Мы уже видели, что детские капризы вовсе не всегда можно отнести к проявлению негативных черт характера (который к тому же у маленького ребенка еще не сложился). Капризничая, ребенок манипулирует взрослым. В той или иной форме с этим сталкивался любой родитель. Но и в этом ребенка винить не следует.
В режиме «манипулирования взрослым» он привык жить с первых месяцев жизни. Своим криком и плачем младенец стихийно управляет поведением мамы, заставляя ее себя вовремя покормить, переодеть, убаюкать и т.п. И это по-своему очень важно. Не только потому, что ребенок «помогает» взрослому в оперативном уходе за собой. Неосознанно управляя поведением другого человека, он со временем научается управлять и собственным поведением. Однако такое «манипулирование» уместно примерно до наступления 1 года, после чего его место призваны занять иные формы поведения. В известном смысле капризы детей постарше — это своеобразные психологические отзвуки младенчества.
И главная проблема не в том, что дети капризничают, а в том, как относятся к их капризам взрослые. Когда о ребенке говорят «капризный», на самом деле речь идет о результате услужливого потакания взрослыми каждому сиюминутному детскому капризу. Поначалу капризы возникали по случаю, но благодаря упорным усилиям со стороны взрослых превратились в систему. Именно в этом, — а вовсе не в создании для ребенка максимума жизненных благ (это родительский долг!) – корни детской разбалованности. Конечно, для понимания того, что скрывается за данным капризом, родителю необходима не только определенная психологическая культура, но подчас и интуиция. А для выработки оптимальной тактики действий – педагогическая проницательность.
Попробуйте отнестись к реакции вашего ребенка «нестандартно». Нужно попытаться разрушить стереотипный ритуал вашего общения, внеся в него элемент новизны. Не вступайте в «дебаты», не ругайте и не наказывайте, а, например, просто молча проигнорируйте каприз (если это действительно каприз). Ждать, что это сразу возымеет действие, не стоит. Поначалу будут те же бурные реакции. Но со временем, если это станет привычным, ребенок начнет эмоционально оценивать ситуацию более адекватно. К тому же, глядя на вас, он сам будет учиться «брать себя в руки» и укрощать свои эмоциональные всплески. Ему хочется «взрослых прав»? Так пусть видит, каким должен быть настоящий взрослый: достойным, невозмутимым, уравновешенным хозяином положения. Пусть видит, что у вас есть своя позиция. А иметь позицию – и значит быть взрослым. Ясно, что сей премудрости он пока не уразумеет, но демонстрация взрослой позиции отложится в его сознании как некий образец «на будущее». Раздраженными криками мы не успокоим капризное чадо, а лишь уподобимся ему, продемонстрировав свою «слабинку». А дети очень чувствительны к таким демонстрациям. Завоевать уважение ребенка после этого будет нелегко.
Сказанное вовсе не обязывает вас быть «несгибаемым» по отношению к ребенку в других ситуациях. Напротив, общайтесь с ним так, как привыкли общаться. Вы же – мудрый родитель, и оцениваете не ребенка, а его поведение в данном случае. Кстати, проявление различий в вашем отношении поможет ребенку лучше сориентироваться в оценке самого себя.
Молчаливое игнорирование каприза – самый простой, но не единственный прием. Можно сделать нечто неожиданное не только для вашего ребенка, но и для вас самих. Можно, скажем, начать петь, танцевать, читать стихи или… стучать кулаками. Пусть вас не смущает «странность» такого поведения — просто удивление создает очень мощный эмоциональный противовес. Приведу пример из собственной отцовской биографии. Однажды мой двухлетний сынишка своими шалостями отвлекал меня от выполнения какой-то важной работы (источники шалостей и капризов – во многом едины). Я реагировал по-взрослому стереотипно: вначале делал замечания, потом начинал сердиться, что, естественно, только провоцировало дальнейшие шалости (психологи это называют «играми в непослушание»). И тут в какой-то момент меня «осенило»: я подбежал к дивану и стал стучать по нему кулаками, издавая угрожающее рычание. Шаловливый настрой сына как рукой сняло… А я предложил ему совершить те же действия, чтобы изобразить папину «сердитость», сам взяв на себя роль «шалуна», который мешает папе. Шалости переросли в совместную игру, по окончанию которой я снова смог заняться делом.
Однако все это – только тактические ходы. Главный выход – больше и систематичнее общаться с ребенком, ибо именно дефицит общения или его недостаточная содержательность приводит к тем ситуациям, о которых мы говорим.
Действия взрослых:
• попытаться разобраться, что же «хочет сказать» своим капризом ребенок; относится к капризам избирательно – в зависимости от значимости причин, которые побуждают их; реагировать не на капризы, а на их причины;
• не допускать превращения капризов в капризность; игнорировать попытки манипулирования собой; уважать себя – особенно в глазах ребенка: заменой раздражению и гневу должна стать хладнокровная демонстрация позиции;
• помнить, что, с одной стороны, безграничное потакание, с другой, — постоянные ограничения ведут к одному и тому же — капризам и упрямству;
• вносить в привычные формы контакта с ребенком элементы новизны и неожиданности;
• не забывать, что ирония и самоирония являются хорошими, хотя и явно недооцененными, методами воспитания.
«Выяснение отношений» и потребность в общении
Простые жизненные наблюдения свидетельствуют: очень часто дети капризничают, чтобы завоевать (иногда в прямом смысле слова – добиваясь своего ценой «войны»!) внимание взрослых. Следует сказать, что в своих капризах дети довольно «избирательны». Они предполагают, чего можно ожидать от мамы, папы, бабушки или дедушки и, как правило, не путаются в своих ожиданиях. Помните у К. Чуковского: «Я плачу не тебе, я плачу бабе!»?
Ребенок при этом далеко не всегда испытывает недостаток заботы и ласки со стороны взрослых. Скорее наоборот, такие капризы более характерны для детей из благополучных и обеспеченных семей. Мамы и папы порой сетуют: «Как же так? Малыш окружен нашим вниманием, купается в нашей любви, а ему все мало: он кричит, плачет, требует, сам не зная, чего…». Одна из причин такого поведения нам уже известна: в ребенке просыпается маленький манипулятор, которого будят в нем те же взрослые, добровольно превращая себя в заложников детских капризов. Но существует и другая.
Каприз – это своего рода «проверка на прочность» родительского отношения к ребенку, средство получения новых подтверждений родительской любви, а итоге – и первоначального понимания взрослого. Вы любите меня «беленьким» (так «беленьким» всяк меня полюбит), ну… а «черненьким»? И я «чернею» — начинаю капризничать… Неосознанная мотивировка детского поведения примерно такова, если попробовать передать ее на языке взрослых. Ребенок, конечно, по-своему уверен, что родители его любят. Новые доказательства любви нужны ему лишь для того, чтобы распознать, а есть ли у нее граница? Иными словами, безусловна она, или все-таки — условна? Но если любовь – условна, то это уже не любовь, а что-то иное…Проблема, прямо скажем, «философская» и весьма коварная. С известной точки зрения, каприз ребенка – косвенный, но более надежный способ получить ее решение «на практике», чем напрямую заданные взрослые вопросы: «Ты его (ее) любишь? А за что? ». Ибо второй вопрос обессмысливает суть того, о чем задан первый.
Словом, детский каприз – это «разведка боем», разведка секретов взрослой души, способ «выяснения отношений» с ним …Девочка в магазине недвусмысленно дает маме понять, что хочет, чтобы она купила ей эту куклу. «Но у тебя же уже такая есть», — говорит мама и отказывает в покупке. В ответ – слезы и крики. Ведь для малышки может быть важна не столько сама по себе покупка, сколько свидетельство определенного отношения мамы. Ощущение нехватки таких свидетельств способно вызвать каприз. Возможно и другое: девочка требует от мамы повышенного внимания к себе в защитных целях — некомфортно чувствуя себя в магазинной толпе (о «капризах» на публике мы еще скажем несколько слов). В любом случае взрослому здесь нужно найти адекватную форму проявления внимания к ребенку. Ничего страшного, если вы купите ту куклу, которая уже есть у ребенка. Только не превращайте дом в «склад» ваших потаканий детским капризам. Взрослым иногда кажется, что ребенка для полного счастья достаточно задарить. Забывая о том, что главный дар, в котором он нуждается, — это дар человеческого общения. И его размер совсем не совпадает с количеством игрушек, которыми наполнена детская. А там, где это количество перерастает разумное, ребенок может быть не более счастлив, чем наследник Трех Толстяков из сказки Юрия Олеши или маленький герой фильма «Игрушка» с Пьером Ришаром. Но вернемся к новой кукле. Так ли уж плохо, что она – близняшка прежней? Вот именно – близняшка. Разве это не повод предложить ребенку новый сюжет игры и разыграть ее вместе с ним? Хотя в этом возрасте игра существует лишь в зачатке, это создаст дополнительную возможность для общения с ребенком. А именно этого он и ждет от новой куклы, точнее – от взрослого, из рук которого ее получил.
Антуан де Сент-Экзюпери называл человеческое общение роскошью. И, как всякой роскоши, его не бывает много. Мы уже говорили, что раннее детство – эпоха самостоятельности. Годовалого ребенка лишний раз не погладишь по головке: он конфузиться или даже упрямо вырывается. Если, конечно, поглаживание не является знаком похвалы за сделанное дело. В этом возрасте малыш самозабвенно углубляется в мир ближайших бытовых вещей, прежде всего – собственных игрушек, осваивая их функции. Вот он разложил игрушки, сосредоточенно крутит колесики, стучит машинками по полу, ставит кубики один на один, разрушает получившиеся постройки… Пытаясь отвлечь его от этого занятия, мы рискуем встретить резкое эмоциональное сопротивление. Но попробуем перейти в другую комнату. Что сделает ребенок? Правильно: он соберет игрушки и последует туда же, где заново разложит их на полу и спокойно продолжить заниматься своим делом, как бы не замечая нас. Впрочем, если присмотреться внимательнее, нельзя не заметить те выразительные взгляды, которые малыш время от времени бросает на взрослого, совершая свое «священнодейство». Да и много позже уже само по себе присутствие взрослого, даже очень ненавязчивое, незримо сопровождает более сложные самостоятельные свершения ребенка. Восьмилетний мальчик, делая уроки и вполне успешно справляясь с заданием, заявляет: «Мама, ты мне мешаешь тем, что все время уходишь!». Можно ли считать этим капризом?
Возросшая самостоятельность ребенка не только не исключает, но в какой-то мере и усиливает его потребность общаться со взрослыми. Хотя бы – в силу расширения и усложнения круга решаемых им задач, каждая из которых может стать поводом для общения. Взрослые же, как отмечалось выше, часто заменяют такое общение его эрзацами – регламентированием, запретами, навязыванием помощи. И эти эрзацы отторгаются ребенком, который начинает канючить, упрямиться, кричать, топать ножками, а где-то и оказывать физическое сопротивление. Сам факт вступления в контакт с ребенком — еще не гарантия того, что между ним и взрослым завяжется полноценное, содержательное общение.
Вы взяли в руки книжку и читаете ее малышу. Но даже если читать эмоционально, артикулировать слова, интонировать фразы, это может не выходить за рамки монолога, пусть выразительного. Чтобы состоялся полноценный диалог, разыграйте сюжет совместно с ребенком, обсудите его, придумайте вместе новый сюжет на основе прежнего…
Содержательность общения означает не только то, что оно должно быть предметным, сосредоточенном на каком-нибудь деле (рисовании, конструировании, чтении литературы и т.д.), хотя это обязательно. Речь идет о том, что каждый шаг в таком общении должен обеспечивать рост детской самостоятельности путем передачи взрослым ребенку все новых и новых функций в ходе совместного решении тех или иных задач. Сегодня мы рисуем этот самолетик (паровозик, машинку и т.д.) вместе, завтра ты делаешь это сам. Пусть не так красиво, пусть с ошибками, но – сам. И лишь после того, как ты сам это сделаешь, я вновь приду к тебе на помощь. Это должно стать «стратегической» нормой «делового» общения с ребенком, в котором, помимо всего прочего, содержится и способ преодоления различных форм его негативного поведения.
Действия взрослых:
• учитывать, что «выяснение отношений» с близким взрослым является естественной потребностью ребенка, для удовлетворения которой мало одних слов – необходимо содержательно насыщенное деловое общение, где взрослый поможет ребенку «удостовериться» в своей значимости не только для взрослого, но и для самого себя;
• поддерживать детскую потребность в общении со взрослым, помня, что его дефицит или излишняя формализация оборачивается теми же капризами;
• стремиться превратить любое детское занятие в повод для общения с ребенком, постоянно удерживая главную цель – воспитание у ребенка самостоятельности, которой он впервые по-настоящему заявляет о себе как личность.