Спустившись по ступеням Башни, он вышел в передний двор. У стены расположилось полдюжины гвардейцев, которые охраняли ворота, подъемную решетку и дозорные Башни со стороны главного подхода к крепости. При его приближении они вытянулись по стойке «смирно». Поговорив с офицером, командовавшим караулом, Каэрид Лок удостоверился, что все в порядке, и отправился дальше. Пока он пересекал открытый двор, ночную тишину нарушил очередной раскат грома. Эльф взглянул на юг в поисках молнии, вызвавшей его, но ничего не увидел и решил, что она уже успела погаснуть. Он чувствовал смутное беспокойство, хотя и не больше, чем в любую другую ночь, однако был настороже, как, впрочем, и всегда при выполнении служебных обязанностей. Иногда Каэриду начинало казаться, что он слишком засиделся в Параноре, но он отлично справлялся со своей работой и знал, что, как никто другой, годится для нее. Он гордился своими солдатами: все гвардейцы, несущие сейчас службу, были отобраны и подготовлены им лично. Крепкая, надежная связка. Капитан знал, что на них можно положиться. Но годы шли, не делая его моложе и притупляя чувства, дававшие ему эту уверенность. А теперь еще Бреман принес известия о падении Северной Земли и слухи о Чародее‑Владыке. Эльф чувствовал в воздухе запах беды, нависшей над Четырьмя Землями. Что‑то страшное надвигалось на них, грозя смести друидов со своего пути, и Каэрид Лок сомневался, удастся ли ему распознать опасность, пока не будет слишком поздно.
Он прошел по переходу в глубине двора и спустился в коридор, ведущий к северной стене и расположенным в ней воротам. У крепости было четверо ворот, одни с каждой стороны. Кроме того, имелось несколько дверей поменьше, хитроумно скрытых от постороннего глаза. Конечно, если искать очень внимательно, их можно было обнаружить, но разве что при хорошем освещении да пройдя вплотную к стене, а этого не допустила бы стража. Тем не менее от захода солнца до рассвета Каэрид на всякий случай держал около каждой двери по часовому. Сейчас, направляясь по извилистому коридору к западным воротам, которые находились на расстоянии пятидесяти ярдов, он уже миновал двоих из них. Каждый из гвардейцев приветствовал его, коротко отдавая честь. «Мы начеку и готовы к неожиданностям», – говорил этот жест. Проходя мимо, Каэрид отвечал одобрительным кивком.
|
|
И все же, когда оба часовых скрылись из виду, он обеспокоенно нахмурился. Стражник у первой двери – тролль из Кершальта – старый опытный служака, однако второй – молодой эльф – был новичком. Каэрид предпочитал не предоставлять новобранцев самим себе и мысленно взял на заметку исправить это недоразумение в следующий раз.
Он настолько погрузился в свои размышления, что, проходя мимо задней лестницы, которая вела в спальни друидов, не заметил трех крадущихся теней.
Трое мужчин, тесно прижавшись к каменной стене, переждали, пока капитан Гвардии друидов, погруженный в свои размышления, пройдет мимо, и двинулись дальше. Все они были друидами, все прослужили Великому Кругу более десяти лет, но в душе каждого горела фанатичная вера в то, что он рожден для величия. Соблюдая принятые друидами обеты и правила, подчиняясь их диктату, они тем не менее считали их глупыми и бессмысленными. Жизнь для них не имела смысла без власти, без личной выгоды. Для чего заниматься научными изысканиями, если их нельзя применить на практике? Какой смысл раскапывать все эти магические тайны, если их действие никогда не будет опробовано? Все эти вопросы они задавали себе сначала каждый порознь и потом все вместе, решив осуществить то, во что верили. Конечно, они были не одиноки в своей неудовлетворенности. Но никто не обладал столь фанатичной одержимостью, присущей этим троим, обреченным на гибельное падение.
|
|
Их участь была предрешена. Чародей‑Владыка давно уже наблюдал за ними, вынашивая планы мести друидам. Случайно обнаружив их, он подчинил себе эти порочные души. Мало‑помалу он покорил их так же, как покорил тех, кто триста пятьдесят лет назад ушел за ним из Башни Мудрых. Такие люди существовали всегда, живя в ожидании, что их призовут, что ими воспользуются. Брона подбирался к ним тайком, поначалу не выдавая себя, позволяя лишь слушать свой голос, который звучал так, словно все это говорили они сами, раскрывая перед ними новые возможности, давая почувствовать запах власти, искушение магией. Он позволил им приковать себя к нему собственными руками, давая им самим отодвинуть засовы желаний и алчности, принять добровольное рабство через все возрастающее пристрастие к ложным мечтам и идолам.
И вот теперь они на цыпочках шли по коридорам Паранора, движимые темными замыслами, готовые сделать то, что погубит их. Они крались к той двери, где на страже стоял молодой эльф. Они держались в тени, куда не доходил свет факелов, используя маленькие колдовские приемы, которым обучил их хозяин (о сладкий вкус могущества!), чтобы укрыться от глаз молодого гвардейца.
|
|
Выждав удобный момент, они набросились на него. Один сильно ударил эльфа по голове, и тот, бесчувственный, осел на пол. Двое других отперли один за другим замки, запиравшие каменную дверь, поспешно сдвинули тяжелую железную решетку, потом сняли со своего места огромную балку и, наконец, отодвинули саму дверь. Паранор оказался открытым навстречу ночи и тем, кто ждал снаружи.
Когда первая из этих тварей вылетела на свет, друиды в ужасе попятились. Это был Слуга Черепа, огромный и сгорбленный, в черном плаще, из‑под которого торчали когтистые лапы. Весь из острых углов и плоскостей, громадный и могучий, он заполнил собой коридор и, казалось, выпил весь воздух. Сверкнув красными глазами на троицу, что в страхе замерла перед ним, он грубо отпихнул их с дороги кожистыми крыльями и, с довольным шипением схватив молодого эльфа, разорвал ему горло и отбросил в сторону. Друиды содрогнулись, когда из раны на них брызнула кровь жертвы.
Слуга Черепа сделал знак собратьям, дожидавшимся в темноте, и в открытую дверь хлынули прочие твари. Зубастые и когтистые чудища, кривые и шишковатые, с торчащими клочьями темной шерсти, вооруженные и готовые напасть, быстро шныряя глазами и стараясь не нарушать тишины, одно за другим проникали внутрь. Некоторые когда‑то были троллями. Другие бестии явились из мира иного и не имели ничего общего с людьми. Все они с захода солнца ждали в темноте возле наружных стен, где их невозможно было разглядеть с крепостных бастионов. Они скрывались там, зная, что этим троим предателям, трусливо дрожавшим перед ними, хозяин приказал открыть доступ в Башню.
Теперь они проникли в крепость и жаждали начать обещанную им кровавую трапезу.
Слуга Черепа послал одного из своих приспешников назад в ночь, чтобы он позвал остальных. В лесу, ожидая сигнала к наступлению, пряталось несколько сотен тварей. Со стен крепости заметили, как они выходят из‑за деревьев, но сигнал тревоги прозвучал слишком поздно. К тому времени, когда защитникам Паранора удалось бы добраться до них, они уже были в Башне.
Слуга Черепа устремился в зал. Он не обращал внимания на троих друидов, они ничего для него не значили. Судьбу их решит хозяин. Крылатого охотника интересовала предстоящая бойня.
Нападавшие разделились на маленькие группки. Одни бросились по лестницам в спальни друидов. Другие свернули в запасной коридор, который вел в глубь Башни. Большинство следом за Слугой Черепа двинулись по проходу, ведущему к главным воротам.
Вскоре тишину ночи нарушили крики.
Когда прозвучал сигнал тревоги, Каэрид Лок бросился от северных ворот во двор. Сначала раздались крики, и лишь следом за ними послышался призыв боевого горна. Капитан Гвардии друидов сразу все понял. Сбылось предсказание Бремана. Чародей‑Владыка пришел в Паранор. От этой мысли леденящий ужас пробрал его до костей. На бегу он скликал своих гвардейцев, надеясь, что еще не все потеряно. Они вбежали в нижний коридор Башни, который вел к двери, открытой предателями‑друидами, и, повернув за угол, обнаружили, что проход перед ними забит черными уродливыми тенями, которые, корчась и извиваясь, лезли из ночной тьмы.
«Их слишком много», – мгновенно сообразил Каэрид. Он быстро отвел своих людей назад, но чудища заметили их и бросились в погоню. Гвардейцы покинули нижний этаж и побежали вверх по ступеням на следующий, закрывая за собой двери и опуская решетки, чтобы отрезать нападавших. Это была отчаянная игра, но ничего иного Каэрид Лок не мог предпринять.
Гвардейцам удалось перекрыть все входы на следующий этаж и подойти к главной лестнице. Здесь оказалось пятьдесят сильных, подготовленных бойцов, но этого было мало. Каэрид послал нескольких гвардейцев разбудить друидов и попросить их о помощи. Кое‑кто из стариков разбирался в магии, а чтобы выжить, нужна была вся сила, которую они смогут привлечь. Он четко отдавал приказы своим людям, а мысли лихорадочно прыгали. Дверь не взломана. Значит, совершено предательство. Каэрид поклялся, что найдет виновных и сам разберется с ними.
На верхней площадке главной лестницы гвардейцы остановились. Эльфы, дворфы, тролли, один или два гнома – они выстроились плечом к плечу, готовые к бою, объединенные общей решимостью. Посередине, впереди их сомкнутых рядов, стоял Каэрид Лок с мечом наготове. Он не пытался обмануть себя. Лучшее, что они могли сделать, – это попытаться задержать нападавших, но в конечном итоге их ждало поражение. Он обдумывал, что предпринять дальше. Наружные стены уже потеряны. Внутренние помещения Башни на данный момент в их руках, входы заперты, люди готовы защищать их. Однако все эти усилия в лучшем случае лишь ненадолго сдержат врага. Существовало слишком много способов проникнуть внутрь этих стен – можно прорваться через двери, можно воспользоваться подземными ходами. Гвардия друидов долго не удержит их. Рано или поздно нападающие обязательно проникнут сюда, а когда это произойдет, думать придется лишь о том, чтобы спасти свои жизни.
Атака под командованием Слуги Черепа началась. По ступеням карабкались безобразные чудища – сплошной клубок зубов, когтей и оружия. Каэрид повел гвардию в контратаку, и закипела битва. Чудища предпринимали все новые и новые попытки завладеть Башней, а Гвардия друидов отбрасывала их назад. К этому времени уже половина оборонявшихся погибла, а заменить их было некем.
Каэрид Лок в отчаянии оглядывался по сторонам. Где же друиды? Почему не спешат на сигнал тревоги?
Чудища пошли в атаку в третий раз – ощетинившийся сгусток уродливых тел. Их конечности сокрушали все вокруг, словно крылья мельниц, из разинутых пастей вырывались крик, визг, шипение. Гвардейцы контратаковали еще раз, врезавшись в скопище чудищ, и оттеснили их с лестницы, оставив половину оставшихся бойцов бездыханными на скользких от крови ступенях. В полном отчаянии Казрид послал еще одного человека за помощью, может, ему удастся найти хоть кого‑нибудь. В последний момент он схватил его за ворот и с силой притянул к себе.
– Найди друидов и скажи им, чтобы спасались, пока еще есть время! – шепнул он так, чтобы другие не могли услышать. – Скажи, что Паранор пал! Беги быстрей, скажи им это! А потом спасайся сам!
Гонец побледнел и, не сказав ни слова, бросился прочь.
В полумраке, царившем внизу, монстры готовили очередной штурм. И тут сверху, оттуда, где находились спальни друидов, донесся пронзительный крик.
Каэрид почувствовал, как у него оборвалось сердце.
«Все кончено», – подумал он, не столько испуганный или убитый горем, сколько раздосадованный.
Несколько секунд спустя слуги Чародея‑Владыки вновь ринулись вверх по лестнице. Каэрид Лок и остатки гвардии встретили их с мечами в руках.
Однако на этот раз защитников Паранора было чересчур мало…
Кахл Рис спал в библиотеке, когда его разбудили звуки начавшейся атаки. Накануне он заработался допоздна, составляя каталог отчетов о погоде и о ее влиянии на крестьянские урожаи за последние пять лет. Утомившись, он заснул прямо за письменным столом. Кахл очнулся ото сна, услышав крики раненых, лязг оружия и топот сапог. Приподняв поседевшую голову, он недоуменно посмотрел вокруг, потом встал и, через минуту окончательно придя в себя, вышел в коридор.
Теперь крики стали громкие. В коридор вбежали несколько гвардейцев.
«На Башню Мудрых совершено нападение», – догадался Кахл Рис.
Друиды остались глухи к предостережениям Бремана, и теперь пришло время платить за свою недальновидность. Кахл поразился тому, насколько точно Бреман предвидел все, что теперь происходило. Хранитель библиотеки уже понял, что не доживет до рассвета.
И все‑таки Кахл Рис медлил, не желая даже теперь признавать очевидное. Сейчас в зале, где он стоял, никого не было, шум боя доносился откуда‑то снизу. Он собрался было спуститься, чтобы получше разузнать, что происходит, но пока он раздумывал, со стороны задней лестницы появились неясно очерченные фигуры.
Приглядевшись, друид разглядел безобразных черных тварей, невиданных существ, монстров из самых жутких ночных кошмаров. Дыхание у него сперло.
Кахл Рис шагнул в библиотеку и запер дверь. Несколько мгновений он оставался на месте, не в силах двинуться. Перед его мысленным взором стремительно промчались те первые дни в Параноре, когда он только начинал учиться искусству друида, вспомнилось, как позже пребывал в должности переписчика, неустанно собирая и систематизируя рукописи, сохранившиеся со времен старого мира и волшебного царства. Как много всего произошло за его жизнь. Он сокрушенно покачал головой. Неужели все пролетело так быстро?
Визг раздался совсем близко, теперь он донесся прямо из‑за двери, из зала, куда пробрались монстры. Времени оставалось совсем мало.
Он быстро открыл ящик стола и вынул обтянутую кожей шкатулку, в которую положил порошок, врученный ему Бреманом. Наверное, ему следовало уйти вместе со старым другом. Наверное, он мог бы спастись, если бы воспользовался его предложением. Но поступи он так, кто защитил бы летописи друидов? На кого еще мог положиться Бреман? Место Кахла Риса было здесь. Он слишком мало знал об окружающем мире, слишком давно покинул его и никому не был нужен вне этих стен. Здесь он, по крайней мере, мог еще послужить своему делу.
Старик подошел к книжному шкафу, служившему одновременно и потайной дверью в хранилище летописей друидов, и открыл защелку. Потом вошел в комнату и огляделся. Полки вдоль стен были заполнены огромными фолиантами в кожаных переплетах. Они стояли ряд за рядом – вместилища знаний, собранных друидами со времени основания Великого Круга. Часть собранных на страницах этих книг сведений была расшифрована, а часть все еще оставалась загадкой. Многие записи были старательно выведены рукой самого Кахла, слово за словом, строка за строкой в течение более сорока лет. Эти записи составляли особую гордость старика, венец труда всей его жизни.
Кахл подошел к ближнему ряду полок, глубоко вздохнул и открыл кожаную шкатулку. Он относился с недоверием ко всякой магии, однако выбора не было. Кроме того, Бреман никогда его не подводил. Их обоих беспокоила сохранность летописей. Эти тома должны пережить Кахла. Они должны пережить всех.
Взяв большую горсть сверкающего серебристого порошка, наполнявшего шкатулку, старик посыпал ею книги. Внезапно вся стена, вдоль которой они стояли, затрепетала, словно мираж во время летнего зноя. После минутных колебаний Кахл бросил еще пригоршню пыли. Полки с книгами исчезли. Он быстро двинулся вдоль полок, посыпая остальные тома летописей и изумленно наблюдая, как они постепенно исчезают.
Через некоторое время от летописей друидов не осталось и следа – только четыре голые стены и длинный стол для чтения посредине комнаты.
Кахл Рис удовлетворенно покачал головой. Теперь история в безопасности. Даже если комнату откроют, ее содержимое останется невидимым. Большего он не мог и желать.
Старик вышел из комнаты, внезапно почувствовав себя очень усталым. Он слышал, как когтистые лапы скребли дверь в библиотеку в попытке открыть ее. Кахл аккуратно затворил потайную дверь и запер ее. Он сунул почти пустую шкатулку в карман своего одеяния, подошел к столу и остановился. У него не было оружия. Ему некуда было бежать. Оставалось только ждать.
Снаружи в дверь ломились грузные тела, еще секунда–и она с треском распахнулась, ударившись о стену. В комнату ворвались три горбатые твари с красными узкими глазами, вспыхнувшими злобой при виде старика. Он, не дрогнув, наблюдал за их приближением.
Тот, что был ближе всех, держал короткое копье. Поведение стоящего перед ним человека разъярило монстра, и, подойдя к Кахлу, он всадил копье в грудь старика. Друид умер мгновенно.
Побоище в Параноре закончилось. Всех уцелевших гвардейцев переловили и перебили, оставшихся в живых друидов вытащили из щелей, где они скрывались, и согнали в зал заседаний Великого Круга. Здесь, под охраной монстров, стоя на коленях, они дожидались решения своей участи. Плененного Атабаску привели к Слуге Черепа. Тварь, посмотрев на величественного седовласого предводителя друидов, велела ему опуститься на колени и поклониться ей как хозяину. Когда же Атабаска, который даже в поражении держался с гордым презрением, отказался, тварь схватила его за шею и, взглянув в его испуганные глаза, выжгла их своим огненным взором.
В то время как Атабаска в мучениях корчился на каменном полу, на зал заседаний вдруг опустилась странная зловещая тишина. Шипение тварей, скрежет когтей и скрип зубов мгновенно стихли. Все взоры устремились на главный вход в зал, на двустворчатые двери, которые вдруг сорвались с петель и разлетелись в щепки.
Туда, в разбитый проем, спустилась тьма. Ширясь, разрастаясь, она медленно принимала очертания высокой фигуры. Фигура не стояла на полу, подобно обычному человеку, а парила в воздухе. С ее появлением в зале пахнуло холодом, леденящий ужас до самых костей пробрал пленных друидов. Один за другим их стражники рухнули на колени, их головы склонились, губы зашевелились, твердя одно слово:
– Хозяин, хозяин…
Чародей‑Владыка с явным удовлетворением посмотрел сверху вниз на поверженных друидов. Теперь они в его власти. Паранор принадлежит ему. Наконец‑то час мести пробил.
Он дал знак своим приспешникам подняться, потом протянул руку, закутанную в плащ, к Атабаске. Невидимые путы подняли обессилевшего от боли, ослепленного предводителя друидов. Крича от ужаса, он повис в воздухе над остальными друидами. Чародей‑Владыка повел рукой, будто повернул что‑то, и Атабаска сделался неподвижен. Еще одно движение бестелесной фигуры – и он закричал страшным надтреснутым голосом:
– Хозяин, хозяин, хозяин!..
Друиды, толпившиеся вокруг него, отвернулись в сторону, сгорая от стыда и ярости. Отвратительные приспешники Чародея‑Владыки одобрительно зашипели и подняли вверх свои когтистые лапы.
Потом Чародей‑Владыка кивнул, и Слуга Черепа с чудовищной ловкостью вырвал живое сердце из груди Атабаски. В тот миг, когда его грудь разверзлась, предводитель друидов с воплем запрокинул голову, потом она поникла, и он испустил дух.
В течение нескольких долгих минут Чародей‑Владыка продолжал держать его тело над толпой, как разорванную куклу. Кровь ручьем стекала вниз. Он мотал его из стороны в сторону, вперед‑назад и наконец бросил истерзанное месиво из плоти и крови на каменный пол.
Потом он приказал увести всех пленных друидов из зала, загнать их, как стадо скота, в один из самых потаенных и глубоких подвалов Паранора и замуровать заживо.
Когда последний крик замер в тишине, Чародей‑Владыка принялся шнырять по лестницам и коридорам Башни Мудрых в поисках летописей друидов. Он уничтожил друидов и теперь должен уничтожить их труды. Или попытаться извлечь из них сведения, которыми смог бы воспользоваться. Ему нужно было спешить, поскольку где‑то в глубине бездонной огненной ямы под Башней поднималось волнение – это магические силы просыпались в ответ на его присутствие. В собственных владениях Чародею‑Владыке подчинялось все. Здесь же, под крышей его злейших врагов, могла таиться угроза. Наконец он нашел библиотеку и, обшарив ее сверху донизу, обнаружил потайную комнату, но она оказалась пустой. Он догадался, что здесь не обошлось без магии, но так и не смог понять ее природы. От летописей друидов не осталось и следа.
Тем временем волнение в недрах ямы под Башней становилось все сильнее. С приходом Чародея‑Владыки высвободилась какая‑то сила, и теперь она поднималась, чтобы найти его. Уж не та ли это сила, что послана противостоять ему? Она не могла исходить от тех жалких друидов, которых он так легко одолел. Мертвецы не в состоянии вызвать эту силу. На это способен только тот единственный, кто недавно вторгся в его владения, на чей след напала одна из его тварей, – Бреман.
Чародей‑Владыка поспешно вернулся в зал заседаний. Теперь его беспокоило только одно: убраться из Паранора как можно скорее, здесь его цель достигнута. В зале его ожидали трое друидов‑предателей.
Вслух он не сказал им ни слова, этого они не стоили, заговорил с ними мысленно. Они раболепно распростерлись перед ним, словно овцы, глупые жалкие создания, возжелавшие стать чем‑то большим, чем могли.
– Хозяин! – заискивающими голосами хныкали они. – Мы служим только тебе!
«Кто из друидов покинул крепость, кроме Бремана?»
– Только трое, хозяин. Дворф Риска, эльф Тэй Трефенвид и девушка из Южной Земли Марет. «Они пошли с Бреманом?»
– Да, с Бреманом.
«Кто еще спасся?»
– Никто, хозяин. Ни один.
«Они вернутся. Услышат о падении Паранора и захотят сами убедиться во всем. Вы будете ждать их. Закончите то, что начал я. Потом станете такими же, как я».
– Да, хозяин, да!
«Встаньте!»
Они поспешно, с готовностью поднялись – убогие душонки и умишки, ждущие его приказаний. Однако у них не хватило бы сил исполнить то, что от них требовалось, они нуждались в его помощи. Чародей‑Владыка наслал на них свои магические чары, опутавшие их тончайшими, словно паутина, и прочными, как сталь, нитями, которые лишили их последних остатков человеческого облика.
Крики предателей гулким эхом отдавались в пустом зале, ноги и руки молотили воздух, головы болтались из стороны в сторону, а глаза вылезали из орбит.
Когда превращение окончилось, их уже нельзя было узнать. Такими он и оставил их и, вспомнив о своих приспешниках, преданно дожидавшихся, когда он наконец тронется обратно в Царство Черепа, покинул замок друидов и его обитателей – мертвых и умирающих.
ГЛАВА 7
На прощание Бреман протянул руку Риске, и дворф крепко пожал ее. Они стояли у входа в грот, в котором нашли убежище после того, как покинули Хейдисхорн с его призраками. Приближался поддень, дождь сменился мелкой моросью, а небо на западе, над темными вершинами Зубов Дракона, начало светлеть.
– Сдается мне, мы теперь не скоро увидимся, пути наши расходятся, – пробурчал Риска. – Неизвестно, как мы до сих пор ухитрялись оставаться друзьями. Сам не знаю, что нас связывает.
– Да просто у нас нет выбора, – предположил Тэй Трефенвид. – С другими у нас и вовсе нет ничего общего.
– Что верно, то верно. – Дворф невольно улыбнулся. – Ладно, это уж точно будет испытанием для нашей дружбы. Один – в Восточную Землю, другой – в Западную, потом еще невесть куда, и неизвестно, встретимся ли снова. – Он крепко стиснул руку Бремана. – Будь осторожен.
– Ты тоже, друг мой, – ответил старик.
– Тэй Трефенвид! – крикнул дворф через плечо, уже ступив на тропу. – Не забудь свое обещание! Собери эльфов и веди их на восток! Выступим вместе против Чародея‑Владыки! Мы будем рассчитывать на вас!
– Непременно. А пока прощай, Риска! – крикнул Тэй ему вслед.
Дворф махнул рукой и взвалил свои пожитки на плечи. Сбоку побрякивал широкий меч.
– Удачи тебе, эльфийский ушастик. Не зевай! Будь начеку!
Они постоянно подтрунивали друг над другом. Эльф и дворф – старые друзья, которым было так хорошо вместе. За их шутками, колкостями и перебранками скрывалась глубокая привязанность. Кинсон Равенлок, стоя в сторонке, наблюдал эту словесную пикировку и невольно пожалел, что не успел поближе познакомиться с ними. Но что делать, с этим придется подождать. Риска уже ушел, а с Тэем они расстанутся у входа в ущелье Кеннон, где им предстоит свернуть на север, в сторону Паранора, а эльфу – идти дальше на запад, в Арборлон. Житель приграничья покачал головой. Как, наверное, тяжело Бреману. Два года он не видел Риску и Тэя. Может быть, пройдет еще два, пока он встретит их снова.
Когда Риска исчез из виду, Бреман повел свой поредевший отряд вдоль подножия скал и северного берега Мермидона на запад, тем же путем, каким они пришли сюда. Они шли до захода солнца и наконец разбили лагерь под сенью небольшого ольшаника, у затона, образовавшегося там, где Мермидон разветвлялся на западный и южный рукава. Небеса расчистились, и засияли звезды, отражаясь мириадами светящихся искр на гладкой поверхности воды. Усевшись на берегу, путники принялись за еду, глядя в ночную тьму. Говорили мало. Тэй предостерег Бремана, чтобы тот был осторожен в Параноре. Если видение, посланное ему, сбылось и замок друидов пал, есть все основания полагать, что Чародей‑Владыка и его приспешники еще там. А если и нет, он наверняка оставил там ловушку, чтобы заманить друидов, которым удалось спастись и которые будут столь глупы, чтобы вернуться. Эльф говорил об этом с легкой небрежностью, и Бреман улыбнулся ему в ответ. Кинсон заметил, что оба предпочли не обсуждать вероятность падения Паранора. Такой исход был горек для обоих, однако ни тот ни другой не стали выказывать своих чувств. Они словно сговорились не касаться прошлого. Теперь имело значение только будущее.
Бреман довольно долго, в мельчайших деталях обсуждал с Тэем видение, связанное с Черным эльфинитом. Кинсон не особенно прислушивался к их беседе и время от времени поглядывал на Марет. Интересно, о чем она думала теперь, зная о возможной гибели друидов в Параноре? Сознавала ли, насколько изменится ее роль в отряде после этого? Она почти ничего не говорила с того времени, как они вышли из Сланцевой долины, только наблюдала и слушала. «Так же, как я», – подумал Кинсон. Она чувствовала себя отчасти посторонней и еще не определила свое место. Она не была друидом, как другие, ничем не доказала свою надежность, и ее пока не воспринимали как равную. Кинсон изучал ее, стараясь оценить ее твердость, ее выносливость. Вскоре ей понадобится и то и другое.
Позже, когда девушка уже спала, Тэй растянулся неподалеку, а Бреман остался дежурить, Кинсон, выбравшись из‑под своего плаща, подошел к старику и сел рядом. Бреман, не сказав ни слова, продолжал смотреть в темноту. Кинсон устроился, скрестив перед собой длинные ноги. Ночь выдалась теплой, воздух благоухал будоражащим ароматом весенних цветов, молодой листвы и трав. С гор, шелестя ветками деревьев и волнуя воду в реке, дул легкий ветерок. Некоторое время двое мужчин сидели в тишине, прислушиваясь к ночным звукам и думая каждый о своем.
– Это очень рискованно – возвращаться туда, – наконец сказал Кинсон.
– Это необходимо, – возразил Бреман.
– Ты уверен, что Паранор пал, верно? Старик помолчал, сидя неподвижно, словно каменное изваяние, потом медленно кивнул.
– Но если так, то ты задумал опасное предприятие, – не унимался Кинсон. – Брона уже охотится за тобой. Возможно, ему известно о твоем визите в Паранор. Он наверняка будет ждать твоего возвращения.
Старик слегка повернул к своему молодому товарищу обветренное, потемневшее от солнца, изможденное годами борьбы и невзгод лицо.
– Я все это знаю, Кинсон. И тебе известно, что я знаю; так зачем мы спорим?
– Чтобы напомнить тебе об осторожности, – твердо заявил житель приграничья. – Видения обманчивы. Я им не слишком доверяю, и ты не должен. По крайней мере полностью.
– Полагаю, ты говоришь о видении Паранора? Кинсон кивнул.
– Башня Мудрых захвачена, друиды уничтожены. Казалось бы, все ясно. Но ощущение, будто тебя поджидает там какая‑то опасность, – вот в чем загадка. Если это верно, то все произойдет совсем не так, как ты предполагаешь.
Бреман пожал плечами:
– Да нет, не думаю. Впрочем, это и не важно. Мне надо воочию убедиться в том, что Паранор действительно пал, а еще я должен найти Эйлт Друин. Без медальона нам не одолеть Чародея‑Владыку. Видение ясно говорило об этом. Я имею в виду меч, Кинсон, меч, который мне предстоит выковать и в который я должен вдохнуть магическую силу – более мощную, чем магия Броны. Эйлт Друин – единственная из необходимых для этого вещей, которую мне показали, изображение медальона было ясно видно на рукояти меча. С него и надо начинать. Я должен отыскать медальон и понять, как его использовать.
С минуту Кинсон молча смотрел на него:
– У тебя уже есть план, верно?
– Только с чего начать, – улыбнулся старик. – Ты ведь меня знаешь, друг мой.
– Достаточно хорошо, чтобы догадаться, что именно ты задумал. – Кинсон вздохнул и перевел взгляд на реку. – Но от этого не легче убедить тебя быть осторожнее.
– Ну, не скажи.
Больше Кинсон спорить не стал, надеясь, что старик хоть немного прислушается к его предостережениям. Забавно, но теперь, на склоне дней, Бреман был гораздо более беспечным, чем его молодой товарищ. Кинсон провел жизнь в приграничных землях и твердо усвоил непреложную ИСТИНУ: любой неверный шаг может стоить жизни, и только знание, когда следует действовать, а когда – выжидать, сохранит тебя целым и невредимым. Бреман с гораздо большей легкостью бросал вызов судьбе. Кинсон подозревал, что все дело в магии. Он был более ловким и сильным, чем старик, обладал развитым инстинктом самосохранения, но Бреману помогала его магия, и она никогда не подводила. Только уверенность в том, что сверхъестественные силы защитят его друга, и давала Кинсону слабую надежду.