Древнее село на быстрой реке (Быстрица).

(из книги С.Г.Вахонина «Истоки»)

Село Быстрица имеет древнюю историю и является одним из ста­рейших поселений русских колонистов — первопроходцев на Вятке.

В XIV столетии большая группа колонистов появилась на реке Вятке и по ее притокам, в том числе по речке Быстрице, от устья, проникает в глубь вятских земель, заселенных вотскими племенами, предками современных удмуртов.

Пришельцы — русские стали оседать на возделанных вотью зем­лях, сгонять их хозяев или же разделывать новые участки по сосед­ству с вотскими пашнями.

Камские болгары издавна называли вотяков арянами, а место их проживания Арской землей. Ряд вятских историков справедливо по­лагает, что Арская земля начиналась на средней Вятке с ее прито­ками, между рек Молома и Чепца, и уходила то Чепце на Каму, к Предуралыо. Не случайно исследователи вятской старины член-кор­респондент Академии наук СССР археолог А. А. Спицын и доктор исторических наук П. Н. Луппов находят между городами Котельничем и Кировом, от Моломы до Чепцы, 12—13 вотских городищ.

Арская земля захватывала, по-видимому, значительную часть территории и Оричевского района, расположенного в Левобережье реки Вятки. Об этом говорит наличие здесь двух исследованных вот­ских поселков-городищ: Тиваненского (Истобенского) и Стрижевского на реке Быстрице, раскопки которого проводились в 1956 году.

Проживание на современной территории Оричевского района, в том числе и в Быстрицкой округе, вотских племен подтверждают до­кументы начала 17 века, сохранившие на протяжении 300 лет после прихода сюда русских вотские названия отдельных деревень, клад­бищ, покосов, пашен, речек, фамилий жителей и т. д. В переписной книге дьяка Афанасия Толочанова и подъячего Андрея Иевлева в Быстрицкой (Бритовской) волости упоминается деревня «Отяцкан Брествинская», жители которой платили оброк с сенных покосов церкви Николы Чудотворца села Быстрица.

В списке 1638 года, который был сделан с переписной книги Афанасия Толочанова для Никольского попа Ивана Зверева, чтобы тот следил за исправным несением крестьянами государственного тягла с полей, сенных покосов, рыбных ловель, поскотин и мельниц, значится «...Меленка через реку Быстрицу под воцким погостом (здесь в значении кладбища С. В.) Быстрицкие волости за Олешкою Михайловым, сыном Рубцовым, а поперед сего тот перевоз был на оброке за Петрушкою Кроповым».

В этой же выписи попу Звереву упоминаются: «...пожня Пятунки Русского да Богдашки Кораваева, что была за Быстрицким отином, за Мосею Зюзиным, два займища на Быстрице, по обе стороны Быстрицы, выше Снигиревы»; «пожня Исачка Антипина, сына Огородова, что была за вотином, за Сабанком Гривиным, вверх по Бы­стрице, на усть Снигиревы»; «...сенной покос Степанка Иванова, сы­на Чюдиновского, на Студенце, за речкою Быстрицею, против Фа­деевых исад Носкова»

Все эти названия убедительно подтверждают исконность суще­ствования вотских племен-«арян» в Быстрицкой округе до появления в ней русских.

Поселившись в земле арян на средней Вятке с ее притоками, русские колонисты принесли сюда родные им прозвища мест, из ко­торых они переселились на новые земли. Тогда-то и появилось на­звание речки Быстрицы. А в честь неё и поселение на берегу этой реки стало также называться Быстрицею. Это обозначение корнями связано с Новгородом Великим, пришло из-под Тихвина, где река и местность прозывались Быстрицею.

Одной из наиболее старых грамот, где есть косвенное упоминание о селе Быстрица, является «Данная вятского воеводы Овцына Успен­скому (Трифоновскому) монастырю на пустоши и пожни в Хлынов­ском уезде, 1595 года, января, 15.»

В этой грамоте говорится: «По государеве цареве и великого кня­зя Федора Ивановича, всея Русии грамоте Василей Афанасьевич Овцын отдал Успенья Пречистое Богородицы нового монастыря игуме­ну Трифону с братьею... в Хлыновском же уезде в Быстрицкой во­лости, повыше погоста (здесь в значении церковного села, прихода. С. В.), по реке по Быстрице, болотцо Казачье, а того болота писано за монастырем по дозорным книгам (Богдана да Саввы Григорьевых. С. В.), двести пятьдесят копен, да того же болотца писано Николы Быстрицкого клирошаном на пятьдесят копен».

Клирошане — это служители церкви, весь церковный причт, при­четники, дьячки, певчие. Документ 1595 года, царствования сына Ивана Грозного — Федора Иоанновича, утверждает, что в конце XVI века уже существовало село Быстрица.

Начало русских сел обычно связывалось с постройкой церквей. Независимо от того, строилась ли в деревне церковь, или же цер­ковь возникла на пустыре — это место превращалось в село. Здесь возникал центр церковного прихода и административно-податной, во­лостной центр округи. В 1595 году, по-видимому, Быстрица была волостным административно-податным и церковноприходским цент­ром округи, Быстрицкой волости, входящей в Хлыновский уезд.

Можно допустить, что до возникновения села в Быстрицкой мест­ности существовал какой-то другой административный центр Ведь не случайно же до наших времен дошло название одной из быстрицких деревень как Волость. Название могло быть дано местным на­селением потому, что оно было местом пребывания государственных приказных людей того времени и расположения здесь земской избы. Когда в округе была построена церковь, и выросло село — это село стало новым волостным центром. А Волость утеряла свое былое зна­чение и превратилась в обычную деревню.

Как выглядело село в 1595 году, кто его населял, сколько было жителей в нем — мы не знаем. Более подробные, источники достоверные данные оселе Быстрица содержатся в переписных книгах 1629 года. Вот как об этом сообщают переписчики-приказные: «Спенцынский тяглый стан. А в нем погост над рекою над Быстрицей, а на погосте церковь во имя Николы Чудотворца, деревянная с трапе­зою, а в церкви Божие милосердие, образы и книги, и колокола, и всякое церковное строение мирское. Да на погосте же дворы Церков­ные: двор попа Василия, двор дьячка Артемки Гвоздева, двор поно­маря Ларки Захарова, двор просвирницы Оринки Ивановой. Да на погосте ж и на церковной земле дворишко бобылское: во дворе Киприянко Орловец, во дворе: Тимошка Потага, во дворе: Михалка Ан­тонов, во дворе: Овдокимко Кулеш, во дворе: Агарышко Есипов, во дворе: вдова Малышка Щеблицына, во дворе: Оска Дубарихин, во дворе: Лучко Толстухин, во дворе: Павлун Семенов И всего на по­госте церковных четыре двора да одиннадцать дворов бобыльских, а дают они Николе Чудотворцу на церковное строение з двора по осми алтын по две деньги на год (23 коп. С. В.). Да у погоста ж церков­ные пашни паханые средние земли и с отхожею пашнею семь чет­вертей, да перелогом две четверти без полуосмины, а в дву потому ж, лесу пашенной во всех трех полях пять десятин, а в ней в живущем полвытии, а впусте полчети вытии».

Как показали писцы, в 1629 году в Быстрицкой округе существо­вал погост — село Быстрица — центр церковного прихода и центр волости. Деревянное здание церкви Николы Чудотворца с трапезою стояло на церковной земле. К церкви лепились; четыре двора причта. На церковной же земле поселились одиннадцать бобыльских семей, то есть безземельных неимущих крестьян, занимающихся ремеслами, арендой чужих земель, охотой, рыболовством и работой по найму. Бо­были несли тягло в пользу приютившей их на своих землях Быст­рицкой церкви, платили ей по 25 копеек оброка с семьи в течение года. Они были полукрепостными, зависимыми от церкви крестья­нами. Кроме земель, на которых располагались дворы церковников и бобылей — в черте села, около погоста Быстрицкого лежала, церков­ная пашня. Часть ее земель обрабатывалась бобылями. Пахотной земли у церкви было немного, около 10—11 гектаров, да перелож­ной примерно 3 гектара. Кроме того, церковь владела пятью гектара­ми пашенного леса, из которых 3,5—4 гектара эксплуатировались, а около одного гектара лежало в запустении. Всего церковь распола­гала 18—20 гектарами земли, используемой под пашню. Немало у церкви числилось и покосов. Уже сообщалось что быстрицкие клиро­шане владели покосами на болотце Казачьем, имели несколько поко­сов на реке Быстрица, из которых один сдавали в аренду жителям деревни Врествинской. Церковники владели и местами рыбных ловель, а также местами охоты.

Переписные книги 1629 года упоминают, что деревянная Быст­рицкая церковь была с трапезою. Церковные помещения тех времен строились населением округи на мирские, т. е. собранные миром, крестьянским обществом, деньги. Поэтому в архитектурной планиров­ке внутренних помещений церковных зданий, в том числе и быст­рицкого, нашли отражение общественные потребности крестьянского мира.

Церковная служба и религиозная обрядность осуществлялись в молельном помещении церковного четверика. А вот трапезная, пре­восходящая нередко помещение молельной по площади в 2—3 раза, в русском средневековье выполняла сугубо гражданские задачи, да­лекие от религии. В трапезной собирался крестьянский мир на об­щинные собрания для решения местных дел: здесь проходили выбо­ры должностных лиц, происходила раскладка тягла и сбор податей, зачитывались царские и воеводские указы, творились суд и распра­ва над провинившимися, заключались хозяйственно-торговые сделки и договора. В трапезных нередко проводились и общественные празд­ники— братчины.

В обыденное время в помещении трапезной на полатях и лавках, вдоль стен ее, спали в ночное время нищие, кормившиеся за счет подаяний прихожан у церкви.

Одновременно трапезная выполняла и другое назначение. Она являлась тепловым узлом, своеобразной «котельной» для отопления церковного здания. В трапезных, как и в крестьянских курных из­бах, стояли глинобитные печи без дымоходов, отапливающиеся по черному. При топке этих печей окна и двери трапезной отворялись па улицу для вытягивания из помещения дыма и чада. И лишь ког­да топка печей прекращалась, дым убирался из трапезной и в ней на­капливалось тепло, двери между трапезной и молельным четвериком церкви отворялись и тепло поступало в ритуальное помещение.

Гражданская, общественная и клубная роль трапезной в церков­ном здании вызывала нарастающее раздражение у высших церков­ных иерархов. Они постоянно осуждали и клеймили использование зданий храмов под светские общественные нужды, настойчиво добиваясь, чтобы церковные помещения служили лишь религиозно-риту­альным целям.

Высшие церковные чины стремились изгнать из храмовой архи­тектуры помещения трапезной. Это им удалось в XVIII столетии — в период замены деревянного церковного зодчества каменным. Когда церковные здания начали ваяться из кирпича, духовные пастыри стали настолько сокращать площадь трапезной, что они постепенно теряют свое былое назначение, а затем по указу 1826 года запре­щаются навсегда.

С устранением помещения трапезной все церковное здание стало
использоваться под обрядовые цели. Устранению трапезных способствовало также появление в церковном зодчестве новой системы отопления и новых печей с дымоходами, проходящими в стенах церковных зданий.

На смену деревянной церкви в 1765 году появляется каменное церковное здание и в селе Быстрица.

Через сто лет, в 1860 году, теплая церковь была переложена и сделана гораздо шире и объемнее прежней. Холодная церковь и ко­локольня строились в селе Быстрица в одно и то же время, в конце 18 века. Это широкая четырехугольная башня, заканчивающаяся де­ревянной надстройкой, В таком виде, почти без изменений, церковь дошла до наших времен и существует под охраной государства как архитектурный памятник старины.

Перепись 1629 года сообщает о деревнях Быстрицкой (Бритовской) волости, которые были не велики, имели от 1 до 6 дворов и располагались друг от друга на значительном отдалении, занимая большую территорию.

Суммируя переписанные в 1629 году населенные пункты окру­га, приказные Толочанов и Иевлев сообщали: «Да того же Спенцынского стану в Бритовской (Быстрицкой) волости тяглых 28 деревень с четью, да деревня припущена к живущим деревням в пашню, да 72 починка, да 2 починка припущенные к живущим деревням в паш­ню, да 2 починка пустые, а в живущих деревнях и починках 241 двор, а людей в них 245 человек (мужчин-дворохозяев, С. В.), да 4 двора бобыльских, а людей в них тож, 'да 15 дворов пустых».

Среди деревень в переписи 1629 года упоминаются: Бахирево, Селиванова, Клепцова, Трухинская, Оверины, Борисовская, Васкина, Бакулипа, Фроловская и Петрашевская, то же Каурково, Лаховская, Коломенская, Мешная, Олуховская, Отяцкая, Верствинская, Полом. В выписи, данной быстрицкому попу Ивану Звереву в 1638 году с писцовой книги 1629 года, назван ряд поселений, находящихся вбли­зи к селу Быстрица, за несение тягла которых следила местная церковь.

К этим поселениям относятся починок и займище Ромашки Кислухина, починок Ондрюшки Суслова, починок Поздейки Бакулина, по­чинок на Быстрице, Семейка Бакулина, починок Фадейки Носкова, починок на займище Тимошки Видякина, починок Яшки Масленни­кова, починок Васки Видякина, починок Терешки Погудкина, почи­нок на Быстрице на раменье Рубцова.

Наиболее распространенными фамилиями крестьян, деревень и починков являлись: Мамаев, Шишкин, Чепелев, Гонин, Домнин, Тюкалов, Антонов, Суслов, Лысов, Бакулин, Тимофеев, Зонов, Кокорин, Рубцов, Исаков, Коновалов, Леванов, Носков, Хренов, Мухин, Чернятин, Кислухин, Масленников, Погудкин. Многие из этих фамилий живут и в настоящее время, уходя, корнями в XVII век и более раннее время. Большинство крестьян округи было государственными черносош­ными тяглецами, выполняло повинности государству. Из других ка­тегорий крестьянства в отдельных деревнях имелось, как исключе­ние, небольшое количество бобыльских дворов.

Бобыли, не имевшие пахотной земли, в деревнях занимались ремеслами или лесными промыслами, являлись швецами (портными), сапожниками, гончарами, кузнецами, столярами, плотниками, охотниками, рыбаками. В деревнях встречались единичные крестьяне-половники, обрабатывающие чужую землю из половины урожая.

Перепись 1629 года находит в Быстрицкой округе более десятка мельниц-колотовок. Имелись и ветряные мельницы. Близ села Быст­рица располагалось кладбище, которое находилось в рощице.

Основными занятиями быстрицких жителей были хлебопашество, животноводство, основанное на кормовой базе луговых и лесных се­нокосных угодий.

Распространены были изготовление изделий из древесины и луба, гончарное производство, домашнее ткачество, валяльное дело и дру­гие подсобные занятия.