М41
Банник должен был погибнуть. Башня «Неукротимой Ярости» лежала на земле перевернутой, и Банник был под ней. Но турельный штурмболтер, упершийся в твердую землю дна высохшего моря, не позволил башне раздавить его. Это оружие уже второй раз спасало его жизнь. Банник сморщился от боли, пытаясь двинуться. Все тело болело, грудь была сильно ушиблена. Банник был уверен, что сломал ребро.
Он осторожно выбрался из-под башни и встал, его трясло. В танк было попадание. Должно быть, башню сорвало. Возможно, кто-то из его людей еще жив. Он, шатаясь, обошел вокруг башни полукругом, ища их.
Тучи дыма и пыли, вздымаемые ветром, застилали поле боя, и вдруг Банник увидел… Остов «Неукротимой Ярости» горел, раскалившись докрасна, ветер раздувал огонь еще сильнее. Горючее пылало оранжевыми клубами пламени, смешивавшимися с бурей. Густой дым шел из башенного погона, треск взрывавшихся болтерных снарядов сливался с грохотом боя. Банник безмолвно смотрел на обломки первого танка, которым он командовал. Никто не смог бы уцелеть после такого. Его люди были мертвы.
Он еще немного подождал, пока его состояние придет в норму, в ушах перестанет звенеть и можно будет сосредоточиться. Он не знал, что делать.
Он оглянулся. Позади была груда мертвых орков, почерневшие корпуса «Леман Руссов» и «Химер», охваченные огнем, песок вокруг них потемнел от масляных пятен. Дальше к тылу можно было разглядеть с трудом различимый силуэт танка Кеннерстона с пушкой, поднятой на максимальный угол возвышения, все еще стрелявшей фугасными снарядами по оркам.
Группа «Бета» была разбита, обескровлена засадой орков и прибытием их сверхтяжелых шагоходов. Похоже, что ее части смогли продвинуться лишь на несколько сотен метров дальше танка Банника, но теперь остатки оперативной группы отступали, снова приближаясь к нему. Люди и машины двигались мимо него. Сквозь пыльную бурю Банник мог разглядеть выгнувшуюся линию авангарда, танки и пехота которого держали фронт, пока главные силы Имперской Гвардии отступали.
Четыре «Леман Русса» стояли строем фронта, все они уже имели повреждения и стреляли из пушек, содрогаясь от отдачи всем корпусом. Позади них развернулся строй из шести «Химер», вращавших башнями, их мультилазеры сверкали вспышками выстрелов. Перед бронетехникой была развернута тройная линия пехотинцев из разных подразделений, их форма была так перепачкана пылью, что солдат невозможно было отличить друг от друга. Они повзводно стреляли в орду орков, то бежавшую к ним, то откатывавшуюся назад под их огнем, но каждая новая волна орков подходила немного ближе к имперской позиции. Далеко на левом фланге Банник видел неясно маячившие силуэты сверхтяжелых шагоходов, преследовавших кого-то, их орудия стреляли куда-то в бурю. С облегчением Банник разглядел пару горящих остовов шагоходов поблизости.
Шатаясь, Банник пошел вперед, и обнаружил, что он еще привязан к башне «Неукротимой Ярости» шлангом респиратора. Сам респиратор был разбит, и Банник понял, что дышит неочищенным воздухом пыльной бури уже Император знает сколько. Задержав дыхание, Банник вернулся к сорванной башне танка, и, немного покопавшись в песке, открыл корзину для вещей в кормовой части башни. Сморщившись от боли, он вытащил оттуда переносной респиратор и лазерный пистолет. Стянув с лица старую маску, Банник надел новый респиратор.
Он шел вперед, а мимо бежали люди, многие несли раненых товарищей, офицеры выкрикивали приказы, пытаясь не позволить отступлению перейти в бегство.
Из бури появилось лицо, искаженное паникой, обожженные руки вцепились в его форму.
— Вы идете не туда! Не туда! Оно приближается! — прокричал солдат и бросился бежать дальше.
Рыча моторами, мимо двигалась бронетехника. Башни, развернутые назад, изрыгали выстрелы, пытаясь прикрыть отступление. Земля задрожала, сквозь бурю и грохот боя послышался свист летящих снарядов и рев ракет «Мантикор». Для прикрытия отступления была затребована поддержка артиллерии.
К тому времени, когда Банник дошел до позиций пехоты и бронетехники, атака орков временно прекратилась, и зеленокожие снова исчезли в облаках пыли, поднятой бурей, их гигантские шагоходы ушли с ними. Гвардейцы стояли на позициях, тревожно оглядывая пустыню. Видимость снизилась до пары десятков метров. Банник, сгибаясь от ветра, шел по позиции, хватаясь за засыпанные пылью плечи и поворачивая к себе замотанные тканью головы в поисках знаков различия. Наконец он нашел гвардейца с лычками парагонского сержанта на рукаве — настоящая статуя из песка со стеклянными глазами.
— Где ваш старший офицер? — прокричал Банник. Вокс в респираторе забился песком, ветер выл слишком громко. Банник едва слышал даже собственный голос; здесь было еще хуже, чем внутри «Неукротимой Ярости».
Сержант кивнул на месиво разорванных кусков, засыпанных пылью.
— Все наши офицеры убиты, — сказал он. — Думаю, теперь старший вы, лейтенант.
— Как обстановка? — спросил Банник.
— Артобстрел отогнал зеленокожих, — сержант указал на кучу изуродованных трупов орков и людей, заметаемую песком. — Наши лазганы действуют плохо. Проклятая пыль отражает лучи, прежде чем они долетят до цели. Приходится стрелять с расстояния полсотни метров, а то и меньше, но, похоже, мы все-таки повыбили из них дух. Вот только если тот зеленоглазый басдак вернется, нам всем точно конец.
— Ты говоришь про шагоходы?
— Нет, — сержант покачал головой. — Они только прикрытие. У орков где-то здесь чертов титан. Против него у нас никаких шансов.
— Какие у вас приказы?
— Прикрывать отступление, отходить, когда придет приказ, — его глаза за желтыми стеклами очков выражали усталую покорность. Сержант явно не надеялся пережить этот день.
— Вокс-связь у вас есть?
Сержант покачал головой.
— Наши последний раз давно проходили?
Сержант устало пожал плечами.
— Минут пять назад.
Банник огляделся. Пара «Леман Руссов» — один тяжело поврежденный, без спонсона и со смятым левым бортом — с лязгом выехали из песчаной бури и прошли мимо, неповрежденный танк отстреливался, вслепую выпуская снаряды назад, в бурю. Банник ждал. Больше никто не появлялся, ни свои, ни противник.
Банник схватил сержанта и встряхнул, чтобы привлечь его внимание.
— Сержант! Я скажу вам, что надо делать. Вы и ваши солдаты садитесь на эти БМП — сколько войдет, — он указал на «Химеры» позади пехотинцев, все окрашенные в один камуфляж, но с эмблемами как парагонских, так савларских и атраксианских полков. — А эти танки прикроют ваше отступление. Через десять минут вы все должны покинуть позицию. Это приказ, понял?
Сержант кивнул, в его глазах появилась надежда. Банник подошел к первому из четырех танков, стоявших за позицией пехоты. Танки были из разных эскадронов, но все из 2-й роты. Сами танки были почти полностью боеспособны, но единственный лейтенант, командовавший танкистами, был убит, как и пятеро других членов экипажей.
Банник взобрался на борт первого танка. Танкисты мрачно посмотрели на него. Мертвый лейтенант по-прежнему сидел на своем месте в башне, в его груди зияла дыра, на лице застыло удивленное выражение. Банник указал на свои знаки различия и принял командование, никаких возражений не последовало.
Убрав мертвое тело лейтенанта 2-й роты с сиденья, Банник снял с него танковый респиратор и вокс-наушники, и надел их на себя. Он уселся на сиденье, пытаясь не замечать крови, пропитывающей его брюки. Ветер со свистом врывался в пробоину в башне — след попадания снаряда, убившего лейтенанта и превратившего командный модуль в обломки. Башенный люк был заклинен в открытом положении. Песок непрерывно сыпался в боевое отделение танка.
Встав, Банник жестом отдал приказ пехотному сержанту, и пехотинцы быстро заняли места в машинах, те, кому не хватило места, взобрались сверху на броню. Двигатели «Химер» взревели. Одна за другой БМП разворачивались и исчезали в буре, направляясь в тыл.
— Танкам эскадрона присвоить обозначения с Альфы по Дельту, — приказал Банник, используя стандартные полковые термины обозначения подразделений.
— Да, сэр, — отозвались экипажи танков один за другим.
— Задний ход, средняя скорость. Гамма и Дельта прикрывают левый и правый фланги соответственно. Все орудия зарядить фугасными. Открывать огонь по моему приказу, — распорядился Банник.
Танки начали отступать задним ходом, оставаясь лобовой броней к противнику. Из песчаной бури ничего не появлялось. Банник сжал зубы так, что стало больно.
Вдруг в пустыне сверкнула зеленая молния.
— Сэр! Сэр! Слева и с тыла! — закричал наводчик. Песчаная буря была хуже тумана, и Банник с трудом пытался что-то разглядеть. Снова сверкнула вспышка, потом еще одна.
В густом карамельного цвета воздухе появились два громадных силуэта, напоминавших гигантских орков — один, гораздо больше другого, испускал зеленые вспышки. Должно быть, это и был титан, о котором говорил сержант. Во имя Императора, он был чудовищных размеров! Сверхтяжелый шагоход рядом с ним выглядел как ребенок, цеплявшийся за юбку матери.
Когда зеленая молния с титана снова ударила в землю, Банник ощутил зуд в носу и привкус металла во рту. По коже поползли мурашки. Титана защищал зонтик искрящейся энергии, отражая выстрелы отчаявшихся гвардейцев. Никогда за время своей подготовки Банник не слышал о таком энергетическом поле; все подобные средства защиты, от силовых полей до пустотных щитов, рано или поздно должны были отключиться под огнем, но это, казалось, становилось лишь сильнее при каждом попадании.
Бой разгорелся снова, титан и шагоход обрушили шквал огня на группу отступавших танков и пехоты. Взрывы, приглушенные бурей, звучали как-то отдаленно и нереально, но урон был вполне реальным. Банник видел, как взорвалась «Химера». Три потрепанных взвода пехоты отчаянно сражались с толпами орков, стреляя, отступая и стреляя снова, изо всех сил пытаясь не позволить зеленокожим подойти на дистанцию рукопашного боя. Бой приближался к сводному эскадрону Банника — по диагонали со стороны арьергардного «Леман Русса», тяжелый шагоход и титан дали задний ход, пытаясь лучше навести свои орудия на людей.
Потом из бури появился третий силуэт. «Гибельный Клинок», один из парагонских сверхтяжелых танков, медленно двигался задним ходом. Сверкнули яркие вспышки, когда пушка «Разрушитель» и главное орудие выстрелили одновременно, выбив дождь обломков из меньшего орочьего шагохода. Титан выстрелил в ответ, поток искрящейся энергии хлынул с его шипастого «языка», сорвав спонсон с левого борта сверхтяжелого танка и испарив группу пехотинцев рядом с ним. Но «Гибельный Клинок» неустрашимо продолжал сражаться.
Весь корпус «Гибельного Клинка» встряхнуло от удара психолучевого оружия. С приборных щитков посыпались искры. Кортейн крепко вцепился в свое сиденье, чувствуя, как танк под ним содрогнулся. Он услышал, как Мегген наверху громко выругался, когда снаряды из боеукладки с грохотом полетели на палубу. Запах озона, дыма и халонового огнегасящего вещества наполнил танк, прежде чем вентиляторы успели очистить воздух.
— Мы потеряли левый спонсон! — доложил Эппералиант. — Основная система управления огнем повреждена.
— Пожар?
— Никак нет. Было возгорание в носовом отсеке. На этот раз система пожаротушения сработала как надо.
— Всему экипажу надеть респираторы, — приказал Кортейн. Система пожаротушения могла задушить экипаж с такой же легкостью, как и погасить пламя. Предполагалось, что они все носят респираторы; если броня танка будет пробита, им придется дышать смертоносной пылью планеты, но Кортейн позволял своим подчиненным надевать маски лишь по необходимости — респираторы были тяжелы, неудобны и воняли.
— Поддерживать темп огня!
— Да, сэр! — ответили Ганлик и Радден.
— Ванд? Ванд! — позвал Кортейн.
Он повернулся туда, где на командной площадке располагался пост третьего наводчика — слева от места командира. Ванд безжизненно обмяк над рукоятками управления, его лицо было изрезано осколками стекла. Весь его пост был разбит, экраны расколоты. Марселло сидел неподвижно, разинув рот, как рыба.
— Он… он мертв, сэр… — промямлил парень.
— Марселло! — рявкнул Кортейн.
Мальчишка застыл в шоке.
— Марселло! Соберись! Переключи дистанционное управление дополнительными системами на свой пост. Теперь ты наша противопехотная защита. Понял? Марселло!
Парень тупо кивнул и приступил к делу, его неуклюжие движения стали более уверенными.
Кортейн перевел взгляд на орочий титан и меньший шагоход на тактической карте, где пехота орков волна за волной накатывалась на позиции имперских войск, отступавших повзводно. Танки, медленно двигавшиеся задним ходом, прикрывали отступавших гвардейцев. По крайней мере отступление происходило в порядке, но Кортейн боялся, что это ненадолго.
— Они не выдержат еще одного такого попадания, — сказал Банник. — Мы должны что-то сделать.
Наводчик танка заговорил:
— Сэр, мы должны отступить. Мы никак не можем помочь им. Никак — лишь вопрос времени, когда они добьют «Гибельный Клинок». Лучше всего нам будет отвести танки назад и потом принять участие в контратаке.
— Наводчик, этот «Гибельный Клинок» стоит десяти «Леман Руссов». Мы будем сражаться. Эскадрон, стой! — приказал он в вокс. — По моему приказу, мы должны действовать быстро.
Три «Леман Русса» стали борт к борту с «Гибельным Клинком», тяжелые болтеры выкашивали кровавые просеки в рядах орочьей пехоты. Залп пушек всех четырех танков ударил по меньшему шагоходу, часть его корпуса отвалилась, рухнув на землю. Сердце Банника забилось сильнее.
— Сэр! — возразил наводчик. — Я должен заявить протест! Ни один выстрел не может пробить это энергетическое поле, вы же видите, оно…
— Слушай! — крикнул Банник. — Посмотри на второй шагоход, видишь, как близко он стоит к титану, — Банник указал, но наводчик уже сам смотрел в свой прицел.
— Да, сэр.
— Видишь, энергетическое поле не защищает его. Шагоход легко проходит сквозь него, но поле его не защищает. Мы будем стрелять по меньшему шагоходу. Если будем целиться ему в голову, есть шанс, что он упадет на титан. Это поможет нам выиграть время для отступления.
— Да, сэр, — неохотно признал наводчик.
— Все танки, стой! Мехводам занять места у курсовых лазпушек. По моему приказу, огонь из всего, что у нас есть, по меньшему шагоходу. Поняли?
Хор голосов в наушниках ответил:
— Да, сэр!
Башни повернулись, танки вышли на позицию и остановились один за другим. Их лазерные пушки, установленные в корпусах, пришли в движение, целясь в голову тяжелого шагохода, боевые пушки в башнях наводились на ту же цель, двигаясь с едва заметными рывками. Банник смотрел, как гигантские машины, казалось, исполняют медленный танец; наконец, они развернулись, полностью заслонив обзор имперских войск по фронту.
— У нас только один шанс, — сказал Банник. — Не стреляйте, пока я не отдам приказ. Держите врага в прицеле, — он поднял руку. — Ждите, ждите…
Он напряженно наблюдал, выжидая подходящего момента, прежде чем отдать приказ. Тяжелый шагоход должен быть достаточно близко к титану, чтобы упасть на него, в подходящем положении, но не настолько близко, чтобы его защищало энергетическое поле титана. Более того, шагоход должен оказаться в положении, в котором он сможет создать препятствие движению большей машины. Банник взмолился Императору, чтобы орочий титан не успел перезарядить свою жуткую пушку, прежде чем они успеют выстрелить. Тяжелый шагоход подошел еще ближе к «зеленоглазому», возможно, пытаясь укрыться за его энергетическим полем, возможно в поисках новой цели — так или иначе, он оказался близко к громадной металлической ноге титана…
— Огонь! — крикнул Банник.
«Леман Руссы» дали залп из всего своего оружия по тяжелому шагоходу. Два снаряда не попали в голову — один вообще прошел мимо, другой попал в плечо. Остальные пришлись точно в цель, лучи лазерных пушек, казалось, направляли их. Голова тяжелого шагохода разлетелась в страшном взрыве. Со скрежетом металла по металлу шагоход упал на ногу титана, прижав его броневую «юбку» к песку.
Взревели двигатели, «зеленоглазый» попытался двинуться, вся его конструкция содрогалась от усилий механизмов, но бесполезно. Шагоход прижал его крепко.
Банник позволил себе глубокий вздох облегчения.
— Отлично, ребята, а теперь убираемся отсюда. Всем развернуться и полный вперед! Отступать! Отступать!
Моторы танков взревели. «Леман Руссы» развернулись и начали уходить. Банник, высунувшись из башни, наблюдал, как «зеленоглазый» постепенно скрывается из виду, меньший шагоход навалился на него словно пьяный. Титан, не в силах сдвинуться с места, изрыгал зеленый огонь вслед отступающим имперцам. Банник не знал, сколько из солдат, собравшихся вокруг «Гибельного Клинка» успели отступить, но не сомневался, что некоторые все же успели.
Поток энергии, выплескивавшийся из титана, иссяк. Громадная рогатая голова повернулась со скрежетом несмазанных механизмов, круглые глаза светились нечестивым ведьмовским огнем. Их взгляд был прикован к Баннику, казалось, проникая в самую его душу. Огромная машина превратилась в силуэт, потом лишь в тень, но зеленые глаза продолжали смотреть на него, затем и они скрылись в неистовстве калидарской бури.
Банник сполз обратно на сиденье в башню. Он был грязен и измучен, в голове звенело. Прилив адреналина прекратился, оставив слабость и тошноту. Гибель его людей, о которых он и не вспомнил в напряжении боя, теперь ударила его как снаряд — Эрлизен, Керлик, Бривант, Товен, Патинелло — люди, с которыми он служил и проходил боевую подготовку два года. Он был рад, что не знал никого из них до службы, иначе было бы только хуже. Погибнуть так далеко от дома, и, скорее всего, их семьи так никогда и не узнают, что случилось с ними… Их смерть добавила новый груз к его чувству вины. Он нес за них ответственность, но не смог им помочь. Снова кровь на его руках…
Он выжил. Выжил и исполнил свой долг. Возможно, этим он искупил свою вину.
Но сейчас он слишком устал, чтобы думать об этом.
Кашлянув, он почувствовал влагу в респираторе. Потянувшись под маску, он почти инстинктивно задержал дыхание. Сунув пальцы под зловонную резину, он вытер рот, стирая слой пыли с кожи.
Он вынул руку. Кровь… кровь на пальцах.
На той части лица наводчика, что была видна под респиратором и фуражкой мелькнула жалость. Они оба знали, что это значит.
Пневмокониоз.
ВСТАВКА
— Лишь слепая судьба спасла меня.
— Судьба отнюдь не слепа, сын мой.
Астропат Валле и неизвестный солдат после отступления с Костовальских равнин.
ГЛАВА 6