Существуют и такие страны, в которых счастье, напротив, принято скрывать:
1. Племя ифалук обитает на небольшом острове в Тихом океане. Здесь выражение счастья не одобряется, ибо говорит о том, что человек слишком доволен собой и, вероятно, пускает окружающим пыль в глаза. В таком случае остальные приходят в негодование, и человек, который выглядел счастливым, начинает испытывать беспокойство (Ьи1г, 1988).
2. В Китае люди больше сосредоточены на негативных событиях, они менее оптимистичны, чем американцы, здесь важно вести себя сдержанно (Ьее & 5еН§тап, 1997). Китайцы, как древние греки, боятся, что если они будут слишком счастливы, судьба их накажет.
Некоторые из описанных норм можно охарактеризовать с точки зрения «правил представления» — норм, которые предписывают, какие, например, эмоции уместно проявлять на свадьбах и похоронах. В некоторых случаях людям удается выглядеть счастливыми независимо от того, ощущают ли они себя таковыми в действительности. Невербальное выражение эмоций может распространяться и на вербальную область ответов на вопросы анкет.
Саарни (Заагш, 1979) заметил, что дети учатся тому, какое выражение лица наиболее выгодно продемонстрировать. Ученые попросили детей определить, каким должен быть последний кадр в ряду нарисованных эпизодов. Соответственно возрасту наблюдалась растущая тенденция не выбирать изображение лица, которое соответствует испытываемым эмоциям, хотя некоторые семилетние дети так и поступали. Детьми были названы следующие причины утаивания истинных чувств: избежать неприятностей (44%), сохранить самооценку (30%), не задевать чувства других (19%) и быть вежливым (8%). Во многих культурах усвоение способности контролировать проявление страха или страданий является частью социализации мужчин, ту же функцию выполняют болезненные обряды инициации в примитивных обществах.
Процесс эмоциональной социализации имеет несколько аспектов, в том числе подражание родителям и другим людям и освоение умения не поддаваться эмоциональному воздействию. Американские дети учатся оставаться безучастными и не ощущать неловкости или смущения при просмотре «мыльных опер». В городе Балтиморе дети из рабочих семей часто подвергаются грубому или даже агрессивному обращению. В кругах, близких к среднему классу, они от таких негативных эмоций защищены и видят вокруг себя лишь счастливые, любящие лица (Сого*оп, 1989). В США «детей могут поощрять к тому, чтобы они улыбались и смеялись, были беззаботны... им внушают, что стремиться к приятному — это хорошо... и их учат трактовать чувство возбуждения с позитивной точки зрения» (Б1епег & 5иЬ, 1999). В конфуцианских культурах Юго-Восточной Азии отрицательные эмоции считаются нейтральными, в то время как в Южной Америке они рассматриваются как нежелательные. В Англии в елизаветинскую эпоху «меланхолию» полагали предпочтительным состоянием духа — особенно для поэтов и интеллектуалов.
Известно, что различные социальные нормы, регулирующие выражение благополучия, влияют на ответы интервьюируемых. В одном международном исследовании студентов спрашивали, какая степень проявления приятных и неприятных эмоций является, по их мнению, «желательной и приемлемой» (каждый вид оценивался по пяти аспектам). Были выявлены довольно значительные различия во мнениях относительно идеальной удовлетворенности: по 7-балльной Шкале удовлетворенности жизнью (5У/Ь5) на самом верху оказалась Австралия (6,23), на последнем месте — Китай (4,00). Сходные различия в представлениях обнаружились и в плане положительных эмоций, правда, здесь верхнюю позицию заняла Греция (6,38), но Китай вновь оказался на последнем месте (4,47). Некоторые отличия обнаружились в том, насколько желательны отрицательные эмоции: наименее желаемыми сочли их пуэрториканцы (2,30), наиболее подходящими — жители Венгрии (4,32). Выяснилось, что в странах Южной Америки высоко ценятся положительные эмоции, в Китае же их ценность низка. Возможно, нормы, касающиеся удовлетворенности, не влияют на нее саму; но может быть и наоборот: если все обстоит не лучшим образом, не следует и метить слишком высоко. Тем не менее национальные различия в степени удовлетворенности жизнью объясняются, в частности, социальными нормами.
Корреляция национальной удовлетворенности с ее средним идеальным уровнем составляет 0,73, если же контролируется переменная дохода, то эта величина остается значимой — 0,68 (О1епег е1 а1., 1999). В коллективистских культурах удовлетворенность жизнью коррелирует с нормами, определяющими ее ценность (0,35), в индивидуалистских культурах этого не наблюдается (0,16), здесь удовлетворенность соотносится с балансом эмоций (0,56).
Очевидно, национальные различия, проявляющиеся в выражении эмоций, а также в удовлетворенности жизнью, можно отчасти объяснить благодаря диктуемым определенной культурой нормам. Сью (5иЬ, ш ргезз) установил: там, где идеал — высокая удовлетворенность жизнью, ее реальный уровень сильнее коррелирует с удовлетворенностью отдельными сторонами существования, доставляющими людям наибольшее удовлетворение. Вероятно, представители таких культур научились оптимистично смотреть на вещи.
Если национальные различия в оценке того, насколько жители данной страны счастливы, обусловлены нормами и другими аспектами культуры, можно ли говорить о реальных отличиях в счастье наций? Впрочем, такие различия действительно несколько преувеличиваются. Однако можно, например, предположить, что склонность представлять свое эмоциональное состояние в более позитивном свете отражается на истинных переживаниях индивидов и порождает реально существующие различия.