Художественный мир Игоря Северянина можно определить как цветной, в отличие, например, от поэзии Гиппиус, где доминируют черно-белые тона. Причем цветовая игра в северянинском творчестве имеет множество значений: это и еще один путь ухода от серой реальности в мир цветных образов и волшебных красок, и способ выражения чувств лирического героя, и ирония над пошлой, ординарной жизнью.
Характерно, что цвет у Северянина довольно редко присутствует «в чистом виде»: его мало интересуют основные цвета палитры:
Когда твердят, что солнце – красно,
Что море – сине, что весна
Всегда зеленая – мне ясно,
Что пошлая звучит струна… – заявляет он в «поэзе» «Банальность», полагая, что «такие краски банальны, как стереотип».
Поэтому все внимание поэта обращается к различным оттенкам и полутонам. Для него важно запечатлеть «ложный миг импрессий» и «дальтонический мираж». В таком подходе мы снова видим черты импрессионизма у Северянина, который расцвечивает мир в соответствии с собственным восприятием и по своим законам.
Часто цвет выражает состояние души лирического героя, оттенки его чувств. При этом типично соединение в одном словосочетании абстрактного предмета и конкретного признака: «желтая досада», «красная греза», «бирюза умиленья», «синяя тоска», «зеленое очарованье».
В северянинской поэзии чрезвычайно важно сочетание оттенков. Очень часто в подобных случаях используется алый цвет: «любви мгновенья алые» («Сонет»); «алый снег мечтаний» («Душистый горошек»); «ало-встречное устремление» («Июльский полдень»); «алеет румянцем свиданье» («Фантазия восхода»).
Итак, чувства у Северянина окрашены в определенный цвет, который выражает не столько признак, сколько авторское отношение. Это своеобразная «музыка цвета», рождающая сложные цветовые гаммы: «голубо-блесткий мартный наст» («На лыжах»); «в дыму сигар лилово-сером» («Валерию Брюсову»); «в луне сафирно-серебра» («Madis»); «лилово-стальные заливы…, где с серым синее слилось» («Норвежские фиорды»); «изрозо-телесный песок» («У моря»); «златисто-карая река» («Вне политики»), «день алосиз» («Berceuse осенний»), лоси «серебро-пегие» («Полярные пылы»); «сиренево-белая кровь» («Фиолетовое озерко»).
|
|
Порой такая игра цветами приводит к разрушению визуальности образа, который уже невозможно представить, например: «апельсинно-лучезарный бор» («Озеро Рэк»); или «золотая бирюза» («Купанье звезд»). Встречаются и целые картины в стиле импрессионизма:
Зеленый верх, низ желто-синий,
И промежуток хладно-бел.
(«У моря»)
Вуаль светло-зеленая с сиреневыми мушками…
(«Тебе, моя красавица!»)
Показательно, что цвет в лирике Северянина может приобретать символическое значение, становиться постоянным атрибутом каких-либо темы или образа. Например, алый сопровождает любовные мотивы и служит для обозначения различных оттенков переживания. Характерно использование синего цвета – ведущего, доминирующего цвета в северянинской палитре красок. При этом к основному тону примешиваются лазурный, голубой, бирюзовый, лиловый, синий, сиреневый, фиолетовый, что помогает создать максимально полный и подробный «пейзаж души» лирического героя, который говорит о «сини»: «она душе моей близка» («К морю»).
С одной стороны, синий цвет разлит повсюду в природе: это цвет снега («голубо-блесткий мартный наст»; «снег лиловатого оттенка»), ночи («лиловеющие сумерки»; «подходят ночи в сомбреро синих»), животных («синеглазые газели»; «голубые голуби»; «голубые антилопы»).
|
|
Синий также часто связан с водой, различными водоемами; особенно образом моря: «как василек, ты море сине» («Синее»); «синеет штиль» («Март»); «лилово-стальные заливы…, где с серым синее слилось» («Норвежские фиорды»); «монастырского леса озера, // Переполненные голубым» («Все они говорят об одном»); «синий залив» («На земле в красоте»), «сиреневое озерко»; «сизеет озерко» («Озеро Рэк»).
Вообще, тема воды, водной стихии всегда интересовала Северянина: реки, ручьи, фиорды, озера, моря – возбуждали его поэтическое воображение. «На реке форелевой», «Поэза северного озера», «Вода примиряющая», «Норвежские фиорды», «Стихи о реках», «Я к морю сбегаю» – десятки стихотворений Северянина варьируют тему «воды примиряющей», живой воды как символа вечного движения жизни. Вечно бегущая вдаль живая синяя лента в его воображении стала нитью, связавшей его со страной детства.
Итак, с одной стороны, синий, голубой выступают в лирике Северянина как цвет природного, земного начала:
Все мне знакомо земное.
В дымке особой земной:
Озеро ли голубое,
Взгляд ли очей голубой,
Лодочка ли голубая,
Голубь ли в голубизне
Неба, где грусть колебала
Душу…
(«В гичке»)
В этом случае цель цветовой игры – передать многообразие естественных оттенков, показать, как одно природное явление рождает различные цветовые ассоциации, символические образы, в воображении поэта: «Ассоциация символик – как ты захватна иногда», – восклицает он в «поэзе» «Ассоциация».
|
|
С другой стороны, синяя гамма связывается в воображении поэта и с небесным, возвышенным, воздушным: «воздух лазурно-крылат» («День на ферме»); «небесная бирюза» («Эго-рондола»), «небо голубое» («Эскиз»). Здесь этот цвет может и символизировать мечту, область далекого, несбыточные грезы: «дали бирюзовы» («Трактовка сна»); «полет в бездонье голубом» («Лира Лохвицкой»). Синий – постоянный спутник жизни сна, сказки, фантазии. Например, в разных оттенках он присутствует в символически сказочном «Поэзоконцерте» («фиолетовый концерт», где «лиловеют разнотонами станы тонких поэтесс»).
Синий цвет в подобных случаях может связываться также с возвышенным, божественным началом, символизировать духовный идеал поэта, который «шуму дрязг предпочел синий шум» («На земле в красоте»). Отсюда и особое определение поэтической славы у Северянина: высокое, небесное, далекое – источник вдохновенья, поэтому:
Одно – искать позорной славы.
Иное – славы голубой.
(«Всеприемлемость»)
Таким образом, синий цвет реализует в северянинской лирике идейно-смысловое противопоставление «земное – небесное». При этом характерно, что в глобальном отношении цель поэта – не антитеза, не противопоставление этих двух начал, а синтез, гармония. Это можно доказать, например, соединением у него в одном поэтическом целом образов моря (земного начала) и неба:
Как василек, ты, море, сине!
Как небеса, бездонно ты!
(«Синее»)
«Быть в море небу дан удел»
(«У моря»)
Наконец, оттенки синего связаны с темой любви в лирике Северянина. Возлюбленная для поэта – это «принцесса лазоревая» («Над гробом Фофанова»), у которой «лиловые очи» («Berceuse»), «лазурный взор» («Все они говорят об одном»), «лазоревая улыбка» («Berceuse»), «олазорено лицо» («К черте черта»), говорит она «лазорьно-нежно» («Четкая поэза») и вызывает в душе лирического героя «бирюзу умиленья» («Диссо-рондо»). Он хочет ее «одеть фиолетово» («Боа из хризантем»), в «тальму лазоревую» («Кэнзели») и желает видеть «печальную и голубую» («Элементарная соната»). Как видим, портрет возлюбленной рисуется в голубой тональности, преимущественно лазурным. Примечательно также, что с любовными мотивами и образами у Северянина связаны более «возвышенно-торжественные» оттенки (лазоревый, бирюзовый).
На второе место в северянинской лирике после синего по частоте использования можно поставить палевый и золотой: «палевый февраль» («Февраль»), «палевый шатер» («Балькис и Валтасар»), «бледнопалевые гостиные» («Поэза о «Mignon»), «палевый вечер» («Мирэты»); «палевые дороги» («Янтарная элегия»); «палевое кресло»(«Эксцессерка»), «вечер палев» («Любить единственно»).
Палевый цвет связан у Северянина с мотивом покоя, иногда даже лености, умиротворением или элегическими нотками. В основном это характеристика пейзажа (вечер, дороги) – тихого, неброского или интерьера (гостиные, кресло) – атмосфера изысканности, сплина.
Интересно, что часто золотой, желтый цвета выступают в сочетании с синим:
… Бледно палевые,
Вдруг упали вы
С неба синего…
(«Nocturne»)
…Из окна виден синий залив.
В нем – луны золотой перелив.
(»На земле в красоте»)
…утром в золотой бирюзе.
(«Купанье звезд»)
… низ желто-синий.
(«У моря»)
А в «Эгофутуризме» почти декларативно заявляется:
Парю в лазоревом просторе
Со светом солнечных лучей.
Вообще, сочетание синий-желтый свойственно русской иконописной традиции. Сложно сказать, хочет ли Северянин таким образом подчеркнуть «божественность» своих образов, их изысканность. Вероятно, поэт над этим не задумывался. Но примечательно, что вместе с этим сочетанием в его лирику входят также образы солнца и огня. Для северянинского героя солнце прежде всего источник вдохновения, радости, тепла, жизнеутверждающее животворящее начало:
В моей душе восходит солнце,
И я лучиться обречен, –
возвещает в «Поэзе о солнце, в душе восходящем». Он «парит в лазоревом» просторе со свитой солнечных лучей. («Эгофутуризм») или поднимается к солнцу, «чтоб целовать его уста» («Героиза»). Это герой «с душой поэта и аполлонца», ожидающий «литавров солнца».
Итак, цветопись играет важную роль в творчестве Игоря Северянина: создает общее лирическое настроение, передает чувства и переживания лирического героя, выступает оригинальным средством выражения авторской оценки.