Мы столь подробно останавливаемся на различных подходах к кооперации того времени, поскольку в конце XIX начале XX в. социалистические идеи владели умами большей части русской интеллигенции и широко дискутировался вопрос о социалистическом преобразовании жизни крестьян. Многие, прежде всего большевики, отвергали взвешенный подход к кооперации, выступая за полную коллективизацию. С их стороны это было логично, поскольку их доктрина вообще отвергала частную собственность. Против них выступили революционные деятели иного толка.
В частности, Г. В. Плеханов, освободившись от народнической идеологии и став марксистом, категорически выступал против полного кооперирования сельскохозяйственного производства, считая, что «от общественной обработки полей немногим больше до коммунизма, чем от общественной работы на барщине или от “общественных запашек”, вводившихся при царе Николае Павловиче с помощью штыков и розог».
И уж совсем не принимали самой идеи коллективизации в аграрной сфере теоретики анархизма - учения, имевшего значительное число последователей как среди интеллигенции, так и среди мелкобуржуазных слоев.
На большевистском подходе к кооперации остановимся подробнее, так как ему было суждено утвердиться на долгие годы на российской земле и ввергнуть ее в запустение. Для большевиков согласно их теории кооперация была одним из трех китов наряду с индустриализацией и культурной революцией, на которых основывалась концепция строительства социализма. В. И. Ленин в статье «О кооперации» писал: «Собственно говоря, нам осталось только одно: сделать наше население настолько «цивилизованным», чтобы оно поняло все выгоды от поголовного участия в кооперации и наладило это участие. Только это. Никакие другие премудрости нам не нужны теперь для того, чтобы перейти к социализму. Но для того, чтобы совершить это только, нужен целый переворот, целая полоса культурного развития всей народной массы... А строй цивилизованных кооператоров при общественной собственности на средства производства, при классовой победе пролетариата над буржуазией — это есть строй социализма».
При кажущейся близости подходов Ленина и Туган-Барановского к кооперации есть принципиальные расхождения. Туган-Барановский видит в кооперации помимо всего прочего и путь к развитию крестьянина как культурного человека, гражданина, члена общества. Ленин же считает возможным успех в кооперации только после того, как удастся сделать население цивилизованным, т. е. предполагается, что пока народная масса к кооперации не готова.
Однако самые существенные расхождения в другом. Туган-Барановский за индивидуальное ведение крестьянского хозяйства, за формирование на селе зажиточных крестьян-собственников, и в этом разделяет позиции Столыпина. В кооперации он видит путь к повышению эффективности хозяйствования, средство крестьянину в конкурентной борьбе с крупными капиталистическими хозяйствами. Ленин же не оставляет шанса для существования индивидуальных крестьянских хозяйств, руководствуясь как конечной целью построением социализма независимо от тоге, нравится такой социализм крестьянам или нет.
Итак, намеренно огрубляя анализ, чтобы резче, контрастнее высветить позиции противоборствующих сторон, можно прийти к следующим выводам.
В реформе Столыпина достаточно полно сочетаются экономические и политические цели, тогда как у его противников превалируют идеологические и политические мотивы. У Столыпина крах общины открывает простор для инициативы, деловой хватки и созидательной работы, стимулируя резкий рост производительности труда и объемов продукции в сельском хозяйстве, и одновременно создает условия для мощной поддержки существующего строя со стороны слоя зажиточных крестьян, обеспечивая в государстве социальную и политическую стабильность. Большевики же, проводя коллективизацию, поступаются эффективностью сельскохозяйственного производства, но зато ликвидируют опасность реставрации капитализма, уравнивая всех через колхозы и совхозы.
Столыпин, разрушая общину и тем самым выбивая экономическую и социальную базу из-под вековой общинной психологии, пытается на смену ей сформировать в наиболее активной части аграриев новую психологию — независимого предпринимателя. Его оппоненты, свершив Октябрьскую революцию и взяв курс на сплошную коллективизацию села, реанимирует, как это ни парадоксально звучит (конечно, на ином уровне), элементы общинных представлений, создавая уже не крестьянский, а колхозно-совхозный «мир».