Приступая к выяснению семантики первого корня гидронима «Потудань», проанализируем географию и характерные особенности археологических памятников «воронежских скифов». Карта, составленная П.Д. Либеровым (Либеров П.Д., 1965, с.9), выделяет два района наибольшего их сосредоточения: северный – вокруг современного Воронежа, по обеим сторонам рек Дона и Воронежа, и южный – между правыми притоками Дона – Потуданью и Тихой Сосной. Кроме того, эти два района соединены узкой полосой аналогичных памятников, идущей по правому берегу Дона. Все они свидетельствуют об этническом единстве этого населения, его оседлой жизни и занятиях земледелием и скотоводством. Однако по характеру памятников эти районы имеют различия: в северном на 29 открытых поселений приходится лишь одно укреплённое городище, а в южном – из 15 выявленных памятников лишь 4 открытых поселения. Наличие значительного числа городищ определённо указывает на опасность возможного нападения с юга, где в междуречье Дона и Северского Донца кочевали в то время сарматские племена.
Заслуживает внимания также ещё одна особенность этих памятников: в северном районе имеется лишь один групповой курганный могильник («Частые курганы»), в промежуточной правобережной полосе – также один (у с. Мастюгино), а в южном районе уже исследовано четыре аналогичных курганных группы, хотя общее число изученных вдвое меньше, чем в северном. Случайно ли это? Нельзя ли усмотреть здесь аналогию днепровской области Геррос (Ильинская В.А., 1968, с.178-188), куда скифы Причерноморья провожали в «последний путь» своих усопших царей? Достаточно полно изученные некрополи «Мастюгино» и «Частые курганы» позволяют по богатству инвентаря некоторых курганов предположить возможность их царской принадлежности. К сожалению, интересующий нас южный район остаётся пока недостаточно изученным. Но и здесь уже обнаружены богатые погребения, как, например, курган №1 из группы у с. Дуровки (Вербное) Алексеевского района. Археологическое исследование было проведено в 1964 году экспедицией Института археологии АН СССР (П.Д. Либеров, А.И. Пузикова, В.И. Гуляев). Материалы были переданы в Белгородский краеведческий музей. Даже после ограбления этого кургана древними кладоискателями археологам досталось большое количество золотых предметов: только на одежде одного погребённого имелось более двухсот золотых нашивок, что, несомненно, указывает на его высокую знатность.
Таким образом, вполне можно предположить факт наличия в этом районе «царских» курганов. А это проливает свет на расшифровку гидронима Потудань.
Для убедительности теперь «допросим» ещё и лингвистику, чем она может помочь. Иранист В.И. Абаев выдвинул важнейший в этом деле принцип: чтобы расшифровка географического названия была убедительной, обе его стороны – звуковая и смысловая – «должны быть установлены с максимальной точностью и определённостью…» (Абаев В.И., 1949, с.338). С этих позиций рассмотрим некоторые иранизмы, имеющие наиболее близкую созвучность первому корню названия «Потудань». Хотя скифы своей письменности не имели, древние греки донесли до нас в своей транскрипции скифское имя Пataixog. Тот же В.И. Абаев убедительно связывает его с такими корнями, как авестийское pav- (дорога, путь), скифское – pada (след). Отсюда образовано скифское padaka (вождь). Исходя из этого, смысл имени Пataixog можно приблизительно истолковать как «путеуказчик», «ведущий», «вождь», «правитель» и т.п. Близко к этому стоит скифское слово pati (господин). От него скифы также образовали имя, которое древние греки записали как Паtias.
Думается, трудно не увидеть, что всё это «гнездо» слов имеет между собой фонетическую и семантическую близость. А, следовательно, это позволит предложить полную расшифровку гидронима «Потудань» («Потудон»): «Путь-река», «Река господ», «Река вождей», «Царская река». В таком случае берега этой реки для «воронежских скифов» означали то же, что для днепровских скифов значила область Геррос, служившая некрополем для их усопших царей.
Полагая такое толкование похожим на истину, всё-таки воздержимся от утверждения, что этим проблема исчерпана и определим этому выводу лишь роль рабочей гипотезы.
ТЮРКИЗМЫ
Оскол. Эта наибольшая из рек Белгородчины относится к бассейну Дона. Исток свой он берёт в Курской области из недр Среднерусской возвышенности на 178 м выше уровня мирового океана. По курскому участку своего пути Оскол течёт к юго-востоку, затем пересекает всю Белгородскую область в меридиональном направлении, а, подходя к Украине, поворачивает на юго-запад и, наконец, в 20 км южнее г. Изюма Харьковской области соединяется с Северским Донцом, уносящим принятые оскольские воды в Дон. Общая длина Оскола - 472 км, из которых 220 км приходятся на Белгородчину. Вся площадь его бассейна равна 14 770 кв. км, в том числе белгородская часть составляет 8 490 кв. км, так как именно здесь в него входят наиболее значительные притоки: Осколец, Орлик, Холань, Холок, Казинка – справа и Убля, Котел, Валуй, Ураева, Уразова – слева. Ширина речной долины изменчива: узкая в верхнем течении, она расширяется к Старому Осколу до 1,5-2 км, а к Валуйкам – до 3-5 км. Правый берег на всём протяжении остается высокий, крутой, с меловыми осыпями, обрывами и утесами, левый – наоборот, пологий, постепенно повышающийся с образованием 2-3 нечётких террас. Широкая заливная пойма испещрена рукавами, петлями, староречьями, мелкими озерками. Таково физико-географическое состояние нашей центральной реки.
Теперь займемся этимологией гидронима «Оскол». Несомненно, что все племена и народности, перебывавшие за 300 веков на его берегах, нарекали разными именами своего кормильца и поильца. Конечно, расшифровать все их не удастся никогда, и сейчас мы ставим перед собой весьма скромную задачу: постичь этимологию только последнего, современного его названия. При этом нами ясно осознается, что даже здесь мы не сможем быть пионерами, ибо на этом поприще уже многие исследователи поработали до нас, хотя и не расставили все точки над «и». Если нам тоже не удастся это сделать, то хотя бы рассмотрим версии, предложенные предшественниками, и выделим наиболее убедительные из них.
Начнём с А.Х. Востокова (1781-1864), который усердно хлопотал над этой проблемой и уже тогда ставил гидроним «Оскол» в один ряд с такими, как Ворскол (Ворскла), Деркул, Ингул, Телигул и т. п. В этом ряду учёного привлекал объединяющий эти речные названия конечный элемент «кол» (gol), употребляемый почти во всех тюрко-монгольских языках в значении «вода», «река», «поток», «озеро», «долина». Исключительный интерес представляет тот факт, что исследователь гипотетически связывал эти гидронимы с пребыванием в тех местах хазар, печенегов, половцев, т.е. тюрко-язычных народов. К сожалению, эти ценные находки А.Х. Востокова долго не были приняты другими лингвистами.
Более того, против убедительной тюркской версии выдвигались другие. Так, например, М. Фасмер (1886-1962) совершенно проигнорировал здесь тюркскую основу и, предпочтя ей славянскую, стал блуждать между И.И. Срезневским (1812-1880) с его русско-церковнославянской основой (осколъ, осколок, «скала») и А.А. Потебней (1835-1891) с его польской основой оskola «сбор берёзового сока путём надреза коры». Таким образом, названные выше светила русской лингвистики в этом вопросе определённо придерживались славянской версии. Ту же версию азартно отстаивал уже в наше время геолог-краевед П.А. Сопин (1907-1982), родившийся в Поосколье. Свою позицию он аргументировал так: «Большое количество… обнажений мела составляют наиболее характерную особенность долины реки Оскол. …Вероятно, с этой особенностью… и связано происхождение её названия… Обратимся к «Толковому словарю живого великорусского языка» Даля. Из него видно, что глаголы «осколять» и «обнажать», а также существительные «оскол» (оскал) и «обнажение» («оголение») соответственно являются синонимами».
Далее автор приводит примеры из диалектного говора, которые, по его мнению, «указывают на явную связь названия реки Оскол с большим количеством обнажений (осколин, оскалин) меловых пород, наблюдающихся на всём протяжении её долины». Убедительным подтверждением правильности этой версии является наличие здесь же таких названий, как «Осколец» (приток Оскола), Осколище (название села). Последний топоним (с. Осколище) особенно интересен, так как очень уж похоже, что его название произошло, скорее, от береговых обрывов («оскалин»), чем от реки Оскол, тем более, что прежде это село называлось Осколищи. Чтобы удостовериться в этом, читайте письмо П.А. Сопину от учителя из этого села М.А. Гамаюнова: «Да, правобережье нашего села явно выделяется особенно частыми обнажениями меловых пород… В устье реки Осколец правого притока реки Оскол имеются примерно такие же обнажения мела… они видны издалека». Наконец, П.А. Сопин заключает: «Приведённые М.А. Гамаюновым сведения особенно ценны тем, что они говорят о живой, бесспорной связи названий села Осколище и речки Осколец с присутствием хорошо выраженных обнажений (осколов, осколищ, оскольцев)».
Такова версия происхождения гидронима «Оскол», сформированная на славянской основе. Но она тоже пока не всеми топонимистами принята, и научное состязание между ними продолжается. Против неё, например, категорично выступил профессор И.Г. Добродомов. Как бы возвращаясь к версии А.Х. Востокова, он заявил: «Нельзя признать удачной чисто кабинетную этимологию названия равнинной реки Оскол, протекающей в лесостепной полосе, в связи с названиями скал, которых практически нет в Чернозёмном Центре России и в прилегающих районах Украины, где протекает Оскол. Такую этимологию от слова скала предлагал, например, М. Фасмер, отмечавший тождество гидронима с фактически сомнительным (старо)русским церковнославянским словом оскол «скала» и далее привлекавший сюда осколок, скала, щель, не входя в подробности ни словообразовательного, ни семантического порядка». И, наконец, профессор выставил свой главный козырь: «Но ведь даже высокий лесистый правый берег Оскола, сложенный из мела, едва ли может именоваться скалистым…» (Добродомов И.Г., Оскол. // Русская речь, № 3, 1986).
Однако призываю Вас, читатель: прежде чем вступать в полемику с «некабинетным» (?) профессором, взгляните на публикуемую здесь фотографию, и Вы увидите, как в действительности выглядят правые берега наших рек южного направления. Конечно, здесь не скалы Эльбруса, по которым бежит Терскол, но то, что жители Поосколья называют оскалинами, здесь налицо, и эта фотография может лишь прибавить достоверности в полемике.
На протяжении десятилетий я тоже ищу «ключик» к тому таинственному «ларцу», где сокрыт загадочный смысл гидронима «Оскол». Два десятилетия назад мне показалось, что он найден и что поиск можно считать завершённым. Однако от публикаций я воздерживался, так как не выстраивались в один топонимический ряд с Осколом такие гидронимы, как Ворскол и Терскол. В то же время в «Белгородской правде» появилась статья А.Г. Николаенко с версией, аналогичной моей. Эту статью краевед А.Ф. Плотников отослал в Москву профессору И.Г. Добродомову. На что Игорь Георгиевич ответил: «Если у А. Николаенко эта версия возникла самостоятельно, то я должен только радоваться: параллельный ход мыслей служит косвенным доказательством их верности».
Таким образом, одновременно четверо нас, ищущих, сошлись на одной и той же версии: народ ас (яс - по-славянски, ос - по-грузински, аланы - по историческим источникам) был вытеснен с Кавказа нашествием арабов (735 г.) и двинулся на север. Пройдя приазовские и придонские степи, горцы достигли на отрогах Среднерусской возвышенности милый их взору меловой холмистый ландшафт, напомнивший им родное Предкавказье, и они расселились здесь по берегам Дона, Северского Донца, Оскола, Ворсклы, Тихой Сосны, Валуя и других рек и речек. Вскоре южнее асов в степях Русской равнины расположились кочевья тюрко-язычных праболгар, памятники которых в изобилии чередуются здесь с аланскими. И самым северным из них оказался Волоконовский древнеболгарский могильник, исследованный в 1976 г. С.А. Плетнёвой и А.Г. Николаенко (Советская археология, 3/1976).
Эта схема заселения нашего края и происхождения гидронима «Оскол» убедительно увязана И.Г. Добродомовым: «Этимологический анализ старинных топонимов оказывает существенную помощь при установлении мест обитания древних народов… Например, для названия реки Оскол… до сих пор не было предложено ни одной приемлемой этимологии, поскольку топонимисты недостаточно учитывали сложную этническую ситуацию в бассейне этой реки и эволюцию этой ситуации. Наиболее удовлетворительной представляется этимология этого названия на основе этнического названия аланов (ясов) ас и тюркского названия реки, долины кол: «ас» + «кол» со значением «река алан, ясов». В этой этимологии важно отметить, что здесь устанавливается тюркский этимон по названию этнически совсем другого народа. Аланской рекой Оскол был для тюрков, и именно тюркское название было усвоено русскими». Далее Добродомов на основе тщательного анализа самого гидронима «Оскол» делает очень важное хронологическое замечание об очерёдности заселения нашего края указанными выше народами: «…булгары назвали реку по населению, которое предшествовало их приходу в эти места. Следовательно, аланская культура в этих местах оказывается более древней, а булгарская… более новой». (Добродомов И.Г. Из аланских следов в топонимии европейской части СССР. // Проблемы русской ономастики. Вологда, 1985, с. 154-155).
Вот так выпукло учёный представил нам логику того, как этимология гидронимов помогает понять, какой народ, когда и в какой очерёдности заселял данную местность. И это хорошо. И он прав в своей аргументации. Мы же почувствовали здесь потребность внести в рассуждения профессора, с целью расширения познавательных интересов читателей, небольшое, но крайне необходимое в данном случае уточнение: все то, о чем шла речь в его пространной цитате, в археологии совокупно сосредоточено в понятии «салтово-маяцкая культура». Её также называют алано-болгарской, а иногда хазарской культурой. Именно её носители, населявшие наш край в VIII-X вв. н.э., сформировали здесь тюркоязычные гидронимы при участии позднеиранского элемента. Одним из них и является Оскол.
№ 10 (88) ИЮНЬ 2003 Выходит 2 раза в месяц Страницы: [1] [2] [3] [4] [5][6]
М.И. Карагодин