Annotation
Эта книга написана вовсе не для того, чтобы быть просто прочитанной. Её бесполезно хранить — ею надо пользоваться. Она — вызов незыблемому стереотипу твоего существования. Она — проклятье для твоего покоя, но ещё большее проклятье для твоей суеты. Она — насмешка над твоей серьёзностью и приговор твоей значимости. Сверхзадача этой книги — разрушить твой сон, всячески мешая заснуть снова. Эта книга — твой пропуск в тебя же самого. Она о Смехе и для Смеха. Она о Боге и для Бога. А это значит, что она о Тебе и для Тебя. Но это всего лишь книга, и без тебя она просто мусор. Можешь отнестись к ней безо всякого уважения: разрисовывай её фломастерами, капай на неё жиром и чаем, читай её исключительно в туалете, но главное — позволь ей работать с тобой и разреши себе играть с ней. Если ты смелый человек… Григорий КурловНаши людиКодекс ДуракаИ еще немного благодарностиПервое занятиеТехника «Да-Да»Второе занятиеЛогика АбсурдаТехника вопрошания «Ну и что?»Третье занятиеСон, как образ жизниТехника «Я сплю?»Четвертое занятиеОсвоение пространства сказкиТехника «Дорога в сказку»Пятое занятиеВнутренний пинок подсознаниюШестое занятие«Калейдоскоп» как организующий принцип вселенской игрыСедьмое занятиеПринцип «калейдоскопа» (продолжение)Итак — технология «нуль-перехода»Восьмое занятиеОхота на драконовТехника «охота на драконов»Девятое занятиеВерхом на драконе. Центр циклонаТехнология «Центр циклона»Десятое занятиеРеанимация «дохлых» драконов. Скоморошество — сталкинг дуракаОдиннадцатое занятиеАльтернативная картина мироздания, или ещё одна попытка дурака рассказать о себеСвертка времени-пространства углублённый вариант (СВП-2)Технология «свертки времени-пространства» второй этап (углублённый)Двенадцатое занятиеСоздание и освоение пространства своей сказки: рекомендации и перспективыТехнология создания новой реальности «Растягивание точки-намерения»Тринадцатое занятиеДыхание БогаИтак, технология «Дыхание Бога»Школа Холистического сознания, или ШКОЛА ДУРАКА
notes12
Григорий Курлов
Путь к Дураку
Книга вторая
Освоение пространства Сказки, или Школа Дурака
И вначале было слово, и слово было у Бога, и слово было — Дурак. И что делать с ним, Бог не знал. Ибо в совершенстве своём забыл значение его. Что-то невыразимо давно прожитое, но бесконечно притягательное… И решил Бог вспомнить. И игру задумал… Пять дней строил он площадки игровые, замысловатые. А на шестой день создал игрока главного и имя дал ему Адам-Дурак. И ходил Дурак по местам божьим дурак-дураком. Чем заняться, не знал. И оттого такая тоска на Бога накатила, что подвел он Адама-Дурака к дереву и ткнул пальцем. — Не ешь с него, — сказал, — не будь дураком. А то выгоню. — Куда? — спросил Дурак. — Куда-куда… — растерялся Бог. — Уж найду куда. Ты, главное, — не ешь. И спрятался сам. И ждать стал. И ждал он не долго. Ибо был бы Дурак дураком последним, если б не понял, чего Бог ждёт от него. И съел Адам-Дурак яблоко из уважения к Богу. И не стало Дурака. И остался Адам как сиротинушка… И осерчал Бог, радостно потирая руки от удачно сделанного хода. И выгнал Адама. И молвил напоследок: «Без Дурака не возвращайся. Не пущу». И завертелась свистопляска. И пошла игра.
Наши люди
Сократ — наш человек, потому что сказал: «Я знаю, что я ничего не знаю». Нильс Бор — наш человек, потому что заявил как-то: «Эта теория недостаточно безумна, чтобы быть правильной». Григорий Горин — тоже наш человек, это его фраза: «Умное лицо ещё не признак ума. Самые большие ошибки совершались именно с этим выражением лица». Екклезиаст — наш человек, это им сказано: «Умножающий знание умножает скорбь». Михаил Жванецкий — ну просто наш человек и всё тут! Станислав Елей Лец — безоговорочно наш, ведь именно им написано: «Шутовские колокольчики сбивают с толку собак Павлова». Лао-цзы — наш человек, не случайно им сказано: «Истина изреченная есть ложь». Михаил Задорнов — «в доску» наш, ведь это у него прозвучало: «Осмеянная проблема перестаёт быть проблемой». Архимед — наш человек, не верите? Тогда сами побегайте голым по улицам с криком «Эврика!». Норман Казинс — конечно же наш человек, ведь ему удалось рассмешить саму Смерть. Ходжа Насреддин — наш человек — нужны ли аргументы? Диоген — несомненно наш человек, ведь это он ходил днём с фонарём в поисках Истины. Не нашёл, кстати. Вильям Шекспир — наш человек, ибо на весь мир заявил: «Дурацкий колпак мозгов не портит». Григорий Сковорода — наш мужик, это у него на могиле было начертано: «Мир ловил меня, но не поймал». Раджниш — наш человечище, это им неоднократно говорено: «Смех так же свят, как и молитва». Жанн Мольер — тоже наш человек, так как сказал: «Лучше бейте меня, но дайте мне смеяться». Альберт Эйнштейн — однозначно наш человек, достаточно взглянуть на фотографию, где он показывает язык всем умникам. Вы хотите встать в один ряд с этими людьми? ПЕЧЕК МНОГО. ДУРАКОВ МАЛО.
Кодекс Дурака
1. Ищите Дурака, да обрящете. 2. Эволюция развивалась от умного — к дураку. Умный может открыть в себе Дурака. Дурак никогда не согласится стать снова умным, дурак с маленькой буквы — тупиковая ветвь эволюции. 3. Дурак настолько прост, что в него отказываются верить. 4. — Дураку закон не писан, — смеётся Дурак. — поэтому он обречён быть свободным. 5. Неудачи преследуют всех. Но Дураков они не могут догнать. 6. Дурак никогда не плюет против ветра, так как ветер у него всегда попутный. 7. Разум — ловушка Дьявола. Дурак — выход из неё, данный Богом. 8. Дурак прекрасный игрок: он никогда не побеждает. 9. Но Дурак непобедим, так как никогда не сражается. 10. — Зачем предаваться греху уныния, — смеётся Дурак, — Когда есть другие грехи? 11. Дурак никогда не попадает впросак. Я не такой умный, — смеётся он, — чтобы найти это место. 12. Дурак всегда ходит с открытым ртом — поэтому он всегда сыт. 13. Когда умный, становясь Дураком, просыпается — мир исчезает. Затем Дурак, смеясь, выстраивает его заново. 14. — Большинство умных, — смеётся Дурак, — умирает, так и не успев развиться. 15. — Познай сем, — смеётся Дурак, — пока тем не познали другие. 16. Дурак не верит в чудеса. Он ими пользуется. 17. — Возлюби Дурака в ближнем своём, — предлагает Дурак. 18. Все люди от Бога, но лишь дурак К Богу. 19. А всё ли ты сделал, чтобы стать Дураком? 20. Смех — кратчайший путь от умного к Дураку. 21. Дурак никогда ничего не ищет, так как знает, что если он найдёт, то только сам. 22. Дурак всегда рядом. Когда умный наконец находит его, то потом долго смеётся, вспоминая свои поиски. 23. Дурак радостно смеётся в себе тому, что умный хочет изменить в другом. 24. Что Дурак ест, то он и есть, А ест он всё. 25. Умный борется с сатаной. Дурак лишь смеётся, слыша это имя. 26. Ищи Дурака в сердце своём. 27. Когда Ницше сказал: Бог умер! — он поторопился. Ведь Дурак остался. 28. Конец света не наступит, пока есть хоть один Дурак. 29. Умный меряет себя от земли до головы, а Дурак от головы до Неба. 30. Не мир создал Дурака, а Дурак мир. 31. Заставь Дурака Богу молиться — такой хохот раздастся сверху. 32. Дурак всегда влюблён. 33. — Чем ты владеешь, то владеет тобой, — смеётся Дурак, Заглядывая в свой пустой карман. — Если ты не владеешь ничем, то у тебя есть всё, — продолжает он, доставая оттуда бутерброд. 34. Карман у Дурака всегда полон, потому что — дыряв. 35. Дурак моргнёт — и мир другой. 36. — Хороший Бог, — смеётся Дурак, — это Бог, о котором рассказывают анекдоты. 37. Бог с Дураком играют в прятки. Дурак не ищет. Но всё время находит. 38. Всё, Что умный может представить, Дурак может создать. 39. Дурак может всё. Но хочет лишь то, что имеет. 40. — В мире спящих, — смеётся Дурак, — умный — это Король. Но тому, кто проснулся. Король не Нужен. 41. — Как слепой не поймёт зеркала, — добавляет Дурак, — так спящий — Дурака. 42. — Когда люди соглашаются со мной, мне всегда хочется извиниться. 43. — Кодекс Дурака — это зеркало, — смеётся Дурак — если его читает осел, то и видит… 44. — Чем громче смех — тем ближе к Богу, — смеётся Дурак. 45. — Спроси меня. — улыбается Дурак, — и я совру. 46. — Быть умным — самая смешная из привычек, — смеётся Дурак. 47. — Валяют Дурака многие, — хохочет Дурак, — но поваляться вместе с ним решаются единицы. 48. — Неприятности приходят и уходят, — смеётся Дурак, — а их творцы остаются. 49. — А ты попробуй — посмейся с умным выражением лица, — предлагает Дурак. 50. — Подойди к зеркалу, — смеётся Дурак, — и ты увидишь мир, в котором живёшь. 51. — Выброси зеркало, — смеётся Дурак, — и может быть, ты увидишь себя. 52. — Ты всегда держишь себя в руках? — удивляется Дурак. — Как же в них войдёт что-то? 53. — Жизнь, — смеётся Дурак. — это один день, проведённый в гостях у самого себя. 54. — Есть две трагедии в жизни человека, — вспоминает Дурак, — это когда он не может получить желаемое и когда наконец получает. 55. — Смех — прекрасный способ вести беседу, — хохочет Дурак. 5б. — Рядом со мной можно научиться лишь одному, — смеётся Дурак, — забывать. 57 — Забыть, — хитро улыбается он, — значит вспомнить. 58. — Дурак никогда не спорит. С кем спорить? — хохочет он. 59. — Ты в тупике? — смеётся Дурак, — вот и славно, оттуда я лучше виден. 60. — Умный, — смеётся Дурак, — это свеча для спящих. 61. — Бесплатный сыр бывает только в мышеловке, — авторитетно заявляет Дурак, отрезая себе ещё кусочек. 62. — Потерять, — говорит Дурак, — значит найти. 63. Дурак — это ключ от дверей, за которыми нет ничего. 64. Дурак — это ключ от дверей, за которыми есть всё. 65. — Не важно, что делаешь, — смеётся Дурак, — важно, что делаешь. 66. — Но не делай того, — добавляет он, — что можешь не делать. 67. — Хочешь быть свободным? — спрашивает Дурак, — тогда забудь это слово. 68. — Смейся и кланяйся чаще, — говорит Дурак, — иначе тебя примут у умного. 69. — Тебя хвалят? — улыбается Дурак, — прости их. 70. — Если вы не понимаете моего смеха, — хохочет Дурак, — как же вы можете понять мои слова? 71. — Добро? — удивлённо спрашивает Дурак, — ах, да!.. Это то, что с кулаками… — хохочет он. 72. — Если ты мыслишь, — смеётся Дурак, — значит, ты очень даже не Дурак. 73. — Сколько нужно ума, чтобы не казаться Дураком, — добавляет он, хохоча. 74. — Ты очень умный, — хохочет Дурак, — поэтому ты прежний… 75. — Человек вечно преследует сияющее существо, спасаясь от существа чёрного, — говорит, чихая, Дурак, такую пыль подняли, бегая вокруг меня… 76. — Чем меньше желание говорить, — смеётся Дурак, — тем больше удаётся сказать. 77. — Рабы не мы, мы не рабы — едва сдерживая смех, читает Дурак, — а как насчёт удовольствий? 78. — Я действительно ничего не значу, — смеётся Дурак. Но сколько мне пришлось изучить для этого.79. — Наполняйте себя знаниями. Накачивайте! — хохочет Дурак, — ведь чем-то вас должно рвать перед очищением[1]. 80. — Ты знаешь путь? — смеётся Дурак, — и у тебя даже есть карта? — хохочет он, — не иначе как из крапленой колоды. 81. — А ты попробуй, — предлагает Дурак, ощути своё падение как прыжок. 82. — Хочешь одурачить мир? Скажи ему правду, — смеётся Дурак. 83. — Истина прячется в её отсутствии, — добавляет он, улыбаясь 84. — Счастье не надо искать, — смеётся Дурак, — им надо жить. 85. — Умный — это самоубийца, — говорит Дурак. 86. — Зачем мне думать? — удивляется Дурак, — я знаю! 87. — А откуда ветер знает, — хохочет он, — в какую сторону дуть? 88. — В одно ухо входит, в другое выходит, — смеётся Дурак, — и так весь день. С ума сойти можно! 89. Круглый Дурак совершенством своей формы отражает совершенство вселенной. 90. — Мне тоже в суп может попасть муха, — радостно улыбаясь, уверяет Дурак. 91. — Ты хочешь увидеть? — смеётся Дурак. — Закрой глаза. 92. — Хочешь понять говорящего? — веселится он, — перестань его слушать. 93. — Не будет флюгера, — смеётся Дурак, — исчезнет ветер. 94. — Посмотрев на луну, Дурак включает её, как лампочку. 95. — Ум — это лопата, — смеётся Дурак, — чем он острее, тем глубже могила. 96. — Вначале было слово, — вспоминает Дурак, — а потом слова, слова, слова… 97 — Пишешь? — смеётся Дурак. — Пиши. Но не забывай — чем чище бумага, тем чище задница. 98. — Ломай палку, ломай, — смеётся Дурак, — может, и получится у тебя один конец. 99. — Хорошо прицелься, — предлагает Дурак, — и, если тебе повезёт, ты промахнёшься. 100. — Ты попал в цель? — смеётся Дурак. — Ищи дыру в собственном теле. 101. — Хочешь выть счастливым? — хохочет Дурак. — Хоти! 102. — Если ты человек честный, — говорит Дурак, — значит, ты всегда лжешь. 103. — Чем ближе к правде, — смеётся он, — тем дальше в лес. 104. — Всякое утверждение ложно, — хохочет Дурак, — это тоже. 105. — Если ты знаешь, куда идёшь, ты храбрец, — смеётся Дурак, — ведь ты и вправду можешь туда попасть. 106. — Обстоятельства, — важно надувает щеки Дурак, — это я. 107 — Ты действительно хочешь жить? — смеётся Дурак. — Ну, что ж — тогда попробуй умереть. От смеха. 108. — Ты всего лишь снишься себе, — хохочет Дурак. 109. — Невозможно? — смеётся Дурак. — Вот-вот. Как раз то. Что нужно. 110. — Бог великий шутник, — говорит Дурак. — Но смеётся он лишь после того, как я открываю рот. 111 — Надежда, — хохочет Дурак, — это леденец на палочке, которым ты пытаешься изнасиловать Бога. 112. — Опыт — смеётся Дурак, — это клизма. Попробуй. Сравни. Ну как? Что, кроме привычного дерьма, из тебя вышло? 113. — Ты говоришь о том, как стать лучше, — смеётся Дурак, — а я о том, как стать Дураком. 114. — Единое и Совершенное? — хохочет Дурак. — Вот-вот, и я о том же. — И кокетливо поправляет свой колпак. 115. — Это выло вначале, — вспоминает Дурак, — это будет в конце… Но куда ты собрался идти? — смеётся он. — Ведь твой Дурак и сейчас рядом. 116. — Любовь? — смеётся Дурак. — А кто любить будет? 117 — Ты всё это прочёл? — удивляется Дурак. — И даже начинаешь понимать? — хохочет он. — Тогда читай заново! 118. — Ой, не могу! — хохочет Дурак, ухватившись за живот. — Сейчас лопну! Дурак советует: носи этот Кодекс постоянно с собой. Он поможет тебе в самый критический момент твоей жизни — когда вдруг закончится туалетная бумага.
И еще немного благодарности
Автор благодарит Алфавит за любезно предоставленные буквы; Интернет — за вовремя подсказанные шутки; кошку Алису — за неустанные ночные бдения на его письменном столе; Вселенную — за ехидные вопросы, которые помогли услышать свои ответы. Альтер Школа «Смеющиеся волшебники»
Освоение пространства Сказки
Или
Школа Дурака
Первое занятие
Краткое содержание глав предыдущих, сказочных, о старике Пете нестаром повествующих
…А жил старик у самого Синего моря, ветхим неводом на жизнь себе промышляя. И случилось с ним как-то раз происшествие, дивное, законами сказочными предписанное — Рыбка Золотая в невод тот пожаловала. Да не просто так, не ради чуда бестолкового она Пете явилась, а с умыслом особым, волшебным — о природе его совершенной напомнить, от спячки кукольной пробудить. А потом и вовсе в путь сказочный отправила — по белу свету скитаться да себя самого вспоминать. Долго Петя по сказкам хаживал, из передряг запутанных выкручивался, с нечистью чудной дружбу заводил. Многому научился, но ещё большему разучиться сумел и забыть исхитрился. Несчастливым да неказистым позабыл как быть, о зависимости да обречённости своей позапамятовал. О смехе узнал много, внутри себя смеяться приспособился, зуд мысленный успокаивая да страдания болезненные усмиряя. Природу проблем и несчастий своих постиг, такой смешной и нелепой на поверку она оказалась… Весь Мир сказочный в себя впускать научился, да самому в нём растворяться… Творцом жизни живой, всамделешной ощутил себя нестарый старик Петя под конец странствий своих сказочных. Со старухой, от смеха помолодевшей изрядно, счастливо зажил, не ведая о том, что путь его волшебный далеко не закончился ещё. А напротив даже — начинается только… * * *
Стоял нестарый старик Петя на широком песчаном берегу, неспешно невод свой видавший виды сматывая, да одобрительно в небо поглядывал. Погоды нынче стояли прекрасные, солнцем изобильные, но совсем не жаркие, как и полагается в сказке приличной. Вода в море тоже была изумительной — рыба вылезать из неё наотрез отказывалась. Глянув на неказистую кучку своего улова, старик вздохнул было, но сразу же себя и одёрнул. — На сегодня хватит, — пробурчал он в бороду, — а там видно будет. Не стоит беспокоиться о дне завтрашнем, он придёт и сам о себе побеспокоится. Развесив сети на солнышке да улов в котомку пристроив, решил в лесок ближний заглянуть, в расчёте грибами да ягодами разжиться маленько. Здесь улов у Пети побогаче был, урожайным лето выдалось, щедрым да ягодным. На полянку вышел. Вдруг слышит — сопит да охает кто-то. Сразу и не приметил, кто же именно, а в малинник глянул — сидит на траве Топтыгин, дышит тяжко, дух едва переводит. Увидев Петю, лапой его поприветствовал, как знакомца давнего, да прорычал что-то невнятное. — Пошто сопишь, косолапый? — спросил у него старик. — Да, вишь ты, какое дело, Петя, — проворчал мишка, языком еле ворочая, — погнался я тут за зайцем, бегал за ним, бегал, пока совсем сил не лишился. Сижу вот теперь, думаю, а что бы, думаю, было, если б не я за ним, а он за мной погнался, а? Посмеялся Петя над Топтыгиным, но покуда домой шёл, странные мысли ему в голову лезть принялись. — А ведь и вправду, — думал он, — а что бы сталось, если б не невзгоды за мною гонялись, а я, скажем, за ними? Кто первый притомился бы в гонке такой? Кто бы раньше пощады запросил? Подходя к дому, неладное почуял. Людей столпилось — куча целая и во дворе, и вокруг. Вокруг — всё больше свои, любопытствующие, а возле дома самого-люд служивый, в малиновых кафтанах, с пиками да алебардами в руках. Петю увидав, расступились, во двор пропуская. Навстречу старику, стражников плечами потеснив, воевода вышел — в усах весь, в бровях густых да шапке каракулевой, издали на мозги наружу вывернутые похожей. — А, вот и он, — зычно сказал воевода, расплывшись в улыбке. — Как жизнь, Петя? — Спасибо, не жалуется, — заулыбался и Петя в ответ, вспоминая свои с воеводой встречи былые, а потому заранее готовясь к любому, самому неожиданному развитию событий. — Приятно слышать, что хоть у кого-то жизнь не жалуется, — одобрил воевода. — С разговором я к тебе важным, Петя, по поводу шута царского, Дурака то есть. — А что с ним приключилось? — заинтересовался Петя. — С Дураком-то? Ой, даже и не спрашивай, такое горе у него, такое горе… — Какое такое горе? — Да умер он, вот какое горе. Умер, стервец такой, ни у кого разрешения на то не спросив… А как царю теперь без Дурака? Да никак! Воевода помолчал малость, в извилинах мысль мелькнувшую отыскивая, и с удивлением добавил: — Цари, они ведь ой как в дураках нуждаются! А вот дураки в царях — нет. Ты ж смотри, однако, как получается… Он подозрительно посмотрел на собравшихся вокруг и увлёк Петю в дом, вполголоса приговаривая: — В нашем царстве человек хоть и имеет право звучать гордо, зато сидеть должен тихо. А если кто-то знает много и не сидит тихо, так и то не беда — поможем, посадим. Только ни к чему кому не надо знать много. — Эх, — продолжал воевода, уже в хибаре Петиной, — человеку свойственно ошибаться, вот он и пользуется этим часто и с удовольствием. Ведь как оно всё вышло-то? А спросил как-то раз царь-батюшка Дурака, отчего тот никогда его советов не слушает, а Дурак возьми да и ляпни, что, дескать, не всякой скотине он может позволить из себя человека делать. Воевода захихикал негромко, чему-то своему радуясь, и продолжил: — Осерчал на ту дерзость царь, как никогда. Слово-то оно хоть и не воробей, но гадит метко. Велел казнить бедолагу поутру. А Дурак возьми да помри ночью, в который уж раз всех в дураках оставив. Воевода вновь захихикал и пояснил: — Доживи он до утра — был бы ему позор да наказание. А теперь хоронить его придётся по высшему разряду, с почестями. Ведь должность у Дурака при дворе видная была — министр своих внутренних дел. Во как!.. — поднял воевода палец с уважением. — Хотя, с другой стороны, — в люди он вроде и вышел, но вот человеком так и не стал. Как дураком был, так дураком и помер. — Ну, это ещё под вопросом великим, кто больший дурак, — сказал Петя, внимательно воеводу слушая, — тот, кто правду говорить не боится, или тот, кто её слушать не желает. — Ты здесь палку не перебарщивай, не перебарщивай! — шикнул на него воевода. — Дело ведь не в том, прав царь или нет. А в том, что он царь. Он помолчал и неожиданно добавил: — Взамен Дурака царь тебя требует. Есть, говорит, в нашей сказке ещё один такой дурносмех, вот пущай он теперь при дворе и смеётся. Петя как стоял с открытым ртом, так стоять и остался, не в силах слова даже единого вымолвить. А воевода продолжал, с видом человека, привыкшего всегда разделять собственное мнение: — А ты и не противься. Человек — он ведь единственное животное, которое может дураком стать. Так что — не упускай своего шанса, Петя. А Петя весь прямо скукожился внутри от нежелания участи такой, предрешённой ему кем-то. «Не хочу! Не желаю!» — билось в голове его и рвалось наружу. «У меня есть уважительная причина, почему её никто не уважает?!» — хотелось крикнуть ему. — Ничего, Петя, ты, главное, — не теряйся, не смущайся заранее, ведь всё, что случается, случается вовремя, — говорил меж тем воевода, по-приятельски по плечу его похлопывая. — Нет такого безвыходного положения, куда бы нельзя было найти входа. Вот вместе его по дороге и поищем. «От всех болезней смех полезней», — неожиданно вспомнил Петя многократно говоренное им самим. — «И от прочих невзгод тоже», — радостно добавил он мысленно — и включил в себе смех внутренний. Полегчало сразу. Словно разжалась внутри костлявая рука страха, стиснувшего было сердце, да вздохнулось ему от этого легко и свободно. «Если человеку нечего терять, — решил вдруг Петя внутри себя, — ему остаётся только одно — найти». Терять ему действительно было нечего, а по опыту своих прежних странствий он хорошо знал, что найти можно на любом пути. «Что ж, поищем теперь и на этом», — согласился нестарый старик, отдаваясь воле событий сказочных. Воевода замолчал, чутко уловив произошедшие в нём изменения. — Вот и ладно, вот и славно, — засуетился он после паузы небольшой, — вот и собирайся. В порядок себя приведи, во дворец всё ж таки идём, бороду хотя бы расчеши… Да дух рыбный смой с себя, — добавил он, шумно потянув носом, и ценным советом поделился: — Чтобы руки не пахли рыбой, их надо окунуть в керосин. Затем толкнул дверь и, зажмурившись от солнечной яркости, потянулся сладко. — Э-эх, лень-матушка зовёт… Пойду-ка я покуда на солнышке полежу, косточки свои погрею. * * *
— Всё это уже было когда-то, — с тоской думал Петя, в царской горнице осматриваясь, а особенно — прислушиваясь… Царь невысокий, плотненький, с блестящей от пота лысиной, судорожно прижимал к груди корону и медленно отступал под мощным натиском нависающей над ним дородной, красной от гнева и визгливого крика супруги. По всему было видно, что царица — женщина крайне нелёгкого поведения… — Во-первых — не брала, — на пронзительно высокой ноте выговаривала она, — а во-вторых — уже положила… — Внезапно царица замолчала. Приметив вошедших, она какое-то время созерцала их в полном недоумении, затем негодующе фыркнула. — Опять без доклада и представления вваливаются, — сказала она с прежними скандальными интонациями. — Что за моду такую взяли?.. Громко шурша одеждами, она промчалась мимо Пети и его сопровождения, на секунду задержалась перед зеркалом, скривилась лицом от увиденного там, сказала злорадно: «Так ему, царю, и надо!» — и исчезла за дверью. Царь же, весь красный от пережитого, стоял возле трона, отдуваясь и тщетно пытаясь обмахиваться короной. — Эх, — сказал он, — как бы счастливы мы с ней могли быть, если б никогда не встретились!.. Он посмотрел на старика и, как своему давнишнему знакомому, пожаловался: — Если женщина разделяет мнение мужчины, значит, он прав. А если не разделяет — значит, он её муж. И с тоской добавил: — Есть только два способа управлять женщиной, да только кто их знает… Жалко вдруг Пете стало царя-батюшку, себя былого он в нём вспомнил. — Нельзя найти счастье в браке, — как-то помимо воли вырвалось у него, — если не принести его с собой. Царь на эти слова отреагировал странно — он на мгновенье замер, будто прислушиваясь к чему-то внутри себя, затем весь как-то подобрался и, нахлобучив на лысину корону, молча уставился на нестарого старика. — Так, так, — наконец сказал он, — знакомые интонации, похожие слова… Петя, значит, да? Помню, помню, виделись когда-то… Только не разглядел я тебя тогда как следует, а жаль. Зато сейчас вот — услышал и понял, что не ошибся. Словно Дурак мой покойный своим голосом здесь прошелестел. Скучно мне без него, Петя, ой как скучно!.. Царь как-то беспомощно и искренне вздохнул да искательно нестарому старику в глаза заглянул. — Оно, может, и не так хорошо с ним было, как, оказывается, без него плохо, — сказал он и с надеждой спросил: — Справишься? Нам, ведь, Дурак — во как! — позарез просто нужен. Петя не знал, что отвечать, поэтому решил пока помалкивать да внутри себя посмеиваться. Тем более что тому собеседник не очень-то и нужен был. Намолчавшись в разговоре с царицей, он теперь хотел выговориться. — Надо, Петя, ну что ж тут поделаешь, если надо… Слышал я, что есть законы такие охранные — закон сохранения материи, например, ну это дело понятное — это чтоб не спёр никто ничего; опять же — энергии, тоже закон полезный, чтобы почивать да сил набираться никто не мешал; а есть ещё, говорят, самый главный в природе закон — закон сохранения Дураков. Вроде если не станет их на белом свете, так весь белсвет исчезнуть может. Оказывается, очень нужное это дело, чтоб над Миром нашим завсегда потешался кто-то. Здоровее он от этого будто становится, изобильнее делается… — Жаль Дурака, просто мочи нет, — продолжал царь, — ведь какие речи толкал, какие перлы ронял. Вот, например: «Если ты не учишься на чужих ошибках, не мешай другим на твоих учиться», или вот это: «Не ври, что знаешь, но знай, что врешь», — а? — силища! И добавил, похлопав слегка приунывшего старика по плечу: — Ну не казни ты себя так, Петя. Не оставляй палача без работы. Справишься. Нутром чую, что справишься, вот разве подучишься маленько… А сейчас пойдём — Дурака в последний путь провожать пора. * * *
Народу в зальной комнате собралось тьма-тьмущая просто, не протолкнуться было. Распахнулись двери, и стремительно вошёл царь, но, сделав всего несколько шагов, остановился вдруг и скривил недовольную гримасу. — Как здесь душно, однако, — сказал, — и пахнет скверно… Немедленно отворите все окна! — приказал он и злорадно добавил: — Пусть те, кто во дворе, это тоже почувствуют!.. В центре помещения стоял гроб вида странного — во все цвета радуги размалеванный. Гроб был закрыт, а сверху на нём колпак дурацкий лежал — такой же пёстрый и с бубенцами. Петю царь на почётное место определил, возле самого гроба поставил, у всех на виду. Народ шушукался, переговаривался негромко. Отдельные фразы до ушей Петиных долетали. — Господь, он ведь всегда хранит детей, пьяниц и дураков. Вот только нашего отчего-то не уберег… — …Ну и что с того, что чушь нёс? У каждого свой крест. Кому что дорого, тот то и несёт. — И с чего бы ему помирать было! Когда даже лекарь, и тот говорил, что болезни на здоровье Дурака сказываются положительно… На старика нестарого поглядывали испытывающе да оценивающе, головами недоверчиво качали. — Да нет, этот, пожалуй, не потянет, масть не та… — …Этот? Да куда ему — вмиг обсерьёзится. И всех вокруг туда же — обсерьёзит. — Зелёный ещё, из полудурков явно, куда ему до нашего, круглого-то… — …Точно, точно — с виду хоть и идиот, но незаконченный какой-то… Петя внимательно слушал всех, однако внутри спокоен был, ни обиды, ни смущения не выказывая. — Оно ведь дело понятное, — думал он, — свой Дурак, он всегда ближе к телу. — Колпак… — неожиданно сказал царь. — Колпак-то кому оставили? Какой же он Дурак без колпака дурацкого? Непорядок… Не уследили… Сразу трое из челяди царской кинулись непорядок исправлять. Один колпак взял, двое других крышку гроба приподняли. Первый засунул руку с колпаком в щель, пошарил там осторожно, место нужное отыскивая… Да вдруг замер, побледнел весь и медленно руку обратно вытащил. Уже без колпака, но зато с чем-то белым. — Ваше величество, — дрожащим голосом сказал он, — записка здесь… — Какая ещё записка? — удивлённо спросил царь, не понимая, что происходит. — Ну, раз записка, то читай!.. — Мероприятие одобряю, — запинаясь на каждом слове, читал записку придворный, — но лично присутствовать не могу. Подпись — Дурак. Толпа замерла, ожидая, когда смысл услышанного в мозги просочится. А затем все разом к гробу бросились. Крышка его в сторону полетела, и по залу пронёсся вздох изумления — гроб был пуст. Очень долго гнетущую тишину нарушало только всеобщее молчание… Наконец раздался вопль царя. — Просто заслушаться можно, как вы здесь молчите! Где Дурак? Где покойник? Сбежал? Почему мне не доложили? Или вы из меня его сделать решили? Все попятились. Придворный люд, глаза потупив да нещадно ноги соседям оттаптывая, старался друг за дружку спрятаться. Возле гроба пустого один только старик Петя нестарый остался. На нём и остановил свой взор осерчавший до крайности царь. Смотрел недолго, а затем ухватил колпак Дурака, подошёл к Пете и с размаху на него нахлобучил. — Думал, тебя на замену взять. Только теперь тебе другое задание будет, — сказал ему царь. — Дурака возвернуть следует! Разыскать его да во дворец доставить. А кому, как не тебе, такое по силам — Дурак-то Дурака видит издалека, о том всем ведомо. — Ищи Дурака, Петя, хоть все сказки обойди, а вынь да положь его передомною. Такой вот тебе мой царский наказ будет, — говорил царь. — Всё, что в дорогу нужно, дам. Только чтоб к утру в пути уже был. * * *
Никак не спалось Пете в эту ночь, бродил он туда-сюда по хоромам царским, плутая комнатами многочисленными да коридорами длинными. Давно уже в таком смущении сильном он не пребывал… Вроде, ничего особенного в задании царском и не было — пойти куда-то да разыскать кого-то… Конфузило Петю только одно — этот «кто-то» был Дурак. Много чего о Дураке он слышал странного, невозможного даже, а часто и друг дружку исключающего. Нутром чуял старик, что такой задачи решать ему ещё не приходилось. С какой стороны за неё браться, непонятно было, куда путь свой направлять — неведомо, что с собой брать — неизвестно. Бродил Петя по дворцу, думу свою невесёлую думая, да двери наугад открывал… А оттого придворной жизни картины странные нечаянно подсматривал да фразы случайные подслушивал. Толкнул, например, он дверь одну, в библиотеку попал, голос чей-то в глубине услышал. — Разве книгам можно верить? — говорил голос. — Если всем известно, что грамоту неграмотные придумали… За другой дверью воеводу приметил. Пил тот чай из блюдечка да попутно поучал кого-то. — Добро, оно ведь што? Оно, как известно, завсегда побеждает. А значит — кто победил, тот и добрый… Ещё одну дверь стороной дальней обошёл, за ней чей-то голос грубый настойчиво и грозно выспрашивал: «Когда и с какой целью ты родился, а ну, отвечай немедля!» Царя на троне, в короне набекрень увидел мимоходом. — Труднее всего человеку даётся то, что даётся не ему, — сокрушался царь по понятному одному ему поводу. Мимо казны царской проходил, в дверь неплотно закрытую заглянул, казначея увидел. — Сколько у государства не воруй, — бормотал казначей, опасливо по сторонам озираясь да по карманам что-то распихивая, — а своего всё равно не вернёшь… Плюнул с досады старик Петя, на то глядючи, да подальше от всех, в темную половину дворца, побрел, свечами слабо освещённую. Шёл, эхо шагов своих слушая да бубенцов звон негромкий — колпак Дурака он так и не снял. Двери перед ним открывались беззвучно и легко — от одного толчка несильного. Шёл он так долго, пока не попал в комнату странную — большую, круглую и с множеством дверей. Но главное — какую бы дверь ни толкал Петя, ни одна не поддавалась, не открывалась ему. Словно в ловушке он себя ощутил после того, как несколько раз комнату ту обошёл, все двери по очереди отпереть пытаясь. — Вот так напасть, — уже вслух удивился Петя, — вход есть, а выходом даже и не пахнет. Безвыходная какая-то комната, словно проблема неразрешимая… — А ну-ка, ну-ка… — оживился старик, что-то знакомое в своих же словах услышав. — Проблема, значит… А ведь когда с проблемой дело имеешь, главное что? Главное, не отталкивать её, как врага своего, а, напротив, к себе приблизить, согласиться с ней, всем ощущениям своим «да» сказать. Вот тут-то она проблемой быть и перестанет. Здесь и будет выход из неё. — Постой-ка, погодь, — себя же оборвал Петя. — К себе, значит, приблизить, «да» всему сказать. Фу-ты, ну-ты, какой же я дурак. Хотя нет, пока ещё придурок только… Петя подошёл к первой попавшейся двери, стал напротив, глянул на неё хитро, «Да» — вслух ей сказал, а затем не от себя толкнул, а к себе потянул несильно. Дверь послушно и легко открылась… — Вот и весь секрет чуда, — засмеялся Петя. — Любая проблема — это только привычка. Привычка двери всегда от себя толкать. Причём любые двери, в смысле — препятствия. Но стоит совсем немного по-другому сделать — всё ту же силу свою, но как бы в другую сторону направить, а для этого всего лишь «да» всему сказать — как любая дверь тут же и отворится. — Чепуховое это дело, оказывается, проблемы решать, — радовался он вслух открытиям своим. — Другое сложно — не забыть вовремя «да» сказать. Здесь ведь тоже привычка нужна, только другая, обратная той, к которой сызмальства приучили. Непростая задача… Привычка, она ведь не жена, ей так просто не изменишь. — Так что же для этого сделать надо? — рассуждал Петя дальше. — А всего лишь по-новому жить приучиться. Чтоб первое движение внутри не «от себя» было, не для отстранения, а, напротив, — «к себе», навстречу чему бы то ни было. Чтобы «да» внутреннее всегда «нет» опережало. — Так, может, и с царевой задачей так же нужно»? — вопрошал себя старик. — Раз искать Дурака всё равно придётся, то, может, по-дурацки это и сделать? То есть просто сказать всему «да» — и с лёгкой душой в путь отправляться. Пусть даже непонятно, куда этот путь приведёт. И плохого при этом бояться не стоит, потому как плохого и не бывает вовсе, а бывает лишь то, что не нравится. А если не нравится, так только оттого, что «да» сказать забыл. Скажи плохому «да», согласись с ним — оно и подевается куда-то, в согласие с собой превратившись. Как аукнется, так и откликнется — об этом всем известно. В этот момент в голове у Пети что-то странное случилось. Будто ветерок тихий прошелестел там, словно шепот лёгкий в ней послышался. — Верно, Петя, — зашептал в голове у него кто-то, — если ты точно знаешь, куда идёшь, — зачем ты там нужен? А если ещё и цель перед собой поставил — жди теперь, что каждому шагу она только мешать будет. Пока шепот в нём звучал, Петя головой своей потрясти успел, кулаком себя полбу пару раз стукнул, даже пальцем в ухе поковырял — ничего не помогало, не исчезал голос, а напротив даже, с каждым словом всё громче и внятнее становился. — Ты кто? — не выдержал уже старик. — Кто ты такой, чтоб меня жизни учить? И где ты хоронишься, тоже мне интересно? Но вместо ответа захихикал в нём кто-то странным голосом. Слушая этот смех, Петя неожиданно вспомнил странствия свои былые, вспомнил спутника да советчика своего невидимого — Мява, с улыбкой его кошачьей, в трудные минуты всегда рядом бывшего. Мяв, тот тоже в голове его хихикал часто, над непонятливостью стариковской посмеиваясь. Но смех, который звучал в нём сейчас, был совсем другого рода. — Так кто же ты? — настаивал на своём Петя. — И где обитаешь? — …Где, где… а на голове, — давясь смехом, ответил ему голос. Удивился Петя, пощупал недоверчиво колпак, что на него надет был, а потом и вовсе его снял. В голове сразу же тихо стало, до звона прямо… Напялил колпак обратно — и вновь в нём смех издевательский зазвучал. — А ну, отвечай немедля — кто ты есть?! — уже не на шутку взъярился старик. — Неужто не понял ещё? — спросил голос, всё ещё посмеиваясь. — А пора бы — если с Дураком иметь дело решил, будь готов, что и у тебя теперь всё так же — по-дурацки будет. И события, и жизнь сама… Даже колпак говорящий… — Колпак? — изумился Петя. — Так это что — обыкновенный колпак со мной лясы точит? — Где уж там — обыкновенный… как же… — слегка даже обиделся голос. — А впрочем, сам решай, мне вообще-то без разницы. Хочешь — колпаком дурацким меня зови, а хочешь — сам