"Еще слишком рано идти домой. Мои родители уехали из города, так что мы будем одни", - сказала Гейл.
Пока мы ждали на парковке, чтобы Гейл взяла инициативу в свои руки, я знала, что моё первое впечатление о ней было правильным.
Она остановилась рядом с нами в новом спортивном кабриолете и повела нас через весь город - туда, где собирается элита, как говорят в Новом Орлеане.
"Место" Гейл оказалось особняком в центре роскошного жилого района Гарден-Дистрикт, названного так из-за множества благоухающих садов, затенённых магнолиями, живыми дубами и другими изящными деревьями. Дома, построенные в стиле греческого возрождения и других стилей, известны своими широкими верандами и просторными комнатами. Я видела только фотографии таких мест в журналах. Я даже представить себе не могла, каково это - жить в таком месте. Элвис тоже был впечатлён.
«А чем твой старик занимается, Гейл, владеет городом?» - Спросил Элвис, оглядываясь по сторонам.
Гейл только рассмеялась. Она казалась совершенно равнодушной ко всему богатству своей семьи. Мы задержались на некоторое время; мы с Гейл обменялись телефонными номерами и пообещали оставаться на связи.
К тому времени, как мы вернулись в Билокси, мы с Элвисом оба были измотаны до предела.
Летние забавы
У стойки регистрации отеля Элвиса ожидало сообщение: позвонил мистер Беллман и сообщил, что организовал для всей банды поездку на глубоководную рыбалку. Мы должны были быть на причале в семь часов утра.
Мои волосы были всё ещё влажные и в завитках, когда я с Пэт вошла в ресторан "Ко-Ко", чтобы позавтракать со всеми перед тем, как отправиться на яхту. Я вошла в ресторан с сонными глазами и с красной банданой, обёрнутой вокруг головы, Элвис притворился, что не знает меня.
|
|
"Тётя Джемайма, ты можешь сесть рядом со мной, если хочешь", - сказал он, отодвигая мой стул.
"Это поднимает мне настроение на пару блинов", - сухо пробормотал Джин.
Официантка подошла к столу с блокнотом и карандашом. Элвис всегда делал заказ последним. Ему было трудно принять решение, но всегда заканчивалось тем, что он заказывал одно и то же.
"Скажите шеф-повару, что я съем яичницу с беконом точно так же, как я ел вчера", - сказал Элвис, улыбаясь официантке.
"И как это было, сэр? Меня вчера здесь не было, и я не думаю, что шеф-повар тоже был», - саркастически ответила официантка, её тон был насмешливым.
"Я съем два яйца, сильно прожаренных, и я бы хотел, чтобы мой бекон подгорел, пожалуйста".
Она застыла с блокнотом и карандашом, недоверчиво глядя на Элвиса.
"Я серьёзно, мэм, - сказал он, улыбаясь. - Пожалуйста, не приноси мне жидкие яйца".
Когда она вернулась, все получили именно то, что заказали, то есть все, кроме Элвиса. Яйца на его тарелке лежали солнечной стороной вверх, желтки покачивались, а бекон был не прожаренным. Официантка поставила перед Элвисом тарелку, на её лице была ухмылка. Она пыталась показать Элвису, что не впечатлена ни им, ни его славой.
"Я не знаю, в чём дело, но что-то мне подсказывает, что я не нравлюсь этой официантке. Артур, ты уверен, что оставлял чаевые, когда оплачивал чек?"
У Артура был набит рот, поэтому он кивнул.
"Пожалуйста, мэм, не могли бы вы попросить сильнее поджарить яйца и бекон", - попросил Элвис, всё ещё улыбаясь.
|
|
Она схватила его тарелку и вернулась на кухню. Все остальные были заняты едой. Я кормила Элвиса своими картофельными оладьями, когда официантка вернулась с его тарелкой.
Всё выглядело почти так же, как и раньше. Он взял кусочек тоста и воткнул его в жидкий яичный желток.
"Извините, мэм, я просто не могу это есть", - вежливо сказал он.
"Ты думаешь, что к тебе должны относиться по-особому только потому, что ты Элвис Пресли?" - спросила она, пристально глядя на него.
"Нет, мэм, я бы хотел, чтобы со мной обращались, как с самым обычным клиентом", - на этот раз в его голосе не было вежливости.
Он встал, взял свою тарелку и наклонил её так, что яйца скатились и упали прямо у ног официантки, забрызгав её туфли.
Мне хотелось вмешаться, но я этого не сделала.
Резким тоном Элвис попросил Артура оплатить вторую порцию и не забыть дать чаевые.
"Может быть, она воспользуется этим, чтобы купить книгу о хороших манерах", - сказал он, ставя свою тарелку обратно на стол.
Было очевидно, что мы уходим, поэтому Пэт начала быстро складывать все тосты в салфетку.
"Оставь это! Мы поедим где-нибудь в другом месте", - сказал ей Элвис.
"Но, Эл, у нас нет времени. Мы должны быть у лодки через двадцать минут", - взмолилась Пэт.
Артур подошёл к кассе, а Ред, следуя примеру Пэт, тоже положил все стейки с ветчиной и беконом в салфетку. Мы разделили ветчину, бекон и тосты, и каждый съел по бутерброду по дороге к лодке.
"Эта глупая сука! Эта тупая сука!" - Бормотал Джин между укусами.
Небольшая группа собралась на пирсе, чтобы проводить нас. Эдди Беллман вручил Элвису пакет тёплых глазированных пончиков. Инцидент в ресторане быстро был забыт, и мы набили наши рты пончиками, прежде чем лодка отошла от причала.
|
|
Капитан Торнтон, владелец лодки "Тётя Дженни", пожал руку Элвису.
Наблюдая, как мы поглощаем пончики, капитан Торнтон заметил, что пребывание на воде, несомненно, стимулирует аппетит человека.
"Я надеюсь, что у нас достаточно еды. Ты же знаешь, что с нами Артур", - сказал Джин, вкладывая свои два цента.
Обычно все дразнили Артура, единственного в группе, у которого был небольшой лишний вес. Артур просто улыбнулся, принимая всё это как должное. Мистер Беллман сказал нам не беспокоиться о еде, он открыл ящик со льдом и дал нам достаточно еды, по крайней мере, её хватило бы на пятьдесят человек.
"Лучший способ предотвратить морскую болезнь - это постоянно поддерживать полный желудок. Я хотел убедиться, что нам хватит", - сказал Эдди, улыбаясь.
Примерно в десяти милях от залива мы начали рыбачить. В тяжёлых удилищах и катушках использовалась искусственная приманка, называемая ложками или блёснами. Когда рыба попадала на леску, надо было кричать капитану, чтобы он замедлил ход лодки. Все остальные следили, чтобы лески не запутались. Рыбалка шла полным ходом. Бывало такое, что три человека одновременно сражались с пойманной рыбой. Это всё было невероятно захватывающе.
Нам попадалась королевская макрель (скумбрия), бонито и большой каранкс (также называемый желтохвост), все весом от двенадцати до шестидесяти фунтов.
Элвис проявил интерес к акулам, поэтому капитан Торнтон подъехал к берегу, чтобы взять ведро с кетой. Кета - это рыба для приманки. Обычно её выбрасывают из сетей обратно в воду.
Вы можете определить, когда рыбак чистит свои сети, по стаям чаек, следующих за лодкой, выдергивая из воды мелкую мёртвую рыбу. Ничто не пропадает даром. Для рыбака естественно обменять упаковку пива из шести бутылок на ведро кеты, но на борту у нас не было пива. Когда Эдди спросил Элвиса, какое пиво он любит, Элвис ответил: "Barq’s root beer!"
Элвис купил пиво для какого-то дела, чтобы отвезти его в Мемфис.
"Barq’s", ныне известный на всю страну, в то время был доступен только на побережье Миссисипи. Эдди подумал, что Элвис был против употребления алкоголя, поэтому он никому не покупал пиво. А за ведро кеты заплатил наличными.
Капитан бросил якорь и повесил мешок с кетой на корму лодки. Рыба падала из мешка, привлекая хищных акул; Элвис и Ред поймали несколько акул очень внушительных размеров. Я наблюдала с безопасного расстояния, не желая иметь ничего общего с этими существами, снабжёнными рядами острых как бритва зубов.
Поездка на рыбалку была такой весёлой, что Элвис спросил мистера Беллмана, не может ли он организовать ещё одну поездку, когда его родители приедут навестить его в Билокси.
"Мой папа любит рыбачить. Я не могу дождаться, когда он всё это увидит своими глазами", - сказал он, сияя.
"Конечно, могу, Элвис. Просто дай мне знать, когда будешь готов", - сказал Эдди, радуясь возможности порадовать Элвиса и его родителей.
Когда мы вернулись в тот вечер на пристань, мы обнаружили, что белый откидной верх "Кадиллака" Элвиса, полностью расписан именами девушек, адресами, номерами телефонов и любовными записками. Элвиса это, казалось, не беспокоило, но меня это расстроило. Я была смущена тем, что это произошло в моём родном городе, но вскоре я узнала, что подобное происходило везде, куда бы он ни поехал.
Когда мы прибыли в "Sun ‘n’ Sand", парковка была заполнена людьми, ожидающими увидеть Элвиса.
Измученный долгим днём на воде, он прошёл в комнату и рухнул на диван. Он был так раздражён, что ему захотелось отправиться куда-нибудь, где его никто не сможет найти.
"Я бы уехал отсюда прямо сейчас, если бы знал место, где можно уединиться", - сказал он, безнадёжно качая головой.
Вернувшись в тот вечер домой, я рассказала маме и мистеру Беллману о поклонниках и о том, как всё это раздражало Элвиса. Эдди позвонил Элвису на следующее утро в мотель и предложил ему свой дом на Портер-авеню. Это был меблированный арендованный дом, который в то время пустовал. Элвис с парнями моментально загрузили свои вещи в машину и поехали в своё новое жильё. К сожалению, некоторые из толпы поклонников прибыли в то же время, что и Элвис. Мы поняли, что и здесь у него тоже не будет никакой личной жизни. Тем не менее, мы отсиживались в домике, пока Эдди звонил на ранчо "Галф-Хиллз" и в загородный клуб, чтобы узнать, есть ли у них свободная вилла. Элвис быстро протянул Эдди записку с надписью "Артур Хутон и компания из пяти человек".
С большими надеждами на уединение мы покинули Билокси и направились на восток, заставляя толпу поклонников думать, что едем во Флориду.
«Gulf Hills» обслуживал в основном любителей гольфа, и их раннее утреннее расписание отлично вписывалось в наше.
К тому времени, как мы приехали, большинство постояльцев отеля уже вовсю играли в гольф.
В нашем распоряжении была столовая отеля, холл отеля "Розовый пони", а также бассейн отеля, - всё для нас.
Кроме того, мили и мили извилистых дорог вокруг отеля обычно заставляли вновь прибывших ходить кругами, что оказалось большим сдерживающим фактором для чрезмерно возбуждённых желающих получить автограф.
«Галф-Хиллз» стал для Элвиса домом вдали от дома до конца лета. Теперь, когда у него появилась хоть какая-то личная жизнь, он стал совершенно другим человеком. Он был волен приходить и уходить, когда ему заблагорассудится. Его единственной заботой было найти какое-нибудь развлечение для всей банды.
Управляющий отеля пришёл на виллу с перечнем возможных мероприятий. Гольф был на первом месте в списке, но Элвис не играл в гольф, и о танцах на открытых площадках не могло быть и речи. Однако конные прогулки и водные лыжи привлекли всеобщее внимание. Элвис узнал, как добраться до конюшни, и мы договорились, что на следующий день поедем кататься верхом.
Наша вилла, расположенная в нескольких минутах ходьбы от отеля, была расположена на Fort Bayou, в нескольких футах от кромки воды.
В тот вечер мы с Элвисом пошли прогуляться вдоль протоки и любовались прекрасным закатом с гостиничного пирса. В Ski Dock, также расположенном в конце пирса, начальник вывесил расписание занятий водными лыжами для начинающих и опытных лыжников.
Элвис был очень доволен своим новообретённым раем.
«Ты любишь кататься на лыжах, детка?» - спросил он, его голос был полон волнения и нежности.
«Не знаю. Я никогда не пробовала».
«Ты выросла на воде и никогда не каталась на водных лыжах? Ты, должно быть, шутишь!»
«Нет, я не шучу. Я не знаю никого здесь, у кого есть лодка, а тем более, водные лыжи».
«Я уверен, у тебя это хорошо получится, детка. Мы возьмём тебе несколько уроков катания на лыжах, пока я здесь. Тебе это понравится, Джун».
Мысль о том, чтобы впервые покататься на водных лыжах, немного нервировала меня, пока он не сказал мне, что сам катается на лыжах всего несколько месяцев. Я подумала, что если он может это сделать, то и я тоже. Я положила голову на плечо Элвиса и мы тихо сидели, глядя, как красное небо медленно погружается в темноту.
Внезапно стало так темно, что нам пришлось медленно пробираться обратно к вилле, спотыкаясь и смеясь на каждом шагу.
У нас было так много различных мероприятий, что теперь Элвис беспокоился о том, как всё это успеть.
Мальчики валялись в большой гостиной, курили длинные тощие сигары с деревянными наконечниками и пили рутбир. В комнате ужасно пахло!
Элвис велел им открыть окна и двери и подышать свежим воздухом. Кашляя и обмахиваясь, он схватил ключи от машины, взял меня за руку, и мы выбежали на улицу.
Когда мы проезжали по пляжу, несколько машин начали сигналить.
Элвис остановил свой кабриолет и поднял крышку, решив, что так ему будет спокойнее. Он забыл обо всех именах и телефонных номерах, которые были написаны помадой на откидном верхе автомобиля. Это только усугубляло ситуацию. Нам едва удалось выскользнуть из потока машин так, что никто не последовал за нами, и припарковаться в переулке позади моего дома, Элвис понятия не имел, где мы находимся, пока я не указала на гараж на моём заднем дворе.
«Это замечательно, Джун. Даже твоей маме не пришло бы в голову искать нас здесь».
Моя мама стояла у плиты и заметила свет фар, идущий по аллее. Когда фары остановились, а затем погасли, она решила посмотреть, кто припарковался за нашим гаражом. Уличный фонарь на углу освещал площадь достаточно ярко, чтобы она могла видеть белый кабриолет с разукрашенным верхом. Мы оба рассмеялись, когда увидели, что она выходит из-за угла.
«Просто проверяю, кто здесь», - сказала она, улыбаясь.
«Здравствуйте, миссис Джуанико, я только что говорил о вас», - сказал Элвис, всё ещё смеясь.
Мама только что закончила покрывать банановый торт глазурью и держала в руке нож. Элвису потребовалось всего две секунды, чтобы выйти из машины, когда она пригласила нас войти, чтобы съесть кусок тёплого пирога и выпить стакан молока.
Мама, стремясь узнать всё, что можно, о юном певческом кумире, с которым была связана её дочь, покупала все без исключения журналы со статьями об Элвисе. Теперь, когда он сидел за её кухонным столом, у неё появился шанс узнать из первых рук, что представляет собой его жизнь. Не желая совать нос в чужие дела, она задавала вопрос за вопросом, главным образом о его карьере. Похоже, она знала о его общественной жизни больше, чем я. Я знала, что он должен был чувствовать себя немного раздражённым, как тогда, когда я впервые встретила его маму.
Когда мама посмотрела на часы и извинилась, сказав, что собирается пойти принять ванну, Элвис ответил, что тоже уходит.
«Спасибо за торт, миссис Джуанико. Это было восхитительно. Моя мама тоже печёт для меня такой же торт».
Он осторожно провёл пальцем по краю тарелки с тортом, чтобы в последний раз попробовать шоколадную глазурь.
Я проводила его до машины, поцеловала на прощание в сладкие шоколадные губы и долго стояла и смотрела, как он медленно отъезжает по узкой аллее.
Он трижды моргнул фарами, прежде чем уехать.
Я улыбнулась.
Я знала, что он воспользовался светом, чтобы сказать мне:
"Я - ЛЮБЛЮ - ТЕБЯ".
Элвис в доме Джун Джуанико в Билокси.
«Gulf Hills» в наши дни.
Элвис и Джун в «Gulf Hills».
Пророк
Мы с Пэт прибыли на виллу ровно в 10:00 утра, Элвис и парни сидели в гостиной, готовые к отъезду.
"Ты же не собираешься кататься верхом в таком виде, Джун?" - Спросил Элвис, зная, что шорты и сандалии плохо сочетаются с лошадьми и узкими дорожками в лесу.
"Ни за что! У меня в машине есть другая одежда, - сказала я, развернулась и побежала к машине, где переоделась в длинные брюки и мокасины. Я была готова за считанные секунды, но нам всё равно пришлось ждать Артура, который задерживался в ванной.
Ночью шёл дождь, и дорога, ведущая к конюшне, была грязной. Наши семь лошадей были оседланы и готовы к поездке. Элвису не нравилась идея иметь проводника, но если вы не знаете правильного маршрута, один неверный поворот, и ведущая лошадь побежит обратно в конюшню, а остальные лошади последуют за ней. В следующий раз, как обещал наш гид, мы сможем отправиться туда одни. Мы гуськом покинули конюшню. Наш гид шёл впереди, Элвис - за ним, я - за Элвисом, и так далее по цепочке. Мы шли спокойно, затем перешли на лёгкую рысь, а затем на хороший галоп. Лошадь проводника швыряла грязь в лицо Элвису, а лошадь Элвиса швыряла грязь мне в лицо - каждый получал свою долю грязи.
Вскоре лёгкий галоп перешёл в полноценный галоп, все помчались вперёд. Это было похоже на безумный день на ипподроме, когда семь неопытных жокеев боролись за главенство. Наконец мы перешли на шаг.
Все, кроме проводника, были покрыты грязью. Мы смеялись друг над другом, и Элвис, вытирая рот рукавом рубашки, начал петь: "О, у нас нет бочки денег, мы грязные и смешные, но мы будем путешествовать, петь нашу песню бок о бок..." Мы все присоединились к пению знакомой мелодии.
Как только мы съехали с дороги и двинулись по тропе через лес, земля, покрытая сосновой соломой, была приятной и сухой. Мы перестали петь и начали раскачиваться в такт ритмичному стуку кожаных сёдел.
Затем последовала песня Джина Отри "Back in the Saddle Again", и, наконец, моя любимая, напоминающая мне о нашей поездке в Хьюстон, "Let the Rest of the World Go By". Я плохо пела, но здесь не стеснялась петь вместе со всеми. Мы с Элвисом иногда вместе пели гимн "In the Garden", но я стеснялась своего голоса рядом с его прекрасным голосом. Но теперь это не имело никакого значения. Я пела так громко, как только могла. Ред пел мелодию, Элвис переключался на баритон, а иногда и на бас, когда мог так низко петь, а я пела тенором, единственную партию, которую я знала. У нас было настоящее трио - даже Элвис был впечатлён. Все зааплодировали, когда мы закончили, и мы слегка поклонились.
"Большое вам спасибо", - сказал Элвис точно так же, как он это делал на сцене.
Мы больше не гнали лошадей; мы были счастливы просто гулять среди высоких сосен и петь. Элвис любил петь. Слезая с лошадей и направляясь обратно к машине, мы все начали смеяться: мы шли так, как будто провели в седле по крайней мере неделю.
На обратном пути к вилле мы миновали стенд с фейерверками, и Элвис быстро развернулся. Вскоре у нас было не только семь человек, втиснутых в кабриолет, но и две гигантские коробки с различными петардами.
Мы свалили коробки на середину пола и разделили их на две стопки. Вскоре у нас было две команды, вооружённые, готовые и ожидающие наступления ночи. Поле для гольфа на восемнадцать лунок с лесистыми участками по обе стороны было идеальным полем битвы. Существовало только два правила. Первое: если тебя ударят, ты вылетишь. Второе: держать расстояние не менее пятнадцати футов между вами и вашей целью.
Мы отправились в отель и за обедом спланировали нашу стратегию. Я и раньше зажигала римские свечи, но никогда ни в кого не целилась.
"Теперь я могу представить заголовки", - сказала я, смеясь.
"ДЕВУШКУ ЭЛВИСА ПРЕСЛИ В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ ВИДЕЛИ БЕГУЩЕЙ ПО ФАРВАТЕРУ В ГАЛФ-ХИЛЛЗ, ЕЁ ДЛИННЫЕ ТЁМНЫЕ ВОЛОСЫТЕПЕРЬ СТАЛИ ОГНЕННО-РЫЖИМИ. "ВСЁ ЭТО БЫЛО ВЕСЕЛО", - ЗАВЕРИЛ ЕЁ ПЕВЕЦ РОК-Н-РОЛЛА".
Все рассмеялись. Чем громче был смех, тем более яркую картину рисовало моё воображение. Я должна была зажечь римскую свечу, убежать и спрятаться в лесу. Когда Элвис потянулся, чтобы взять меня за руку, я чуть не подпрыгнула со своего места.
"Это действительно забавно, Джун, вот увидишь", - сказал он, целуя мою руку, а затем рассмеялся так сильно, как только мог.
"Чёрт возьми, у нас есть, по крайней мере, шесть часов до темноты, - сказал Элвис, взглянув на часы. - Пойдём поплаваем".
Мы помчались вниз по склону к вилле, чтобы надеть купальники.
"Последний - тухлое яйцо", - крикнула Пэт, бегом возвращаясь к бассейну.
Мы оставили Джина, Джуниора и Артура на вилле - они решили, что лучше немного вздремнут, - так что Пэт, Ред, Элвис и я остались в большом бассейне одни. Мы играли в Короля горы, с Пэт на плечах у Реда, я на плечах у Элвиса. Мы были почти равны, но я не могла защититься от твёрдых, как сталь, ногтей Пэт. Я безуспешно пыталась научить Элвиса основам плавания. Он прекрасно справлялся, пока его лицо было в воде, но как только он поднимал голову, чтобы глотнуть воздух, то сразу шёл ко дну. Однако, он был доволен тем немногим, чему научился, и пообещал, что к следующему лету будет плавать не хуже, чем я.
Наступила страшная тьма. Мы собрали наши боеприпасы и направились в уединённый уголок поля для гольфа. О том, чтобы зажечь римские свечи спичками, не могло быть и речи. Элвис вручил каждому из нас по маленькой сигаре с деревянным наконечником. Перед боем мы зажгли несколько свечей, просто чтобы проверить их силу. Мы закурили сигары, схватили стопку римских свечей и разбежались в разные стороны. Я попыталась найти большое толстое дерево, но нас окружали высокие тощие сосны. Итак, мы бегали вокруг с маленькими сигарами, зажатыми в зубах, стреляя друг в друга огненными шарами. Сказать, что мы были странной группой, это мягко сказано. Мы чуть не подожгли лес, но, слава Богу, никто не пострадал. К счастью, в полицию тоже никто не позвонил; нас бы наверняка всех арестовали.
На следующее утро менеджер отеля отправил Элвису сообщение.
"Фейерверк был красивым, но также опасным для нашего поля для гольфа. В будущем, пожалуйста, не стесняйтесь пользоваться нашим прекрасным песчаным пляжем. Спасибо вам. Руководство".
Очевидно, мы были не так уединены, как думали. Элвис прислал свои смиренные извинения и пообещал, что это больше этого не повторится.
"Как ты думаешь, как он узнал, что это были мы? Мы очистили все пустые гильзы", - сказал Элвис, удивляясь вслух.
С Элвисом никогда не было скучно.
Следуя к лыжному причалу, я хотела познать новый опыт для себя: я собиралась научиться кататься на водных лыжах. Пока Элвис демонстрировал своё мастерство, я сидела на причале и брала уроки у инструктора Дикки Уотерса. Я никогда раньше не каталась на водных лыжах и ужасно нервничала. Однако после нескольких советов как вести себя на воде, я была готова перейти к делу. Рядом с Дикки я чувствовала себя уверенно. Лодка отчалила, натягивая провисшую верёвку, а Дикки поднял руку и крикнул:
"Прежде чем я успел подумать, что нахожусь на поверхности воды, у тебя всё отлично получилось".
Мы спустились вниз и обогнули протоку, прежде чем вернулись на пристань. Я гордилась собой за то, что проделала весь путь без единого падения, и у меня было доказательство: мои волосы были сухими. Дикки, всё ещё стоявший рядом со мной, велел мне приготовиться бросить верёвку, и мы одновременно отпустили её. Мы ехали так быстро, что мне казалось, я вот-вот врежусь в причал. Я не знала, как остановиться, и начала кричать. Однако футах в десяти от пирса Дикки схватил меня за руку и потащил вниз. Я упала.
Все, кто стоял на пирсе, хлопали в ладоши и кричали: "Молодец, так держать!" То есть все, кроме Элвиса. Он стоял, скрестив руки на груди, и смотрел на меня суровым взглядом. Дикки извинился за то, что не научил меня останавливаться, и за то, что намочил мне волосы. Он сказал Элвису, что я очень одарённая и отлично справлюсь после нескольких уроков.
"У нас больше нет времени на уроки. Нам пора", - сказал Элвис, даже не взглянув на меня.
Он молчал весь остаток дня. Мы поужинали, а затем отправились в гостиную отеля "Розовый пони". Там была небольшая группа туристов, выпивавших по стаканчику на ночь. Мы все заказали Кока-Колу и собрались вокруг пианино. Обычно мы начинали с того, что подпевали, но большинству людей не хотелось петь с Элвисом - они были счастливы просто сидеть и слушать. Он развлекал нас всеми своими любимыми песнями. Мы по очереди играли на барабанах бонго. Тишина воцарилась в комнате, когда Элвис закончил вечер духовной песней, исполненной с большим чувством.
Обычно мы шли рука об руку, но на обратном пути к вилле Элвис шёл на несколько шагов впереди меня. Когда мы добрались туда, Пэт забрала свой мокрый купальник и ключи от машины. Ей давно пора было вернуться домой.
Я схватила свой гидрокостюм и сумочку и пошла поцеловать Элвиса на ночь.
"Куда это ты собралась, Джун? Ещё нет и девяти часов", - сказал он, обнимая меня за талию.
"Я собираюсь избавить тебя от возможности отвозить меня домой, я уезжаю сейчас, с Пэт, Элвис", - сказала я серьёзно.
"Я не хочу, чтобы ты избавляла меня от возможности тебя отвезти. Я сам отвезу тебя домой позже", - сказал он твёрдо.
Он взял меня за руку и не дал возможность уехать. Когда машина Пэт скрылась из виду, он отпустил мою руку и несколько секунд стоял молча.
Затем он повёл меня в свою спальню. Я не знала, что происходит и не решилась спрашивать его. Когда мы оказались одни в его комнате, он молча опустил мою руку и сел на край кровати.
"Я хочу, чтобы ты была рядом", - сказал он, глядя на меня снизу вверх.
"Хорошо, Элвис, я здесь, рядом!" - Ответила я, садясь рядом с ним.
"Я не об этом говорю, Джун", - сказал он.
"Ну, о чём ты говоришь, Элвис? Я не могу читать твои мысли. Если тебя что-то беспокоит, скажи мне".
"Я не знаю, как сказать то, что я пытаюсь сказать", - начал он медленно, как будто одновременно подбирая слова.
"Просто скажи. Скажи мне, что тебя беспокоит".
"Что со мной будет, Джун? Что с нами будет? Я всё думаю, что тебе всё равно. Ты никогда не бываешь рядом, когда я в тебе нуждаюсь. Ты всегда куда-то уходишь, разговариваешь с кем-то другим. Я постоянно зову и ищу тебя. Всякий раз, когда вокруг толпа, ты отступаешь и стоишь далеко от меня. Я всегда оглядываюсь, чтобы увидеть, где ты находишься. Я не хочу искать тебя, Джун, я хочу, чтобы ты была рядом. Ты понимаешь, что я пытаюсь сказать?"
"Я понимаю, о чём ты говоришь, но вокруг тебя всегда толпятся люди. Я тоже не хочу давить на тебя. Я просто пытаюсь дать тебе свободу".
"Другие девушки, с которыми я встречался, всегда были рядом со мной. Они вели себя так, будто гордятся тем, что находятся со мной. Если я что-то говорю, они слушают. Если я хочу что-то сказать тебе, я должен сначала найти тебя".
Я прекрасно понимала, о чём он говорит, и чувствовала себя немного виноватой. Но это не имело никакого отношения к моим чувствам к Элвису. Я решила не соревноваться с его поклонниками за его внимание. Я отступала, позволяя ему флиртовать со всеми хорошенькими девушками, постоянно пытающимися приблизиться к нему. Я пообещала себе, что никогда не буду стеснять его. Я знала, что он любит внимание, и хотела, чтобы он чувствовал себя свободным делать или говорить всё, что он хочет. И даже, более того, мне не особенно хотелось видеть, как он улыбается, принимая сложенный листок бумаги с именем и номером телефона какой-нибудь королевы красоты, кладёт его в верхний карман, похлопывает по нему и говорит: "Это прямо здесь, рядом с моим сердцем, дорогая".
Ревность, зеленоглазое чудовище, может съесть твоё сердце, и я не хочу в этом участвовать. Так что я жила по старому клише - то, чего ты не знаешь, не может причинить тебе боли.
"Я не такая, как другие твои подружки, Элвис. Я не собираюсь ловить каждое твоё слово, да и не собираюсь вешаться на тебя. Я не такая. Когда мы впервые встретились, ты сказал: "Ты мне нравишься, Джун, ты другая". А теперь ты вдруг хочешь, чтобы я изменилась и стала такой, как все. Почему?"
"Я не хочу, чтобы ты была такой, как все, Джун! Я просто хочу, чтобы ты была рядом со мной, а не разговаривала с кем-то другим, я хочу, чтобы ты была моей".