Ход промышленного подъема

Итоги развития русского капитализма.

Список использованной литературы.

Введение

стория описывает развитие государств и народов, обобщает и накапливает человеческий опыт. Нельзя понять настоящее развитие государства, не зная его прошлого. Исторический опыт прошлого помогает решать проблемы современности. «История – наставница науки», - говорили древние.

В настоящее время Россия находится на рубеже веков: двадцатого и двадцать первого. Российское государство испытывает переломный период в своем развитии. Жесткое государственное регулирование советского периода меняется на новые демократические принципы. Развиваются рыночные отношения в экономике, претерпевают изменения и другие сферы жизни общества. В этот период каждому гражданину необходимо понимание дальнейшего пути развития нашего государства, осознание своего места и роли в современной жизни.

Мне показался интересным вопрос о развитии России во второй половине ХIХ века, когда государственные руководители решились на проведение довольно-таки смелых реформ, послуживших толчком для дальнейшего развития Российского государства. Так, к середине 19 века Россия представляла собой аграрную страну. В основе экономического уклада было крестьянское крепостное хозяйство. Промышленность же была представлена в основном крепостными мануфактурами. Это вотчинные мануфактуры, созданные помещиками в своих имениях. Это также казенными заводы, в основном военные и горно-добывающие, где использовался опять же крепостной труд крестьян, принадлежащих государству. Это и частные предприятия, принадлежавшие в основном купцам, но с использованием крепостных крестьян, принадлежавших государству и переданных купцам в условное владение. Феодально-поместная система хозяйства, закрепленная законодательно, тормозила как политическое, так и экономическое развитие России. Уже в недрах ее зарождались предпосылки и зачатки капиталистических форм и отношений.

Реформа 1861 г. ликвидировавшая крепостное право и хозяйство, дала мощный толчок развитию капитализма в России. За очень короткий по историческим меркам промежуток времени Россия превратилась из отсталой феодальной в развитую капиталистическую страну. Быстрыми темпами шло развитие промышленного капитализма и сельского хозяйства, образование банков и банковского капитала, строительство железных дорог, развитие торговли с формированием капиталистического внутреннего и внешнего рынка, шел прилив иностранного капитала. Проводилась соответствующая таможенная политика, направленная на поддержание и развитие отечественных производств. Была проведена денежная реформа. Процесс развития капитализма шел непросто, с характерными для России особенностями. Но капиталистический путь развития был решен и закреплен.

На пороге нового тысячелетия история делает новый виток. Государству снова приходится догонять страны запада как в гражданско-правовом, так и в экономическом плане. Какие меры предпринять, по какому пути будет происходить дальнейшее развитие? Возможно, ответ кроется на страницах истории?

Целью настоящей работы является изучение периода экономического развития России второй половины XIX века, выявление его особенностей, определение результатов. При написании реферата я использовал литературу Борисова Н.С., Левандовского А. А., Тюкавина В. Г., Сахарова А. Н., Корнилова А.А., а также энциклопедический словарь «Русского Библиографического Института», 1928 года издания.[1] Книга Корнилова А. А. довольно подробно и интересно рассказывает о переделе земельной собственности и положении в сельском хозяйстве тем самым давая хорошие представления о переменах в российской земельной политике после реформы 1861 года. В энциклопедическом словаре «Русского Библиографического Института», на мой взгляд, приведены наиболее точные статистические данные и более объективное описание событий, поскольку авторы данного издания могли быть живыми свидетелями происходившего, а также то, что в книге не прослеживается политический и идеологический гнёт советского периода с последующим искажением исторических фактов. Остальная литература вносит свой вклад в работу в виде многочисленных фактов, статистических данных, добавлений и уточнений.

Основная часть

Основные начала реформы 1861

Неправильно видеть причину ликвидации крепостного хозяйства в воздействии на него мирово­го рынка, в увеличении экспорта, во внешних стимулах к расширению про­изводства, которых не могло выпол­нять крестьянское крепостное хозяй­ство. Крепостное хозяйство изжило себя в целом под воздействием изложен­ных совокупных как внешних, так и внутренних причин, при том с нерав­номерностью их силы в разных рай­онах и областях. И если, тем не менее, пережитки крепостных отношений на­долго сохранились в последующем развитии нашей общественной и эко­номической жизни, то лишь потому, что господствующий класс, которому принадлежало решающее слово в проведении реформы, смог поставить её так, чтобы и без крепостного пра­ва сохранить за собой более дейст­вительное «экономическое принужде­ние». Правда, это была ставка на разорение крестьянского хозяйства, на общую экономическую отсталость в развитии страны. Но именно эти черты, заложенные в самой реформе 1861 г., и наложили характерный и решающий отпечаток на все порефор­менное экономическое развитие.

Среди наиболее важных моментов реформы 1861 г. получивших решающее значе­ние в дальнейшем экономическом развитии, на пер­вое место должно быть поставлено общее снижение размеров крестьян­ского землепользования сравнительно с фактическим пользованием в крепостном хозяйстве. Т. о. последующее малоземелье и безземелье было предрешено уже самой рефор­мой. За это уменьшенное землеполь­зование крестьяне обязаны были пла­тить сильно возросшие повинности. Особенно тяжелой для крестьянского хозяйства оказалась принятая ради обеспечения интересов помещиков т. н. система градации повинностей, благодаря которой первые десятины надела облагались относительно по­вышенными размерами повинностей. Это давало возможность поме­щикам, в зависимости от своих выгод, или давать крестьянам более полный надел, или сокращать его, получая более высокую оплату за землю. Этот способ расчета заключал в себе «скрытую премию» за личное освобо­ждение, формально отрицавшуюся, но особенно важную для помещиков не­черноземной полосы. Т. к. при наде­лении крестьяне получали землю лишь в бессрочное пользование, то для ускорения таких «временно-обязанных» отно­шений была проведена т. н. «выкуп­ная операция» с выдачей государством соотв. суммы помещикам и с пере­водом долга на крестьян, становив­шихся с этого момента крестьянами собственниками. При таком ходе выкупной операции, ввиду того, что в значительном большинстве случаев выкуп происходил в первые годы после реформы по требованию помещиков,— вообще более 65% выкупных сделок было совершено по требованию помещиков, — и так как благо­даря этому помещики получали только не­полное вознаграждение и крестьяне не обязывались никакими доплатами к выдан­ной казной ссуде, то и помещики, в свою очередь, воспользовались в полном размере своим правом на отрезок от крестьянских зе­мельных наделов, вплоть до максимальных норм, установленных положением.*

Кроме повинностей за наделы и за выкуп их, после реформы воз­росли и другие многочисленные пла­тежи его, государственные и местные (земские сборы, подушная подать, ре­крутские, продовольственные и мно­гие др.). При таком увеличении об­ложения и при сокращении в то же время размеров землепользования, в первое 10-летие после реформы было констатировано, что платежи за землю во много раз превышают ее доходность. Платежи бывших помещичьих крестьян составляли в черноземной полосе от 124% доходности наделов при сред­нем и до 200% при низшем наделе, а в нечерноземной полосе 200—270% доходности. По данным же официаль­ной комиссии в некото­рых губерниях платежи превышали доходность в 5 раз. При этом кресть­янское земельное обложение обычно превышало помещичьи платежи за землю в 5—10 раз. Эти платежи вместе с малоземельем и являлись тем основным орудием экономического принуждения, которое помещичий класс и его государство поставили вместо прежнего «внеэкономического» для перекачки доходов из крестьян­ского хозяйства, для принудительной привязки крестьянского труда в по­мещичьей земле и т.п. Всем этим помещичий класс предполагал обес­печить себе возможность перехода на новые формы самостоятельного хозяйства в новых капиталистических условиях и на вольнонаемном труде: «выдача капитала, говорили помещики устами депутата Тверской губ. Унковского, необходима для поддержа­ния помещичьих хозяйств и приспо­собления их к обработке наемным трудом». Однако, экономическое со­держание самой реформы, как мы видели, противоречило этим основным требованиям развития свободного ка­питалистического хозяйства, опираю­щегося на широкий и платежеспособ­ный рынок. Поэтому и дальнейший период промышленного капитализма, надолго получил отпечаток отсталой экономики и экономически реакцион­ных интересов господствующего поместно-дворянского класса.

Развитие промышленного капита­лизма

Общие предпосылки

Офици­альная ликвидация крепостного пра­ва и хозяйства в 1861 г. только очень условно может считаться гранью, разделяющей две си­стемы общественного хозяйства — феодально-поместную систему кре­постного хозяйства и буржуазную систему промышленного капитализма. Из изложенного было видно, что за много лет до формальной ликвидации крепостной системы зарождались предпосылки и зачатки новых капи­талистических форм и отношений; и наоборот—много лет спустя, в эпоху капиталистических отношений, сохраняются ещё значительные остатки докапиталистических и полукрепостнических отношений, налагая свой отпечаток на характер и темпы этого капиталистического развития.

Промышленный капитализм, как известно, предполагает, как основную предпосылку, развитие товарного хозяйства, возникающего на почве разложения натурального хозяйства и развития общественного разделения труда. В конечном счете это сводится к возникновению рынка в национальных масштабах, обеспечивающих возможность капиталистического формирования народного хозяйства. В свою очередь это может быть создано лишь на технической базе усовершенствования путей сообщения. В виде жел.-дор. транспорта. Далее, промышленный капитализм требует предварительного накопления капитала, который должен преобразовываться в материальный субстрат крупного капиталистического производства, в виде машин, фабричных зданий и т. п. Наконец, для развития капитализма требуется и третья основная социальная его предпосылка, в виде образования достаточных кадров свободных рабочих рук- промышленного пролетариата.

Если обратиться к рассмотрению этих предпосылок в процессе образования русского капитализма, то обнаружим здесь значительные отличия с Зап. Европой. Так процесс первоначального накопления капитала, шедший в Зап. Европе бурным темпом на почве мировой колониальной политики и внутренней, также бурно происходившей, экспроприацйии трудящихся масс, у нас происходил хотя и в тех же по существу формах, но в более замедленных темпах и не в мировом, а в менее крупном, провинциальном масштабе. Главным источником накопления капитала в эпоху первона­чального накопления была у нас внешняя торговля; но и этот источник вначале не давал сколько-нибудь крупных результатов. После ликвидации крепостного хозяйства накопление капитала значительно возрастает.

После значительных колебаний внешняя торговля к 1880-90-м гг. стала давать стране приток капиталов уже до 55-238 млн. руб. в год. Эти капиталы оседали в виде основного капитала промышленности- машин, орудий производства и пр. Торговый баланс дает только косвенное представление о движении и накоплении капитала. Другим таким показателем могло бы быть исчисление размеров торговых прибылей из внешней торговли. Хотя сколько-нибудь точных исчислений в этом направлении не имеется, но для иллюстрации все же можно при­вести некоторые подсчеты торговых прибылей, напр. от внешней хлебной торговли, определяемых для 1851— 60 гг. в среднем в год до 8 млн. руб., для 1861—70гг. в 15 млн. руб. и для 1870—1900 гг до 50 млн. руб. в год.

Не менее крупные суммы оседали в виде капиталов от прибылей во внутренней торговле. После реформы к источникам внутреннего накопления прибавился такой свое­образный источник, как выкупные платежи: через руки капитализировавшегося дворянства они также шли в значительной мере в различные промышленные, жел.-дорожные и др. акции. Вместе с начавшейся после реформы усиленной распродажей дворянством своих земель, этот источник дал последнему за 36 лет 1861—97 гг., до 1,7 млрд. руб. Хотя значительная часть этих сумм пошла на покрытие лежавшего раньше на дво­рянских землях долга (до 425 млн. р.), а не менее значительная прожита «разоряющимся» дворянством непро­изводительно, все же и этот источ­ник дал крупное оседание капиталов для последующего капиталистического развития торговая буржуазия накопила к эпохе промыш­ленного капитализма все же доста­точные внутренние капитальные ресурсы.

Крепостная система обусловливала оригинальные и «самобытные» об­щественные отношения, слагавшиеся между крестьянином-рабочим, с одной стороны, и помещиком-фабрикантом, с другой: крестьянин превращался в фабричного рабочего, становился в подчинение и эксплуатацию к фабриканту, оставаясь в то же время крепостным помещика. Непосредст­венно безземельный пролетариат был создан реформой в виде кадров крестьянского и бывшего крепостного населения.

Особо важным моментом формирования промышлен­ного капитализма является создание высокой капиталистической техни­ки, сменяющей мануфактурную тех­нику. В этом отношении крепостная система действовала особенно отри­цательно, не только в связи с отсут­ствием капиталов, узостью рынка для массового производства, но и «даро­вым» своим трудом, делавшим излиш­ним переход в квалифицированному машинному труду. Как было указано, первой отраслью, потребовавшей та­кого перехода, явилась хлопчатобу­мажная. Однако, хотя она стала переходить на машинное производ­ство еще в 1840-х гг., все же и в ней, напр., машинное ткачество толь­ко к 1870-м гг. вытесняет ручное. В других отраслях экономическое развитие, сбросив с весов народного хозяйства отсталые формы мелкого самостоятельного «народного» производства, а вместе с ними и их «народническую» идеологию, бурным темпом приводит народное хозяйство к высоким ступеням капиталистиче­ского производства. Но по темпу развития, обгоняя на этом пути дру­гие капиталистические страны, пройдя в одно десятилетие путь, который другие страны проходили в несколько десятилетий, русский промышленный капитализм не мог создать себе соответствующих общественных форм своего бытия приходится переживать продолжительный резкий кризис и депрессию. Однако во всем предше­ствовавшем развитии и в самом этом кризисе были заложены элементы ново­го промышленно-капиталистического этапа. Русский «национальный» капитализм становится все более связан­ным с мировым капитализмом.

Переходный период

В форми­ровании промышленного капитализма переходный период занимает первые 15—20 лет после реформы (1860—1870-ые годы). По­нятно, что перестройка старой до­капиталистической экономики требо­вала значительного времени и сопро­вождалась кризисами и болезнями переходного времени. В течение пер­вых 5—10 лет особенно заметна и болезненна была эта ломка старых форм, сказывавшаяся для некоторых промышленных отраслей прямым со­кращением производства. В техниче­ском отношении переход от крепост­ничества к «свободному» труду застал промышленность на довольно низкой, мануфактурной стадии ее развития. За исключением немногих, преимущественно легких (хлопчато­бумажных) отраслей, в промышлен­ности господствовал ручной труд и технический застой. При та­ких условиях крупное предприятие не имело больших технических пре­имуществ перед мелким, тем более, что положение осложнялось рядом других моментов—недостатком квали­фицированной рабочей силы, недостат­ком капиталов и пр. Ликвидация кре­постной вотчинной фабрики приводило в первые годы после реформы не только к некоторому измельчанию производства во многих отраслях но даже к абсолютному сокращению производства и занятой в нем рабочей силы. В то же время наблюдается другой важный усиленный переход фабрично-мануфактурных предприятий из рук поместного класса в руки торгово-промышленного. Очень значительно было падение производства в бывшем центре крепостной тяжелой промышленности. Уральские горнозаводчики, давно сомкнувшиеся с верхами аристокра­тии, привыкли проживать свои доходы в столицах или за границей. Их капиталовложения в предприятия были недо­статочны. На Урале: за первые два года после реформы выплавка чугуна сократилась здесь с 14,5 млн. пуд. до 10,5 млн. Лишь в 1870 г. выплавка чу­гуна достигла уровня I860 г. Медленные темпы роста про­изводства в черной металлургии сохранялись до конца 70-х годов. Причиной тому была затянувшаяся перестройка уральской промышленности.*

Однако, несмотря на эти «болезни роста» и на медленность темпа промышленного развития, общий процесс капитализации народного хозяйства шел все же довольно интенсивно. Основными моментами, к которым сводилось развитие капитализма за рассматриваемый период, были не столько капитализация и капиталистическая организация производства, сколько организация банков, кредита, железных дорог, образование капиталистического внутреннего рынка и пр. Это была первая мобилизация капитала и внутренних его ресурсов для капиталистического завоевания народного хозяйства. По форме своей эта мобилизация выливается в чисто капиталистическое строительство акционерных обществ. Еще до реформы в России насчитывалось 78 акционерных предприятий с капиталом в 72 млн. руб., но уже в 1861—1873 гг. учреждается 357 акционерных обществ с капиталом в 1.116 млн. руб. Главная доля в этом акционерном капитале принадлежала внутреннему капиталу и лишь очень небольшая — иностран­ному. Выше было указано, из каких внутренних источников почерпались эти капиталы, частью торгово-про­мышленного, частью капитализирую­щегося землевладельческого класса. Из указанного числа 357 акционер­ных обществ было: 73 банка, 53 жел.-дорожных общества, 15 пароходных обществ, 14 торговых предприятий и 163 собственно промышленных предприятия всех ви­дов. Промышленность погло­щала всего 11,4%, акционерного капитала, тогда как банки, жел.-дор. и торговые предприятия—до 83%. Этой мобилизации капиталов соответ­ствовало сильное развитие и концен­трация кредита. После учреждения в 1860 г. Государственного банка вся сеть кредитных учреждений но­вого типа состояла к 1870-му г. уже из 41 отделения Гос. банка, 29 акцио­нерных банков, 15 обществ взаимного кредита, 163 городских банков. К 1873 г. в одном Гос. банке имелось текущих счетов и вкладов на 1.083 млн. руб., а в акционерных банках— 1.670 млн. руб., всего до 2.753 млн. руб., тогда как накануне реформы во всей системе старых кредитных учреждений имелось вкладов всего около 1.350 млн. руб., при чем соб­ственно коммерческие капиталы в них оыли совершенно ничтожны. В том же 1873 г. вся сумма коммерческого кредита этих банков достигала 656 млн. руб. (в т. ч. учет векселей 431 млн. руб.) против 15 млн. руб. коммерче­ского кредита до реформы.

Собственно промышленность в этот период отставала в своем раз­витии от темпов капитализации обра­щения. Это имело место как в легкой промышленности, так и в тяжелой, обслуживающей новое железнодорож­ное и промышленное строительство. Особенно неприспособленной к быст­рым темпам развития и к возросшему спросу на оборудование жел.-дор. строительства оказалась тяжелая металлургия: рельсового производства в то время совсем не было, плохие паровозы строились всего на одном заводе, чугуна собственной выплавки не хватало, почему жел. дор. строи­лись вначале на привозном материале. Только со второй половины 1870-х гг. начинается более заметный рост тяжелой индустрии, главным обр. в связи с развитием—на иностранные капи­талы—нового центра ее на юге, в Донецко-Криворожском бассейне (английское акционерное общество Юза с капиталом 3 млн. руб.). По отдельным отраслям рост промышленности за первые 15 лет после реформы виден из след. цифр годового производства:*

Таким образом большинство промышленных отраслей дало за 15 лет увеличение продукции в 2—3 и более раз. Это было в значительной степени резуль­татом акционерного грюндерства и учредительской горячки, особенно по таким отраслям, как каменный уголь, нефть. Однако, при всем своем быстром темпе это увеличение, с одной стороны, не отвечало быстро разви­вающемуся внутреннему спросу, с дру­гой—не имело за собой прочной базы в массовом внутреннем рынке. Основной толчок давали те же желез­ные дороги, тогда как массовый потребитель-крестьянин по прежнему еще в значительной степени удовлет­ворялся самотканными полотнами и сукнами, не мог мечтать о железе взамен своих соломенных крыш и т. и При этом вся первая половина 1870-х гг. отличалась низкими уро­жаями, а 1871-72 г. и 1875- 76 г. были голодные годы. На этой почве уже в 1873—77 гг. молодой русский капитализм начинает пережинать го­ды кризиса и последующей депрессии. Жел.-дор. строительство, давшее за 1871—75 гг. 7,4 тыс. верст новых жел.-дор. путей, в 1881—85 гг. дало всего 8,1 тыс. верст, а акционерное строительство, вложившее в 187.3 г. новых капиталов 86,9 млн. руб., в 1880 г. упало до 51,2 млн. руб., а в 1886—87 гг. до 20—24 млн. руб. в год. Это было первое предостере­жение развивающемуся капитализму об узости и непрочности его базы,— об узости внутреннего рынка, о сла­бой покупательной способности основ­ного покупателя массовых продук­тов—крестьянина. Правда, с 1877 г., отчасти под влиянием войны, отчасти в связи с хорошими урожаями 1877— 79 гг., вновь начинает наблюдаться период оживления, но очень кратко­временного, и с 1880-х гг., под вли­янием также и зап.-европейского кри­зиса, наша промышленность вновь вступает в полосу длительной депрес­сии. Конечно, рост промышленности и жел.-дор. строительства продол­жается, но в замедленных темпах и в сокращенных размерах. Сокращение работы предприятий, массовое зак­рытие фабрик, массовая безработица и, наконец, первые массовые прояв­ления рабочего движения и забастов­ки—таковы были результаты этого первого периода в развитии русской капиталистической промышленности к концу 1880-х гг. Этим собственно кончается первый «подготовительный» период русского промышленного капи­тализма—период изживания неуст­ройств и пут недавнего крепостного хозяйства; период первых и быстрых, но часто еще не окрепших шагов начинающегося промышленного капи­тализма; период грюндерских горячек железнодорожного и банкового стро­ительства.

Закрепление национального капи­тализма (1890-ые гг.).

Промышленные кризисы 1873 г. и 1882 г., сильно подорвавшие только что начавшееся развитие крупной капиталистической промышленности; продолжительная депрессия, охватившая после этого на целое десятилетие всю хозяйст­венную жизнь. Полный развал деревни, закончившийся катастрофой голода 1891 г.—все это ярко вскрыло не­прочность и узость той экономиче­ской базы, на которой был заложен фундамент русского промышленного капитализма в 1870-ые гг. Наслед­ница дореформенного торгового капи­тала, наша промышленная буржуазия этого периода охотно шла на банко­вое, железнодорожное грюндерство, поскольку в этой учредительской горячке создавались новые и круп­ные источники быстрого обогащения. Крупные учредительские дивиденды, банковские операции с денежным капиталом, биржа, оперирование с жел.-дор. займами—все это давало такие крупные барыши, что не стоило затрачивать много усилии на обосно­вание новых промышленных пред­приятий, на трудное дело под­нятия производительных сил страны. Инициатива заложения таких основ­ных отраслей промышленности, как южная металлургическая, каменно­угольная, нефтяная, соляная, химиче­ская и пр., целиком принадлежала иностранному капиталу, обладавшему не только большей экономической мощностью, но и техническим воору­жением. Происходил рост машиностроения, усиленный ввоз машин, инженеров, высококвалифицированных рабочих, техническое перевооружение заводов. Ввозились также целые заводы (например в США был заказан и перевезен новый трубопрокатный завод).* Поэтому часто построенные рядом с иностранными русские про­мышленные предприятия влачили жалкое существование, тогда как первые быстро развивались. Но в 1870-х гг. иностранный капитал, шедший в Р., также имел в значительной степени спекулятив­ный характер, рассчитывая боль­ше на быстрый оборот ценностями, чемна длительное и прочное вложе­ние и на разработку естественных богатств. Т. о. отечественная денеж­но-торговая буржуазия не сумела в этот период создать себе прочной производственной базы и полностью превратиться в промышленную бур­жуазию. Отсюда—подчинен­ная роль ее интересам землевладель­ческих классов, сохранявших в своих руках общественно-политическую ге­гемонию. Но такое соотношение об­щественных сил и подчиненность капиталистического развития эконо­мически-реакционным интересам поместно-землевладельческих классов не могли не завести в тупик всю экономику страны. К 1890-м гг. рус­ское народное хозяйство было уже целиком втянуто в мировую экономику. Перед ним стояли мощные экономи­ческие системы национального капи­тализма Англии, Франции, Германии. Русскому народному хозяйству пред­стояло — или, сохраняя свои отсталые самобытные формы хозяйства и об­щественных отношений, с слабо раз­витой промышленностью, с массой нищенствующего крестьянства и с не­многочисленной дворянско-феодальной верхушкой, окончательно превратиться в колонию западно-европейского ка­питала,—или, закрепив свой «нацио­нальный» капитализм, добиться из­вестной экономической самостоятель­ности и войти в систему мирового капитализма особой, хотя бы и зави­симой национально-капиталистической системой. И в самосознании эпохи, и в классовой ее идеологии мы можем найти достаточно точных формулиро­вок именно этой основной проблемы экономического развития. Только этот путь открывал достаточно широкие горизонты капиталистическому раз­витию. Поэтому победа остается за «индустриализацией» и капитализа­цией народного хозяйства. Результаты этих устремлений в течение 10—15 лет конца XIX в. и начала XX в. были в количественном отношении очень велики, и по темпам своим обгоняли почти все существующие примеры капиталистического развития других стран.

Вступив в среду развитого капиталистического мирового хозяй­ства, русский капитализм мог усваивать результаты его техники очень быстро и в наиболее совершенном виде. Но и здесь сказалась общественно-политическая слабость русский буржуазии. Даже в период своего расцвета и наивысшего подъема она не вступила в борьбу за власть с господствовавшим дворянско-помещичьим классом, по-прежнему оставляя в его ленном гос­подстве и под его социально-эконо­мической диктатурой основную базу народного хозяйства—деревню и крестьянство. Экономическая мало­мощность деревни, находившейся в кабально-земельной зависимости и под опекой земельного дворянства, не могла способствовать расширению эксплуатации той же деревни про­мышленным капиталом. Поэтому и наиболее сильный «взлет» промышленного капитализма в 1895—99 гг. вновь закончился крахом и продолжительной депрес­сией, передав последующим годам задачу окончательной капитализации деревни и внедрения в нее буржуаз­ных начал земельных и хозяйствен­ных отношений.

Ход промышленного подъема

В 1890-х гг. в количественных выражениях характеризуется следующими цифрами фабрично-заводской промышленности: каждое пятилетие 90-х гг. давало увеличение добычи почти вдвое, а за 40 лет увеличение было в 55 раз, а Донбасс—сорок лет назад еще «дикое поле» —увеличил свою добычу в 130 раз, повысив ее до двух третей всей добычи. Еще более быстрыми темпами развивается неф­тяная промышленность с главным бакинским районом:*

За десятилетие число предприятий крупной фабрично-заводской промыш­ленности возросло на 26,3%, число рабочих на 59,2°/, и сумма производства на 112,8%. Другими словами, происходил не только абсолютный рост промышленности, но и концен­трация ее. В основе промышлен­ного развития и подъема лежала тяжелая промышленность, связанная с производством средств производ­ства. Развитие не менее быстрое: за одно последнее пятилетие увеличение вдвое, а в целом за 30 лет в десять раз, со все более решительным вы­теснением старой уральской металлургии капиталистическим югом, за­хватившим половину всего производ­ства.

В экономическом отношении еще более важным моментом развития капиталистической промышленности являлся быстрый рост ее концентра­ции. Высокая концентрация производства неизбежно вела к обра­зованию монополий [2]. Владельцы крупных предприятий той или иной промышленной отрасли начинали договариваться между собой о регулировании объемов производства и цен на произве­денную продукцию. Это позволяло предпринимателям устанавли­вать контроль над рынком и, диктуя потребителю свои условия, получать максимальную прибыль. Первые монополистические объединения в России возникли еще в 1880-1890-х годах: «Союз вагоностроительных заводов» стал играть в это время определя­ющую роль в транспортном машиностроении, «Союз бакинских керосинозаводчиков» - в нефтяной промышленности, объединение сахарозаводчиков - в свекло-сахарной.

Крупные предприятия с числом ра­бочих 1.000 и более человек занимали в началеXX в. уже половину всех фабричных рабочих, тогда как 20 лет назад всего лишь одну треть. За весь рассматриваемый период группа наи­более крупных предприятий дала при­рост по числу рабочих 141,4%, по числу фабрик—123%, тогда как группа более мелких предприятий дала соответствующие цифры приро­ста 60,7% и 53,6%, по отдельным отраслям этот процесс концентрации находит себе еще более резкое вы­ражение. Концен­трация повышала производительность рабочего в связи с лучшим вооруже­нием труда, повышая этим удельный вес наиболее хорошо поставленных предприятий. Так, в нефтяной промышленности 9,5°/, всех предприятий производили 69% всей выработки нефти, в каменно­угольной промышленности 4% пред­приятий-43% продукции. Насколько и в этом отношении юг шел впереди, в особенности сравни­тельно с Уралом, показывают такие сравнительные цифры: на 1 завод выплавлялось чугуна на Урале 43,6 тыс. пуд., на юге 3.192 тыс., на одну домну на первом 342 т. п., на втором-2.035; лошадиных сил было на ураль­ских заводах в среднем на 1 завод 241, на южных—6.159. Это была полная победа мощного оборудованнного и высокопроизводительного юж­ного капиталистического производства над отсталым Уралом.

Иначе обстояло дело с продуктами «легкой» индустрии, которая могла опираться только на широкий массо­вый рынок. Развитие промышленности вообще и связанный с этим рост промышленного пролетариата и город­ского населения увеличивали отчасти потребительский спрос на продукты легкой промышленности. Но все же основным массовым потребителем оставался крестьянский рынок, ко­торый обладал по прежнему крайне низкой покупательной способностью. Поэтому легкая индустрия хотя и раз­вивается, но значительно меньше и медленнее, чем тяжелая. Так сахарная промышленность, находясь всецело в руках круп­ных помещиков-фабрикантов, была еще в 1887 г. синдицирована прави­тельством, с установлением контингентированного производства и повы­шенных внутренних цен, с высокими акцизами и с возвратом их при вывозе сахара заграницу, в качестве поощри­тельной к экспорту меры. Т. о. наш «сахарный империализм» был основан на недопотреблении масс и на искус­ственном сужении внутреннего рынка.