были полны огня, маленький подбородок дерзко поднят, что, как знал Джо, означало одно – провинившемуся лучше уйти с ее дороги.
Смертельно напуганный мальчик, которого тяжелые обстоятельства вынудили очень рано повзрослеть, обнял женщину сильными руками и прижался к ней, отчаянно впитывая часть ее силы. И Мэри крепко обняла Джо в ответ. Она не даст в обиду сына Вульфа! Даже если придется биться до последней капли крови!
Глава 6
Перевалило за девять вечера, когда они услышали звук грузовика Вульфа. Мэри и Джо замерли от напряжения и в то же время от облегчения. Напряжения от страха перед случившимся, и облегчения от его возвращения домой, а не в тюрьму. Мэри не могла представить Вульфа за решеткой, хотя он провел там два года. Слишком свободолюбивый, чтобы покориться. Снова засадить его в тюрьму жестоко, почти губительно.
Вульф вошел через черный ход и остановился, уставившись с каменным лицом на Мэри, сидевшую вместе с Джо за кухонным столом с кофейной чашкой в руках.
– Почему ты до сих пор здесь? Отправляйся домой.
Мэри не обратила внимания на безжалостность его тона. Вульф был настолько зол, что жар ощущался практически из любого угла комнаты. Но она знала, что злость направлена не против нее лично. Мэри встала, вылила в раковину остатки своего остывшего кофе, достала из шкафа еще одну чашку и налила свежий кофе в обе.
– Садись, выпей кофе и расскажи нам, что случилось, – произнесла она хорошо поставленным голосом школьного учителя.
Вульф взял кофе, но не сел. Сидеть в таком состоянии он не мог. Гнев кипел в нем, заставляя двигаться без обычной плавности. Опять все сначала. Будь он проклят, если снова позволит себя засадить за то, что не делал! Нужно бороться любыми способами и любыми средствами. Лучше умереть, чем вернуться в тюрьму.
– Тебя отпустили, – тихо сказал Джо.
– Им не оставалось ничего другого. Девушку изнасиловали около полудня. В то время я доставлял двух лошадей на ранчо Уолли Раско. Он это подтвердил. Шериф не придумал, как я смог оказаться одновременно в двух местах на расстоянии шестьдесят миль друг от друга. Пришлось отпустить.
– Где это случилось?
Вульф протер лоб, затем сжал переносицу, как от сильной головной боли или, возможно, от усталости.
– На нее напали сзади, когда она садилась в машину возле собственного дома. Он заставил ее вести машину около часа, затем припарковаться на обочине. Лицо напавшего скрывала лыжная маска. Девушка заметила высокий рост мужчины, и этого описания шерифу показалось достаточно.
– На обочине дороги? – поразилась Мэри. – Невероятно... и бессмысленно. Конечно, на дороге не бывает пробок, но кто-то мог проехать в любое время.
– Не говоря о том, что он поджидал ее возле дома. Странно все это.
Джо барабанил пальцами по столу.
– Наверное, кто-то чужой.
– Сколько чужих бывает в Рате? – сухо уточнил Вульф. – Разве бродяга мог знать, чья это машина, или когда девушка выйдет из дома? А если бы хозяином оказался мужчина? Слишком маловероятное совпадение! Особенно принимая во внимание, что девушку изнасиловали, но не ограбили, хотя у нее с собой были деньги.
– Личность девушки не разглашается? – спросила Мэри.
Вульф хмуро посмотрел на нее.
– Разве может имя девушки остаться тайной, если в офисе шерифа ее отец размахивал винтовкой и угрожал выпустить мне кишки. Разговоры уже пошли.
Лицо Вульфа оставалось бесстрастным, но Мэри ощущала заполнившие его гнев и ожесточение. Снова достоинство этого человека растоптано в пыль. Что ему стоило сидеть и слушать оскорбления и угрозы? Без объяснений понятно, его оскорбил не только вызов на допрос, но и мерзкие слова о происхождении. Он сдерживался изо всех сил, но гнев не уходил.
– Что было дальше?
– Вмешался Армстронг и остановил его. Потом Уолли Раско снял с меня обвинения, и шериф позволил вернуться домой. Но с дружеским предупреждением.
– Предупреждением? – Мэри вскочила, глаза ее засверкали. – Каким именно?
Он сжал ее подбородок и свирепо улыбнулся.
– Посоветовал избегать белых женщин, дорогая. Именно это я и собираюсь делать. Поезжай домой. Я не хочу тебя видеть на свой горе.
– В сарае ты так не думал, – ответила, как выстрелила, Мэри, но затем вспомнила про Джо и покраснела. Джо выгнул бровь. Он выглядел на удивление довольным. Игнорируя сына, она снова обратилась к отцу. – Не могу поверить, что ты позволяешь безмозглому шерифу решать, с кем тебе можно видеться.
Вульф прищурился.
– Возможно, до тебя пока не дошло. Все начинается сначала. Не играет роли, что Уолли Раско подтвердил мое алиби. Все вспомнят случай десятилетней давности и подозрения относительно меня.
– Ты оправдан! Или это не считается?
– Некоторые согласятся, но не все. Они боятся и ненавидят меня. Пока не поймают того ублюдка, скорее всего, я не смогу купить в городе ни продукты, ни бензин. И любую белую женщину, которая имеет ко мне хоть какое-то отношение, ожидают бесчестие и позор.
Вот оно что. Опять он пытается ее защитить. Мэри раздраженно сказала:
– Вульф, я не собираюсь изменять свою жизнь в угоду мнению других. Очень ценю, что ты стараешься меня защитить…
Раздался скрип зубов.
– Если так, – сарказм просто сочился из него, – тогда иди домой и не возвращайся. А я останусь здесь.
– И как надолго?
Вместо прямого ответа на вопрос последовало уклончивое:
– Я буду полукровкой всю жизнь.
– И я навсегда останусь такой, какая есть. Я не просила тебя изменяться.
В ее голосе слышалась боль, а глаза горели жаждой. Ни одна женщина никогда так не смотрела на него. Планка гнева поднялась еще на одно деление, потому что он не мог взять ее на руки и объявить миру своей женщиной. Предупреждение шерифа прозвучало предельно ясно. Враждебность скоро приведет к взрыву, который легко может затронуть Мэри. Теперь он волновался не только о потере работы. Ее работа ничто по сравнению с настоящей опасностью, которую перенести намного сложнее. Непременно найдутся желающие терроризировать ее в собственном доме, крушить имущество, ее проклянут и оплюют, даже могут напасть. Кроме всего прочего, Мэри – миниатюрная женщина, которая окажется беспомощной против любого, кто захочет нанести ей вред.
– Знаю, – прозвучал, наконец, ответ. Против желания он наклонился и прикоснулся к ее волосам. – Поезжай домой, Мэри. Когда все закончится …
Вульф остановился, не желая давать невыполнимые обещания. Но и того, что он сказал, хватило. В ее глазах снова появился свет.
– Хорошо, – пробормотала Мэри и положила свою руку поверх его. – Но с одним условием. Я хочу, чтобы ты постригся.
Он замер пораженный.
– Постригся?
– Да. Ты хочешь видеть меня с распущенными волосами, а я хочу видеть тебя со стрижкой.
– Почему?
Мэри окинула его проницательным взглядом.
– У тебя длинные волосы не потому, что ты индеец. Ты ходишь с длинными волосами, чтобы позлить горожан, еще раз напомнить про индейскую кровь. Так пойди и постригись.
– Короткие волосы не сделают меня индейцем меньше, чем я есть.
– Длинные волосы не делают тебя индейцем больше, чем ты есть.
Она смотрела так, словно собиралась оставаться на месте до Судного дня, если он не согласится постричься.
Вульф внезапно сдался:
– Ладно, постригусь.
– Хорошо. – Мэри улыбалась, поднялась на цыпочки и поцеловала его в уголок рта. – Спокойной ночи. Спокойной ночи, Джо.
– Доброй ночи, Мэри.
Когда она ушла, Вульф устало провел рукой по волосам и нахмурился. Зачем он согласился подстричься? Он поднял глаза и заметил, что Джо смотрит не отрываясь.
– Что мы будем делать?
– Все, что сможем, – твердо ответил Вульф.
***
На следующее утро Мэри покупала в магазине продукты. Посетители сбились в маленькие группы по два–три человека и шептались об изнасиловании. Имя жертвы вычислили быстро. Это была Кэти Тил, младшая сестра которой, Криста, училась у Мэри. В бакалее Мэри услышала шепот о том, что вся семья девочки раздавлена случившимся.
В ряду с мукой и крупой она столкнулась с Дотти Ланкастер, которую сопровождал молодой человек. Мэри предположила, что это сын Дотти.
– Доброе утро, Дотти, – вежливо поздоровалась Мэри, стараясь не думать, что возможно именно Дотти распустила сплетню о них с Джо.
– Здравствуйте. – У Дотти был вид страдающего человека, а не привычно недовольного. – Вы слышали о несчастной девочке?
– Не слышала ничего другого с тех пор, как вошла в магазин.
– Они арестовали того индейца, но шерифу пришлось его отпустить. Надеюсь, теперь вы будете более осторожны в выборе людей, с которыми имеете дело.
– Вульфа не арестовали. – Мэри с трудом сохраняла спокойный тон. – Его допросили, но во время нападения он находился на ранчо Уолли Раско, и мистер Раско подтвердил это. Вульф Маккензи – не насильник.
– В свое время суд подтвердил, что он насильник, и приговорил его к тюремному заключению.
– А потом полностью оправдал, когда истинный виновник был пойман и признался в преступлении, за которое осудили Вульфа.
Дотти отодвинулась, ее лицо побледнело до синевы.
– Это индеец так говорит, но, насколько нам известно, его освободили досрочно. Понятно на чьей вы стороне, недаром якшаетесь с этими индейцами со дня приезда в Рат. Вспомните, мисс, старую поговорку: “кто спит с собаками, тот нахватает блох”. Маккензи – грязный индейский мусор…
– Ни слова больше, – прервала ее Мэри, делая шаг в направлении к Дотти. Щеки покраснели от ярости, рука чесались от желания ударить по лицу самодовольной женщины. Тетя Ардит твердила, что леди никогда не скандалят, но Мэри была готова навсегда отказаться от этой чести. – Вульф – приличный, трудолюбивый человек, и я не позволю ни вам, ни кому-либо другому порочить его имя.
Лицо Дотти пошло пятнами, но что-то в глазах Мэри заставило ее воздержаться от дальнейших бранных слов в адрес Вульфа. Вместо этого она наклонялась и прошипела:
– Вам бы лучше побеспокоится о себе, мисс пай-девочка, или накличете неприятности.
Мэри наклонилась еще ближе и с презрением спросила:
– Вы мне угрожаете?
– Мама, пожалуйста, – прошептал молодой человек и дернул Дотти за руку.
Она оглянулась на сына. Выражение лица женщины сразу смягчилось. Дотти выпрямилась и проследовала в противоположную сторону, высокомерно бросив Мэри:
– Запомните мои слова.
Бобби очень расстроился. Стиснув руки, он поспешил за матерью. Мэри сразу пожалела, что позволила небольшому столкновению перерасти в неприятную сцену. Как следовало из рассказа Джо, у Бобби хватало проблем. Не надо было добавлять еще одну.
Она несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь восстановить самообладание. Но чуть не потеряла его снова, когда заметила в проходе несколько человек, уставившихся на нее во все глаза. Очевидно, они слышали все до последнего слова и выглядели потрясенными и жаждущими крови. Можно не сомневаться, часа через два весь город будет знать, что две школьные учительницы поссорились из-за Вульфа Маккензи. Беззвучно застонав, она взяла с полки пакет муки. Еще один скандал – именно то, что не хватало Вульфу.
В следующем проходе она встретила Сисилию Карр. Помня комментарии женщины на заседании школьного совета, Мэри не смогла отказать себе в такой малости и не сказать:
– Я получила письмо от сенатора Алларда, миссис Карр. Он дал рекомендацию Джо Маккензи на поступление в академию.
Новость казалась невероятной даже ей самой.
Удивительно, но миссис Карр выглядела взволнованной.
– Правда? Никогда бы не поверила! Пока Эли не растолковал мне, я ведь не понимала какая это честь. – Внезапно она словно протрезвела. – Теперь случилось это несчастье. Ужасно. Я … я не могла не услышать ваш разговор с Дотти Ланкастер. Мисс Поттер, вы не представляете, что нам пришлось пережить десять лет назад. Люди были испуганы и разъярены, а теперь тот же самый кошмар повторяется.
– Это кошмар и для Вульфа Маккензи, – горячо запротестовала Мэри. – Его посадили в тюрьму за преступление, которое он не совершал. Потом полностью оправдали. Но кого первым допросил шериф? Как вы думаете, что он чувствует? Кто вернет два года жизни, которые он провел в тюрьме? А теперь получается, что все пытаются снова засадить его за решетку.
Миссис Карр выглядела смущенной.
– Мы все ошиблись тогда. Суд тоже ошибся. Да, Маккензи доказал свою непричастность к изнасилованию Кэти Тил. Но разве вы не понимаете, почему шериф был обязан его допросить?
– Нет, не понимаю.
– У Маккензи имеется серьезная причина – месть.
Мэри обомлела.
– Вы считаете, что он мстит, нападая на молоденькую девушку, которая была ребенком, когда его посадили в тюрьму? За кого вы его принимаете?
Она испугалась до дрожи, что все горожане думают как миссис Карр.
– Он – человек, которому есть за что ненавидеть, – уверенно ответила миссис Карр.
Да, она верила, что Вульф способен на такую ужасную, грязную месть. Это было понятно по глазам.
Мэри затошнило. Она затрясла головой.
– Нет. Нет! Вульф ожесточен тем, как с ним поступили. Но он никогда не поступил бы так с женщиной.
Если она уверена хоть в чем-то, так именно в этом. Она чувствовала настойчивость в его прикосновениях, но не жестокость.
Миссис Карр тоже покачала головой.
– Не говорите мне, что в нем нет ненависти! Она полыхает в его черных как ад глазах каждый раз, когда он смотрит на нас. На любого из нас. Шериф выяснил, что он служил во Вьетнаме, в каком-то специальном подразделении или как они там называются, в котором учили убивать. Только Бог знает, как это подействовало на него! Возможно, не он изнасиловал Кэти Тил, но у него появилась прекрасная возможность отомстить и обвинить всех нас, кто бы это не сделал!
– Если Вульф захочет отомстить, он не станет прятаться за спину другого, – презрительно ответила Мэри. – Вы ничего не знаете о таких людях! Человек прожил в городе несколько лет, но ни один из вас не познакомился с ним поближе.
– Могу я предположить, что вы познакомились? – Лицо миссис Карр стало красным. – Возможно, мы говорим о другом виде “знакомства”. Возможно, в слухах о вас и Джо Маккензи была доля правды? Только знакомство вы свели с Вульфом Маккензи!
Презрение в голосе пожилой женщины привело Мэри в ярость.
– Да! – почти закричала она, но честность заставила ее добавить, – жаль не настолько близко, как мне хотелось.
Дружный вздох заставил ее оглянуться. Мэри окинула взглядом лица горожан, застывших в проходе. Отлично, вот теперь дело сделано. Вульф хотел уберечь ее, а она, вместо этого, чуть ли не с крыши прокричала об их “знакомстве”. Не было ни малейшего чувства стыда. Только гордость. С Вульфом Маккензи она становилась женщиной, а не небрежно одетой старой девой – школьной учительницей, у которой – Боже сохрани – даже был кот. Она не чувствовала себя скучной рядом с Вульфом. Она чувствовала себя горячей и желанной. Если и было о чем жалеть, так только о том, что Джо не вернулся на пятнадцать минут позже, даже на пять минут. Больше всего на свете Мэри хотела стать женщиной Вульфа, лежать под вонзающимся телом, нетерпеливо принимая его страсть и отдавая свою собственную. Если ради любви к нему придется стать изгоем, то пусть община пропадет пропадом.