На самом деле этнонимы чаще всего возникают из названия какой-либо местности или населенного пункта. В центре Чечни находилась Чечен-Аре (Чеченская поляна), где на реке Аргун выросло большое поселение Чечен-Аул, ставшее в XVII–XVIII веках своеобразной «столицей» страны. Жителей окружающей аул местности, а затем и всей плоскости стали называть чеченцами, и этот термин постепенно распространился на весь народ от рек Аксай и Акташ на востоке до Ассы на западе.
Большинство чеченцев сегодня живут в Чеченской Республике, которая до 4 июня 1992 года составляла вместе с Ингушетией Чечено-Ингушскую Республику. Некоторая часть их проживает в Хасавюртовском районе Республики Дагестан, а также в Грузии (Ахметский район). Сегодня в мире насчитывается до двух миллионов чеченцев и 400 тысяч близкородственных им ингушей (галгай). Примерно полтора миллиона чеченцев проживает в России.
До 1917 года было принято делить Чечню на две части — Большую и Малую. Большая Чечня — это земли по правобережью реки Аргун до реки Аксай; Малая Чечня располагается по левобережью Аргуна до реки Ассы, включая горную часть и Надтеречный район. Это разделение связано с особенностями рельефа территории Чечни, которая включает в себя плоскость, предгорье, горный и высокогорный районы.
Центральную часть республики с запада на восток пересекают идущие параллельно Сунженский и Терский хребты. Через южную и юго-восточную части страны проходят отроги Главного Кавказского хребта. Здесь расположены глубокие ущелья и находятся самые высокие пики восточной части Главного Кавказского хребта — Тебулос-Мта (4494 метра) и Диклос-Мта (4275 метров). Покрытые вечными снегами вершины придают этим местам суровое и грозное величие.
Поразительную красоту снежных гор описал в своей знаменитой кавказской повести «Казаки» Лев Толстой: «Оленин с жадностью начал вглядываться, но было пасмурно, и облака до половины застилали горы. Оленину виделось что-то серое, белое, курчавое, и, как он ни старался, он не мог найти ничего хорошего в виде гор, про которые он столько читал и слышал. Он подумал, что горы и облака имеют совершенно одинаковый вид и что особая красота снеговых гор, о которых ему толковали, есть такая же выдумка, как музыка Баха и любовь к женщине, в которые он не верил, — и он перестал дожидаться гор. Но на другой день рано утром он проснулся от свежести в своей перекладной и равнодушно взглянул направо. Утро было совершенно ясное. Вдруг он увидел шагах в двадцати от себя, как ему показалось в первую минуту, чисто-белые громады с их нежными очертаниями и причудливую, отчетливую воздушную линию их вершин и далекого неба. И когда он понял всю даль между ним и горами, и небом, всю громадность гор, и когда почувствовалась ему вся бесконечность этой красоты, он испугался, что это призрак, сон. Он встряхнулся, чтобы проснуться. Горы были все те же.
— Что это? Что это такое? — спросил он у ямщика.
— А горы, — отвечал равнодушно ногаец.
— И я тоже давно на них смотрю, — сказал Ванюша, — и вот хорошо-то! Дома не поверят.
На быстром движении тройки по ровной дороге горы, казалось, бежали по горизонту, блестя на восходящем солнце своими розоватыми вершинами. Сначала горы только удивили Оленина, потом обрадовали; но потом больше и больше вглядываясь в эту, не из других черных гор, но прямо из степи вырастающую и убегающую цепь снеговых гор, он мало-помалу начал вникать в эту красоту и почувствовал горы. С этой минуты все, что только он видел, все, что он думал, все, что он чувствовал, получало для него новый, строго величавый характер».
В конце XVIII века — времени, в которое жил герой нашей книги шейх Мансур — значительная часть Чечни была покрыта девственными лесами, состоящими по большей части из ценных пород деревьев. Здесь произрастали дуб, бук, карагач, ясень, вяз, а также груша, вишня, черешня, алыча (дикая слива). Дерево широко использовалось жителями для строительства, отопления, изготовления предметов домашнего обихода. Разросшиеся кустарники — орешник, боярышник, кизил, шиповник, терн, нередко переплетенные диким виноградом, — образовывали летом непроходимую чащу. В течение следующего столетия большая часть лесов была вырублена. Удивительную красоту здешних пейзажей теперь можно только вообразить. Леса уцелели лишь в горных районах, в основном по северным склонам и частично в предгорье.
Горная Чечня отличается от равнинной и в климатическом отношении. В горах летом часто идут дожди и ложатся туманы. На равнине же, особенно в прилегающих к Тереку районах, климат в основном жаркий с небольшими осадками. Вот как описывает погодные особенности Чечни исследователь XIX века: «Что касается до климата Чечни, то он сходен с климатом средней полосы России: летом бывают сильные жары, а зима довольно суровая, снежная с морозами, доходящими до 20 градусов, так что большая часть рек замерзает, за исключением только некоторых мест, отличающихся быстротою течения. В июне, июле, августе дни бывают весьма жарки, а ночи, напротив того, прохладны. Эти быстрые и ощутительные переходы порождают лихорадки и другие болезни. В Ичкерии и Аухе климат суровее, чем в остальных местностях, населенных чеченцами, и зима продолжительнее».
По территории Чечни протекают многочисленные реки. Весной и летом они бурно разливаются от дождей и таяния снегов в горах. Все они являются притоками Сунжи, впадающей в главную реку Чечни — Терек. Эта замечательная река многократно описана в русской литературе — научной и художественной. Вот как описывает природу Чечни во времена Мансура немецкий исследователь академик И. А. Гильденштедт, который путешествовал по Кавказу в 1770–1773 годах: «К рекам, берущим начало с Главного Снегового и Сулакско-Терского водоразделительных хребтов, принадлежат: Терек, Сунжа, Асса, Фортанга, Гехи, Мартанка, Аргун, Гудермес или Гумс. Из всех этих рек, конечно, первое место занимает Терек, протекающий по Чечне около ста верст расстояния. Воды его стремятся с такою быстротою, что уносят деревья и ворочают огромные камни. Шум от волн его слышен за несколько верст. Переправа через эту реку если не окончательно невозможна, то сопряжена с огромными затруднениями, так как дно изрыто быстрым течением. Высокое положение места, откуда истекает река Терек, делает ее во всем течении до самого Кизляра быстрою; в июле же и августе месяцах, когда талая вода, стекая с гор на равнину, поднимается от 8 до 10 футов выше обыкновенной меры, какая бывает осенью, зимой и весною, река становится свирепою. Тогда во многих местах, выступая из берегов, затопляет она часть оных. Она не токмо подмывает берег, но по местам делает новые русла, засыпая старые песком, в котором прибивает снесенные с гор деревья, а нередко целые плоты.
Низкий ее берег, начиная от моря и до Кизляра, почти безлесен. Выше до Староглядки лес начинает показываться. Отсюда же еще далее вверх весьма много лесу, который большей частью состоит из дуба, диких плодов и других деревьев. Река не всякий год замерзает, но зимою несет по ней лед. В сие время вода в оной бывает нарочито чиста, а потом, протекая через Кизляр, от земляных частиц мутится; но, будучи почерпнута, в сосуде скоро отстаивается и делается светлою, вкусною и здоровою…
Ниже Малки впадают в Терек малая Карука и Сунжа с правой стороны. Последняя заслуживает особого описания. Так называют ее черкесы и русские, а кистинцы именуют ее Солочью. Она начало свое имеет в Кавказских известковых горах неподалеку от ручья Кумбелея, вытекающего западнее Терека. В известковых горах течет она наиболее к северу и потом в средних горах и близ оных в востоку-северо-востоку и впадает подле Шадрины в Терек с правой стороны, весьма приметным образом оный наполняя. Течение ее составляет около 150 верст. В верхней ее части лежат по большей части кистинские уезды, а при самом истоке уезд Аккиньюрт. Река Сунжа главнейшие воды принимает в себя с правой стороны… Терек и обе большие реки Малка и Сунжа, в него впадающие, сходствуют между собою как началом своим, вытекая из высоких гор, так равно берегами и руслами, которые состоят из глины и песку, равномерно и быстрым своим течением, мутною, но здоровою водою и водящимися породами рыб».
Кроме рек Чечню пересекает еще множество ручьев и оросительных каналов, образующих обширную водную сеть. Однако такое многоводие существует не везде. Поскольку почти все притоки Сунжи впадают с правой стороны, Алхан-Чуртская долина между Сунжей и Тереком остается безводной, а между тем это один из плодороднейших районов Чечни — почва этой долины богата илистым черноземом.
«На всем протяжении между Тереком и Сунжею, — пишет П. Г. Бутков, — нет почти никаких источников кроме Горячеводского, известного у чеченцев под именем речки Мелхичи — на которой находится Горячеводское укрепление и аул Старый-Юрт, и речки Нефтянки, берущей свое начало из нефтяных источников и перерезывающей большую дорогу в шести верстах от крепости Грозной. Несколько минеральных и теплых ключей составляют всю водную систему этой местности. Такой важный недостаток был причиною того, что все население сосредоточилось на окраинах: по правому берегу реки Терек и левому Сунжи».
Археологические данные, материалы топонимики и лингвистики, а также сведения средневековых авторов отмечают давнее пребывание чеченцев на Северном Кавказе. «Армянская география», составленная Ананией Ширакаци в VII веке н. э., среди 53 кавказских народов, живущих в центральной части Кавказа, указывает предков чеченцев, называя их «нахчаматьянами» и «кустами». В грузинских летописях XII–XIV веков чеченцы известны под именем кистов и дурдзуков. Соседи чеченцев — кумыки называют их «мичигиш» (по реке Мичик). Начиная с XVI века чеченцы упоминаются и в русских документах под именами «окохи» и «минкизи» (мичкизы) — тоже, видимо, по реке Мичик. Свои названия для чеченцев есть и у других кавказских народов: кабардинское «шашен», осетинское «цацан», аварское «буртиел». Русское название «чеченцы», по одним данным, заимствовано у татар, а по другим — происходит от села Большой Чечен (Чечен-Аул). Село это находилось на левом берегу Аргуна на Чеченской равнине у подножия одной из двух гор Сюйри-Корта, образующих Ханкальское ущелье, и называлось по ее вершине — Чачань или Чечень.
До XV века чеченцы, изгнанные с равнины татаро-монголами, жили в основном в горах, разделенные на отдельные территориальные группы. Так, по берегам реки Мичик жили мичиковцы, на северо-восточном склоне Качкалыковского хребта — качкалыковцы, в верховьях рек Ярык-су, Яман-су и Аксай — нахчмахкоевцы (ичкеринцы), в бассейне Акташ-Ауха — ауховцы. Между ауховцами и Аксаем в лесистой местности — зандаковцы, в лесах у верховьев правого притока Аксая — беноевцы. Надо отметить, что большинство этих названий дано по именам аулов, гор или речек, рядом с которыми расположены поселения чеченцев. Жители каждого такого аула являлись членами одной общины, самостоятельно управлявшей своими делами.
После ослабления и распада Золотой Орды началось возвращение чеченцев на плоскость. По народным преданиям, первые поселения на равнине были основаны приблизительно в конце XIV века выходцами с Акинских гор, из местности Нашха в западной части Чечни. Другие предания, напротив, говорят, что чеченский народ вышел из Ичкерийских гор на востоке, где жил с очень давних времен, и занял сначала долины рек Аксая, Сунжи, Шавдона и Аргуна, а затем постепенно заселил плоскость Большой и Малой Чечни.
Вот сведения о родословной чеченцев, сохранившиеся в преданиях и легендах: «От прямых потомков Нахчуо (легендарный родоначальник чеченцев) образовались 56 главных фамилий или родов (тейпов), из которых три, происшедшие, по преданию, от сыновей Нахчуо — Тело, Мудара и Этагая, считаются наиболее древними и знатными. Все они называются (в память родоначальника) общим именем начхуо или нахчи, отличая себя от горцев — таули… Иные предания также указывают на три главных рода аборигенов края — Галгай, Ахо или Ако и Шато, от которых произошли все другие фамилии. Так, от Галгая происходят преимущественно ингушские фамилии, от Ахо — общества: ахой, пешхой, цехой и другие. От Шато — шатой, чинхой, ченты, хачерой, нихалой и другие».
Ичкерия, которую называют еще Нохчи (Нахчи) — Мохк, считается колыбелью чеченского народа. Недаром именно ичкеринцы сохранили самое чистое произношение чеченского языка. Капитан Генерального штаба Российской армии И. Норденстам, составивший обширное исследование «Описание Чечни», писал, что нахчи «в прежние времена составляли племя обитавших в вершинах рек Аксая, Гудермеса, Хулхулау и Аргуна; сию землю чеченцы и теперь считают настоящею своею родиною и называют ее Нахчи-Мохк (то есть земля, принадлежащая племени Нахчи)». Переселение с гор на плоскость происходило тейпами. Так, тейп Парчхой основал селения Парчхой и Юрт-аул, тейп Цечой — селение Цечой (Кешен-аул) на реке Ярык-су. Спустя некоторое время из той же местности вышли тейпы — Веной, Цонтарой, Курчалой и другие. Они заняли обширные земли в верховьях рек Аксай и Гумс и основали здесь поселения с тейповыми названиями. Остальные территории между реками Аксай и Ярыксу позже были заняты тейпами Бильтой, Гендыргеной, Датой и другими.
Таким образом, вернувшиеся на плоскость чеченцы первоначально расселились большей частью в долинах Аргуна и других притоков Сунжи, а уже позже заняли всю плоскость Большой Чечни. По мере расселения чеченцам пришлось столкнуться с сильными соседями — прежде всего с тюркоязычными кумыками, жившими по рекам Сулаку и Аксаю и входившими в крупное феодальное образование — Кази-Кумухское (позже Тарковское) шамхальство. Вскоре кумыков потеснили ногайцы. Ядро Ногайской Орды составляли мангыты — одно из монгольских кочевых племен, оставшихся на Кавказе после распада Золотой Орды. Название новой орды произошло от имени стоявшего во главе орды темника Ногая. Это был сильный и многочисленный народ, в состав которого влились покоренные монголами кипчаки-половцы. Половцы, однако, в значительной мере ассимилировали победителей-мангытов, которые восприняли тюркский язык и многие элементы половецкой культуры. Кочевья ногайцев простирались от степных районов Северного Кавказа на север и далеко на восток в Заволжье за Яик до самого Аральского моря и даже до Иртыша. На западе их кочевья доходили до Крыма и Днестра.
Распад Золотой Орды способствовал постепенному освобождению Кавказа от монгольского владычества. Первыми обрели независимость народы Дагестана. Он находился на окраине необъятного золотоордынского государства, но вместе с тем имел важное стратегическое значение, так как через него проходили наиболее удобные торговые пути в богатые страны Ближнего Востока. Не имея уже сил для подчинения воинственных народов Дагестана, ордынские ханы предоставили правителям этой земли ряд льгот, с тем чтобы привлечь их на свою сторону и сделать союзниками. Одним из сильнейших государств Дагестана в XIV–XV веках становится Кази-Кумухское шамхальство в землях кумыков и лакцев. В конце XV века шамхал обладал большой силой и мог выставить на войну многотысячное войско. Около 1640 года Кази-Кумух распался на несколько владений, из которых сильнейшим было шамхальство Тарковское. Свои государства существовали и у других народов Дагестана — это были Аварское ханство, Кайтагское уцмийство, Табасаранское майсумство и т. д.
Если с востока чеченские земли в XVIII веке граничили с Дагестаном, то с запада их обрамляли земли ингушей и кабардинцев. Кабардинцы или адыги были потомками древних черкесских племен, издавна населявших запад Северного Кавказа и берега Азовского моря. К XVI веку они завершают миграцию на степные и предгорные земли в бассейне Терека и верхней Кубани. В долинах рек кабардинцы пасли скот, выращивали своих знаменитых скакунов. Коневодство и разведение скота становятся основой их процветания. Кабардинские князья, так же как и владетели Дагестана, с успехом воспользовались ослаблением Золотой Орды. Они потеснили ногайцев и стали полновластными хозяевами равнин и предгорий Северо-Восточного Кавказа. Держа в руках выходы из горных ущелий, они подчинили себе многие соседние народы.
Для того чтобы успешно отстаивать свои интересы в окружении сильных соседей, разобщенным чеченским сообществам и аулам необходимо было объединиться. Это было делом непростым, так как ни одно из обществ не желало признать главенства другого, пусть даже более сильного и многочисленного. Положение казалось безвыходным до тех пор, пока не возникла мысль о приглашении кого-то из князей соседних народов для временного, только на период военных действий, руководства.
По народному преданию, первыми на роль военных вождей были приглашены князья Турловы (боковая ветвь аварских ханов) из Гумбета. Судя по русским документам и дагестанским хроникам, появление Турловых на Чеченской поляне в низовьях Аргуна относится к середине XVII века. Им удалось создать так называемое «Чеченское владение» и водворить в крае относительный порядок. Теперь в случае военных действий чеченцы по призыву князя вооружались и следовали за ним. Все без исключения общества подчинялись его распоряжениям. При этом жители не ограничивались защитой своего аула, а совместно шли на помощь попавшим в беду соплеменникам. Были установлены подати в общую казну в виде подымной (с каждого дома) сабы, то есть меры зерна. Единое руководство стало приносить плоды, и вскоре наступило время, когда чеченцы могли уже не только защищать свои селения, но и отвоевывать принадлежавшие им прежде земли у кабардинцев и кумыков. Однако централизованная власть начала раздражать свободолюбивых чеченцев, и они отказались подчиняться князьям. Когда же Турловы попытались вернуть ускользающее влияние силой, то были немедленно лишены власти. Они сохраняли некоторое влияние до конца XVIII века, когда состоялось их окончательное изгнание за Сунжу в притеречные земли.
В XVI–XVII веках история северокавказских народов развивалась под знаком усиления русского влияния в регионе. Исторические связи Руси с Кавказом уходят в глубокое прошлое. Еще в период существования Древнерусского государства со столицей в Киеве некоторые кавказские народы — предки кабардинцев, адыгейцев, черкесов (косоги), аланов-осетин (ясы) — имели с ним связи, в том числе династические. В X веке победы русских князей над хазарами избавили народы Северного Кавказа от власти Хазарского каганата. В XIII–XV веках народы Руси и Кавказа совместно боролись против общего врага — монгольских ханов. Известный путешественник Плано Карпини, посетивший Северный Кавказ через четыре года после того, как по этим местам прошли тумены хана Батыя, писал: «…аланы (так он именовал всех горцев и жителей предгорий), оказавшие мужественное сопротивление, до сих пор не покорились им». В тех же заметках он сообщает, что аланы уже давно сражаются на какой-то горе (имеется в виду Кавказский хребет) и «убили многих татар, притом вельмож».
В 1253 году через Северный Кавказ проследовал в Монголию французский путешественник Гильом де Рубрук, отметивший, что горцы продолжают оказывать сопротивление монголам. Возвращаясь через год в Европу, он повторил, что военные действия в горах нисколько не ослабли. «Аланы на этих горах все еще не покорены, так что из каждого десятка людей Сартаха (хан Золотой Орды, сын Батыя. — А. М.) двоим надлежало караулить горные ущелья, чтобы эти аланы не выходили из гор для похищения их стад на равнине…»
Кочевникам, пришедшим с другого конца земли, так и не удалось победить непокорных горцев. Решающую роль в окончательном освобождении народов Кавказа от трехвекового ига Золотой Орды сыграла победа русских войск на Куликовом поле в 1380 году. Ослабив ордынские силы, она позволила чеченцам и другим кавказским горцам начать возвращение на равнину. Правда, уже через несколько десятилетий набеги возобновились — теперь их предпринимали ногайцы и правители Крымского ханства, которое с середины XV века взяло под контроль Кубань. Правда, они больше не предпринимали попыток проникнуть в горы Кавказа и взять под контроль жившие там народы.
Не дано было покорить чеченцев и «железному хромцу» Тимуру. В конце XIV века его войска лавиной прокатились через весь Кавказ. Хорошо известно, с какой неповторимой жестокостью одноглазый эмир подавлял восстания в покоренных странах, оставляя на месте битв с восставшими пирамиды из отрубленных голов. Однако жестокость Тимура не испугала горцев. Они продолжали, не щадя жизни, защищать свои аулы, а если оборонять их не было больше возможности, уходили в горные леса и оттуда продолжали нападать на воинские отряды и торговые караваны завоевателей. По легенде, эмир, восхищенный мужеством чеченцев, подарил им саблю, усыпанную драгоценными камнями.
Разгромив одного из последних золотоордынских правителей, хана Тохтамыша, Тимур облегчил окончательную победу Руси над Ордой. Со взятием войсками Ивана Грозного Казани (1553) и Астрахани (1555) юго-восточная граница Московского царства придвинулась к Каспийскому морю. Таким образом, Русь вплотную соприкоснулась с народами, населявшими Северный Кавказ. Борьба с остатками Золотой Орды — татарскими ханствами Поволжья и Крыма, а также стоявшей за их спиной султанской Турцией при этом не ослабевала, потому многие из кавказских народов — прежде всего те, что исповедовали христианство, — обратились за помощью и защитой к Московскому государству. Царь Иван IV Грозный немедля откликнулся на их призывы. Упорное стремление Турции взять под контроль этот стратегический регион вызывало активное противодействие Московского царства и делало две эти крупнейшие державы непримиримыми соперниками в борьбе за Кавказ.
Укреплению Московского царства в предгорьях Кавказа способствовало появление здесь пионеров русского продвижения — казаков, выходцев из Украины и Южной Руси. Начиная с середины XVI века казаки поднялись от устья Терека («Горынь-река») вверх по течению и расселились на слиянии Терека с Сунжей, у границы кабардинских и чеченских земель. Здесь они ставили городки, называя их по именам атаманов или особенностям местности: Червленый, Кордюковский, Шадринский, Гладковский. Позднее от этих городков произошли названия крупных казачьих станиц.
По роду окружавшей местности с ее горными хребтами (гребнями) казаки стали называть себя «гребенскими». Вот как рассказывает о гребенских казаках Л. Н. Толстой: «Очень, очень давно предки их, староверы, бежали из России и поселились за Тереком, между чеченцами на Гребне, первом хребте лесистых гор Большой Чечни. Живя между чеченцами, казаки перероднились с ними и усвоили себе обычаи, образ жизни и нравы горцев; но удержали и там во всей прежней чистоте русский язык и старую веру. Предание еще до сих пор свежее между казаками говорит, что царь Иван Грозный приезжал на Терек, вызвал с Гребня к лицу своему стариков, дарил им землю по сю сторону реки, увещевал жить в дружбе и обещал не принуждать их к подданству, ни к перемене веры.
Еще до сих пор казацкие роды считаются родством с чеченскими, и любовь к свободе, праздности, грабежу и войне составляет главные черты их характера. Казак, по влечению, менее ненавидит джигита-горца, который убил его брата, чем солдата, который стоит у него, чтобы защищать его станицу, но который закурил табаком его хату. Он уважает горца-врага, но презирает чуждого для него угнетателя солдата. Собственно русский солдат для казака есть какое-то дикое и презренное существо, которого образчик он видел в заходящих торгашах и переселенцах-малороссиянах, которых казаки презрительно называют шаповалами. Щегольство в одежде состоит в подражании черкесу. Лучшее оружие добывается от горца. Лучшие лошади покупаются и крадутся у них же. Молодой казак щеголяет знанием татарского языка[1]и, разгулявшись, даже со своим братом говорит по-татарски».
Казаки и соседние с ними кавказские народы страдали от жестоких набегов крымских ханов. Особенно тяжело приходилось жителям Западного Кавказа и Кабарды. Крымчане уводили тысячи жителей в плен и продавали их в неволю. Особенно ценились за свою красоту черкесские женщины, которых отправляли в Турцию. Там некоторые из них попадали в султанский гарем и добивались большого влияния, но участью остальных было самое настоящее рабство. Набеги работорговцев были настоящей напастью для черкесских племен, которые постоянно искали союзников для защиты от врага. Первыми за помощью к московскому царю обратились кабардинские князья. Буквально через месяц после победы русских над Казанским ханством в Москву прибыли «черкесские» (так называли в XVI веке предков нынешних адыгейцев, кабардинцев и черкесов) князья с просьбой, чтобы русский царь «вступился за них и от крымского хана оборонил».
Взятие Астрахани повлекло за собой присоединение к России Большой Ногайской Орды. Ее князь Исмаил еще в 1552 году бил челом Ивану Грозному с просьбой о русском подданстве и защите от крымцев. В 1557 году в Москву явились дагестанские послы с просьбой о принятии «под руку» русского государя и защите от врагов «со всех сторон». В том же году прибыли послы от последних никому не подвластных кабардинских князей — Темрюка и Тазрюта (Тазурта) с челобитьем о подданстве и «бережении от врагов». Приняли русское подданство также абазины, жившие у Черного моря. С этого времени русские и кавказские народы начали предпринимать совместные военные походы против общих врагов. Так, в 1558 году «черкесы пятигорские многие» участвовали в походе русских в Ливонию, русские с большими силами черкесов и ногаями «ходили промышляти» над крымским ханом.
В 1561 году, после смерти первой жены Анастасии Романовой, Иван IV женился на кабардинской княжне Марии (Кученей) Темрюковне, дочери князя Темрюка Айдаровича. Вскоре князь попросил у зятя помощи в борьбе с крымскими татарами, участившими набеги на Кабарду. Московский царь послал на Терек воеводу князя Андрея Бабичева и келаря Петра Протасьева с большим войском. В 1567 году на левом берегу Терека, против устья Сунжи, была заложена крепость, получившая название Терской. Ее гарнизон состоял частично из государевых ратных людей, частично из гребенских казаков. Крепость эта была поставлена на главном торговом пути из Крыма к Каспийскому морю. Турецкий султан и крымский хан совместно потребовали от русского царя срыть ее. Требование это совпало со страшным разорением Москвы крымскими татарами в 1571 году, а также с затруднениями в ходе Ливонской войны. Иван IV был вынужден объявить султану о разрушении Терской крепости и отводе войск в Астрахань.
Царь выполнил свое обещание, но не до конца. Крепость снесена не была, из нее только вывели «государевых людей» — стрельцов. Их заменили, как вскоре сообщили султану соглядатаи, некие «воровские люди» — казаки, которые живут сами по себе и никого не слушают. Очевидно, весть о связях казаков с Москвой еще не достигла Стамбула, что было весьма удобно для царя. В 1578 году воевода Новосильцев вернулся в Терскую крепость и «на реке на Тереке на устье Сунжи реки город поставил». Следом пришли вольные волжские казаки и построили в устье Терека укрепленный городок, названный Трехстенным. Крымско-каспийский торговый путь оказался полностью под русским контролем.
Вскоре к Руси в поисках защиты от персидского шаха и турецкого султана обратился грузинский царь Александр. В 1584 году в Москву к царю Федору Ивановичу прибыло грузинское посольство, заявившее: «Сам своею головою и со всею своею землею под кров царствия и под вашу царскую руку рад поддается, понеже государь наш и земля наша Христьянская, а от неверных турок в велицей беде и в утеснении, и в том твоя царская воля, как государя нашего и его землю пожалуешь от таких и неверных богомерзких агарян оборонити». Для переговоров на Кавказ было направлено посольство — воевода Михаил Бурцев и келарь Протасьев с ратными людьми.
Но, чтобы реально помочь Грузии, необходимо было открыть дорогу с Северного Кавказа в Закавказье. Самым удобным был путь через каспийское побережье. Для этого в 1589 году было решено поставить в устье Терека, на его притоке Тюменке новую крепость. Город был назван Терским или Терками, а старая Терская крепость в устье Сунжи с тех пор стала именоваться Сунженским городищем. Гарнизон Терской крепости состоял из трех стрелецких полков. Кроме того, сюда пришла и расселилась вокруг часть гребенских и немало яицких казаков, которые стали родоначальниками терского казачества.
За год до основания Терской крепости, в 1566 году, в Грузию было отправлено первое русское посольство. Послы отметили, что при движении по реке Сунже к Дарьяльскому ущелью располагаются чеченские «землицы», известные под названиями «окохи», «шибуты» и «мичкизы». Между чеченцами и гребенскими казаками сложились вполне мирные отношения, скреплявшиеся куначеством. Тесные связи существовали между казаками станицы Червленной и чеченцами из селения Гуни, переселившимися сюда из Нахч-Мохка. Они ходили в гости и при необходимости оказывали друг другу помощь против врагов. Гребенские казаки многое позаимствовали у чеченцев по части быта и домашнего обихода: национальный костюм, танцы, музыкальные инструменты, игры, скачки и состязания в джигитовке. В свою очередь равнинные чеченцы переняли у русских некоторые приемы строительства домов, обработки земли и разведения огородов.
В конце XVI века чеченским «землицам» и феодальным владениям отводилось особое место во взаимоотношениях с Россией. Прежде всего это были экономические отношения: излишки продуктов своего производства (земледелия, скотоводства, домашних промыслов) чеченцам было выгодно обменивать в соседних казачьих городках. Большим спросом у самих чеченцев пользовались изделия русских мастеров — ткани, меха, оружие. Не менее важным был и политический аспект. В эти годы значительно усилилось военное давление на Кавказ Персии, Турции и Крымского ханства. В 1578 году в Закавказье вторглось 200-тысячное войско турецкого султана под командованием Мустафы Лала-паши. В том же году в северокавказские пределы вторгся крымский калга (главнокомандующий) Адиль-Гирей, выступивший против Персии. Татарская орда была разбита персами, а осколки ее, отступавшие в Крым и грабившие по дороге все подряд, были разгромлены русским воеводой на Тереке.