О СОЦИАЛЬНО-ПРАВОВЫХ АСПЕКТАХ БАНКРОТСТВА




ВОПРОСЫЧАСТНОГО ПРАВА И ЦИВИЛИСТИКИ

© 2001 г. О.А. Парягина

 

О СОЦИАЛЬНО-ПРАВОВЫХ АСПЕКТАХ БАНКРОТСТВА

 


В государствах, давно идущих по рыночному пути, банкротство – это явление естественное и широко распространенное. В США ежегодно около 800 тыс., а в ФРГ около 100 тыс. предприятий подвергаются процедуре банкротства.[1] Набирает обороты маховик банкротства и в современной России. По свидетельству руководителя Федеральной службы по финансовому оздоровлению и банкротству (ФСФО) Т. Трефиловой, в августе 2001 г. в российских арбитражных судах рассматривалось примерно 27 тыс. дел о банкротстве, из которых 11800 были возбуждены с начала года, а 23 тыс. дел находились в стадии конкурсного производства.[2]

Являясь рыночным инструментом оздоровления экономики, в социальном плане банкротство обычно сопряжено с изменениями в организации производства и труда или ликвидацией предприятия и, как следствие, с массовым высвобождением работников, потерей ими заработка. Тем значимее, прежде всего, обоснованное вовлечение предприятий в процедуру банкротства. Сегодняшние российские реалии таковы, что банкротству могут подлежать даже высокодоходные организации вроде газодобывающего ЗАО «Роспан Интернешнл» (г. Новый Уренгой), 1250 работников которого опасаются худшего – вытеснения их низкооплачиваемыми гастарбайтерами из стран СНГ.

Угроза ущемления социальных прав и интересов работников заложена уже в несовершенном ФЗ РФ «О несостоятельности (банкротстве)» от 8 января 1998 г.[3] (далее – Закон о банкротстве). Актом установлены не выдерживающие критики признаки банкротства (неплатежеспособность должника в течение 3 месяцев в размере всего 500 минимумов оплаты труда), а вместе с тем и возможность беспрепятственного возбуждения процедуры банкротства.

Вполне подтверждая преобладающую среди специалистов репутацию «прокредиторского», Закон о банкротстве словно провоцирует признание должника банкротом, не обеспечивая надлежащих гарантий равноправия и состязательности сторон в арбитражном процессе. Конституционный Суд РФ в п.1 постановления от 12 марта 2001 г. справедливо указал на неконституционность п.3 ст.55 Закона о банкротстве, в соответствии с которым не может обжаловаться ряд определений арбитражного суда по делам о банкротстве. Ревизуя ст.56 Закона о банкротстве, Конституционный Суд РФ в п.2 постановления предопределил необходимость разграничить стадии принятия заявления о признании должника банкротом и введения в отношении него наблюдения с предоставлением тем самым должнику возможности заявить свои возражения и обжаловать определение суда о признании должника банкротом.[4] Соответствующие изменения, а они носят концептуальный характер, должны произойти в законодательном регулировании процедуры банкротства.

Как правило, работники заинтересованы в восстановлении платежеспособности предприятия и сохранении трудовых отношений. Между тем, согласно данным ФСФО, из 18 тыс. дел о банкротстве, возбужденных в 2000 г., 10,5 тыс. было закрыто, 7750 дел закончились ликвидацией должника, 654 – мировым соглашением, и лишь 67 – восстановлением платежеспособности обанкроченных предприятий.[5] В этой связи серьезные претензии предъявляются не только к уровню квалификации, регулированию вопросов ответственности арбитражных управляющих. Низкая эффективность практики вывода предприятий из кризиса имеет и другие корни. По самым скромным оценкам, не менее трети банкротств являются заказными, преднамеренными и фиктивными, организованными в целях ухода от уплаты налогов и завладения имуществом должника.

Факты не оправдывающей ожиданий смены собственника в ходе банкротства порождают сомнения в добросовестности и правомерности действий кредиторов, арбитражных управляющих, юристов и экономистов, участвующих в процедуре банкротства. Злонамеренные действия в сфере банкротства усиливают его тяготы для работников. Так, в г. Иркутске на МП «АСФА» по производству асфальта была искусственно создана неплатежеспособность на сумму 18 млн. руб. После прихода новых хозяев производство сократилось в 10 раз, заработная плата выплачивается коллективу нерегулярно, увольняются лучшие специалисты. Аналогичные последствия повлекла смена собственника в ОАО ДСФ «Гарант» г. Иркутска.

До последнего времени на разных уровнях только сетовали о том, что законодательство, деятельность ФСФО, исполнительной власти и правоохранительных органов не являются надежным заслоном на пути преступного захвата корыстными лицами бизнеса должника. Почти сенсацией в российской практике стало возбуждение первого уголовного дела о преднамеренном банкротстве.[6] В Иркутской области недавно и уже на стадии совершения преступления удалось предотвратить банкротство ОАО «Иркутский комбинат хлебопродуктов», органы прокуратуры расследуют первые уголовные дела о преступлениях в сфере банкротства.[7] В укреплении законности при осуществлении процедуры банкротства нужно видеть залог обеспечения экономической безопасности государства, прав собственника, а также социальных прав персонала предприятий.

В отдельном рассмотрении нуждаются проблемы регулирования социально-трудовых отношений и предоставления мер социальной защиты работникам в условиях банкротства. Обратимся к некоторым таким социально-правовым аспектам банкротства.

1. За рубежом юридические правила об обеспечении прав работников при банкротстве устанавливаются либо в законах о несостоятельности, банкротстве предприятий, либо в актах трудового законодательства, регулирующих коллективные увольнения. В российском законодательстве соответствующие правила можно найти в разрозненных актах различной юридической силы. Ряд норм, содействующих обеспечению прав работников, содержится в Законе о банкротстве. Это, в первую очередь, связанные с системой преференций работникам нормы об очередности удовлетворения требований кредиторов к несостоятельному предприятию. В период банкротства на лиц, работающих по трудовому договору, распространяется КЗоТ РФ, а коллективные увольнения, то есть массовое высвобождение работников, регулируются, главным образом, подзаконными правовыми актами. Федеральным законодательством установлены дополнительные гарантии и льготы в связи с банкротством работникам, пострадавшим вследствие аварии на Чернобыльской АЭС, высвобожденным работникам в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях, а также некоторым другим субъектам трудовых отношений. Цельное правовое регулирование вопросов социальной защиты персонала предприятий отсутствует, что затрудняет правоприменение.

КЗоТ РФ не предусматривает специфику развития социально-трудовых отношений в условиях банкротства. Адаптируя к этим отношениям КЗоТ РФ, не всегда единодушно трактуют его уклончивые общие нормы, а практика подчас складывается вразрез с догмами трудового законодательства. Так, согласно ст.69 Закона о банкротстве с момента введения на предприятии внешнего управления руководитель должника отстраняется от должности, управление делами должника возлагается на внешнего управляющего. Правовой статус руководителя должника оставляет вопросы. Буквально руководствуясь ст.38 КЗоТ РФ, утверждают, что отстранение его от работы производится с приостановкой выплаты заработной платы.[8] На практике же случается, что руководитель должника выполняет поручения арбитражного управляющего и продолжает получать заработную плату, но уже за счет кредиторов. По мнению В.В. Витрянского, следует наделить внешнего управляющего правом либо заключать новый трудовой договор с отстраненным руководителем должника, либо увольнять его с выплатой выходного пособия, предусмотрев в Законе о банкротстве, что отстранение руководителя должника может служить основанием для расторжения с ним трудового договора.[9]

Соглашаясь с необходимостью упорядочить указанные отношения на предлагаемой альтернативной основе, следует обратить внимание на иные возможные основания расторжения трудового договора с руководителем должника согласно действующему законодательству. Ю.П. Орловский, например, допускает, что при переходе функции управления к арбитражному управляющему руководитель должника «увольняется как не соответствующий занимаемой должности, то есть по п.2 ст.33 КЗоТ РФ».[10] Если договором с руководителем предприятия предусматривалось его расторжение в связи с осуществлением процедуры банкротства, корректным представляется увольнение руководителя должника по п.4 ст.254 КЗоТ РФ с указанием пункта договора и причины увольнения. Наконец, в соответствии с ч.2 ст.254 КЗоТ РФ законодательством могут устанавливаться дополнительные основания для прекращения трудового договора некоторых категорий работников «при нарушении установленных правил приема на работу и в других случаях». По мере углубления дифференциации в регулировании трудовых отношений число «других случаев» увеличивается (увольнение в установленных специальным законодательством случаях работников образования, руководителей акционерных обществ и т.д.). Практике также известна постановка вопроса о расторжении трудового договора с отстраненным руководителем должника со ссылкой на нормы Закона о банкротстве. Думается, что идея и практика обращения к данному закону при увольнении руководителя должника в случае отстранения его от должности не противоречит действующему законодательству о труде.

В согласованном проекте Трудового кодекса (ТК) особенности регулирования социально-трудовых отношений в условиях банкротства вновь не урегулированы. Но разработчики проекта не ограничились допущением расторжения трудового договора «в других случаях, установленных федеральными законами» (п.14 ст.79). Положительно, что одним из дополнительных оснований для прекращения трудового договора с руководителем организации названо расторжение в связи с отстранением от должности руководителя организации должника в соответствии с Законом о банкротстве (п.1 ст.276). Выделена также ст.277 «Расторжение трудового договора с руководителем организации должника», которая, однако, ничего не добавляет к п.1 ст.276 проекта и выглядит бессодержательной, не упоминая, в частности, о выплате увольняемому руководителю выходного пособия. Не исключено, конечно, что вопросы выплаты выходного пособия могут быть оговорены в договоре с руководителем организации, а заключение такового предусмотрено ст.272 проекта. Наряду с нововведениями проект фактически аккумулирует все существующие ныне варианты расторжения трудового договора с руководителем организации. Но с обособлением самостоятельного основания для увольнения руководителя должника практика едва ли станет искать другие решения этого актуального вопроса.

В период банкротства якобы с учетом практической необходимости некоторые арбитражные управляющие стремятся сменить на вверенном им предприятии главного бухгалтера и других специалистов и за отсутствием законных оснований для расторжения трудового договора неправомерно понуждают специалистов к переводу на другую работу или увольнению по собственному желанию. Проект ТК не поддерживает такие инициативы, чреватые произволом арбитражных управляющих и ущемлением трудовых прав работников. Отвечая на запросы практики, проект предусматривает расторжение трудового договора с руководителем организации, его заместителями и главным бухгалтером организации только при смене собственника (ст.77), причем с предоставлением увольняемым компенсации в размере не ниже 3 средних размеров заработка (ст.179).

В соответствии с ч.4 ст.3 проекта не являются дискриминацией различия, исключения, предпочтения и ограничения, которые определяются свойственными данному виду труда требованиями, установленными федеральным законом, либо обусловлены особой заботой государства о лицах, нуждающихся в повышенной социальной и правовой защите. Но обусловлена ли специальная норма об увольнении названных субъектов свойственными данному виду труда требованиями? Во всяком случае, аналогичная норма в одном из проектов кодекса воспринималась как дискриминирующая руководителя организации, его заместителей и главного бухгалтера по должности.[11]

2. В российской практике банкротства по-новому заявляют о себе проблемы, связанные с участием профсоюзов в защите социальных прав работников.

Арбитражные управляющие, даже самые добросовестные, неверно решают вопрос о санкции выборного профсоюзного органа на расторжение трудового договора с высвобождаемыми работниками. Бытует ничем не подкрепленное в законодательстве мнение, что увольнение членов профсоюза по п.1 ст.33 КЗоТ РФ, будь то сокращение численности (штата) или ликвидация организации, не требует в условиях банкротства согласия выборного профоргана. Не учитывают, что по смыслу ст.35 КЗоТ РФ работодатель освобождается от соответствующей обязанности лишь при ликвидации организации в процессе банкротства.

Вообще говоря, за рубежом увольнение по инициативе администрации, как правило, не подлежит согласованию с профсоюзом, а производится после консультаций с представительным органом работников – профсоюзным или иным, действующим от имени трудового коллектива. В некоторых государствах существует упрощенная процедура увольнения работников в связи с банкротством, не требующая даже предварительных консультаций администрации с профсоюзом.[12]

Согласно п.2 ст.81 проекта ТК увольнение являющихся членами профсоюзов работников вследствие сокращения численности или штата предлагается производить с учетом мотивированного мнения профсоюзов, и относительно случаев банкротства изъятия из указанного правила не предусмотрены. Новая конструкция участия профсоюзного органа в расторжении трудового договора, безусловно, предоставляет администрации (а, значит, и арбитражному управляющему) больше свободы в реализации кадровой политики в организации, но подвергается критике, поскольку ассоциируется со снижением уровня обеспечения прав работников по сравнению с действующим законодательством.

Похоже, что в реальности часть работников не ощутит изменений в регулировании трудового договора и статусе профсоюзов: в одних организациях профсоюзы не созданы, а в ряде других действуют формально и хуже того – по указке администрации. Тем профсоюзам, которые действительно настроены на защиту социальных прав работников и добиваются учета своей позиции администрацией, необходимо укреплять авторитет и влияние в трудовом коллективе. Чтобы восполнить умаление роли на стадии расторжения трудового договора, российским профсоюзам предстоит полнее использовать во взаимоотношениях с администрацией механизм социального партнерства, осваивать новые формы и методы работы, в том числе создание на предприятиях гарантийных фондов в целях обеспечения права работников на заработную плату. Профорганизация может предложить кандидатуру для избрания на общем собрании коллектива представителя работников должника и активно отстаивать права и интересы работников в арбитражном процессе, на собрании кредиторов.

В условиях банкротства профсоюзы контролируют соблюдение законодательства о труде, установленную очередность удовлетворения требований кредиторов, а то и сохранность имущества предприятия-должника. На основе профсоюзных обращений ФСФО может применять к арбитражным управляющим, нарушающим трудовые права работников, меры ответственности, предусмотренные законодательством о банкротстве. Проблематичными на практике оказались попытки применения к арбитражным управляющим ст.30 ФЗ РФ о профессиональных союзах, их правах и гарантиях деятельности от 8 декабря 1995 г..[13] Статья гласит, что за нарушение законодательства о профсоюзах должностные лица государственных органов, органов местного самоуправления, работодатели, должностные лица их объединений (союзов, ассоциаций) несут дисциплинарную, административную, уголовную ответственность в соответствии с федеральными законами. По требованию указанных в статье профсоюзных органов работодатель обязан расторгнуть трудовой договор с должностным лицом, если оно нарушает законодательство о профсоюзах, не выполняет своих обязательств по коллективному договору, соглашению. В конкретном случае арбитражный управляющий ОАО «АвтоприцепКамаз» под разными предлогами не перечислял в профком членские профсоюзные взносы, агитировал в коллективе за выход работников из профсоюза, не согласовывал с профкомом мероприятия по сокращению рабочих мест, игнорировал мнение профкома при установлении систем оплаты труда. Ставропольский краевой арбитражный суд не удовлетворил требование краевого совета председателей профкомов машиностроителей о расторжении договора с арбитражным управляющим. По мнению же государственного правового инспектора труда крайсовпрофа Б. Рибукина, арбитражный суд является работодателем в отношениях с арбитражным управляющим и основания для расторжения договора с должностным лицом имеются.[14]

На наш взгляд, положение арбитражного управляющего является двойственным. Выступая в качестве работодателя на предприятии-банкроте, арбитражный управляющий не связан именно трудовым договором с назначившим его арбитражным судом. Однозначному применению ст.30 препятствует, кроме того, отсутствие в трудовом законодательстве, а также в проекте ТК понятия должностного лица. По действующему законодательству арбитражные управляющие отнесены к индивидуальным предпринимателям, но их правовой статус на разных стадиях банкротства четко не определен.[15] В новом варианте закона о банкротстве ожидается давно назревшее ужесточение требований к арбитражному управляющему, будет возможным обжалование его действий в суд. В интервью прессе министр экономического развития и торговли. Г.Греф отметил, что арбитражный управляющий получит статус должностного лица, и на него, соответственно, будет распространяться административная и уголовная ответственность.[16] Тогда, наверное, можно будет вернуться к толкованию ст.30 ФЗ РФ о профессиональных союзах, их правах и гарантиях деятельности.

3. В настоящее время преобладающим настроением на предприятиях-банкротах является массовое недовольство работников, которому есть весомые причины – отсутствие положительных перемен в финансово-экономическом положении предприятия, откровенные нарушения трудовых прав, продолжающиеся задержки с выплатой заработной платы. Действительная или мнимая угроза криминализации процесса банкротства провоцирует коллективы на открытое противостояние с арбитражными управляющими (Кузнецкий металлургический комбинат, нефтедобывающая компания «Кондпетролеум» и др.), прямой, и, надо признать, противозаконный захват работниками предприятий (например, Выборгский целлюлозно-бумажный комбинат).

Громкие акции протеста на несостоятельных предприятиях отчасти подготовлены незнанием работниками своих прав и обязанностей, их отстраненностью от участия в осуществлении процедуры банкротства, чего, по всей видимости, не устраняет институт представителя должника.

По большому счету, социальную напряженность вызывает отсутствие надежного и гибкого механизма социальной защиты работников в связи с банкротством. Не ратифицировав Конвенцию МОТ №173 «О защите требований трудящихся в случае неплатежеспособности предпринимателя» (1992 г.), Россия не придает должного значения гарантийным фондам как методу защиты права работников на заработную плату. В российской практике накоплен немалый опыт коллективно-договорного усиления социальной защиты работников в условиях банкротства, но сфера социального партнерства ограниченна. Полагаем, что настало время для закрепления некоторых апробированных коллективно-договор­ных мер социальной защиты работников на законодательном уровне. В западных странах, например, не только в коллективных договорах используется конструкция приостановки трудового договора, позволяющая высвобожденным работникам сохранять трудовые отношения с предприятием в течение определенного периода.[17] Проект ТК ничего подобного, к сожалению, не предусматривает. По сравнению с российским проектом в ст.42 КЗоТ Украины установлено, что лица, уволенные в результате реорганизации или перепрофилирования предприятий, сокращения численности или штата работников, в течение одного года имеют право на заключение трудового договора при возвратном приеме на работу, если собственник или уполномоченный орган производят прием на работу работников аналогичной квалификации.[18]

Новеллизация законодательства о банкротстве и подготовка нового кодифицированного акта о труде требуют также обсуждения и определения круга коллективных полномочий работников в связи с банкротством вне рамок социального партнерства и несмотря на вытеснение из законодательства термина «трудовой коллектив».

Бывает, что в условиях, когда велика задолженность по заработной плате и отсутствует перспектива экономического возрождения предприятия, сами работники готовы обратиться в арбитражный суд с иском о возбуждении процедуры банкротства. С учетом преференций, установленных законодательством, работники путем банкротства надеются получить заработанное. В иркутском областном координационном совете по соблюдению законодательства РФ о труде и контролю за выплатой заработной платы просто убеждены, что другого способа, чем банкротства, вернуть работникам долги нет.[19] Время от времени поднимается вопрос о праве работников выступать в качестве конкурсных кредиторов в процессе банкротства.

Теоретически, что верно заметил Ю.П. Орловский, работники являются «внутренними» кредиторами предприятия.[20] К тому же на всех этапах развития законодательство о банкротстве позволяет объединять денежные требования кредиторов. Однако в арбитражной практике Калужской области и других регионов учитывают лишь внешнюю задолженность предприятия, отклоняют попытки работников подать в суд иск о банкротстве. Работникам или их представительным органам (например, профсоюзным) рекомендуют обращаться к прокурору, который, как известно, вправе направить в арбитражный суд заявление о возбуждении производства по делу о банкротстве. Считая такие нормы участия в инициировании процедуры банкротства недостаточно эффективными, работники настаивают на признании их надлежащими истцами в арбитражном процессе, внесении соответствующих изменений в законодательство о банкротстве, Арбитражный процессуальный кодекс.

В поддержку данных предложений международно-правовых стандартов регулирования не существует. Но следует учитывать, что в восточноевропейских странах с иском о несостоятельности предприятия могут выступать работодатель, учредительный орган предприятия, банк, а также орган рабочего представительства.[21] Если за рубежом когда-то трудящимся не разрешалось играть какой-либо роли в процессе банкротства предприятия, то в последние годы в ряде стран были изданы законы, давшие возможность работникам даже выкупать предприятия, где они работают, в случае банкротства или угрозы его наступления. Это – программы ЭСОП (планы владения акциями в США, создание обществ собственников трудящихся Испании, системы СКОП во Франции).[22] В России в лучшем случае на основе коллективных договоров высвобождаемым работникам предоставляются преимущественные права на организацию собственных производств на базе предприятия-банкрота, если работники наряду с другими покупателями предложили равные условия покупки имущества или при отсутствии покупателей.[23]

Указывая на зарубежный опыт передачи коллективам предприятий, оказавшихся на грани банкротства, докт.филос.наук С.С. Андреев отмечает благотворный эффект такой акции, особенно в период монополизации в экономике: «Самоуправление и прямая зависимость зарплаты от конечных результатов личного и общего труда обострили чувство ответственности за судьбу своих предприятий и привели к повышению производительности труда на 10-15% по сравнению с подобными же предприятиями, находящимися в собственности монополистов».[24] Разумеется, в стране, еще недавно пережившей разгул производственной демократии, идея выкупа имущества должника трудовыми коллективами вызывает преимущественно скепсис. Вот и акционерные общества работников (народные предприятия) не получили развития в российской действительности. На разве эти доводы достаточны для того, чтобы не предоставлять трудовым коллективам соответствующий шанс? В конце концов, в России переходного периода частным собственникам, а также профессионалам-управленцам похвалиться тоже особенно нечем, а трудовой коллектив, как любой собственник, мог бы нанимать для осуществления профессиональных функций в сфере управления хороших специалистов. Сегодня только крупные холдинги и многопрофильные корпорации обладают высоким финансовым и организационно-менеджерс­ким потенциалом.

Следует напомнить, что один из проектов ФЗ о трудовых коллективах предусматривал наделение трудового коллектива в случае возникновения угрозы для деятельности организации «правом контроля совместного принятия решений с собственником, органом управления организацией с целью вывода организации из состояния банкротства, предбанкротства» (п.3 ст.5). Трудовым коллективам предоставлялось право обращаться в арбитражный суд для отмены решений, ущемляющих законные права его членов (п.2. ст.5).[25] В российской практике, между прочим, банкротство некоторых предприятий (АвтоЗИЛ и АЗЛК в г. Москве и др.) было предотвращено благодаря деятельной позиции трудовых коллективов и своевременной поддержке органов исполнительной власти и местного самоуправления. В свете зарубежного и отечественного опыта представляется разумным выработать компромиссные варианты участия трудовых коллективов в решении вопросов, связанных с банкротством предприятий. Сегодня же порой работники последними узнают о том, что стали банкротами, как это случилось на швейной фабрике «Красная звезда» г. Самары.[26] В процессе дальнейшего развития законодательства и практики банкротства важно такового не допустить.

ð ð ð ð ð


[1] См.: Власов В. Банкротство – новые правила// Профсоюзы. 1998. №10. С.25.

[2] См.: Головачев В. Банкротство по заказу// Труд. 2001. 23 авг.

[3] Рос. газ. 1998. 20 янв.

[4] Постановление Конституционного Суда РФ от 12 апреля 2001 г. о проверке конституционности ряда положений Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)», касающихся воз­мож­ности обжалования определений, выносимых арбитражным судом по делам о банкротстве, иных его положений, статьи 49 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций», а также статей 106, 160, 179 и 171 Арбитражного процессуального кодекса РФ в связи с запросом Арбитражного Суда Челябинской области, жалобами граждан и юридических лиц// Вестник Арбитр. Суда РФ. 2001. №5. С.76.

[5] См.: Хомяков В. Зачем финансам здоровье?// Рос.газ. 2001.12 окт.

[6] См.: Прохоров В. Как заработать, разорившись// Труд. 2001. 17 апр.; Лаврентьев А. Спектакль под названием «Банкротство»// Рос газ. 2001. 20 апр.

[7] См.: Воронин А.В. Криминальное банкротство как новый способ передела собственности// Вост.-Сиб. правда – Иркутск. 2001. 9 нояб.

[8] См.: Бужинаева А.С, Целесообразность участия внешнего управляющего в восстановительной процедуре банкротства// Материалы научно-практической конференции преподавателей и студентов Юридического института ИГУ. Апрель, 2001. Иркутск: Изд-во ИГУ, 2001. С.83

[9] См.: Витрянский В.В. Пути совершенствования законодательства о банкротстве// Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2001. №3. С.101.

[10] Орловский Ю.П. Банкротство предприятий и права трудового коллектива// Право и экономика. 1997. №6. С.41.

[11] См.: Айзинова И. Изменения в КЗоТе не должны его ухудшать// Человек и труд. 1996. №3. С.77.

[12] См.: Киселев И.Я. Сравнительное и международное трудовое право. М., 1999. С.170.

[13] СЗ РФ. 1996. №3. Ст.148.

[14] См.: Рибукин Б. Остановить управляющего!// Профсоюзы. 1998. №3. С.43.

[15] См.: Зинченко С., Казачинский С., Зинченко О. Поиск новой модели законодательства о банкротстве// Хоз.и право. 2001. №3. С.29-33.

[16] См.: Васильченко Е., Арсюхин Е. Банкрот в России больше, чем банкрот// Рос. газ. 2001. 14 нояб.

[17] См.: Киселев И.Я. Указ. соч. С.179-180.

[18] См.: Киселев И.Я. Реформирование трудового законодательства в республиках бывшего Союза ССР// Труд за рубежом. 2001. №2. С.122.

[19] См.: Обанкротят безнадежных должников// Вост.-Сиб. правда. 2001. 27 янв.

[20] См.: Орловский Ю.П. Указ.соч. С.35.

[21] См.: Фарберова Э.Н. Формы и методы социальной защиты работников в связи с банкротством предприятий: из опыта восточноевропейских стран// Труд за рубежом. 1994. №1. С.64.

[22] См.: Можаев В. Права коллектива предприятия – банкрота. По материалам Международной организации труда// Профсоюзы. 1998. №9. С.40.

[23] См.: Власов В. Защита занятости при несостоятельности предприятия// Человек и труд. 1999. №3. С.55.

[24] Андреев С.С. Теория социального управления. Объективная необходимость и сущность социального управления// Социально-гуманитарные знания. 2000. №6. С.107.

[25] Ваше право. 1997. №36.

[26] См.: Хомкин Ю., Петров А. Бабий бунт// Труд. 1997. 20 нояб.



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2018-03-19 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: