Личность и общество
Определяя взаимоотношения человека и общества можно утверждать, что общество – это совокупность людей. Но люди меняются, а определенные формы социального взаимодействия, общественные отношения остаются, соответственно, общество представляет собой совокупность отношений человека к другим людям. Таким образом, индивидуализация и совершенствование личности неразрывно связаны с обществом. Но личность человека принципиально не сможет реализовать себя в рамках господствующих социальных отношений, личность всегда будет более избыточна по отношению к обществу, некоторые особенности ее развития противоречат действующим законам социальной среды. Это противоречие порождается феноменом отчуждения.
Понятие «отчуждение» в последние годы оказалось на Западе в центре разнообразных дискуссий – философских, социологических, литературоведческих и даже дискуссий в области психиатрии. Эту проблему затрагивали Э.Фромм, Г.Андерс, Л.Мамфорд, Э.Хааг, Ф.Эвергуд, Г.Сводос и др. Понятие «отчуждение » обозначает такое положение вещей, когда продукты человеческой деятельности приобретают независимость от своего творца, противостоят ему как нечто внешнее и даже господствуют над ним. Э.Фромм пишет: «Под отчуждением я понимаю такой тип жизненного опыта когда человек становится чужим самому себе. Он как бы «отстраняется», отделяется от себя. Он перестает быть центром собственного мира, хозяином своих поступков; наоборот – эти поступки и их последствия подчиняют его себе, им он повинуется и порой даже превращает их в некий культ».
Процесс отчуждения начинается в сфере труда – продукт, результат и даже сам процесс труда не принадлежит человеку. Это, лишает труд духовно-психологических стимулов, превращает в тягостную рутину, необходимую лишь ради поддержания существования.
Но если труд – только средство к существованию, то и сам трудящийся человек тоже не самоцель, а средство. Человек ощущает себя товаром, который надо повыгоднее продать на рынке. Он вовсе не чувствует себя активным деятелем, носителем человеческих сил и способностей. Отношения взаимного использования, подход к другому человеку как к средству для достижения своих эгоистических целей пронизывают не только производственные, но и любые другие человеческие отношения. Брак становится браком по расчету, образование из средства удовлетворения естественной любознательности превращается в средство получить преимущество в конкурентной борьбе, дороже продать себя на рынке рабочей силы. Искусство, некогда бывшее откровением, становится обычным предметом купли-продажи и служит главным образом для развлечения.
Та же обезличенность наблюдается в сфере общественно-политических отношений. Государство превращается в бюрократическую машину, в которой нет места для самодеятельности отдельной личности. В современном обществе специализация управленческих функций неизбежно возрастает, и, следовательно, они все больше «отчуждаются» от индивида. Бюрократический аппарат тем совершеннее, чем полнее удается исключить из официальных деловых отношений всякие эмоции и вообще человеческие, личные элементы. Чиновник – не человек, а только воплощение социальной функции, он должен манипулировать людьми, как если бы они были простыми числами или вещами. Человек, попавший в лабиринт этой гигантской машины, чувствует себя потерянным и беспомощным. Вероятно, никто не описал это ярче, чем Кафка.
Дегуманизация труда и бюрократизация общественной жизни повлекли за собой перемещение личных идеалов многих людей из сферы производства в сферу быта и потребления. Но досуг, оторванный от труда и противопоставленный ему, ориентированный на «маленького человека», отгороженного от большой общественной жизни, приводит лишь ко все большей его стандартизации.
Этому способствует и распространение так называемой «массовой культуры». Массовая культура, или, как ее иронически назвал известный американский журналист Д.Макдональд, «масскульт», это своего рода эрзац-культура, производимая в массовых количествах с расчетом на неразвитые вкусы потребителя. «Масскульт» – это серость, стандартность, безличность, бездарность, это духовный суррогат, заменяющий подлинную жизнь развлечением. Его сила в том, что он дает людям видимость движения и разнообразия. Но, отвлекая их от скуки и прозы жизни, «масскульт» одновременно порождает привязанность к готовому, стандартному опыту, и в итоге жизнь становится еще более скучной и пустой.
Охватывая труд, общественно-политическую деятельность и культуру, отчуждение проявляется и в сфере сознания. Человек не узнает в противостоящих ему общественных силах результатов своей собственной совокупной деятельности, воспринимает их как некие самостоятельные сущности. Американские психоаналитики единодушно констатируют разницу между своими сегодняшними пациентами и пациентами, с которыми имел дело З.Фрейд в начале столетия: пациенты З.Фрейда сами жаловались на появление симптомов, несовместимых с их сознательным «я»; современный невротик, наоборот, жалуется именно на утрату собственной индивидуальности, на трудности «самоопределения» – «я» потерялось в ряду одинаково безличных, внешних и часто несовместимых друг с другом ролей.
Э.Фромм говорит о беспомощности современного человека «перед силами, которые нами управляют», подчеркивает, что «он не деятельный участник бытия», а главным образом «потребитель».
Смысл жизни
Ценность – это понятие, которое характеризует безусловные основания человеческого бытия, значение определённых предметов, явлений, процессов для человека, социальных групп, общества в целом.
Смысложизненные ценности – это ценности, выражающие предельные основания человеческого бытия, соотносящие человека с миром. Это принципы, идеалы, основные жизненные ориентиры, специфические для каждого человека и для каждого исторического типа культуры. К ним могут быть отнесены понятия смысл жизни, цель жизни, счастье, жизнь и смерть.
Смысл жизни, в качестве этической категории, обозначает высшую, стратегическую нравственную ценность (или их целостную совокупность), которая личностью выбирается, представляется как социально значимая.
Одной из центральных проблем философской антропологии является определение места человека в жизни, смысла его бытия. Существовали различные исторические концепции – от Древней Греции до наших дней, – которые предлагали различные модели смысла жизни. Все их можно разделить на три основных направления:
1. смысл жизни заключается в индивидуальном благополучии;
2. смысл жизни – в реализации каких-то внеземных задач;
3. человеческое бытие абсурдно и бессмысленно.
Индивидуалистические концепции счастья и смысла жизни мы находим в гедонизме (гедонизм – смысл жизни – получить максимум наслаждений) и эвдемонизме (эвдемонизм – смысл жизни в том, чтобы быть счастливым). Кроме того, в том или ином варианте понимание счастья как максимума удовольствий встречается в этике утилитаризма (утилитаризм – смысл жизни в стремлении к личной выгоде и пользе), прагматизма (прагматизм – смысл жизни связывается с богатством, стремлением к обладанию вещами, комфортом, престижем) иперфекционизма (перфекционизм – смысл жизни связывается с личным самосовершенствованием).
Второе направление в понимании смысла жизни ярче всего проявляется в религиозной этике. Наивысшей ценностью понимается, провозглашается потусторонний мир, а земное бытие понимается как некое испытание, ниспосланное Богом человеку. Поэтому смысл земной жизни – это перенесение всяческих испытаний, трудностей, но во имя искупления первородного греха, во имя спасения бессмертной души. В противоположность гедонистической концепции религиозная этика делает принципом земной жизни отказ от наслаждения, аскетизм, ее идеал – это человек аскет.Светская философия формируетв этом направлении две концепции: корпоративизм – смысл жизни связывается с общностью интересов ограниченной группы людей, преследующей частные интересы; гуманизм – смысл жизни связывается со служением другим людям, проникнут любовью к ним, уважением к человеческому достоинству и с заботой о благе людей.
Третье направление в понимании смысла жизни можно назвать пессимистическим. Это отрицание какого-либо смысла человеческого существования, глубокое убеждение в абсурдности, полной бессмысленности человеческого бытия. Одинокий, предоставленный самому себе человек испытывает постоянное чувство беспокойства и страха. Как сказал Байрон: «Кем бы ты ни был, лучше было бы не быть». Отцом пессимизма в европейской философии признается А. Шопенгауэр, согласно которому желания человека никогда не смогут быть удовлетворены и поэтому «жизнь со всех сторон по существу своему – страдание».
Смысл – это объективная наполненность, содержательный критерий жизни; осмысленность – это субъективное отношение к жизни, осознание ее смысла. Жизнь индивида может иметь смысл, независимо от осмысления.
Объективно смысл жизни человека реализуется в процессе его жизнедеятельности, протекающей в разных сферах. Поэтому он может выступать как спектр смыслов и целей. Но в любом случае человек должен состояться, иметь возможность представить себя миру, выразить свою сущность. Жизнь наполняется смыслом, когда она полезна другим, когда человек с удовлетворением и полной самоотдачей занимается своим делом, когда существование его проникнуто нравственным добром и справедливостью. Тогда объективная значимость, смысл его жизни совпадают с его личными, субъективными стремлениями и целями. Наилучший вариант – ситуация, когда смысл и осмысленность образуют гармоничное единство.
С осознанием смысла жизни тесно связано понятие цели. В сознании человека цель выступает образом того будущего состояния действительности, которое отвечает его представлениям, потребностям и идеалам. Цель не тождественна смыслу жизни.
Цель – это определенный рубеж, а смысл жизни – генеральная линия, определяющая цели, та общая направленность, которая сказывается на всем поведении человека, на всей его жизни. Цель жизни – впереди, это субъективное представление о будущем. Смысл жизни – это объективное содержание самой жизни и одновременно – стремление к высшей цели.
Смысл жизни не преподносится нам готовым, ему нельзя научиться. Этическая теория дает нам лишь ориентацию. Человеку предстоит не узнать смысл жизни, а обрести его в опыте своего бытия, выстрадать в процессе самоутверждения и сложных нравственных исканий. Обретение подлинного, а не ложного смысла – чрезвычайно сложный процесс, предполагающий заблуждения и ошибки, искаженное или неполное воплощение замыслов, несовпадение смысла жизни в общечеловеческом аспекте с индивидуальной интерпретацией.
Таким образом, ответ на вопрос «есть ли смысл в жизни?» в значительной степени зависит от самого человека от того, захочет и сможет ли он отыскать высшую нравственную ценность, способную придать смысл его существованию. Если мы не способны сами наполнить свою жизнь смыслом, то за нас этого не сделает никто.
Пока мы определяем смысл жизни натуралистически, мы вращаемся в замкнутом круге произвольно принятых утверждений. С одной стороны, утверждается, что смысл жизни – это счастье или наслаждение, но при этом бессознательно подразумевайся, что быть счастливым и наслаждаться имеет смысл (а это, весьма проблематично). Полезно искать смысл жизни в самой жизни, но не стоит, наверное, приравнивать проявления жизни и ее смысл.
Земная жизнь должна получить нравственный смысл из авторитетного источника. Ведь она не так уж хороша, и ценность ее весьма сомнительна. Во-первых, в ней слишком много зла, страдания. За короткий человеческий век не удается достичь сколько-нибудь серьезных целей: ни материальных, ни, тем более, духовных. Во-вторых, какой смысл имеет бытие, в конце которого ничего нет, «бытие к смерти». Трудности натуралистического подхода тоже склоняют к мысли, что за повседневными проявлениями жизни надо открыть ее идеальную суть, иначе жизненная суета не получит морального оправдания.
Для религии поиск такого «высшего» не составляет особого труда: наше существование имеет смысл постольку, поскольку оно ориентируется на божественные заповеди и ценности. Смысл жизни нельзя отождествлять ни с какой конкретной целью. Ведь тогда, достигнув цели, мы всякий раз теряли бы смысложизненный ориентир. Не только материальная, но и духовная цель, самая возвышенная, не образует смысла. Смысл нашей жизни условный, бытие человека само по себе не важно, важно его соотнесение с абсолютной ценностью. Очевидно, что надо не столько получить «информацию о смысле жизни», сколько пережить смысл, почувствовать, что это именно то, чего всегда жаждал. Значит, суть бытия надо постигать не умозрительно, а реально живя, т.е. практически и на деле утвердить свой способ жизни как имеющий смысл. В этом-то, наверное, и состоит главный смысл человеческого бытия: это путь созидания смысла, осмысливания того, что без нашего усилия осталось бы слепой необходимостью, бессмыслицей. Смысл жизни не дан, не задан, его надо утвердить и доказать, если хочешь, чтобы он был. Этим самым мы утверждаем самих себя как людей, заслуживающих бессмертия. Смысл нужно пережить, т.е. не найти, а проложить свой путь.
Счастье – психологическое состояние, при котором человек испытывает внутреннюю удовлетворённость условиями своего бытия, полноту и осмысленность жизни, и осуществление своего назначения.
Природа и методы достижения счастья прямо (эвдемонизм, даосизм, русский космизм) или косвенно (философия языка) являются центральным вопросом любой философской системы. В античной этике проблема счастья являлась центральной категорией. Первым её исследовал Аристотель, который определил счастье как «деятельность души в полноте добродетели», в философии эпикуреизма счастье было отождествлено с удовольствием. Восточная философия, провозглашая недостижимость счастья в материальном мире, в своих биологическом, физиологическом, социальном, экономическом и логическом аспектах учит практическому пути достижения индивидуальной счастливой жизни. Русская философия постулирует не только достижимость (обретаемость) счастья в материальном мире, но и провозглашает его обретение главной задачей человечества.