– Я был так потрясен, что не мог не поверить. Я подумал, что мне нужно попытаться достичь того же с помощью медитации.
– Хорошо. Теперь, сын мой, ты можешь идти. Я показал тебе, что все вещи – это иллюзия. Практикуй, опираясь на это. Прими прибежище в уединении среди бесплодных гор, снегов и лесов. В горах Лато ты найдешь страну Гьялгьи Шри, благословленную величайшими святыми из Индии. Медитируй там. Затем отправляйся к горе Тисе, которую предсказал сам Будда, назвав Снежной Горой. Там пребывает Чакрасамвара, Будда Высшего Блаженства. Медитируй там. Посети заснеженный хребет Лачи – среди 24 святынь мира он известен как уединенная земля Годавари. Медитируй там. Отыщи гору Палбар в Мангьюле и снежную долину Йолмо в Непале – святые места, предсказанные в сутре «Аватамсака». Медитируй там. Ступай в Чувар, где обитают и собираются Дакини – местные Защитницы. Медитируй там. Медитируй в любых других уединенных местах, используя все благоприятные обстоятельства. Повсюду высоко держи знамя духовной практики.
На Востоке находятся священные места Девикоти и Цари, но время их открытия еще не наступило. В будущем твои духовные потомки обоснуются там. Иди в эти предопределенные места и медитируй. Своей практикой ты служишь Ламе, тем самым выражая благодарность своим духовным родителям, и воплощаешь чаяния всех существ. Если ты не медитируешь, твоя дурная карма лишь умножается. Поэтому посвяти себя полностью духовной практике, не поддавайся мирским страстям и избегай близости людей, ищущих лишь удовольствия.
Глаза Марпы наполнились слезами, и он продолжил:
– Мы, отец и сын, больше не увидимся в этой жизни. Я тебя не забуду. И ты меня не забудешь. Возрадуйся, сын мой, вне всякого сомнения, мы встретимся по ту сторону в Стране Дакинь. Однажды ты будешь практиковать и столкнешься с непреодолимым препятствием. Тогда взгляни на это, – Лама протянул мне свиток, запечатанный воском. – Но не раньше.
Эти слова навсегда отпечатались в моем сердце. Позже я вспоминал их, и это усиливало мою преданность.
Наконец Лама объявил:
– Хозяйка, приготовься к уходу Милы Ваджрного Знамени Победы. Он покинет нас завтра утром. Несмотря на великую скорбь, я хочу его проводить.
Мне же он повелел:
– Ночуй сегодня в моей комнате. Отцу и сыну нужно еще кое о чем поговорить.
Так я заснул рядом с Ламой. Вошла хозяйка и, увидев меня, прослезилась.
Тогда Лама сказал ей:
– Дагмема, почему ты плачешь? Не потому ли, что Мила получил устные наставления от своего Ламы? Не потому ли, что он будет медитировать в пустынных горах? Разве есть в этом повод для слез? Настоящий повод печалиться – это то, что все существа являются Буддами, но до сих пор этого не осознали и потому умирают в мучениях. И особенно горько думать, что, даже перерождаясь людьми, они все равно умирают без Дхармы. Если причина твоей скорби в этом, то ты должна рыдать не переставая.
Хозяйка ответила:
– Все это так. Однако трудно испытывать столь сильное сочувствие непрерывно. Мой родной сын обрел мудрость понимания сансары и нирваны. Он умеет верно действовать, принося благо себе и другим. Но смерть разлучит нас. Теперь вот этот сын, исполненный доверия, усердия, мудрости и сочувствия, покорный и не совершавший никаких проступков, покинет нас еще при жизни. Нелегко пережить такую утрату.
Дагмема вздохнула и смахнула слезу, да и сам Лама выглядел, хоть и решительно, но печально. Когда столько пройдено вместе, даже Буддам больно расставаться навсегда.
Наступило утро следующего дня. Учитель снабдил меня обильными запасами еды и одежды. С 13 учениками он провожал меня, пока солнце не склонилось к западу. Сердца моих спутников были исполнены любви, все произносили теплые слова и всячески желали мне счастья.
Мы остановились на перевале, откуда был виден хребет Учения, чтобы разделить последнюю ритуальную трапезу. Лама взял мою руку и произнес:
– Сын мой, ты идешь в У и Цанг. На перевале Силма в Цанге промышляют разбойники. Я хотел дать тебе провожатого, но пришло время, когда ты должен идти один. Сейчас я призову Ламу, Йидама и собрание Дакинь, чтобы они уберегли тебя на пути. Однако и ты сам должен быть осторожен. Ступай отсюда к Ламе Нгогпе. Сравните ваши наставления и посмотрите, отличаются ли они. После этого быстро уходи. Не задерживайся больше чем на неделю в своей деревне, незамедлительно отправляйся в отшельничество. Это нужно для твоего же блага и для блага всех живущих.
На прощание я поднес Ламе «Песню ухода в Цанг»:
Мастер, непоколебимый Будда Держатель Алмаза!
Впервые я, нищий, отправляюсь в Цанг.
Впервые я, простолюдин, возвращаюсь в родные края.
Благодаря милости моего отца – сочувственного Ламы
На перевале Силма в Цанге
Навстречу мне выйдут Двенадцать горных Дакинь.
Обращаюсь к благословенному Учителю.
Доверяюсь Трем драгоценностям.
Меня проводят в путь Дакини трех сфер.
Я возьму с собой друга по имени Просветленный настрой.
Меня встретят Восемь классов богов и демонов,
А злобный враг меня не страшит.
И все же я обращаюсь к тебе.
Умоляю: направляй меня в этой жизни и после нее.
Прогони все угрозы.
Защити мои тело, речь и ум.
Поддержи мою мотивацию и ответственность.
Посвяти меня в силу сочувствия.
Дай опору в виде тантрических передач и тайных наставлений.
Подари мне удачу и долгую жизнь, лишенную болезней.
Мастер, знающий радости и горести этого бедняка,
Даруй мне благословение и силы
Жить в одиночестве среди гор.
В ответ на мои мольбы Лама обнял меня.
– Сын мой, так оно и будет. Храни в памяти последние слова, идущие из сердца твоего старого отца. Не забывай их.
Жестом благословения он положил руки мне на голову и спел ответную песню:
Кланяюсь всем досточтимым Учителям!
Пускай мой удачливый сын, живущий в согласии с Дхармой,
Осуществит Состояние истины Будд.
Познав чистый вкус нектара алмазной мантры,
Пусть он обретет Состояние радости.
Растущее из корня ума древо Просветления
Пусть расцветет в Состоянии излучения.
Сын, храни в сердце алмазную речь Ламы,
Никогда не забывай его слова.
Пускай у самых корней твоей жизни
Лежит благословение Йидамов и Дакинь.
Пусть тебя непрестанно оберегают
Надежные Защитники Учения.
Пусть эти глубокие благопожелания
Исполнятся как можно скорее.
Сочувствие всех искателей истины
Поддерживает тебя в прошлом, настоящем и будущем.
На перевале Силма в Цанге
Тебя встретят двенадцать небесных танцовщиц.
Завтра Даки и Дакини
Вдохновят тебя на продолжение пути.
В материнском доме и родной земле
Таится учитель мимолетной иллюзии.
В твоей тете, сестре и родственниках
Скрывается учитель, растворяющий заблуждения.
В безлюдной пещере
Кроется рынок, где можно обменять сансару на нирвану.
В монастыре твоего сердца и тела
Находится храм с собранием Будд.
Сделав подношение свежей трапезы,
Сотворишь нектар – усладу для Дакинь.
Обуздав свои энергетические центры,
Соберешь драгоценные плоды.
В родной деревне, где тебя недолюбливают,
Будешь без отвлечений практиковать благие деяния.
В строгом отшельничестве, где нет ни людей, ни собак,
Обретешь светильник, позволяющий ясно видеть знамения.
Тот, кто не имеет ни еды, ни имущества,
Питается блаженством, оставшимся от пиршества богов.
В безбрежной и безупречной небесной сфере
Насладишься зрелищем своей победы.
Всем сердцем практикуя высшую Дхарму,
Обретешь чистую духовную связь.
Следуя моим наставлениям,
Получишь тайное сокровище всех совершенств.
В священной Дхарме – сердце Дакини –
Узришь границу между сансарой и нирваной.
Последователям Марпы‑переводчика
Будет открыто множество путей.
Благодаря твердой решимости Миларепы
Выстоит колонна Учения Будды.
Пусть его, хранящего столп Дхармы,
Благословит совершенная линия преемственности.
Да пребудут с ним Ламы традиции Кагью,
Да пребудут с ним несравненные Йидамы,
Да пребудут с ним Хеваджра, Чакрасамвара и Гухьясамаджа.
Да пребудет с ним сила священной Дхармы!
Да пребудут с ним добрые небесные танцовщицы,
Да пребудут с ним Дакини трех сфер,
Да пребудут с ним Защитники Дхармы,
Да пребудет с ним охранительница Ветали,
Да пребудут с ним усердные ученики,
Да воплотит он слова Ламы!
Да поможет ему сила будущих поколений!
Да будет это благо постоянным и неизменным!
– Храни эти слова в своей памяти. Практикуя, помни о них, – так Марпа закончил свою песнь.
После этого Дагмема вручила мне запасы еды, одежду и новые башмаки и сказала:
– Сын мой, у меня есть два прощальных подарка. Все эти вещи – подарок материальный. Судя по всему, в этой жизни мы больше не увидимся, и я хочу, чтобы твой уход был радостным. Желаю, чтобы после смерти мы, мать и сын, воссоединились в Оргьене – стране Дакинь. Духовным же даром будет песня, льющаяся из глубин моего сердца.
Хозяйка дала мне капалу и вазу, наполненную ритуальным вином, и запела:
Простираюсь перед великодушным Марпой!
Мой сын непоколебим и настойчив.
В то же время он полон сердечной преданности.
О, наш благороднейший сын!
К своему удовольствию
Выпей же нектар Ламы, вино совершенной мудрости,
И отправляйся в путь.
Пусть в Чистой стране – сфере Просветления –
Мы встретимся вновь и узнаем друг друга.
Не забывай отца и мать.
Если окажешься в беде, непрерывно зови нас.
Получив устные поучения, благотворные для сердца,
Напитайся ими вдоволь –
И отправляйся в путь.
Пусть в Чистой стране – сфере Просветления –
Мы встретимся вновь и узнаем друг друга.
Не забывай своих любящих духовных родителей,
Помни их доброту и упорно практикуй.
Носи плащ глубокого дыхания Дакинь,
Он согреет тебя. Отправляйся в путь.
Пусть в Чистой стране – сфере Просветления –
Мы встретимся вновь и узнаем друг друга.
Памятуя о беззащитности всех существ,
Утверди свой ум на пути Просветленного настроя.
Зарождай в нем стремление к всеобщему Освобождению
И неси Дхарму Великой колесницы с небывалым усердием,
Пока не завершишь свой путь.
Пусть в Чистой стране – сфере Просветления –
Мы встретимся вновь и узнаем друг друга.
Сын мой, преисполненная счастья,
Я молю тебя из глубины сердца –
Храни мои слова, не забывай их.
Твоя мать всегда будет помнить о тебе.
Пусть в Чистой стране – сфере Просветления –
Мать и сын, чьи умы и сердца навек соединились,
Мы встретимся вновь и узнаем друг друга.
Да сбудутся эти пожелания!
Расплатись же за доброту Учителя практикой Дхармы!
Дагмема не могла сдержать слез. Я простерся перед отцом и матерью и попросил их благословения. Всех, кто наблюдал за нами, тронула эта сцена.
Затем я стал уходить, пятясь, и спустя некоторое время уже не мог различить их лиц. Я не хотел поворачиваться к ним спиной. Только когда Лама и Дагмема скрылись из виду, я отвернулся и зашагал вперед. Перебравшись через узкую долину и поднявшись на холм, я оглянулся. Теперь Ламу с учениками, слившимися в одно коричневое пятно, было видно издалека – они стояли на том же месте. Я спросил себя, вернусь ли сюда когда‑нибудь.
Грусть уступила место жизнерадостным раздумьям: «Наконец‑то я получил полные наставления. Я больше никогда не буду совершать вредные действия. Теперь главное – мысленно не разлучаться с Ламой, всегда представлять его форму над головой. Он даже обещал мне, что мы встретимся вновь в Чистой стране Будды. Как только я повидаю матушку, породившую мое тело, речь и ум, можно будет вернуться к Марпе».
Размышляя таким образом, я отвлекся от грустных дум и продолжил путь. Вскоре я прибыл в дом Ламы Нгогпы, и мы сравнили наши наставления. Он лучше меня объяснял тантры; в практике медитации я лишь немного от него отставал; а в тайной передаче Дакинь превосходство было на моей стороне.
Отдав Нгогпе дань уважения, я отправился в родную деревню. Я прибыл туда спустя три дня. Меня вдохновило то, что благодаря йогическим силам я добрался так быстро.
Так говорил Миларепа. На этом заканчивается пятая глава, повествующая о том, как Мастер овладел всеми основными поучениями: побуждаемый пророческими снами, он обрел тайные наставления, передающиеся от учителя к ученику, и покинул Ламу, отправившись в родную деревню.
Глава шестая
Освобождение от иллюзий
Речунг спросил:
– Почтенный Учитель, появившись в родной деревне, нашел ли ты мать живой? Или твой сон оказался пророческим?
Учитель ответил:
– Дурной сон был вещим – мне не удалось застать матушку в живых.
– Скажи нам, Учитель, кого ты повстречал в родных местах?
И Миларепа продолжил свой рассказ:
– Первыми, с кем я столкнулся, были несколько пастухов. Я встретил их в верхней долине, откуда был уже виден мой дом. Притворяясь чужестранцем, я осведомился, как зовутся эти земли и кто ими владеет. Они ответили мне правдиво.
Затем, указав на свой дом, я спросил:
– А как называется то место внизу? Кто там хозяин?
Один из пастухов отозвался:
– Этот дом называют Четыре Колонны и Восемь Сводов. Сейчас в нем живет только привидение.
– Его жильцы умерли или покинули деревню?
– Хозяин был одним из богатейших людей во всей долине. Он преждевременно скончался, оставив единственного сына. Перед смертью он опрометчиво завещал родственникам опекать наследника. Тот был очень юным, и они вопреки воле умершего завладели всей собственностью мальчика. Когда сын вырос, он решил отомстить – наслал на деревню заклятие и вызвал ураган.
– Наверное, селяне побоялись его божеств‑охранителей и не посмели занять дом и завладеть полем, – предположил я.
Пастух покачал головой:
– В доме лежат останки его матери и обитает ее призрак. Сестра колдуна пропала, о нем самом тоже ничего не известно – он то ли умер, то ли просто исчез. Поговаривают, что в доме находится некая священная книга. Йогин, если осмелишься, пойди туда и взгляни собственными глазами.
– Как давно все это было?
– Лет восемнадцать назад. От проклятий и ураганов остались одни воспоминания.
Теперь я знал наверняка, что моя старая мать мертва, а сестра бродяжничает, и горе переполнило меня. Конечно, соседи боялись моих охранителей и вряд ли посмели бы причинить мне вред. Но все же я затаился и ждал захода солнца. Как только сгустилась тьма, я спустился в деревню.
Я будто попал в свой недавний сон. Поле заросло сорняками. Дождь и грязь лились на священные тексты «Ратнакуты». Крысы прогрызли книги и соорудили в них гнездо; бумагу сплошь покрывал их помет. У меня заныло сердце.
Я зашел в главный зал. Мой отчий дом превратился в груду камней, среди которых пышно цвели сорняки. Среди них я заметил множество раздробленных белесых костей. Я понял, что это все, что осталось от матери. На меня нахлынули воспоминания, и от горя я едва не упал без чувств.
В те минуты я вспомнил наставления Ламы. Соединив мой ум и ум матери с просветленными умами лам линии устной преемственности, я сел перед ее останками и погрузился в медитацию, не отвлекаясь ни на мгновение. Я ясно увидел, что мои кровные родители могут освободиться от круговорота страданий.
Прошло семь дней. Выйдя из медитации, я подумал: «Я убедился в тщетности сансары. Теперь я предам земле кости моей мамы, а в оплату за ритуалы отдам текст сутры «Ратнакута». Затем я отправлюсь к белой скале Лошадиный Зуб. Там я буду медитировать денно и нощно до конца своих дней, а если начну слишком много думать о восьми мирских заботах, то убью себя. Если я поддамся обычным желаниям, пускай Защитники Учения отберут у меня жизнь!»
Вновь и вновь я повторял эту ужасную клятву.
Я собрал мамины останки и очистил священные тексты от пыли и помета. Книги немного пострадали от дождя, но их все еще можно было читать. Я взвалил на спину половину книг, кости погрузил в складки чубы и отправился в путь. Всем своим существом сознавая тщетность сансары и едва преодолевая безмерную печаль, я спел Песню равностности:
Сочувственный Мастер, воплощение Будды Акшобхьи!
Как и предсказывал Марпа‑переводчик,
В демонической тюрьме моей родины
Я нашел учителя мимолетной иллюзии.
Благослови, чтобы я сумел
Впитать его науку:
Что все сущее изменчиво
И находится в вечном движении,
Что весь мир сансары
Лишен какой‑либо ценности.
Позабыв о напрасных делах,
Я посвящаю себя истинному благу Дхармы.
Пока здесь был отец, не было сына.
Сын вернулся, но не стало отца.
Наша встреча – иллюзия.
Я, сын Ламы, приступаю к истинной практике Дхармы,
Ухожу медитировать к белой скале Лошадиный Зуб.
Пока здесь жила мать, не было сына.
Сын вернулся, но мать умерла.
Наша встреча – иллюзия.
Я, сын Ламы, приступаю к истинной практике Дхармы,
Ухожу медитировать к белой скале Лошадиный Зуб.
Пока здесь жила сестра, не было брата.
Брат вернулся, но сестра ушла.
Наша встреча – иллюзия.
Я, сын Ламы, приступаю к истинной практике Дхармы,
Ухожу медитировать к белой скале Лошадиный Зуб.
Пока здесь были священные книги, никто их не чтил.
Теперь я могу им поклониться, но они размокли от дождя.
Наша встреча – иллюзия.
Я, сын Ламы, приступаю к истинной практике Дхармы,
Ухожу медитировать к белой скале Лошадиный Зуб.
Пока здесь были кони, не было всадника.
Он вернулся, но застал все в руинах.
Наша встреча – иллюзия.
Я, сын Ламы, приступаю к истинной практике Дхармы.
Ухожу медитировать к белой скале Лошадиный Зуб.
Пока земля была плодородной, не было пахаря,
Он вернулся, но поле сплошь поросло сорняками,
Наша встреча – иллюзия.
Я, сын Ламы, приступаю к истинной практике Дхармы,
Ухожу медитировать к белой скале Лошадиный Зуб.
Отчий дом, семейное поле и родина –
Все это бессмысленные явления сансары,
Радующие недальновидных людей.
Я – отшельник, ищущий Освобождения.
Сочувственный отец, Марпа‑переводчик,
Благослови меня, нищего,
На уединенную медитацию!
Вскоре я прибыл в дом наставника, давным‑давно обучавшего меня грамоте. Он уже умер, поэтому я поднес текст «Ратнакуты» его сыну со словами:
– Я отдам тебе все священные книги, если ты сделаешь глиняные статуэтки из костей моей матери.
Сын наставника ответил:
– За книгами непременно последуют божества‑охранители. Дары оставь себе, но я помогу тебе со статуэтками.
– Обещаю, что охранители не придут за книгами.
– Тогда все в порядке.
Вместе мы изготовили ритуальные фигурки ца‑ца с останками моей матери, провели церемонию освящения и поместили их в ступу.
Я собрался уходить, но сын наставника попросил:
– Останься здесь на несколько дней, побеседуй со мной, а я дам тебе все необходимое.
– У меня нет времени на разговоры, я хочу медитировать в уединении.
– Тогда останься на ночлег. К завтрашнему утру я соберу тебе еды в дорогу.
Я согласился переночевать.
– Когда ты был юным, ты уничтожил врагов с помощью магии, – сказал хозяин. – Теперь ты в расцвете своих жизненных сил и следуешь непревзойденному Учению. Однажды ты станешь великим святым. Скажи мне, кто твой лама. Какие наставления ты получил?
Он расспрашивал меня очень дотошно, на что я ответил:
– Вначале я обрел поучения Великого совершенства, а потом встретил Марпу.
– Невероятно! Раз так, ты должен восстановить свой дом, жениться на Дзесэ и следовать по стопам своего Ламы.
– Лама Марпа женился для блага всех существ. Но у меня нет ни стремления, ни способностей поступать так, как он. Я был бы подобен зайцу, возомнившему, что он может ступать по следам льва. Действуя так, он непременно упадет в пропасть и разобьется.
Меня печалит цикл смерти и рождения. Я не желаю ничего, кроме как медитировать, следуя поучениям Ламы. Самая основа его наставлений – то, что их нужно практиковать в отшельничестве. Так я продолжу его путь. Лишь благодаря медитации я смогу оправдать надежды своего Мастера. Именно это принесет пользу всем живущим. Только таким образом мои кровные родители и я сам достигнем окончательного постижения. Я умею лишь медитировать, я не годен ни для чего другого.
У меня нет иных мыслей. Я вернулся в родное гнездо лишь потому, что у моих родителей здесь был дом и имущество. Но оказалось, что я лишился последних мирских благ, и это еще усилило мое желание медитировать. Я желаю лишь одного – практиковать Дхарму.
Я познал столько бед! Те, кто не думают о посмертных страданиях в нижних мирах, могут довольствоваться чувственными усладами этой жизни. Я же вынужден медитировать денно и нощно, полностью пренебрегая пищей, одеждой и признанием окружающих.
Охваченный решимостью, я спел такую песню:
Простираюсь у ног совершенного Марпы!
Благослови меня, нищего, на освобождение от привязанностей!
Увы! Горе и страдание! Меня переполняет печаль,
Когда я думаю о тех, кто доверился явлениям сансары.
Что ни делай в миру – ты захвачен страданием,
Вращаешься в круговороте сансары, попав в ее западню.
Что же положит конец печали и горестям?
Неустанная практика Дхармы – нет лучшего средства.
Мастер, Непоколебимый, Будда Держатель Алмаза!
Благослови меня, бродягу, на жизнь в отшельничестве!
В городе мимолетных иллюзий
Гость из бескрайней пустыни погрузился в печаль.
В чужих землях Гунгтханга
Мои стада овец и пастбища
Стали добычей ненасытных духов.
Вот пример мимолетной иллюзии.
Вот учитель, призывающий к медитации.
Главный зал Четырех Колонн и Восьми Сводов
Стал подобен верхней челюсти льва.
Мой дом с его углами, стенами и шпилем
Обвис, как ослиное ухо.
Вот пример мимолетной иллюзии.
Вот учитель, призывающий к медитации.
Мое прекрасное поле Плодородный Треугольник
Поросло сорной травой.
Все родные стали врагами,
Ополчившись против меня.
Вот пример мимолетной иллюзии.
Вот учитель, призывающий к медитации.
От моего доброго отца Милы Знамени Мудрости
Теперь не осталось и следа,
Моя мать Белая Драгоценность из Ньянга
Превратилась в горстку раскрошенных костей.
Вот пример мимолетной иллюзии.
Вот учитель, призывающий к медитации.
Наставник по имени Сто Тысяч Небесных Сокровищ
Обернулся слугой на посылках.
В священных страницах «Ратнакуты»
Гнездятся мыши и крысы.
Вот пример мимолетной иллюзии.
Вот учитель, призывающий к медитации.
Мой дядя по матери, Победоносный Юнг,
Якшается с нашими врагами.
Сестра, Пета Счастливая Защитница,
Ушла скитаться, прося подаяние.
Вот пример мимолетной иллюзии.
Вот учитель, призывающий к медитации.
Почтенный Марпа, Непоколебимый Держатель Алмаза!
Благослови меня, бродягу, на медитацию в одиночестве!
Когда я допел, сын наставника воскликнул:
– Поразительно, но все это правда! – и глубоко вздохнул.
Его жена плакала, слушая меня.
Я видел, во что превратилась моя деревня, и понимал, что единственный способ помочь – это продолжать медитировать. Я лелеял это желание глубоко в сердце. Достигнув уединенного места, я постоянно практиковал и ни о чем не сожалел.
Так говорил Миларепа. На этом заканчивается шестая глава, повествующая о том, как Миларепа убеждается в тщетности сансары и решает посвятить себя медитации.
Глава седьмая
Отшельничество
Речунг спросил:
– Учитель, где и как ты практиковал аскетизм и медитацию?
И Миларепа продолжил:
– На следующий день сын наставника сказал мне:
– Прими в дар эти припасы и вспоминай о нас, пока будешь в отшельничестве.
Он дал мне мешок ячменя и немного вяленого мяса. Я удалился в удобную пещеру на холме за деревней и приступил к практике. Запасов оказалось недостаточно, но тем не менее их хватило на несколько месяцев непрерывной медитации. Когда все исчерпалось, мое тело настолько ослабло, что я почувствовал, что долго не протяну.
– Пойду попрошу мяса у пастухов и зерна у крестьян, – подумал я. – Тогда я смогу продолжить медитацию.
Я решил вначале просить милостыню у пастухов.
– Пожалуйста, подайте отшельнику немного еды! – произнес я громко у входа в ближайший шатер.
Неожиданно оказалось, что я попал в лагерь своей тети. Узнав меня, она пришла в ярость и спустила собак. Я еле от них отбился, метая камни и размахивая посохом. Тогда тетя выхватила одну из опор шатра и завопила:
– Нечестивый сын благородного отца! Позор для всей семьи! Демон‑разрушитель собственной деревни! Зачем ты пришел сюда?
Она принялась колотить меня палкой. Я отступил было назад, но, будучи слабым от голода, споткнулся о камень и упал в лужу. Я лежал без движения, но тетя продолжала меня проклинать.
Тогда я с трудом поднялся и, опершись о посох, спел ей такую песню:
Простираюсь у ног Сочувственного Марпы!
В обреченных землях Цаи Корон
Мы – мать и дети – были ненавистны своей родне,
И нас разбросали, как бобы раскидывают палкой.
Дядя и тетя, именно вы разлучили нас –
Помните об этом!
Пока я скитался по миру, прося подаяния,
Мать погибла от нищеты и печали,
А сестра ушла побираться, выпрашивая еду и одежду.
Я горячо люблю мать и сестру,
Но, вернувшись в тюрьму моей родины,
Я узнал, что дорогая мать мертва,
А бедная сестра скитается по миру.
Печаль и горечь сдавили мое сердце!
Велико наше страдание – матери и детей!
Вы, должно быть, задумали поразить нас печалью,
Но именно эта нестерпимая боль
Обратила меня к духовной жизни.
Я пребывал в одиночестве гор,
Практикуя поучения сочувственного Марпы.
Мое иллюзорное тело долго оставалось без еды.
Тогда я отправился за милостыней,
Но, как насекомое, умирающее у входа в муравейник,
Я очутился перед шатром моей тети.
Она спустила свирепых собак.
Я отбился от них, несмотря на слабость,
Но ее проклятия и ругань
Наполнили мое сердце печалью.
Вооружившись опорой от шатра,
Она колотила меня, причиняя еще больше боли,
И чуть не лишила меня драгоценной жизни.
Хотя у меня есть повод сердиться,
Я буду следовать поучениям Ламы.
Тетя, позабудь о своей злости
И дай отшельнику еды!
Благородный Марпа, Милостивый Господин,
Благослови своего ученика и усмири его гнев!
Молодая девушка, стоявшая рядом с нами, прослезилась. Даже тетя казалась немного пристыженной. Ничего не сказав, она вернулась в шатер.
Вскоре она прислала ко мне девушку с куском масла и подпорченной лепешкой сыра. Взяв еду, я отправился просить подаяния к другим шатрам, где я никого не знал. Однако меня знали все. Люди глазели на меня с любопытством и щедро одаривали. Забрав подношения, я покинул пастухов.