Большие массивы данных, – если это не исключительно и непосредственно большой набор однородных знаков на выходе, вида нулей и единиц, при наличии машин, что быстро считают, в том числе, и в виду успехов и в линейной алгебре – то это, вообще говоря, может быть «серьезная проблема» для пользователя. Что была заявлена годов с 50, как минимум. И это кажется странно. "Чем больше, тем лучше". Но это не всегда верно. Большой объем мало структурированной, но иногда весьма разнородной, цифровой, компактной информации, на вполне объемных носителях, это исходный пункт, для запроса на составление самых разнообразных совместимых и независимых: упорядочений, классификаций и таксономий, что могли бы быть основой для составления тематических указателей такого же характера для таких массивов. Тем более, при условии относительно свободного доступа к такому массиву. Эти, относительно контентные классификации и таксономии, неизбежно становятся всякий раз условными, при всяком переходе к очередному большому или, тем более, весьма большому относительно не упорядоченному массиву книг, или просто в ходе продвижения по нему. То есть, речь может идти, таким же образом, о Data Science, науке управления большими базами данных и создания их визуализаций, сиречь, в том числе, удобных интерфейсов пользователя. И скорее о подготовительной работе к последнему пункту. Для того чтобы создавать не исключительно мультяшки для визуализации статистических данных возрастания и относительного убывания количественных величин отражающих динамику свойств тех или иных объектов, в виде возрастающих и уменьшающихся строк цветовых линий, вида «Data Ranker» или «Data is Beautiful», но для начала статическую визуализацию тематического указателя: его структуру, систему, распределение рубрик, нужно составить заранее. Впрочем, для массива книг, если он постоянно пополняется можно подумать таким же образом, например, о том, чтобы визуализировать, то изменение количества книг в каждой рубрике предметного указателя корневого уровня, подобно тому как визуализируются рейтинги роста компаний за указанный временной период или массивы данных о приращении еще какого-либо многообразия объектов, не только количества пунктов рейтинговой шкалы.
Вопрос, тем не менее, часто и не ставиться, затруднения, как бы и нет. Машины помнят хорошо, вывалил мешком без дна, и все. Мало, что сделано в этом направлении, после "Археологии знания" М. Фуко, в методологии знания. Последний ответ, что может претендовать на универсальность, кажется таков: простая пролиферация различий пунктов таксономий, как путь следования за разрастающимся потоком пунктов или индексов возможного массива. Но количество папок классификации, упорядочения, может быстро нарастать и стремиться к состоянию: 1 папка - 1файл. (Описания, что сходят за определения понятийного перечисления, если не грозят превысить объем некоторых изданий, то превысить объем страницы экрана точно.) Потому, папок может и не быть совсем. Классификация может быть дробной, очень дробной, превращаться в простое описание каждого индивида, и при этом совсем не древовидной и «глубокой», но линейной и поверхностной, гладкой, просто потому, что содержательно, трудно построить, даже простейшее дерево вхождения, по схеме: элемент, группа, множество(класс) и/ или в относительно обратном порядке: исходный корневой, узел, ветвление и затем многообразие индивидов. И, таким образом, просто, сколько файлов в ряд – столько и папок. При том, что количество книг продолжает расти в геометрической, и даже гиперболической прогрессии. Для памяти это, как известно из традиции, может быть, плохо. Для жизни может быть еще хуже, если пытаться все это множество книг в электронной библиотеке, запомнить лист за листом, фотографически. И разве что: «все книги, Епуб», – легко останутся в памяти благодаря частому обращению к источнику, к сайту. Что и может быть, теперь, плохо для разума. Это название, так таким же образом легко запомнить, как, вообще говоря, и забыть. Просто потому, что таких собраний в сети Интернет много, если не сказать очень много, собраний книг только в одном таком формате не одно, и объем множества групп «Епуб», постоянно возрастает, как на отдельных языках, так и вхождением новых географических горизонтов сети. Дело, кроме прочего, в том, что этот формат таких электронных библиотек не единственный. И многообразие возрастает не только в таком имени расширения. Последнее для жизни, может быть, хорошо, как и вообще пролиферация, для разума, в ситуации отсутствия, как их либо средств легкого продвижения по массивам и легкой смены упорядочений, что могут быть уместны, для перемены состава многообразия, может быть, не очень.
Различие формальной (матезиса, в узком смысле) и материальной онтологии Гуссерля, – едва ли не последнего великого идеалиста, у которых принято учиться уму, в том числе, и создания классификаций и таксономий, синтаксису, семантике и прагматике, не смотря на всю критику идеализма, – исходит из этого факта, как само собой разумеющегося, не предлагая решения, просто потому, что массовый доступ к большим библиотекам данных для большинства был явно ограничен, на момент создания трансцендентальной феноменологии, а автоматически машинный, в сети Интернет, терминал, просто не существовал. Вопросы по данной проблеме, тем не менее, часто формулируются в горизонте, как раз, риторического общего места: узкого и широкого горизонта доступа, что, теперь, отчасти не является проблемой, в виду открывшегося относительно свободного доступа к большим массивам данных электронных библиотек и энциклопедий в сети Интернет.
(Все стремления переформатировать протокол доступа к массивам книг в сети, сделать его менее свободным, перераспределяют вслед соответствующему производству, те части стоимости, что еще могли быть доступны в пользу трудящихся. Проблема, как известно в том, может быть, что бесплатная «культура» может не требовать денег на ее оплату, в том числе, и в виде части ЗП с владельца производства, нанимателя. Платная, вводит имущественный ценз, и иногда довольно высокий, при том, что предоставляет, часто, иллюзорный доступ к производству добавленной стоимости в соответствующем горизонте любому образованному человеку, имеющему доступ к сети, к превращению и духовной культуры в выгодное дело для каждого. Иначе говоря, если система производства социалистическая, то бесплатный доступ к потреблению и к, известного рода, присвоению: событий, фактов, произведений и продуктов, предметов культуры, просто заранее закодирован в системе производства. И быть может более значимая проблема в этом отношении, это забота идеологического ценза и цензуры, идеологической пропаганды и ее ограничений. Если нет, система иная, то не факт, что такой доступ, это не ловушка желания, в том смысле, что за это все равно придется платить, в том числе, и ограничением и само ограничением, в потреблении иных благ, в чем-то другом.)
Тем не менее, методология и, прежде всего, философская методология, включая общую теорию систем, понятийных упорядочений разнородной информации, остается ведущим средством разрешения продвижения по большим массивам данных в различных горизонтах. Сценарное и сюжетное планирование может встретить диалектику Гегеля из философии искусства, и описание интенциональных горизонтов и мотивов сознания в феноменологии. И это по меньшей мере, и не затрагивая прямо сложных вопросов логики и идеологии. После того, как основные технологические и технические проблемы создания и продвижения по большому массиву данных решены для машин, конечных автоматов, прежде всего, средствами математики, линейной алгебры и математического программирования, матриц и массивов, остается разработать «дизайн» интерфейса пользователя, прежде всего, как считается, для его удобства.
Поэтому мы говорим, классификация форм общественного сознания, продолжает оставаться одним из ведущих способов первичного упорядочения больших массивов данных по: темам, взглядам, теориям, институтам, отношениям, языкам, дисциплинам, коль скоро, и все это, возможные способы перечислить целевые потоки производства и распределения, корневых многообразий. Производственное распределение, в котором состоят: наука, искусство, религия, мораль, политика, право, философия, вполне может быть исходным пунктом, для дальнейшего построения древовидной структуры более глубоких уровней упорядочения, прежде всего, папок хранения. И коль скоро, хранить на локальных машинах может быть и не стоит, удваивать массивы, то такое распределение форм, вполне подходит для создания неких сюжетов упорядочения, что могли бы быть, исходными и конечными (в виду компьютерных алгоритмов поиска) распределениями вызовов всего массива соответствующего множества книг. Проблема, все та же. Помимо очевидного обстоятельства необходимости расширения исходного распределения – брать или не брать в круг исходных, названных, корневых узлов: спорт, выделять ли из искусств кино, или теперь сеть Интернет, объединять ли вместе кино и Интернет, в медиа, в широком смысле, СМИ, и включать ли тогда и телевидение, и т.д. Совершенно в стороне, может быть, таким образом вопрос, для чего подобные классификации, для памяти, или, это, вообще говоря, что гораздо важней, целевые, врожденные идеи. Но ясно, что и этот вопрос не заставить себя долго ждать, в определенных кругах, конечно, заново интерпретированный, переопределенный, иначе истолкованный, и все же, все тот же, о универсалиях.
Но ко всему этому, удвоение экземпляров объекта. Это неизбежно, отчасти, просто потому, что ветки из смеженных дисциплин, запрашивают завершения ходов истории, что часто не могут не быть не логичными, ищут известного закрытия. Завершений, что оканчиваются одними и теми же видами, по мере нарастания глубины дерева ветвления. То есть, дело не только в том, что прохождение по массиву пользователя и пользователем, не может быть сразу всюду и всегда плотным, по определению, ибо оно происходит, так или иначе, ситуативно, поэтому возврат к повторному прохождению массива, что исключает известные упущения, после известных прерываний прохождения, в той или ной мере, неизбежен, кроме прочего, и из-за возможных сбоев в прохождении по причинам технического порядка. И потому устойчивость классификации и таксономии, это условие быстрого нахождения возможного удвоения и исключения репликации экземпляра объекта, в одной и той же ячейке классификации или в разных, в случае частичного переноса массива. Коль скоро, сами такие классификации создаются и для памяти. Но трудность по мимо этого в том, что в самих вещах имеются очевидные смешения, не поддающиеся дискретному упорядочению смысловой сигнификации, однозначной идентификации и индексированию имеются смешения, тем не менее, не однородные. Исходно простой пример, вспомним Аристотеля, на момент создания формальной логики, яблоки, могут быть не различимы, но часто вид яблока, попадает в разные ветви классификаций. Фрукты, вид растений, биология и часть гастрономических рецептов кухни, это ближайшая ветка. Но яблоки могут быть часть сказок и символом религиозным. Эмблема или лейбл известной компании, бренд, и, т.д., кони в яблоках, масть лошадей и часть украшения одежды. И это просто наивный, даже в такой не полноте, пример, по сравнению с тем, что твориться на самом деле, теперь, на горизонтах. Одно смещение границ принадлежности рабочей силы, может дать много работы. Языкознание, естествознание, обществознание, сознание знание, все эти горизонты могут быть сведены к одному виду, человека разумного, разумного, что вообще говоря давно не один, и более того, может ждать цифровых, электрических, живых и таких же разумных (Sapiens) машин. (Впрочем, можно и так, на входе в ризому, если она имеет такой, книга или группа книг, на выходе таким же образом одна, то есть, в конце всех веток, одна книга или группа книг. И пример, может быть, известен, это Тора. Любое знание, может быть на полях этой книги, что вечно пишется.) Но могут быть и диалектики, что ка и Тора отличаются известной связностью вообще говоря большей частью раздробленного по статьям и внешне, большей частью, по алфавиту связанного содержания: энциклопедий, словарей, справочников. Это указание на возможное различие, – религия только один из корневых узлов возможного исходного распределения, что, ведь, таким же образом, может быть не одно, – отчасти и формулирует проблему. Теперь же эти вопросы просто обходятся стороной простыми и понятными представлениями информации в виде локальных поисковиков, часто не снабженных никакой тематической таксономией, встроенных, в большие массивы книг. Онтологии, в собственном смысле содержаться в учебниках, а не в поисковиках, в которых речь все еще идет о компьютерных онтологиях. Что конечно переопределяют традиционные онтологии, но по себе имплицитно на уроне программных кодов. Запрос, таким образом может заключаться в претворении онтологий учебников в компьютерные онтологии на эксплицитном уровне интерфейса пользователя таких поисковиков по большим массивам книг. Что очевидно ищет взаимопроникновения таких компьютерных и традиционных онтологий.
Короче, поток, параллельный исходному массиву книг, набор, ближайшим образом, теперь, из возможных классификаций и упорядочений, вида: по году издания, по имени автора, издательству, стране издания, серии, теме, и т.д. Что всегда должен быть меньше по количеству единиц исходной, корневой констелляции, чем исходный поток объектов, и что предоставляет индивиды упорядочений распределения объектов, сценариев, и таким образом, и сложную возможную выборку по заданной: характеристике, свойству, рубрике или месту классификации, или их смешению, что и составляет возможный сценарий, это ближайшим образом цель возможного запроса к большой базе данных, к большой электронной библиотеке. Суть которого, состоит в том, что, то завершение предложенного выше перечисления характеристик множеств объектов, из которых могли бы составляются в генерации вызова результирующие многообразия, в виде «и т.д.» может быть слабым. И сами наборы характеристик поисковиков вообще говоря, могут быть, ничтожны. Это формальные идентификаторы и более ничего.
Это запрос к возможности, всякий раз варьировать распределение, извлечение и составление исходного состава массива в готовый для развертывания для пользователя, в соответствие, с тем или иным, упорядочением, характеристиками сценария и/или в соответствие со сценарием перипетий характеристик объектов, что теперь в памяти. Просто потому, что имя алгоритма такого сценария, сюжета, программы упорядочения, легко найти в списке, что предоставляет на выбор, то, каким образом, все множество массива объектов, теперь, должно быть структурировано в ответ на обращение пользователя и подготовлено для возможного развертывания. В этом обстоятельстве, запроса и ответа на него, в том или ином, виде программ, давно нет ничего исходно, изначально нового.
Ситуация такова, что образовательные стратегии продолжают находиться на распутье. Отдать ли машинам необходимость помнить большие массивы данных, ограничившись для людей, запоминанием только различных онтологий, что могут быть структурированы как истории, и историями, что онтологии, ограничившись методологией и философией, или и далее продолжать, путем зубрежки производить ходячие, говорящие: словари и энциклопедии, учебники и справочники. Что строго упорядочены какой-либо одной системой классификации и таксономии. Сами такие формулировки затруднения в образовании, стремительно обессмысливаются в виду прогресса электронных цифровых вычислительных машин и роботов, – что прилично ходят, на полусогнутых ножках, и конечно уже недурственно говорят в ответ первыми строками статей Википедии, – просто потому, хотя бы, что не дают различия, которое претендуют дать или само собой разумеют. Важнейшей остается и проблема всеобщего свободного доступа к сети Интернет, без которой превалирующее решение невозможно. Но оно возможно и, прежде всего, в том смысле, что достигнутый горизонт не будет исключать практически никаких альтернатив, в этом и состоит разумность такого решения, традиционно восходящего к архетипу ковчега. (Что может быть неудовлетворителен, как прямой принцип расчета, просто потому, что отсылает, к: возможной мировой катастрофе, потопу, иерархии твари и творца и сугубо частичному сохранению.) Но на значимость затруднения и о том, что это должен быть за ковчег в относительно мягком виде можно намекнуть локально следующим образом в РФ, исторически так случилось, философия, это литература, и в основном художественная, а не кибернетика. То есть, в РФ скорее содержательное богатство мысли может быть выражено в образных сюжетах, вида легенды о Великом инквизиторе, чем в формальных характеристиках формальных идентификаторов, что призваны, в том числе, и скрыть такое не сугубо формальное богатство мысли, редуцировать его к уровню едва ли не машинных кодов поисковиков. Притом, что иначе, что только не показывают в сети и вообще говоря, что только не делают теперь там. Выход, как и большей частью в большинстве таких сходных затруднений, что возможно производны от различия функций полушарий головного мозга, состоит в комбинировании таких способов. Запомнившаяся острота из какой-либо темы может быть легко найдена в результате обнаружения сначала общего массива, например, политики, и затем и имя автора может вспомниться в ходе простого продвижения по массиву, после некоей временной, эпохальной отсечки, вида «античность». Учитывая, что одних античных изречений тысячи, как и политиков, и что политика не единственная такая сфера, это может быть удобно в том отношении, что все афористичные изречения (что считаются таковыми в выделенном смысле), всех политиков античности будут найдены, далее, если поиск по имени автора будет сочленен с тематическим, то можно будет найти все изречения такого-то политика античности? Короче, если вы хотите поделиться массивом книг, в том числе, и сами с собой, пользоваться им, в том числе, и из соображений удобства такого пользования, то вы неизбежно будете использовать классификации и упорядочения, что будут на границах формального набора идентификаторов экземпляров базы данных большого массива книг, простого перечисления объектов. В чем и можно убедиться, знакомясь с именными библиотеками в сети. Эти тематические каталоги, в основном ветвления, что часто можно найти в таких именных библиотеках, выдают образ мысли, но сеть Интернет открытое пространство!
В определенном смысле, это вопрос интеграции, если не глобализации философий. Так, в одном, случайно попавшемся, массиве книг, при всем многообразии философских направлений, что рассматриваются и анализируются в программах обучения, может быть сравнительно не много таксономий онтологического характера, что могли бы классифицировать большие массивы книг. Один из немногих, возможных примеров:
При том, что локально таких упорядочений может быть и много. Но они могут касаться, в основном политики и социально- политической истории. Энциклопедия философских наук, или просто философская энциклопедия - это относительно редкий гость может быть. Быть может необходимо продолжить поиск и в ином большом массиве книг, все искомое, как раз, и найдется. Но ведь и этот наличный, может быть не мал и, вообще говоря, может быть, уже найден. Но, в этом смысле, кроме компьютерной онтологии, может быть и не нужно иных, коль скоро, может быть, Голливуд и Греми, феномен «Марвел». Проблема, может быть в том, что не всякий массив книг или даже не всякая его часть, могут структурироваться по памяти, в виду машин, Голливуда и Греми, что можно было бы использовать и как средства искусства памяти, и как средства ориентировать, корректировать и интерферировать естественный свет разума мировоззрения, в виде аттрактора либидинозного миметического континуума. И видимо все же довольно ограниченное число людей всю жизнь используют набор произведений искусства, как средство ориентации во множественном многообразии мира.
Некая предельная идеализация, что здесь возможна в известном направлении, такова, может не иметь никакого значения, каким образом некто упорядочивает, мыслительно структурирует происходящее, если индивид автономен во всех смыслах. Коты, разбившие кувшин, лопухи, изъеденные пылью или клубки шерстяных ниток, свернутые в шары, если это все что есть, это все, к чему сводиться все многообразие существующего в мире неким индивидом, при помощи разнообразных машин желания образов искусства, прежде всего, как к символам, – протяженная и мыслящая, это, в таком случае, де пустое, – не вопрос, индивид автономен и не важно, какая, теперь, из не существующих онтологий и/ или идеологий, у него в голове, что за фетишизм он исповедует. Если богатство воображения и умений индивида такого, что он без ущерба для целевой, прежде всего, этической автономии, может сводить все многообразие мира, к котам, что разбили кувшин и клубкам шерсти, то может быть на определенных интервалах времени, это сможет быть приятно всем, и последнее, коль скоро, утилитаризм в вправду претендует на некую этическую всеобщность.
И действительно, быть может, можно наращивать номенклатуры неограниченно, так, что каждый мог бы участвовать в их создании. Конкретные разработки федеральных, государственных гостов и стандартов, это таким же образом отдельная огромная тема, что, здесь, может быть только едва затронута. Очевидно, что именно пролиферация различий в разделении труда и перегруппировки этого разделения, в новейших цифровых сборках и манифестах, это исходный пункт для вопрошания подобного вида.
Иначе, может быть уместен вопрос, с какой частотой в массиве книг электронной библиотеки, что перебирается страница за страницей, должны встречаться книги по психологии или математике, иных относительно обособленных дисциплин? Или стоит ли, начинать массив с книг с самоучителей по программированию, больше частью, чтобы после перейти к искусствоведению в фотографии или нейропсихологии и нейрофизиологии, физике и химии, обучению умениям медицинской сестры или брата, чтобы затем продвинуться через относительно большую прослойку художественной литературы, к биологии, социологии и экономике (политической экономии) и затем, к истории, логике и философии и далее к идеологии и ее критике, священному или доброму. И все это в превалирующей ситуации достаточно произвольного, но не случайного смешения. В какой мере, все это повествование должно сопровождаться распределениями по авторству, году издания, издательству? Так, например, чтобы книги одного издательства, теперь, только составляли бы распределение многообразия. Каков может быть сценарий или сюжет общего построения, по которому продвигаются страница за страницей и/или в произвольном порядке указания страницы, относительно любых иных возможных частных упорядочений книг, более определенных содержательно.
Теперь же, количество меж дисциплинарных исследований нарастает, как и нарастает специализация, что становиться все более узкой. Это традиционное общее место, что постоянно воспроизводится ростом разделения труда, но, теперь, так же постоянно дополняется перестроениями и переупорядочениями, что производны от новейшей системы машин. И потому, как не странно, не смотря на такие конгломераты и агрегаты данных, что должны были бы быть все более разумными и научными, общее пространство информации, все более напоминает мифологическое, если не произведение искусства. Просто потому, что априори, помещение объекта, в ту или иную коробку классификации и/или ячейку таксономии номенклатуры, это вопрос хорошей или плохой метафоры. Хорошего или плохого сближения, или удаления, затенения и освещения объекта, плохого или хорошего обрезания, отсечки, если не плохой или хорошей, редукции. Это традиционная формулировка, распределяющая многообразие множество метафор, на множество, плохое и хорошее, идущая от Аристотеля. Вполне очевидно, что, теперь возможно состояние, в котором просто невозможно ввести различие плохого и хорошего сближения, что участвуют в переносе фигуры речи, или тропа, что приводит, к той или иной, констелляции, прежде всего, исходных корневых узлов упорядочений. Сам акцент на редукции, плохой или хорошей, перестает быть одиозно провокационным, просто потому, что заранее может быть опознан, как такой. Это вопрос допустимой или не допустимой практики, что может быть априори только локальной, то есть предметом, в том числе, и свободного выбора, но не навязываемым всеобщим. То, что традиционно, приписывалось самому бытию, как данное в теории, в смысле встречи состояние всеобщего порядка в таких-то распределениях, теперь, в таком виде, просто онтологическая наивность, что гипостазирует технологии, классификации и упорядочения, больших массивов данных. И потому, вопрос, скорее о том, каким образом совместить все возможные такие фигуры, как и технологии упорядочения в виду, как раз, всеобщего неограниченного возрастания, и совместить, как раз, с возможным знанием о последствиях, того или иного, выбора сюжета упорядочения, вернее о знании, с которым можно этот выбор совершить свободно. При том, что очевидно, каков бы ни ыл масив по качеству и количество, его политик и/или право, частью окажутся само собой разумеющимися, в виду в том числе и не гласного контроля за экстремальными возможными составляющими, вряд ли литература по терроризму и экстремизму может быть частью какого-либо такого массива. Какова должна быть в том числе и политическая сумма когезии, сумма возможной связности такого потока. Сложность в том, что это должно быть знание о возможностях производства знания, коль скоро, производство знания – это просто часть, едва ли не любого производства, но прежде всего, как условий, так и предметов воспроизводства материальной жизни, индивида и общества. Короче, даже если когда-либо и наступит время, когда любая наука окончательно станет физикой, а физика, каким-то чудом истории, и трудным, и долгим путем эволюций и революций, сама станет историей о свободном человеке, теперь это далеко не так, и какова должна быть философия, что неизбежно будет не в равных объемах с наукой, может быть вопросом именно в виду методологии знания, классификаций и упорядочений. Технология гиперссылок несомненно хорошая основа для потока, серфинга в сети Интернет, таким же образом, как и в социальных сетях и сами социальные сети Интернет. Это прямая транскрипция, теперь, тезиса о машинах желания, что способны к неограниченному соединению, и все же, это скорее мифологическое пространство. Само отношение к мифу не может не сыграть свою роль в этих спорах. Две крайние позиции таковы, миф это лож, если не идеология и ограниченное превратное знание. И иначе, миф, это исходный источник смысла порождения. Раз достигнутая ступень становления в ходе эволюции вида, мозга и сознания, таким же образом, как и сумма знаний об этом становлении, каким оно только могло быть на то время первичного возникновения, что с некоторых пор оказывается субстратом любой мысли. Проблема не только в том, что не было такого исторического времени, когда мифа не было. И потому вопрос о его происхождении такого же порядка, как и вопрос о происхождении языка. Но что делать с этим теперь. «Право, политика и мораль интернет сети». И куда мы должны были бы поместит такой опус, не прибегая к удвоению и умножению в репликации, исходя из ближайшего образа предложенного, корневого упорядочения форм общественного сознания, что если не философия? Но стоит ли превращать эту рубрику – философия, в свалку для всяких неопределенностей с темой или смешений? Стоит ли вновь строить это упорядочение с нуля производства изданий, книг, заранее направляя интенции автора в правильном горизонте развертывания по отдельной теме, так что Фрейд и Гусерль действительно никогда бы не встречались вместе, тем более в виде персонажа- компьютерной программы, в кинофильме «Матрица» в собирательном образе «Архитектора»? Вида, необходимо определиться и писать, или о праве, или о политике, или о морали, о психологии семейных неврозов или о трансцендентально рефлексии сознания.
Если же допустить всерьез, всеобщее неограниченное возрастание, в потоке производства различий книг, их тем и характеров планов выражений, то проблема меры такого возрастания и для каждого объекта, становиться неизбежной, но это, в том числе, и проблема понятийной классификация объектов, и конечно, компьютерной содержательной онтологии. Особенность, что, кроме прочего, здесь, может поставить в тупик, и, как раз, в виду потока, в отличие от всех прежних форм онтологий – любой (с точностью (в горизонтах допусков) до сборки) завершенный экземпляр цифрового объекта может реплицироваться, практически, неограниченно.
Философия – кибернетика, кибернетика – философия.
То, что редукция философии к технологии или к кибернетике, в какой либо форме адекватной равности объемов, была бы вряд ли, теперь, возможна, как и редукция к психологии, не делает неверным, то простое и не простое обстоятельство, что инвентаризация данных и их классификаций, что считалась метафизикой и онтологией, это, теперь, большей частью дело, как раз, кибернетики, как и вопросы управления массивами данных, что непосредственно задействованы в производстве и, более того, сами являются непосредственно производительными факторами в составе программного обеспечения деятельностей машин. Быть может, не более равной по объему понятийной философии, области, чем эта область компьютерной онтологии, теперь.
И все же, кто скажет всерьез, что «Археология знания», М. Фуко – это текст технократа анархиста? Пусть бы и во многом это и казалось именно так, ничего кроме, кажется, возможного разочарования Бакунина и Кропоткина, вместе с позитивными проблемами, возможного сциентизма, что разочаровался во власти. Затем, далее, мы помним, могут начать поднимать акции субъекта, если не культа личности. И конечно, в направлении бесконечного отличия от объекта, несводимости мер. Верно, но знание и познание, это не дерево, какого бы оно ни было, и не грибница, что была призвана, каким-то чудом спасти мысль от этого возможного бесконечного различия, система гораздо сложней. Все остальное, может быть, упрощение.
И таким образом, иногда дело обстоит так, что проще вообразить самую сложную пространственную конфигурацию, что вбирает большую часть остальных, если не все остальные упорядоченные построения, и отослать к такой системе, как к образу сложности познания. Проблема в том, что эта предельная конфигурация, окажется пустой, с большой долей вероятности, это большей частью, может оказаться, по дальнейшему размышлению, просто неопределенная симметрия, как непосредственно всеобъемлющее. Все остальные такие конфигурации, всякий раз, окажутся столь разнородны, что будет затруднена, даже оценка тех многообразий, в количественном, процентном отношении, что не попали в какую-либо из них, из других систем (ближайшим образом, к цели данного текста, система в общем смысл, что близок к механическому, это агрегат из двух элементов: потока данных и его возможного упорядочения), массивов.
Можно взять пример из области формальной онтологии и ее возможных экземплификаций в матезисе. Многомерные массивы, что теперь используются для расчетов больших баз данных не единственные многообразия. И таким образом уравнения в частных производных и дифференциальных уравнений дробного порядка (частным случаем которых, иногда, считают фракталы) и исчисления матриц, на основе продвинутых методов линейной алгебры, вида сингулярного разложения, все равно, видимо претерпевали и будут претерпевать некую гибридизацию. Подобно тому, как, и теперь, не смотря на бурный рост алгоритмических средств, алгоритм Барнса и Хата (Tree Code), часто используют по выбору с предложенным позже алгоритмом Грингарда (Leslie Greengard) и Рохлина(Vladimir Rokhlin), при расчетах и моделировании динамических неоднородных процессов, и прежде всего, видимо, с квантовыми «дальнодействующими» взаимодействиями. Одна из задач таких моделей состоит в том, чтобы пробовать и оценить, многомерный массив, например, «микрочастиц» малыми средствами гораздо более локальных матриц. Коль скоро, сама по себе, многомерная матрица в n независимых измерений и таким образом переменных, с большим трудом поддается не только аналитическому расчету обычными средствами исчисления матриц на конечных машинах автоматах, но просто не может быть не только быстро, но и вообще построена на таких машинах, теперь. То, что это состояние быть может временное, не отменяет настоятельности дальнейшего продвижения в изобретении и создании новейших исчислений массивов данных. И все же, даже, если эти успехи будут таковы, как и успехи совершенствования аппаратного обеспечения, что все еще подчиняется эмпирическому закону Мура, с горизонтом квантовых машин, это не отменяет столь же иногда, насущной необходимости в смысловых содержательных таксономиях тематических каталогов и в пакетах из них, не только упорядочений цифровых значений.
Просто потому, что рост идет, это поток ветвлений, и различия нарастают, не просто отдельным образом появляются экземпляры объекта, – если речь идет о книгах, в терминах компьютерного программирования, – что не попадают в ячейки классификаций из, вообще говоря, не единичного набора, множества таких сборок, но потоки массово нарастают. Основная задача, что здесь может быть и должна быть решена, пусть и аппроксимативно, не сразу, но в последовательности, в том числе, и малых приращений эффективности, это задача планирования общественного производства при условии наименьшей принудительной детерминации вне экономического характера, участников этого производства.
Содержательно, политические и идеологические аспекты, в том числе, и понятийного упорядочения распределений, не говоря уже о системах и соответствующих трудностях, управления и руководства, очевидно, могут далеко увести от ближайшего истолкования возможных затруднений, что исходит из факта обнаружения, и необходимости сохранения видов и типов, практически любых знаковых последовательностей, таким же образом, как и возможных схем построения их упорядочений.
СТЛА
Караваев В. Г.