ЧАСТЬ 1
Школа колдовства объявляет набор в новую учебную группу
Глава 1
Запомни, отныне твое имя великий маг Мерлин!
– "Любопытное утро", – рассуждал маг Мазай. – "Я сижу в лодке, и вытаскиваю из воды этих глупцов"!
Он посмотрел на разбросанных в половодье дрожащих от холода зайцев, и невольно улыбнулся.
– "Лучше бы они так и остались в воде, пока не поумнеют. По крайней мере, чтобы по-настоящему соответствовать грамотному мышлению для своей взрослой жизни".
Подумав о таком назидательном, жизненно важном уроке для своих учеников, маг Мазай лукаво прищурился.
– "Необычный экзамен получился, кстати", – признал он удивительную проницательность своего наблюдения. – "Особенно для этого Мерлина. Из-за него-то все и случилось, в конце-то концов"!
Сняв с крохотного островка среди половодья очередного промокшего длинноухого, маг Мазай снова погрузился в воспоминания.
– "Как же все начиналось"? – рассуждал он, не забывая при этом грести веслом. – "Похоже, я взял его в ученики по глупости".
Поразмыслив, он сам с собой согласился.
– "Да, по глупости. Он с самого начала был слишком рассеян, и малость без царя в голове. Без мозгов, без отца, без грамотного в жизни наставника. Точно сирота".
Маг Мазай в задумчивости покачал головой.
– "Впрочем, он и был сирота", – признал он в некоторых колебаниях от случившегося. – "Но я возомнил, что из любого растяпы могу сделать великого мага", – подумав об этом, он невольно усмехнулся. – "Каким же я был самонадеянным. Я провозился с ним пять лет, и казалось бы добился успеха, но этому олуху исполнилось девятнадцать, и какая-то смазливая мордашка окончательно скрутила ему все болты в голове".
Маг Мазай помолчал, вспоминая детали последних событий, и к своему неудовольствию сделал весьма неутешительный вывод:
– "Он называл ее странным именем для нашей земли, какой-то там Гвен. И почему-то считал, что она будет частью его великого будущего. Хотя", – тут же припомнил он, поразмыслив. – "Он с самого начала был слишком странным для наших мест, и судя по всему, мне не удалось это исправить. Но начиналось все", – Мазай улыбнулся. – "Конечно же, по-другому"!
…
– Молодец, держи репку, сынок, – сказал Мазай в приступе приподнятого настроения.
– Она не вкусная, – возразил четырнадцатилетний парень-сирота по кличке Мерин. По крайней мере, так его звали в деревне, насколько слышал Мазай, и именно так он его поначалу и собирался назвать, но вспомнив об этической стороне этого щекотливого дела, в последний момент передумал.
– Это не для вкуса, – в свою очередь возразил Мазай.
– А зачем же, дед? Крыша, что ли, поехала? – упрямо продолжил свой спор четырнадцатилетний Мерин.
– Ты глупец! – вспылил, наконец, Мазай, потеряв терпение от его упрямства и бесконечных споров.
Вообще-то, маг Мазай был известен среди тайного ордена магов, как великий маг Мазарин, но этот факт тщательно скрывался от таких простых смертных, как Мерин, поэтому Мазарин ничего ему не сказал.
– Это предупреждение болезней, – пояснил маг Мазарин, помолчав. – Лекарство и магический корень нашей земли.
– Магический корень?
Парень насторожился.
– Да, магический корень! – едва не взорвался Мазарин в раздражении от его непонимания сути. – Корень-лекарство, и в конце концов, просто еда! Чего тут непонятного, олух?
– Лекарство? Дед, у тебя уже точно крыша едет, а ты мне белиберду какую-то втюхиваешь.
– Ты дважды идиот! – вспылил, наконец, Мазарин, едва сдерживаясь, чтобы не превратить этого олуха, Мерина, в настоящего мерина-конягу. – Вкусное, ты и сам найдешь. Просто съешь ее, как любое лекарство. Ведь этот корень собирает в земле то, к чему привыкло наше тело! Ты понял, наконец? А магия.…
Мазарин замолчал, не желая открывать глупцу даже крохи великой магии, которой он, судя по всему, явно был недостоин.
– Что, магия? – моргнул Мерин. – И причем тут твоя магическая репка, дед?
Мазарин и сам не понял, почему так сделал, но в следующее мгновение, в приступе необъяснимого приподнятого настроения (скорее всего от факта, что совсем недавно завершил довольно трудное даже для великого мага дело) вдруг спросил его по-отечески снисходительным тоном:
– Хочешь, я сделаю из тебя великого волшебника, мальчуган? Кстати, как тебя, на самом-то деле, зовут?
– Мерин.
– И все? – Мазарин поморщился, и тут же с отвращением затряс головой. – Нет, такая кличка для настоящего, уважающего себя мага, не пойдет. Отныне ты будешь называться великий Мери, Мерли, Марля, тьфу, ты. Да ну его, к шишкам чешуйчатым! Придумает же деревенщина идиотское имя для.…
Мазарин запнулся, к своему неудовольствию вспомнив о том, что Мерин по-прежнему находится рядом с ним. Поразмыслив, он взял себя в руки, и благоразумно сделал поправку на обстоятельства.
– Отныне ты будешь называться великий маг Мерлин. Запомни это, мальчуган?
– Ладно, дед.
– Не ладно, дед, – язвительно передразнил Мазарин строжайшим тоном великого учителя. – А хватай мешок с нашими припасами, малец, и пошли за мной. И запомни, с этого момента ты мой ученик.
– И что это значит, по-твоему, дед? – моргнул новоиспеченный Мерлин.
– А это значит, что отныне ты должен называть меня никак не иначе, чем учитель, а не какой-то там дед.
– Ладно, де... – под грозным взглядом великого мага Мазарина юный Мерлин невольно запнулся. – Как скажете, учитель, – благоразумно поправился он, в тот же момент осознав, что действительно несколько некстати отвлекся.
– То-то же, – ухмыльнулся волшебник Мазарин, снисходительно разглядывая своего нового ученика. – Завтра, с самого утра, я начну твое обучение, мальчуган, а это значит, что ты должен перед этим как следует выспаться.
Видя явно недоумение, застывшее на лице новоиспеченного Мерлина при виде наступающей ночи, маг Мазарин невольно усмехнулся.
– Ну, по крайней мере, хотя бы попытаться успеть, – ввернул он, одарив своего недоумевающего ученика очередным, едким взглядом. – Потому что путь у нас действительно предстоит не из близких.
Именно после этого предложения они и приехали в дом великого волшебника Мазарина, который находился в глухом, дремучем лесу.
…
– "Да, так все и было", – невольно ухмыльнулся Мазарин, вспоминая первый день их знакомства. – "В четырнадцать лет Мерлин определенно действовал как нахрапистый, ни в чем толком не соображающий мерин. Сплошная сила и напор, и ни грамма проблеска здравого смысла. А уж о правильном исполнении дела, даже говорить не приходилось. Этого он, судя по всему, отродясь не умел. И никто так и не потрудился достаточно вовремя привить нужную грамоту какому-то там сироте. Тем более, чужому отпрыску. За которого, как говорится, никто не попросит, не заступится. Долго же я с ним провозился, пытаясь сделать из глупого юноши профессионального мага, но вышло все, увы, как-то не так".
Вспомнив, к чему привело их знакомство, Мазарин недовольно покачал головой. События, предшествующие этому дню, действительно показались ему слишком уж странными. Ведь он, как великий учитель, нашел для неожиданно возникшей неизвестно откуда в их жизни новоиспеченной парочки "Мерлин плюс Гвен" прекрасный способ, чтобы доказать тому же юному Мерлину, что его Гвен, с которой он около двух лет назад познакомился, для него не пара, не ровня, и уж тем более не какая-то там помощница в магических делах. Как лично он утверждал, пытаясь при помощи волшебства неумело предвидеть свое далекое будущее. Но они оба его с треском провалили. И не потому, что он, великий маг Мазарин был не прав, а потому, что произошло нечто такое, чего ни он, сам великий маг Мазарин, ни Мерлин, ни тем более его еще более юная Гвен, не могли даже предвидеть.
– "По сути, от них требовалось не так уж и много", – отвлеченно поразмышлял Мазарин, продолжая неспешно грести веслом среди разлившегося весеннего половодья. – "Я не просто так предложил Гвен найти своего избранника среди, казалось бы, похожих друг на друга зверьков. Точнее, среди диких зайцев, в которых все мои ученики для усложнения задачи превратились, чтобы сбить их обоих с толку. Ни больше, ни меньше! И что же в итоге"?
А в итоге, как Мазарин теперь вспоминал, был момент яркой вспышки, раскат грома и молния. И вот, они все оказались здесь. Девчонка, по каким-то причинам, превратилась в лодку. Что, кстати, Мазарин без труда вычислил, обнаружив на ее изящно выпуклом, маняще женственном правом борту живописно переливающееся радужными цветами имя "Гвен". Ученики в зайцев на островках в половодье. Да к тому же, неизвестно откуда взялся какой-то чокнутый художник на берегу, который спешно набрасывал с него и зайцев эскиз своего будущего полотна. И он, великий маг Мазарин, должен был всех их спасти.
– "Кроме этого треклятого художника на берегу, конечно же"! – едко поприкидывал Мазарин, собираясь снова вернуться к своим неспешным воспоминаниям, но в последний момент передумал. – "Хотя, раз уж он так того хочет", – решил он уже через мгновение. – "Я действительно могу сделать полотно его картины достаточно известным в окружающем мире. В конце концов, он всерьез намеревался свершить с меня мой великий портрет, и для меня это будет не так уж и плохо".
Подумав об этом, Мазарин щелкнул двумя пальцами, чтобы подкорректировать будущее полотна в нужную сторону, и удовлетворенно улыбнулся. Это и на самом деле польстило его самолюбию. Не то, чтобы он вдруг так сильно захотел стать знаменитым, но знание, что где-то в далеком будущем останется его изображение, Мазарина и впрямь позабавило.
С другой стороны (для гарантии поразмышлял Мазарин, неспешно осматривая окружающее его половодье) никто без помощи магии все равно не смог бы узнать, что дед в плывущей по этому безграничному столпотворению лодке именно он. А значит, тайна его владения магическими искусствами так и останется для всех несведущих тайной. Причем, за седьмою, железной печатью.
Вообще-то, надо отметить, на деле щелчок пальцами Мазарину был не нужен, просто таким жестом он решил выразить слово "эврика". Хотя нельзя было не признавать того факта, что с художником на берегу ему все-таки пришлось повозиться. Этот мнящий себя великим человеком искусства, ни в какую не хотел увидеть в нем ничего другого, кроме деревенского, странно одетого деда. Но, увы (насколько Мазарин убедился некоторое время спустя) в итоге пришлось оставить вывих в его воображении, как он был, иначе бы он мог просто перестать быть великим.
Как бы там ни было, закончив возиться с художником, Мазарин снова вспомнил о Мерлине. Ну, и конечно же, об этом треклятом экзамене, который он для них с некой загадочной Гвен устроил, чтобы научить их обоих, в первую очередь, многочисленным трудностям. А так же неожиданным, а зачастую, можно даже для порядка сказать, слишком уж нестандартным проблемам в предстоящей взрослой жизни.…
Которая, к счастью, была у них далеко впереди!
– "Что за трюк хотел провернуть юный Мерлин, чтобы помочь Гвен найти его"? – вернулся Мазарин к своим неспешным воспоминаниям, и снова взялся за весло. – "Или она что-то сделала не так? А может быть, это я сам не проследил за тем, чтобы никто не вмешивался в мою сложную, но в то же время достаточно искусную магию"?
Подумав об этом, Мазарин пришел к закономерному выводу, что по-прежнему находится в тупике из-за юношеской неразрешимой, и слишком уж многогранной по своим взрослым задачам проблемы, и неудовлетворенно покачал головой.
– "Этого я, увы, пока точно не знаю", – констатировал он, поразмыслив. – "А значит, мне еще только предстоит разобраться с этой нелепой подростковой сумятицей жизни. Причем, в самое что ни на есть наиближайшее время. Чтобы, конечно же, как можно скорее избавить всех своих подопечных от ненужных осложнений в дальнейшем".
…
Само собой, продолжая думать о том, когда и как он разберется с извечной молодежной неразберихой на очередную вариацию, "Мерлин плюс Гвен", Мазарин невольно вернулся мыслями в первый день обучения Мерлина. В тот самый день, когда он только начал подозревать, что из этого мечтателя, возможно, никогда не выйдет по-настоящему грамотного делопроизводителя. Не просто какого-то там искусного фокусника-мага, составляющего балаганные трюки для разного рода зевак (отвлеченно поразмышлял Мазарин), а именно грамотного человека. Причем человека, который в первую очередь умеет делать дела, и помогает живущим рядом с ним людям. А не такого, который балует, или лишает возможности жить благополучно тех же людей, решая за других все их наиважнейшие нужды, с первостепенными для жизни человека вопросами. Но увы, тогда, пять лет назад, все казалось таким преодолимым и безоблачным для него. То есть, в первую очередь, именно для великого мага Мазарина. В каком-то смысле, даже слишком уж радужным для его огромного учительского опыта. При помощи которого, надо отметить, он за свою долгую жизнь вырастил множество действительно великих учеников. И не без основания считал, что Мерлин тоже будет одним из них. Но получилось все, увы, явно не так, как он когда-то надеялся.
– "Чему, конечно же, как и всему сущему во вселенной было свое логическое объяснение", – едко повспоминал глупости молодости Мазарин.
Вот только, проблема заключалась лишь в том (насколько, опять-таки, сам же маг Мазарин и убедился некоторое время спустя), что он с самого начала не захотел признавать того факта, что некоторые детали из раннего детства Мерлина, действительно могли бы ему помочь разобраться с предстоящими вопросами его воспитания в будущем.
Ведь как ни крути (между размышлениями сделал вывод Мазарин), детство для жизни любого человека являлось началом всех других, в том числе даже самых великих начал. Но он не нашел в себе сил поинтересоваться у Мерлина, что он на деле пережил в детстве. Само собой, надеясь, что его будущее станет куда лучше, чем прошлое.
– "Наивно надеясь, что в одиночку я справлюсь с любой неожиданностью, которые мне непрерывно подкидывал этот подрастающий выдумщик Мерлин", – сделав себе на будущее эту поправку, маг Мазарин с неудовольствием вспомнил о том, чем же все на самом-то деле закончилось, и подвел для этого дела закономерный итог. – "Но в итоге я, как великий учитель, все же ошибся".
С другой стороны (продолжал размышлять Мазарин, неспешно выискивая на редких островках в половодье разбросанных неожиданным магическим заклинанием учеников), это и не удивительно. Ведь четырнадцатилетние Мерлина действительно было нечто. Как и у всех в общих чертах, конечно же, но дело было в том, что Мерлин был сирота. Если разобраться, только это имело значение. Ведь на самом-то деле, его никто ничему не учил, и Мерлину приходилось до всего доходить своим неопытным юношеским умом. Наивно, конечно, доходить и временами слишком глупо по выводам, но главное самому!
Хотя, опять-таки, если разобраться, конечно же, отвлеченно поразмышлял Мазарин над юношеской несуразной проблемой, и на мгновение снова перестал грести веслом. Ни для одного взрослого не являлось секретом, что детство для жизни любого человека сводилось в основном к тому, чтобы в первую очередь, вырасти здоровым, окрепнуть духом, телом и практикой разума. А во-вторых, между делом, само собой, научиться правильно делать оценку материальных ценностей хотя бы в своей собственной жизни. Если кому-то не удавалось понять ценности жизни других, например! И при этом, опять-таки, не вляпаться в какие-нибудь там неприятности, дополнил сам для себя маг Мазарин, с легкой иронией улыбнувшись при этом. Которых в любом месте и возрасте могло оказаться хоть пруд пруди, причем, вместе со всеми их дурными последствиями.
Словом, для любого подростка подобное времяпрепровождение было просто скукой, когда, кому-то, нечем было заняться. И оно вдвойне являлось скукой, когда при этом не было ничего нужного для развития своего места на земле. Которого, насколько Мазарин, к сожалению, и сам уже знал, у Мерлина и на самом деле не было. Наверняка по представлению мудрой вселенной, и всех живущих рядом с ним людей, Мерлин все детство ждал и ждал. А чего именно, не представлял. Одним словом, как и все в его возрасте, конечно же, с той лишь разницей, что у юного Мерлина просто не было ничего своего на земле, потому что он был сирота. В реальности, у него была лишь окружающая его природа, развитие своего здоровья, тела и практики разума. Да поиск этой самой никому толком неведомой, судьбоносной стези на Земле, для полноценной жизни хотя бы в далеком, но, к сожалению, слишком уж непредсказуемом будущем.
Вот в такой вот сложный для Мерлина момент жизни, Мазарин и нашел его в глухой, никому ненужной деревне, и пожалев сироту, взял к себе под опеку.
И именно с этих размышлений, если разобраться, на самом-то деле когда-то и начинался первый день Мазарина, как великого учителя, конечно же. Потому что в его доме оказался чересчур изобретательный на всякие выдумки Мерлин.
Лично Мазарин это время очень даже хорошо запомнил. Да и Мерлин его наверняка не забыл.
Но было все, опять-таки, далеко не так просто, как Мазарину теперь вспоминалось. И Мазарин, исходя из своего огромного учительского, но в первую очередь, конечно же, накопленного им за многие годы весьма незаурядного, жизненного опыта, вполне понимал, из-за чего, и главное, почему так случилось!
Глава 2
Первый день в Школе Колдовства
Само собой, продолжая думать о том, с чего же все начиналось когда-то, Мазарин неспешно посматривал на облака на небе. А между делом на попадающихся ему в половодье дрожащих от холода и непонимания происходящего зайцев. Ну а временами, конечно, на художника на берегу. Который, надо отметить, глядя на эту живописную картину, продолжал с нескрываемым увлечением набрасывать с нее эскиз своего будущего полотна. Затем пришел к закономерному выводу, что вся эта странная молодежная каша чересчур затянулась. А значит, ему было бы неплохо подумать о том, чем можно занять свой отдыхающий разум в томительных часах ожидания. По крайней мере, пока его тело находится в рутинном исполнении вполне привычной для его жизни материальной работы.
Поразмыслив над этим, в каком-то смысле довольно любопытным, и в то же время достаточно предсказуемым для предстоящего дела вопросом, Мазарин невольно подумал о том, что в конечном итоге, его присутствие в данном месте и времени все равно необязательно. И щелкнул двумя пальцами, чтобы при помощи давно отточенного им магического заклинания перенести свой разум в далекое прошлое. Причем, именно в тот самый день и момент, когда он только надумал второпях привести к себе домой этот назревающий источник проблем, с его неведомым прошлым. А именно, Мерлина! И чтобы разобраться, наконец, в последовательности уже решенных им когда-то дел (в бесконечной череде невероятно сложных для их обычной будничной жизни сюрпризов), решил просмотреть давно ушедшую в прошлое неразбериху тех лет еще раз.
– "Естественно, более тщательно", – между делом поразмышлял Мазарин. – "Со всеми деталями. И не пропуская при этом ни одной самой незначительной мелочи".
Правда, в последний момент он с неудовольствием вспомнил о том, что решение его текущих неурядиц на речке, в конечном итоге, пока не закончено, и остановил начатый было процесс переноса. Но затем пришел к еще одному закономерному выводу. Что его тело и без него разберется с рутинной задачей поиска дрожащих от холода и паники зайцев.
– "То есть, поиска дрожащих от панического непонимания происходящего учеников", – поправил сам себя Мазарин напоследок, прежде чем его разум, наконец, оказался в том самом прошлом, о котором он только что вспомнил.
И надо отметить, именно туда его мыслительная проекция в тот же миг и перенеслась. После чего, как говорится, по-отечески наблюдая за событиями того памятного дня, словно только что все это увидел в реальности, Мазарин невольно поразился последствиям, к которым они привели его, как учителя, в будущем.
В этом, конечно же, не было ничего удивительного, между делом поразмышлял Мазарин, в колебаниях вспомнив кое-какие весьма непростые подробности, к тому времени давно уже сложившейся в их незатейливой жизни невероятной истории. И даже напротив. Если разобраться, конечно же! Ведь на самом-то деле тот день, как это, кстати, и случалось обычно в начале всех стандартных, и далеко не сказочных дней, уже изначально не предвещал никаких трудностей для его огромного учительского опыта. А в каком-то смысле, можно даже сказать, вселял надежду на превосходные результаты в дальнейшем. Да к тому же сулил невероятные перспективы на дела Мерлина в будущем.
Что, понятное дело, как и все остальное, являлось весьма неоспоримым стимулом для развития его магических умений, и соответствующих практических навыков в будущем.
Но, увы, насколько Мазарин убедился некоторое время спустя, так ему из-за нехватки нужных выводов представлялось только в самом начале. И увы, как опять-таки сам же Мазарин и убедился, так же некоторое время спустя, в конечном итоге ему, как наставнику, так и не удалось кое-какие изрядно непростые несостыковки тех давних, и явно несколько сомнительных лет, хоть как-то исправить в дальнейшем.
Как бы там ни было (насколько, опять-таки, Мазарин уже теперь вспоминал), в тот самый памятный день к его дому они с Мерлином добрались уже затемно. Поэтому он сразу же уложил Мерлина спать, показав ему место в общей комнате учеников. После чего, само собой, весьма довольный своим спонтанным решением, неспешно удалился к себе в кабинет. Чтобы, как говорится: "наивернейшим образом осмыслить события только что пошедшего дня. А между делом, конечно же, хотя бы попытаться успеть отдохнуть до рассвета".
И только на утро, как он обычно и делал всегда и с любым поступившим к нему под присмотр новичком, Мазарин подождал, когда детвора наконец-то проснется, и произнес заклинание невидимости. Чтобы для начала в незримом для человеческого глаза облике перенести свое тело в комнату учеников, и еще там на практике выяснить, как они примут Мерлина, пока его самого нет поблизости.
Дело было в том (насколько Мазарин, само собой, сам для себя представлял дальнейшие этапы профессионального развития Мерлина), что в столь крохотном коллективе подростков, именно это было самое важное. В конце концов, они должны были действовать сообща, помогая друг другу, а не строя друг другу козни и пакости. А из этого следовало только одно (насколько, опять-таки, сам же Мазарин для себя представлял), что исходя из того, как они поведут себя без присутствия взрослого, он уже заранее смог бы узнать, у кого темные души и помыслы, чтобы отсеять всех неугодных в дальнейшем.
Загвоздка была, в общем-то, совершенно в другом, с некоторым неудовольствием поразмышлял Мазарин, в колебаниях вспомнив кое-какие изрядно непростые подробности к тому времени давно уже сложившейся в их незатейливой жизни невероятной истории. Что точно такого же отношения к себе требовали и остальные его подопечные, которых он в свое время взялся обучить азам высшей магии. И вовсе не потому, что они были бездарны, а только лишь потому, что они были сироты. По сути, только это имело значение!
С другой стороны (на всякий случай поправил сам себя Мазарин, с легкой иронией улыбнувшись при этом), нельзя было не признавать того факта, что вовсе не другие проблемы кого-либо из его подопечных являлись главной причиной всех бед его воспитания Мерлина в прошлом. И только сам Мерлин, если разобраться, и находил для себя такие неразрешимые для жизни вопросы, с довольно странными способами для их исполнения.
В любом случае, как Мазарин и подозревал, первыми к Мерлину подошли Герда и Кай.
В чем, понятное дело, и не было ничего удивительного. В конце концов, эти двое самыми первыми оказались у него под опекой, и были самыми первыми его учениками. И что было вполне объяснимо, с самого начала являлись дружной неразлучной парочкой, которая все делала вместе. Поэтому Мазарин и не удивился их слаженным действиям, когда они взяли инициативу разговора на себя.
За ними, как само собой разумеющееся, подошел Василиск. А затем и прелестная "леди Годива". Как их всех Мазарин, шутя, окрестил.
И именно с такого вот, вполне обычного для их жизни момента, на самом-то деле, и начиналось когда-то профессиональное обучение Мерлина.
Надо для порядка отметить такой примечательный факт, что в этом маленьком коллективе подростков, именно Герда была заводилой. Сильная и самостоятельная, бесстрашная, и в то же время весьма рассудительная. А еще самоотверженная, сообразительная, не по годам взрослая в выводах, и.…
Словом, насколько припоминал Мазарин, она всегда была готова прийти на помощь любому, кто бы ни попросил ее помощи, и никогда и ничего не делала попусту. А если уж быть до конца откровенным, невольно улыбнулся Мазарин своим давним сравнениям, она с самого начала приема напоминала ему его дочь. Которой у него, увы, пока не было! По крайней мере, такой она ему представлялась, и именно такой она и была. И именно она, как и ожидал Мазарин, заговорила с Мерлином первой.
– Ты откуда? – прямо с ходу спросила Герда, жизнерадостно посмотрев на одевающегося, полусонного Мерлина.
– Из деревни, – нехотя ответил тот, явно не желая оборачиваться.
– Вообще-то, мы все не из города, – пошутил, подошедший вслед за Гердой Кай. – Но это не точный ответ.
– Ну и что из того? – не понял его вывода Мерлин.
Наконец обернувшись, он с нескрываемым неудовольствием посмотрел на окружившую его детвору, и напоказ непонимающе развел руками.
– Из каких ты мест? – уточнил Кай, глядя на появившегося в их небольшом, но по-настоящему дружном коллективе новичка, так же напоказ свойским, все понимающим взглядом.
Мерлин отстранено пожал плечами, но на этот раз отвечать уже не захотел.
– Ладно, – не по-детски серьезно хмурясь, сделала вывод Герда. Не дожидаясь ответа, насколько ее желание понимал Мазарин, она решила просто как можно скорее продолжать разговор, чтобы прервать слишком уж некстати возникшую неловкую паузу. – Родители есть? Хотя бы это ты можешь нам сказать?
– Нет, и не хочу об этом даже думать, – нетерпеливо отмахнулся от их расспросов Мерлин, и наконец, замолчал.
Герда пристально посмотрела на его отсутствующий, определенно несколько излишне замкнутый взгляд, и в колебаниях согласно кивнула.
– Ну, ладно, бывает, – неожиданно мягко улыбнулась она, снова сделав для себя не по годам взрослый, рассудительный вывод. – Мы все тут, если разобраться, сироты. А девушка у тебя, надеюсь, уже есть?
– А мне-то, откуда знать? – не подумав, выпалил Мерлин, и тут же покраснел, осознав, что все-таки допустил перед своими новыми знакомыми такую нежелательную для первого дня встречи промашку.
– Ты этого не знаешь? – удивилась его ответу Герда. – Но у нас у всех тут есть пара. У меня, например, Кай. У Василиска девчонка из дома напротив, где он когда-то жил, пока не попал в нашу школу. И которая, по правде сказать, однажды наложит на него каким-то волшебным зельем заклятье. Именно после этого он превратится в царя василисков, взглядом обращающим в камень своих врагов. А у леди Годивы в будущем. В месте, которое она уже выбрала, но нам не говорит где. Говорит только одно, что это какое-то королевство, где ее муж знатный вельможа тиран. Кстати сказать, бесконечно повышающий налоги своим верноподданным.
– Вельможа тиран? – не понял ее необычной истории Мерлин. – Бесконечно повышающий налоги своим верноподданным? А это еще что значит, по-твоему?
– Понятия не имею, – нетерпеливо отмахнулась от его вопроса Герда, и как ни в чем не бывало продолжила. – Знаю только одно. Она вообще не уточняет, что это значит, словно чего-то стесняется. Но это, если разобраться, не важно. А у тебя, может быть, тоже в будущем есть? Просто ты нам об этом не говоришь?
– В будущем? – сбитый с толку Мерлин невольно моргнул, но тут же взял себя в руки, и попытался сделать вид, как будто так все и было на самом деле. – Конечно же, есть. Просто я в ее местах пока не был.
– Понятно, – Герда снова с отменным для ее небольшого опыта жизни пониманием дела кивнула. – В будущем, на самом-то деле, хорошо. Ведь будущее, если разобраться, всегда начинается уже в настоящем!
Надо отметить, что запомнилось Мазарину в тот самый памятный день особенно ярко, с превеликим терпением дослушав их разговор, он точно так же как и Герда согласно кивнул головой. Просто так, невольно поражаясь тому, что никто из присутствующих почему-то не обратил внимания на очевидную выдумку Мерлина. Как будто ничего такого необычного и не случилось в реальности. Да и Мерлин при этом даже глазом не моргнул. Всего лишь сочинил свою нереальную байку на ходу, и все тут. Даже не покраснел после своих слов, глядя в доверчивые глаза стоявших напротив него новых знакомых. Но, что было для всех не менее характерно в тот самый памятный день, даже эти его, так сказать, "новые знакомые", как ни странно, приняли его историю, как само собой разумеющееся. Причем, нисколько не позаботившись о том, чтобы проверить, существует ли она где-либо в реальности.
Но это было не так уж и страшно, решил тогда же для себя Мазарин, в некоторых сомнениях положившись в первую очередь на свой огромный учительский опыт. Ведь сказка была его целью, а не самообманом. По крайней мере, на данный момент! А значит, в каком-то смысле, все было в порядке.
– "Если, конечно, как следует проследить за его выдумками в будущем, например"! – на всякий случай поправил сам себя Мазарин, невольно улыбнувшись при этом.
Вот только, насколько он сам же и убедился некоторое время спустя, так ему из-за нехватки нужных выводов представлялось только в самом начале. Однако в конечном итоге ему, как наставнику (как он, понятное дело, выяснил уже только потом), было бы лучше самому проследить за вероятными последствиями этого самого будущего. И при этом, кенечно же, использовать весь свой имеющийся на тот момент огромный жизненный потенциал, накопленный им за многие годы профессиональный учительский опыт.… ну и, естественно, применить для предстоящего дела любые известные ему на подобную тему бытовые колдовские способности.
Как бы там ни было, прислушиваясь к разговору своей детворы, Мазарин уяснил для себя в тот самый памятный день кое-что действительно важное. Причем, в первую очередь то, что Мерлина все приняли в его доме как своего. Так что, никаких-таких особо сложных проблем с учениками, к счастью, с первого же дня не возникло. После чего, вполне удовлетворенный таким наблюдением, неспешно вернулся к разговору болтающей между собой детворы, умиротворенно наблюдая за их наивными, и можно даже сказать, несколько поспешными подростковыми выводами.
– Это хорошо, что у тебя тоже будет пара, – в то же мгновение услышал он еще один не по годам взрослый, рассудительный вывод Герды, и невольно улыбнулся ее неожиданно смелым, подростковым сравнениям. – Как правило, одиночки становятся несколько странными, и вдали от людей постоянно сочиняют о жизни всякие несусветные небылицы.
Мазарин, поразмыслив, и на этот раз молча кивнул (чтобы его присутствия в комнате в этот момент никто не услышал, конечно же), невольно соглашаясь с ее необычно точными, житейскими выводами. В конце концов, он и сам с этим столкнулся когда-то, пока не собрал у себя этих вот шалунов. Но когда он так сделал впоследствии, в его жизни действительно все пошло своим чередом, и никаких-таких особо сложных проблем с одиночеством, у него потом в делах больше не было.
– Почему ты так думаешь? – услышал он еще один вопрос Герды, и попытался снова сосредоточиться на разговоре.
Но, впрочем, напрасно. Детвора к этому времени уже просто беззаботно болтала, обсуждая между собой всякие свои подростковые глупости, и судя по тому, что он слышал, строя совершенно нереальнейшие планы на будущее. А затем вдруг притихла.
Мазарин, конечно, не сразу разобрал, что случилось, но едва осознав, что у них попросту закончились обычные подростковые темы для разговоров, решил побыстрее занять всех своих подопечных каким-нибудь стоящим делом. Само собой, чтобы детвора не слишком расслабилась. Для чего и напомнил присутствующим о начале привычных для всех в этом доме каждодневных школьных занятий. И в первую очередь тем, что заставил колокольчик над дверью возвестить всем о том, что им всем пора, наконец-то, собираться к учебе.
Что и следовало ожидать, детвора сразу же насторожилась.
– Что это такое? – удивленно поинтересовался Мерлин, с любопытством разглядывая странный, школьный звонок.
Выполненный в виде сидящей на дверном косяке неприятной по своему исполнению серо-зеленой, бородавчатой болотной лягушки, он словно живой посмотрел на него. А уже через мгновение, для пущей убедительности еще раз возвестив всем присутствующим о начале обычных для этого времени суток ежедневных, учебных занятий, с невозмутимым видом замер на месте.
– Это наш школьный звонок, – как само собой разумеющееся ответила Герда. – И насколько я понимаю, он тебе явно чем-то кажется странным.
– Это ваш школьный звонок? – недоуменно нахмурился Мерлин. – Я хотел сказать, с чего ты взяла, что он мне кажется странным? Просто мне не понятно другое. Лучше объясни, например, для чего он вам нужен?
– На самом-то деле, он каждый день нам сообщает о том, что впереди всех ожидает масса занудных, учебных занятий, – все так же само собой разумеющимся тоном ответила Герда. – Или просто предупреждает присутствующих, если учитель вдруг решит заглянуть к нам сюда с каким-нибудь очередным своим, "великим" учительским делом.
– Вот как? Странные у вас тут места, – сделал, помолчав, вывод Мерлин, определенно не понимая, что происходит. – Пока во всем разберешься, только еще больше запутаешься.
– А вот в этом ты прав. Если разобраться, конечно же, – охотно согласилась с ним Герда, и как ни в чем не бывало подвела итог их дискуссии. – А раз этот вопрос мы решили, давай наконец-то, как все собираться к учебе.
Все так же с изрядным терпением выждав момент, когда детвора наконец-то завершит разговор, Мазарин уже в третий раз за день молча кивнул головой, невольно поражаясь их откровенному шутливому тону. Но осуждать никого за такие непредсказуемые, и в чем-то даже несколько острые темы не стал.
Возможно, конечно, сказал бы так кто-то другой (на всякий случай поприкидывал он, между делом пытаясь представить себе последствия такой непростой ситуации), он бы на него рассердился, наверное. Но они были его учениками. А кроме того, нуждающимися в его опыте жизни детьми, подопечными! Поэтому он и прощал им кое-что из того, что для других бы посчитал просто недозволительным.
В любом случае, решив для себя уже последний на это утро отвлеченный вопрос, и тут же закрыв его, в это же самое конкретное утро, как совсем несущественный, Мазарин уверенно настроил свой разум на предстоящем уроке, и отточенным действием магии перенес свое тело из спальной комнаты юношей в коридор. Где и принял уже зримый для человеческого глаза облик. После чего, как ни в чем не бывало, открыл массивную дубовую дверь, и словно ничего такого не услышал до этого, с невозмутимым видом перешагнул через порог, готовясь к серьезному разговору со своими учениками.
Глава 3
Первый урок Мерлина
– Итак, детвора, – прямо с ходу возвестил Мазарин, уже привычно для всех в этом доме начав свой традиционный урок с самого главного. А именно, с наглядного сотворения чар при создании магической точки под пространственного переноса в материальной реальности. Само собой, чтобы в нужный момент мгновенно переместить всех своих подопечных в надлежащее место. – Быстро готовьтесь, и берите с собой свои магические книги. Сегодня мы как обычно отправляемся в те места, где ка