«Только что миновал пересечение ходов и по главному тоннелю поднимается вверх «, – ответил компьютер.
«Хорошо „, – сказал Пат. –“ Сообщи, когда он начнет рыть новый тоннель.
Минутой позже компьютер объявил: «Он начал копать».
«Ты можешь приблизительно сказать, сколько времени ему нужно, чтобы добраться до поверхности?»
«От восьми до двенадцати минут», – ответил компьютер.
«Предупреди, когда ему до поверхности останется десять метров», – попросил Пат. Он положил передатчик в карман и легко прикоснулся к руке Джеммы, взял ее в свою. – «Я не хочу, чтобы ты снова ударила меня по носу», – сказал он. – «Через какие‑нибудь двадцать минут у нас будет достаточно света, чтобы продолжить путешествие».
«Пат», – проговорила она. – «Это я виновата, потеряла лампу…» – Голос ее немного дрожал.
«Ну, вот что, перестань меня дурачить», – сказал он весело. – «Знаю, ты нарочно бросила этот фонарь, чтобы остаться со мной наедине в темноте».
«Не правда!» – с негодованием воскликнула она. Пат ожидал, что она вырвет руку, но Джемма этого не сделала.
«Давай», – сказал он, – «ты же умирала от желания побыть со мной, так как сейчас. Признайся, ты ведь без ума от меня?»
«Я признаюсь», – сказала она, и голос ее больше не дрожал. – «Я без ума от тебя».
С чего он взял, что не сможет найти ее в темноте? Пат не сделал ни одного лишнего движения. Он не задел ее по носу. Ему вообще не понадобилось двигаться, чтобы найти и поцеловать ее.
«Червяк в десяти метрах от поверхности», – оповестил компьютер из кармана Пата после того, как незаметно пролетели эти – сколько их было – восемь или десять минут? – «Девять с половиной метров, девять…»
«Я так и знала», – произнесла Камбала, направляя на них луч света от шахтерского противогаза. – «Я сказала Ручирре, что это никакой не берсеркер, а всего‑навсего трюк, чтобы вы могли…» – Вдалеке раздался низкий пронзительный звук, Джемма зажмурилась от света: «Что это? Такое впечатление, будто…»
«Я знаю, как это звучит», – ответил Пат. Он выхватил передатчик из кармана.
«Семь с половиной метров», – объявил компьютер.
«Что это за звук?» – заорал Пат в терминал.
«Мы знали, ты лжешь нам, пытаясь заманить в ловушку под землей, чтобы червяки могли нас съесть, а ты – завладеть Джеменкой и опозорить ее», – продолжала Камбала.
«Что вы сделали?» – спросила Джемма.
«Как только мы вернемся в деревню, то заявим протест. Пойдем, Джеменка!» – Она схватила Джемму своей губкообразной лапой. – «Мы сейчас же уходим. Ручирра открыл двери!»
«Закрыть двери!» – завопил Пат. – «Закрыть двери!»
«Двери не среагируют на твой голос, идущий из передатчика», – заявил компьютер. – «Слишком большие искажения».
«Прикажи Ручирре немедленно закрыть двери», – обратилась Джемма к Камбале, – «иначе внутрь въедет посадочный аппарат!»
«Он уже не там, где раньше?» – спросил Пат.
«Да, он в главном тоннеле», – ответил компьютер.
«Ты должен закрыть все двери прежде, чем он продвинется дальше. Имитируй мой голос!»
Воцарилась пауза. Компьютер голосом Пата объявил: «Закрыть двери!» – и вспыхнул свет.
Вспышка ослепила Пата. За долю секунды до взрыва он исступленно схватил Джемму и попытался толкнуть под навес пещеры. Они оба повалились, и он прикрыл ее собой. Нужно было укрыться от валунов, которые покатились на них, и переждать, пока стихнет грохот. Скоро все успокоилось. Но Пат даже не пытался подняться.
«Попытка убийства!» – вопила откуда‑то издалека Камбала.
Падая, Пат уронил передатчик. «Ты здесь?» – заорал он. – «Где посадочный аппарат? Двери закрылись?» – Ответа не последовало. Так и есть! Двери были открыты, и единственное, что могло взорваться – это компьютер. Посадочный аппарат, вероятно, был уже на полпути сюда.
Пат перевалился набок. «Ты в порядке?» – спросил он Джемму, удивившись, что смог ее разглядеть. Затем встал и протянул ей руку, посмотрев на место, где находилась пещера. То, что они не оказались заваленными под грудой камней, было настоящим везением, потому что пещеры больше не существовало.
Джемма села и посмотрела в тоннель. «Откуда идет этот свет?» – спросила она.
Свет был слишком ровным для лазера и слишком ярким, чтобы думать, будто это Котаботы со вторым шахтерским противогазом идут обвинить его в надругательстве над Джеммой. Свет имел слегка красноватый оттенок. Пат прислонился спиной к стене и закрыл глаза. «Уголь горит», – сказал он.
Джемма потянулась вперед и взяла передатчик. «Ты там?» – спросила она, поднеся его близко к губам. – «Ты еще там?»
«Бесполезно», – сказал Пат. – «Взрыв червяка уничтожил компьютер».
«Вы меня слышите?» – раздался голос. – «Где вы? Назовите себя».
«Я Джеменка Багази, представитель ICLU», – сказала она. – «Мы находимся в угольных шахтах. Вы записываете?»
«Записываем», – ответил голос. – «Это Бузз Джеймсон. Дорогая, вы знаете, что тут прямо над вами находится берсеркер?»
«Да!» – ответил Пат, но Джемма не отпустила передатчик.
«У вас есть направленный дымовой экран? И сверхсветовая пушка?»
«У нас есть все, что твоей душе угодно, крошка. У нас здесь наверху половина военного флота Адаманта. Только скажи, что нам делать, и мы взорвем этот берсеркер и спустимся за тобой, милая».
«Хорошо», – сказала Джемма. – «Но поспешите! У нас в шахте посадочный аппарат».
«Только посадочный аппарат?» – переспросил Джеймсон, – «а андроиды?»
«Нет», – сказала Джемма. – «Быстрее! У аппарата есть лазер».
«Не волнуйся, дорогая! Мы так здорово его глушим, что он не может получать сигналы от своего папы‑берсеркера. Он никуда не движется. И папа‑берсеркер тоже не может услышать о твоем плане. Почему бы тебе, дорогуша, не сказать, что мы еще должны сделать?»
«Очень хорошо, самое время», – сказала Камбала. – «Я думала, Адамант никогда не откликнется на наши протесты».
Они вышли из шахты, хотя Джеймсон велел им оставаться на месте. Но им не очень‑то этого хотелось, тем более, что посадочный аппарат получил повреждения. Рудник все еще горел, однако оранжевый свет из главного тоннеля не становился ярче, и Пат не чувствовал запаха дыма.
Теперь было достаточно света, чтобы видеть, и они оба, Джемма и Пат, глядя на карту, хорошо представляли, где находятся.
«Мы выходим», – сказал он Джеймсону по передатчику. «Вызови Котаботов, чтобы показали место выхода на поверхность возле перегонных кубов».
После первого поворота тоннеля им снова пришлось включить фонари на шахтерских противогазах. Пат послал Камбалу вперед, чтобы она держала противогаз высоко над головой, как лампу. Он надеялся, что это занятие заткнет ей рот. Напрасно.
«Хочешь, чтобы я шла впереди, чтобы столкнуть меня в яму», – заявила она.
«Это мысль!» – сказал Пат. – «С другой стороны», – обратился он к Джемме, – «она может оказаться единственной из Котаботов, кто выжил…»
«Джеймсон – специальный уполномоченный Адаманта по урегулированию конфликтов», – сказала Джемма. – «Я читала об этом. Зачем он здесь?»
«Может, чтобы уничтожить берсеркер», – ответил Пат. – «Я не думаю, что Адаманту есть дело до нас. Но они должны защищать свои алмазные копи!»
Наружная дверь была закрыта. «Открыть дверь», – скомандовала Камбала голосом Пата. Дверь немедленно поднялась вверх.
«Ах, вот как ты открыла дверь, ты, липкая поганка, да я тебя!..»
«Ты слышала это», – промолвила Камбала. – «Он мне угрожал!»
От солнечного света Пат зажмурился. На площадке толпились Котаботы и среди них примерно дюжина мужчин и женщин в летных костюмах и шлемофонах. Джеймсон не шутил: вместе с ним прибыла добрая половина военного флота.
«Не теряйте времени», – заявил Ретч. – «Он поджег наши поля смэша, он взорвал наш рудник, он пытался убить нас. Арестуйте его!» Ретч разговаривал с высоким рыжеволосым мужчиной, державшим свой шлемофон под мышкой. Это был Джеймсон.
«Приятель, мы так рады тебя видеть», – сказал Пат и протянул руку для пожатия.
Джеймсон выглядел смущенным.
«Эти идиоты открыли противопожарные двери и дали посадочному аппарату войти в шахту. Если бы вы не прибыли вовремя, с нами было бы покончено», – сказал Пат. – «Да, вспомнил, вам нужно отдать распоряжение главному компьютеру включить противопожарную систему. Там внизу горит уголь! Компьютер в моей конторе».
«Вы Патрик Девлин?» – спросил Джеймсон.
«Да», – сказал Пат.
«Вы арестованы».
Стыдясь самого себя, Джеймсон запер Патрика в его конторе и отправился на переговоры с Котаботами. Но когда он вернулся, то выглядел не смущенным, а скорее разгневанным.
«Я предупреждал, что с ними разговаривать бесполезно», сказал Пат. – «Я потушил пожар. Это горел не уголь. Котаботы притащили в шахту почти половину своего урожая смэша. Я закрыл основной тоннель. Посадочный аппарат все еще сидит там. При взрыве он не пострадал. Что с ним можно сделать?»
«Тебя отстраняют от должности», – сказал Джеймсон. «Завтра утром мы заберем тебя с Ботеа».
«Без Джеммы я не поеду!»
«У тебя вряд ли есть возможность предъявлять требования», – ответил Джеймсон. – «Даже если Джемма хочет уехать с тобой».
«Что все это значит? Конечно, она хочет ехать со мной! Котаботы пытались убить нас обоих. Если бы не вы…»
«Да, несомненно, это замечательно, что я прибыл вовремя», – он поднялся. – «Против тебя выдвинуты обвинения в уничтожении частной собственности, попытке убийства, в изнасиловании…»
«Изнасиловании? Но ты же сам в это не веришь, не так ли? Спроси Джемму. Она тебе скажет!»
«Она‑то мне и сказала», – промолвил Джеймсон. – «Она‑то как раз и обвиняет тебя. Отказ в подаче протестов и отказ в сотрудничестве».
«Джемма… выдвинула обвинения?»
«Да, поэтому дело и приняло серьезный оборот. Котаботы с самого начала требовали твоего отстранения. В их культуре сексуальное насилие считается абсолютным табу».
«Вот здорово! Я полагаю, что они хотят меня повесить, и ты не прочь сделать то же самое. Жаль, что ты уничтожил берсеркера: он был не таким уж плохим парнем в сравнении с тобой и Котаботами. Да и Джеммой…»
«Тебя не повесят», – сказал Джеймсон, – «хотя, по моему мнению, ты этого заслуживаешь! Тебя женят».
Джеймсон под вооруженной охраной доставил Пата в деревню Котаботов. Она не успела сгореть дотла. Глиняные домишки уцелели. Джемма в бесформенном черном мешке с букетом колючей нематеи стояла у входа в хижину, служившую хранилищем смэша. Она не взглянула на него – так же, как и Пат – на нее.
Джеймсон как капитан корабля провел церемонию, с негодованием глядя на Пата и сочувственно улыбаясь Джемме. В одну секунду он все закончил, захлопнул книгу и сунул им под нос свидетельство о браке для подписи. Джемма подписала его, не говоря ни слова, дождалась, пока подпишет Пат, и удалилась в хижину.
Скамбала погрозила Пату пальцем: «Сейчас тебя женят согласно церемонии Котаботов». Она повернулась к Джеймсону и сладко ему улыбнулась: «Мы установили перегородку в хижине, чтобы быть уверенным, что Дьявол не изнасилует Джеменку во время церемонии».
Вооруженная охрана бросила Пата в хижину и заперла дверь. Внутри пахло жжеными куриными перьями. Перегородка в виде куска тонкого черного металла, зажатого между тяжелыми мешками сохнущего смэша, доходила до самого верха, где когда‑то была крыша.
«Они установили эту перегородку, чтобы я тебя не изнасиловал», – сказал Пат. – «Полагаю, это была твоя идея?»
Джемма не ответила.
«Изнасилование, ха? Полагаю, ты им сказала, что и пожар устроил я? Чудненько! Почему же ты не сказала, что и берсеркера притащил я, чтобы уничтожить их?»
Ответа по‑прежнему не последовало. Он слышал, как Ручирра что‑то поет монотонным голосом и уловил слова: «Дьявол» и «отвратительный насильник».
«Но ничего, не беспокойся», – сказал он. – «Еще успеешь сказать после свадьбы». Он подошел к перегородке и приложил ухо. Ничего не было слышно. Звук пения удалился и вскоре смолк.
Пат почувствовал запах дыма: «Здорово! Они собираются нас поджарить! Это, наверное, их излюбленная часть церемонии…»
Джемма все еще продолжала хранить молчание. Может быть, ее даже не было по ту сторону перегородки. Может быть, они запихнули туда Камбалу, и сейчас она пытается прорваться и сунуть ему под нос свой палец.
Пат попытался поднять перегородку, но та оказалась тяжелее, чем казалось на первый взгляд. Он с интересом подумал, где Котаботы ее достали. Это могла быть часть от взорванного червяка, но тот металл был светло‑серым, а этот почти черным.
«Так вот что это!» – закричал он. – «Они разобрали на части посадочный аппарат! В следующий раз они используют берсеркера для освещения. С чего я решил, что их нужно спасать? Нам следовало отослать их наверх, чтобы они спасли нас!»
«Они и так спасли нас», – ответила Джемма. В ее голосе, искаженном металлом, появилось что‑то от звона колокольчика. – «Это они послали за Джеймсоном!»
«О, действительно… Хм, не будет ли вам угодно рассказать, как они умудрились передать послание на Адамант всего за двадцать минут?»
«Не за двадцать минут! Они отправили его три недели назад. Я тебе говорила, это был дополнительный протест. Они скопировали твой голос для компьютерного доступа и отправили протест сами».
Он хорошо мог слышать голос Джеммы через перегородку поэтому причины громко говорить не было, но он закричал: «Почему ты думаешь, что Адамант не замедлил прислать сюда людей после какого‑то их протеста, хотя раньше они не обращали внимания на те, что посылала ты?»
«Я никогда не посылала протесты, которые составляла», сказала она.
Металлическая перегородка оказалась невесомой, когда он подхватил ее и бросил в угол на мешки со смэшем. Он смотрел на Джемму, она выдергивала из своего букета шипы.
«Почему ты не заявляла протесты?» – спросил он.
«У Джеймсона есть план, как нас вызволить отсюда», сказала она, словно обращалась к своему букету. – «Контракт Котаботов категорически запрещает заключение любых легальных контрактов между представителями ICLU и людьми Адаманта. Конфликт интересов».
«А свидетельство о браке – это легальный документ! Что же он собирается делать? Отправить нас назад на Адамант для судебного разбирательства?»
«Нет, он собирается обвинить Ручирру в нарушении контракта. Он считает, что Котаботы сами спровоцировали брак, когда настояли на моем участии в орбитальном облете вместе с тобой – что они и сделали на самом деле. Он скажет, что Адамант собирается порвать контракт, а это значит – закрыть алмазные копи. Ручирра примет другую сторону и будет настаивать, что они не хотят прекращения контракта. Джеймсон заявит, что единственный вариант, на который согласится Адамант – это забрать инженера Адаманта и ICLU представителя на Адамант, чтобы там аннулировать их брак».
«Итак, этот план целиком и полностью придумал Джеймсон, а?»
Она выдернула колючий цветок: «Ну, не совсем. Я имею в виду, что рассказала ему, как ты вынудил Котаботов сделать то, что ты хотел, а план придумали мы вдвоем».
«Чья это была идея, что мы поженимся?» – спросил он.
Она укололась о шип и смотрела, как из пальца течет кровь. – «Моя», – сказала она.
«Почему ты не отправляла протесты?»
«Потому что боялась, что они тебя отзовут», – произнесла Джемма и, наконец, посмотрела на него. – «Я не хотела, чтобы ты уходил…»
«Мне плевать, что скажет Джеймсон, но мы не будем аннулировать этот брак!»
«Я говорил тебе, что он не может удержать свои грязные руки, чтобы не прикасаться к ней!» – раздался голос Ретча откуда‑то сверху. Он свесился через край обуглившейся крыши и смотрел на них.
«Поэтому вы и оставили их там вдвоем?» – спросил Джеймсон, появившись в дверном проеме. – «Именно поэтому вы послали ее вместе с ним в орбитальный облет? Потому что знали, что произойдет?»
Джемма настояла, чтобы Пат поговорил со своим сменщиком (а точнее, сменщицей) прежде, чем они уедут. – «Я намерен дать ей пару советов, как обращаться с Котаботами. Иначе это будет несправедливо, если она с головой окунется в дела, не будучи хотя бы предупрежденной. Я очень ей сочувствую. Джеймсон подобрал ее именно потому, что она инженер».
Сменщица уже сидела в конторе Пата и с интересом смотрела на терминал компьютера. Когда они вошли, она поднялась и уперлась руками в бока. У нее была бледная, похожая на губку кожа и гладкие волосы. – «Я полагаю, вы несете ответственность за то, что этот компьютер называет меня» дорогая «, – сказала она и ткнула пальцем Пату в лицо. –» Я считаю это грубым проявлением сексуальной озабоченности. Я намерена выразить протест «. Она повернулась спиной к управляемому голосом терминалу.
«Что же вы не делаете этого?» – спросила Джемма, подошла к компьютеру и набрала код, дающий соответствующий доступ. –» Это программа для передачи, которой я всегда пользовалась при заявлении протестов. Уверена, что с ее помощью вы получите отличные результаты «.
«Я в состоянии написать свои собственные программы передачи «, – заявила сменщица.
Джемма снова приблизилась к терминалу и стерла с экрана код.» Замечательно «, – сказала она. –» Не пользуйтесь ею! Пойдем, Пат, мы же не хотим опоздать на наш корабль «.
У дверей Пат оглянулся.» Вам здесь понравится, милая «, – сказал он и послал ей воздушный поцелуй.
Конни Уиллис
РОДНИКИ ПЕЧАЛИ
Итак, еще одна проклятая штуковина была унитожена благодаря тому, что хорошие люди вовремя оказались в нужном месте. Берсеркеров стало, по крайней мере, на два меньше, думал Ларс, когда к нему вернулась способность мыслить самостоятельно. Не то, чтобы эта далекая машина, терзавшая тела и разум своих пленников, извлекая нужную информацию, восприняла поражение как слишком большую неудачу. На базе берсеркера было полно других боевых единиц, готовых к отправке. К тому же врагу удалось‑таки уничтожить еще одну планету, Полару.
Но когда телепатический сеанс, связавший Ларса Канакуру с людьми на планете Ботеа, был полностью завершен, и его тело освободилось физически – от ремней, а разум – духовно, от чужого влияния, его мысли все еще оставались с тем далеким миром, где человек победил стальное чудовище. Джеменка Багази и Пат Девлин вселили в Ларса самое необходимое и прекрасное чувство – надежду, что он сможет продержаться.
Когда‑то Ларс знал человека из военного флота Адаманта. У этой корпорации был более мощный флот, чем у большинства планетарных правительств. Если бы только, думал Ларс, немедленно поднимаясь на ноги возле зондирующей мозг аппаратуры, вторая половина этого флота могла оказаться теперь здесь… или лучше весь флот! Но, вероятно, даже всех кораблей Адаманта пока было бы недостаточно, чтобы захватить базу, подобную этой.
Ларс снова вернулся в общую комнату, в круг своих друзей по несчастью. Они отчаянно спорили, кому под каким одеялом спать. Когла Ларс подошел, ему показалось, что этот глупый детский спор – еще одно доказательство разобщенности и слабости людей.
Хотелось вмешаться и сказать:» Берсеркеры, в конце концов, выиграют эту великую войну. Потому что они, бесспорно, едины, а человечество совершенно разделено, рассеяно и каждый думает лишь о себе «. Правда, Ларс до сих пор не мог признаться себе в таких мыслях. Многие так и не осознают этого, прожив целую жизнь. Дороти Тотонак довели почти до слез, до обморока, так как она не получила одеяла, которое ей понравилось. Возможно, теперь кто‑то и хотел бы его отдать, но дело зашло слишком далеко…
Пат Сандомер пыталась поговорить с мужчинами, чтобы помочь Дороти, но они почему‑то возмутились и вспылили. В результате все завелись и обстановка накалилась еще больше.
Может быть, думал Ларс, он был слишком строг: чем они могли здесь помочь друг другу?
Теперь Капитан Наксос немного отодвинулся от других. На его лице было написано недоумение: как он мог ввязаться в такой детский спор? Он что‑то бормотал, но что именно, Ларс не слышал. Тем временем и Николас Опава тоже отошел в сторону с выражением детской обиды на лице. Казалось, сейчас ему было так плохо, как Ларсу в самые тяжелые моменты его жизни.
Наконец Наксос заметил возвращение Ларса:» Где ты был?»
«Был привязан там к той штуке. Где же еще?» Он уже собирался сказать, что выбегал за выпивкой, но решил, что вряд ли кто‑нибудь способен сейчас воспринимать шутки.
«Давайте не будем говорить о делах „, – почти приказал Наксос. –“ Отвратительно, что нам приходится это делать «.
Дороти Тотонак подняла глаза:» Разговоры помогают не сойти с ума, и я не собираюсь их прекращать!»
Тогда Пат добавила:» Нет смысла бояться, что он нас подслушает. Он уже знает обо всем, что мы там пережили «.
Но Ларсу было известно на этот счет гораздо больше. Он не мог пока выразить словами свои неясные ощущения.
Время шло, но пленников не вызывали. Никто из них не имел часов, и в камерах было невозможно следить за сменой дня и ночи. Но все согласились, что нынешний интервал между сеансами был длиннее прежних.
Кто‑то вслух высказал мысль, которая тайно беспокоила всех:» Наверное, мы стали бесполезны и просто больше здесь не нужны, потому что остальные корабли, отправленные с базы, побеждают на всех границах…»
Не было смысла спорить с таким заявлением.
Неожиданно внутренняя дверь тамбура открылась. Там стояло несколько машин сопровождения. Они держали космические скафандры для каждого из землян.
Пятеро людей переглянулись. Машины отдали скафандры, и люди стали одеваться. Когда все были готовы, их вывели.
Мы могли бы все одновременно открыть клапаны скафандров, подумал Ларс. Но эта мысль больше не нашла отклика в его душе. Идея самоубийства теперь воспринималась как надуманная.
Пятерка сразу обнаружила, что радиопередатчики скафандров работали и были настроены на один канал. Они могли переговариваться:
«Он бы не стал беспокоиться насчет скафандров, если бы хотел уничтожить нас сейчас «.
«Это однозначно! Но что ему нужно от нас?»
«Нас просто куда‑то ведут. Наверное, он вырыл нам квартиры побольше…»
«Или поменьше…»
«С комплектом прочищающей мозги аппаратуры последней модели…»
Берсеркер не давал пленникам никакой информации и не отвечал ни на какие вопросы. Ларс не слышал его голоса с тех пор, как прибыл сюда, но не сомневался, что тот мог разговаривать. Судя по его действиям, их собирались отправить в своеобразное путешествие.
Сначала – когда их вывели наружу, под сияние бело‑голубого солнца и направили к огромным докам, где стоял бесконечно однообразный ряд космических истребителей, часть которых подлежало ремонту, – пленники надеялись, что их посадят на корабль не в этом, так в каком‑нибудь другом месте.
«Может, существует высшая жизнь, которой нужны рабы‑люди? Я слышал рассказы…»
Кто‑то оборвал говорившего:» Мы все слышали «. Их поднимали на борт то одной, то другой смертоносной космической машины, но нигде не задерживали; это было облегчением для всех пятерых – на удивление большим облегчением, что их пока не разлучают. Это маленькое сообщество людей успело стать чем‑то единым, несмотря на детские разногласия.
Идея, очевидно, состояла не в том, чтобы отправить их с базы, а наоборот – дать полное, исчерпывающее представление о ней и ее возможностях. Все путешествие заняло около пары часов. Пятерым пленникам пришлось вползать и выползать из машин, заглядывать в глубокие шахты, карабкаться по узким мостикам – впрочем, недостаточно высоким в условиях здешней низкой гравитации, чтобы предоставить наиболее отчаявшимся шанс самоубийства. Тут были сотни машин всех размеров, форм и назначений. Некоторые использовались на самых разных работах, другие сооружались для боевых действий или ремонтировались после участия в сражениях. Деятельность базы берсеркера была организована с гораздо большим размахом, чем Ларс себе представлял. Скорее всего, даже двух флотов Адаманта здесь было бы недостаточно…
Теперь‑то он нам предложит, думал он. Теперь он нам официально предложит стать» good Life «. Самым отвратительным было то, что сейчас Ларс не знал, что бы он ответил…
Но предложение так и не поступило. Чем бы ни хотел завершить великий компьютер, контролирующий базу, эту демонстрацию своей мощи, но только не этим. Причина крылась в другом. Может быть, предполагалось всего лишь внушить землянам еще больший благоговейный ужас, сломать их внутреннее моральное сопротивление, что значило гораздо больше официальных заявлений.
Ларс внезапно подумал, будет ли Кампанам предоставлена возможность подобного путешествия, и вообще, » обращались» ли когда‑нибудь Кампаны берсеркером в «good Life». Хотя, те, с которыми он до сих пор сталкивался, доказали, что это невозможно. На минуту Ларс изумился этой мысли: как они доказали? О, да. Было что‑то, что ему не следовало вспоминать… усилием воли он направил свои мысли на другое.
Наконец, пятерку землян привели назад в их кельи и молча забрали скафандры. Им позволили отдохнуть.
Говорить было не о чем, и каждый пребывал в задумчивости.
Затем снова наступило время телепатического сеанса.
Этот сеанс был не самым удачным для Ларса. Во всяком случае, он проходил не так, как предыдущие. Сразу, как только Ларс впал в состояние полутранса, стало ясно, что Кампан, с которым он был в связке, каким образом блокирует информацию и не позволяет ей полностью доходить до сознания Ларса. Словно что‑то промелькнуло… и ушло, исчезло.
Ларс чувствовал нечто близкое к тому, что называлось «размягчением мозгов». Кампан проводил неведомую ему работу по блокированию какого‑то целостного, логически выстроенного эпизода, а потом словно скомкал его и спрятал. Закопал. Где?
Пока это длилось, Ларс не мог избавиться от осознания, что привязан к зондирующей мозг аппаратуре. После завершения сеанса он чувствовал большую усталость, чем когда‑либо.
Вернувшись в жилой отсек, Ларс долго и жадно пил воду, мечтая, чтобы на ее месте оказалось что‑нибудь покрепче. Он не притронулся к еде, а заполз в свою келью и тотчас провалился в глубокий сон.
И узнал, где Кампан закопал промелькнувший эпизод.
Ларсу снилось…
Фред Саберхаген
УДИВЛЕННЫЙ
Говорили, будто берсеркер, если это нужно, мог изменять форму и выглядеть весьма привлекательно. Но здесь был не тот случай. Несясь в звездной тишине, он был массивен и темен, и лишен всяких излишеств в дизайне. Это была машина – планетный убийца, направляющийся к миру по имени Корлано, чтобы стереть в порошок его города, уничтожить биосферу. Он обладал всем необходимым, чтобы проделать это без особого труда, и здесь не требовалось никакой дипломатии, хитрости или специального расчета. Именно для уничтожения он был запрограммирован и вооружен.
Он никогда не гадал, почему все должно быть так, а не иначе. Он никогда не сомневался, верна ли заложенная в него программа. Никогда не размышлял, может ли все быть так, как хочет он. Он был формой жизни, хотя и искусственной. Смертоносной машиной, управляемой единым разумом. И если наличие цели можно назвать добродетелью, то он, в определенной степени, был добродетельным.
Его рецепторы почти вслепую прощупывали пространство далеко впереди. Он знал, что у Корлано не было никакой особой защиты. Так что здесь не ожидалось никаких трудностей.
Кто начертил схемы для льва?
Это было что‑то далекое и совершенно не относящееся к делу… Считалось, что разрушитель мира на боевом задании не должен отвлекаться на что‑либо столь мелкое. Он стремительно мчался к Корлано с боевой системой наготове.
…Уэйд Келман сразу ощутил тревогу, как только увидел эту штуку. Он перевел взгляд на Мак‑Фарланда и Дорфи.
«И вы не разбудили меня, пока охотились за этой лодчонкой, подгоняли орбиты и ловили ее? Представляете, сколько времени пропало даром?»
«Тебе нужно было отдохнуть», – глядя в сторону, ответил маленький темный человек по имени Дорфи. «Черт! Вы знали, что я сказал бы» нет «!» Может, в нем что‑нибудь стоящее, Уэйд?» – заметил Мак‑Фарланд.
«Это контрабандный рейс, а не операция спасения. Время дорого «.
«Согласен! Но раз мы ее поймали „, – вставил Мак‑Фарланд, –“ какой смысл спорить о том, что уже сделано?»
Уэйд оборвал дурацкий спор. До сих пор он только и делал, что сбывал котрабандный товар. Он не был настоящим капитаном в обычном смысле слова. Они втроем были в деле – равные вложения, равный риск. Однако он лучше их знал, как управлять малыми судами. Это, плюс их уважение к нему до настоящего момента, возродили в Уэйде командирские замашки прошедших счастливых и печальных дней. Если бы напарники его разбудили и поставили эту операцию спасения на голосование, он все равно бы проиграл. Но он знал, что в экстренном случае они все же обратятся к нему. Уэйд резко кивнул.
«Хорошо, штуковина у нас „, – сказал он. –“ Но что это, черт побери?»
«Будь я проклят, если знаю, командир „, – ответил Мак‑Фарланд, приземистый, светловолосый человек с бледными глазами и кривым ртом. Через люк он взглянул на подцепленную кораблем штуковину и оглянулся на Уэйда. –“ Когда мы ее засекли, я подумал, что это спасательная шлюпка. По размеру совпадает…»