КОМПЛЕКСА» В ПРАКТИКЕ АРБИТРАЖНОГО СУДА РЕСПУБЛИКИ КАРЕЛИЯ

ПРАКТИКА ПРИМЕНЕНИЯ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА

© 2002 г. В. Л. Литвинов, В. Г. Нестолий

ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН ОТ 24 ИЮНЯ 1999 № 122-ФЗ

«ОБ ОСОБЕННОСТЯХ НЕСОСТОЯТЕЛЬНОСТИ (БАНКРОТСТВА) СУБЪЕКТА ЕСТЕСТВЕННЫХ МОНОПОЛИЙ ТОПЛИВНО-ЭНЕРГЕТИЧЕСКОГО

КОМПЛЕКСА» В ПРАКТИКЕ АРБИТРАЖНОГО СУДА РЕСПУБЛИКИ КАРЕЛИЯ

Принцип партийности состоит не в принадлежности к определенной партии, а в позиции, определяемой интересами крупного социального субъекта. Партийность – это оценка социальных явлений (в том числе государства и права) с позиции интересов определенной социальной группы, с точки зрения ценностей, на которые ориентирована эта группа.

Черданцев А. Ф.

Теория государства и права[1].

Кафедра «Правовое обеспечение» ВИПКэнерго на постоянной основе осуществляет юридическую поддержку деятельности некоторых АО-энерго, крупных потребителей электро- и теплоэнергии, индивидуальных предпринимателей, специализирующихся на антикризисном управлении предприятиями коммунальной энергетики. Выбор контрагентов определяется как личными, сугубо доверительными отношениями между специалистами кафедры и менеджментом потенциального клиента, их профессиональным интересом к правовым проблемам электроэнергетики, реформирования жилищно-коммунального хозяйства, правосубъектности предпринимателей, работающих в сфере управления коммерческими организациями, имущественными комплексами и трудовыми коллективами, так и платежеспособностью лиц, заинтересованных в сотрудничестве с кафедрой. Поэтому при восприятии настоящей статьи читатель должен учитывать, что она написана авторами, отстаивающими интересы конкретного АО-энерго в конкретной экономико-политической ситуации, сложившейся на территории далеко не самого благополучного субъекта федерации, каковым является Карелия. На содержание правовой процедуры и юридическую «чистоту» судебных постановлений и иных документов, комментарий которых представлен вниманию иркутского читателя, здесь оказали существенное влияние и местные традиции, и традиционные предрассудки, и сложный баланс интересов социально-господствующих групп, имущественных, партийных, семейных и родственных связей. По своему характеру предлагаемый материал является адвокатским заключением, работой, которая отражает и выражает, прежде всего, позицию региональной энергосистемы. Но, как представляется, практическое и познавательное значение этого материала не ограничено рамками конкретных судебных споров.

Итак, объект настоящего исследования – постановления Арбитражного суда Республики Карелия, а также содержащиеся в судебных делах документы, исходящие от участников процесса и заинтересованных государственных и муниципальных органов, относящиеся к Федеральному закону от 24 июня 1999 г. № 122-ФЗ «Об особенностях несостоятельности (банкротства) субъектов естественных монополий топливно-энергетического комплекса»[2]. Информация, содержащаяся в документах и судебных актах, оценивается с точки зрения конкретных интересов регионального АО-энерго и общих интересов РАО «ЕЭС России». Основные приемы получения информации – методы включенного и опосредованного наблюдения. Включенное наблюдение осуществлялось авторами, представлявшими интересы АО-энерго в арбитражном судопроизводстве. Опосредованное наблюдение было уделом авторов, анализировавших ощущения представителей АО–энерго, их восприятие поведения правоприменителей и участников судопроизводства, а также материалы судебных дел с целью подготовки докладных записок и отчетов руководству региональной энергосистемы.

Специалисты отмечают, что почти во всех регионах России коммунальные предприятия находятся в кризисном состоянии «из-за низких тарифов, льготного отпуска услуг и неплатежей потребителей» и при желании против любого из них можно возбудить дело о банкротстве, акцентируя внимание, при этом, на «агрессивность» естественных монополистов РАО «ЕЭС России» и РАО «Газпром», «возбуждающих иски» против коммунальных предприятий электрических и тепловых сетей[3]. «Прежде всего коммунальные предприятия обкладываются долгами. Далее, на предприятие-должник подается иск о признании последнего несостоятельным. Появляется арбитражный управляющий – ставленник кредитора, который никак не озабочен энергоснабжением, а имеет единственную цель – любыми средствами получить по максимуму долги, вплоть до взыскания на имущество, главное – программируется постепенный развал энергосистемы города из-за отсутствие средств на ее содержание» – пишут руководители РАО «Роскоммунэнерго» Э. Б. Хиж и Г. М. Сколик.

Далее, впрочем, выясняется, что дело не в «программе постепенного развала энергосистемы города», а в контроле над имущественными комплексами по транзиту электроэнергии и финансовыми потоками и возможности применения мер превентивно-оперативного воздействия в отношении злостных неплательщиков. «В процессе процедуры банкротства, – свидетельствуют Э. Б. Хиж и Г. М. Сколик, - кредиторы – предприятия РАО «ЕЭС России» в лице арбитражного управляющего получают в свое распоряжение все имущество муниципального унитарного предприятия коммунальной энергетики, право сбора денежных средств с конечных потребителей энергии, минуя муниципальные финансовые органы, а также право ограничить энергоснабжение потребителей – населения, государственных и муниципальных предприятий (должников) с последующим введением в отношении их процедуры банкротства »[4] (курсив наш. – Авт.). Таким образом, обращаясь в суд с заявлением о признании унитарного предприятия коммунальной энергетики несостоятельным, АО-энерго стремится к ликвидации излишних звеньев хозяйственного механизма, установлению контроля над движением денежных средств от конечного потребителя до своей кассы и своего банковского счета, к ограничению потребления электроэнергии не муниципальных «перепродавцов», а непосредственных неплательщиков, с тем, чтобы последние «не прятались» за добросовестных потребителей.

Противники перехода предприятий коммунальной энергетики под контроль региональных АО-энерго, абсолютно правильно квалифицируя данные предприятия как естественные монополии, выражают недоумение, почему в отношении банкротства муниципальных предприятий, оказывающих услуги по транзиту электроэнергии, не применяется специальный Закон об особенностях несостоятельности (банкротства) субъектов естественных монополий ТЭК. Как известно, этот закон не столько регламентирует процедуры банкротства, сколько не допускает возбуждения дела о банкротстве субъекта естественной монополии. «Случаев признания банкротом таких организаций, – отмечается в литературе, – не имеется». Поэтому предлагается для «решения вопроса о банкротстве» муниципальных унитарных предприятий «распространить положения специального Закона о банкротстве ЕМ ТЭК также на коммунальную деятельность, для чего необходимо подготовить соответствующий Указ Президента РФ»[5].

Указов о применении при процедурах банкротства предприятий коммунальной энергетики Закона от 24 июня 1999 г. № 122–ФЗ не требуется. Известны факты применения данного закона. Так, опубликовано постановление ФАС Волго-Вятского округа от 18 апреля 2000 г. по делу № А11–428/98–К1–3Б, где констатируется правомерность применения в отношении пребывающей в режиме внешнего управления организации, основная деятельность которой осуществляется в сфере услуг по передаче электрической энергии, специального закона о банкротстве субъектов естественных монополий ТЭК[6]. Президиум ВАС РФ указал на возможность приостановления производства по делу о банкротстве в случае, предусмотренном п. 2 ст. 10 Закона от 24 июня 1999 г. № 122–ФЗ в информационном письме[7]. Тем не менее следует признать, что применение специального закона о банкротстве субъектов естественных монополий ТЭК в отношении предприятий коммунальной энергетики не получило распространения. Это объясняется, по нашему мнению, тем, что, с одной стороны, закон препятствует органам государственной власти и местного самоуправления «реформировать» жилищно-коммунальное хозяйство путем «вывода» имущества должника с его последующей ликвидацией в конкурсном производстве, позволяющем «обойти» законодательство о приватизации муниципального имущества, а, с другой стороны, закон препятствует АО-энерго ликвидировать злостного должника, получить контроль над муниципальными комплексами по транзиту электроэнергии и финансовыми потоками, и, тем самым, решить проблему неплатежей за электроэнергию. Не случайно ВАС РФ перед принятием специального Закона о банкротстве естественных монополий ТЭК рекомендовал «избегать поспешности и формализма» при рассмотрении дел о банкротстве организаций топливно-энергетического комплекса, имеющих задолженность перед бюджетом, «иметь в виду, что процедура банкротства может использоваться в целях передела собственности, устранения конкурента»[8].

В то же время «спящий закон никогда не умирает» и должен «проснуться», если того требует лицо, желающее и способное защитить свои интересы и субъективные права в корпоративной борьбе. Корпоративные права определялись проф. В. М. Хвостовым как особый вид прав на чужую личность, а именноправа юридического лица (корпорации) по отношению к ее членам и членов по отношению к корпорации[9]. Следуя традиции, проф. Е. А. Суханов относит к корпоративным правоотношения, возникающие на основе участия (членства) субъектов в организационно-правовых образованиях – корпорациях (от лат. corpus – тело, иначе корпорация, синоним collegia), обладающих признаками юридических лиц. Благодаря корпоративным правам, указывает Е. А. Суханов, участники корпорации могут участвовать в различных формах в управлении корпорацией и ее имуществом[10]. Корпоративные правоотношения юридической формой отношений по управлению частными имуществами корпораций (компаний)[11]. При несостоятельности корпорации ее участники отстраняются от управления имуществом банкрота, их полномочия в данной области переходят к арбитражному управляющему и конкурсным кредиторам. Правоотношения между конкурсными кредиторами, арбитражным управляющим, иными лицами, участвующими в деле о банкротстве и судопроизводстве по делу о банкротстве, являются корпоративными правоотношениями, поскольку возникают в связи с управлением несостоятельной корпорацией и установлением контроля над ее имуществом. Конфликты между лицами, участвующими в деле о банкротстве, являются, таким образом, корпоративными, и разрешаются они в ходе борьбы между ними за установление контроля над имуществом и личностью несостоятельного должника.

В Карелии особую остроту приобрели конфликты, возникающие вокруг муниципальных электросетевых комплексов, т. е. объектов движимого и недвижимого имущества, образующих единое целое (сложную вещь), предназначенное для преобразования электрической энергии и передачи ее на расстояние[12]. Принадлежащие предприятиям ЖКХ – должникам технологические комплексы, представляющие собой совокупности электрических и (или) тепловых сетей, устройств преобразования энергии, средств по технологическому управлению режимами, а также вспомогательных устройств и сооружений производственно-технического назначения, через которые осуществляется снабжение электрической и (или) тепловой энергией отдельных потребителей через присоединенную к ним сеть[13] являются объектами коммунальной инфраструктуры. Эти объекты, а также находящиеся на балансе должников жилые фонды социального назначения, передаются конкурсными управляющими муниципальным образованиям в лице уполномоченных органов (в том числе и хозяйственных, каковыми де-факто являются унитарные предприятия). Правомерность передачи обосновывается ссылками на п. 4 ст. 104 ФЗ от 8 января 1998 г. № 6–ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)»[14]. Передача противоречит интересам АО-энерго, вынужденного подавать электроэнергию муниципальному «перепродавцу» в силу публичного характера договора энергоснабжения в период наблюдения и внешнего управления, предоставляя ему тем самым товарные кредиты. Они не могут быть удовлетворены и в случае предварительной или последующей выплаты должнику разумной и справедливой компенсации, надеяться на которую весьма неосмотрительно[15].

Выход заключается в государственной регистрации права хозяйственного ведения должника на электросетевой комплекс как предприятие в смысле ст. 132 ГК, в состав которого входят права и обязанности по договору энергоснабжения, с последующей передачей предприятия муниципальному образованию при условии выплаты должнику предварительной разумной и справедливой компенсации. Размер компенсации, ее форма (денежная или натуральная) должны при передаче определяться договором, заключаемым между конкурсными кредиторами, конкурсным управляющим, муниципальными органами при участии органов исполнительной власти региона (субъекта федерации). Но, к сожалению, этот путь не позволяет избежать вероятного банкротства нового субъекта права хозяйственного ведения на электросетевой комплекс.

Поэтому следует обратиться к ФЗ от 24 июня 1999 г. № 122–ФЗ, согласно ст. 20 которого единый производственно-технологический комплекс должника продается с открытых торгов, организуемых в форме конкурса с переводом на покупателя прав и обязанностей должника, возникших из договора энергоснабжения. Здесь, как и в первом случае, желательна государственная регистрация права на имущественный комплекс как предприятие – объект недвижимости, поскольку она (1) в известной степени препятствует произвольной передаче комплекса по транзиту электро (тепло) энергии, т. к. увеличивает оборотные издержки; (2) отвечает интересам компании, генерирующей электро (тепло) энергию; (3) повышает инвестиционную привлекательность объекта для лиц, участвующих в конкурсе; (4) отвечает интересам конечных потребителей электро (тепло) энергии; (5) учитывает физическую природу энергии, вследствие которой комплекс, обеспечивающий транзит электро(тепло) энергии, следует рассматривать только как непрерывно функционирующий объект, предприятие «на ходу».

Однако реализации ФЗ от 24 июня 1999 г. препятствует сложившаяся судебная практика по делам о банкротстве унитарных предприятий ЖКХ, осуществляющих снабжение конечных потребителей электро (тепло) энергией. Территориальный орган ФСФО России 6 июня 2001 г. обратился в суд с заявлением о признании банкротом Пудожского муниципального унитарного энергетического предприятия. В предварительном судебном заседании, состоявшемся 4 декабря 2001 г., представитель регионального АО-энерго заявил ходатайство о допущении его к участию в деле «с учетом того, что фактически должник является субъектом естественной монополии». Суд посчитал (1) невозможным определить процессуальное положение АО-энерго, т. к. производство по делу о банкротстве еще не было возбуждено, (2) необходимым для «устранения имеющихся сомнений возможности отнесения должника к субъектам естественных монополий» направить запрос в территориальное управление Министерства по антимонопольной политики и поддержке предпринимательства, (3) невозможным рассмотрение «жалобы по существу без оценки вопроса о возможности отнесения должника к субъектам естественных монополий».

Руководитель территориального управления МАП РФ письмом от 20 декабря 2001 г. №04-11/1200 довел до сведения суда, что в соответствии со ст. 4 Федерального закона от 17 августа 1995 г. № 147-ФЗ «О естественных монополиях»[16], относит услуги по передаче электрической и тепловой энергии относятся к сфере деятельности субъектов естественных монополий. В то же время, как следует из письма, Пудожское МУЭП можно отнести к субъектам естественной монополии только в том случае, если оно является единственным перепродавцом электрической и тепловой энергии в соответствующих географических граница х (города, района) и имеет лицензию на предоставляемые услуги.. Из письма Пудожского МУЭП от 23 января 2002 г. № 54 следует, что у должника отсутствуют лицензии на эксплуатацию электрических и тепловых сетей, но готовятся документы для их получения. МУЭП обращает внимание суда на то, что является не единственным перепродавцом электрической и продавцом тепловой энергии в районе. Снабжение электрической энергией, помимо должника, осуществляет ОАО «Карелэнерго», продавцами тепловой энергии помимо должника, являются иные муниципальные предприятия ЖКХ – балансодержатели котельных с тепловыми сетями. И, наконец, отопление в районе не только водяное, но и на твердом топливе (дровяное). Кроме того, по мнению должника, МУЭП не является субъектом естественной монополии, ибо из п. 7 Положения о реестре субъектов естественных монополий в топливно-энергетическом комплексе, в отношении которых осуществляется государственное регулирование и контроль, следует, что формирование реестра осуществляется на основании полученной информации и результатов анализа данной информации Федеральной энергетической комиссии. Региональная энергетическая комиссия письмом от 28 декабря 2001 г. № 02-06/4-899 сообщила, что из коммерческих организаций, расположенных на территории Республики Карелия, в реестр естественных монополий включены только ОАО «Карелэнерго» и ЗАО «Карелтрансгаз». По мнению территориального органа ФСФО (письмо от 30 января 2002 г. № ВА-02/155) фактическое осуществление Пудожским МУЭП деятельности в сфере, отнесенной ст. 4 Закона об естественных монополиях к деятельности субъектов естественных монополий, в частности услуг по передаче электрической и тепловой энергии, еще не означает, что данный хозяйствующий субъект автоматически является субъектом естественной монополии. Это обстоятельство, по мнению ТО ФСФО, говорит лишь о потенциальной возможности предприятия быть включенным постановлением ФЭК в Реестр субъектов естественных монополий ТЭК. ТО ФСФО также полагает, что включение субъекта в реестр энергоснабжающих организаций, в отношении которых осуществляется госу-дарственное регулирование,[17] не влечет за собой автоматического включения данного лица в реестр субъектов естественных монополий, т. к. это «совершенно разные по своей сути реестры». Пудожское МУЭП, как следует из письма ТО ФСФО, включено в Перечень коммерческих организаций-поставщиков электрической энергии, тарифы на которую подлежат государственному регулированию в 2001 г.[18], что также, по мнению ТО ФСФО, не означает его автоматического включения в реестр естественных монополий ТЭК. И самое главное, по мнению ТО ФСФО, препятствует применению ФЗ от 24 июня 1999 г. № 122-ФЗ в деле о банкротстве Пудожского МУЭП то, что у должника нельзя выделить имущество, имеющееся у него на праве собственности или иного титула, которое было бы включено в перечень видов имущества, входящего в состав единого производственно-технологического комплекса, по причине отсутствия в данный момент самого перечня[19].

Таким образом, заявитель – ТО ФСФО РФ в Республике Карелия, должник – Пудожское МУЭП, РЭК Республики Карелия, ТУ МАП РФ в Республике Карелия полагают, что при рассмотрении вопроса о признании должника несостоятельным (банкротом) необходимо руководствоваться ФЗ от 8 января 1998 г. № 6-ФЗ, без учета положений ФЗ от 24 июня 1999 г. № 122–ФЗ.

Арбитражный суд Республики Карелия определением от 5 февраля 2002 г. по делу № А26-3842/01-02-08/238 ввел в отношении Пудожского МУЭП процедуру наблюдения и назначил временным управляющим индивидуального предпринимателя Т., чья кандидатура была предложена заявителем ТО ФСФО в Республике Карелия. В определении не был разрешен вопрос о праве, применимом к процедурам банкротства должника. Поскольку Т. не имел на момент вынесения определения аттестата Министерства энергетики РФ на ведение наблюдения в отношении должника (ст. 4 ФЗ от 24 июня 1999 г. № 122-ФЗ) можно сделать вывод о том, что арбитражный суд не считает возможным применение специального закона о банкротстве субъектов естественных монополий ТЭК в отношении Пудожского МУЭП. Между тем решением аттестационной комиссии Минэнерго РФ от 6 февраля 2002 г. арбитражному управляющему К. был выдан аттестат сер. А № 000008 временного управляющего Пудожским МУЭП (Республика Карелия).

Позиция арбитражного суда, вероятно, обусловлена ранее сложившейся в Республике Карелия практикой, по которой при несостоятельности унитарных предприятий ЖКХ ФЗ от 24 июня 1999 г. №122–ФЗ игнорировался. Подразделения федеральных органов исполнительной власти в республике и республиканские органы власти при выработке отношения к возможности применения специального закона в отношении конкретного должника, безусловно, принимали во внимание п. 9 решения совместного заседания коллегий МАП РФ и Госстроя РФ от 20 апреля 2000 г. «О реализации Программы демонополизации и развития конкуренции и развития конкуренции на рынке жилищно-коммунальных услуг на 1998 –1999 годы и мерах по обеспечению прав потребителей», согласно которому должна быть продолжена работа над проектом закона о внесении изменений и дополнений федерального закона об естественных монополиях в части включения субъектов локальных монополий в сферу деятельности субъектов естественных монополий и установления органов их регулирования на уровне субъектов Российской Федерации и муниципальных образований для «соблюдения требований Конституции РФ, обеспечения единообразного подхода к регулированию субъектов естественных монополий федерального, регионального и местного уровня»[20].

Из п. 9 решения следует, что МАП РФ и Госстрой РФ полагают, что закон об естественных монополиях (1) не распространяется на предприятия ЖКХ, (2) не учитывает интересы региональных и муниципальных органов власти. По мнению авторов, изложенная позиция обусловлена тем, что (а) вопросы регулирования деятельности естественных монополий в области энергетики к компетенции МАП РФ не относятся, (б) в случае применения специального закона при несостоятельности предприятий ЖКХ уменьшается объем власти органов субъекта федерации, региональных подразделений федеральных органов, в частности подразделений Госстроя РФ, в отношении должника, но возрастают возможности центрального аппарата Минэнерго РФ и ФЭК РФ. Данные обстоятельства и были учтены правоприменителем при введении процедуры наблюдения в отношении Пудожского МУЭП, однако, они не нашли своего текстуального отражения в соответствующем определении, как впрочем и в решении Арбитражного суда Республики Карелия от 6 февраля 2002 г. по делу № 6236/01-01-02/264. Этим решением признана несостоятельной ссылка АО-энерго на нарушение требований ФЗ от 24 июня 1999 г. № 122–ФЗ при передаче органам муниципального образования принадлежащего должнику производственно-технологического комплекса, обеспечивающего транзит электроэнергии до конечного потребителя, поскольку должник не относится к субъектам естественных монополий ТЭК, основная деятельность которых осуществляется в сферах услуг по передаче электрической и тепловой энергии. При этом мотивов указания на «несостоятельность» ссылки АО-энерго на специальный закон в решении нет. В законе об естественных монополиях нет норм, исключающих его действие в отношении субъектов т. н. локальных естественных монополий. Теоретически нельзя исключать технической возможности подключения энергопринимающих устройств имущественного комплекса, например, кондоминиума, к сетям нескольких перепродавцов электроэнергии или производителей теплоэнергии, при которой владелец квартиры имеет постоянный выбор между предложениями нескольких энергоснабжающих организаций. Современные технологии позволяют перенести как известно и «Кремль в Японию»[21]. Однако в силу исключительности экономических затрат такая возможность является только умозрительной и существует лишь в области чистой теории. Существуют имущественные комплексы (предприятия) имеющие в своем составе т. н. блок-станции, генерирующие энергию, но и их владельцы не могут отказаться от заключения договоров с энергоснабжающими организациями в силу экономической необходимости и физических свойств энергии как объекта прав[22].

Субъектом естественной монополии организация становится не при включении в какой-либо реестр, а в результате приобретения титула на производственно-технологический комплекс, обеспечивающий, в частности, снабжение оптовых (конечных) потребителей энергией. Лицо, обладающее титулом, имеет право на включение в реестр естественных монополий ТЭК и реестр энергоснабжающих организаций. Региональной практике известны случаи произвольных отказов титульным владельцам соответствующих комплексов во включении в реестр энергоснабжающих организаций, однако, при отказе заявитель не перестают быть энергоснабжающей организацией [23]. В случае необоснованного отказа во включении в реестр естественных монополий ТЭК, по аналогии, заявитель не теряет статуса субъекта естественной монополии[24]. Согласно п. 2 Постановления Правительства РФ от 26 ноября 2001 г. № 814 перечень имущества, входящего в состав единого производственно-технологического комплекса, формируется организацией, в отношении которой применяются процедуры банкротства.

Таким образом, позиция избранная ТУ ФСФО РФ в Республике Карелия, ТО МАП РФ в Республике Карелия, Пудожским МУЭП, полагающими невозможным применение в деле № А26-3842/01-02-08/238 ФЗ от 24 июня 122–ФЗ, обоснованной не является. Основным предметом деятельности должника, согласно уставу, является «осуществление функций оптового потребителя и перепродавца электрической и производителя тепловой энергии; осуществление торгово-закупочной и посреднической деятельности с правом открытия коммерческих магазинов». Для разрешения вопроса об общем или специальном праве, применимом при проведении процедур банкротства Пудожского МУЭП, следует выяснить вопрос о процентном соотношении выручки от реализации энергии с общей суммой выручки (п. 2 ст. 1 ФЗ от 24 июня
122–ФЗ). Получить данную информацию кредитор по денежному обязательству может, в большинстве случаев, только от временного управляющего, поскольку она может быть отнесена должником к сведениям, составляющим коммерческую тайну[25]. Поэтому АО-энерго, не взирая на сложный баланс интересов, сложившийся на территории того или иного региона, должно выступать в качестве инициатора возбуждения дел о банкротстве с представлением кандидатур на должность временного управляющего должника. Арбитражные управляющие, в свою очередь, должны руководствоваться принципом: что хорошо для АО-энерго – хорошо для региона, что хорошо для РАО «ЕЭС России» - хорошо для страны, не допуская при этом нарушений закона.

ð ð ð ð ð

[1] Черданцев А. Ф. Теория государства и права: Учебник для вузов. М., 2001. С. 24.

[2] Собр. законодательства РФ. 1999. № 26. Ст. 3179.

[3] См.: Ряховская А. Н. Проблемы антикризисного управления жилищно-коммунальным хозяйством в муниципальных образованиях. М., 2001. С. 47.

[4] См.: Ряховская А. Н. Указ. соч. С. 47–48.

[5] См.: Ряховская А. Н. Указ. соч. С. 51, 52.

[6] См.: Долженко А. Н., Резников В. Б., Хохлова Н. Н. Судебная практика по гражданским делам. М., 2001. С. 124–126.

[7] См.: п. 7 Информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 14 июня 2001 г. № 64// Вестник ФСФО России. 2001. № 7.

[8] См.: О применении законодательства о несостоятельности (банкротстве): Письмо Высшего Арбитражного Суда РФ от 20 января 1999 г. № С1-7/УП-61 // Документ официально опубликован не был; получен из справочно-правовой системы «Гарант».

[9] См.: Хвостов В. М. Система римского права: Учебник. М., 1996. С. 66.

[10] См.: Гражданское право: В 2 т. Учебник / Отв. ред. проф. Е. А. Суханов. 2-е изд., перераб. и доп. М., 1998. С. 102. Т. 1.

[11] Там же. С. 29-30.

[12] См.: п. 4 Методических рекомендаций о порядке проведения государственной регистрации прав на объекты недвижимого имущества – энергетические производственно-технологические комплексы электростанций и электросетевые комплексы: утвержд. приказом Минюста России, Минэкономразвития России, Минимущества России, Госстроя России от 30 октября 2001 г. №289/422/224/243// Документ опубликован не был, получен из справочно-правовой системы «Гарант».

[13] См.: Положение о реестре субъектов естественных монополий в топливно-энергетическом комплексе, в отношении которых осуществляется государственное регулирование и контроль: утвержд. постановлением ФЭК РФ от 14 января 2000 г. №2/11// Рос. газета. 2000. 20 апр.

[14] Собр. законодательства РФ. 1998. № 2. Ст. 222.

[15] См: Постановление Конституционного Суда РФ от 16 мая 2000 г. № 8-П// Собр. законодательства РФ. 2000. № 21. Ст. 2258.

[16] Собр. законодательства РФ. 1995. № 34. Ст. 3428; Рос. газета. 2001. 10 авг.

[17] Об утверждении Положения «О Реестре энергоснабжающих организаций, в отношении которых осуществляется государственное регулирование: Постановление ФЭК РФ от 20 марта 1998 г. № 13/3 // Бюл. федеральных органов исполнительной власти. 1998. № 10.

[18] Утвержден постановлением Председателя Правительства Республики Карелия от 29 декабря 2000 г. № 369. Изменения и дополнения внесены постановлением Председателя Правительства Республики Карелия от 9 июля 2001 г. № 171.

[19] О перечне видов имущества, входящего в состав единого производственно-технологического комплекса организации должника, являющейся субъектом естественной монополии топливно-энергетического комплекса: Постановление Правительства РФ от 26 ноября 2001 г. № 814// Собр. законодательства РФ. 2001. № 49. Ст. 4628.

[20] Вестник МАП РФ, 2000, № 2. Во многих актах федеральных органов исполнительной власти предприятия ЖКХ квалифицируются как субъекты локальных естественных монополий (см.: Ряховская А. Н. Указ. соч. С. 51).

[21]См.: Маттеи У., Суханов Е. А. Основные положения права собственности. М., 1999. С. 129.

[22] За исключением Сибирского химического комбината, в состав которого входит АЭС, и АО «Приаргунское горно-химического объединение», выступающих в качестве продавцов на федеральном оптовом рынке электроэнергии. (Постановление Правительства РФ от 13 октября 1999 г. № 1159// Собр. законодательства РФ. 1999. № 42. Ст. 5061). АО «Лензолото» также продает свою электроэнергию АО «Иркутскэнерго».

[23] См., напр.: О прекращении нарушения Федерального закона от 14 апреля 1995 г. № 41–ФЗ «О государственном регулировании тарифов на электрическую и тепловую энергию в Российской Федерации: Предписание ФЭК РФ от 23 октября 2001 г. № 64/3 // Информационный бюллетень ФЭК РФ. 2001. № 20 (44).

[24] В Реестр энергоснабжающих организаций не включаются муниципальные предприятия и учреждения (см.: п. 3 Положения, утв. постановлением ФЭК РФ от 20 марта 1998 г. №13/3); в Положении о Реестре субъектов естественных монополий ТЭК (утв. постановлением ФЭК РФ от 14 января 2000 г. № 2/11) аналогичное правило отсутствует.

[25] Постановление Правительства РСФСР от 5 декабря 1991 г. N 35 «О перечне сведений, которые не могут составлять коммерческую тайну»//СП РФ, 1992, № 1-2. Ст. 7.