Против нордической идеи, т.е. идеи, согласно которой здоровый нордический человек является образцом для отбора среди немецкого народа, более или менее пылкие ее противники выдвигали более или менее веские возражения, исходя при этом первоначально из ее сравнения с прежними формами выражения «расовой идеи». Но нордическую идею по ее сути и форме выражения следует отличать от различных форм выражения «расовой идеи» былых времен. Нельзя больше допускать, чтобы на нордическую идею переносились упреки, которыми осыпали прежние формы выражения расовой идеи. Утверждали, например, будто подчеркивание расового начала означает «увековечивание ненависти и войны» и натравливание одного слоя народа на другой, будто оно подрывает «гуманность» и посягает на «права человека», препятствует взаимопониманию между народами и в конечном счете всегда выливается в прославление собственного народа.
Такие упреки расовой идее в ее прежних формах были более или менее оправданы, но ниже мы покажем, что некоторые из этих прежних форм ее выражения противоположны нордической идее. При этом нельзя упрекать их в плохом знании расовых явлений, которые и при современном уровне развития расологии исследованы лишь частично.
Провозвестником идей Гобино можно назвать графа Анри де Буленвилье (1658-1722), который от изучения родословного дерева своего древнего рода перешел к изучению истории вообще и оставил ряд рукописей, изданных после его смерти его друзьями. В 1727 г. в Гааге было напечатано главное его произведение «Исторические воспоминания о прежних правительствах Франции». Буленвилье одним из первых осознал значение завоевания Галлии франками для возникновения французской знати. На значение этого завоевания для всего французского народа указал еще в 1573 г. французский легист Отман (1524-90) в своей работе «Франкогаллия», пожалуй, самом раннем исследовании расовых взаимосвязей. Отман противопоставлял абсолютизму демократию франков. Буленвилье защищал королевскую власть и подводил под нее расовую основу; он считал, что от франков происходит только знать. Он выделил ее в особую «франкскую расу», а прочие сословия считал потомками покоренных франками галлов и римлян. Отсюда он выводил историческое наследственное право знати на господство. Он выступал и против абсолютизма, лишившего знать ее господствующего положения, и против буржуазии, которая начинала требовать равных прав для всех сословий. Средние века были его идеалом. Разделение страны на множество феодальных уделов он считал самой свободной формой государства, образцом государства. Идеи Буленвилье нашли широкий отклик среди знати: многие еще помнили, что абсолютизм лишил их предков государственной власти.
Как видим, Буленвилье очень близко подошел к правильному пониманию расовых взаимосвязей, но его идеи замутнялись политической целью. Всех тогдашних носителей дворянских титулов он объединил в «расу», не задумываясь о том, что народный слой, который должен представлять собой расу, должен иметь единый физический и психический облик во всех своих элементах. Если бы Буленвилье задался вопросом о физических и психических чертах своей «франкской расы», он нашел бы у многих носителей дворянских титулов очень мало «франкского», а у крестьян и буржуа, наоборот, обнаружились бы чисто «франкские» черты. Нельзя было тогда и нельзя сегодня использовать расовую теорию в интересах определенного сословия или слоя…
Точно так же как Буленвилье использовал расовую идею или то, что он за нее принимал, в борьбе сословий, аббат Сьейес (судя по портретам, принадлежавший к нордической расе) обратил неясные догадки в области расологии против знати своей страны, обратил против нее идеи графа Буленвилье, объявил ее расово чуждой частью народа, которая должна вернуться в свои «франкские леса», чтобы французский народ стал расово чистым и состоял только из потомков галлов и римлян. «Третье сословие не должно бояться вспоминать о былых временах. Оно должно взять за исходную точку год, предшествовавший завоеванию». Происхождение от галлов и римлян ничуть не хуже происхождения от «дикарей, вышедших из лесов и болот Германии». Так зачатки расовой теории стали одной из мелодий в увертюре к революции.
В действительности французской революцией руководили люди нордического типа, которые выступили в союзе с выродками всех рас против других людей того же типа. Результат был тот же, что и при всех войнах и переворотах в Европе – антиотбор нордической крови во всех слоях населения. Нельзя было тогда и нельзя сегодня, уподобляясь Сьейесу, использовать расовые идеи для борьбы против какого-либо слоя народа. Если бы Сьейес имел более четкие представления о сущности расы и о признаках определенных рас, он понял бы, что сам принадлежит к расе «дикарей из лесов и болот Германии», как и многие другие вожди 3-го сословия, тогда как многие аристократы мало походили на «франкских завоевателей». Для того, кто видит, что при любой борьбе за власть и идейной борьбе нордическая кровь всегда играет главную роль с обеих сторон и при войнах между государствами и разными слоями населения прежде всего проливается именно она, расовая идея не может быть идеей силового решения конфликтов, по крайней мере тогда, когда эта идея одновременно направлена на стимулирование развития той расы, которая была и остается ведущей во всех народах Европы и во всех слоях этих народов, – нордической расы.
В период между 1814 и 1820 гг. на споры между разными партиями во Франции повлияли частично националистические, частично расовые взгляды графа де Монлозье (1755-1833). В своей работе «О французской монархии со времени ее установления до наших дней» (1814) Монлозье предложил в качестве оружия консервативной партии идеи Буленвилье в несколько иной редакции. В ответ историк Гизо написал работу «О правительстве Франции со времени Реставрации до нынешнего правительства», причем Гизо возражал графу Монлозье теми же тезисами, что и Сьейес – графу Буленвилье. К борьбе против идей графа Монлозье примкнул и другой историк – Огюстен Тьерри. Если бы Монлозье имел более четкие представления о расах, он распознал бы в своем противнике Гизо человека нордической расы, каковым он выглядит на своих портретах, а Гизо понял бы, что сам принадлежит к тому расовому слою, против которого сражается. Что же касается Тьерри, то его фамилия происходит от германского имени Дитрих, что указывает на его происхождение от того самого слоя завоевателей, значение которого он всячески старался принизить…
С этих времен тянутся повторяемые до сих пор обвинения, будто расовая идея не что иное как средство оскорбления противника при внутриполитических разборках. Этот упрек делался и делается и в адрес Гобино. Но труды Гобино знаменовали собой поворотный пункт и для неправильного понимания расовой теории, и для злоупотребления ею. Он сделал расовую идею более ясной и заложил основы нордической идеи. Но вскоре термины Гобино «германская» и «арийская раса» породили новое неправильное понимание и злоупотребление, как бывает всегда, когда названия рас являются одновременно названиями народов. Это не вина Гобино: он внес достаточную ясность, и его нельзя судить по меркам нашего времени.
Когда на переломе веков благодаря переводу Шеманом трудов Гобино и благодаря «Основам» Чемберлена начала рас-пространяться расовая идея, заговорили о значении «арийской» расы, особо выделяя внутри нее германцев или «германскую расу». Поскольку, когда появляется новая идея, большинство людей сначала интересуется, против кого она направлена, «арийской расе», считавшейся высшей, была противопоставлена «семитская раса», рассматривавшаяся как неполноценная; высшей «германской расе» противопоставлялись неполноценные «романская» или «славянская» расы. Это были простые деления, которые легко можно было обратить против других рас и народов, причем многие и не пытались посмотреть на самих себя с расовой точки зрения.
Отвергая все «романское» или «славянское», особенно все «семитское», т.е., прежде всего, еврейское, немцы нимало не заботились о правильном выборе супружеских пар – считалось, что все немцы – «арийцы», «германцы» – и о том, сколько детей у той или иной части населения, т.е. не заботились об отборе среди немецкого народа. Не учитывалось также, что нет общезначимого масштаба ценности народов и рас, т.е. раса не имеет высшей ценности сама по себе и не может называть другие неполноценными, расы можно оценивать только с точки зрения определенной цивилизации.
Таким образом, если расовую теорию до Гобино использовали в конфликтах между сословиями, то после Гобино – в конфликтах между народами. Но в конфликтах между народами расовой идеей злоупотребляли и до Гобино.
Еще в XVI веке во Франции возникло мнение, что французский народ происходит от кельтов. Эта «кельтская идея» получила особое распространение при Людовике XIV, так как служила историческим обоснованием захвата земель по Рейну. Из франков сделали кельтское племя, прародину которого нужно вернуть. В кельтов превратили также вандалов, бургундов, герулов и даже гуннов. Эпоха французской революции и Наполеона I принесла с собой новое оживление кельтской идеи. Ею вдохновлялся наполеоновский генерал Латур д’Овернь. Она играла важную роль в «друидизме» Жорж Санд и в «кельтских собраниях», которые устраивал Ренан. В своей книге «Кельты и евреи» (1899 г.) Толлер сделал кельтом Гомера, а Барду приписал усиление мощи США тому, что в них якобы преобладает кельтская кровь. Когда выдающийся французский антрополог Брока (1824-80) неправильно назвал «кельтским типом» расу, которая сегодня называется альпийской или восточной, французские политические писатели снова устремили свои взоры на Рейн…
Как во Франции злоупотребляли и злоупотребляют понятием «кельтской расы», так и в Германии злоупотребляли в политических целях идеями Гобино и Чемберлена. Пример – вышедшая в 1905 г. книга И.Л. Раймера «Пангерманская Германия», которая требовала разгрома соседних государств и включения их германского населения в Германскую империю. По каким расовым признакам распознавать это «германское» население и нет ли в самой Германской империи «негерманских» жителей – эти вопросы остались без ответа… Неудачные термины Гобино и Чемберлена «арийская» и «германская» раса привели к смешению понятий «народ» и «раса». Сейер в своей книге против Гобино «Граф Гобино и исторические арийцы» (1903) имел право сказать о многих немецких читателях Гобино: «Обычно они используют его учение не в интересах арийцев или европейцев, руководящего слоя всех цивилизованных народов Земли, а для возвеличения германцев христианской эпохи и, прежде всего, современных бюргеров Германской империи». Гобино говорил о «германцах» в расовом смысле слова, многие его германские читатели понимают под этим весь народ, говорящий на немецком языке. Шеман предостерегал («Расовые труды Гобино», 1910, с. 409): «Не может быть никакого сомнения в том, что в духе Гобино более широкое понимание германизма, и Гобино не отвечает за то, что отдельные нации или личности приспосабливают его учение для злободневных политических нужд. Руководящие качества нордических людей, которые Гобино находил у всех западных народов, отдельные немцы «ради злободневных политических нужд» перенесли на всех немцев: неясные расовые представления неловко связали с политическими планами на будущее Германской империи».
Руководители государств, враждебных Германии, воспользовались подобными выражениями «расовой идеи» и ложно понятым «пангерманизмом» с тем большим удовольствием, поскольку знали, что руководители Германской империи сами не очень склонны к расовым идеям. На злоупотребление расовой идеей, которое проистекает из смешения понятий народа и расы, и сегодня указывают ее противники, обвиняющие расовую идею в разжигании вражды между народами. Сейер написал целую серию работ под общим названием «Философия империализма». Хотя нордическая идея исходит из того, что любой толкающий к войне империализм западного народа таит в себе угрозу истребления самых талантливых и самых нордических элементов, хотя именно нордическая идея призывает к взаимопониманию народов, особенно германоязычных, ее противники не перестают повторять устаревшие обвинения.
Гобино не замалчивали бы так на его Родине, если бы он не назвал расу, значение которой он первым осознал, «германской». Это название породило путаницу как во Франции, так и в Германии, смешение языковой и расовой принадлежности. Французы не хотят ничего слышать о значении расы, которая называется «германской», немцы видят в любом германоязычном представителя «германской расы»; на том же смешении основано и понятие о «романской» и «славянской» расах.
Но и название «германская раса» или, как чаще говорят в Англии «тевтонская раса», не пробудило в германоязычных народах никаких стимулов к объединению и взаимопониманию. Так что «разделяющие народы течения», ответственность за которые возлагают на расовую идею, гораздо глубже и шире, и расовая идея пока не может установить плотину на их пути. Политические писатели Англии и Германии, которые что-то слышали о «германской» или «тевтонской» расе, пытаются представить другой народ как можно более «негерманским». Англичане утверждают, что тевтонская раса в Германии давно истреблена, и среди немцев преобладают люди не с нордическими чертами, а с чертами восточно-балтийской или даже центрально-азиатской расы.
Таким же образом немецкие журналисты во время войны утверждали, что неправильно называть англичан «двоюродными братьями» немцев: в Англии сегодня почти не осталось «германской» крови, современные англичане в подавляющем большинстве принадлежат к «кельтской» расе и тем самым расово близки французам. Так взаимно подрывались расовые идеи в народах, которые Гобино относил к «германской расе». На полях битв народы Запада взаимно подрывали и свою расовую силу. Антиотбор мировой войны привел к истреблению нордической крови у всех народов, участвовавших в войне.
Когда после войны начали проясняться представления о расах, вместе с нордической идеей пробудилось и мнение, выраженное Ленцем: «Сознание общности нордической расы ведет к примирению народов, а не к их разделению». «Время интернационала блондинов еще не пришло. Но тот, кто упирая на предполагаемые расовые различия разжигает ненависть между нациями, говорящими на разных языках, тот еще не понял и не пережил трагическую судьбу нашей расы». Шалльмайер опасался, что подчеркивание значения нордической расы будет разделять народы. Но мировая война ужасным образом напомнила о том, что все войны между народами, говорящими на индогерманских языках, оплачивались и будут оплачиваться, прежде всего, кровью нордической расы. Выгоду от мировой войны получил международный ростовщический капитал, принадлежащий, главным образом, переднеазиатской расе.
Если бы среди германоязычных народов было распространено «германское» расовое сознание, никогда не разразилась бы мировая война. Но, вероятно, антиотбор нордической крови западных народов был необходим для пробуждения расового сознания. Не случайно прояснение расовых представлений до уровня нордической идеи произошло в Германии и Северной Америке именно в послевоенные годы.
К этому прояснению постепенно вели расовые исследования с начала века: в результате все представления о принадлежности немцев к «арийской» или «германской» расе, а евреев – к «семитской» расе должны быть отброшены…
Было уточнено само понятие «раса», поэтому и нужно отказаться от представлений об «арийской расе». Сегодня языковеды еще называют иногда индоиранскую ветвь индоевропейских языков «арийской», но отходят от этого названия, потому что термин «арийский» был слишком многозначным и им злоупотребляли. Слово «арийский» превратилось в штамп. Раньше языковеды иногда называли все индоевропейские языки «арийскими», потом стали говорить о народах, говорящих на «арийских» (т.е. индоевропейских) языках, как об «арийских народах» или «арийцах» и даже объединять их все в одну «арийскую расу», хотя они сильно отличаются друг от друга и физически, и психически. Таким образом, не различали языковую и расовую принадлежность. Народы одной расы или, правильней, одной расовой смеси могут говорить на разных языках, а народы, говорящие на одном языке отличаться друг от друга в расовом отношении. Но самое главное: народы это всегда расовые смеси и никогда не раса.
Нет никакой «арийской расы», хотя все народы, говорящие на «арийских» (правильней «индоевропейских») языках, унаследовали их от племен одной и той же нордической расы. Нет и «германской расы», хотя все германоязычные народы унаследовали свои языки от германцев эпохи переселения народов, которые тоже, в основном, принадлежали к нордической расе.
Нет и «семитской расы», а есть различные, отличающиеся друг от друга в расовом отношении народы, говорящие на семитских языках. К этим народам относят и евреев, которые в наше время в Палестине возрождают свой семитский язык. Расу, которая первоначально говорила на семитских языках, расологи называют ориентальной, но именно эта раса, преобладающая, например, среди бедуинов, слабо представлена среди евреев, во всяком случае, гораздо меньше, чем преобладающая среди них переднеазиатская раса.
С учетом этих уточненных представлений следует присмотреться повнимательней, что за «расовая идея» постепенно распространялась в немецком народе с начала века. «Германцем» в соответствии с ней мог называться каждый, кто принадлежит к германоязычному народу. Но термин «германцы» не имеет отношения к расологии. Когда началось изучение с расовой точки зрения самих европейских народов, из множества смесей удалось выделить чистые расовые типы. Европу населяют пять рас: нордическая, западная (средиземноморская), восточная (альпийская), динарская и восточно-балтийская. Они представлены почти во всех народах Европы, только в разных пропорциях. Так что нельзя больше говорить о германцах, романцах и славянах как о расах. Тем не менее, продолжают выпускаться атласы с картой «Расы Европы» именно с таким делением. Эти карты нужно подписывать «Языковые группы Европы». Германцы, романцы, славяне – термины языкознания и этнографии, но не расологии. Но пройдет еще какое-то время, прежде чем те, кто читал Гобино и Чемберлена, уяснят для себя, что такое «раса».
Поворот от устаревших представлений об «арийцах», «германцах» и «семитах» к современной расовой терминологии должен внести в расовую идею новое содержание и придать ей более верное направление. Сюда относится ряд новых представлений о наследственном составе и направлении отбора в конкретных случаях, выработанных в результате изучения наследственности и создания на этой базе расовой гигиены. Расовая идея обрела, наконец, твердую почву. До сих пор расовая идея была для многих идеей, направленной против других рас, теперь это идея, работающая на ту из пяти европейских рас, которая имеет наибольшую ценность для цивилизаций индоевропейских народов: нордическую расу. Так расовая идея становится нордической идеей. Это результат понимания значения нордической расы для жизни германоязычных народов. Здоровый нордический человек становится образцом для отбора среди немецкого народа. Необходимо стимулировать размножение людей именно нордического типа.
Если раньше расовая идея была обращена вовне и направлена на защиту от «неарийской» или «негерманской» крови, то нордическая идея направлена на свой народ. Она показывает, какое направление отбора следует считать желательным, а какое вредным. Расовая идея в ее прежних формах порождала у многих спокойное самодовольство: люди чувствовали себя пред-ставителями «арийской» или «германской» расы, которая считалась высшей. Они не задумывались о разных показателях рождаемости среди разных слоев населения, о «германизации» многодетных инородных частей населения, если только это не были «семиты».
Когда начала распространяться нордическая идея, т.е. в послевоенные годы, забеспокоились именно те, кто гордился своим «арийством». Термины языкознания перестали использоваться как расовые. Среди германоязычных и индоевропейских народов представлено много рас.
Расовая идея в ее прежних формах окружала рвом свой народ и другие родственные ему по языку народы: по эту сторону все расово близкие, по ту – чужеродные. Для нордической идеи все германоязычные народы объединяет их принадлежность к нордической расе. Но ее девиз: «Познай самого себя». Она показывает образец для отбора среди немецкого народа. И все те, кто гордился своим «арийством» – поскольку почти каждый немец, каждый европеец, вообще каждый человек не может выводить все свои наследственные задатки от одной единственной расы – могут посмотреть, насколько они далеки от идеала. Многие увидят, что их тип не очень-то нордический. Так что расовый разлом проходит не по границе немецкого языка или германских языков, а через каждого немца, через каждого германоязычного.
Если граф Буленвилье и граф Монлозье видели в собственном народе два разных слоя, а после Гобино и не по вине самого Гобино расовая идея часто направлялась против других народов, придавая этим народам четкие расовые очертания, то после 1900 года нордическая идея снова начала смотреть на народы изнутри, но не для того, чтобы разделять их слои, а для того, чтобы призвать всех нордических людей независимо от этноса, слоя, вероисповедания и т.п. к увеличению числа детей нордического типа со здоровой наследственностью. Как сказал Гильдебрандт («Норма и вырождение человека», 1923), вопрос о распаде внутреннего ядра нации важней приобретения или потери целых провинций. Нордическая идея стремится к тому, чтобы среди немцев рождалось больше детей нордического типа, а ее внешняя цель – взаимопонимание народов, прежде всего германоязычных. Вся критика прежних форм выражения расовой идеи в случае с нордической идеей теряет свой смысл, но те же самые ставшие бессмысленными выпады будут еще долго повторяться.
Поскольку до взаимопонимания всех нордических народов еще далеко, нордическая идея ориентирована прежде всего на собственный народ. В связи с этим противники расовой идеи обвиняют ее в том, будто она «разрушает народ», проводит разделительную черту: с одной стороны нордические, а с другой – ненордические немцы. Но эта стрела пролетает мимо цели, поскольку в действительности все совершенно иначе: расовый разлом проходит не через немецкий народ, а почти через каждого немца. И каждый немец должен сделать для себя выбор: признавать нордического человека за образец для отбора или нет.
Нордическая идея не вносит раскол в немецкий народ. В Германии число людей чисто нордического типа сравнительно невелико, но столь же невелико и число людей без нордической примеси. Невозможно создать объединение всех ненордических немцев, поскольку они принадлежат к разным лагерям, вероисповеданиям и партиям, враждующим между собой.
Противникам нордической идеи приходится ориентироваться на реально существующие различия между отдельными частями немецкого народа. Название «нордическая раса», предложенное русским расологом Деникером в 1898-99 гг. дало повод представить нордическую идею как оскорбительную для южных немцев. И действительно, выпады против нордической идеи исходят от людей, которые настолько мало знакомы с расологией, что понимают «нордическое» в смысле «северно-германского» или «скан-динавского» и утверждают потом, что нордическая идея направлена на возвеличение пруссаков, норвежцев или шведов. Подобные подозрения можно оставить без возражений, потому что у таких противников отсутствует первое предварительное условие для дискуссии: они не знают, о чем говорят.
Серьезней нужно отнестись к тем, кто исходит из того факта, что в пределах распространения немецкого языка нордические черты населения постепенно убывают с Северо-Запада к Востоку и к Югу. Несомненно, германские племена отличались друг от друга пропорциями представленных в Германии рас. Так на юго-западе Германии отсутствует восточно-балтийская примесь, которая проявляется на северо-востоке. Обратная картина наблюдается в случае с альпийской примесью. На северо-западе Германии почти целиком отсутствует динарская примесь, весьма заметная на юго-западе. Но общим для всех германских племен является примесь нордической расы, поэтому нордическая идея направлена не на подчеркивание расовых различий между севером и югом Германии, а на изучение расовых различий внутри каждого племени, даже каждой деревни, чтобы была сознана расовая обусловленность жизни немецкого народа и проложен путь к идее его единства на основе общей принадлежности всех его частей к нордической расе. Если север Германии отличается от юга тем, что на севере к нордической крови примешано больше восточно-балтийской, а на юге – динарской и альпийской, то нордическая кровь представлена и там, и там. Их объединяет также духовный мир, сердцевина которого – нордическая душа. Как в книге Баура-Фишера-Ленца, так и в «Расологии немецкого народа» подчеркивается идея единства всех немцев. И если в Баварии кто-то воспринимает нордическую идею как преследующую определенную цель, то нужно рассеивать это недоверие. Нордическая идея не заключает в себе ничего оскорбительного для Южной Германии. К тому же многие из тех, кто указывал в своих книгах на значение нордической расы, сами южно-германского происхождения. Отто Аммон был баденец, Ойген Фишер и Л.Ф. Клаусс тоже баденцы. Густав Крайчек, автор «Расологии немецкого народа, особенно жителей восточно-альпийского региона» (1923) – австриец. Автор «Расологии немецкого народа» и «Расологии Европы» – баденец. Нордическое движение началось именно в Южной Германии. В статье «Способствует ли современный спорт сохранению расы?» Гшвендтнер приводит данные опроса, проведенного среди австрийских гимнастов и гимнасток. Все они хотели бы выбрать в супруги человека нордического типа.
Противники нордической идеи делают упор на том, что Южная Германия дала немецкому народу в целом. Но и в «Расологии немецкого народа» прославляется героизм баварцев, равно как и их достижения в музыке. Героический дух свойственен как динарской, так и нордической расе, и обе они представлены в Баварии, причем преобладает динарская, особо одаренная в музыкальном отношении.
Нордическая идея смотрит на достижения южных немцев с такой же гордостью, как и ее противники. На портретах творческих людей из Южной Германии видно, что у них преобладают нордические черты. Это указывает на «незаменимое значение нордической расы» (Ленц). Если бы те, кто с недоверием относятся к нордической идее, присмотрелись к портретам швабских поэтов и мыслителей, они убедились бы в значении нордической расы.
В доказательство творческих качеств альпийской расы указывают, вслед за де Кандолем, на большое число швейцарцев – членов берлинской, лондонской и парижской академий, как будто в Швейцарии живет только эта раса. Но именно в Швейцарии мне бросилось в глаза преобладание динарских и нордических черт в высших сословиях. Если собрать портреты великих швейцарцев и сравнить их со средним типом швейцарского народа, то подтвердится правильность слов Ленца, приведенных выше, как и повсеместно в Центральной, Западной и Северной Европе.
Трудно понять, как нордическая идея может разлагать народ, если она подчеркивает значение расы, которая воплощает в себе творческое начало всего немецкого народа… Она не может разделять немецкий народ, как это делают политические партии, раздувающие классовый антагонизм. Ей больше по сердцу, если у здоровой пары нордических рабочих будет больше детей, чем у ненордических аристократов или богачей. Она не может разделять немецкий народ, как это делают вероисповедания, воздвигающие барьеры между немцами. Нордическое движение не будет пользоваться теми же средствами, что и церкви и партии, оно заинтересовано только в более высокой рождаемости у нордических немцев – это никому не повредит. Сегодня у ненордических немцев больше детей, чем у нордических, у католиков больше, чем у протестантов. Нужно брать пример с католиков.
Возражения против нордической идеи показывают, что она приводит людей в смятение своей новизной. Люди всегда стараются найти для новых идей определенное место среди других, уже привычных. Но с идеей ренордизации этого сделать нельзя, она ориентирована на совершенно новый порядок и требует радикального переобучения. Эта идея вызывает беспокойство у тех, кто привык к действительно тревожному расколу в жизни нашего народа, к нетерпимости церквей и партий.
В чем состоит особенность нордической идеи?
Если расовая гигиена показывает средства увеличения ценных наследственных задатков вообще, т.е. предназначена для всех народов и всех рас, нордическая идея ориентирована на увеличение ценных наследственных задатков лишь одной расы, представленной в немецком народе, – нордической, на прекращение антиотбора нордической крови и изменение этой тенденции на противо-положную. Пока по рождаемости побеждают ненордические расы; нордическая раса должна вступить в состязание с ними.
В период упадка Древней Греции и Рима были люди, которые указывали на последствия снижения рождаемости, Римское государство принимало даже законы для ее стимулирования, но законы бессильны, если в народе нет стремления к оздоровлению. Римское законодательство даже ускорило упадок, создав благоприятные условия для «пролетариев», т.е. прослойки людей, которые не платили налогов, а только поставляли государству детей (proles). Это были низы больших городов гибнущей Империи, большей частью вольноотпущенники, многие из них африканского и азиатского происхождения. Но именно бездетность пролетариев могла бы еще на какое-то время отдалить «гибель античного мира». Рим служит примером того, какой не должна быть забота о здоровой наследственности. Второй пример – современная Франция.
Законодательство США – первый положительный пример государственной заботы о здоровой наследственности. В Германии до законов дело еще не дошло, но в просвещении широких кругов за последние годы достигнут большой прогресс, прежде всего, благодаря выходу труда Баура-Фишера-Ленца «Основы учения о человеческой наследственности и расовой гигиены» (1927 г. – 3-е издание)… Стимулирование размножения людей со здоровой наследственностью без учета их расовой принадлежности не встретит сопротивления, но когда речь зайдет об определенной расе, найдется много противников.
Вряд ли удастся сделать стимулирование размножения нордической расы делом всего народа, но если широкие круги встанут на защиту нордической расы, это уже будет большое достижение. Только часть народа сможет последовать призыву, чтобы нордическая раса имела больше детей, чем другие расы, но этого достаточно…
Суть нордической идеи – в творческом отборе и только в отборе. Она обращена ко всем здоровым, нордическим немцам. Отбор и число детей среди них нужно контролировать, бедным семьям оказывать помощь, чтобы они могли обзавестись детьми и т.д. …Только этим людям нужно объяснять значение нордической расы, не нужны ни массовые митинги, ни пропагандистские фильмы, ни плакаты на стенах – вообще не нужно думать о «широкой общественности». Нордическую идею нужно утверждать образом жизни ее сторонников. Их подозревают в том, что они вынашивают план государственных мер по защите нордической расы. Но это неправда, будто они считают важнейшей задачей государства и общества воздействие на плодовитость определенных расовых составляющих народа. Ленц указывал, что предпочтение, оказываемое государством одному определенному типу немецкого народа, могло бы повлечь за собой серьезные недоразумения, и подчеркивал, что государственная политика в области расовой гигиены должна быть направлена на сохранение всех рас. О том же говорилось в «Расологии немецкого народа». Нордическая идея рассчитана на свободный союз нордически мыслящих немцев для защиты нордической расы. Точно так же рабочие объединяются для защиты своих интересов в профсоюзы.
Этот призыв к взаимопомощи нордических немцев трактуют как унижение ненордических немцев. Когда говорят, что увеличение процента ненордической крови менее желательно, а увеличение процента нордической крови желательно, это подают так, будто «нежелательными элементами» объявляются сами ненордические немцы.
Возражение будет таким. Нордическая идея не направлена против отдельных ненордических людей, она направлена против увеличения процента ненордической крови. Ее цель – защита нордической крови от исчезновения. Теория наследственности учит, что «ценность индивидуума как такового отлична от его ценности как производителя» (Сименс). Было много физически слабых людей, которые подарили немецкому народу высокие духовные ценности, но лучше бы они не оставляли потомства. Их ценность как личностей отлична от их ценности как производителей, но это не умаляет их ценность как личностей. Ни один умный человек не станет меньше уважать отдельного ненордического человека, если его размножение в нордическом народе менее желательно, чем размножение здоровых нордических людей. Никогда сознание ценности нордической расы для немецкого народа не будет обращено против отдельного человека, но нужно четко различать желательное и менее желательное деторождение. Нужно сделать все для того, чтобы в Германии рождалось больше нордических детей.