НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ СТУДЕНТОВ
© 2001 г. Е.А. Костина
ПРЕДПОЧТИТЕЛЬНОЕ УДОВЛЕТВОРЕНИЕ ТРЕБОВАНИЙ
ОТДЕЛЬНЫХ КРЕДИТОРОВ КАК ОСНОВАНИЕ
НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ СДЕЛОК ДОЛЖНИКА
Вопрос о возможности опровержения сделок и его правовой природе - один из самых интересных и сложных вопросов конкурсного права.
В Федеральном законе “О несостоятельности (банкротстве)” (в дальнейшем – «ФЗ») содержатся четыре группы случаев признания сделок должника недействительными, но особый интерес вызывает предпочтительное удовлетворение требований кредиторов, являясь универсальным средством охраны их прав.
Это основание существует с момента возникновения первых норм о несостоятельности. Так, в Уставе о банкротах 1800 г. говорится: “когда кто по своим обстоятельствам усмотрит неминуемое для себя банкротство: таковой не должен никому из своих кредиторов ради свойства или дружбы платеж своих долгов производить”[1].
Круг сделок, которые можно оспорить по данному основанию, не имеет ограничений по субъектному составу, в отличие от тех оснований, которые указаны в п. 2 и п. 4 ст. 78 ФЗ о банкротстве, действие которых ограничивается кругом сделок, совершенных должником со строго оговоренными контрагентами, а именно: с заинтересованными лицами и участниками организации-должника.
Но при толковании данной нормы неизбежно возникают вопросы, которые нуждаются в пояснении.
Во-первых, в литературе указывается, что для признания недействительности сделки должника недостаточно доказать предпочтительное удовлетворение требований одних кредиторов перед другими. Последствия недействительности такой сделки не могут быть применены в том случае, если контрагент по сделке докажет, что он не знал и не мог знать, что должник в момент совершения сделки являлся неплатежеспособным (по аналогии со ст. 302 ГК РФ)[2]. В связи с этим хотелось бы упомянуть об исторически сложившихся системах, которые принципиально по-разному относятся к критериям возможности опровержения сделок должника. М. В. Телюкина условно называет эти системы субъективной и объективной[3].
Для римского права характерна субъективная система. С его позиций признавались законными все платежи, совершенные до момента объявления несостоятельности, даже если они производились в период неоплатности должника. Защиту кредиторам предоставлял только actio pauliana - иск Паулиана, в соответствии с которым недействительными представлялись акты, совершенные умышленно во вред кредиторам, когда этот умысел становился очевидным.
Итальянское право средних веков исходит из объективного критерия - времени признания должника несостоятельным, уничтожая юридическую силу всех без исключения сделок, совершенных должником за определенный период до объявления его несостоятельности.
Впоследствии, законодательство разных стран обращалось к одной из этих систем.
В российской дореволюционной юриспруденции не раз указывалось на недобросовестность контрагента как на дополнительное условие недействительности сделки, как в научных исследованиях[4], так и в правоприменительной практике[5].
Вроде бы все просто - положительный опыт субъективного подхода накоплен, можно было бы его применять, если бы ни одно маленькое «но»: ранее предметом опровержения являлись действия должника по исполнению обязательств, а в действующем законодательстве закреплена другая форма защиты прав кредиторов - полное уничтожении силы совершенных должником сделок. А это значит, что нам необходимо вернуться к соотношению п. 3 ст. 78 ФЗ и ст. 302 ГК РФ. Прежде всего, ч. 1 ст. 302 ГК говорит о трех субъектах - добросовестном приобретателе (контрагенте должника), собственнике (должнике) и о лице, которое не имело право отчуждать собственность (тоже должнике), т. е. “собственник” и “лицо, которое не имело права отчуждать имущество”, по сути, сливаются в одном лице - организации, имеющей признаки (признанной официально) несостоятельной.
Далее. Согласно ч. 3 ст. 302 ГК деньги, а также ценные бумаги на предъявителя не могут быть истребованы от добросовестного приобретателя. Представляется довольно сомнительным, что несостоятельный должник заключает только те сделки, исполнение которых выражено в передаче имущества, и совсем не затрагивает те из них, по которым исполнение выражено в безналичных расчетах денежными средствами. В таком случае возникают различные условия для возврата в конкурсную массу овеществленных (оборудование, недвижимость) и неовеществленных (денежные средства) активов, что само по себе неразумно.
Следующая проблема, на которой хотелось бы остановиться, это понятие “предпочтительное удовлетворение требований одних кредиторов перед другими кредиторами”, содержащееся в п. 3 ст. 78 ФЗ, которое, на мой взгляд, требует уточнения.
“Предпочтение”, “предпочесть” согласно толковому словарю означает “признать преимущество кого-нибудь или чего-нибудь, признать лучшим в сравнении с другими, счесть за лучшее, выбрать”[6]. Применительно к данному контексту, наиболее точно отражает смысл статьи все-таки слово “выбрать”. Действительно, когда у должника не менее двух кредиторов, срок исполнения обязательств перед которыми наступил, он, выполняя свои договорные обязательства, всегда предпочитает кого-то из них, т. е. “выбирает” одного из них, которому и производит исполнение в первоочередном порядке. Но при применении к сделкам должника нормы п. 3 ст. 78 ФЗ предпочтительность должна носить явный характер. Таким явным нарушением может быть, например, исполнение руководителем должника в указанный период требования, срок исполнения которого еще не наступил. Но когда должник заключает договоры, предположим, поставки продукции на условиях предоплаты, срок исполнения обязательств по которым примерно совпадает, явной предпочтительности может и не быть, если выбор кредитора, первым получающего исполнение, обусловлен обстоятельствами, связанными с хозяйственной деятельностью должника.
Третья проблема, заслуживающая внимания, в том, может ли быть применена данная норма к обязательным платежам. Думается, что все-таки нет. То есть, нормы п. 3 ст. 78 ФЗ не могут быть применены к фактам уплаты обязательных платежей, а также к взысканию недоимки в бесспорном порядке, т. к. данные действия регулируются налоговым законодательством.
Наконец, последний вопрос, связанный с практикой применения данной нормы.
В современной литературе не раз высказывалась точка зрения, согласно которой обращение участников процесса несостоятельности (арбитражных управляющих и кредиторов), обнаруживших совершение должником убыточных сделок, к норме п. 3 ст. 78 ФЗ не будет частым и эта норма не получит широкого применения в практике арбитражных судов[7].
Такая позиция объясняется тем, что действующие законодательные акты предоставляют возможности для признания недействительными сделок должника, по которым имущество перешло к другим лицам, по иным основаниям, имеющим в основе уже сложившуюся судебную практику, или менее сложным с точки зрения доказывания, или просто связанным с несоблюдением формальностей. Так, сделки, совершенные должником в период наблюдения и не соответствующие требованиям ст. 58 ФЗ, признаются ничтожными без обращения к ст. 78 ФЗ.
В случае отчуждения должником своего имущества в пользу наиболее близких к нему лиц (родственников и “родственных” фирм) возможно применение специальной нормы, посвященной сделкам с заинтересованными лицами, - нормы п. 2 ст. 78 ФЗ.
Однако, это не приводит к полной атрофии данной нормы. Пусть небольшой, но опыт ее применения уже существует.
Так, постановлением Федерального арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 17 мая 2000 г. признано недействительным соглашение об отступном, заключенное между открытым акционерным обществом “Энергетик” и обществом с ограниченной ответственностью “Редан”, поскольку сделка по передаче имущества, на основании соглашения об отступном влечет предпочтительное удовлетворение требований одних кредиторов перед другими. Подписывая соглашение об отступном ОАО "Энергетик" находился в процессе банкротства, и, в период подписания соглашения, на него, как на должника, была возложена обязанность по исполнению мирового соглашения с учетом очередности удовлетворения требований кредиторов, предусмотренной ст.106 ФЗ.
К тому же, необходимо учитывать, что в более сложных (с точки зрения опровержимости сделок) ситуациях, когда действия, совершенные должником, истцу предстоит квалифицировать как мнимые или притворные, предпочтительнее будет обращение к норме п. 3 ст. 78 ФЗ, поскольку доказать мнимый или притворный характер сделки в суде достаточно сложно.
ð ð ð ð ð
[1] Устав о банкротах. СПб, 1816. С. 26
[2] См.: Федеральный закон о несостоятельности (банкротстве): Постатейный комментарий/ Под ред. В.В. Витрянского, М., 1998. С.198.
[3] См.: Телюкина М.В. Недействительность сделок, совершенных предприятием-должником до признания его несостоятельным// Юрист. 1997. №7. С.48.
[4] См.: Тур Н. Конкурсный устав Германской империи и русские законы о конкурсе. Ч. 3 Карлсруэ, 1879. С. 89.
[5] См.: Судебная практика по делам о торговых администрациях, торговой несостоятельности и об охранении от расстройства торговых предприятий в случае смерти владельца: Решения и определения С. - Петербургского Коммерческого Суда и Правительствующего Сената 1882-1896. СПб., 1897. С.115.
[6] Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 1984.С. 502.
[7] См. напр.: Дубинчин А. Недействительность сделок должника в законодательстве о банкротстве. Хозяйство и право. 2000. №5. С.41.